CC BY
67
ФИЛОЛОГИЯ
Е. М. Абышева
ИНВЕРСИИ КОНЦЕПТА ‘ЧУДОМТЯЛСЬЕ’
В РУССКИХ И ИРЛАНДСКИХ СКАЗКАХ
В статье обосновываются основные способы инверсий концепта ‘чу-до/ш1гае1е ’, выявленные на материале русских и англоязычных ирландских сказок. При опоре на гипотезу концептуальных инверсий, выдвинутую Н. Н. Белозёровой и Л. Е. Чуфистовой, рассматриваются основные бинарные оппозиции, играющие роль инвертем при данных концептуальных инверсиях.
Ключевые слова: концепт, инверсия, русские сказки, ирландские сказки, ин-вертема, бинарные оппозиции.
В «Словаре русского языка» инверсия понимается как «изменение обычного порядка слов в предложении с целью подчёркивания смысловой значимости какого-либо слова или придания стилистической окрашенности»1. Согласно «Большому толковому словарю русского языка» инверсия - «изменение общепринятого положения элементов, расположение их в обратном порядке»2. Очевидно, в последнем приведённом определении речь уже не идёт конкретно о порядке слов в предложении, а просто о «положении элементов». Кроме того, из второго определения следует, что инвертированный порядок - это обратный, противоположный порядок.
Инверсия может рассматриваться и как явление культуры. Так, И. В. Кондаков отмечает, что дуальная логика развития русской культуры (как культуры с бинарной структурой) привела к формированию «особого социокультурного механизма - инверсии - направленного на сохранение и постоянное производство бинарной структуры культуры»3.
Инверсия, заключает И. В. Кондаков, есть «логическая форма простого способа принятия решения, заключающегося в выборе между двумя вариантами»4. Примером такого выбора можно привести Крещение Руси, которое осуществлялось именно по «инверсионной логике» выбора между язычеством и христианством.
Таким образом, идея бинарных оппозиций начинает развиваться ещё в древнее время, когда быт наших предков, круг их понимания ограничивался внешней, материальной стороной, а все разнообразие естественных явлений разделялось на две противоположные силы. В дальнейшем идея бинарных оппозиций способствует становлению уникального явления культуры - инверсии.
Гипотеза концептуальной инверсии была обоснована в работе Н. Н. Белозёровой и Л. Е. Чуфистовой «Шекспир и компания, или использование электронных библиотек при лингвистическом исследовании». Под концептуальными инверсиями мы, вслед за авторами, будем понимать «крупные концептуальные преобразования в исторической перспективе»5.
Н. Н. Белозёрова и Л. Е. Чуфистова в вышеназванной работе полагают, что концепт, как любая абстрактная сущность, «обладает как константными параметрами, так и переменными»5. Константные параметры обычно являются структурными компонентами, т. е. представляют собой семантическую структуру. Переменные параметры - это собственно семантемы, содержание которых зависит от культурноисторического контекста, и от которых, в конечном счёте, зависят концептуальные инверсии. Что касается константы концепта ‘чудо’, мы пришли к выводу, что её
составляют психологические параллелизмы (термин А. Н. Веселовского). В работе «Историческая поэтика» он пишет, что «человек усваивает образы внешнего мира в формах своего самосознания; тем более человек первобытный, не выработавший ещё привычки отвлечённого, необразного мышления. Мы невольно переносим на природу наше самоощущение жизни, выражающееся в движении, в проявлении силы, направляемой волей. Итак, параллелизм покоится на сопоставлении субъекта и объекта по категории движения, действия как признака волевой жизнедеятельности. Объектами, естественно, являлись животные; они всего более напоминали челове-ка»6. Если точнее, константа концепта ‘чудо’ заключается, по нашему мнению, в том, что на помощь человеку призывалось божество или демоническая сила; когда-то это божество или демоническая сила совершили чудесное исцеление, спасли или оградили; а во втором члене параллели являлся человек, жаждущий повторения такого же чуда спасения, повторения такого же сверхъестественного акта.
Мы полагаем, что к тому, что понимается под концептуальной инверсией, очень близок термин «рефрейминг», предложенный Дж. Лакоффом. Под рефреймин-гом учёный понимает «процесс повторного мышления», иногда «концептуальный пересмотр» одного и того же явления . В основе данного явления лежит процесс «реконцептуализации», который означает, что «цель, определяемая каким-то образом в одной системе ценностей, переносится в другую, совершенно отличную сис-тему»7. Таким образом, мы приходим к выводу о том, что как концептуальные инверсии, так и рефрейминг, основываются на изменчивости концепта. Однако если при исследовании концептуальных инверсий для нас особенно важным оказывается обращение к культурно-историческому контексту, то при изучении рефрейминга особое внимание уделяется ценностному компоненту.
Рассмотрим концептуальные инверсии концепта ‘чудо’. Они, на наш взгляд, происходят в двух направлениях. Во-первых, если мы обратимся к аксиологии, рассмотрим оценочный слой концепта, то заметим, что лексема «чудить» («мудрить», «творить») подверглась профанизации из-за раскола русской православной церкви в XVII веке, что и подтверждается в статье В. П. Завальникова. Что же касается лексемы «чудесный» («прелестный»), то она изначально имела отрицательную коннотацию, потому что происходила от корня «лесть», и лишь после того, как её стали связывать с лексемой «красивый», она приобрела положительную коннотацию8, на основании чего можно говорить о произошедшей сакрализации концепта. В связи с этим заметим, что в сказках мы наблюдаем такое явление, как оборачивание инверсии, поскольку в то время как в повседневной жизни представление о чуде изменилось (словари трактуют чудо как Божественное деяние), в сказках это не отражается. В силу того, что сказка сохраняет «исторические корни», следы различных обрядов, она вновь и вновь возвращает нас к исходной мифологической ситуации, а значит, представление о чуде как о Божественном деянии в ней не закрепляется.
Во-вторых, в словарях нередко слово «чудный» обозначает «удивительный по прелести, красоте»9. Это подтверждается и в сказках. Материалом нашего исследования послужили русские народные сказки сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки». В таких сказках, как «Райская дудка», «Чудесная дудка», лексемы райская и чудесная имеют ярко выраженную положительную коннотацию, что свидетельствует о понимании чуда как красоты в данных сказках. В следующих сказках чудо также понимается как красота: «Марья Моревна» (чудесный дворец, чудный конь), «Жар-птица» (перо чудное), «Подземный ход» (чудесная музыка), «По щучьему велению» (чудно убрано).
Однако в таких сказках, как «Хитрая баба», «Хитрая жена», «Догадливая жена», лексемы хитрая, догадливая в названии сказки, а также само повествование ука-
зывают на то, что хитрость, догадливость героинь максимизируются и становятся синонимами чуда. Напомним, что, в общем, нами было выявлено 23 сказки, в которых герои добиваются успеха именно благодаря уму и хитрости. Если обратится к таким сказкам, как «Пахом», «Райская дудка», «Суд о коровах», «Чудесная дудка», «Правда и кривда», «Летучий корабль», «По щучьему велению», «Приёмыш», то мы увидим, что исключительно доброта позволила герою не только добиться успеха, но и совершить чудеса. Лексема ‘чудо’ имеет семы ‘чудить, мудрить’ и ‘красота’, но она не имеет семы ‘доброта’, что свидетельствует о произошедшей концептуальной инверсии.
Также мы полагаем, что инверсия концепта ‘чудо’ происходит и на уровне хронотопа. Рассматривая хронотопические признаки реализации концепта ‘чудо’, мы предположили, что особенность хронотопа русских сказок заключается в том, что в нём необычно ярко представлены бинарные оппозиции, такие как церковь - кабак, барин - холоп. Мы полагаем, что данное обстоятельство как раз и сыграло роль ин-вертемы при инверсии концепта ‘чудо’ (вслед за Н. Н. Белозёровой и
Л. Е. Чуфистовой мы понимаем под инвертемой «элемент, способствующий развитию концептуальной инверсии»10).
Перейдём к рассмотрению инверсии изучаемого концепта в ирландских сказках, а именно сказок из сборника P. Kennedy “Legendary Fictions of the Irish Celts”. Поскольку профанизации здесь не наблюдается, отметим только, что в ирландских сказках мы также обнаружили примеры, когда чудо понимается как доброта (7 сказок - “Adventures of Gilla na Chreck an Gour”, “Jack the Master and Jack the Servant”, “The Brown Bear of Norway” и др.) и как ум, хитрость (10 сказок - Black Stairs on Fire; Cauth Morrisy Looking for Service; Jack and his Comrades; The Bad Stepmother; The Corpse Watches и др.). В отличие от русских сказок, в ирландских сказках не были обнаружены примеры понимания чуда как красоты. Однако если мы обратимся к словарям, то обнаружим, что среди синонимов слова “miracle” фигурируют “beauty”, “lovely”, “bunny”, но отсутствуют слова со значением «ум» или «доброта», что, наш взгляд, свидетельствует об инверсиях данного концепта.
Анализируя хронотопические признаки реализации концепта ‘miracle’ в текстах ирландских сказок, мы пришли к выводу о том, что в них ярче, чем в русских сказках представлена борьба «:светлых и тёмных сил», «добра и зла», что, на наш взгляд, и сыграло роль инвертемы при инверсии концепта ‘чудо/miracle’11.
Обобщим приведённые соображения в виде таблицы:
Инверсии концепта ‘чудо/miracle’
Сказки Уровень инверсии Инвертема Пример
Русские Оценочный уровень Профанизация лексемы ‘чудо’ и её последующая сакрализация
Смысловой уровень Закрепление за лексемой ‘чудо’ таких значений, как «доброта», «ум», которые не зафиксированы в словарях «Пахом», «Райская дудка», «Суд о коровах», «Чудесная дудка», «Правда и кривда», «Летучий корабль», «По щучьему велению», «Приёмыш», «Старик на небе», «Вершки и корешки», «Архиерей отчитывает», «В чём я?», «Генеральская жена и купеческий сын», «Вор», «Добрый поп»
Хронотопический уровень Бинарные оппозиции церковь -кабак, барин -холоп Жена слепого, Поп-Ворожейка
Ирланд- ские Уровень смысла Закрепление за лексемой ‘miracle’ таких значений как «ум», «доброта», которые не зафиксированы в словарях Black Stairs on Fire; Cauth Morrisy Looking for Service; Jack and his Comrades; The Bad Stepmother; The Corpse Watches; The Crock Found in the Rath; The Long Spoon Adventures of Gilla na Chreck an Gour; Jack the master and Jack the Servant; The Apparition in Old Ross; The Brown Bear of Norway; The Pooka of the Murroe; The Three Crowns; The Tobinstown Sheeoge
Хронотопический уровень Борьба «светлых и тёмных сил», «добра и зла» “Faction Fight among the Fairies”, “The Apparition in Old Ross”
Таким образом, мы проследили основные направления концептуальных инверсий концепта ‘чудо/miracle’. Было установлено, что концептуальные инверсии происходят в русских и ирландских сказках на оценочном уровне, на уровне смысла, а также на хронотопическом уровне. Инвертемами при концептуальной инверсии концепта ‘чудо’ на оценочном уровне является профанизация лексемы ‘чудо’ и её последующая сакрализация. На смысловом уровне лексемы ‘чудо’ и ‘miracle’ принимают в сказках значения, которые не зафиксированы в словарях - «доброта» в русском языке и «доброта», «ум» в английском языке.
На хронотопическом уровне инвертемой при инверсии концепта ‘чудо/miracle’ в русских сказках мы считаем такие бинарные оппозиции, как «церковь - кабак», «барин - холоп», а инвертема при инверсии изучаемого концепта в ирландских сказках, на наш взгляд, - борьба «светлых и тёмных сил».
Примечания
1 Евгеньева, А. П. Словарь русского языка : в 2 т. Т. 2 / А. П. Евгеньева. - М. : Рус. яз., 1981. - С. 664.
2 Кузнецов, С. А. Большой толковый словарь русского языка / С. А. Кузнецов. -СПб. : Норинт, 2003. - С. 391.
3 Кондаков, И. В. Введение в историю русской культуры (теоретический очерк) / И. В. Кондаков. - М. : Наука, 1994. - С. 59.
4 Там же. - С. 60.
5 Белозёрова, Н. Н. Шекспир и компания, или использование электронных библиотек / Н. Н. Белозёрова, Л. Е. Чуфистова. - Тюмень : Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 2007. -С. 64.
6 Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. - М. : Высш. шк., 1989. - С. 101.
7 Lakoff, G. Framing : it’s about values and ideas [Электронный ресурс] / G. Lakoff. -Режим доступа : http://www.rockridgeinstitute.org/portal_javascripts.
8 Завальников, В. П. Разрушение древнерусского концепта святости и образ человека в русской языковой картине мира / В. П. Завальников // Вестн. Ом. ун-та. - 2001. -№ 4. - С. 83.
9 Лопатин, В. В. Русский толковый словарь / В. В. Лопатин, Л. Е. Лопатина. - М. :
Рус. яз., 1997. - С. 793.
10 Белозёрова, Н. Н. Шекспир и компания... - С. 64.
11 Абышева, Е. М. Хронотопические признаки реализации концепта «чудо» в текстах ирландских сказок / Е. М. Абышева // Вестн. Челяб. гос. пед. ун-та. - 2007. - № 8. -С. 221.
И. Ю. Апалько
ПРОДУКТИВНОСТЬ АББРЕВИАЦИИ В ТЕРМИНОПРОИЗВОДСТВЕ ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ «ЗАЩИТА ИНФОРМАЦИИ»
Данная статья посвящена продуктивности аббревиации как одному из возможных способов образования терминов предметной области «Защита информации». Автором рассматриваются простые и сложные английские и русские аббревиатуры, приводятся примеры буквенных и слоговых сокращений, усеченных английских терминов, а также примеры акронимов английского и русского языков. В статье показано, что аббревиации разных видов оказались в значительно большей степени подвержены английские, нежели русские термины исследуемой ПО.
Ключевые слова: аббревиация, аббревиатура, акроним, буквенное сокращение, слоговое сокращение, усеченный.
Аббревиация («образование новых слов путем сокращения (усечения) основы»1) является одним из возможных способов пополнения корпуса терминов любой терминологии.
Л. Л. Нелюбин, считая аббревиацию «одним из результатов информационной оптимизации сообщения», определяет ее сущность («процесс аббревиации заключается в редукции ряда элементов в лексической единице, несущих минимальную информационную нагрузку, и сведении оставшихся элементов в новую лексическую единицу»); он также констатирует результат процесса аббревиации (образование «сокращенной лексической единицы, структурно отличной от исходной лексической единицы»)2.
Лингвисты признают целесообразность и значимость аббревиатурных образований в терминологии. Так, В. П. Даниленко и Л. И. Скворцов утверждают: «Целесообразными в терминологии являются аббревиатурные по способу образования термины»3. Другие языковеды пишут: «Аббревиация занимает самый нижний ярус в иерархическом описании способов терминообразования, но распространенность (и значимость) ее в специальных языках весьма велика»4.
М. Д. Степанова, В. Фляйшер выделяют «односегментные и многосегментные усеченные слова», подчеркивая, что односегментные усеченные слова «состоят их одного связанного одно- или двухсложного сегмента нередуцированной единицы», «этот сегмент может быть ее началом или концом, иначе, инициальным или финаль-
