CC BY
116
Библиографический список
1. Галичкина, Е.Н. Специфика компьютерного дискурса на английском и русском языках: на материале жанра компьютерных конференций [Электронный ресурс]: дис. ... канд. филол. наук / Е.Н. Галичкина. - Астрахань, 2001.
2. Галкин, Д.В. Виртуальный дискурс в культуре постмодерна [Текст] / Д.В. Галкин // Критика и семиотика. - 2000. - № 1-2. - С. 26-34.
3. Ермакова, О.И. Этика в компьютерном жаргоне [Текст] / О.И. Ермакова // Логический анализ языка: Языки этики: сб. науч. тр. / под ред. Н.Д. Арутюновой. - М.: Языки русской культуры, 2000. -С. 246-253.
4. Заботкина, В.И. Новая лексика современного английского языка [Текст] / В.И. Заботкина. - М.: Высш. шк., 1989.
5. Иванов, Л.Ю. Язык интернета: заметки лингвиста [Текст] / Л.Ю. Иванов // Словарь и культура русской речи / под ред. Н.Ю. Шведовой, В.Г. Костомарова. - М.: Индрик, 2001. - С. 131-148.
6. Князев, Н.А. Английские лексические новообразования в сфере компьютерных технологий [Текст]:
автореф. дис. ... канд. филол. наук / H.A. Князев. -Пятигорск, 2006.
7. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика: учеб. пособие [Текст] / И.М. Кобозева. - М.: Эдиториал УРСС, 2000.
8. Максимова, Т.В. Лингводидактические проблемы межкультурной коммуникации [Текст] / Т.В. Максимова. - Волгоград: Изд-во Волгу 2003.
список источников примеров и словарей
1. БЭС - Большой энциклопедический словарь [Текст]. - сПб.: норинт, 2006.
2. РОС - Русский орфографический словарь: около 160 000 слов [Текст] / под ред. В.В. Лопатина. - М.: Азбуковник, 1999.
3. LDCE - Longman Dictionary of Contemporary English [Text]. - Harlow: Longman Group Ltd., 2005. -1950 p.
4. http://www.bike-all.ru/forum/ [Электронный ресурс]
5. http://forum.codeby.net/topic19529.html [Электронный ресурс]
6. http://www.land4x4.ru/forum/index.php?topic=240.0 [Электронный ресурс]
УДК 81
ББК 81.2 Англ-7
Е.Е. Калиш
лингвотеоретические предпосылки понятия «реконструкция дискурса»
В статье рассмотрены лингвотеоретические предпосылки понятия реконструкции дискурса (РД), призванного служить целям осуществления прагматически адекватного и эквивалентного перевода. РД главным образом применяется к текстам с уникальным для ИЯ контекстом ситуации (КС) и проводится по определенным правилам. Термин РД имеет право на самостоятельное существование, так как обозначает процедуру по восстановлению КС, в рамках которой текст приобретает определенный смысл и не тождественен существующему в переводоведении термину «предпереводческий анализ текста».
Ключевые слова: реконструкция дискурса; текст; контекст ситуации; интерпретация; герменевтика; герменевтический круг; горизонт понимания; набрасывание смысла; вненахо-димость
Е.Е. Kalish
theoretical approaches to the notion «discourse reconstruction»
Many translation difficulties may be solved with the help of the discourse reconstruction (DR). The article gives an explanation of this phenomenon, considering the procedure of DR and the theoretical basis it is based on. DR can be considered an independent term distinct from the term «pre-transla-tional analysis» which is widely used in translation science.
Key words: reconstruction of discourse; text; context of situation; interpretation; hermeneutics; hermeneutic circle; comprehension horizon; sense casting; out positioning
В данном исследовании анализируются аутентичные англоязычные тексты, опирающиеся на уникальный контекст ситуации (далее КС). Их выбор обусловлен тем, что подобного рода тексты представляют ряд трудностей для перевода.
Осуществить качественный, адекватный перевод текстов с уникальным для ИЯ КС можно при помощи реконструкции дискурса (далее РД), и именно этой теме посвящена данная работа. Далее в статье: 1) рассматривается понятие РД, 2) выясняется правомерность изучения рД и необходимость в данном термине, 3) исследуются способы РД и приводится несколько примеров РД, проведенной в целях совершенствования переводческой практики.
Начнем с объяснения самого понятия РД и с того, что служит отправной точкой реконструкции, т.е. с текста.
Текст, как материал перевода, служит отправной точкой реконструкции с целью дальнейшей интерпретации. Это «материальная первооснова любой интерпретации, ибо именно в нем заложены все сигналы, помогающие наиболее адекватно раскрыть авторский замысел» [Кухаренко, 1987, с. 4].
в то же время, эти сигналы могут быть выражены как эксплицитно, так имплицитно. Поэтому понимание текста требует реконструирования ситуации в рамках которой текст приобретает определенный смысл. Другими словами, необходима РД. Текст, по заявлению У. Эко - «ленивый механизм», так как читатель должен выполнять за него часть работы: «текст, в котором излагалось бы все, что воспринимающему его человеку надлежит понять, обладал бы серьезным недостатком - он был бы бесконечен» [Эко, 2007, с. 9]. С другой стороны, текст сам подсказывает, какая информация нуждается в реконструировании: «Любое чтение - проверка себя на способность прислушаться к недоговоренным подсказкам» [Ibid, с. 210].
Согласно У. Эко, художественное произведение - это лес, в котором гуляет читатель, выбирая себе тропу, т.е. способ понимания текста. Читатель может заблудиться, но автор время от времени подает знаки, помогающие выбрать верный путь, которому следует образцовый читатель (соблюдающий правила игры, предложенные автором). Данная метафора мо-
жет быть использована и по отношению к переводному тексту ИЯ, только в нашем случае вместо читателя по его тропинкам идет переводчик. прислушиваясь к подсказкам текста-леса, переводчик выбирает путь интерпретации текста, и, если выбор правилен, лес остается позади, и остается только описать его со стороны для других путешественников, желающих прогуляться в нем - читателей текста ПЯ. Если же переводчик выбирает неверный путь (тупик - текст далее не поддерживает догадку переводчика, опровергает ее), то поиск нужной тропы возобновляется снова, и так до тех пор, пока лес не преодолен. Продолжая это метафорическое осмысление, отметим, что леса могут быть разной степени сложности по проходимости - от рощ до тайги.
Текст, как импульс, вызывает в сознании переводчика КС: время, место, участники события. Переводчик переносится в реконструируемый им мир, «мир за текстом», как его называет В.В. Сдобников [Сдобников, 2008]. Текст запускает процесс синестезии, следовательно, у переводчика и читателя текста возникает воображаемый мир запахов, звуков, красок и самих событий. лишь погрузившись в затекстовый мир, переводчик может попытаться в своем переводе передать его, именно попытаться, так как это чуждый нашей культуре мир. Но само понимание того мира - необходимая предпосылка успешного перевода.
Итак, отправной точкой при РД является текст (Т), он выступает в качестве стимула к началу интерпретативного процесса. Адекватная интерпретация возможна лишь в том случае, если мы сумеем ассоциировать текст с КС (CS), создающим необходимое условие для интерпретации дискурса (D):
(T)CS)) ^D.
РД, произведенная по принципу ассоциаций, порожденных стимулом-текстом, более полно будет выглядеть следующим образом: (((( (T)CStime) CSevent) CSperson).
Текст ИЯ рассматривается в КС определенного времени своего создания (time), в контексте сопутствующих событий (events) и, наконец, в контексте личности (person), которой может быть либо сам автор текста, либо персона, о которой ведется речь. Переводчик, отталкиваясь от текста ИЯ с присущим ему КС, в результате своей деятельности должен про-
изводить дискурс, т.е. текст на ПЯ со всеми переданными интертекстуальными связями: (Т ия CS) ^ (Т пя CS).
О роли контекста очень красноречиво высказался М.М. Бахтин: «Текст — печатный, написанный или устный записанный — не равняется всему произведению в его целом (или “эстетическому объекту”). В произведение входит и необходимый внетекстовый контекст его. Произведение как бы окутано музыкой интонационно-ценностного контекста, в котором оно понимается и оценивается (конечно, контекст этот меняется по эпохам восприятия, что создает новое звучание произведения)» [Бахтин, 1979, с. 369].
Текст как стимул РД можно представить в качестве сложного знака [Алексеева, 2008], который интерпретируется через другие знаки (другие тексты). Его интерпретация зависит от места, времени культуры и персоналий этого времени. Эти параметры часто относят к «экстралингвистическим», но для нашего исследования указанные факторы не являются таковыми, ибо они влияют на интерпретацию текста-знака.
в интерпретации текста носителю любого языка помогают фоновые знания. Чем большей информированностью обладает интерпретатор (в данном случае мы рассматриваем фигуру переводчика), тем больше шансов у него успешно произвести интерпретацию. многолетний сотрудник ООН, дипломат, журналист и в прошлом переводчик М.С. Горбачева и Э.А. Шеварнадзе П.П. Палажченко говорит о переводческой профессии следующее: «Непрерывно меняющийся язык заставляет постоянно учиться. необходимо иметь солидный запас знаний из самых различных областей жизни, уметь при необходимости вникнуть в суть весьма специальных вещей» [Па-лажченко, 1999, с. 4]
Таким образом, для переводчика недостаточно только лишь знать иностранный язык. Обязательным условием для успешного перевода будет выступать умение воспользоваться знаниями о культуре, политике, экономике той страны, с языка которой делается перевод, поскольку понимание текста не ограничивается суммой значений составляющих текст сверхфразовых единств, предложений, слов. Это относится к любому, даже самому простому на первый взгляд тексту. действи-
тельно, «значение единицы более высокого уровня не сводится к простой сумме значений составляющих ее единиц более низкого уровня» [Кобозева, 2009, с. 52], и перевод текста ИЯ требует РД оригинала.
важно отметить, что переводчик должен стремиться именно реконструировать в переводе кс, а не проинтерпретировать текст оригинала с добавлениями и изменениями источника. Несмотря на общие требования теоретиков перевода сохранять целостность и точность содержания подлинника (А.В Федоров, Я.И. Рецкер), подобная переводческая практика существовала не всегда. XVIII век особо известен прекрасными, но очень вольными переводами, которые могли функционировать как самостоятельные произведения, настолько далеки они были от оригинала. Традиция вольного перевода связана с возрастанием роли художественных текстов, пришедших на смену переводов религиозных трактатов, где отступление от буквы оригинала было равносильно религиозному кощунству.
Эпоха Петра I с характерными для нее реформами уклада всей жизни Руси, включая образование, открытие границ и привлечение в страну иностранных специалистов, не могла не сказаться на характере и качестве переводов. Переводы выполняли просветительскую функцию, статус переводчика заметно вырос в глазах соотечественников. В это же время начинает формироваться русская литература. Ее становлению непосредственно способствовали переводчики, чья деятельность воспринималась как творчество, не уступавшее мастерству автора подлинника [комиссаров, 2001].
На современном этапе развития переводо-ведения в России более разумным представляется придерживаться в переводе (особенно нехудожественном) золотой середины, избегая как буквализма, так и неоправданно вольного перевода, т.е. создания нового произведения по мотивам подлинника. РД, на наш взгляд, представляет собой именно ту процедуру, которую должен осуществить переводчик, если его целью является создание адекватного перевода, соотносимого с источником «функционально, содержательно и структурно» [Комиссаров, 2001, с.32].
Необходимость в РД также объясняется особенностями процесса коммуникации. Для
того, чтобы разобраться, как этот процесс протекает, обратимся к статье М. Редди «Неверное представление о языке как результат существования метафоры канала связи» и обобщим основные положения, важные для нашего исследования.
Существует широко распространенное мнение о том, что коммуникацию можно описать с помощью метафоры канала связи (conduit metaphor). В языке существует огромное количество выражений, которые заставляют нас, хотим мы того или нет, представлять коммуникацию как процесс отправления адресантом идей, содержащихся в словах, адресату, который далее их из этих слов извлекает: You still haven’t given me any idea of what you mean.1
в действительности невозможно получать мысли адресанта непосредственно в том виде, в котором они находятся у него в голове, при помощи языка, причем без каких-либо усилий со стороны общающихся людей. Более того, идеи и мысли, согласно этой теории, выбрасываются говорящим или слушающим во внешнюю среду и далее овеществляются и могут существовать независимо от людей, не будучи ими воспринятыми: Mary poured out all of her sorrow she had been holding in for so long; her delicate emotions went right over his head.
не представляется сколько-нибудь возможным и тот факт, что мысли и чувства передаются как некие физические объекты. При такой модели коммуникации главным лицом, несущим основную ответственность за успешную коммуникацию, является адресант сообщения, так как именно он вкладывает содержание в слова. Адресат играет более пассивную роль в обнаружении этих смыслов, поэтому проще в случае неудачи винить отправителя сообщения. Примерами такого отношения к разным участникам коммуникации могут опять же служить устоявшиеся языковые выражения: That remark is completely impenetratable.
Помимо модели коммуникации, где язык выполняет роль прямого канала передачи мыслей и чувств, м. редди рассматривает инструментальную модель (the toolmakers paradigm). Для того, чтобы пояснить, как именно она работает, автор предлагает представить, что
1. Здесь и далее примеры из упомянутой выше статьи М. Редди.
каждый человек живет в среде, отличной от другого, и в целях коммуникации люди могут использовать лишь письменные инструкции. Предположим, один человек придумал такое полезное для своей среды приспособление, как грабли, и решил передать подробную инструкцию к ним другим людям. Эти грабли в зависимости от особенностей среды видоизменяются и могут превратиться в приспособление для удаления из почвы камней, если адресат живет в каменистой среде, тяпку для более мягкой и даже болотистой почвы, мотыгу и т.д. Иначе говоря, одна и та же инструкция, насколько бы подробной и понятной с точки зрения одного адресанта она ни была, приводит к возможным отклонениям в понимании того, что он имел в виду, так как его адресаты мыслят в рамках той среды, которая им дана. По мере тяжелой совместной работы, неоднократных уточнений и взаимообмена инструкциями, участникам коммуникации, в конце концов, удается прийти к более полному взаимопониманию. В отличие от модели коммуникации как канала связи, согласно инструментальной модели, для поддержания успешного процесса коммуникации требуются огромные затраты энергии с обеих сторон -как адресанта, так и адресата.
Несмотря на доминирующее представление о процессе коммуникации как канале связи, необходимо, как справедливо замечает м. Редди, отдавать себе отчет, чем такое представление может грозить. Важно понимать, что процесс коммуникации требует взаимных усилий со стороны адресанта и адресата, ибо он не может протекать сам собой.
Далее, адресаты не пассивные получатели сообщения, а равноправные участники коммуникации, и их непростая задача заключается в реконструировании сообщения, в попытке разобраться, что именно имел в виду адресант. В противном случае, пользователи языка будут продолжать считать, что мысли содержатся в словах, которые находятся в книгах и хранятся в библиотеках, пленках и т.д., и если имеется достаточное количество материальных носителей идей, то не о чем беспокоиться, у нас к ним якобы есть прямой доступ. главный недостаток такого подхода в том, что не учитывается фигура самого интерпретатора. Именно от его образованности, умения реконструировать сообщение будет зависеть
коммуникативный успех и сохранение культурных традиций в целом. Вот, что пишет М. Редди по этому поводу: Thus, if this human who enters the library has not been schooled in the art of language, so that he is deft and precise and thorough in applying instructions, and if he doesn’t have a rather full and flexible repertoire of thoughts and feelings to draw from, then it is not likely that he will reconstruct in his head anything that deserves to be called ‘his cultural heritage’. Quite obviously, the toolmakers paradigm makes it plain that there is no culture in books or libraries, that, indeed, there is no culture at all unless it is reconstructed carefully and painstakingly in the living brains of each new generation (выделено нами - Е.К.).
На основании вышесказанного можно сделать следующий вывод: при условии, что коммуникация рассматривается как процесс, требующий совместных усилий адресанта и адресата сообщения, РД - неотъемлемая часть успешности этого процесса, позволяющая понять, что именно имел в виду адресант. Успех коммуникации, в данном случае опосредованный переводом, зависит от знаний человека, производящего реконструкцию, т.е. переводчика. То, как эти знания можно приобрести, по какому пути идет процесс реконструкции -отдельный вопрос, но саму необходимость РД едва ли можно оспорить.
В то же время возникает вопрос, есть ли необходимость в термине РД. В настоящее время в переводоведении достаточно широко используется термин «предпереводческий анализ текста» (М.П. Брандес, В.И. Проворотов, И.С. Алексеева). Как термин «предпереводче-ский анализ текста» соотносится с термином
РД?
Для начала необходимо выяснить, что входит в понятие предпереводческого анализа. И.С. Алексеева, активно использующая в своих работах этот термин, выделяет в предпере-водческом анализе несколько этапов: 1) сбор внешних данных о тексте (автор, время создания текста, из какого более крупного текста был взят данный текст); 2) определение источника текста и его реципиента; 3) определение типа информации (когнитивная, эмоциональная или эстетическая); 4) определение коммуникативного задания (информирование, оказание влияния, налаживание контакта и т.д.); 5) определение речевого жанра. [Алексеева,
2003]. Она предлагает классификацию типов текста, в которой наряду с мерой переводи-мости учитываются составляющие предпере-водческого анализа текста. Эта транслатоло-гическая классификация текстов призвана помочь переводчику в выборе стратегии перевода конкретного текста [Алексеева, 2008].
Предпереводческий анализ текста, безусловно, необходим, и любой квалифицированный переводчик начинает работу именно с него. Можно сказать в терминах герменевтики, что предпонимание оригинала складывается исходя из вышеупомянутых составляющих предпереводческого анализа. что касается РД, то это более узкое понятие при большем содержательном объеме. Предпреводче-ский анализ текста может входить в РД, но не будет ограничивается им, это всего лишь первый шаг на пути к реконструированию смыслов текста. Предпереводческий анализ нескольких разных текстов может примерно совпадать, так как это сбор внешних данных о тексте, чего нельзя сказать о РД, результаты которой будут определяться спецификой текста ИЯ.
можно сказать, что на первом этапе пред-переводческого анализа, нащупывается почва, поверхность, а при реконструкции ход мысли направлен вглубь поля текста. само слово «анализ» подсказывает, что речь идет о первоначальном определении природы явления, в то время как в РД задействован и синтез. Это не просто предпонимание того, как лучше переводить текст, но самостоятельное расследование переводчика с восстановлением КС, неоднократным пробрасыванием смыслов, их соотнесением с целым и т.д.
Процесс РД в переводе действительно достаточно сложное явление и требует подробного теоретического обоснования. РД в целях перевода может быть рассмотрена в свете: а) археологии знания М. Фуко; б) горизонтов понимания и диалогичности герменевтики Х.-Г. Гадамера; в) герменевтического круга М. Хайдеггера; г) эстетики словесного творчества М.М. Бахтина.
Начнем с природы описываемого явления. Для этого потребуется обратиться к работе М. Фуко «Археология знания», в которой рассматриваются условия возникновения тех или иных высказываний во французской культуре Нового времени конца XVIII — начала
XIX века и разрабатывается своеобразная археология, указывающая на условия возникновения форм конкретного знания, высказываний, которые при всей своей разнородности и рассеянности во времени могут быть объединены в дискурсивные формации, так как между ними существуют закономерные отношения. Последние обусловливают существование дискурсивной практики, формирующей знание, в том числе и научное. Иначе говоря, слово «археология» у М. Фуко приобретает значение анализа вербальных представлений в их прерывности и выяснение условий их происхождения и существования.
Возвращаясь к проблеме РД, целесообразно провести некоторые параллели между археологией знания по М. Фуко и той практикой, которую необходимо осуществлять для успешного перевода высказываний.
Как уже указывалось, при РД, необходимо обращаться к Кс и всему объему фоновой информации, при котором данное высказывание обретало бы смысл. В терминах М. Фуко, это означает, что перед нами одно из высказываний дискурсивной формации, смысл которого не был понятен без учета связей, отношений с другими высказываниям того же поля. Единичное высказывание было взято в отрыве от всей совокупности высказываний, составляющих определенное знание. Уподобляясь археологии, интерпретация ведет раскопки для того, чтобы обнаружить если не причину, то хотя бы условия существования данного высказывания. Тем самым, РД можно назвать разновидностью археологического поиска знаний.
Далее целесообразно дополнить понятие РД, рассмотрев его через призму герменевтической теории и методологии.
Во-первых, очень важным с точки зрения представления процесса интерпретации текста является учение Х.-Г. Гадамера о горизонтах понимания. существуют два горизонта - «тот, в котором живет понимающий, и тот исторический горизонт, в который он переносится» [Гадамер, 1988, с. 359-360]. Понимание и истолкование есть процесс слияния этих горизонтов.
Наряду с выделением двух горизонтов, понимающего и исторического авторского, Х.-Г. Гадамер критически подходит к их независимому существованию и возможности полного перенесения интерпретатора в чуждые для
него горизонты. На самом деле, наличие двух несвязанных, чуждых друг другу горизонтов, по признанию самого Х.-Г. Гадамера - это всего лишь абстракция. Термин «горизонт» был выбран Х.-Г. Гадамером потому, что речь идет о дальновидности, которую удается обрести при преодолении ограниченности двух рассматриваемых горизонтов.
Применительно к переводческой РД, данная модель может быть истолкована следующим образом: переводчик, как субъект понимающий, преодолевая ограниченность горизонта интерпретирующего и культурноисторического, должен обрести третий, единый и всеобъемлющий горизонт. Он должен научиться видеть дальше, за пределы «ближнего» и «дальнего контекста» (термины М.М. Бахтина). Задача переводчика, таким образом, заключается в искусстве слияния горизонтов текста языка источника и горизонта получателя текста языка перевода. слияние, в свою очередь, подразумевает создание такого текста на языке перевода, который несмотря на разницу языковых структур и культурных особенностей, будет отвечать требованиям переводческой адекватности, т.е. вызывать у реципиентов соответствующий эффект коммуникативной равнозначности.
Во-вторых, РД происходит по правилам круговой структуры понимания. Понимание, предшествующее переводу, основывается на неоднократном движении по кругу внутри самого текста. Читатель постоянно занимается тем, что соотносит части текста с его целым. На это часто не обращается внимание, но для того, чтобы дать объяснение непонятному на первый взгляд фрагменту текста, начинают интерпретировать его, исходя из целого произведения, часто возвращаясь назад и снова перечитывая трудный отрывок. Верно также обратное: целое текста можно понять только при совмещении его частей, что также требует их неоднократного прочтения. Чем дольше движение по кругу, тем глубже понимание текста. смысл более или менее сложных текстов не может открыться с первого прочтения. Только вдумчивое соотнесение частей и целого при неоднократном прочтении позволяет вникнуть в их содержание. Таким образом, переводу, невозможному без понимания оригинала, предшествует движение по герменевтическому кругу внутри текста ИЯ.
Движение по герменевтическому кругу отвечает методологическому принципу холизма современной лингвистики: понимание целого из понимания составляющих частей. В переводе принцип холизма играет первостепенную роль, так как понять отдельные высказывания часто представляется возможным только исходя из целого текста, за которым, в свою очередь, стоят другие тексты.
В-третьих, при РД движение по герменевтическому кругу сопровождается постоянной корректировкой смысла. Переводчик подходит к тексту с уже существующим предпони-манием, или, как его называет Х.-Г. Гадамер, предрассудком, подчеркивая при этом его позитивную роль. Предпонимание - это исходное понимание текста, которое носит интуитивный характер и обусловлено культурной средой интерпретатора. Благодаря М. Хайдеггеру этот термин также прочно вошел в герменевтическую теорию. Ему же принадлежит идея набрасывания смыслов в процессе толкования текстов. Х.-Г. Гадамер сформулировал идеи М. Хайдеггера следующим образом: «Тот, кто хочет понять текст, постоянно осуществляет набрасывание смысла. Как только в тексте начинает проясняться какой-то смысл, он (толкователь) делает предварительный набросок смысла всего текста в целом. Но этот первый смысл проясняется в свою очередь лишь потому, что мы с самого начала читаем текст, ожидая найти в нем тот или иной определенный смысл. Понимание того, что содержится в тексте, и заключается в разработке такого предварительного наброска, который, разумеется, подвергается постоянному пересмотру при дальнейшем углублении в смысл текста» [Гадамер, 1988, с. 318]
Петля М. Хайдеггера может иметь другие названия, при единстве понимаемого явления. У Эко тот же процесс текстовой верификации называет изотопией [Эко, 2007, с. 53].
В процессе понимания оригинала горизонт переводчика может претерпевать изменения за счет корректировок ранее сделанных предположений. с каждым кругом интерпретации, переводчик восходит на новый виток и так до тех пор, пока перед ним не предстанет весь текст с высоты наброшенных петель интерпретации.
В-четвертых, важно обратить внимание на диалогический характер толкования тек-
ста. Х.-Г Гадамер (намного ранее об этом говорил Сократ) отмечал, что искусство интерпретации носит диалогический характер, т.е. это процесс задавания и получения ответов у текста. Приведем слова современного литературного критика и писательницы Х. Гарднер: «We have to develop a technique of questioning, asking questions which arise out of the work itself» [Гарднер, 1959, с. 35]. Тем не менее, необходимо отдавать себе отчет, пишет Х. Гарднер, что не каждый вопрос может привести к сколько-нибудь верному ответу. Если задаются слишком общие вопросы, ответы на которые заранее известны, они не приведут ни к чему новому. Важно уметь задать вопрос, чтобы затем найти на него удовлетворительный ответ. Недаром древние греки-философы считали, что вопросы задавать сложнее, и владеет знанием тот, кто вопрошает.
РД в целях перевода характеризуется аналогичным вопрошанием. Сам текст подсказывает, какие вопросы правомерно поставить и затем найти на них ответы для воссоздания КС. Как правило, это вопросы Что? Кто? Где? (При каких сопутствующих событиях?) Когда?
В-пятых, важно утверждение Х.-Г. Гадаме-ра о том, что перевод - это истолкование, а переводчик - интерпретатор. Подобной точки зрения придерживаются также другие ученые - ср. У. Эко: «Перевод - это актуализированная и выявленная интерпретация» [Эко, 2007, с. 68]. Любой перевод носит уточняющий характер. Переводчик берет на себя ответственность, находя в тексте-оригинале определенные смыслы и расставляя смысловые акценты в переводном тексте. Про переводчика Х.-Г Гадамер говорит следующее: «он не может оставить в своем переводе ничего такого, что не было бы совершенно ясным ему самому. Всякий перевод, всерьез относящийся к своей задаче, яснее и примитивнее оригинала. Даже если он представляет собой мастерское подражание оригиналу, какие-то оттенки и полутона неизбежно в нем пропадают. Переводчик часто мучительно осознает дистанцию, отделяющую его от оригинала» [Гадамер, 1988, с. 449]. Из положения «перевод есть истолкование» следует еще одно наблюдение, раскрыть которое помогает теория М.М. Бахтина.
М.М. Бахтин в работе «Автор и герой в эстетической деятельности» уделяет внимание организации художественного произведения. По М.М. Бахтину внутри произведения живут своей жизнью его герои. У них свои «ценностные контексты», свое собственное видение окружающего мира, свой собственный неповторимый ритм жизни, чувство времени и пространства внутри художественного произведения. Автор произведения, в свою очередь, эстетически объемлет со своей позиции целое героев, он завершает и эстетизирует их мир. Герой и автор не тождественны друг другу, они не могут совпадать друг с другом. Если же это происходит, то это уже не художественное произведение. Автор занимает позицию вовне, его взгляд на мир героев гораздо шире. Исходя из внеположенности героя и автора, М.М. Бахтин против того, чтобы биографией автора объяснять то или иное произведение и проводить параллели между мировоззрением автора и героя. Принципиально важным здесь выступает категория «другости», положение вовне, «надбытийственность» автора (ту же роль может выполнять один человек по отношению к другому, наблюдаемому в реальной жизни), которое позволяет ввести завершающие, трансгредиентные самой жизни героя эстетические определения [Бахтин, 1979].
Так обстоит дело с художественным произведением. В самоотчете-исповеди и в автобиографии герой и автор максимально приближаются друг к другу. В данном случае именно читатель будет занимать ценностную позицию другого и стремиться к эстетизации произведения.
При переводе текстов (в случае с художественной литературой, эту функцию в большей степени выполняет автор произведения) про переводчика, в терминах М.М. Бахтина, можно сказать, что он занимает позицию другого. Его вненаходимость, точнее, двунаходи-мость одновременно в двух культурах помогает эстетически закончить высказывание ИЯ для ПЯ, так как при этом подводится фон Кс и осуществляется определенная конкретизация текста оригинала.
Таковы основные теоретические предпосылки и обоснования РД.
с целью пояснения изложенных принципов РД возьмем примеры РД из книги извест-
ного американского лингвиста Дж. Нунбер-га «The Years of Talking Dangerously». Книга написана главным образом для американских читателей, у которых есть, в терминах У Эко, энциклопедия определенного объема для понимания текстов подобного рода [Эко, 2004]. У русского читателя энциклопедия будет качественно отличаться по содержанию, и для понимания культурно специфических текстов неизбежно потребуются усилия переводчика, который восполнит недостающие лингвокультурные знания у реципиента текста ПЯ при помощи РД ситуации, необходимой для понимания оригинала.
Уже на первой странице читаем: The pieces collected here are snapshots of the language during final years of the Bush era. Of course labeling a stretch of time as an «era» tends to make it seem tidier and more coherent than it actually was. Islamo-fascism and entrepreneur, ownership and under the bus, marriage and macaca -what exactly do they have in common, other than that they were all airing in the same season? You think of a TV commercial for one of those Hits of the 1970s compilation CDs, with a montage of images of beanbag chairs, the fall of Saigon, streakers, Kent State, Bruce Lee, and Saturday Night Fever flashing across the screen against a soundtrack by Gloria Gaynor, Kenny Rogers, and the Clash (Nunberg, с. 9).
В данном отрывке сложность для перевода составляют, во-первых, слова, выделенные курсивом. Как говорится в самом тексте, это популярные выражения эпохи Буша-младшего, которым посвящена вся книга. Поэтому их понимание и перевод возможны только исходя из целого произведения. Следуя закону движения по герменевтическому кругу, прочитав всю книгу и узнав из нее о контекстах употребления этих слов, переводчик сможет предложить свой вариант их перевода, а пока он обращается к предложению, в котором идет перечисление знаковых событий, символов другого отрезка времени - 1970-х годов в Америке. Место и время культуры задает границы РД. Некоторые перечисленные элементы мозаики той эпохи легко восстановимы - популярный актер Брюс Ли, известный из мировой истории факт падения Сайгона, ознаменовавший конец войны во Вьетнаме, но большинство событий переводчику придется реконструировать, обращаясь к до-
полнительным текстам. Если переводчик выбирает стратегию доместикации, читателю разъяснят, что в 1970-х годах проходили акции протеста голых бегунов (streakers), гвардейцами в государственном университете города Кент, штат Огайо, был устроен расстрел студентов, участников мирной демонстрации, выступавших против войны во Вьетнаме. Тогда же вышел фильм «Лихорадка субботнего вечера» с Джоном Траволтой в главной роли и музыкой известных в то время исполнителей. Перевод оказывается, таким образом, истолковывающим и уточняющим.
как упоминалось ранее, перевод может корректироваться в случае, если принятый вариант не соотносится с текстом как с целым. Тогда снова происходит набрасывание смысла и соотнесение частей с целым до тех пор, пока не удастся избежать внутритекстовых противоречий. Возьмем эссе «Indecent Exposure» из той же книги, где речь идет о существующей практике использования ненормативной лексики в СМИ и обсуждается вопрос, в каких случаях определенные обороты речи являются ругательствами, оскорбляющими достоинство слушателей. Проводится небольшой исторический экскурс: Trace those expletives back to their source, the story goes, and they’ll take you to Oh! Calcutta! and Fear of Flying, Jerry Rubin and Lenny Bruce, andfur-ther still to Lady Chatterley’s Lover, Ulysses and the avant-garde assaults on the traditional standards of propriety anddecency (Ibid, с. 26).
Помимо откровенного театрального представления, книги о нескромной искательнице приключений и скандально известного романа лоуренса в тексте упоминается произведение «Ulysses», что можно перевести как «одиссея», но при соотнесении с контекстом, согласно которому данная работа должна быть эпатажной, представляется сомнительным, что речь идет о поэме Гомера. Набрасываем новый смысл: выясняем, что у писателя модерниста джеймса джойса, жившего примерно во время создания остальных перечисленных в списке работ, есть роман «Улисс», по тематике и стилю он подходит данному контексту. После корректировки смысла оставляем, таким образом, второй вариант перевода.
В книге Дж. Нунберга очень много подобных примеров. для понимания каждого эссе необходимо производить РД.
В заключение еще раз подчеркнем, что для понимания текстов с уникальным для ИЯ КС и осуществления успешного перевода, отвечающего нормам переводческой эквивалентности и прагматической адекватности, необходима РД для восстановления КС, в которой данный текст приобретает определенный смысл. РД - это процедура восстановления КС текста ИЯ, включая время создания текста, сопутствующие этому тексту события и персоналии соответствующего времени культуры. РД сопровождается постоянным набрасыванием смысла и его возможной последующей корректировкой, движением по герменевтическому кругу (т.е проверкой соотносимо-сти частей с целым текстом и наоборот). Термин РД имеет самостоятельное значение и не тождественен понятию «предпереводческий анализ текста», ибо обозначает отличающуюся от него процедуру по прояснению ситуации, стоящей за определенным текстом.
Библиографический список
1. Алексеева, И.С. Профессиональный тренинг переводчика [Текст]: учеб. пособие по устному и письменному переводу для переводчиков и преподавателей / И.С. Алексеева. - СПб.: Союз, 2003.
2. Алексеева, И.С. Текст и перевод. Вопросы теории [Текст]: монография / И.С. Алексеева. - М.: Меж-дунар. отношения, 2008.
3. Бахтин, ММ.Эстетика словесного творчества [Текст] / М.М. Бахтин. - М.: Искусство, 1979.
4. Брандес, М.П. Предпереводческий анализ текста (для институтов и факультетов иностранных языков): учеб. пособие [Текст] / М.П. Брандес, В.И. Проворотов. - М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2001.
5. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики [Электронный ресурс] / Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова / Х.-Г. Гадамер. -М.: Прогресс, 1988. - Режим доступа: http://vpn.int. m/files-view-317.html
6. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика [Текст] / И.М. Кобозева. - М.: URSS, 2009.
7. Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение: учеб. пособие [Текст] / В. Н. Комиссаров. - М.: ЭТС, 2001.
8. Кравченко, А.В. Когнитивный горизонт языкознания [Текст] / А.В. Кравченко. - Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2008.
9. Кухаренко, В.А. Практикум по интерпретации текста [Текст] / В. А. Кухаренко. - М.: Просвещение, 1987.
10. Лотман, Ю.М. Статьи по семиотике и топологии культуры [Электронный ресурс] / Ю.М. Лотман. - Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_ В^/Сикиге/Ьо№/12^р
11. Палажченко, П.Р. Несистематический словарь трудностей, тонкостей и премудростей английского языка в сопоставлении с русским [Текст] / П.Р. Палажченко. - М.: Валент, 1999.
12. Рецкер, Я.И. Теория перевода и переводческая практика. Очерки лингвистической теории перевода [Текст] / Я.И. Рецкер. - М.: Р. Валент, 2007.
13. Сдобников, В.В. Мир за текстом [Текст] / В.В. Сдобников // Актуальные проблемы перевода и пере-водоведения. - Выпуск 2. - Новосибирск: НГЛУ 2008. - С.72-83.
14. Федоров, А.В. Основы общей теории перевода [Текст] / А.В. Федоров. - М.: Высш. шк., 1983.
15. Фуко, М. Археология знания [Текст] / М.Фуко -Киев: Ника-Центр, 1996.
16. Эко, У Шесть прогулок в литературных лесах [Текст] / У Эко; пер. с англ. А. Глебовской. - CПб.: Симпозиум, 2007.
17. Эко, У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста [Текст] / У Эко; пер. с англ. и итал. С.Д. Серебряного. - СПб.: Симпозиум, 2007.
18. Gardner, Н. The Business of Criticism [Текст] / H. Gardner. - Oxford: The Clarendon Press, 1959.
19. http: //www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/ filosofiya/GERMENEVTIKA.html]
20. http://luxaur.narod.ru/biblio/2/nauka/2-3.html
21. http://ru.wikipedia.org/wiki/ Герменевтический круг
22. http://www.speleoastronomy.org/fil/2004/07.htm
23. Reddy, M.J. The Conduit Metaphor - A Case of Frame Conflict in Our Language about Language [Текст] /M.J. Reddy// Metaphor and Thought. - Cambridge: Cambridge University Press, 1979. - Р. 284-324.
список источников примеров
1. Nunberg, G. The Years of Talking Dangerously [Текст] / G. Nunberg. - N.Y.: PublicAffairs, 2009.
УДК 81’42 ББК 81.432.1
О.А. Крапивкина
о персонифицированном характере современного юридического дискурса
В данной статье рассматривается проблема репрезентации субъекта в современном юридическом дискурсе в свете постмодернистской концепции. Определяются факторы, детерминирующие различную степень персонификации жанров юридического дискурса; выявляются эксплицитные и имплицитные языковые средства представленности говорящего.
Ключевые слова: дискурс; жанр; постмодернизм; субъект; персонификация; деперсонализация
O.A. Krapivkina
on the personified nature of modern legal discourse
This article addresses the issue of subject representation in modern legal discourse through the prism ofpostmodernism theory. We attempt to analyze diachronically the factors of depersonalization with regard to different legal genres. Explicit and implicit language means of subject representation peculiar to central legal genres have been analyzed.
Key words: discourse; postmodernism; subject; genre; personification; depersonalization
Юридический дискурс представляет собой сложное многомерное образование, составные элементы которого (речевые жанры) формируют сеть множественных пересечений по ряду оснований. В рамках настоящего исследования мы предлагаем дифференцировать юридический дискурс, исходя из типичного для современного социального знания и для всех современных обществ разделения мира на публичную и приватную сферы. В послед-
ней функционирует приватный юридический дискурс, в публичной сфере - законодательный и судебный дискурсы. Таким образом, на одном полюсе юридического дискурса представлена правовая коммуникация в сфере публичных отношений (законодательная и судебная деятельность) с участием государства и его органов, на другом полюсе - сфера личных (гражданских) отношений с участием отдельных индивидов.
© Крапивкина О.А., 2010
