CC BY
29
ности. Наряду с этим ислам для многих мусульман представляет собой также основу национальной и цивилизационной самоидентификации. Таким образом, совершенно закономерно, что форма демократии в мусульманском обществе будет отличаться от ее модели в западном обществе с рациональной протестантской этикой, культом индивидуализма и в то же время развитыми институтами гражданского общества. Каждая страна и народ вправе строить собственную государственно-политическую систему с учетом своего исторического опыта и традиций. При этом, безусловно, должна соблюдаться историческая преемственность, предполагающая цивилизованное сохранение и использование всего позитивного, что было создано предыдущими поколениями.
«Ближний Восток и современность», М., 2007 г., с. 15-28.
А.И. Куприн,
кандидат исторических наук (ИВ РАН) ИСЛАМИЗМ В ТУНИСЕ
До 1978 г. фундаменталистское движение в Тунисе ограничивалось в основном обсуждением общественных и моральных проблем. Кризис в отношениях между правительством и профсоюзами в январе 1978 г. и жестокое подавление войсками беспорядков, спровоцированных экстремистами в столице 26 января, когда должна была состояться общенациональная забастовка, вызвали политизацию фундаменталистского движения. Активисты этого движения поняли необходимость уделять больше внимания политическим и экономическим проблемам. Если в фундаменталистском журнале «Аль-Маарифа», основанном в 1970 г., в течение нескольких лет рассматривались лишь религиозные и этические проблемы, то в конце 70-х годов тунисский исследователь М. Хир-маси констатирует падение интереса к ним и усиление внимания к политическим вопросам. В 1978 г. в этом журнале появились статьи, направленные против марксистской идеологии и ее носителей. Сравнительный анализ содержания уроков по исламу, которые давал Р. Ганнуши (преподаватель исламского богословия, главный редактор журнала «Аль-Маарифа») в июне-июле 1980 г. и в марте-апреле 1981 г., также иллюстрирует тезис о политизации фундаменталистского движения. Число тем, в которых подвергалась критике политика правительства, возросло с 7 (17% от общего количе-
128
ства) до 23 (60,5%). Политизации ислама способствовали также исламская революция в Иране в 1978-1979 гг. и «хлебный бунт» в Тунисе в январе 1984 г. (народные волнения, вызванные решением правительства повысить в два раза цены на хлеб и мучные изделия). Профессор Мадридского автономного университета Б. Лопес Гарсия в своей статье в газете «Паис» 29 октября 1981 г. сослался на опрос, проведенный журналом «Ле Магреб». Согласно этому опросу, 39 из 100 опрошенных тунисцев считали иранскую революцию прогрессивной, 29 из 100 - националистической, и только 13% - реакционной. 33% тунисцев (большинство их - неграмотные или окончившие только начальную школу) хотели бы осуществить такую же исламскую революцию в своей стране, 54% были против этого. Однако Р. Ганнуши в 80-х годах дистанцировался от идеологии и лозунгов иранской революции. В коммюнике для прессы по случаю шестой годовщины образования Движения исламского направления (ДИН) 17 июня 1987 г. были высказаны осуждение «догматического аспекта» иранского государства, нетерпимости, а также критика в адрес «политической модели, основанной на непогрешимости имама и его верховенства над всеми конституционными институтами».
Укреплению позиций исламистов в Тунисском университете способствовал приход в него в 1979 г. первой волны учащихся, получивших фундаменталистское воспитание в средних учебных заведениях, где параллельно происходила индоктринация фундаменталистских идей. Эти идеи содержались в некоторых учебниках и пропагандировались многими фундаменталистски настроенными преподавателями. В 70-е годы министр образования М. Мзали (в 1980-1986 гг. - премьер-министр) сам в какой-то мере разделял фундаменталистские взгляды. В университетах участились столкновения между политизированными фундаменталистами и их противниками - левыми. Исламисты получили поддержку со стороны властей, которые хотели покончить с доминированием левых в Тунисском университете. Укрепляя организационную структуру своего движения, исламисты часто выступали с проповедями в некоторых мечетях, привлекая на свою сторону новых членов. В этот период удельный вес исламистов среди учащихся составлял около 30%. Социологическое обследование, проведенное в начале 70-х годов, показало, что в то время среди тунисских «интегристов» преобладали уроженцы более развитых областей Сахиля-Сфакса (38%), г. Туниса (29%), а не относительно отсталых в экономиче-
129
ском отношении южных и центральных (23%) и северо-западных областей (7%). Вместе с тем среди арестованных в 1981 г. исламистских активистов 33% были родом из столицы, 21% - из Сахиля-Сфакса, 44% - из южных и центральных районов, и только 2% - из северо-западных районов страны. Относительное преобладание выходцев из южных и центральных районов объясняется тем, что эти районы были связаны с «юсефистами» (Салах бен Юсеф был руководителем консервативного течения в партии «Новый Дус-тур»).
Тем не менее исламистское движение не было исключительно городским движением, а имело значительную социальную базу в сельской местности северных и южных районов.
На основе обследования группы исламистов можно сделать вывод, что почти все они происходили из бедных слоев, в лучшем случае из семей служащих со скромным жалованьем. Как правило, родители одобряли участие своих детей в исламистском движении, за исключением тех родителей, которые опасались потерять работу в результате репрессий властей. Руководящую роль среди исламистов чаще играли дипломированные специалисты: врачи, экономисты, инженеры, адвокаты, выпускники университета «Аз-Зейтуна», школьные учителя. Среди арестованных в 1981 г. исламистских руководителей 75% составляли преподаватели средней школы и студенты, 25% - мелкие служащие и технические специалисты. Социальную базу исламистов составляли также мелкая буржуазия, финансировавшая исламистское движение, ремесленники.
Исламисты активно действовали в Тунисском университете на факультете естественных наук, на медицинском факультете и в Национальной инженерной школе. По-видимому, объяснение следует искать в том, что на факультете гуманитарных наук студенты больше испытывают влияние западной культуры. Кроме того, на факультете естественных наук, на медицинском факультете и в Национальной инженерной школе большинство студентов были выходцами из семей с небольшими доходами. Исламисты имели некоторую опору в армии и силах безопасности. В начале 80-х годов внутри армии действовала Партия исламского освобождения, позже она была раскрыта и ее члены репрессированы в январе 1983 г. В мае 1991 г. в ходе кампании по борьбе с исламистами было арестовано более 100 человек из среды сил безопасности. В Тунисе широко распространено мнение, что быстро усиливавшееся ДИН представляло самую серьезную опасность режиму X. Бургибы со
130
времени его прихода к власти в 1956 г. Многие тунисцы выступали за легализацию исламистской партии «Ан-Нахды» (бывшего ДИН), учрежденной в начале 1989 г. Согласно опросу 352 читателей тунисского журнала «Ле Магреб» весной 1989 г., 70% их поддерживали предложение о легализации этой исламистской партии. Главными идеологами тунисского исламистского движения были Р. Ганнуши и А. Муру. В сентябре 1980 г. была опубликована работа Р. Ганнуши «Вестернизация и неумолимая диктатура». В ней подчеркивалось, что большая часть политических систем арабского и всего исламского мира берет за образец западную модель развития, капиталистическую или социалистическую. Модернизация такого типа обречена на неудачу. Правящая вестернизированная элита полагает, что ислам находится в упадке, что он неспособен предложить адекватную модель развития. Что остается делать, спрашивает Р. Ганнуши, элите, которая отвергла свою национальную культуру и остается изолированной? Эта элита, оторванная от широких масс, их культуры и интересов, полагается лишь на репрессии. Она отменяет политические свободы, создает репрессивный режим, формирует новый класс, пользующийся привилегиями, укрепляет связи с международными финансовыми организациями и западными державами ради самосохранения. Однако Р. Ганнуши делает неожиданный, парадоксальный призыв не к революции и не к созданию исламского государства, а к демократии: единственное требование - эта демократия должна соответствовать понятиям и специфическим интересам данного общества. «Как можно говорить о свободе и равенстве в исламском мире без тщательного изучения нашей культуры, стержнем которой является ислам, и без определения его ценностей? Обсуждение проблемы свободы и равенства - это больше не набор лозунгов, а поиск новой цивилизационной модели, которая возникает на основе одновременно нашей мусульманской религии и достижений нашего века. Я имею в виду под исламом не ислам периода упадка, а ислам как глобальную революцию против деспотизма, эксплуатации и зависимости всех форм, как настойчивый призыв к материальному и моральному прогрессу». В работе Р. Ганнуши содержится критика Запада, но Запад все же считается пионером свободы и равенства. Выступая на конференции в Исламском центре Лос-Анджелеса в начале января 1989 г., он призвал мусульман США усваивать достижения этой страны, воспринимать культуру американской нации, ее язык, историю, а затем внести свой вклад в исламскую
131
умму, чтобы реформировать исламскую мысль. Он подчеркивал, что исламисты должны согласиться с правлением демократической коалиции, которая могла бы осуществить хотя бы часть их программы, и что исламские и западные ценности могут быть совместимыми. «Как только исламистам представится возможность понять ценности современного западного общества, такие как демократия и права человека, они найдут в исламе нишу для этих ценностей». Сущность двойственного отношения Р. Ганнуши к Западу становится понятной из его следующего высказывания: он хотел бы «освободиться от гегемонии западной культуры и от западного образа жизни, построить современное исламское общество, которое могло бы черпать из западной культуры, не теряясь в ней». В серии статей Р. Ганнуши, собранных в трехтомной книге (издана в Кувейте в 1987 г.), он последовательно поддерживает демократический процесс, который, весьма вероятно, привел бы его движение к власти, если бы этот процесс продолжался без ограничений.
7 ноября 1987 г. президент Туниса Х. Бургиба был отстранен от власти, которая перешла к Бен Али. За три дня до этого Бен Али якобы раскрыл заговор исламистов, которые, согласно официальной версии, собирались совершить государственный переворот 8 ноября, захватив президентский Карфагенский дворец, военные казармы, здания, радио и телевидение Туниса. Однако даже если это было так, вряд ли исламистский заговор имел шансы на успех. Генерал Бен Али в течение многих лет работал в органах безопасности и, будучи министром внутренних дел, прочно контролировал ситуацию в стране. В противном случае было бы трудно объяснить, почему Бен Али уже в декабре 1987 г. освободил 608 арестованных исламистов, а через год и всех участников заговора. Вряд ли обосновано категоричное заявление автора статьи по Тунису М. Дриди в немецком справочном издании по Северной Африке и Ближнему Востоку о том, что в 1987 г. Тунис стоял на пороге гражданской войны и вопрос заключался лишь в том, останется ли страна светским государством или превратится в исламскую республику. На деле существовали другие, более важные факторы, которые способствовали смещению X. Бургибы с поста президента. Новый президент заявил, что сохранит преемственность курса в области внешней политики и экономики, но объявил о планах пересмотра Конституции и расширения гражданских свобод. Бен Али начал проводить политику национального примирения. Была разрешена
132
публикация оппозиционной прессы, но электронные СМИ, оказывающие наибольшее влияние на население, остались под контролем государства. Представитель ДИН в Париже назвал приход к власти Бен Али позитивным событием, имеющим историческое значение. В отношениях между режимом Бен Али и ДИН («Ан-Нахдой») можно выделить два этапа. На первом этапе (ноябрь 1987 г. - апрель 1989 г.) напряженность в этих отношениях заметно снизилась. Обе стороны пытались наладить мирное сосуществование. Бен Али надеялся выиграть время для укрепления своего положения, ослабить активность ДИН («Ан-Нахды»), расколоть исламистское движение. Исламисты, со своей стороны, рассчитывали на легализацию своей партии и возможность принимать участие в выборном процессе. Р. Ганнуши стремился продемонстрировать уважение исламистов к законам страны, показать, что ДИН («Ан-Нахде») не свойственен экстремизм. В августе 1988 г. он заявил, что ДИН поддерживает Закон о политических партиях, опубликованный 3 мая 1988 г., в соответствии с которым запрещалось создание партий на религиозной основе и, кроме того, все существовавшие партии должны были осудить насилие и экстремизм. Лидер ДИН заявил, что его организация уважает Конституцию страны, Кодекс гражданского состояния, защищающий права женщин, а после освобождения осенью 1988 г. многих исламистов, по словам Р. Ганнуши, с эрой несправедливости в Тунисе было покончено.
На парламентских выборах 2 апреля 1989 г. «Ан-Нахда» выдвинула своих депутатов как «независимых» (в подавляющем большинстве это исламисты). «Ан-Нахда» не была легализована, но по списку «независимых» она набрала около 14% голосов по всей стране и до 25% в крупных городах. Все легальные оппозиционные партии вместе собрали лишь 3,76% голосов. Исламистское движение стало второй силой в стране после пропрезидентского Демократического конституционного объединения (ДКО). Правительство, осознав сильный политический потенциал «Ан-Нахды», стало ужесточать свою политику в отношении исламистов. 7 июня 1989 г. оно официально отклонило проект о легализации «Ан-Нахды». С этого момента перемирие между правящим режимом и исламистами перестало соблюдаться - наступил второй этап отношений между «Ан-Нахдой» и Бен Али. Обе стороны обменялись упреками в лицемерии. Правительство обратило внимание на двойственность позиции исламистов: одни исламисты заявляют о необходимости уважения норм правового государства, другие требуют
133
свержения общественных устоев. После отказа в легализации некоторые исламисты, принадлежавшие к радикальному течению «Ан-Нахды», не скрывали своего удовлетворения. Они не были склонны к уступкам и компромиссу и хотели оттеснить на задний план «умеренное течение с его лидерами А. Муру и Р. Ганнуши». Возможность мирного сосуществования исламистской организации и правящего светского режима не была реализована. В конечном счете (особенно в 1991-1992 гг.) по «Ан-Нахде» был нанесен сокрушительный удар, практически покончивший с ней на территории Туниса.
Однако Бен Али понимал, что войну против радикального исламизма нельзя выиграть одними репрессиями. Ее можно выиграть, устранив способствующие развитию исламизма условия в сфере экономики, образования и религии. Успешное развитие тунисской экономики с 1989 г. в значительной мере способствовало ослаблению социальной напряженности и исламистского влияния. Осуществление серии государственных социально-экономических программ повысило уровень жизни тунисцев. В борьбе с бедностью правительству удалось задействовать частный капитал, используя такой механизм перераспределения, как Национальный фонд солидарности. С 80-х годов число тунисцев, находившихся ниже черты бедности, сократилось в три раза и в 2003 г. составило 4%. В 90-х годах правящий режим проводил политику, направленную на экономический подъем менее развитых регионов. Бен Али в сформированном в апреле 1989 г. правительстве предоставил выходцам из более отсталого Южного региона почти треть министерских постов. Такая политика ослабляла оппозиционные настроения среди региональных элит. Другим важным средством борьбы с исламизмом стали меры правительства в области школьного образования. По мнению президента, школьные программы и учебные заведения должны быть очищены от религиозного фанатизма и преподавателей-фундаменталистов. В начале 90-х годов занятия в университетах вошли в нормальную колею. Испанский исследователь Хосе Антонио Сайнс де ла Пенья отмечает большую роль в деисламизации системы образования министра образования М. Шарфи, бывшего председателя Лиги по правам человека. М. Шарфи заявил, что «исламисты занимают позиции, полностью противоречащие философии прав человека».
Важную социальную опору правящего светского режима составляют тунисские женщины, которые пользуются наибольшими
134
правами и возможностями, считаясь наиболее эмансипированными в арабском мире. 13 августа 1993 г. в Закон о личном статусе были внесены дополнительные положения, заметно расширившие права женщин. В Тунисе они играют активную роль в сфере образования и экономики; в начале учебного года (2002) женщины составляли 38% университетских преподавателей и 55% университетских учащихся. В начале 2000-х годов удельный вес женщин среди руководителей предприятий достиг 30% в пищевой и текстильной промышленности и 40% в машиностроительной и электронной промышленности. В 2005 г. женщины составляли 27% судей, 31% юристов, 40% преподавателей высшей школы, 34% журналистов, 22,7% членов палаты депутатов. Расширяется и участие женщин в политике: например, если в парламентских выборах 1989 г. участвовали лишь 260 тыс. женщин, то в 1994 г. - уже 1 млн. В 2002 г. женщинам принадлежали 11,5% мест в парламенте и 20,5% в муниципальных советах. С первых месяцев правления Бен Али важную роль в борьбе правящего режима с исламистами сыграло подчеркивание властями своей приверженности исламским ценностям и публичное одобрение общественной и просветительской миссии ислама в деле воспитания молодежи. На предвыборных плакатах президент, совершивший 8-11 марта 1988 г. «умру», был изображен в белой одежде хаджи. Правительственные сообщения стали начинаться с обращения к Аллаху и заканчиваться цитированием Корана. Тунисские электронные СМИ регулярно передавали призывы к молитве. В прессе публиковались статьи о роли поста Рамадан в жизни мусульман. Возросло значение мечети Аз-Зейтуны, Высшего исламского совета, был воссоздан Зейтунский университет. Поощрялось изучение Корана. Как отметил Бен Али, принятые меры в области религии помогли многим мусульманам вернуться в лоно истинного ислама, порвать с исламизмом. Журналисту газеты «Монд», спросившему, не «льет ли на мельницу исламистов реабилитация исламистских ценностей», Бен Али ответил: «Следовало бы говорить не о реабилитации исламистских ценностей, а исламских или религиозных... То, что вы называете реабилитацией исламистских ценностей, - лишь совокупность мер по выводу страны из трудной ситуации... Данные меры свидетельствуют об истинном уважении к исламу и признании его большой роли в истории нашей страны. Они позволили помешать многим мусульманам все более скатываться на экстремистские позиции. Тунисцы в целом -не фанатики». Тем не менее в 90-х годах в стране проявились и
135
внешние признаки вестернизации. Пятница почти повсеместно стала рабочим днем. В некоторых магазинах можно было свободно приобрести спиртные напитки. Государственное телевидение предоставило канал для французских программ, где нередко демонстрировалось обнаженное женское тело, рекламировались сигареты «Мальборо», а киноафиши предлагали зрителям смотреть боевики и триллеры.
После мощных ударов по структурам «Ан-Нахды» в начале 90-х годов она ушла в подполье. Центральное руководство оказалось за рубежом. Р. Ганнуши, которому Великобритания предоставила политическое убежище, в ноябре 1995 г. вместе с некоторыми тунисскими оппозиционными лидерами в эмиграции опубликовал в издаваемой в Лондоне арабоязычной газете «Аль-Хаят» призыв «к возвращению демократии в Тунисе». В начале 1996 г. Р. Ганнуши заявил, что он сотрудничает с другими оппозиционными лидерами ради создания альянса в защиту демократии в стране. По его мнению, все тунисцы стали жертвами авторитарного режима, а «Ан-Нахда» отличается от других исламистских организаций тем, что она отвергает вооруженную борьбу и выступает за мирные политические изменения. Однако и в 1996 г. Бен Али вновь отказался легализовать «Ан-Нахду». Исламисты, эмигрировавшие из страны, организуют в некоторых европейских столицах кампании по дискредитации тунисского правящего режима. Лишенные опоры в Тунисе и контролируемые западными спецслужбами за его пределами, рядовые исламисты и их руководители среднего звена надеются и хотят вернуться на родину. X. аль-Хамди, бывший лидер тунисских исламистов, главный редактор издаваемого в Лондоне умеренного исламистского еженедельника на арабском языке «Аль-Мустакылла», стал «рупором» раскаявшихся исламистов. Во время встречи в Карфагенском дворце с президентом Бен Али в августе 1998 г. он передал ему просьбу некоторых активистов «Ан-Нахды» об амнистии. Бен Али выдвинул два условия их возвращения: они должны письменно изложить свою просьбу и взять на себя обязательство не заниматься больше политической деятельностью. Несколько десятков раскаявшихся направили в конце 90-х годов просьбу об амнистировании непосредственно тунисским властям или через арабскую прессу, выходящую в Лондоне. Некоторые из них смогли получить свои паспорта в тунисских консульствах (в странах Европы и Персидского залива). Они вернулись на родину, но находятся под строгим наблюдением полиции. Тенден-
136
ция к возвращению части исламистов в Тунис разделила их на два лагеря.
* * *
Угроза прихода исламистов к власти в Тунисе возрастает в случае воздействия внешних факторов - политического (их победа в соседних арабских странах) или экономического (потрясения в мировой экономике). Скорее можно говорить о возможности репо-литизации ислама, чему может способствовать высокий уровень безработицы (14% в 2006 г.). Кроме того, в сельской местности происходят определенная маргинализация и миграция крестьян в города на фоне роста доходов крупных землевладельцев, извлекающих максимальную выгоду из реформ в сельском хозяйстве. Шейхи и «умды» (старосты) укрепляют свою власть путем консолидации связей с бюрократией правящей партии Демократическое конституционное объединение, доверившей им контроль на местах. Впервые (с 1984 г.) в феврале 2000 г. произошли трехдневные массовые антиправительственные выступления студентов и безработной молодежи. Это показало разочарование тунисцев в возможности демократическими методами добиться своих целей в условиях слабости оппозиционных партий, преследований независимых оппозиционных деятелей и прессы. Отметим также влияние коррупции и непотизм в верхних эшелонах власти, попытки тунисской эмиграции объединить исламистскую и светскую оппозицию. Все это предпосылки вероятной политической дестабилизации после ухода Бен Али с политической арены.
«Восточный социум», М., 2007 г., с. 210-221.
Владимир Ахмедов, кандидат исторических наук (ИВ РАН) ГОСУДАРСТВО И АРМИЯ В КАНУН ПЕРЕМЕН НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ
Сегодня страны Ближнего и Среднего Востока (БСВ) стоят перед выбором пути своего развития. Проблема выбора оптимального курса осложняется масштабностью и комплексностью задач, которые приходится решать лидерам этих государств в условиях весьма непростой ситуации, характеризующейся наличием в регионе сразу нескольких зон нестабильности как на востоке - Ирак,
137
