CC BY
457
УДК 407
Л.М. Урубкова ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И ПЕРЕВОД
В статье анализируется понятие интерпретация как свойство человека, познания и коммуникации, рассматриваются отношения интерпретации и понимания. Подчеркивается значение прагматических факторов перевода в развитии готовности к интерпретации, опыт переводчика. Интерпретация текста в процессе перевода осуществляется как единство 1) умения анализировать ситуацию социокультурного взаимодействии, которая создает возможность взаимопонимания; 2) понимания смысла высказывания в процессе анализа значения языковых единиц, понимания компонентов значения слова; анализа комбинаций и контекстных позиций языковых знаков, словосочетаний, предложений; 3) готовности анализировать намерения и создаваемые смыслы в становящемся событии коммуникации на основе знания культурологических факторов взаимодействия.
Ключевые слова: интерпретация, понимание, ситуация, контекст, концепт, интонация, экспрессия.
Цель статьи - исследовать интерпретацию как деятельность, являющуюся условием познания, коммуникации, творчества, возникновения интерсубъективности, выявить возможности развития готовности к интерпретации в формировании переводческой деятельности.
Исследование интерпретации построено на аксиомах, объясняющих, как хранится и перерабатывается информация в человеческом сознании. Эти положения состоят в следующем: «человек взаимодействует с миром на основе генетически и культурно усвоенного опыта; этот опыт представляет собой гибкую систему взаимосвязанных смыслов - личностно значимых и ситуативно обусловленных идеальных сущностей; осмысление действительности есть диалектически взаимосвязанное творческое двунаправленное движение - вовнутрь и вовне (интериоризация и эксте-риоризация); человеческое сознание - это часть более общей сложной организованной системы (ноосферы); существуя в мире реальности, человек по своей природе активен и проективен и поэтому рассматривает и переживает как реальные так и возможные ситуации; человеческое сознание многомерно, и многомерны составляющие ментальные образования, поскольку мир многопричинен и многовариантен; человеческая отдельность объясняет наше челночное движение от системы наших субъективных представлений и знаний о мире к внешнему миру и обратно и, соответственно, объясняет неизбежность постоянных изменений тех единиц опыта, которые хранятся в индивидуальной и коллективной памяти человека людей; в своей основе человеческое сознание едино, и различия между людьми вторичны» [Карасик 2009: 9-10].
Перевод - это интерпретативная деятельность, перевод существует как процесс, в котором знаки находятся в динамических отношениях друг с другом, интерпретируя друг друга и создавая, таким образом, систему знаков, то есть культуру [Peirce 1931-1966]. Главный закон семиотики, имеющий формулу «знак за знак», утверждает, что знак может быть интерпретируем другим знаком и только таким образом происходит развитие значения знака [Leibnitz 1987].
Интерпретация является главной особенностью деятельности сознания. Сознание - это особого рода деятельность психики, связанная с интерпретацией информации, поступающей в мозг от внешнего мира и от самого организма. Каждая такая интерпретация гипотетична и может мгновенно сменяться другой, более соответствующей реальной ситуации. В качестве факта сознания субъекту презентируется та гипотетическая интерпретация, которая одерживает верх над другими. Однако отброшенные варианты интерпретации не исчезают, а сохраняются и могут быть осознаны в некоторых условиях [Dennet 1993]. Интерпретация исследуется в единстве с понятием «когниция, которая включает процессы мышления, сознания, восприятия, внимания, узнавания и т.п. [Демьянков 1995: 152].
В основе исследования интерпретации -понимание языка как «обусловленного культурой и переживаемого в индивидуальном сознании знания о мире, проявляющегося в коммуникативной деятельности» [Карасик 2009: 5]. Одни из направлений исследования языка - философская герменевтика (постфеноменология) и философия нормального языка (постаналитическая философия) [Lipps 1976: 14; Gadamer 1986; Kramer 1998;
Инишев 2009] - создают понимание языка как (трансцендентального) медиума, который формирует готовность к пониманию единства мысли и слова, эмоций, намерений и отношений человека. В центре исследования изучение семантического и прагматического измерений языка, единство языка с разнообразными формами опыта мира, единства официального и обыденного языка, изучение среды общения, понимание взаимосвязи мира и языка как (трансцендентального) медиума. Внимание в исследовании языка уделяется изучению вопроса о ситуации, в которой происходит коммуникативная деятельность, «о специфической топике «транс -цендирования» языка: где именно оно осуществляется и каков его вектор» [Инишев 2009: 174]. Акцентируется роль ситуации коммуникативной деятельности в единстве пространства и времени, факт произнесения самого текста (речи), знание различных жанров речи, роль коммуникативной компетенции участников общения. Язык - это медиум, структурирующий до - теоретический опыт и индифферентный по отношению к различению объективного и субъективного аспектов нашего опыта [Инишев 2009: 74]. Подчеркивается, что «мирораскрывающим» - познавательным - потенциалом обладают различные формы человеческого опыта, экспрессивность и выразительность языка. К основным чертам языка как медиума относятся понимание его «не как инструмента - посредника, а как «первичной сферы, по отношению к которой невозможно занять внешнюю позицию, равно как невозможны локализация внутри нее и определение ее контуров» [Инишев 2009: 174]. Данный подход к исследованию языка подчеркивает необходимость развития способности восприятия, умения анализировать единство создаваемого смысла, условий взаимодействия, опыта говорящего, форм речи. Истолкование является способом осуществления языка как универсальной среды, как медиума.
Интерпретация - это понимание создаваемого в коммуникации значения на основе единства социальных и индивидуальных знаний, применения опыта познания, общения. «Любая интерпретация отдельных познавательных актов, выраженных в тех или иных языковых структурах, может быть адекватной только при учете всей цепи соответствующих познавательных актов, другими словами, не только самого языкового выражения, но и знания о действительных ситуациях, приобретенных человеком как на основе своего индивидуального опыта, так и общественного опыта, закрепленного и переданного в языковых
формах (текстах)» [Колшанский 2006: 59]. Интерпретации есть условие коммуникации, создания нового знания. «Всякий языковой акт есть акт интерпретации как соответствующих моментов мышления, так и соответствующих моментов действительности» [Лосев 1982: 96]. Интерпретация лежит в основе взаимодействия человека с миром, единства предметного и духовного мира. «Вещь и ее интерпретация, вернее же, самое само вещи и его интерпретация - вот основная противоположность мысли и бытия, без осознания которой невозможна никакая философия. Вещь всегда дана в какой-нибудь интерпретации» [Лосев 1994: 333]. «Вещь не есть ни одно из своих свойств, но нечто большее; когда мы говорим об интерпретации, мы исходим из очевиднейшего факта, что вещь всегда обращена к нам той или другой своей стороной сознаваемой и понимаемой нами. В процессе интерпретации мы создаем интерпретативные формы жизни вещи. Понимание вещи дается бесчисленными способами интерпретации» [Лосев 2008: 226-227].
Интерпретация исследуются как способ бытия человека, способность бытия и «возможность». «Всякое допредикативное простое видение объекта, само по себе уже понимающе - толкующее. Бытие как таковое распадается на две части. Два равноис-ходных способа быть мы видим в расположении (аффекты) и в понимании; расположение и понимание равноисходно обусловлены речью» [Хайдеггер 2003: 175; 158]. Единицей интерпретации является высказывание [Хайдеггер 2003: 50; Бахтин 2000]. Логос как разум, суждение, понятие, дефиниция, основание, отношение, логос как речь [Хайдеггер 2003: 49-50] делает очевидным то, о чем «речь» в речи [Хайдеггер 2003: 50]. Высказывание («суждение») основано в понимании и представляет производную форму осуществления толкования [Хайдег-гер 2003: 180]. Высказывание дает возможность видеть нечто в его совместности с чем-то, нечто как нечто [Хайдеггер 2003: 180]. Высказывание является «уникальной путеводной нитью для подхода к собственно сущему и для определения бытия этого сущего» [Хайдеггер 2003: 180].
Высказывание в исследовании понимания-толкования имеет три значения, которые взаимосвязаны между собой и очерчивают в своем единстве полную структуру высказывания [Хайдеггер 2003: 181].
1) «Высказывание означает первично показывание. Мы удерживаем тем самым исходный смысл логоса: дать увидеть сущее из него самого» [Хайдеггер 2003: 181]. В высказывании: «Чай
очень горячий» открытое для смотрения не «смысл», но сущее в способ его существования [Хайдеггер 2003: 181]. 2) Высказывание равносильно по значению предикации. «Предикат» «высказывается» о «субъекте», этот определяется тем. Всякая предикация есть, что она есть, только как показывание. Второе значение высказывания имеет свое значение в первом. 3) Высказывание означает сообщение, рассказывание. Как такое оно имеет прямое отношение к высказыванию в первом и втором значении. Оно дает тоже увидеть показываемое по способу определения. Это давание тоже увидеть - разделяет показанное сущее в его определенности с другими. Высказанное может быть «пересказано» дальше. Высказывание есть сообщающе определяющее показывание» [Хайдег-гер 2003: 181-183]. Интерпретация высказывания формируется в процессе развития знания предметного мира, умения понять чувства, эмоции говорящего, которые передают смысл, отношение говорящего.
Каждое высказывание - звено в цепи речевого общения [Бахтин 1986: 277-279]. Высказывание характеризуется прежде всего определенным предметно-смысловым содержанием, замыслом речевого субъекта, а также экспрессивным моментом, то есть субъективным, эмоционально-оценивающим отношением говорящего к предметно-смысловому содержанию своего высказывания. Предметно-смысловое содержание высказывания и оценивающее отношение говорящего к предмету своей речи определяют выбор лексических, грамматических и композиционных средств высказывания [Бахтин 1986: 279]. Понимание высказывания возможно при условии понимания ситуации социального взаимодействия.
Интерпретация основана на понимании «внесловесной» ситуации» [Бахтин 2000: 77]. «Внесловесная ситуация» складывается из трех моментов: «1) из общего для говорящих пространственного кругозора (единство видимого - «вместе видимое»; 2) из общего же для обоих знания и понимания положения - («вместе знаемое»), и, наконец, 3) из общей для них оценки этого положения («вместе оцененное») [Бахтин 2000: 77]. Эти три компонента внесловесной ситуации составляют совместный пространственный и смысловой кругозор говорящих. В условиях взаимодействия слово не отражает ситуацию общения так, «как зеркало отражает предмет» [Бахтин 2000: 78]. Высказывание «активно продолжает и развивает ситуацию, намечает план будущего действия и организует его. Высказывание всегда связывает между
собой участников ситуации как соучастников, одинаково знающих, понимающих и оценивающих эту ситуацию» [Бахтин 2000: 78]. Ситуация входит в высказывание как необходимая составная часть его смысла [Бахтин 2000: 78].
В конкретной ситуации общения понимание высказывания - это понимание не только того, что сказано, но и «понимание «подразумеваемого» говорящим, его намерения передать определенный смысл. «Жизненное высказывание как осмысленное целое состоит из двух частей: 1) из словесно осуществленной (или актуализованной) части и 2) из подразумеваемой. М.М. Бахтин сравнивает жизненное высказывание с «энтимемой». «Энти-мемой» в логике называется такое умозаключение, одна из посылок которого не высказывается, а подразумевается» [Бахтин 2000: 78].
Высказывание - это энтимема особого рода. Ситуация взаимодействия в исследовании интерпретации предстает не как субъективно-психологический акт (представления, мысли, чувства), а как социально-объективное событие [Бахтин, 2000: 78-79]. «Индивидуально-субъективное отступает здесь на второй план перед социально-объективным. Только то, что мы все говорящие знаем, видим, любим и признаем, в чем мы все едины, может стать подразумеваемой частью высказывания. Это социальное в основе своей вполне объективно: это материальное единство мира, ситуация взаимодействия, входящая в кругозор говорящих, единство реальных жизненных условий, порождающих общность оценок» [Бахтин 2000: 79]. «Подразумеваемые оценки являются поэтому не индивидуальными эмоциями, а социально закономерными, необходимыми актами. Индивидуальные же эмоции только как обертоны могут сопровождать основной тон социальной оценки: «я» может реализовать себя в слове только опираясь на «мы». Тот единый кругозор, на который опирается высказывание, может расширяться и в пространстве, и во времени: бывает «подразумеваемое» семьи, рода, нации, класса, дней, лет и целых эпох [Бахтин 2000: 79-80]. «Повседневное присутствие - присутствие есть по сути событие - черпает доонтологическое толкование своего бытия из ближайшего образа бытия людей» [Хайдеггер 2003: 144; 154].
Существенная оценка, отношение к высказываемому, не заключена в содержании слова и не выводима из него, но она определяет самый выбор слова и форму словесного целого; оценка, отношение говорящего находит выражение в интонации и экспрессии. Всякое высказывание от
примитивного жизненного до завершенного поэтического, неизбежно включает в себя как свой необходимый ингредиент внесловесный, «подразумеваемый» кругозор. Этот конкретный живой кругозор мы можем путем абстракции разложить на три компонента: пространственный, смысловой, ценностный» [Бахтин 2000: 79-80; 504-505]. «Высказывание всецело ориентировано социально. Оно определяется участниками события высказывания, и близкими и далекими, в связи с определенной ситуацией: ситуация формирует высказывание, заставляя его звучать так, а не иначе, как требование или как просьбу, как отстаивание своего права или мольбу о милости, в стиле витиеватом или простом, уверенно или робко и пр. и пр. Три подразумеваемые стороны внесловес-ной части высказывания: пространство и время события высказывания («где и когда»), предмет или тему высказывания («о чем» говорится) и отношения говорящих к происходящему («оценку) условимся называть ситуацией. Смысл всякого высказывания зависит от ситуации и определяемой ею социальной установки на слушателя -участника этой ситуации. Основными элементами, конструирующими форму высказывания, будем считать прежде всего выразительное звучание слова - интонацию, затем выбор слова и, наконец, размещение слова в целом высказывании. Связь высказывания с его ситуацией и аудиторией создается прежде всего интонацией» [Бахтин 2000: 421; 545-546]. Интерпретация высказывания обусловлена знанием - права, морали, науки, мировоззрения, истории, искусства народа.
Смысл и значение высказывания не совпадают с чисто словесной формой высказывания [Бахтин 2000: 83]. Сказанные слова пропитаны подразумеваемым и несказанным. «Понимание» и «оценка» высказывания (согласие или несогласие) всегда захватывает со словом и жизненную ситуацию. «Жизнь, таким образом не воздействует на высказывание извне: она проникает его собою изнутри как единство и та общность окружающего говорящего бытия и выросших из этого бытия существенных социальных оценок, вне которых никое осмысленное высказывание невозможно» [Бахтин 2000: 83-84]. М.М. Бахтин исследует ситуацию взаимодействия как знание правил и норм культуры, знание истории, ценностей и оценок участников общения. Ситуация является источником содержания восприятия, она определяет интеллектуальную активность говорящего [Бахтин 2000: 117-118]. «Ситуация есть действительное осуществление в реальной жизни той или иной формации, той или иной
разновидности социального общения» [Бахтин 2000: 536].
Понимание и интерпретация в познании и переводе представляют единое целое, интерпретация и понимание - диалектически связаны друг с другом [Шустерман 2008: 141-158]. «Понимание обеспечивает интерпретации не только придающий смысл контраст, но и придающую смысл основу. Понимание обеспечивает то, на чем базируется и чем направляется интерпретация, и представляет собой то, благодаря чему мы можем различать уровни или последовательные акты интерпретации» [Шустерман 2008: 152]. Всякое толкование, признанное доставить понятность, должно уже иметь толкуемое понятым [Хайдеггер 2002: 152]. «Интерпретация всегда предполагает проблемную ситуацию. Мы начинаем интерпретировать, когда появляется какая - то неясность, неопределенность, противоречивость. Интерпретация нацелена на языковое формулирование, на перевод одного осмысленного утверждения в другое» [Шус-терман 2008: 155]. Понимание является основой интерпретации, направляет ее; интерпретация расширяет, подтверждает или корректирует понимание [Шустерман 2008: 152-153].
Интерпретация должна основываться на диалогической концепции интерпретации, принятии во внимание точки зрения другого [Кеглер 2006: 116]. В основе интерпретативного диалога -этика признания, взаимное принятие чужой точки зрения говорящим и слушателем по поводу какого-то общего предмета. «Учет точки зрения другого и вытекающее из этого признание потенциальной важности, релевантности и осмысленности его или ее мнений и культурной практики влечет за собой чувство открытости другому и рефлексирования по отношению к своим собственным предпосылкам. Открытость другому и саморефлексивность составляют краеугольные камни новой нормативной концепции интерсубъективности» [Кеглер 2006: 116].
Интерпретация, перевод неразрывно связаны с риторикой. Риторика - искусство, соответствующее диалектике, так как обе они касаются таких предметов, знакомство с которыми может некоторым образом считаться общим достоянием всех и каждого [Аристотель 2000: 127]. Риторика, также как интерпретация, перевод, коммуникация в целом, это особый идеал общественной практики, в процессе которой требуется учет обстоятельств в их бесконечном разнообразии. Именно этого требует от нас любая серьезная жизненная ситуация [Махлин 2009: 88-89]. Риторика является ме-
тодологией гуманитарного знания, культурной основой знания и социальной деятельности [Зарецкая 1998: 4]. В центре внимания риторики - развитие личности говорящего: в понятие языковой личности риторика включает: 1) владение фундаментальными знаниями, 2) богатый информационный запас и стремление его пополнять; 3) владение основами построения речи сообразно определенному коммуникативному замыслу; 4) речевую культуру (представления о формах речи, соответствующих коммуникативному замыслу). В основе риторики как искусства воздействия лежат две главные категории: понимание и воля [Безменова 1991: 16]. Категории научной риторики, созданные Аристотелем, этос (соответствие речи нормам духовной нравственности, профессиональной этики, обычаям этнической морали), пафос (намерение, замысел создателя речи, имеющей цель развить перед получателем определенную и интересующую его тему), логос (мысль, которая выражается в слове, единство слова и мысли; готовность создавать понятия в контексте взаимодействия, сделать понятным смысл высказывания для реципиента) - составляют единство любого вида речи. Состав самой риторики - инвенция Inventio -invenire quid di-cas - букв. «изобретение, что сказать», осмысление речи; диспозиция, Dispositio - inventa disponere -букв. «расположить изобретенное»; элокуция Elo-cutio -ornare verbis - букв. «украсить словами», отражает строение логоса [Безменова 1991: 16]. «Центральная схема риторики, четко структурированная тремя основными разделами - Инвенцией, Диспозицией и Элокуцией, - позволяет увидеть в риторике теорию речевой деятельности (или психолингвистику) и описать ее как некоторый идео-речевой цикл, очерчивающий путь от мысли к слову» [Безменова 1991: 20]. Категории риторики -«отношение к самому себе как человеку для других в социуме (этос), отношение к предмету речи как доступному понятиям других (логика), отношение к другому во всей его конкретно - ситуативной эмоциональности (пафос) [Пешков 1996: 396] -формируют личность, понимание единства знания и нравственности, слова и дела.
Понятие интерпретации неразрывно связано с герменевтическим правилом «круга», которое гласит, что понять текст - значит понять его в целом, как целое; но ведь фактически каждый текст состоит из более или менее связных «материальных» мест, кусков, частей, фрагментов и т.п.; движение понимания - это движение по кругу, в круге: от целого интерпретатор должен переходить к частям, а от частей вновь восходить к це-
лому, понятому одновременно и как то, что уже есть (что дано, т.е. «стоит в тексте»), и как то, чего нет (но задано), как «предвосхищение смысла» [Махлин 2009: 229]. Предвосхищающее движение предпонимания постоянно определяет понимание текста.
Предвосхищение смысла, направляющее понимание текста, не является субъективным актом, а определяет себя из общности, связывающей текст и интерпретатора. Эта общность непрерывно образуется во взаимодействии с описываемыми в тексте событиями, фактами. Она не задана изначально - она порождается в самом взаимодействии [Гадамер 1988: 346; 348]. В процессе понимания необходимо основываться на том, что «вопреки всем различным способам выражения, сохраняется неразрывное единство мышления и языка, которое предстает как единство понимания и истолкования. Это вопрос понятийности всякого понимания. Толкователь привносит в истолкование себя самого и свои собственные понятия. Языковая формулировка так тесно сплетена с самим мнением интерпретатора, что она никогда не становится для него отдельным предметом рассмотрения. В процессе речи все время идет образование понятий. Понимание всегда включает в себя момент аппликации и постольку постоянно осуществляет дальнейшее развитие понятий-ности. О понимании можно сказать то же, что и о языке. И то и другое ни в коем случае не является простым предметом, но охватывает собой все, что вообще может сделаться таковым» [Гадамер 1988: 469-470]. Основанием, предпосылкой понимания, языка является реальная действительность.
В центре исследования интерпретации соединение ситуации общения и бытия как условия понимания и интерпретации. «Всякое знание - себя вырастает из исторической пред - данности», которая является основой для всех субъективных мнений и отношений [Гадамер1988: 357]. Интерпретация обусловлена историчностью человеческого существования. Действенно - историческое сознание есть осознание герменевтической ситуации. Горизонт восприятия и понимания ситуации настоящего формируется с участием прошедшего [Гадамер 1988: 362]. «Обладать широтой горизонта означает: не ограничиваться ближайшим, но выходить за его пределы. Именно пантеистическая включенность всякой индивидуальности в абсолютное делает возможным чудо понимания. Знание и бытие взаимопроникаются в абсолютном» [Гадамер 1988: 358; 404]. Всякая речь объединяет говорящего с тем, к кому он обращается [Гадамер 1988: 462].
Интерпретация связана с понятием опыт. Опыт исследуется как сохранение важных восприятий, они представляют тот связующий мотив, благодаря которому из единичного опыта возникает знание о всеобщем [Гадамер 1988: 414]. То, что становится опытом, «не есть какой-то произвольно выбранный предмет - предмет этот должен быть таков, что благодаря ему мы получаем лучшее знание не только о нем самом, но также и о том, что мы ранее полагали известным, следовательно, о чем-то всеобщем. Этот тип опыта является диалектическим» [Гадамер 1988: 416]. Когда мы в новом предмете видим общее с тем, что мы знали ранее, это развивает нашу способность видеть единое в другом, в разном, в противоположном. Иными словами, это умение увидеть общее, типическое в разном. «Это диалектическое движение, совершаемое сознанием в самом себе как в отношении своего знания, так и в отношении своего предмета - поскольку для него возникает из этого новый истинный предмет, есть то, что называется опытом» [Гегель1959: 48-49]. Это способность устанавливать новые отношения между знанием и предметом, устанавливать аналогии. «Идет ли осуществление опыта по пути развертывания - себя в многообразии содержаний или по пути возникновения все новых образов духа, - во всяком случае, речь идет о повороте сознания. Познание совершает поворот, познавая в другом, чуждом, себя самое» [Гегель1959: 48-49]. Если мы обретаем опыт в другом предмете, то меняется все: и наше знание и его предмет [Гегель 1959: 48-49]. Опыт означает открытость получению нового опыта. «Тот, кого мы называем опытным, не только благодаря опыту сделался таковым, но также и открыт для нового опыта. Диалектика опыта получает свое подлинное завершение в той открытости для опыта, которая возникает благодаря самому опыту» [Гадамер 1988: 418-419]. В переводческой деятельности опыт означает «развитие способности узнать другое «Ты», суметь услышать то, что оно говорит» [Гадамер 1988: 425], развитие готовности к пониманию Другого, готовности к диалогу, созданию единства противоположностей. Это развитие диалектического мышления. Опыт относится к исторической сущности человека [Гадамер 1988: 419].
В процессе интерпретации практически любая форма поведения - действие, бездействие, речь, молчание в определенной ситуации может оказаться коммуникативно значимой. Различается информация сообщаемая преднамеренно, и информация, сообщаемая непреднамеренно [Кара-
сик 2009: 267]. Первый тип информации создается говорящим, который отбирает смыслы, придает им форму и излагает их в соответствии со своими интенциями; второй тип - реципиентом, а именно его восприимчивостью, избирательностью и способностью к интерпретации. Интерпретация является критерием успешности и главным предназначением коммуникации.
Понимание роли контекста и знания языка в процессе интерпретации неразрывно связано с дискурсивным подходом к языку. Понимание дискурса «как текста, погруженного в ситуацию общения, берет за основу анализ информации, выводимой из коммуникативной ситуации, а также информации, выраженной в тексте. Коммуникативная ситуация есть элемент культуры, и поэтому анализ дискурса, выявление и объяснение скрытых смыслов неизбежно выводит на культурно маркированные обстоятельства и формальные модели поведения, имеющие социально - групповую либо этнокультурную значимость» [Карасик 2009: 278]. Дискурсивный подход к пониманию языка «рассматривает создание значения языкового знака как совместное действие, один из аспектов проявления коммуникативного сотрудничества [Clark, Wilkes-Gibbs 1986], позволяющий распознавать личностно обусловленные смыслы в социальном контексте. Коллективная интенциональность, раскрывающаяся в интерактивном взаимодействии [Макаров 2003: 172-173], дает возможность понять отношения, оценки, значимость. Понимание смысла в процессе дискурса связано с тремя типами знаний, которые обеспечивают речевую (дискурсивную, коммуникативную) деятельность и получения выводного знания - знаниям о мире, знаниям о языке, знаниям об условиях речи [Куб-рякова 2004]. В исследованиях различия культур подчеркивается, что наибольшие различие обусловлены особенностями социальной ситуации. Культурные различия в области мышления больше основываются на различиях ситуаций, к которым приложимы те ли иные когнитивные процедуры, нежели на существовании процедуры у одной культурной группы и ее отсутствии у другой [Cole, Gay, Glick, Sharp 1971: 215].
Интерпретация это процесс применения знаний. Интерпретация всегда связана «с использованием познавательных схем, которые могут пониматься как более или менее абстрактные конструкты, проецируемые на и в кажущиеся непосредственными чувственные восприятия и соответствующие переживания благодаря распознаванию гештальтов или конституированию объек-
тов, процессов, событий. Это процесс активного поиска информации и ее структурирования. Схемы представляют нашу внутреннюю модель соответствующих ситуаций в мире» [Ленк 2004: 50; 51]. В то же время - применение схем - «это не только интерпретация ситуаций, но и активный поиск информации, так же как и включение в контексты и выработка стратегий для решения проблем» [Ленк 2004: 51]. Г. Ленк создает иерархию уровней интерпретации в познании. Первый уровень - это активация схем чувственного восприятия. Второй уровень представлен интерпретацией фреймов, категоризацией восприятия равенства форм, сходства представлений, переживаний и т.д. Это уровень знания окружающей действительности, предметов реальности. Третий уровень - это образование понятий, заложенных в социальной и культурной традиции, соглашений и норм репрезентации, форм различительной деятельности. Четвертый уровень - установление отношений между понятиями, знание способов обобщения понятий. Пятый уровень использует объяснительные интерпретации и обосновывает теоретически аргументируемые интерпретации, отыскивает для них причины и основания. Это уровень знания теорий, интерпретативных точек зрения, формирование собственного отношения к ним, уровень норм и ценностей. Шестой уровень -это уровень эпистемологических и философских, а также методологических интерпретаций мета-теоретического уровня, охватывающих и интегрирующих процедуры построения и интерпретации теорий, методологию и модели интерпретации. На этом уровне необходимо уметь создавать концепции, модели, теории, видеть общее в различных схемах, объяснять существующие схемы, развивать их, понимать закономерности действительности. Этот уровень является открытым для следующих уровней [Ленк 2004: 52-53]. Уровни интерпретации взаимодействуют между собой, только при условии целостности и применения всех уровней интерпретации возможно создать более высокий новый уровень интерпретации [Ленк 2004: 52-53]. Человек - это метаинтерпретирующее существо, способное подниматься на все более высокие метауровни интерпретации (схем) [Ленк 2004]. Схемы, или когнитивные конструкты, интерпретационные конструкты - это «строительные блоки познания» и любого ментального представления или манипулирования информацией [Ленк 2004: 51]. Интерпретации - суть конструкции.
Особое значение в развитии интерпретации выполняют прагматические факторы коммуника-
тивного назначения языка. Прагматика есть единство всех сторон семиозиса: семантика, синтакти-ка, прагматика [Степанов 2001]. Прагматика, как отношение между знаком и человеком, включает все условия, при которых человек использует языковые знаки. К условиям использования знаков языка относятся различные семантические или логические, прагматические или психологические пресуппозиции [Колшанский 2007: 129, 130-129]. К семантическим можно отнести такие пресуппозиции, когда из воспринимаемого высказывания логически следуют по законам истинности или ложности различные выводы об отношениях предметов действительности, их свойствах. К психологическим пресуппозициям относится способ использования предложений, учитывающий говорящего и слушающего [Колшанский 2007: 129-130]. Во всех случаях понимания высказываний в различных речевых актах необходимо найти необходимые и достаточные условия совершения речевого акта. Эта проблема является прагматической, поскольку необходимые и достаточные условия содержатся (налично или отсутствуя) в контексте, в котором производится соответствующий речевой акт: интенция говорящего, его знания, взгляды, ожидания, интересы [Колшанский 2007: 130].
Основания для понимания прагматических факторов перевода «заключены в общем свойстве языка, пронизывающем все его стороны, в его «субъективности» [Степанов 2001: 28-29]. Два значения слова субъект - субъект как «познающий и действующий человек» и субъект как «подлежащее, субъект предложения» - соединяются в процессе коммуникации [Степанов 2001: 29]. Готовность к диалогической интерпретации высказывания формируется как способность анализировать единство «Я» говорящего: «Я» как подлежащее предложения, «Я» как субъект речи и «Я» как внутреннее «Эго», которое контролирует самого субъекта, знает цели говорящего и его намерения» [Степанов 2001: 30]. Понимание единства трех «Я» - это понимание «человека как автора событий. Эти события заключаются в говорении» [Степанов 2001: 36].
Интерпретация - это творческое умение, оно требует готовности к созданию новых средств выражения, проникновения в смысл, понимания неявного, невыраженного в языке знания. В исследовании языка и культуры В. Гумбольдт подчеркивает возможности развития творчества человека в создании новых форм в языке: развитие знания языка, готовность понимать отношения
между языком и предметным миром, находить средства для выражения значения есть развитие творчества человека. «Во взаимодействии, пользовании языком возникает ощущение, что многие вещи не содержатся непосредственно в языке, но должны быть восполнены пробужденной языковой работой духа, и стремлением снова и снова сочетать со звуком все переживаемое душой. То и другое проистекает из живой убежденности, что человеческое существо обладает предощущением какой-то сферы, которая выходит за пределы языка и которую язык, собственно, в какой - то мере ограничивает, но что все-таки именно он - единственное средство проникнуть в эту сферу и сделать ее плодотворной для человека, причем воплощать в себе все большую ее часть помогает именно совершенствование его технической и чувственной стороны» [Гумбольдт 2000: 171].
Интерпретация текста в процессе перевода осуществляется как единство процессов семанти-зации, инференции и импликации [Комиссаров 1994: 13]. «Семантизация - приписывание семантическому стимулу некоторой семантической репрезентации - является результатом интерпретации значений, составляющих высказывание языковых единиц по отношению друг другу и к реальной действительности» [Комиссаров 1994: 13]. Инференцией является «процесс интерпретации полученной семантической репрезентации (иначе языкового содержания высказывания) и выбранных когнитивных допущений, в результате которого выводится смысл сообщения в форме ментальной пропозиции для вывода другой пропозиции, связанной с ней аналитически (общностью описываемой реальности) или контекстуально (являясь интерпретационно подобной, имеющей общие контекстуальные импликации)» [Комиссаров 1994: 13]. Следующие эвристические уровни будут уже связаны с когнитивными аспектами переводческого процесса, определяющими операции с единицами языка перевода, прагматическим аспектом перевода [Комиссаров 1994: 13].
Интерпретация - это всегда процесс нового понимания языковых значений с помощью контекста, «процесс конкретизации, пополнения, а иногда большего или меньшего переосмысления семантических значений на базе лингвистического и ситуативного контекстов, а также заранее известной интерпретатору информации (преинфор-мации)» [Латышев, Семенов 2003: 84].
В процессе интерпретации могут быть раскрыты разные стороны значения знака: когнитивно - информационное, концептуальное, праг-
матическое, эмоциональное, экспрессивное и т.д. [Кубрякова 2004: 501-502]. «Интерпретация - это получение нового знания: интерпретировать некий семиотический элемент - значит «переводить» его в некий другой элемент (который, впрочем, может быть дискурсом во всей его полноте), благодаря такому переводу элемент, подлежащий интерпретации, творчески обогащается» [Эко 2006: 274]. В процессе новой актуализации смысла того или иного текста понимание переводчика является определяющим. При воссоздании смысла в переводе даже простое высказывание может быть переведено множеством разных предложений [Эко 2006: 293-294]. В пределах того или иного контекста уместен лишь один вариант перевода высказывания. Переводчику необходимо решить, исходя из контекста, какова та история (контекст, ситуация, событие), к которой отсылает определенная фраза. В процессе интерпретации необходимы операции переформулирования для того, чтобы «раздвусмыслить» слова в соответствии с контекстом (и с возможным миром)» [Эко 2004: 294]. «Хороший перевод всегда представляет собой критический вклад в понимание переведенного произведения. Перевод всегда нацелен на некий определенный способ прочтения произведения, как и критика в собственном смысле слова, поскольку, если переводчик решил обратить внимание на определенные уровни текста, он тем самым автоматически сосредоточивает на них внимание читателя» [Эко 2004: 297]. Интерпретация - это эвристическое средство прочтения оригинала [Эко 2004: 302].
Интерпретация обусловлена особенностями языка и коммуникации, которые дают возможность установить взаимопонимание, они выполняют роль универсалий в переводе. «В языке находят свое выражение, сопрягаясь, но не покрывая друг друга, семантические свойства разных сущностей: а) семантические значимости единиц собственно языковой системы; б) категории предметного мира, своеобразно отраженные в категориях и единицах языка; в)мыслительные категории, присущие логике и психологии человеческого познания; г) прагматические факторы коммуникативного назначения языка» [Уфимцева 1988: 118].
а) В основе исследования семантических значимостей единиц языковой системы - понимание слова как основной когнитивной единицы, обладающей несколькими видами семантической значимости: грамматическим (внутриструктур-ным) значением, лексическим (вещественным) и прагматическим значением, выступающим в виде
различного рода коннотаций (оценочных, социально-исторических, национально - географических и прочих знаний) [Уфимцева 1988: 118-119]. Слово организует свое содержание по трем структурным осям: в парадигматике, синтагматике, эпидигмати-ке [Уфимцева 1988: 118-119]. Типы семантических связей, содержательный смысл которых состоит в отображении реально существующих отношений между предметами объективной действительности, закрепляются прежде всего в значениях слов и обозначаемых ими понятиях, а через них вступают во взаимодействие в системе языка по семантическому сходству или различию, манифестируя гиперо-гипонимические отношения слов и предметные связи, ими обозначаемые. В результате психолингвистических исследований лексического состава языка по ассоциативным связям выявлен универсальный признак лексики - наличие определенного «ядра» в лексиконе языка. Главной чертой лексической системы является взаимодействие лексического и грамматического в границах слова [Уфимцева 1988: 118-120].
б) Категории предметного мира, своеобразно отраженные в категориях и единицах языка, находят свое выражение в понятиях, обозначающих явления культуры, не совпадающие в языках.
Общность языков основана на единстве понятийных систем, архетипических смысловых структурах, составляющих языковую картину мира и психологическое единство человечества. Категории предметного мира, своеобразно отраженные в категориях и единицах языка, выявляются при изучении категорий времени, числа, лица, ядра лексикона, системы образов культуры, они объединяются возможностью создать взаимопонимание в переводе.
в) Мыслительные категории, присущие логике и психологии человеческого познания, - это предикативные отношения, синтаксические единицы, выступающие носителями национально-культурной информации, коммуникативное членение предложения; универсальные законы восприятия, внимания, памяти, процессов понимания и порождения речи, мышления, способов познания.
г) Прагматический аспект перевода - ориентация на язык и культуру реципиента с тем, чтобы смысл сообщения, создаваемого говорящим, был понят - занимает особое место в исследовании отношений между знаками культур: уровень знаний, различия в культурах является фактором, объединяющим семантические свойства разных сущностей в единое целое.
Важнейшей составляющей прагматического аспекта межкультурного взаимодействия является готовность понять эмоции как отношения к ситуации взаимодействия. «Бытие как таковое распадается на две части. Два равноисходных способа быть мы видим в расположении (аффекты, эмоции) и в понимании; расположение и понимание равноисходно обусловлены речью» [Хайдег-гер 2003: 158].
Верное понимание выражаемых эмоций возможно только в конкретной ситуации. «Верба-лика+невербалика+ситуация делают понятной выражаемую эмоцию для наблюдателя и для партнера по коммуникации [Шаховский 2010: 19]. Важным аспектом эмотивной компетенции переводчика является эмоциональный дейксис [Шаховский 2010: 23], исходная эмоциональная позиция субъекта речи, которая образуется в результате взаимодействия эмотивной интенции, модальности, направленности эмоций, тональности [Ша-ховский 2010: 23]. Эффективность эмоциональной коммуникации полностью зависит от эмоциональной и эмотивной компетенции речевых партнеров, которая включает знания об эмоциях, их функциях, знание эмотивного фонда своего (и чужого) языка, знание средств номинации, выражения и описания своих и чужих эмоциональных переживаний в контекстах конкретной культуры.
В процессе интерпретации необходимо уметь анализировать любой знак как контекст, как основание создания смысла. Переводчику необходимо уметь применять знание двух видов операций с языковым знаком. 1. Комбинация. Любой знак состоит из составляющих знаков и или встречается только в комбинации с другими знаками. Это означает, что любая языковая единица одновременно выступает и в качестве контекста для более простых единиц и или находит свой собственный контекст в составе более сложной единицы. Поэтому любая реальная группировка языковых единиц связывает их в единицу высшего порядка: комбинация и контекстная позиция являются двумя сторонами одной и той же операции. 2. Селекция. Выбор между альтернативами предполагает возможность замены одной альтернативы на другую, эквивалентную первой в одном отношении и отличную от нее в другом. Тем самым селекция и субституция являются двумя сторонами одной и той же операции [Якобсон 1990]. Значении слова для человека всегда реализуется через включение его в некоторую более объемную единицу - пропозицию, фрейм,
схему, сцену, сценарий, событие, ментальную модель и т.п. [Залевская 1999: 114]
Интерпретация текста обусловлена знанием образов предметного мира. Образы неразрывно связаны с предметным миром, речевым и неречевым опытом человека [Тарасов 1997]. Для достижения взаимопонимания участников коммуникации необходима 1) общность знаний об используемом языке (и общность навыков речевого общения), 2) общность знаний о мире в форме образов сознаний [Тарасов 1997: 3]. Образы входят в структуру и механизм предметного (конкретно -образного) мышления, в «общую формулу мысли, в которой совмещены все существенные элементы мысли: это трехчленное предложение, состоящее из подлежащего, сказуемого и связки» [Сеченов 1952: 376]. Образ имеет большое значение в развитии понятийного мышления, способности к восприятию, обобщению. Знание образа предмета дает возможность найти способы его интерпретации, создания нового понимания, объяснения, включения предмета в деятельность. «Процесс восприятия выступает как процесс порождения и развития образа. Это центральный компонент восприятия, основная предпосылка и результат активности субъекта восприятия. Образ как чувственная модель подчинен не только логике объекта, но и собственной логике движения, задаваемой субъектом» [Лаенко 2006: 10]. Образ выступает как образец, «точка отсчета» для восприятия нового [Любимов 2007: 102]. «Важнейшая характеристика образа - его объектная отнесенность. Образ всегда связан с тем, что он отображает -вещь, широкий круг объектов и их отношений, характеризующих предметный мир, конструкт сознания человека» [Любимов 2007: 97-98]. Обращение к образам культуры слушающего в процессе интерпретации и перевода дает возможность реципиенту понять смысл. «Чем сильнее вовлекаемые структуры связаны с мифосмысло-выми основаниями партнеров, тем субъективно глубже контакт» [Доценко 1998: 101].
Интерпретация текста в процессе перевода осуществляется как единство 1) умения анализировать и создавать контекст социального взаимодействия: знание и понимание подразумеваемого -условий взаимодействия, включающих время и место общения; знание о социальной и культурной ситуации, знание общности истории и современного социального положения; общность оценок и отношений;
2) понимания смысла высказывания в процессе анализа значения языковых единиц в кон-
тексте дискурса; понимание компонентов значения слова: денотативный и сигнификативный компоненты, а в качестве факультативных - кон-нотативный (или эмотивный), этнокультурный и структурный (парадигматический и синтагматический) компоненты; умения анализировать любой знак как контекст, анализа комбинаций и контекстных позиций языковых знаков, словосочетаний, предложений; готовность понимать слово, грамматические категории языка как отражение культуры и поведения людей. «Языковые выражения - это не результат сложения готовых значений. Новое - это итог интеграции, сплава сочетающихся долей отдельных значений» [Кубряко-ва 2002: 10];
3) готовности анализировать намерения и создаваемые смыслы в становящемся событии взаимопонимания с учетом различия менталите-тов и национальных характеров; расхождения в пресуппозициях и фоновых знаниях; значений языковых единиц на метасемиотическом уровне; различия в коммуникативных стратегиях; специфических форм неречевого поведения, используемых в разных культурах; готовности анализировать концепт.
Основной единицей понимания сложных явлений языка, текста и стоящих за ними знаний, является слово. «Слово как единство формы и значения оказывается средством доступа к концепту, функционирующему в составе некоторого «поля», которое вводит в сложные взаимоотношения с другими полями целостного образа мира индивида. Если посмотреть на это в обратном направлении, слово в индивидуальном лексиконе выступает в функции репрезентанта концепта». Концепты и «поля концептов» формируют образ мира индивида «через множественные и весьма разнообразные по своему характеру связи с другими полями перцептивно-когнитивно-аффективной природы» [Залевская 2005: 419].
Важное значение в процессе интерпретации имеет готовность анализировать грамматические категории языка. Грамматика каждого языка отражает культуру народа, поведение людей многими путями соотносится лингвистически обусловленным микрокосмом [Раевская 2006: 28]. Морфология и синтаксис также как и план содержания лексики является основным материалом для изучения национальной ментальности [Раевская 2006: 28]. В целом категориальная специфика языка в конечном счете обусловливается менталитетом народа и находит свое выражение в детальной представленности одних категорий или
отсутствии других [Раевская 2006: 35]. «Решающим фактором, предопределяющим необходимость тех или иных обозначений, их окраску, роль разных диалектных и социальных групп в назывании предметов и явлений, остается историческая и социальная действительность» [Раевская 2006: 36].
Интерпретация высказывания обусловлена знанием языка, знанием права, морали, науки, мировоззрения, истории, искусства народа. Изучение различия культур, это понимание образа мыслей, который вступает в действие, когда объектом является «другой», и который требует, чтобы мы сами видоизменились» [Вежбицкая 1998: 43]. Информация, составляющая основу коммуникации, существует в макро- и микроконтексте, знании культурно обусловленной картины мира, которая формируется в течение всей жизни индивидуума [Леонтович 2005: 40].
Основным контекстом интерпретации языковых знаков в переводе является концептуальная система человека. Понимание концепта формируется в процессе развития способности понимать интонацию и экспрессию речи. «Имеется два таких элемента речи, без которых уже во всяком случае не получается ни языка как орудия общения, ни использования теорий. Это - понятия интонации и экспрессии. Никакой речи и никакого звука речи не существует ни без интонации, ни без экспрессии» [Лосев 1982: 21].
Мышление и речь соединяются в голосе [Выготский 1982]. Звук, ритм, голос, интонация, пауза - молчание как лингвокультурологические составляющие концепта являются его «овнешне-нием» [Григорьев 2006: 72]. Интонация передает эмоциональную, словарную, грамматическую сторону речи [Пешковский 1959: 177-180]. Живая звучащая речь с ее ритмами и энергиями всегда лежит на границе словесного и не - словесного, сказанного и несказанного и устанавливает тесную связь слова с внесловесным контекстом [Бахтин 1979: 401]. Способность слышать свой голос как чужой является моментом формирования интерсубъективности [Григорьев 2006: 72]. «Разные интонации одной и той же фразы, они могут сделать одно и то же слово и подлежащим, и сказуемым, и дополнением. Одно и то же слово, в результате той или иной интонации может быть элементом предикативным, атрибутивным, оппозитивным, одним и только одним слово, но также и целой фразой. Интонация есть понятие и фонологическое, и морфологическое, и синтаксическое, и риторическое, и стилистическое» [Лосев 1982: 22]. Экспрессия по
своим коммуникативным функциям не отличается от интонации [Лосев 1982: 22]. В развитии готовности понимать экспрессивность текста как средство передачи смыслов необходимо сформировать знание о том, что «не бывает ни абсолютно рассудочных, ни абсолютно эмоциональных речевых фактов <...> значение может иметь только пропорция, в которой он представлены» [Балли 1961: 188]. Эта пропорция зависит от коммуникативной задачи, которую ставит перед собой говорящий: проинформировать собеседника или воздействовать на него, задача диктует выбор языковых единиц. Модальные и эмоциональные отношения в социальном взаимодействии, интонация как фактор прагматики составляют общую основу для создания диалога.
Развитие понимания интонации как средства создания и передачи смысла формируется в процессе обучения умению выразительного чтения вслух создаваемого текста перевода. Чтение вслух приближается к устной речи по многим своим параметрам и поэтому по своей природе является отражением устной речи в ее важнейших параметрах, в частности выразительности. Выразительность чтения обеспечивается интонацией, правильным произношением, логическим интонированием. Большое значение имеет навык синтагматического членения, умение расставить паузы, расчленяющие речь, соответственно смысловым и грамматическим связям между словами. В синтагматическом членении находит свое выражение осмысление говорящим данной ситуации. В выразительном чтении содержится эмоционально-волевое отношение читающего. Интонация как языковой слой наиболее близка к универсальности в человеческих языках. Основные «модальные значения, выраженные с помощью интонации (вопрос, утверждение, отрицание, приказ, мольба, уверенность, сомнение), выражение сильных эмоциональных значений (радость, ласка, скорбь, гнев, агрессия, страх) в разных языках имеют до некоторой степени сходное интонационное выражение, несмотря на то, что интонация - это наиболее характерный фонетический признак того или иного языка» [Зиндер 1979: 270].
Формируя навыки правильного ударения, синтагматического членения, мелодики мы тем самым создаем ритмическую структуру английской фразы, имеющую важное значение для правильного восприятия и понимания текста. «Всякий язык всегда был и остается звуковым. Интонационный синтез, возникающий в процессе вы-
разительного чтения текста, имеет большое значение в понимании предиката высказывания» [Жинкин 1998: 301]. Понимание значения слова возможно при условии понимания и знания о нем как единицы языка и единицы речи в конкретном контексте высказывания, в целостности всего текста [Жинкин1998: 295-297]. «В состав умения понять и создать текст входит как элемент интонационный предикативный синтез группы предложений» [Жинкин 1998: 304]. Чтение вслух текста перевода усиливает контроль в части интонационного синтеза [Жинкин 1998: 304-305], способствует совершенствованию навыка перевода. В процессе чтения обучающиеся осознают интонационное несовершенство созданного текста, выявляющие слабые стороны перевода. Так как интонационные изменения имеют смысл и зависят от синтаксической конструкции предложения, то эта их роль должна обнаруживаться не только при чтении вслух, но и про себя [Жинкин 1998: 254]. В процессе чтения в тексте возникает своя особая объединяющая интонация, не похожая на интонацию изолированного предложения. Эта интонация определяется контекстом [Жинкин 1998: 307]. Большое значение имеет качество внутренней связи предложений, понимание взаимоотношений перехода мысли от одного предложения текста к другому [Жинкин 1998: 307-308].
В основе интерпретации текста развитие умения понимания единства трех планов высказывания (текста): предметного плана, плана смыслового содержания, плана языкового оформления [Зимняя 2001: 168].
Умение интерпретации - это способность принимать во внимание и быть готовым к многообразию мнений, замечать разное, это развитие повышенной чувствительности к условиям коммуникации, умение улавливать уверенность и неуверенность одновременно, воспринимать глубокую двусмысленность и многоосмысленность каждого явления [Бахтин 1979]. Умение интерпретации формируется в процессе развития познавательных способностей переводчика.
Переводчик создает «сами механизмы понимания» [Автономова 2006: 101]. В процессе анализа языка и культуры переводчик может «получить доступ к обычно неосознаваемым мыслительным операциям, не зафиксированным ни в каких словарях и учебниках. Перевод является и средой и средством выработки языков мысли, условием возможности диалога» [Автономова 2006: 101].
Понятия «текст», «контекст», «чтение», «автор», «интерпретация», «рецепция», «язык»
становятся философскими проблемами [Махлин 2009: 253]. Интерпретация формирует готовность к созданию взаимодополнительности культур, развивает диалогичность мышления. Мы переводим - «не просто и не только «текст», даже не контекст, но, «мыслительный опыт» из другого мира жизни. Мы переводим, онтологически-событийный затекст чужого опыта, который должен заговорить» [Махлин 2009: 405]. Готовность к интерпретации, пониманию формируется в процессе развития личности переводчика на основе принципов и идеалов гуманизма, добра, осознания того, что «понимание и отношения между людьми и странами не изначально, не первично, не дается само собой, но представляет собой результат работы - перевода, интерпретации» [Ав-тономова 2006: 92].
В развитии личности основополагающую роль играют процессы духовно - нравственного развития и становления ценностно-смысловой сферы сознания человека, обеспечивающее формирование его субъективности [Бондаревская 2007: 11]. Формирование личности переводчика происходит в процессе развития понимания единства «истины и нравственности, целерационально-го и ценностнорационального действия. В процессе деятельности ориентирами должны быть знания и нравственные принципы» [Степин 2003: 15].
В результате исследования перевода как ин-терпретативной деятельности необходимо сделать следующие выводы:
- Интерпретация - это умение переводчика перенести смысл исходного текста в контекст нового языкового мира, это процесс лингвистического взаимообогащения и понимания значений и смыслов культуры. Интерпретация создает возможность познания, коммуникации, взаимодействия человека с миром, интерпретация является условием единства предметного и духовного мира. Интерпретация -основа развития восприятия, понимания, создания нового знания, понимания единства мысли и бытия, создания форм жизни вещи (А.Ф. Лосев). Интерпретация есть умение понять способы бытия человека: аффекты и понимание, обусловленные речью человека (М. Хайдеггер).
- Интерпретации возможна при условии открытости Другому, признании его понимания и отношения к предмету высказывания.
- Главным направление развития умения интерпретации является формирование личности переводчика.
- Готовность понимать и создавать социальное взаимодействие в соответствии с нормами
духовной нравственности, профессиональной этики, обычаями этнической морали; умение принимать во внимание уровень знаний участников коммуникации, готовность создавать понятия в контексте взаимодействия; готовность создавать взаимопонимание с учетом знания средств выражения эмоций в социальных ситуациях в определенной культуре -формирует умение интерпретации.
- Условием развития интерпретации является готовность создавать контекст как восполнение текста до целостности.
- Умение интерпретации формируется в процессе развития готовности понять интонацию и экспрессию речевого взаимодействия.
- Совершенствование рецептивно-репродуктивных речевых навыков и умений является условием развития интерпретации.
- В процессе интерпретации необходимо уметь анализировать любой знак как контекст, как основание создания смысла.
- Развитие знания культурных концептов и их эмоционального осмысления и переживания является основой развития умения интерпретации. Развитие готовности к интерпретации формируется в процессе развития познавательных способностей переводчика.
Список литературы
Автономова Н. С. О философском переводе // Вопр. философии. 2006. № 2. С. 89-101.
Аристотель. Риторика. Поэтика. М.: Лабиринт, 2000. 221 с.
Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. 188 с.
Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в методологии. Марксизм и философия языка. Статьи. М.: Лабиринт, 2000. 640 с.
Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М, 1979.
Безменова Н.А. Очерки по теории и истории риторики. М.: Наука, 1991. 217 с.
Бондаревская Е.В. Антикризисная направленность современного воспитания // Педагогика. 2007. № 3. С. 3-14.
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари. 1998. 411 с.
Выготский Л.С. Собр. соч.: в 6 т. М., 19821984.
Гадамер Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988.
Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. Т. IV. 1959. С. 48-49.
Григорьев А.А. Концепт и его лингвокуль-турологические составляющие // Вопр. философии. 2006. № 3. С. 64-76.
Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию / пер. с нем. М.: Прогресс, 2000. 400 с.
Демьянков В.З. Доминирующие теории и теории - меньшинства в лингвистике конца XX века // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: тез. Междунар. конф. М., 1995. Т. 1. С. 151-152.
Доценко Е.Л. Межличностное общение: семантика и механизмы. Тюмень: ТОГИРРО, 1998. 202 с.
Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. Язык. Речь. Творчество. М.: Либиринт,1998. 366 с.
Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: избр. тр. М.: Гнозис, 2005.543 с.
Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: РГГУ, 1999. 382 с.
Зарецкая Е.Н. Риторика. теория и практика речево коммуникации. М.: Дело, 1998.
Зимняя И.А. Лингвопсихология речевой деятельности. М.; Воронеж, 2001. 432 с.
Зиндер Л.Р. Общая фонетика. М.: Высш. шк., 1979. 312 с.
Инишев И.Н. Медиалистская трактовка языка в философской герменевтике // Вопр. философии. 2009. № 4. С. 168-175.
Карасик В.И. Языковые ключи. М.: Гнозис. 2009. 409.
Кеглер Г.Г. Этика после постмодернизма // Вопр. философии. 2006. № 3. С. 111-117.
Колшанский Г. В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Изд-во ЛКИ, 2007.
Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: КомКнига, 2006. 128 с.
Комиссаров В.Н. Когнитивные аспекты перевода // Перевод и лингвистика текста. Всерос. центр переводов научно-технической лит. и документации. М., 1994. С. 5-22.
Кубрякова Е. С. Слово в дискурсе // Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования: сб. науч. тр. / под ред. Л.А. Манерко; РязГПУ. Рязань, 2002. С. 7-11.
Кубрякова Е.С. Язык и знание. М.: РАН; Ин-т языкознания; Языки славянской культуры, 2004. 560 с.
Лаенко Л.В. Восприятие-сознание, язык: проблема взаимосвязи // Вестн. Воронеж. ун-та. 2006. № 1. С. 5-15.
Латышев Л.К. Перевод: теория, практика и методика преподавания. М.: Академия, 2003. 192 с.
Ленк Г. К методологической интеграции наук с интерпретационистской точки зрения // Вопр. философии. 2004. № 3. С. 50-55.
Леонтович О.А. Русские и американцы: Парадоксы межкультурного общения: моногр. М.: Гнозис, 2005. 352 с.
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: 1975.
Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 480 с.
Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М.: Мысль. 1994. 919 с.
Лосев А.Ф. Вещь и имя. Самое само. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2008. 576 с.
Любимов Ю.В. Знание как образ и событие // Философские науки. 2007. № 4. С. 114.
Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 280 с.
Махлин В.Л. Второе сознание Подступы к гуманитарной эпистемологии. М.: Знак. 2009. 632 с.
Пешков И. О(т)речение мысли // Мышление и речь. М.: Лабиринт, 1996. 416 с.
Пешковский А.М. Интонация и грамматика // Избр. тр. М.: Учпедгиз, 1959. С. 177-191.
Раевская М.М. Язык в ментальном пространстве: к проблеме постижения национальной логики мышления // Вестн. МГУ. Сер. 19. 2006. № 1.
Сеченов И.М. Избранные произведения. М.: Учпедгиз, 1952. 355 с.
Степанов Ю. С. В мире семиотики // Семиотика: Антология / сост. Ю.С. Степанов. М.: Акад. проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 5-42.
Степин В. С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопр. философии. 2003. № 8. С. 5-17.
Тарасов Е.Ф. Языковое сознание и образ мира (предисловие) // XII Междунар. симпоз. по психолингвистике и теории коммуникации. 2-4 июня 1997 г. М., 1997. С. 3.
Уфимцева Н.В. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. М., 1988. С. 108-172.
Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: Фолио, 2003. 503 с.
Шаховский В.И. Эмоции: Долингвистика, лингвистика, лингвокультурология. М.: ЛИБРО-КОМ, 2010. 128 с.
Шустерман Р. Ниже уровня интерпретации // Вопр. философии. 2008. № 7. С. 141-158.
Эко У. Сказать почти то же самое. СПб.: Симпозиум, 2006. 574 с.
Якобсон Р. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений // Теория метафоры. М., 1990.
Dennet D. Concsiouness Explained. L.; N. Y.,
1993.
Cole, Michael; Gay, John; Glick Joseph A.; Sharp Donald W. The cultural context of learning and thinking. N.Y.: Basic Books, 1971.
Clark H.H.,Wilkes-Gibbs D. Referring as a collaborative process // Cognition. 1986. Vol. 22. P.24-47.
Peirce Ch.S. Collected papers of Charles Sanders Peirce. Cambridge, 1931-1966.
Leibnitz G. W. New essay on human understanding. L., 1987.
L.M. Ouroubkova INTERPRETATION AND TRANSLATION
In the article we consider interpretation as a property of a human being, of the process of cognition and communication. We emphasize that interpretation depends on social differences of communication partners, their experience. Interpretation exists as a unity a)of a skill to understand the social and cultural situation of communication, b)an ability to understand the sense of the text as a result of analysis of meanings of language units, components of meanings of words, of combinations and contextual positions of language signs, 3)of a skill to understand sense that is being created on the basis of knowledge of culture.
Key words: interpretation, understanding, situation, context, concept, intonation, expressiveness.
