37АКСЁНОВА С. В.
Искусство А.А. Борисова глазами современников и следующих поколений
S. AKSENOVA
The art of A.A. Borisov through the eyes of contemporaries and the next generations
Сведения об авторе:
Аксёнова Софья Валерьевна, научный сотрудник отдела живописи второй половины XIX - начала ХХ в. Государственной Третьяковской галереи (Москва) AksenovaSV@tretyakov. ru
Author:
Sofya Valerievna Aksenova, researcher, Department of the Russian Painting of middle 19th - early 20th century, State Tretyakov Gallery (Moscow) AksenovaSV@tretyakov. ru
Аннотация
Александр Борисов в своей творческой биографии знал и периоды мировой популярности, и время спада интереса к его искусству. Крайне важным фактором для объяснения роста и уменьшения популярности художника представляется значение, которое участники художественного сообщества (кураторы, искусствоведы, художники, музейщики) придавали и придают строгой сфокусированности художника на теме Севера. Цель исследования - определить вектор развития отношения к искусству и художественному наследию А.А. Борисова при его жизни и после смерти. Большое внимание будет уделено сочетанию двух образов, «ролей»: Борисова-художника и Борисова-исследователя. Объектом исследования стали доступные биографические сведения и архивные материалы: письма художника и его современников, прижизненные упоминания автора в прессе.
Abstract
The level of interest in art of Alexander Borisov varied from the decades of world popularity to the time of oblivion. It seems to be that his focus on the North topic is an extremely important factor to explain the growth and decline of the artist's popularity.
The purpose of the study is to determine the vector of development of the attitude to art and the artistic heritage of A.A. Borisov during his life and after his death. Much attention will be paid to the combination of two "roles": Borisov-the artist and Borisov-the researcher. The research is based on the available biographical information and archival materials: letters of the artist and his contemporaries, lifetime mentions of the author in the press.
Ключевые слова:
Александр Борисов, пейзаж, живопись, Новая Земля. Keywords:
Alexander Borisov, landscape, painting, Novaya Zemlya.
Искусство Александра Алексеевича Борисова (1866-1934) было хорошо известно его современникам. В последние годы интерес к этому художнику начинает возрождаться. Цель статьи - проанализировать историю презентации и восприятия искусства и личности Борисова и проследить изменения его отношений с художественным сообществом начала ХХ в. Автор выражает глубокую признательность М.В. Титовой за консультации и плодотворные дискуссии.
Биография А.А. Борисова, очень кинематографичная и подходящая для приключенческого романа, в который он и превратил свою жизнь, впервые была частично опубликована при его жизни, а затем открывала все монографии о художнике. Повествование о нём обычно начинается с создания почти былинного образа (исцелившийся от недуга богатырь), а продолжается почти сказочными приключениями (неожиданная возможность заниматься желанным делом). Такая модель представления сразу сообщает читателю необходимые при разговоре о Борисове интонации: и «народность» героя, и уровень необычного в происходящих с ним событиях, и его невероятное усердие, и упорство.
Это самое усердие и целеустремлённость проявляются и в творческом методе автора. С самого начала своего профессионального становления Борисов был чётко сфокусирован и на жанре (пейзаже), и на главном предмете своего творчества - Русском Севере. Такая узкая специализация во многом определила и биографию художника, и историю его успеха, но одновременно породила и зависимость интереса к Борисову от внимания к теме в целом.
Север европейской части России к концу XIX в. попал в сферу политического и экономического интереса государства и предпринимателей, а вместе с тем стал притягателен и для художников. Когда Борисов
вышел на художественную сцену, в области изображения этих территорий наметились две главные задачи и тенденции: подробно представить удивительный незнакомый край и создать его художественный (поэтический) образ. Борисов сочетал в своём творчестве оба подхода, совмещал художественную и исследовательскую практику. И эта двойственность его образа часто становилась причиной повышенного интереса к нему как к «проводнику» и «свидетелю». Порой, однако, она же оказывалась в центре дискуссий о том, насколько творчество Борисова самостоятельно, а насколько является неотделимой частью его научных интересов.
Рассмотрим эволюцию отношения к искусству Борисова, выделив несколько максимально репрезентативных для этого вопроса периодов.
1896-1897: первое появление на художественной сцене
Борисов стал известен, вернувшись из поездки в один из труднодоступных районов Севера - на островах Новой Земли. Из экспедиции он привёз огромное количество этюдов, выполненных в условиях арктического пленэра1, и на их основе создал картину «В области вечного льда. Лето» (1898, Государственная Третьяковская галерея). Результатом такой «премьеры» стали большое внимание и поддержка со стороны художников и художественных деятелей старшего поколения, близких Товариществу передвижных художественных выставок: В.М. Васнецова (впоследствии симпатизировавшего художнику), В.А. Серова (самого молодого из упоминаемых в этом перечне), В.В. Стасова, И.Е. Репина, М.В. Нестерова. Этот список недвусмысленно демонстрирует, что Борисов оказался близок тем уже сформировавшимся и достигшим успеха авторам (кроме, пожалуй, Серова), которые к рубежу веков представляли скорее «старое» поколение, уже успевшее стать «классиками». Мэтры сошлись и в том, что этюды Борисова особенно ценны своей достоверностью и убедительностью: «Это всё превосходные и верные, как зеркало, картинки, строго нарисованные и необыкновенно написанные»2, - утверждал И.Е. Репин. Г.Г. Мясоедов писал: «...В этих этюдах есть одно очень важное достоинство: все они исключительно правдивы и поэтому, если не хватают Вас за горло при первом взгляде, как многие фокусные вещи, то и не надоедают так быстро, как последние.»3 Интересно, что, говоря о правдивости,
Подробнее об арктическом пленэре см.: Бубенцов В.Н. Особенности отечественного живописного пленэра как части творческого процесса в условиях Арктики // Александр Борисов - художник и гражданин: Всероссийская конференция: доклады и сообщения. Архангельск, 2018. С. 13-20 (далее - Александр Борисов - художник и гражданин).
Борисов Н.П. Художник вечных льдов: жизнь и творчество А.А. Борисова, 1866-1934. Л., 1983. С. 67 (далее - Борисов. Художник вечных льдов).
Мунин А.Н. Александр Борисов. К 100-летию со дня рождения. [Архангельск], 1967. С. 27.
комментаторы вряд ли могли соотнести изображения на этюдах с натурой, ведь они не видели её своими глазами и вряд ли знали по фотографиям. Автору предрекали успешное будущее: «С такой энергией можно уйти и дальше Новой Земли, где Борисов прожил несколько месяцев, познакомился с белым медведем, цингой, тюленьим жиром и многим тем, что нам знакомо было когда-то по географии, а позднее (гораздо) по письмам норвежца Нансена. В этюдах можно проследить развитие большого таланта и будущего крупного пейзажиста»1.
Важно, что молодого художника поддержал и П.М. Третьяков, - это было одновременно и признанием уровня и заслуг Борисова, и своеобразным кредитом доверия. Он купил этюды (и сокрушался, что несколько были проданы ранее и тем самым была нарушена целостность серии) и позже приобрёл большую картину. Третьяков отвёл работам Борисова целый зал - 22-й2, в нём также были представлены несколько картин Л.Ф. Пищалкина. После этого, узнав, что перед следующей большой экспедицией на Новую Землю Борисов собрался на о. Вайгач, Третьяков, по воспоминаниям художника, «убедительно просил меня, когда я возвращусь из поездки на остров Вайгач, чтобы я никому не показывал свои картины, а прямо поехал бы к нему, что он непременно приобретёт все мои работы»3. Из этой поездки Борисов привёз коллекцию идолов для этнографического отдела Государственного Русского музея, тем самым подтверждая, что его вояжи носят серьёзный научный характер.
Стоит отметить, что решение Третьякова было поддержано не всеми. И.С. Остроухов (ориентированный явно на художественные ценности «следующего» за Третьяковым поколения Серебряного века), говоря А.П. Боткиной (дочери Третьякова) об ответственности, которой сопровождается всякое новое приобретение, вспоминал эту покупку как не самую удачную: «...делюсь с Вами таким фактом. П.М. уже давно купил борисовские путешествия, и я знал об этой покупке. Меня ужасно интересовали этюды Борисова, т. к. я ничего из его работ не видал. Меня очень поразило, признаюсь Вам, что на мои неотступные просьбы показать что-либо (чтобы иметь какое-нибудь представление) из работ Борисова, уже давно сложенных в кабинете, П.М. отвечал положительным
М.В. Нестеров - А.А. Турыгину. 12 ноября 1896 г. // М.В. Нестеров. Из писем. Л., 1968. С. 113. Хотя стоит отметить, что Нестеров не был уверен в равнозначности всех этюдов: «Третьяков купил у молодого академика Борисова 56 этюдов „Полярные страны" (Новая Земля), из них до 20 действительно интересны» (М.В. Нестеров - Е.М. Хруслову. 29 ноября 1896 г.: Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи (далее - ОР ГТГ). Ф. 9. Ед. хр. 493. Зал № 58 в современной экспозиции.
Мунин А.Н. Александр Борисов. К 100-летию со дня рождения. [Архангельск], 1967. С. 36-27.
отказом. Я тогда же подумал, что тут что-нибудь неладно, что П.М. кроет какое-то „увлеченье". На деле так и вышло: не успел П.М. развесить Борисова, как через несколько дней около десятка этюдов было снято»1.
1900-1904: популярность и первый конфликт
Экспедиция Борисова 1900-1901 гг. получила поддержку С.Ю. Витте. Она была интересна в рамках внутренней политики России по освоению Севера, так как позволила уточнить карту Новой Земли, провести метеорологические наблюдения и дать справку о состоянии льдов и побережья, собрать информацию о геологическом строении, ботаническом и зоологическом разнообразии архипелага2. В результате поездки Борисова в 1903 г. была опубликована уточнённая карта фрагмента восточного берега Новой Земли3. Так на её берегах возникли имена художников и покровителей Борисова: ледники П.М. Третьякова, С.Ю. Витте, В.М. Васнецова и др. Интересно, что, называя ледники, Борисов последовал примеру своего учителя А.И. Куинджи, который присваивал имена друзей-художников скалам на своём участке земли в Крыму. Сообщения Борисова из экспедиции 1900-1901 гг. печатались Северным телеграфным агентством и вскоре обходили все газеты; таким образом, почти «в прямом эфире» можно было следить за путешествием.
Вернувшись в Санкт-Петербург, Борисов надеялся, что Императорская Академия художеств (ИАХ) предоставит ему мастерскую для обработки материалов, собранных во время поездки. Но Академия отказалась, и художник снимал мастерскую сам. Это был один из первых неприятных отказов, с которыми ему пришлось столкнуться4. Неравнодушный к судьбе художника, В.М. Васнецов обратился к вице-президенту ИАХ И.И. Толстому: «Глубокоуважаемый граф Иван Иванович! Позволю себе обратиться к Вам с ходатайством за художника А.А. Борисова, недавно
И.С. Остроухов - А.П. Боткиной. 26 февраля 1900 г.: ОР ГТГ. Ф. 48. Ед. хр. 105. Philippow A. Polarreisen des russischen Malers Borissow // Geographischer LiteraturBerichtfür 1903: Beilagezum 49. Band von Dr. A. Petermanns Mitteilungen / Unter Mitwirkungmehrerer Fachmänner; herausgegeben von Alexander Supan. Hildburghausen. 1903. S. 217-219.
Tafel 22: Borissows Aufnahmen in Nowaja Semljaim Winter 1901-2 / C. Schmidt // Ibid.
S. 553.
«Был я у графа И.И. Толстого и просил у него мастерскую, но мастерских „свободных", оказывается, нет. Грустно до боли как-то становится на душе после всех этих безуспешных поисков. Невольно спрашиваешь себя: зачем и риск жизнью, и отчаянные усилия? Когда кругом видишь такое равнодушие. Много надо сил и здоровья, чтобы пережить то, что приходилось испытывать во время нелёгкого путешествия, но не меньше надо здоровья и твёрдости духа, чтобы пережить спокойно то равнодушие, которое нередко приходится мне видеть в Академии!» (А.А. Борисов -В.М. Васнецову. 26 ноября 1901 г.: ОР ГТГ. Ф. 66. Ед. хр. 320).
4
вернувшегося из своего путешествия на Дальний Север. Вперёд извиняюсь, если просьба моя окажется неисполнимой или даже покажется Вам неуместной. На мой взгляд, Борисов со стороны нас, русских, не только достоин всякой поддержки, но мы по-настоящему обязаны его поддерживать как русского, оказавшего в данном случае необычайную энергию в деле культурном, касающемся всего русского народа; если мы только не окончательно осклизли и малодушно перестали верить в будущность нашей Родины. Да кроме того - Нансен явился не вдруг, а перед ним прошёл целый ряд малых Нансенов, которых и правительства их, и народ, и все лучшие люди страны поддерживали и нравственно, и всеми зависящими (от них) способами и средствами. А мы? Мы с лаврами, тостами и пресыщенным многоречием встречаем чужих Нансенов, а своим мы показываем спину и малодушно похихикиваем, да, пожалуй, ещё критикуем... <...> Я уверен, что Академия будет более милостива и согреет в своих стенах своего питомца, замерзавшего в полярных льдах. Не думаю, чтобы не нашлось в здании Академии подходящей мастерской для Борисова, при Вашем просвещённом содействии, вероятно, отыщется удобное для работы помещение... <...> Глубокоуважаемый Иван Иванович, дайте мастерскую Борисову - сделайте доброе и просветительное дело. Верю и надеюсь, что моя почтительнейшая просьба не останется без добрых последствий.»1
Важно отметить, что в этом письме Васнецов подчёркивал роль и значение Борисова как отважного исследователя. В целом же конфликт с Академией продемонстрировал зарождающееся недопонимание между живописцем и художественными институциями: роль исследователя и путешественника в глазах многих коллег и критиков придавала его произведениям статус в большей мере этнографический, документальный. Мысль о том, что Борисов не ограничивает себя живописью и, более того, выходит в своей деятельности за границы интересов искусства вообще, подчёркивал в том же году и Нестеров: «.Он [Борисов] не талант художественный, но он „сила", и сила эта уйдёт вся без остатка не на художество, как мы с тобой [М.В. Нестеров и А.А. Турыгин] его понимаем, а на пропаганду каких-то „полярных" идей, кому-то нужных, для чего-то необходимых и полезных, а художник Борисов только лишь проводник этих идей»2.
«Был я у графа И.И. Толстого и просил у него мастерскую, но мастерских „свободных", оказывается, нет. Грустно до боли как-то становится на душе после всех этих безуспешных поисков. Невольно спрашиваешь себя: зачем и риск жизнью, и отчаянные усилия? Когда кругом видишь такое равнодушие. Много надо сил и здоровья, чтобы пережить то, что приходилось испытывать во время нелёгкого путешествия, но не меньше надо здоровья и твёрдости духа, чтобы пережить спокойно то равнодушие, которое нередко приходится мне видеть в Академии!» (А.А. Борисов -В.М. Васнецову. 26 ноября 1901 г.: ОР ГТГ. Ф. 66. Ед. хр. 320).
М.В. Нестеров - А.А. Турыгину. 13 января 1902 г. // М.В. Нестеров. Из писем. С. 159.
Завершённую картину «Страна смерти. Августовская ночь в Ледовитом океане» (1903, Российский государственный музей Арктики и Антарктики), своеобразный итог опасного путешествия 1900-1901 гг., Борисов представил вместе с несколькими другими произведениями в Зимнем дворце для членов царской семьи. «Страна смерти» была приобретена императором. Ещё одна выставка художника прошла в 1904 г. в столице, а в 1900, 1902, 1904 и 1905 гг. он участвовал в весенних выставках.
1905-1908: турне
В 1905 г. началось европейское турне Борисова. До этого заграничная публика была знакома с одной его картиной, «Гигантские ледники», которая в 1900 г. получила почётную грамоту на Всемирной выставке в Париже.
Благодаря Юлиусу Пайеру (одному из первооткрывателей Земли Франца-Иосифа) в Доме художников в Вене с 11 сентября по 9 октября прошла выставка Борисова. В каталоге было представлено 227 работ, некоторые из них сопровождались подробными этнографическими комментариями. Интересно отметить одну заметку о выставке в прессе. Её автор отмечал, что невозможно не сравнить Борисова с Верещагиным, и причислял первого к художникам, которых волнует чистая живопись, искусство ради искусства. Критик восторженно описывал убедительность и силу живописи, способной передать диковинные природные эффекты1. Однако стоит отметить, что в остальных статьях о Борисове (доступных автору этой работы) художественная критика заметно уступает место беллетризованной биографии и эффектным описаниям сурового характера художника и невероятных природных условий, в которых он побывал.
Далее выставки прошли в Праге, Мюнхене, Берлине, Гамбурге, Кёльне, Дюссельдорфе. В конце 1906 г. открылась выставка в Париже, на улице де Комартен. Её итогом стали награждение художника орденом Почётного легиона2 и попадание картины «Ледники. Карское море» в музей Орсе3. В следующем, 1907 г. прошла выставка в Лондоне. В литературе указывается разное место её проведения: залы Хрустального дворца4 или Королевской академии художеств5. Однако, скорее всего, она проходила в залах
Seligmann A.F. Kollektivausstellung Borissow // Neue Freie Presse. 1905. September 13. P. 11. Воспр. в: Silver Age: Russische Kunstin Wienum 1900. Wien., 2014. S. 118-123. По информации от музея, орденом Почётного легиона А.А. Борисов был награждён указом от 25 июня 1907 г. До художника награда добралась 7 декабря 1907 г. А.А. Борисов. Ледники. Карское море. 1906. Музей Орсе. Инв. RF 1980 68, Jde. P 324. Мунин А.Н. Александр Борисов: (К 100-летию со дня рождения). Архангельск, 1967. 120 с.
Назимова И.В. Александр Алексеевич Борисов: Жизнь и творчество. Архангельск, 1959. 58 с.
The Grafton Galleries1. Посетил выставку и Фритьоф Нансен, с которым художник был лично знаком и который от имени норвежского и шведского правительств вручил ему орден Святого Олафа. О впечатлении от выставки и самого художника можно судить по комментариям поэта, художника и критика Томаса Стерджа Мура: «Борисов был очарован кошмарной причудливостью тамошних сцен льда и тьмы... <...> Если его картины выставлялись в каждой столице Европы и везде привлекали толпы людей, то это связано с магнитным притяжением Северного полюса»2. Также в Лондоне Борисов был приглашён на заседание Королевского географического общества, где демонстрировались слайды с его произведений. Участники заседания, однако, с сожалением отмечали, что сам автор из-за незнания английского не может их прокомментировать3.
Известность Борисова достигла такого уровня, что им заинтересовалась публика за океаном. В 1908 г. Борисов смог устроить выставку в США (получив разрешение сделать это без уплаты пошлины4), где был представлен лично президенту страны Т. Рузвельту5. Его выставка, судя по тону газетных статей и большому количеству сопровождавших их иллюстраций, воспринималась как событие крайне интересное. Журналисты рассказывали о Борисове и его выставках в Европе ещё с начала 1907 г.6 Он вызывал интерес как путешественник, художник и рассказчик о населении Севера - корреспондентов явно увлекали и образ загадочного, безрассудного смельчака, и сами недосягаемые опасные красоты на краю земли7. Его образ отважного путешественника даже лёг в основу характера одного из героев книги «Приди и найди меня» Э. Робинс, изданной в 1908 г.8
Fantastic phenomena of the frozen Nort // The New York Times. 1907. March 10. P. 38; Polar paintings // Greencastle Herald. 1907. April 20. P. 3.
New-York Tribune. 1907. March 31. Part II. P. 6. Другая заметка о творчестве Борисова в английской прессе: Apainterin the Arctic: Mr. Alexander Borisoff' spictures // The Manchester Guardian. 1907. February 21. P. 5.
Freshfield D.W., et al. The Fan Mountains in the Duab of Turkestan: Discussion // The Geographical Journal, 1907. Vol. 30. No. 5 (Nov., 1907). P. 498-500. Любопытно, что новость о просьбе Борисова снизить или отменить для него пошлины попала в прессу и удостоилась короткой заметки: Artist wants tariff cut // The New York Times, 1907. December 22. Section THE. P. 3.
Подробнее см.: Титова М.В. О художнике А.А. Борисове по материалам иностранных источников // Александр Борисов - художник и гражданин: Всероссийская конференция: доклады, сообщения, 15-16 ноября 2016 года. Архангельск, 2018. С. 25-35. См. статьи: Current Art Here and Abroad: Talk of the Studios // The New York Times. 1907. January 27. P. X4; Fantastic phenomena of the frozen Nort // The New York Times. 1907. March 10. P. 38; Pictures From the Arctic Strange Paintings Exhibited by a Russian Artist in London // Pittsburgh Daily Post. 1907. March 17. P. 37; New-York Tribune. 1907. March 31. Part II. P. 6; Polar paintings // Greencastle Herald. 1907. April 20. P. 3. Strange story of white man at the Pole // Evening Star. 1909. December 25. P. 3. Подробнее см.: Титова М.В. Указ. соч. С. 25-35.
2
4
6
7
1905-1913: известность в России
В Европе и США Борисов стал известен, моден, популярен. А что же в России?
Борисов активно популяризировал природу и культуру Севера: читал лекции с диапозитивами в Санкт-Петербурге, издавал книги по мотивам своих путешествий, содержащие довольно серьёзные и обстоятельные проекты экономического освоения новой территории1. Печатались открытки с репродукциями его картин. В 1905 г. ему был пожалован орден Святого Владимира 4-й степени за особые заслуги по «исследованию Северного края и ознакомлению с ним путём художественных произведений».
Его произведения по-прежнему были представлены в экспозиции Третьяковской галереи и Русского музея. Борисов не был активным членом или экспонентом многочисленных художественных обществ, столь популярных в начале XX в. Это можно объяснить его образом жизни: длительные экспедиции с предшествующим им временем на подготовку, долгое европейское турне. Но стоит отметить этот факт, поскольку для многих художников рубежа XIX-XX вв. участие в художественных объединениях и группировках было важным инструментом и самоидентификации, и продвижения своего искусства. Борисов участвовал в создании Северного кружка (с 1906 г., и эта группа явно отвечала скорее его социальным и политическим, нежели эстетическим взглядам), входил в Общество художников имени А.И. Куинджи (с 1909 г., группа объединяла учеников Куинджи), в московскую «Группу художников» (1909-1911). На фотографии, хранящейся в квартире-музее А.М. Васнецова, Борисов представлен среди участников объединения «36 художников» (1901-1903), но его работы не встречаются в каталогах двух выставок объединения. Весьма язвительно И.Э. Грабарь описывал неудачу с принятием в Союз русских художников (СРХ) в 1904 г. в качестве экспонента (объединение возникло в 1903 г., включало многих пейзажистов). Острый на язык Грабарь отмечал: «Борисов получил 1 голос из 12, стало быть, блестяще провалился. Он, понимаешь, был здесь [в Москве] у Серова, Коровина, Виноградова, Васнецова, словом, у всех и прямо просил поставить его кандидатуру. Хорошо бы и в Питере такую штуку ему преподнести. Невыносимый наглец»2. Интереснее всего в этом факте то, что в участии
Борисов А.А. У самоедов. От Пинеги до Карского моря: Путевые очерки худож. Александра Алексеевича Борисова: С автобиографической заметкой и с 36 снимками картин автора, из коих 15 в красках. СПб., [1907]. 104 с.; Борисов А.А. В стране холода и смерти: Экспедиция худож. А.А. Борисова. СПб., 1909. 68 с.; Борисов А.А. Великий Северо-Восточный морской путь. Великий речной путь из Сибири в Европу. СПб., 1910. 52 с.
И.Э. Грабарь - А.Н. Бенуа. 11 ноября 1904 г. // Игорь Грабарь. Письма: 1891-1917. М., 1977. Т. 2. С. 156.
в СРХ Борисову отказали его ровесники, активные художники «рубежа веков», как их часто характеризуют в литературе. Уже позже, в 1920-е гг., Борисов стал членом Общества художников-реалистов.
В это же время возник конфликт художника с Русским музеем. Он поделился с В.М. Васнецовым своими переживаниями и опасениями: «.Я показывал его [письмо В.М. Васнецова с высказываниями в защиту интересов Борисова] многим, и все, кто читал его, были в восторге, и положительно все были согласны с Вашими взглядами, и все возмущались, что моя коллекция северных картин ещё не приобретена для музея Александра III, частью для художественного отдела, частью для этнографического. Да, грустно, руки опускаются, и не потому, что я не получаю за них деньги. Нет, денег мне дают за них и больше, но, увы, не в нашем дорогом отечестве! Деньги у меня будут, когда я решу продать в Америку все до одного. Но зачем деньги? Чтобы поехать на север Сибири? Господи, да если это всё лишнее и никому не нужно?! Вот что страшно! И ещё более страшно и трагично потому, что ведь знаешь, что это, т. е. то, что делаю я, в сущности, очень интересно и необходимо для России, и всё-таки мой голос остаётся голосом вопиющего в пустыне! До боли обидно! Когда едет в Париж какой-нибудь С. Дягилев устраивать выставку своего кружка, ему дают правительственную субсидию, и, спрашивается, за что? За то, что он порочит русское искусство, показывает его ничтожество в лице своих коллег, вводя в заблуждение французов, что как будто у нас нет великих творцов, самобытного искусства, нет Репина, Васнецова, Сурикова, Поленова, Шишкина, Куинджи, Прянишникова, Маковского и т. д., и т. д.!! Что же после этого остаётся делать?! Ведь уже после этого, кажется, идти некуда!..»1 Это страстное, эмоциональное письмо не только фиксирует болезненные переживания Борисова по поводу того, что его вещи, популярные за границей, оказались невостребованными в России. Оно отражает и собственные эстетические представления автора: 41-летний живописец противопоставляет классиков русского передвижничества современным течениям и явно отдаёт предпочтение первым (вспомним, что художественный критик выставки в Вене относил Борисова как раз ко второму поколению - представителей «искусства ради искусства» и противопоставлял его, например, В.В. Верещагину).
Восхищённый молодым автором, В.М. Васнецов выражал горячее убеждение, что приобретение серии его картин - ответственность, если не обязательство Русского музея: «Великое художественное и патриотическое дело сделали Вы, дорогой А.А. Вам остаётся только от всей души
А.А. Борисов - В.М. Васнецову. 17 января 1908 г.: Государственная Третьяковская галерея (далее - ГТГ). Архив Дома-музея В.М. Васнецова. Ф. 1. Оп. 2. Ед. хр. 29. Л. 2.
пожелать, чтобы Ваши дивные картины, так неразрывно связанные в одно целое, все полностью водворились бы в сокровищницу русского искусства - музей Александра III. Если бы, паче чаяния, картины не попали в музей, то, значит, музей не исполняет своего прямого назначения. Не хочется допустить такую возможность. Не думаю я, чтобы средства музея настолько истощились, чтобы помешать приобретению Ваших прекрасных картин»1. Почти его же словами несколькими месяцами ранее говорил И.Е. Репин, обращаясь к Борисову: «Если музей упустит эти перлы, он сделает непоправимую ошибку. Потому что впоследствии потомки будут выкупать и собирать <...> ...и будут ставить на то место, где должны быть эти единственные пока труды самоотверженного художника»2.
1913-1915: выставка
В конце 1913 г. Борисов стал готовить большую персональную выставку в столице. Эта новость была с интересом воспринята журналистами: «.Мы так соскучились о здоровом, сильном художественном творчестве, так изныли среди шарлатанства разных "союзов" и "содружеств" молодёжи, среди манерничанья и жеманного театральничанья (и талантливых порой) художников, так всё это стало скучно и нудно, что такому художнику, каким является А.А. Борисов, искренне хочется сказать "добро пожаловать"»3. И в этих рецензиях мы явно видим противопоставление Борисова «современному» искусству, более авангардному, более живописно-раскованному.
В 1914 г. открылась персональная выставка Борисова в Санкт-Петербурге, в особняке князя Юсупова на Литейном проспекте. Экспозиция заняла четыре комнаты, стены которых были обтянуты тёмным бархатом, - на таком фоне живопись художника выглядела особенно эффектно. 200 картин были разделены на три цикла: «Арктика», «Зима на Северной Двине», «Соловецкий монастырь». В каталоге картины сопровождались бытоописательными комментариями, которые должны были помочь столичной публике разобраться в сюжете. Составление подробных аннотаций к произведениям Борисов практиковал и ранее, например, в каталоге венской выставки. Многие были впечатлены представленными работами, по воспоминаниям современников, за день
1 В.М. Васнецов - А.А. Борисову. 11 апреля 1908 г. // Виктор Васнецов. Письма. Новые материалы / Сост. Л. Короткина. СПб., 2004. С. 213.
2 И.Е. Репин - А.А. Борисову. 17 января 1908 г. // И.Е. Репин. Избранные письма в двух томах. 1867-1930. М., 1969. Т. 2. С. 241.
3 Борисов. Художник вечных льдов. С. 184.
(27 февраля) на выставке побывало 10 тыс. человек1, эмоциональные воспоминания о них оставил В.А. Гиляровский.
Интересный национальный художник, мировая знаменитость, Борисов стал почти легендарным персонажем. Выставка 1914 г. поставила вопрос о судьбе его произведений: должны ли все они попасть в коллекцию Русского музея? Эту идею поддерживали В.М. Васнецов и И.Е. Репин. Против выступали А.Н. Бенуа, Е.И. Столица, С. Глаголь - более молодые деятели, которые в середине 1910-х гг. уже прочно заняли центральное место в художественной критике. Д.И. Толстой, исполняющий обязанности управляющего Русским музеем, вынес вердикт: «В музее уже имеются две картины и пять этюдов Борисова, которыми он представлен достаточно полно и хорошо, так как этот, несомненно, талантливый художник специализировался исключительно на природе Крайнего Севера»2. Специализация Борисова на одной теме обернулась против него, и то, что казалось значимым и выигрышным Третьякову и Васнецову - серийность и большое количество работ, воспринималось Д.И. Толстым как минус. Этот вердикт был пересмотрен 28 сентября 1915 г. на заседании Государственной думы, а затем Русский музей принял решение закупить картины Борисова для государства, которое так и не было реализовано.
1920-90-е: рассеивание интереса
Разочарованный сложившейся ситуацией художник уехал в свою усадьбу в Красноборске. После 1914 г. он практически оставил живопись, решив, что всё главное им в искусстве уже сказано. Почти исчезнув с художественной сцены, Борисов сосредоточился на социальной, экономической и политической программе развития Севера. Так, он активно ратовал за создание Северного железнодорожного пути: на его деньги были проведены изыскания по трассе Обь - Котлас - Сорока (Беломорск), А.В. Щусев и братья Васнецовы проектировали для неё вокзалы. Этот проект обсуждался Борисовым с В.И. Лениным и Г.М. Кржижановским, которые были готовы оказать ему поддержку, но позже приоритет в разработке освоения северных территорий был утверждён за морским транспортом. Стараниями художника возле Красноборска открылся курорт Солониха.
После 1915 г. Борисов стал меньше заметен среди живописцев. Проводя перевеску в залах Галереи в 1913-1917 гг., Грабарь превратил зал с работами Борисова в зал «Пейзажистов конца XIX века». Теперь в нём экспонировались картины 42 художников, но нужно отметить, что творчество
Александр Борисов (1866-1934): К 140-летию со дня рождения. Живопись / Авт.-
сост. С. Владимирец. Архангельск, 2006. С. 4.
Александр Борисов. Альбом-каталог. Архангельск, 2016. С. 11.
Борисова было представлено 65 работами против одной-двух у всех остальных. В 1919 г. прошла его выставка в Петрограде, в 1920-м - в Вологде, в 1922-м - в Великом Устюге. В 1929 г. состоялась персональная выставка художника из 45 работ в Московском доме писателей.
В 1924 г. в Москве был создан Центральный музей народоведения. Его фонды составили этнографические коллекции с Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки 1923 года и коллекции этнографического отдела Румянцевского музея. В год создания, 1924-й, Галерея выдала в новый музей 10 произведений Борисова, что подчёркивало научное значение его картин для исследователей 1920-х гг.1 Они были возвращены обратно в 1934 г., к посмертной выставке художника.
В 1930-е гг. рост научного интереса и активное освоение ресурсов Севера не сделали Борисова более популярным, но его произведения оказались представлены в совершенно ином контексте. В 1931 г. был выпущен альбом с его иллюстрациями «Красный Север». В этом издании сочетались произведения художника и заметка составителей об экономическом развитии региона. Работа «В Кандалакшском заливе» (ГТГ, инв. № 1672) из Третьяковской галереи в 1935 г. временно выдавалась для экспонирования в Кремле, а картина «В области вечного льда. Лето» на год (с конца 1938 г. по конец 1939 г.) - Военно-инженерной академии. В 1937 г. в Ленинграде открылся Музей Арктики, в экспозицию которого вошли работы Борисова. Так произведения этого художника получили новую репрезентативную функцию.
В рамках перераспределения музейных коллекций и формирования фондов региональных музеев в 1930-е гг. из Третьяковской галереи были выданы 39 эскизов, купленных Третьяковым. Они отправились в Читу, Семипалатинск, Чебоксары, Мурманск, Туркменистан, в английское и немецкое торгпредства2. Видимо, в это же время картины Борисова ушли из постоянной экспозиции Галереи и Русского музея.
В августе 1934 г. состоялась посмертная выставка художника в Москве, в Третьяковской галерее. После этого его выставки проходили преимущественно в северных регионах. К 100-летнему юбилею в 1966 г. они открылись в Вологде и Архангельске, после - уже в 1990-е гг. - вновь в Архангельске (1991) и в Горках Ленинских (1996). Постепенно, с 1950-х по 1980-е гг., вышло несколько книг о художнике, которые ввели в научный оборот
Переписка Государственной Третьяковской галереи о выставках // ОР ГТГ. Ф. 8. II. Ед. хр. 573. Л. 4.
Одна из них, «Горы Вильчека при вечернем освещении в половине сентября (Ма-точкин шар, Новая Земля)» (ГТГ, инв. № Ж-2544), считалась утерянной во время Великой Отечественной войны, но вернулась в Галерею в 2011 г.
основной известный сегодня объём материалов. Среди них особое место занимает работа его племянника - Николая Петровича Борисова: «Наивно полагаю, - писал он ещё в процессе подготовки издания, - что когда-то напишу книгу об А.Б. Поэтому собираю библиографию. Накопилось более 250 наименований, и ещё далеко не всё»1.
2000-е гг. - день сегодняшний: возобновление интереса?
С начала 2000-х гг. северные регионы снова оказались в фокусе внимания социальной и экономической политики. Вместе с тем активизировались и изменения культурного арктического ландшафта. Не просто «певец», но в какой-то степени «заложник» северных льдов опять вышел на первый план. Так, в 2001 г. усадьба А.А. Борисова была передана Государственному музейному объединению «Художественная культура Русского Севера». После ремонта в ней открылся музей «Дом-усадьба художника А.А. Борисова». В 2002 г. состоялась первая выставка в Музее художественного освоения Арктики им. А.А. Борисова. В 2016 г. вышли в свет новые книги о художнике и была проведена международная научная конференция «Российский Север и Арктика: история, традиции, образы», посвящённая 150-летию со дня рождения А.А. Борисова. Одновременно выросло количество культурных проектов, родившихся в сотрудничестве России и Норвегии. Недавнее появление картины «В области вечного льда. Лето» на выставках («Изображая Россию» в парке «Зарядье» в Москве, выставки русского искусства из собрания Третьяковской галереи в Осло) спустя 80 лет хранения в запасниках и сопровождающий её интерес свидетельствуют о большом потенциале «возвращения» Борисова в сферу внимания профессионалов и широкой публики.
Особенности художественного метода
Интерес к Борисову, безусловно, был и остаётся связан с вниманием к Северу, которому художник посвятил основную часть своей жизни. Вместе с тем такая глубокая погружённость Борисова в тему заставляла современников задуматься над балансом двух его «ролей»: художника и исследователя (географа, этнографа, организатора экспедиций, автора экономических проектов). Борисов выстроил более тесные и близкие отношения с художниками старшего поколения и оказался не очень принят в кругу более молодых деятелей Серебряного века. Отчасти это можно объяснить отсутствием у Борисова интереса к современным ему художественным проблемам и вопросам и более консервативными, чем у его
Н.П. Борисов - В.А. Васнецову. 16 февраля 1975 г.: ГТГ. Архив квартиры-музея А.М. Васнецова. НВФ-18641.
ровесников, представлениями о живописи. Вероятно, такой подход был обусловлен той прочной связкой, в которой находились для Борисова эстетические проблемы и научная (или исследовательская) этика.
Современники сравнивали художника с В.В. Верещагиным и К.А. Коровиным, и это сравнение, безусловно, оправданно. Но Борисов, в отличие от них, целиком посвятивший себя Северу, предложил новый вариант его презентации, осмысления и воплощения на живописных полотнах.
Постараемся суммировать некоторые особенности искусства А.А. Борисова, которые позволяют его произведениям завоёвывать внимание и интерес новых зрителей. Изображая пейзажи неизвестного края, художник стремился создать живописно целостный образ, в котором бы соблюдалась фактологическая точность и передавались живые впечатления, эмоциональное состояние наблюдателя. Работая в сложных условиях, Борисов был верен пленэрной живописи (для сравнения: Юлиус Пайер, считавшийся главным «ледописателем» до Борисова, создавал свои произведения уже по возвращении из экспедиций, в мастерской). Главной интонацией искусства русского художника стало уважение к Северу -он увидел в нём равноправную цивилизацию1. Вероятно, это было и результатом его личного отношения к почти очеловеченной им природе, и следствием тех уроков, которые Борисов получил от Куинджи, - внимания к природе, восприятия её не как места обитания человека, но как космического, надчеловеческого пространства. Отсюда же рождался и его уважительный интерес ко всем особенностям жизни обитателей Севера - и в живописи, и в текстах книг он создаёт образ местных жителей не как этнографическую диковинку, а как портрет человека, с которым нужно говорить на равных.
«В них [картинах] ярко выражена любовь этого русского Нансена к чёрной воде океана с белыми льдинами, свежесть и глубина северных тонов, то мрачных, то озарённых резким светом низкого солнца»2. Из этой любви, неравнодушия А.А. Борисова к Северу (проявившегося в совершенно разных аспектах его деятельности), должно быть, и проистекает привлекательность произведений художника для зрителей.
См. подробнее: Фельдт И.Н. Становление творчества А.А. Борисова в контексте тенденций развития пейзажа конца XIX - начала ХХ века // Александр Борисов - художник и гражданин. Всероссийская конференция: доклады, сообщения, 15-16 ноября 2016 года. Архангельск, 2018. С. 4-13. Борисов. Художник вечных льдов. С. 67.
