CC BY
141
По-прежнему острой проблемой останется наркотрафик. Попадание Афганистана под контроль исламистов может несколько снизить данную угрозу. В период правления движения «Талибан» посевы опийного мака были намного меньше, чем в настоящий момент. В сложившихся условиях крайне важно разработать долгосрочную внешнеполитическую стратегию, которая позволила бы России в ближайшие десять лет минимизировать вызовы, исходящие для нее с Ближнего Востока. Эта стратегия должна включать в себя развитие сотрудничества с Китаем по ближневосточной проблематике и реанимацию старых связей, наработанных еще со времен СССР. России целесообразно поддерживать ближневосточные инициативы США, которые не идут вразрез с ее национальными интересами. Но главное - необходимо резко активизировать усилия по проникновению на энергетические рынки региона. Без этого ее роль как великой энергетической державы обречена на деградацию уже в рассматриваемый период.
«Мир вокруг России 2017. Контуры недалекого будущего»,
М., 2007, с. 136-150.
Игорь Добаев,
доктор философских наук (г. Ростов-на-Дону) ИСЛАМИЗАЦИЯ ЕВРОПЫ: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНАЯ УГРОЗА?
Авторитетный британский востоковед и исламовед Бернард Льюис, характеризуя современное состояние исламского движения в Европе, представляет его как третье мусульманское вторжение в Европу (вслед за арабским и турецким.) и притом более успешное, чем два предыдущих. Согласно этим воззрениям, капиталы и рабочая сила добились успеха там, где потерпели неудачу армии мавров и турок. Таким образом, впервые со времени отступления мусульман за Гибралтар в 1492 г. в Европе создается мощное и постоянное мусульманское присутствие. Данное обстоятельство, по мнению Б. Льюиса, будет иметь непредсказуемые, но явно масштабные последствия как для будущего Европы, так и для ислама.
Численность мусульман в современной Европе определить достаточно сложно в силу того, что в ряде стран (Бельгия, Греция, Дания, Люксембург, Италия, Франция) при переписи населения не фиксируется религиозная принадлежность граждан. Во многом
именно по этой причине данные о численности мусульман в Европе варьируются в разных источниках - как в целом, так и для отдельного государства. По опубликованным данным, в 2003 г. число мусульман в Европе составляло несколько десятков миллионов человек. По ниже перечисленным странам они распределялись следующим образом (в порядке убывания): Франция - 5,98 млн. человек, Великобритания - 1,48 млн., Голландия - 870 тыс., Бельгия -370 тыс., Австрия - 180 тыс., Греция - 170 тыс., Дания - 160 тыс., Португалия и Норвегия - по 50 тыс., Польша - 40 тыс., Словения -30 тыс., Чехия - 20 тыс., Латвия, Финляндия и Эстония - по 10 тыс. человек в каждой. Согласно «Докладу Федерального ведомства по охране конституции за 2003 г.», в Германии, население которой составляло 82 млн. человек, проживало более 7 млн. иностранцев, из них 3,2 млн. мусульман (в том числе 2 млн. турецких иммигрантов).
Только за десятилетие (с 1989 по 1999 г.) численность мусульман в Европе выросла на 142,35%. Особенно зримо рост мусульманского населения наблюдается в Австрии, Голландии, Дании, Норвегии и Швеции. Эти страны характеризуются самой высокой терпимостью, развитыми социальными структурами и либеральным отношением к меньшинствам. Неослабевающие миграционные потоки из регионов с высокой рождаемостью (Ближний и Средний Восток, Северная Африка) означают, что с каждым годом Европа становится все более мусульманской. Рождаемость мусульман в три раза выше, чем немусульман, и уже 20% детей и молодых людей в Европе - выходцы из мусульманских семей. В результате мусульманские общности в Европе намного моложе немусульманских. Например, треть мусульман, проживающих во Франции, - моложе 20 лет, в то время как собственно французов в этом возрасте - только 21%; такое же число мусульман в Германии -моложе 18 лет, тогда как немецкого населения данной возрастной группы - лишь 18%; в Великобритании и Бельгии мусульмане моложе 15 лет составляют по 1/3 в каждой стране, британцев же и бельгийцев - только 20 и 18% соответственно. Если со временем членом Евросоюза станет и 80-миллионная Турция, тогда этнокон-фессиональный баланс на этом континенте (а значит, и европейская идентичность) претерпят существенные изменения (в этом случае как минимум 20% населения объединяющейся Европы будут мусульманами).
Вместе с тем в Европе мусульмане не являются однородной группой. В разных европейских странах проживают различные этнические сообщества мусульман, в бывших колониальных державах (Великобритания, Франция и другие) - это, как правило, население бывших колоний; в неколониальных (Швеция, Норвегия, Германия) - другие категории мусульман. Тем не менее конфессиональная идентификация оказывается зачастую намного сильнее других идентичностей, что создает основу для мощной солидарности мусульман на глобальном уровне. Поэтому такие организации, как «Аль-Каида», по своей сути обладают ярко выраженным интернациональным составом, включающим саудовцев, марокканцев, пакистанцев, алжирцев, тунисцев, палестинцев, сирийцев и т.д.
Современный процесс глобализации, как свидетельствует практика, приводит не к исчезновению, а к новому восходу локальных идентичностей, культур, общностей, к нарастающей фрагментации и плюрализации общества. В Европе общности, ранее якобы интегрированные в национальные государства, сегодня выступают за свою обособленность, автономию и т.д. Принцип «плавильного котла», где разные расы, этносы, языковые группы исчезают и появляется некая интегрирующая их идентичность, сегодня не работает ни в США, ни в Западной Европе.
Европейский опыт доказывает, что принимающее государство в состоянии интегрировать и даже ассимилировать прибывающих в страну мигрантов, если их совокупная численность не превышает 10% населяющих ту или иную территорию жителей (село, город, район, регион, страна). Кроме этого, должен быть преодолен и анклавный образ жизни общин иммигрантов: общины носят закрытый, защитный характер, а потому становятся барьером на пути интеграции в местные общества прибывающих мусульман в качестве отдельных, самостоятельных индивидов. Кроме очевидных нравственных и культурных отличий мигрантов от коренного населения, массовые перемещения людей приводят к резкому росту давления на рынок занятости, на социальную инфраструктуру. Существенное значение имеет и то, что мигранты вступают в острую конкуренцию с коренным населением на рынке товаров и услуг. Как только миграционное давление на инфраструктуру в той или иной европейской стране подходит к пределу «пропускной способности» (скажем, ограничено число больных, которые могут быть приняты в стационарах и амбулаториях, то же относится к учреждениям образования, системе общественного транспорта и т.д.),
неизбежно возникает источник устойчивой социальной напряженности. Несмотря на то обстоятельство, что местные органы власти пытаются различными мерами снизить нагрузку на социальную инфраструктуру, возникает ситуация, в которой мигрантам крайне сложно адаптироваться к системе социальных связей, составляющих культурные, политические и экономические особенности среды обитания. В подобных условиях если не единственно возможной, то вполне естественной формой социальной адаптации становится формирование замкнутых общин трайбалистского характера. Опыт показывает, что такого рода общины в абсолютном своем болышшстве этнически однородны, и формируются они как клано-во-клиентельные ассоциации. При этом клан, чье ядро образует круг непотистских связей, специализируется на том или ином виде деятельности, социально значимом для мигрантской общины в целом.
Следует подчеркнуть, что во многих мусульманских общинах в западных странах собирается заккят, а также существуют иные формы коллективной взаимопомощи, закрепленные в национальных обычаях. И сегодня в мусульманских анклавах широко применяется саддака - добровольные материальные или финансовые пожертвования в пользу общины со стороны состоятельных ее членов. Однако в отличие от прошлого сегодня такого рода средства нередко используются для финансирования террористических группировок. Кроме того, практически каждая локальная общность мигрантов располагает средствами, которые позволяют осуществлять социальную защиту своих членов. Благодаря этому обстоятельству мигранты, организуя свои предприятия, на рынке товаров и услуг нередко оказываются в более благоприятных условиях по отношению к местным, предпринимателям, поскольку располагают мощной поддержкой корпоративного сообщества. Община активно готовит молодежь для последующей деятельности в тех сферах общественной жизни, которые наиболее важны с точки зрения ее интересов. Чаще всего речь идет о подготовке «своих» врачей, юристов, финансистов, в некоторых случаях и учителей. В последние годы к этому перечню добавились политологи и социологи, способные эффективно работать в избирательных кампаниях, умеющие создавать оптимальные формы структурно-организационного оформления этнополитических объединений. Последнее связано с набирающим силу процессом формирования своеобразного «мигрантского лобби» в местных органах власти: сегодня му-
сульманские мигранты во многих европейских странах имеют своих представителей в органах власти, в том числе и в парламентах. Таким образом, этнически однородные общины мигрантов активно - и, надо сказать, успешно - формируют так называемую анклавную среду обитания, которая явно тяготеет к локализации в соответствующих территориальных границах.
Одним из социальных последствий образования такого рода анклавов становится рост теневого сектора экономики, финансов и услуг. Это связано как с тем, что в легальном секторе существует сложившаяся схема распределения сил и влияний, «вклиниться» в которую из-за жесткой конкуренции нелегко, так и с тем, что теневой сектор отличается более высокими доходами. Как правило, в этом случае более других развивается «серый» сектор, в котором виды деятельности (легальные сами по себе) выводятся из-под контроля фискальных органов, используются для «отмывания» криминальных денег или обслуживают потребности криминального бизнеса. Эти деньги, как уже говорилось, зачастую подпитывают исламистское террористическое движение.
Вторым последствием появления этого вида анклавов в странах Запада становится криминализация некоторой части мигрантов. При этом немаловажное значение имеет то обстоятельство, что криминализацию значительной части молодого поколения мигрантов нельзя сводить только к отсутствию у его представителей образования, работы и необходимого социального обеспечения, -дескать, стоит решить эти проблемы, как сама собой разрешится также проблема криминализации и сопутствующего ей терроризма. Дело не только во внешних условиях (хотя последние нередко играют роль провоцирующего фактора), но и в том, что существуют значимые различия между макросредой обитания и локальной этнической культурой общины. Подобное положение вещей служит условием, в котором формируется этнокорпоративная мораль. Принципиальной характеристикой последней служит то, что она ориентирует адептов на стремление к получению односторонних преимуществ в социальной конкуренции. Ценности корпоративной морали предписывают оказание безусловной поддержки «своим» и дают своеобразную мировоззренческую индульгенцию на весьма «эмансипированное» отношение к «чужим», включая возможность осуществления в отношении них террористических акций. Такая мировоззренческая платформа, накладываясь на этническую идентификацию, на практике формирует у носителей исламистской
идеологии нонконформистские, если не сказать конфликтные стереотипы поведения по отношению к иноэтнической среде.
Об этом со всей очевидностью свидетельствует опыт взаимоотношения мигрантских общин с местным населением западных стран. При этом дело осложняется еще и исторической памятью, связанной с «западной колонизацией», которая активно эксплуатируется националистическими и этнополитическими движениями исламистских радикалов. В последовательном развитии событий такое положение дел неизбежно приводит к изоляционизму ми-грантских общин и конфронтации их с местным населением. Подобная ситуация означает появление латентных очагов социальной конфликтности в достаточно продолжительной перспективе. В этом случае говорить о европеизации ислама, излюбленной теме либерально мыслящих теоретиков, не приходится. Скорее, речь может идти об исламизации Европы, причем порой в самых опасных формах.
В Европе чаще всего говорят о трех поколениях проживающих здесь мусульман. Первое прибыло сюда в 60-е годы XX в., главным образом, по каналам экономической миграции (их средний возраст сегодня составляет порядка 60 лет). Второе поколение - их дети, прибывшие в малолетнем возрасте или даже родившиеся и выросшие в разных европейских странах (им сегодня 3040 лет). Третье поколение - внуки первых мигрантов, рожденные, выросшие, получившие образование в Европе, являющиеся гражданами европейских государств. Исследователи отмечают, что интеграция второго и особенно третьего поколения мусульман в европейские сообщества протекает значительно сложнее, чем первого поколения. Третье поколение (молодежь) склонно к усвоению радикальных идеологем, нередко конфликтует с местным населением, отвергает европейские ценности. Многие из них идентифицируют себя в качестве членов всемирной исламской уммы. Такие настроения характерны для молодых мусульман практически во всех европейских странах. Об этом, в частности, свидетельствует социологический опрос, проведенный во Франции. Среди молодых мусульман в возрасте до 25 лет подавляющее большинство высказалось в пользу исламской идентичности, и только каждый четвертый - в пользу французской.
Большинство мусульман, принявших 11 сентября 2001 г. участие в террористических атаках на ряд объектов в США, - это эмигранты или прибывшие в Америку арабы, прожившие немало
лет в европейских странах. Их мировоззрение формировалось именно в Европе, где, несомненно, существуют условия для распространения и роста идей радикального исламизма, отрицающего ценности западных обществ. Свыше 20 человек, подозреваемых в принадлежности к террористическим группировкам и задержанных американцами после 11 сентября, - это мусульмане - граждане европейских государств, а граждан США среди них оказалось только двое. Более того, в период с сентября 2001 до начала 2003 г. в европейских странах арестовано в 20 раз больше подозреваемых в терроризме, чем в США. При этом большинство из них - молодые люди, представители среднего класса, пережившие «культурный шок» в Европе. Они оказались недостаточно интегрированными в европейские общества, не приняли сложившиеся здесь культурные ценности и нашли смысл и цель жизни в радикальной исламистской деятельности. Таким образом, радикализованные и агрессивные интерпретации ислама оказываются в определенном смысле плодом специфических условий Запада, и особенно Западной Европы. В этой связи можно утверждать, что в силу ряда объективных и субъективных причин и факторов Европа превратилась в своеобразный инкубатор террористических кадров из числа мусульманской молодежи. Исследователи отмечают, что сегодня существует больше возможностей и оснований для формирования исламистского радикализма в предместьях Парижа, Мюнхена, Лондона или Амстердама, чем в Карачи, Каире, Джакарте или Джидде. Оторванная от своих корней космополитичная исламская интеллигенция, чей язык преимущественно английский, а не арабский, очень часто оказывается носителем радикальных идей и идеологий. Именно поэтому многие из радикальных интерпретаций ислама рождаются в эмигрантских общностях на Западе, а не в исламских странах. Большинство веб-сайтов в глобальной сети, пропагандирующих джихад, базируются на Западе. Террористические акции в Пакистане и Иордании были организованы шейхом Омаром Саидом, жившим в Лондоне, и Раидом Хиязи, студентом из Калифорнии (США). Исламистская фундаменталистская организация «Хизб-ут-Тахрир» (Партия исламского освобождения) распространила свое влияние в Центральной Азии, Пакистане и на Ближнем Востоке, в то время как ее штаб-квартира расположена в Лондоне.
Тенденция к усилению исламской идентичности среди мусульманского населения в Европе благоприятствует появлению
гнезд терроризма. Еще в 80-е годы XX в. в Западной Европе были созданы сети сбора «федаинов» для участия в борьбе с советским присутствием в Афганистане. Сегодня же отмечается «пробуждение» так называемых «спящих ячеек» исламских террористов (которые были глубоко законспирированы, но активизировались в кризисных условиях). Так, считается, что с 2003 г. сотни молодых мусульман в Европе были «разбужены» в результате вторжения США и их союзников в Ирак. По данным, опубликованным в печати, в 2005 г. в Западной Европе действовала 21 террористическая группировка, все они имели связи со многими радикальными структурами на Ближнем и Среднем Востоке, в странах Северной Африки. Как следствие, после 11 сентября 2001 г. вплоть до начала 2005 г. в Европе было предотвращено около 20 крупных терактов. Только в Голландии службы безопасности раскрыли за этот же период свыше 15 попыток совершения разномасштабных террористических акций. И это неудивительно - ведь до сих пор в Западной Европе открыто функционируют более 700 различных «центров», партий и организаций радикальной направленности. Именно с их помощью, в частности, создается, вооружается и снабжается всем необходимым албанская экстремистская организация «Армия освобождения Косово» (АОК), действия которой привели к войне против Сербии. «Аль-Каида» располагает многими ячейками не только в странах Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки, но и Европы. Поэтому для подготовки и проведения террористических акций на западноевропейском субконтиненте ей вовсе не нужно отправлять туда исламистов из стран мусульманского Востока (как это было 11 сентября в США), поскольку в Европе они располагают своими сторонниками - натурализовавшимися там радикалами.
Разумеется, не все мусульмане - радикалы, а тем более экстремисты и террористы. Однако, по данным британских служб безопасности, приблизительно 1% (или 16 тыс.) британских мусульман являются носителями террористической идеологии. Около 10 тыс. из них посещали различные экстремистские «образовательные» учреждения. Эмиссары террористических организаций привлекают в свои ряды разных людей. Некоторые из них - хорошо образованные специалисты или студенты технических вузов. Другие - молодые люди из маргинальных слоев (безработные, из проблемных семей, психологически ущербные), привлекаемые в ряды исламистов в мечетях под влиянием проповедей радикальных слу-
жителей культа. Немало среди них выходцев из либеральных и нерелигиозных семей, а также бывших христиан, принявших впоследствии ислам. По мнению некоторых исследователей, этот процесс подстегнули война в Ираке и участие в ней британского воинского контингента. Французские службы, в свою очередь, вывели формулу для определения численности радикальных фундаменталистов в той или иной мусульманской общине. Так, практически в любой мусульманской общности носителей фундаменталистской идеологии насчитывается до 5%; из них примерно 3% готовы к участию в террористических акциях. Это означает, что во Франции проживают около 300 тыс. фундаменталистов и порядка 9 тыс. потенциальных террористов.
Террористические угрозы фиксируются и в других европейских странах. Правда, подходы к ним, определение возможной численности радикалов, экстремистов и террористов в разных государствах и даже в рамках одного государства различны. По данным Федерального ведомства по охране Конституции, в Германии число активистов исламистских организаций составляет около 30 тыс. человек, т.е. менее 1% общего числа немецких мусульман. По оценкам же других немецких аналитиков, в ФРГ, где проживает порядка 2 млн. турок, число готовых к насилию исламистских активистов, тем не менее, достигает 3 тыс. человек. В качестве важного плацдарма для распространения своей деятельности на весь европейский континент лидеры мусульманских организаций рассматривают Балканы. Именно здесь сконцентрировались функционеры и боевики различных экстремистских группировок с Ближнего и Среднего Востока, которые нередко совместно готовят и осуществляют подрывные акции. В последние годы в этом процессе все более заметна координирующая роль «Аль-Каиды». Наиболее острая ситуация сложилась в Боснии и Герцеговине (БиГ), точнее -в Мусульманско-Хорватской Федерации (МХФ), где большая часть населения исповедует ислам. Кроме того, длительное время местные власти активно поддерживали здесь деятельность широко представленных в стране мусульманских организаций, направленную на пропаганду ислама (исламский призыв). В этом государстве давно находят убежище люди, подозреваемые в принадлежности к международным террористическим группировкам. Другим взрывоопасным регионом на Балканах является Косово. Наибольшую активность здесь проявляют исламские гуманитарные организации «Аль-Ибрахим» и «Всемирный союз исламской молодежи», фи-
нансируемые соответствующими структурами Саудовской Аравии. В периоды обострения кризиса на Балканах они занимались рекрутированием боевиков и их переброской в Косово, Боснию и Герцеговину, а также в Македонию. После прекращения боевых действий многие из них осели в регионе, став сотрудниками многочисленных исламских «гуманитарных» организаций (расположенных, прежде всего, в Косово).
Заметно активизировали свою деятельность сторонники радикального ислама в Македонии. Осенью 2002 г., в период смены власти после победы оппозиции на парламентских выборах, они возобновили усилия по реорганизации исламистских структур и созданию новых террористических ячеек. Так, осенью 2002 г. была сформирована организация экстремистского толка под названием «К^ай», основной целью деятельности которой было провозглашено воссоединение территории компактного проживания этнических албанцев в единое государство - «Великую Албанию». Для ее достижения лидеры данной организации готовы использовать любые средства, в том числе дестабилизировать внутриполитическую обстановку в стране путем проведения террористических актов и разжигания межнациональной розни на религиозной почве. Указанная группировка поддерживает тесные контакты с другими исламистскими центрами на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Европе. Во многих европейских странах исламский экстремизм неуклонно наращивает свой потенциал, формируя угрозы и вызовы безопасности всему континенту. Этому способствуют такие обстоятельства: многочисленность мусульманских общин (например, мусульмане в Бельгии, Германии, Нидерландах и Франции в совокупности составляют свыше 10% населения); энергичные усилия сторонников радикальных течений в исламе по распространению своего влияния на широкие слои населения. - прежде всего, на молодежь и выходцев из мусульманских стран; наличие в Европе сформировавшихся еще в 60-70-е годы XX в. организационных структур исламистов с отлаженной системой финансового и материально-технического обеспечения и подготовки кадров. Осознание высокой степени опасности деятельности исламских радикальных организаций привело в последние годы к ужесточению властями ряда государств Европы подходов к функционированию на их территории различных мусульманских объединений, включая усиление контроля за ними со стороны правоохранительных органов, совершенствование миграционных правил, строгое регламен-
тирование процесса создания и деятельности подобных обществ. Следствием стали попытки лидеров исламистов передислоцировать подчиненные им структуры в те страны Европы, где уголовное и иммиграционное законодательство, а также административный режим остаются более мягкими. Для этого используются, в частности, созданные выходцами из мусульманских стран коммерческие фирмы, которые занимаются трудоустройством иностранных рабочих и могут обеспечить исламистов необходимыми документами, подтверждающими легальное право проживать на территории соответствующих государств.
По мнению зарубежных экспертов, определенную угрозу безопасности европейских государств представляют применяемые исламскими благотворительными обществами традиционные способы их финансирования - в частности, сбор с европейских мусульман «заккята», исламского налога на доходы в пользу бедных (составляющего 2,5% их ежегодных денежных поступлений). Эти объединения, официально декларируя благие цели по сбору средств для малоимущих слоев мусульманского населения (проживающего в различных регионах мира), нередко фактически решают задачи финансирования экстремистских группировок, привлечения новых членов, их идеологической обработки, создания дееспособных групп и налаживания связи между ними.
Особую активность мусульманские неправительственные религиозно-политические организации (НРПО) развили в Бельгии, Болгарии, Германии, Великобритании, Италии, Румынии, Франции и ряде других европейских государств. В этих странах проявления деятельности НРПО имеют свою специфику, обусловленную местными реалиями и возможностями определенных диаспор и экстремистских группировок. Так, масштабы активности различных мусульманских радикальных организаций в Италии стали очевидны после проведенного местными властями комплекса соответствующих мероприятий. Они позволили выявить созданную экстремистами сеть, состоящую из отдельных группировок выходцев из Туниса. Марокко, Алжира, Египта, часть которых поддерживала тесные связи с «Аль-Каидой». Всего было выявлено более 150 легально действующих мусульманских структур, большинство из которых осуществляют «исламский призыв», проводя идеологическую обработку молодежи не только в мечетях, но и в местах массового отдыха (кафе, спортивных клубах, торговых, сервисных заведениях и т.д.), принадлежащих представителям «исламской» диаспоры.
В Великобритании уже длительное время действуют центры таких исламистских объединений, как «Al Rachid Trust» (имеющее представительства и в США), «Всемирный союз исламской молодежи», «Центр пропаганды ислама». Несколько лет назад в стране была создана новая организация «Al-Ansar Ash-Shariah» («Приверженцы шариата»), основной целью которой является оказание всесторонней помощи радикальным исламским движениям в различных регионах мира и содействие образованию государств с шариатской формой правления. Одна из форм ее деятельности заключается в проведении различных акций и форумов, где под прикрытием благотворительности осуществляется сбор средств для деятельности исламистов в «горячих точках» планеты.
В настоящее время в Германии, по данным Федерального ведомства по охране Конституции, проживает 3,2 млн. мусульман (в том числе 2 млн. турецких иммигрантов), из них 30 тыс. человек считаются активистами исламистских организаций. В стране активно действуют 24 организации радикально-исламистского толка. В последние годы здесь заметно активизировалась турецкая экстремистская организация «Исламское общество Милли Герюз», тесно взаимодействующая с другими аналогичными объединениями на территории ФРГ. Она является самой многочисленной иностранной организацией (собрания и богослужения в принадлежащих этой организации мечетях регулярно посещают 300 тыс. человек) и занимает ведущее положение в «Исламском совете ФРГ», в который входит до 40 мусульманских объединений. Свою пропагандистскую деятельность «Милли Герюз» осуществляет через разветвленную сеть религиозных, спортивных, культурных и других центров, а сбор средств на нужды исламистов - через контролируемые ею фирмы, действующие, как правило, на рынке недвижимости Германии. Солидные организационные и финансовые возможности позволяют лидерам группировки планировать создание собственной политической партии, способной участвовать в выборах и проводить своих кандидатов в органы власти ФРГ различных уровней.
Во Франции также активно действуют исламисты. В частности, продолжает усиливаться международная радикальная исламская группировка «Таблиг», официально зарегистрированная здесь в качестве общественной еще в 1991 г. после того, как ей удалось войти в доверие к местным властям в результате реализации нескольких социальных программ помощи безработной молодежи и
«борьбы с преступностью через вероучение». Затем ее усилия оказались сконцентрированы на расширении своей базы посредством распространения религиозного влияния с элементами радикализма - в основном, на представителей афро-азиатской и европейской молодежи. Некоторая их часть затем направляется в различные мусульманские страны для продолжения «религиозного образования» в специализированных центрах. Таким образом, деятельность «Таблиг» направлена на подготовку кадров для исламистских групп.
Благоприятный социально-политический и правовой климат, существовавший длительное время в Бельгии, способствовал значительному росту мусульманской диаспоры в стране (до 450 тыс. человек, что составляет примерно 5% ее населения) и созданию условий для использования территории королевства радикальными исламистскими группировками в качестве транзитного пункта для переброски их участников в другие части Европы, а также своего рода базы для «тылового обеспечения», подготовки операций, укрытия активистов и функционеров различных звеньев.
Аналогичная ситуация складывается в Голландии и Ирландии, где наибольшую активность проявляют, соответственно, турецкая группировка «Капланджилар» и члены египетской организации «Исламский джихад». Проживающие в европейских государствах функционеры некоторых мусульманских организаций (например, «Такфир ва-ль-Хиджра», «Тунисский исламский фронт», алжирская «Салафитская группа за веру и борьбу» и др.) выполняют координирующую роль при подготовке здесь возможных терактов. Все эти группировки разделяют идеологию глобального джихада против западной цивилизации, пропагандируемую «Аль-Каидой», поддерживают контакты с ее представителями и руководствуются в своей деятельности общими установками, сформулированными теоретиками и практиками последней и других экстремистских группировок. Но в том, что касается планирования и проведения конкретных акций, они, по всей видимости, сохраняют полную автономию и не согласуют их с руководством «Аль-Каиды». Пользуясь финансовой и другой поддержкой этой мощной экстремистской группировки, они изыскивают собственные источники финансирования, преимущественно криминального характера. Исходя из этого уместно говорить не о функционировании в Европе единой подпольной сети «Аль-Каиды», а о проявлениях активности конгломерата нелегальных автономных структур, коор-
динирующих свою деятельность с представителями Усамы бен Ладена.
Возрастающий интерес со стороны исламских экстремистов отмечается и к странам Восточной Европы, прежде всего Румынии, где неофициально представлены более 20 радикальных группировок. В их числе: «Братья-мусульмане», «Исламский джихад», «Джамаат аль-Ислами», «Аль-мухаджерун», «Хамас», «Хизболла», «Абу Сайяф» и другие, приверженцы которых проживают в крупных городах и учатся в университетах страны. Они организованы, главным образом, по земляческому принципу, располагают собственными структурами, обеспечивающими их безопасность. В Болгарии основную активность экстремисты развернули в местах проживания болгарских турков, где создана сеть религиозных учебных заведений и культурных центров: в них наряду с изучением ислама проводится начальная военная подготовка мусульманской молодежи. Координирующую роль при этом выполняет официально действующий в стране фонд «Тайба», финансируемый «Братьями-мусульманами».
Изложенное выше свидетельствует об общей радикализации исламистского движения в мире, переносе его активности на территорию «дальнего врага» - государств западнохристианской цивилизации. Это обусловлено, в частности, последствиями осуществляемой Соединенными Штатами и их союзниками по контртеррористической операции оккупации Ирака, угрозами в адрес ряда других мусульманских государств. В этой связи наблюдается перенос деятельности вытесняемых из собственно исламских стран функционеров и боевиков «Аль-Каиды», иных аналогичных ей структур в другие регионы мира, включая США и Европу. Поэтому не стоит удивляться, что при попустительстве американских и европейских властей ситуация и далее будет осложняться, с точки зрения расширения там позиций религиозно-политического экстремизма. К чему это приводит, хорошо известно на примере событий 11 сентября 2001 г. в США, 2004 г. - в Испании, 20052006 гг. - в Великобритании и Франции, 2007 г. - в Англии и Шотландии.
«Мировая экономика и международные отношения», М.,
2008.
