CC BY
338
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2012. № 4
А.Б. Захарьин
ИСЛАМ В КИТАЕ. РЕЛИГИЯ И ВЛАСТЬ
География, история и культура этносов предопределяют их нынешнее состояние больше, чем кажется представителям современного, непрерывно меняющегося, мира, так что сами эти перемены зачастую не более, чем иллюзия, по ту сторону которой вековая правда того исторического наследия, которое иногда называется «голосом крови».
Хотя ислам на протяжении 13 веков существует в Китае, ему никогда не удавалось достичь абсолютно прочного положения в государстве. Множество причин географического, этнографического, лингвистического и религиозного толка лежат в основе изолированности ислама и его сложных отношений с китайской властью.
Целью статьи является анализ отношений между исламом и китайским государством в историческом контексте. Делается попытка отождествить географические, исторические, культурные факторы, определившие характер этих отношений, оценить их современное состояние и обрисовать перспективы.
Ключевые слова: Китай, ислам, религия, власть, государство, мусульмане, народности, хуэй, Шелковый Путь, мечети, противоречия, восстание, этнические группы.
Geography, history and culture of ethnic minorities determines their current state to much greater extent than it may seem to members of the modern, constantly changing, world, and so these changes often prove to be nothing more than illusion, on the other side of which lies the time-honoured truth of the historical heritage, which sometimes is called 'the voice of blood'.
Although 13 ages have passed since Islam came to China, it has never been able to achieve absolutely solid position in the state.
Many causes of geographic, ethnographic, linguistic and religious nature underlie the isolation of Islam and its complicated relations with the Chinese authority.
The purpose of this article is analysis of the relations between Islam and the Chinese state in historical context. There is an attempt to identify some geographical, historical and cultural factors that determined the nature of these relations, to view their current state and outline some prospects.
Key words: China, Islam, religion, power, state, Muslims, national minorities, Huizu, Silk Road, mosques, contradictions, uprising, ethnic groups.
В то время как буддизм на протяжении веков признается китайской властью в качестве традиционной китайской религии, а христианство — как враждебная религия Запада, представленный группами мусульманских народностей ислам рассматривается как религия этнических меньшинств.
Ислам пришел в Китай в VII в. В соответствии с китайскими источниками первым мусульманином был некто Касим, приехавший в 631 г. в Гуанчжоу (Кантон). Согласно другому преданию, ислам в Китай принес дядя пророка Мухаммеда — Саад Ибн Абу Ваккас. В 627 г. он прибыл в Кантон для проповеди ислама среди арабских торговцев. По легенде, Ибн Абу Ваккас похоронен в Гуанчжоу, и его могила на кладбище недалеко от построенного им минарета считается святыней. Постепенно ислам стал проникать в Китай и с северо-запада из Средней Азии с торговцами, странствовавшими по Великому Шелковому пути.
Поскольку основным интересом первых мусульман была коммерция, а не прозелитизм, ислам распространялся очень медленно через семью и частичную передачу религиозной традиции детям. Только с приходом Чингисхана и основанием монгольской династии Юань (1279-1368) ислам широко распространяется в Китае1.
Огромная империя Чингисхана и его потомков простиралась по всей Азии и включала много арабских, персидских, и центрально-азиатских территорий, в основном населенных мусульманами, которые часто оказывались в монгольской армии в качестве воинов и ремесленников. После военных кампаний Чингисхана множество мусульман осело в Китае, особенно в западных регионах, а мусульманская иммиграция продолжалась в течение всего правления династии Юань проводившей политику религиозной терпимости.
При династии Юань положение мусульман, получавших государственные должности и льготы налогообложения, было весьма высоким, вторым после правящих монгольских элит, и выше положения китайского чиновничества.
Династия Мин (1368-1644) была не так добра к мусульманам как династии Юань: многие привилегии мусульман были упразднены, началась политика, определившая будущее ислама в Китае, — ассимиляция мусульман и ограничения на смешанные браки2.
При династии Мин из рассеянных по всей стране мусульман были сформировано несколько мусульманских общин с относительно устойчивой этнической идентичностью, из которых со временем сложились десять этно-религиозных групп, существующих и поныне: уйгуры, хуэй, татары, таджики, узбеки, халка, казахи, сала, баоани и дунгане. Эти группы в основном расселились в Западных провинциях и районах Китая: Нинся, Ганьсу, Цинхай, Юньнань, и особенно в Синьцзяне. Значительное мусульманское население также находится в провинциях Хэнань, Хэбэй, Шаньси и Шаньдун3.
Население этих десяти этнических групп составляют более 20 миллионов человек, что, по сути, и является численностью китайских мусульман, потому что обратившихся в ислам этнических ханьцев немного, в отличие от миллионов принявших христианство.
1 Mi, Shoujiang and You, Jia, translated by Min, Chang. Islam in China. Beijing, 2004. P. 13-23.
2 Ibid. P. 43-44.
3 Ibid. P. 43-65.
Будучи быстро растущей религией, ислам медленно растет в Китае, где рост религиозных адептов традиционно происходит через браки и семейное наследование, а не через обращение в веру4. Таким образом, религиозная принадлежность к исламу в Китае традиционно связана с принадлежностью к этносу.
Поскольку, как и в случае буддизма или христианства, исламские догматы отличались от традиционных конфуцианских или даоских норм, для поддержания своего существования в Китае ислам пошел на многочисленные уступки ортодоксальным религиям.
Попыткой частично решить языковую проблему становится перевод на китайский язык Корана во время династии Мин. В это же время китайские мусульманские лидеры проводят революцию в системе образования — школы при мечетях приходят на смену семейному ликбезу. В дальнейшем китайские мусульмане приспосабливают календарь мусульманских праздников к традиционному китайскому календарю5.
Однако огромные культурные противоречия между исламом и традиционными верованиями китайцев имели место всегда.
В то время как основные религиозные представления не слишком религиозных, а, скорее, суеверных, китайцев характеризовались плюрализмом и как его следствие либерализмом веры, ислам представлял собой суровую монотеистическую доктрину со строгим перечнем запретов и предписаний. Дело не только в том, что писания ислама и прежде всего Коран были на арабском языке (у китайцев существовала многовековая традиция перевода иностранных текстов), но арабский воспринимался мусульманами как священный язык, так что и верующие неарабского происхождения обязаны были молиться на арабском. Естественно, такое требование не могло встретить энтузиазма широкого круга верующих.
На уровне диететики любимая китайцами свинина исключалась из мусульманского рациона, так как свинья почиталась как священное животное, так же как алкоголь, в отношении которого китайцы, не относившиеся к буддийской общине, традиционно не имели запретов.
В отличие от традиционных китайских религий и ставшего традиционным буддизма ислам, как и христианство, всегда был ригористичен и политически ангажирован. В то время как буддизм сосредоточивается на нравственном самосовершенствовании человека и медитации, а о политике, экономике и социальных вопросах заботится мало, ислам имеет всеобъемлющий свод законов, охватывающий все аспекты жизни дома и в социуме, известный как шариат. В тех мусульманских странах, в которых ислам признан официальной государственной религией, нередко основы юриспруденции и права покоятся на нормативах шариата. Иными словами, ислам предполагает нерушимую религиозную идентичность своих адептов, и китайские мусульмане — не исключение. Более того, религиозный ригоризм китайских мусульман нередко
4 OvermyerD.L. The China Quarterly Special Issues. New Series. N 3; Religion in China Today. Cambridge, 2003. P. 158.
5 Mi, Shoujiang and You, Jia, translated by Min, Chang. Islam in China. P. 87-111.
оказывался еще суровее, чем у их ближневосточных собратьев, ведь в Китае мусульманским общинам приходилось выживать среди огромного чуждого населения. Такое положение дел сохраняется и сегодня — подавляющее большинство населения (около 92%) составляют этнические ханьцы6.
Чисто религиозная несовместимость мусульманских народностей и ханьцев усугубляется тем обстоятельством, что религиозно-этнические мусульманские группы имеют свои собственные языки (в большинстве своем тюркские), обычаи, праздники, не говоря уже о физических характеристиках, отличающих их от жителей Поднебесной. Все эти факторы неизбежно идентифицируют китайских мусульман как замкнутые в языковом и культурном отношении меньшинства.
Еще одной причиной традиционных противоречий между мусульманами и ханьцами является география расселения. Более 10 млн из 20 млн мусульман Китая проживают в Синьцзяне, автономном округе, имеющем границу со странами, отношения с которыми часто складывались непросто: Россией, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Пакистаном, Монголией, Индией и Афганистаном. Исторически Синьцзян не имел ханьского, населения, и в 1949 г., когда пришедшие к власти коммунисты заняли Синьцзян, 90% населения составляли этнические уйгуры, и только 5% — ханьцы7.
Религиозно-этническая самобытность чаще всего предполагает стремление к экономической, культурной и политической независимости, и это, конечно, никогда не могло устраивать китайскую власть. Синьцзян имеет свою историю независимости, пускай недолгую8. В середине XVIII в. уйгуры создали в этом регионе свои собственные царства, которые просуществовали почти столетие. До прихода коммунистов к власти в 1949 г. националистические уйгурские группировки дважды провозглашали независимость и создавали суверенное государство — Восточную Туркестанскую Республику, с 1931 по 1934 г. и с 1944 по 1949 г.9
Демографический фактор традиционно заставлял мусульманские народы видеть в ханьцах агрессивных чужаков, не с миром пришедших. Неудивительно, что сразу после официального присоединения Синь-цзяна к коммунистическому Китаю в 1955 г. уйгурские группировки повели борьбу за независимость. Одни выступления были мирными, другие — превратились в череду насилия с взрывами бомб, восстаниями и политическими сходками10. В 1990-х гг. эскалация насилия
6 Gov.cn: Chinese Government's Official Web Portal. China Factfile: Fifty-six ethnic groups. URL: http://english.gov.cnl2006/02/08/content_182626.htrn> April 30, 2008.
7 URL: http://news.bbc.co.ukI2/hilasia-pacific/3330803.strn (April 30, 2008)
8 См.: ТихоновД.М. Характер народно-освободительных движений в Синьцзяне в XIX в. и первой половине ХХ в. // Советское востоковедение. Т. 5. М.; Л., 1949.
9 URL: http://www.china-embassy.orglenglztlztbps/t36558.htrn (April 30, 2008)
10 URL: http://www.sedmitza.ru/news/2706974.html
достигла своего апогея. За одно десятилетие более двух тысяч актов насилия зарегистрировано в одной только провинции Синьцзян11. Среди самых крупных и известных сепаратистских организаций — Исламское Движение Восточного Туркестана. Китайская власть столкнулась с необходимостью карать одних мятежников и привлекать на свою сторону других, договариваться с элитами и ассимилировать местное население через миграцию этнических ханьцев.
Исторический опыт накладывает неизгладимый отпечаток на отношения китайской власти с религией вообще и с исламом, в частности. С самого основания китайской государственности представление о божественной власти монарха, наделенного мандатом Неба (тяньмин) на державное правление коренится в сознании ортодоксального китайца12. В соответствии с полученным от высшей, божественной, субстанции мандатом, правитель имеет право требовать полной верности и послушания со стороны подданных. В государстве не терпится присутствие любой другой власти, конкурирующей с властью монарха. В частности, поэтому религиозные движения традиционно подвергались контролю и репрессиям со стороны китайской власти.
Китай знает многочисленные примеры религиозных столкновений и войн, кровопролитных и долгих, среди которых не последнее место занимают религиозные восстания мусульман. Этот опыт заставляет китайские власти смотреть на религиозных адептов как на источник постоянной угрозы13.
В 751 н.э. арабские армии разбили китайские войска в Центральной Азии, получив контроль над Великим Шелковым Путем. Средневековый историк Ибн ал-Асир сообщает, что китайская и арабская армии встретились в июле 751 г. у города Атлах и, не решаясь перейти реку, четыре дня стояли друг против друга. На пятый день конница карлуков ударила в тыл китайской армии, в то время как арабы пошли в наступление с фронта. Китайские войска не выдержали двойного удара и побежали. По сообщению Ибн ал-Асира, в битве под Атлахом китайцы потеряли 50 тыс. убитыми и 20 тыс. пленными. Эта победа сыграла важную роль: китайские войска около тысячи лет не приближались к границам Средней Азии, что способствовало развитию исламской культуры в регионе14.
Поражение китайской армии от арабских войск и карлукской конницы привело к гонениям на религии и появлению в Танском Китае императорского указа, направленного против чуждых религий15.
11 Becquelin. Xinjiang in the Nineties. 2000. P. 87.
12 Wang James C.F. Contemporary Chinese Politics. Upper Saddle River, NJ: Prentice Hall, 1999. P. 6-7.
13 Ibid. P. 26.
14 URL: http://revolution.allbest.ru/history/00142416_0.html
15 Aikman D. Jesus in Beijing. Washington, DC: Regnery Publishing, 2003. P. 21-24.
Крупное религиозное восстание происходит во время династии Сун (9601279) в 1120-1121 гг. Восстание охватывает юго-восточные провинции (Фуцзянь, Чжэцзян, Аньхой) и известно как восстание под руководством Фан Ла (Фан Си). Обычным поводом для восстания становится увеличение правительством налогов, примечательно, однако, что среди вдохновителей восстания представители Манихейства, принесенного в Китай в VIII в. уйгурскими купцами16. На подавление восстания правительство вынуждено было направить более 150 тыс. солдат регулярной армии. Согласно китайским источникам, столкновения привели к гибели почти миллиона человек17.
Примерно в одно время с Тайпинским восстанием (1850-1864) в южном и центральном Китае, два больших мусульманских восстания произошли на западе. В 1856 г. началось восстание в юго-западной провинции Юньнань. Поводом восстания была дискриминация местного мусульманского населения представителями манчжурского чиновничества и ханьской этнической прослойки. Мусульманам, которые составляли большинство населения в этой области, удалось захватить город Дали в провинции Юннань и на короткое время основать независимое государство. В 1873 г. восстание было подавлено, унеся жизни более миллиона человек18.
В 1862 г. широкомасштабное мусульманское восстание начинается на северо-западе Китая в провинциях Шэньси, Ганьсу, Нинся, а также в Синьцзяне. В отечественной литературе восстание известно как Дунганское восстание19. Однако вместе с дунганами в восстании принимают участие и другие мусульманские меньшинства, в первую очередь, хуэй и киргизы, а также уйгуры, салары и казахи. Во главе восстания — мусульманское духовенство секты Синьцзяо (Новое Учение), объявляющее неверным священную войну. Центрами восстания становятся мечети, при которых создаются склады продовольствия, оружия и госпитали. Мусульманам удается создать большую и хорошо организованную армию. Под флаги джихада встают местные военные-мусульмане. К концу 1862 г. восставшие мусульмане осаждают столицу провинции Шэньси — город Сиань, колыбель ханьской цивилизации. Только спустя год, осенью 1863 г., цинской армии во главе с генералом До Лунъа удается снять осаду20. В 1862-1863 гг. масштабная резня охватывает десятки уездов со смешанным ханьским и хуэйским населением,
16 Roberts J.A.G. A History of China: Second Edition. N.Y., 2006. P. 89.
"Kao Yu-Kung. Harvard Journal of Asiatic Studies. Vol. 24 (1962-1963) // A Study of the Fang La Rebellion. Harvard-Yenching Institute, 1963. P. 17-63. URL: http://eursa. org/istoriya-stran-vostoka/kitaj-viii-xv-vv/vosstanie-1120-1122-gg-pod-rukovodstvom-fan-la.html
18 AtwillD.G. The Chinese Sultanate: Islam, Ethnicity and the Panthay Rebellion in Southwest China, 1856-1873.
19 Усманов К.А. Уйгурские источники о восстании в Цзиньцзяне (Синьцзяне) 1864 г. // Вопросы истории. 1947. № 2.
20 Сушанло. Дунганское восстание XIX в. и роль в нем Бай Яньху. Фрунзе,
1959.
унося жизни нескольких сот тысяч человек с каждой стороны. Желая спастись, многие ханьцы вынуждены принять ислам. Кровопролитные столкновения ханьских и хуэйских армий длятся более 15 лет и приводят к смерти более чем двух миллионов человек с 1862 по 1877 г.21
Как в случае с буддизмом и христианством, ислам в современном Китае находится под контролем китайского правительства и представлен проправительственной организацией — Исламской Ассоциацией Китая. Мечети контролируются властями, и главы мечетей, имамы назначаются государством. Исламская литература регламентирована. Поскольку ислам распространяется в основном через семью, а не обращение в веру, под особый контроль взяты мусульманские дети. Чтобы воспрепятствовать свободному движению исламской мысли от старших к младшим, китайские власти строго контролируют действие запрета на религиозное образование в возрасте до 18 лет. Лицам, не достигшим 18 лет, запрещен вход в мечеть. Мусульманским девочкам не разрешено носить хиджаб (шарф, оставляющий открытым только лицо) в школу. Учащимся-мусульманам школьные власти не разрешают соблюдать пост в течение месяца Рамадан, когда мусульмане обязаны весь месяц поститься в дневное время.22
Правительственный контроль над соблюдением религиозных правил не везде одинаков и особенно суров в провинции Синьцзян. Значительная концентрация мусульман и наличие сепаратистских выступлений заставляет китайское правительство принимать в Синь-цзяне самые действенные меры контроля. Возможно, в еще большей степени, чем в Тибете, китайское государство инспирирует здесь массовую иммиграцию ханьцев в соответствии с Великой Программой Развития Запада.
Несоответствие в экономическом развитии между высокоразвитыми густонаселенными восточными районами Китая и отстающими в развитии малонаселенными западными областями обращает на себя внимание: шесть провинций, пять автономных округов и один муниципалитет составляют более 70% территории Китая, но лишь 30% населения и менее 20% объема производства. Китайские власти не могут не видеть в отсталости Синьцзяна и Тибета причину беспорядков и не понимать, что единственным решением проблемы является ускоренное экономическое развитие этих районов. Именно поэтому в 2000 г. стартовала Великая Программа Развития Запада, предполагавшая увеличение правительственных инвестиций в инфраструктуру, проекты по охране окружающей среды, образование, экономические льготы. Поскольку программа требовала широкомасштабного вовлечения квалифицированного персонала, которого не имели западные регионы, китайское государство стало привлекать в
21 Roberts J.A.G. Op. cit. P. 176.
22 U.S. Department of State. 2007 Report on International Religious Freedom: China. URL: http://www.state.gov/gldrllr1s/irfl2007/90l33.htrn (April 30, 2006)
Синьцзян научно-технические кадры из восточных провинций, предлагая высокую заработную плату, жилье и другие льготы23.
В результате вместе с заметными экономическими благами, программа принесла множество мигрантов из восточных регионов Китая, особенно в последние 20 лет. Если в 1949 г. 90% населения составляли этнические уйгуры и только 5% китайцы, сегодня этническиие ханьцы составляют 40% населения24.
Хотя экономическая программа китайского правительства привела к быстрому росту уровня жизни населения Синьцзяна, по представлениям мусульман, наибольшие выгоды достались ханьским иммигрантам, что привело к росту напряженности между этническими группами. Новые противоречия связаны, например, с общим языком делопроизводства и делового общения, которым, по мнению местных жителей, должен быть уйгурский, а, по мнению ханьцев, — путунхуа, официальный государственный язык Китая. Отчасти естественно, отчасти намеренно, предпочтения на рынке образования и труда оказываются путунхуа как языку профессиональных элит, и местные уйгуры-мусульмане чувствуют себя на обочине истории. Положение усугубляется тем, что смешанные браки между уйгурами и ханьцами редки, и этнической ассимиляции не происходит. Китайское правительство контролирует СМИ. Репортажи китайских и особенно иностранных журналистов, которым необходимо получить разрешение для въезда в Синьцзян, тщательно фильтруются и нередко требуют правительственного утверждения.
Для китайских властей важнейшей задачей управления в Синь-цзяне неизбежно становится борьба с сепаратистскими исламскими движениями, такими как Исламское Движение Восточного Туркестана, с 1955 г. выступающее за независимость Синьцзяна. В контексте нового экономического развития региона перспектива реальной независимости все менее вероятна, и сепаратистские мусульманские группы рассматриваются правительством КНР как угроза номер один. Последние два десятилетия отмечены особой активностью этих групп25, что, скорее всего, вызвано новой миграционной политикой китайского правительства, а также возникновением в Центральной Азии ряда тюркских государств, бывших республик Советского Союза, таких как Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан и Узбекистан.
Хотя сепаратистские группы действуют в основном путем протестов и петиций, организации обширных форумов в Интернете, обращений к сочувствующим организациям, взрывы бомб и политические убийства имеют место. Китайское правительство отвечает на любые антиправи-
23 Hongyi H.L. China's Western Development Program: Its Rationale, Implementation, and Prospects. Modern China. Vol. 28. N 4 (Oct., 2002). P. 432-466. Published by: Sage Publications, Inc.
24 China.org. "Population in Xinjiang reaches 20.1 million". Xinhua News Agency April 8, 2006. URL: http://www.china.org.cnlenglish/Chinal165014.htm (April l3, 2008)
25 См.: Фролова И.Ю. О ситуации в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР. URL: http://www.riss.ru/?commentsId=182
тельственные действия жестко. Большие силы безопасности стянуты в Синьцзян, и смертные казни проводятся часто и быстро. По данным «Международной Амнистии» в провинции Синьцзян в среднем проводится 1,8 казни в неделю — один из самых высоких показателей в мире.
Управляя мусульманами Синьцзяна жесткой рукой, китайское правительство делает по-настоящему много для развития мусульманских территорий, вкладывая деньги, создавая и развивая местную инфраструктуру. Хотя приток этнических китайцев в регион, сдача вступительных экзаменов в университет на китайском и китаизация бизнеса ставят в невыгодное положение мусульманские меньшинства и их языки, китайское правительство определенным образом поддержало местную языковую традицию и традиционную культуру. Строгие мусульманские традиции в отношении еды и питья уважаются, и общественные столовые удовлетворяют требованиям мусульманской диететики.
По данным китайского правительства, мусульманам даже предоставлены некоторые льготы в рамках политики одного ребенка, хотя местные мусульманские организации утверждают обратное26.
Несмотря на традиционные противоречия в отношениях между китайскими мусульманами и китайской властью, целый ряд обстоятельств заставляет сегодня китайские власти считаться с мнением мирового сообщества и поддерживать статус-кво в отношениях с мусульманскими этносами. Более половины китайской нефти поступает из мусульманских стран Ближнего Востока, которые в свою очередь становятся рынком сбыта китайских товаров27.
Китай все чаще воспринимается как инвестор, идущий на смену непопулярным Соединенным Штатам. Проводить антимусульманскую политику в своей стране в такой ситуации, разумеется, крайне непрактично и недальновидно.
В заключение следует отметить, что, хотя ислам имеет весьма долгую историю существования в Китае, замкнутость ислама на отдельные религиозно-этнические группы с их традиционной самобытностью и стремлением к независимости вплоть до образования собственной государственности вела мусульманскую религию к сложным отношениям с китайской властью и жесткому контролю китайского государства над мусульманским вероисповеданием и образованием. Однако глобализация экономики, зависимость от импорта нефти из мусульманского региона, а также интерес к мусульманским рынкам сбыта побуждает власти Китая достаточно быстро развивать экономику и в областях Запада и стремиться к тому, чтобы, предупреждая возникновение недовольства или смуты в кругах тамошних мусульман, проводить в отношении последних сравнительно сбалансированную политику.
26Fatkulin Y. The Plight of the Uighur People. Population Research Institute. URL: http://www.pop.orglmain.cfm?id=241&r1=1.00&r2=3.00&r3=97.00&r4=2.00& leve1=4&eid=702 (April 30, 2008).
27 PINR: Power and Interest News Report. China's Policy in the Gulf Region: From Neglect to Necessity. October 27, 2006. URL http://www.pim.com/report.php?ac=view Jeport&reporUd=57 5&language _id= 1 (April 30, 2008)
Список литературы
Сушанло. Дунганское восстание XIX в. и роль в нем Бай Яньху. Фрунзе, 1959. Моисеев В.А. Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX в. —
1917 г.). Барнаул, 2003. ТихоновД.М. Характер народно-освободительных движений в Синьцзяне в XIX в.
и первой половине ХХ в. // Советское востоковедение. Т. 5. М.; Л., 1949. Усманов К.А. Уйгурские источники о восстании в Цзиньцзяне (Синьцзяне) 1864 г. //
Вопросы истории. 1947. № 2. Фролова И.Ю. О ситуации в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР. URL:
http://www.riss.ru/?commentsId=182 Mi, Shoujiang and You, Jia, translated by Min, Chang. Islam in China. Beijing, 2004. OvermyerD.L. The China Quarterly Special Issues. New Series. N 3 // Religion in China
Today. Cambridge, 2003. Gov.cn: Chinese Government's Official Web Portal. China Factfile: Fifty-six ethnic groups. URL: http://english.gov.cnl2006/02/08/content_182626.htrn (April 30, 2008).
Lim L. China's Uighurs lose out to development. BBC News. December 19, 2003. URL:
http://news.bbc.co.ukI2/hilasia-pacific/3330803.strn (April 30, 2008) URL: http://www.china-embassy.orglenglztlztbps/t36558.htrn (April 30, 2008) Becquelin. Xinjiang in the Nineties. 2000.
Wang J.C.F. Contemporary Chinese Politics. Upper Saddle River, NJ, 1999. Aikman D. Jesus in Beijing. Washington, DC, 2003. Roberts J.A.G. A History of China: Second Edition. N.Y., 2006. Kao Yu-Kung. Harvard Journal of Asiatic Studies. Vol. 24 (1962 1963) // A Study of The Fang La Rebellion. Harvard, 1963. URL: http://www.jstor.orglstab1e/2718645 (April 30, 2008)
Atwill D.G. The Chinese Sultanate: Islam, Ethnicity and the Panthay Rebellion in
Southwest China, 1856-1873. Stanford University Press, 2006. U.S. Department of State. 2007 Report on International Religious Freedom: China. URL:
http://www.state.gov/gldrllr1s/irfl2007/90l33.htrn (April 30, 2006). Hongyi H.L. China's Western Development Program: Its Rationale, Implementation, and Prospects. Modern China. Vol. 28. N 4 (Oct., 2002). Published by: Sage Publications, Inc.
China.org. Population in Xinjiang reaches 20.1 million. Xinhua News Agency April 8,
2006. URL: http://www.china.org.cnlenglish/Chinal165014.htm (April l3, 2008) Fatkulin Y. The Plight of the Uighur People. Population Research Institute. URL: http:// www.pop.orglmain.cfm?id=241&r1 = 1.00&r2=3 .00&r3=97 .00&r4=2.00&leve1= 4&eid=702 (April 30, 2008) PINR: Power and Interest News Report. China's Policy in the Gulf Region: From Neglect to Necessity. October 27, 2006. URL: http://www.pim.com/report.php?ac=view Jeport&reporUd=57 5&language _id= 1 (April 30, 2008)
Сведения об авторе: Захарьин Алексей Борисович, канд. культурологии, старший научный сотрудник ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: int207@ inbox.ru
