CC BY
21ИРАНСКИЙ УЗЕЛ: СОХРАНИТ ЛИ ЕВРОПА ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКИЙ КОД?
Татьяна Арзаманова,
сотрудник Отдела проблем европейской безопасности ИНИОН РАН
Ключевые слова: Соглашение по ядерной программе Ирана; европейская безопасность; трансатлантическое партнерство; Германия; Франция; торговый конфликт между ЕС и США; глобальное лидерство.
8 мая 2018 г. Д. Трамп анонсировал выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), или так называемого Ядерного соглашения по Ирану1, которое было подписано в июне 2015 г. после десятилетних изматывающих переговоров. Согласно этому документу, Иран брал на себя обязательство вывезти за пределы территории страны 98% обогащенного урана (хранить у себя можно было не более 300 кг), снизить с 20 до 5 тысяч общее число центрифуг для обогащения, не производить используемый для создания ядерного заряда обогащенный уран и обеспечить беспрепятственный мониторинг инспекторов Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Со своей стороны, США и Европейский союз частично сняли санкции с Ирана, предоставив ему возможность продавать свою нефть на международном рынке и пользоваться глобальной финансовой системой. Также были разблокированы счета иранского правительства в зарубежных банках на сумму свыше 100 млрд долл.
Говоря о выходе Соединенных Штатов из СВПД, американский президент в очередной раз обвинил Тегеран в стремлении к продолжению своей ядерной программы и назвал его главным спонсором терроризма. Д. Трампа категорически не устраивает тот факт, что программа создания баллистических ракет-носителей разнесена с ядерной и поэтому не подпадает под действие данного соглашения. Также Белый дом против ограничения срока действия соглашения 2015 годом и требует в принципе отменить предельные сроки ограничения на проведение Тегераном исследований в рамках ядерной программы. Речь идет не только о прекращении ракетной баллистической программы, но также о сокращении региональной активности Ирана на Ближнем и Среднем Востоке (поддержка Хизболлы в Ливане, повстанцев-хуситов в Йемене, режима Б. Асада в Сирии и значительное расширение своего присутствия в Ираке). При этом Д. Трамп исходит из твердого убеждения, что соглашение с Ираном на деле не решает никаких проблем и не является сдерживающим моментом для дестабилизации последним всего региона, и в этом состоит принципиальное расхождение по иранскому вопросу с его европейскими коллегами. У европейских политиков и дипломатов изначально не было никаких иллюзий относительно намерений иранского режима. Собственно говоря, присутствовало четкое понимание того, что ядерное соглашение - это инструмент не для разрушения, а для замедления ядерной программы Исламской Республики.
Д. Трамп также заявил о наличии «несомненных доказательств» того, что власти Исламской Республики нарушают условия соглашения и продолжают разработку ядерной программы. Администрация Белого дома рассчитывает путем ограничения нефтяных активов и ослабления экономики Ирана заставить последний существенно снизить его политическую активность по всем направлениям. Если европейские компании будут соблюдать требование Минфина США, это вызовет шоковые последствия для иранской экономики. За политическими причинами можно усмотреть и дополнительную финансовую подоплеку, - протекционистские действия правительства США по защите своего рынка.
Через два дня после выхода США из соглашения были введены санкции в отношении нефтяного и банковского сектора Ирана и его торговых операций. Так же при посредничестве Объединённых Арабских Эмиратов планируется прервать финансирование Корпуса стражей Исламской Революции.
Д. Трамп настроен крайне решительно, в том числе и по отношению к европейским союзникам, в этом нет сомнений. Американская администрация рассчитывает одним махом убить двух зайцев, увязывая вопрос соблюдения санкций и давления на Иран с торговыми спорами между США и Европой. Посол США в Германии Ричард Гренель высказал на страницах «Нью-Йорк Таймс»2 предположение, что недавно введенные американские пошлины на импорт алюминия и стали могли бы быть отменены для европейских союзников, в случае если последние поддержат позицию Д. Трампа по иранскому вопросу. Это - наглядная демонстрация озвученного еще в рамках предвыборной компании нового изоляционистского курса США. Упомянутые пошлины были введены 8 марта 2018 г., их размер составляет 25% на ввоз изделий из стали и 10% - из алюминия. Американский президент написал в своем твиттере, что данные мероприятия предпринимаются для защиты американской сталелитейной и алюминиевой индустрии от «несправедливых действий ЕС», и подчеркнул, что на протяжении долгих лет США «нещадно эксплуатировались» некоторыми странами (в том числе была упомянута Германия, особый акцент был сделан на низких оборонных расходах страны). Решение о введении Соединенными Штатами пошлин на сталь и алюминий вступило в силу 1 июня 2018 г. Накануне официальный представитель германского правительства Ш. Зайберт сделал следующее заявление: «Правительство ФРГ отвергает введение Соединенными Штатами пошлины на сталь и алюминий. Мы считаем эти меры незаконными, приведенный аргумент - необходимость защиты национальной безопасности - неубедительным... Федеральное правительство будет и далее защищать свободу торговли
1 Гарантами этой так называемой ядерной сделки являются
США, РФ, Германия, Франция, Великобритания и Китай.
2 The New York Times, May 11, 2018.
и открытые рынки и продолжит делать ставку на многосторонний подход в решении проблем»1. А. Меркель также подчеркнула свою уверенность в том, что пошлины противоречат правилам ВТО и добавила, что ответ со стороны ЕС на этот шаг американской администрации будет «единым и решительным» (предположительно, в качестве ответного шага ЕС может ввести 25% пошлины на американские товары).
На самом деле можно говорить о том, что так называемая ядерная сделка с Ираном - это гораздо больше, нежели обычное соглашение, это своего рода памятник эпохи классической дипломатии. Последняя попытка путем коллективных усилий удержать балансирующий на краю пропасти регион от глобальной катастрофы на Ближнем и Среднем Востоке. Мир снова возвращается от спектра угроз в сфере кибербезопасности и так называемой soft-security к угрозе прямого противостояния в духе двух мировых войн. Основной характеристикой современного состояния международных отношений стала непредсказуемость. Непредсказуемость поступков и высказываний крупных игроков и умножение не только угроз, но и акторов мировой политики. Феномен ультиматума стал постоянной переменной. Мы наблюдаем изменение структуры вызовов, изменение спектра рисков; мелких игроков сложнее контролировать. Возникла угроза опосредованной войны - не прямого столкновения противников, а противостояния на территории третьей стороны (прежде всего, это конфликт в Украине, сирийский ТВД, ближневосточный плацдарм -Ливан и Палестинская автономия).
Выход США из соглашения - это конец эпохи коллективной дипломатии как идеи послевоенного миропорядка в Европе в целом. Хотя в разные моменты ее наполнение трансформировалось от чисто номинального до вполне функционального, тем не менее ее ценность не подвергалась сомнению. Своим решением Д. Трамп одним махом превратил иллюзию мирового порядка в мировой беспорядок. В мифологии многих народов мира в архаическую эпоху встречается понятие «ось мира» (axis mundi) - воображаемая небесная ось, связывающая небо и землю, обозначавшая наивысшую точку мира, соответственно, территория вокруг такой оси считалась наделенной божественной благодатью в большей степени. Внешняя политика и политика безопасности США при администрации Д. Трампа смещаются с традиционного для страны мессианского менталитета (глобальная ответственность) в сторону самоощущения своего рода ментальной «оси мира» (мы лучше знаем как надо, и это не обсуждается).
Решение о выходе Соединенных Штатов из ядерного соглашения оказалось серьезным испытанием для трансатлантической солидарности. То, что долго оставалось фигурами речи европейских политиков и находило отражение в бумажных конструкциях, невольно потребовало реализации в жизнь. Обстоятельства этого выхода ставят новый, глобальный вопрос мировой внешней политики и миропорядка в целом: каким образом было бы правильным реагировать на давление и односторонние действия ультимативного характера со стороны ближайшего союзника? И скатится ли мир в конечном итоге к гоббсовской «войне всех против всех»? Это -своеобразный экзамен на зрелость для ЕС в целом
и проверка на прочность для германского канцлера, сумеет ли она сохранить континентальное политическое лидерство Германии в свой, скорее всего, заключительный легислатурный период. В финансовом отношении Германия больше других партнеров по соглашению заинтересована в стабилизации ситуации вокруг Ирана, доля германских инвестиций на иранском рынке составляет 60% от общего вклада ЕС. 10 мая 2018 г. после встречи со своим российским коллегой С. Лавровым министр иностранных дел ФРГ Хайко Маас сообщил прессе, что в Германии «едины во мнении, что нужно искать пути сохранения Иранского соглашения»2 и призвал к продолжению диалога с Тегераном по этому вопросу. Х. Маас подчеркнул, что ЕС намерен соблюдать соглашение с Ираном, а также отметил, что создавшаяся ситуация непосредственно затронула интересы безопасности Германии и континента в целом, и приоритетной задачей для всех сейчас является предотвращение развития событий по неконтролируемому сценарию. Глава германского внешнеполитического ведомства особо отметил, что считает необходимым рассматривать по отдельности проблему ядерного соглашения и роль Ирана в эскалации ситуации в регионе.
А. Меркель также назвала соглашение неидеальным, однако подчеркнула, что односторонние действия США ведут к «разрушению доверия». В своей речи на церемонии вручения президенту Франции Э. Макрону международной премии им. Карла Великого 10 мая 2018 г. федеральный канцлер сделала знаковое заявление: «Прошли времена, когда США просто защищали нас. Европа должна взять собственную судьбу в свои руки. В этом заключается наша задача на будущее». Образно говоря, это выступление можно считать практически «Мюнхенской речью» А. Меркель: коренным образом изменилась ментальная доминанта всей послевоенной европейской истории - исчезла непреложность трансатлантического сотрудничества и сама идея обязательности трансатлантической солидарности была поставлена под сомнение.
Вернется ли Европа в зону своей ответственности? Сколько бы европейские политики ни говорили о том, что связь Европы и США крепка как никогда, решение о выходе Соединенных Штатов из Иранского соглашения - это решение с эффектом домино. До Трампа все действия США на мировой арене в той или иной степени и в той или иной форме являлись результатом консенсуса с европейскими союзниками. Конечно, временами европейцам, образно говоря, выкручивали руки, но тем не менее их всегда ставили в известность о планируемых знаковых шагах Вашингтона и это обсуждалось. Д. Трамп впервые за всю историю трансатлантического партнерства принял решение единолично, вообще без какой бы то ни было оглядки на союзников. И позиция американского президента в этом вопросе очень жесткая и продуманная, он неоднократно говорил о недоверии иранским властям еще во время своей предвыборной компании, более того, назвал соглашение с Ираном «худшей сделкой всех времен». Резкий шаг американской администрации идеально вписывается в новую политику Д. Трампа под лозунгом «Америка прежде всего». Очень показательно в этом отношении замечание советника американского президента по национальной безопасности Джона Болтона в отношении возможности
1 Stellungnahme der Bunde sregirung zur Zole-Entscheidung
der Vereinigten Staaten von Amerika \ 31.05.2018.
2 www.deutsch.rt.com.10May2018
введения Минфином США санкций против европейских компаний, которые продолжат сотрудничество с Ираном: «Надеюсь, европейцы увидят, что в конечном итоге их интерес состоит в том, чтобы согласиться с нами». Таким образом, произошло изменение самой парадигмы вызовов безопасности - впервые они рождаются внутри трансатлантической связки, а не по причине внешнего давления или размывания целеполагания вследствие отсутствия привычного врага, с чем уже сталкивался Североатлантический альянс. Впервые трансатлантическая связка распалась.
Верховный представитель ЕС по иностранным делам Федерика Могерини от лица Евросоюза призвала к сохранению соглашения с Ираном: «Соглашение принадлежит международному сообществу и получило одобрение Совбеза ООН». Глава Европейской комиссии Ж.-К. Юнкер заявил на полях саммита ЕС в Софии: «Мы должны сейчас действовать. Долг Еврокомиссии - защищать бизнес ЕС, поэтому мы инициируем процесс для действия закона 1996 г., который нейтрализует экстерриториальные эффекты американских санкций в ЕС»1. Еврокомиссия предполагает защитить затронутые американскими санкциями европейские фирмы посредством активации так называемого «Блокирующего статута» (после того, как соглашение будет дополнено положением о новых санкциях США). Постановление было подготовлено еще в 1996 г., после введения Соединенными Штатами в действие санкций в отношении компаний, ведущих торговлю с Кубой, однако никогда прежде не применялось. Таким образом, этот нормативный акт официально запретит европейским компаниям выполнять американские экстерриториальные санкции в отношении Ирана. Предполагается также частичное возмещение убытков пострадавшим от санкций компаниям, однако федеральный канцлер однозначно дала понять, что о полной компенсации речи быть не может. Еврокомиссия планирует, что европейские компании будут впредь переводить платежи за нефть напрямую в Центробанк Ирана, минуя посредников. Также рассматривается возможность заключения рамочного соглашения ЕС с Ираном, на базе которого могли бы финансироваться конкретные проекты.
Очевидно, что, прежде всего, это не конкретные меры по защите бизнеса, а политический сигнал американской администрации, попытка расставить приоритеты. Недаром министр иностранных дел ФРГ Х. Маас выступил в поддержку этого плана, в то время как министр финансов П. Альтмайер назвал его популистским и вообще «абсурдным».
Официальный Берлин в свою очередь после знакового выступления канцлера явно старается избегать резких шагов и заявлений во избежание обострения конфронтации с Вашингтоном. В рядах германского правительства нет единства по иранскому вопросу. Многие упрекают А. Меркель в лицемерии: ведь выступив с резкой отповедью Д. Трампу, она не хочет прибегать к конкретным резким шагам, дабы не испортить отношения с Вашингтоном окончательно. От Меркель требуют символического шага, который ярко продемонстрировал бы политический суверенитет Европы. 16 мая 2018 г. во время своего выступления в Бундестаге А. Меркель вновь подчеркнула, что хотя соглашение с Ираном по его ядерной программе очень далеко от
идеала, однако является рабочим инструментом. Тем более что МАГАТЭ по результатам мониторинга в очередной раз подтвердило, что Исламская Республика в полном объеме выполняет все взятые на себя согласно договору обязательства. Федеральный канцлер отметила, что эскалация ситуация в Ближневосточном регионе, за которую она возложила ответственность на Тегеран, требует постоянного переговорного процесса с иранскими властями, в том числе и по вопросу ядерной программы, однако вести такой диалог было бы гораздо удобнее, опираясь на действующее соглашение.
Глава кабинета также сделала особый акцент на важности отношений с Соединенными Штатами для Германии, и отметила, что международная ситуация в целом диктует необходимость интенсификации сотрудничества, в том числе и военного, как в рамках ЕС, так и НАТО. «Одна страна совершенно очевидно не способна в одиночку гарантировать безопасность»2, - подчеркнула она. 14 мая 2018 г. на встрече с руководством бундесвера А. Меркель заявила, что с учетом роста нестабильности в мире и увеличения числа кризисных регионов Германия вынуждена увеличить расходы на оборону. Запланировано, что в 2018 г. эти расходы составят 38,5 млрд евро, в 2019 г. - 41,5 млрд евро. В настоящее время эта статья расходов составляет 1,24% от ВВП Германии, к 2025 г. планируется их рост до 1,5%. А. Меркель при этом не исключила, что со временем показатель может достигнуть 2% (пока Германия занимает по данному показателю 16-е место среди стран -участниц НАТО, хотя по общей сумме национальных взносов на военные расходы Альянса она на 4-м месте после США, Великобритании и Франции).
Для германского канцлера вызов состоит не только в том, чтобы избежать непредсказуемой и ничем не ограниченной иранской внешней политики и защитить интересы германского бизнеса в этом регионе, но и в том, чтобы не дать Парижу перехватить политическое лидерство в Европе. Получается очень интересный расклад. Европа имеет шансы на успех в этом противостоянии при условии, что выступит единым фронтом. Однако, если Э. Макрон, безусловно, готов к открытой конфронтации с Белым домом, то А. Меркель оказалась в очень сложной ситуации. В силу целого ряда причин, в том числе и исторического характера, она, как и часть германского общества, с одной стороны, не готова к противостоянию с Вашингтоном, а с другой - не заинтересована в том, чтобы Париж перехватил в ЕС «желтую майку лидера». И Франция, и Германия хотели бы сохранить действующее соглашение с Ираном, однако Париж готов открыто бороться за него, в отличие от Берлина. И если глава финансового ведомства ФРГ П. Альтмайер выразил общую с федеральным канцлером позицию фразой «мы ничего не можем с этим поделать», французский президент, напротив, подчеркнул, что если Франция согласится на то, чтобы за нее решали другие, пусть даже и союзники, она «потеряет свой суверенитет». Французские политики вообще в выражениях не стеснялись. Так, министр финансов Бруно Ле Мэр 11 мая 2018 г. в своем интервью Каёювепёег Еигоре1 подчеркнул, что «европейские страны не должны вести себя как вассалы правительства Трампа», и «Европа не должна признавать США мировым экономическим полицейским».
www.ec.europa.eu
2 www.bundestag. ёе\ёокишеП;$\10.05.2018
В этом не только очевидна разница дипломатических стилей, здесь проявился ментальный разрыв второй половины XX в. - Франция оказалась в клубе победителей и никогда не отказывала себе в возможности лишний раз подчеркнуть собственное историческое величие и роль в мировой дипломатии. Иранский узел не хуже лакмусовой бумажки выявил до сих пор сохраняющуюся разницу политического менталитета обеих стран - французскую ментальность великой державы и немецкую ориентированность на союзнические действия, а точнее, своего рода трансатлантическую зависимость Германии, поскольку именно благодаря этому феномену за прошедшие десятилетия из политического карлика вырос экономический гигант и политический тяжеловес. Не будет большим преувеличением сказать, что современная Германия - это в огромной степени успех внешней политики Соединенных Штатов во второй половине XX века.
Французская дипломатия предпочла сейчас прибегнуть к политическим ad hoc coalition для того, чтобы дать отпор односторонним ультимативным действиям Вашингтона. И здесь для официального Берлина возникает еще один крайне чувствительный момент. В спорной ситуации вокруг Ирана на стороне Соединенных Штатов выступает Израиль, который не признает и никогда не признает военное присутствие Ирана в Сирии, независимо от дальнейшего развития иранской ядерной программы. И если Берлин открыто займет противоположную позицию, это может иметь очень серьезные имиджевые издержки для кабинета А. Меркель в целом и для нее как политика в частности.
Помимо исторического груза более уязвимая позиция Германии продиктована и большими финансовыми потерями от возможного расширения американских санкций, поскольку экономика ФРГ в целом экспортоориентиро-ванная, при этом те же пошлины на импорт алюминия и стали напрямую затрагивают одну из ее наиболее доходных статей - автомобилестроение. Германия сильно, гораздо в большей степени, нежели Франция, зависима от американского рынка. 11 мая 2018 г. в интервью Deutschlandradio министр экономики ФРГ П. Альтмайер заявил, что федеральное правительство не имеет «юридических возможностей для защиты немецких фирм от решений американского правительства или возможности сделать для них исключение»1, однако предоставит таким фирмам поддержку и юридическое сопровождение. Объем германо-иранского торгового оборота при этом в 2017 г. составил 3,4 млрд долл. (против 2,9 млрд долл. в 2016 г.). Прежде всего, речь идет о технике, изделиях химической промышленности, автомобилях и их комплектующих, устройствах для обработки данных. Германия является одним из крупнейших акционеров Airbus, у которого контракт на поставку самолетов в Иран, общая стоимость которого оценивается в 8,4 млрд евро. В 2017 г. объем германского экспорта в Исламскую Республику составил 3 млрд евро.
Санкционное законодательство США не предусматривает сохранение заключенных до наступления действия санкций контрактов, таким образом, с момента вступления в силу ограничений все проекты должны быть остановлены в течение 180 дней. Для европейских компаний, чья деятельность окажется затронутой санкциями, американский рынок будет закрыт. Для герман-
ских концернов, чья продукция является экспортоорин-тированной и которые имеют широкие бизнес-интересы в США (в 2017 г. экспорт германских товаров в США составил 111 млрд евро), выбор вполне очевиден. Иранский рынок - капля в море, гораздо важнее американский. В большей степени германская экономика будет негативно затронута ростом цен на энергоносители, спровоцированным решением Д. Трампа. У США также серьезные претензии к Германии из-за строительства газопровода «Северный поток-2»: 17 мая 2018 г. последовало заявление Белого дома, согласно которому этот проект угрожает энергетической безопасности Европы и может попасть под американские санкции.
Во Франции же предполагаемые санкции со стороны США затронут не столь значительный сектор экономики, больше всего пострадают крупные концерны типа Total или Пежо. Концерн Пежо-Ситроен контролирует около трети автомобильного рынка Ирана, нефтяная компания Total совместно с китайской CNPC заключили контракт на инвестирование около 5 млрд евро в проект по добыче газа в Персидском заливе. Общий объем французского экспорта в Иран составил в 2017 г. 1,5 млрд евро.
Что касается реакции иранских властей на выход США из ядерной сделки, то еще 20 апреля 2018 г. президент Исламской Республики Хасан Роухани во время телефонного разговора с президентом Франции Э. Мак-роном однозначно дал понять, что «ядерная сделка, равно как любой другой аспект, имеющий к ней отношение, не подлежит обсуждению ни в каком виде»2, и Тегеран не намерен принимать во внимание никакие ограничения и обязательства, выходящие за рамки соглашения. Иран опроверг свое участие в ракетном обстреле израильских блокпостов на Голанских высотах, назвав это предположение «беспричинной клеветой», а также выразил недовольство реакцией международного сообщества на произошедшее, подчеркнув, что она лишь подталкивает Израиль к «дальнейшей агрессии, что только делает регион небезопасным и нестабильным».
6 мая 2018 г. во время выступления по национальному телевидению Х. Роухани предупредил США, что в случае своего выхода из соглашения они будут сожалеть об этом «как никогда ранее за всю свою историю». 21 мая 2018 г. власти Ирана практически озвучили ультиматум: замглавы МИД Аббас Аракчи проинформировал, что у европейских гарантов соглашения есть от 45 до 60 дней для того, чтобы предоставить иранской стороне гарантии защиты ее интересов (сохранение возможности продажи иранской нефти, а также сотрудничества европейских банков с Тегераном) и того, что убытки, возникшие вследствие выхода США из соглашения, будут компенсированы европейцами. Иранский МИД пообещал в случае невыполнения своих требований принять «вынужденные решения»: очевидно, что речь идет о выходе Исламской Республики из соглашения и отказе от всех ранее взятых на себя в рамках такового обязательств. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи 4 июня 2018 г. приказал Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) экстренно возобновить обогащение урана вплоть до уровня в 190 тысяч единиц, заявив при этом, что его страна «не может находиться
1 Schadenbegrenzungen fUer die deutsche Wirtschaft \\
deutschlandfUnk. de
www.mobile.reuters.com
под санкциями, отказаться от своей ядерной программы и соблюдать ограничения, налагаемые соглашением»1.
Иранский посол в ФРГ Али Маджеди недаром отметил, что «ЕС, РФ и Китай вместе не менее сильны, чем США». В отношении американских пошлин на алюминий и сталь европейцы выступили единым фронтом, и, безусловно, сейчас Иран ждет от Европы проявления подобного единства и в данном вопросе. Дабы избежать хаоса в нынешней драматической геополитической ситуации, Европа действительно может выступать только как единое целое. Э. Макрон готов на резкие шаги по отношению к Вашингтону, поскольку это дало бы возможность Франции перехватить лидерство в ведущем франко-германском тандеме в рамках ЕС, однако это идет вразрез с интересами Германии. Последняя будет продолжать и дальше трансформировать свою финансовую мощь в политическое влияние, и возвращаться к старой схеме банкира Европы страна не намерена. В формате франко-германского дуумвирата немцы не готовы поддержать жесткую линию французского президента, у нынешнего поколения немецких политиков трансатлантический код буквально в крови. Германский политический истеблишмент, выражая свое недовольство действиями Вашингтона, в массе своей ни ментально (прежде всего), ни с точки зрения финансовых аспектов не готов окончательно выйти из-под американского зонтика, поскольку европейский еще только в проекте, а самостоятельно обеспечить собственную безопасность страна не в состоянии. Последовательное осуществление программы сокращения бундесвера последнюю четверть века, а также его хроническое недофинансирование привели к тому, что на сегодняшний день вооруженные силы Германии не в состоянии в полной мере осуществлять оборону страны и должным образом выполнять взятые на себя международные обязательства (так, например, согласно данным Федеральной счетной палаты Германии, в 2017 г. в относительной боевой готовности находились менее половины фрегатов, танков и лишь только каждый третий боевой вертолет).
Немецкое общество, выросшее в системе евро-атлантических координат, восприняло речь Д. Трампа о выходе из соглашения как катастрофу. В Германии сложился практически единодушный общественный консенсус относительно того, что США открыли ящик Пандоры, и далее Европе придется самостоятельно заботиться о собственной безопасности. Согласно последним опросам БеизсЫа^^е^, США доверяют не более 25% опрошенных граждан Германии. Согласно данным опросов общественного мнения института Emnid, около 80% опрошенных немцев выступают за то, чтобы ЕС продолжал соблюдать ядерное соглашение с Ираном, противоположной точки зрения придерживаются только 8% респондентов.
Обычно, когда говорят и пишут о Западе в целом как о единой системе ценностей, прежде всего имеют в виду трансатлантическое пространство, теперь же на данном витке исторического развития на наших глазах Запад неумолимо разделяется на Соединенные Штаты и Европу. Для немцев как общества в целом эта переменная была гораздо важнее, чем для соседей. Германская нация возрождалась во второй половине XX в. как часть Запада, это была непреложная ментальная константа всей послевоенной истории Германии.
И дело не только в бэкграунде германского политического класса, причины лежат гораздо глубже. Немцам десятилетиями буквально вдалбливали важность и непреложность трансатлантической связки и кооперативной политики в целом. Между тем сам характер любой нации не меняется, и если нация на определенном этапе исторического развития оказывается в точке бифуркации, одними лозунгами заданный вектор развития изменить невозможно! Однако Германия сейчас в отличие от ситуации перед Первой и Второй мировой войнами по сути своей является принципиально другой страной и другой нацией. Произошло глубинное ментальное изменение духа германской нации в силу причин исторического, географического, политико-экономического характера. До конца Второй мировой войны Германия как государство представляла собой, по сути, Пруссию, с ее духом прусской военной аристократии, выросшей из классической немецкой философии с главным постулатом «Воля превыше всего». Сейчас та самая «Пруссия» не имеет ни экономического, ни политического веса. Западные регионы доминируют в политическом и экономическом аспектах, а они совершенно другие и в культурном, и в ментальном отношении. Для нынешней «Западной» Германии трансатлантические отношения и политическая культура мультикультурализма являются стержневыми дефинициями гражданского общества.
Решение Д. Трампа о выходе США из соглашения с Ираном парадоксальным образом разрушило существующий миропорядок, один из возможных катастрофических сценариев развития ситуации - начало гражданской войны в Иране и вооруженная конфронтация между Ираном и Израилем на территории Сирии.
Теперь начнется формирование новой системы глобального лидерства, и для этого Европе необходимо иметь значительный вес как в отношении собственной политической и военной мощи, так и технической компетенции. В ближайшие тридцать лет во многом демографическая ситуация в Китае решит, будет ли он оставаться вторым или выйдет на главенствующую позицию в мировом масштабе. ЕС в любом случае вынужден будет начать постепенный дрейф в сторону от Америки. Вопрос сейчас для Европы в целом и для Германии как главного европейского тяжеловеса в частности стоит следующим образом: предпримут ли немцы активные действия или займут выжидательную позицию. В последнем случае ни о какой решающей роли ФРГ в современной повестке дня говорить не приходится.
1 www.presstv.com.detail\2018\04.06\
