CC BY
8
Андрей Грозин,
политолог (Институт востоковедения РАН) ИНТЕРНЕТ И ОБРАЗЫ ПОСТСОВЕТСКОЙ АЗИИ В РОССИИ
Интернет совершил в конце XX века в информационной сфере революцию, сходную с открытием свойств атомной энергии в физике. Для граждан России он становится все более значимым источником информации, в том числе и о положении дел в постсоветских азиатских республиках. Количество сайтов, освещающих ситуацию в Центрально-Азиатском регионе, увеличивается, улучшаются их технические характеристики, расширяется число авторов и пользователей. Этот процесс отмечен появлением ранее не существовавших в Рунете ресурсов, специализирующихся на информации о новых независимых государствах (ННГ) Азии, и значительным увеличением числа русскоязычных ресурсов в самих постсоветских азиатских республиках. Особенностью большинства интернет-ресурсов ННГ Азии является их значительная ориентация на потребителя информации не внутри своей страны, а за границей. Это характерно не только для ресурсов, поддерживаемых властями, но и для оппозиционных и независимых сайтов. При этом статистика посещаемости в Рунете веб-ресурсов, ассоциируемых с оппозиционными организациями, свидетельствует о том, что официальные сайты неизменно и многократно уступают в популярности независимым.
Создатели ресурсов Интернета, посвященных Центральной Азии, придерживаются различных позиций. Поэтому нельзя сказать, что в Рунете существует некий «общий», четко очерченный образ постсоветской Азии, В то же время отчетливо видно, что нейтральная или же негативная информация преобладает над позитивными оценками ситуации во всех пяти азиатских ННГ. Наиболее негативный образ среди российских пользователей Сети сложился у Туркмении. Гораздо более результативны усилия властей Казахстана по формированию в Рунете положительного образа страны и политического режима. В Рунете широко представлены идеологические модели, активно разрабатываемые в молодых республиках. Материалы, которые условно можно назвать «историко-идеологическими», привлекают внимание «среднестатистического» российского пользователя и оказывают существенное влияние на формирование у российского веб-сообщества образа постсоветских азиатских республик. Наряду с другими информационными технологиями, Интернет помогает налаживать и укреплять контакты между людьми и сообще-
ствами. Представление россиян о новых независимых государствах (ННГ) во многом формируется благодаря доступу в Интернет.
Расширение аудитории Интернета в ННГ Азии происходит на фоне многообразных, пока еще до конца не изученных процессов трансформации местных обществ. Благодаря Интернету с его высокой динамикой обмена сведениями, размывается существовавшая ранее монополия государства на распространение информации, «уменьшаются возможности политической, экономической и культурной элиты, представляющей интересы "коренной национальности", завладевать мыслями, чувствами и бытовым сознанием общества». С расширением «всемирной паутины» утрачивают свое значение территориальные границы, нивелируются этнические различия. Критики Интернета часто демонизируют его как некую усредняющую силу, стирающую национальные и культурные различия. Отчасти такое отношение не лишено оснований, но в целом именно Сеть способна содействовать сохранению национальных традиций и культуры: нации, чья идентичность поставлена под угрозу, могут ее сберечь и закрепить посредством виртуального общения; их культуры, получая в виртуальном пространстве защиту и широкое распространение, становятся общедоступными; Интернет позволяет разбросанным по миру народностям создавать или воссоздавать землячества, невзирая на географическую удаленность. Интернет, сочетающий в себе качества газеты, радио и телевидения, превращается в мощную среду общения. «Гипертекст еще больше расширяет аудиторию, приглашая пользователей участвовать в обсуждении почти всех событий». С расширением Сети перед пользователями на постсоветском пространстве открывается множество различных, ранее не существовавших коммуникативных возможностей. Русские из ближнего зарубежья, зачастую более приспособленные к городской жизни и чаще стремящиеся расширить свои коммуникативные возможности, нежели их сверстники — представители коренного населения, использовали все условия для создания своих национальных сообществ с помощью Интернета. Они показывают пример того, как реализуются проекты строительства национальной идентичности в киберпространстве. Обособляясь в странах своего проживания по национальном признаку, они все чаще общаются в онлайновом режиме со своими соотечественниками как с «исторической родины», так и из других стран. Все это прямо воздействует на формирование в Рунете образа постсоветской Азии. Насколько образ этот соответствует действительности — тема отдельного разговора, которому должно предшествовать специальное углубленное исследование. В дан-
ной же статье будут рассмотрены основные тенденции, которые проявляются в процессе формирования образа «новой Азии» у российских пользователей Сети.
В условиях резкого сокращения возможностей, предоставляемых традиционными каналами информации (печатными и электронными СМИ), именно Интернете каждым годом становится для россиян все более значимым, даже основным источником информации о положении дел в постсоветских азиатских республиках. Более того, именно материалы, появляющиеся в Сети, в большей мере служат основой для статей печатных СМИ РФ, программ радио и телевидения, причем это касается как сугубо информационных текстов, так и экспертно-аналитических. На основании многолетней работы по изучению ситуации в ННГ Азии автор может обозначить следующие особенности формирования у российских пользователей Интернета образа постсоветских азиатских государств.
Первая особенность. В отличие оттого, что происходит в области литературы, кино или телевидения, виртуальное пространство — это не просто способ общения между небольшой группой продюсеров и массами потребителей, а децентрализованная система коммуникации, в которой люди одновременно выступают в роли потребителей и творцов. Киберпространство интерактивно: пользователи сами выбирают, какую информацию получать и какую отсылать. Сеть не поддается государственному регулированию — возможности блокирования тех или иных сайтов (особенно расположенных за пределами национальных территорий) осложнены технически, весьма дорогостоящи и в целом, в силу возможностей Интернета, оказываются в конечном итоге малоэффективными. Исключение составляет изолированный от внешнего мира Туркменистан, где имеется единственный провайдер Интернета, «Туркментелеком», официально наделенный правом контролировать частную электронную переписку. В стране давно отлажен жесткий контроль за СМИ и за доступом в Сеть. В то же время лидеры туркменской оппозиции считают, что «на сегодняшний день у туркменской оппозиции есть только один способ распространять свою информацию в обществе — это Интернет. У нас есть свои веб-сайты, и они читаются внутри Туркменистана, хотя там они заблокированы. Материалы, размещаемые на наших сайтах, все-таки доходят и до людей, которые не пользуются Интернетом. Конечно, они доходят не в том объеме, в каком мы бы хотели». По другому пути пошло руководство Киргизии — и прошлое, и нынешнее. Как с гордостью отмечал первый президент Кыргызстана, «по
выходу в Интернет — соотносительно к численности населения — мы находимся в СНГ на первом месте» Режим Акаева в целом довольно либерально относился к работе оппозиционных интернет-ресурсов, правительство заявило о намерении к 2007 г. создать 130 тыс. рабочих мест в сфере компьютерных информационных технологий. Предполагается, что у каждого пятого киргизстанца после реализации этой программы будет свой персональный компьютер. В стране был создан Совет при президенте по информационно-коммуникационным технологиям. На первом заседании Совета (март 2003) речь шла об упрощении доступа в Интернет. Один из пунктов программы предполагает создание общедоступного «электронного правительства», то есть подключение государственных учреждений всех уровней к компьютерной сети. Также обсуждалось осуществление коммерческих операций в виртуальном пространстве. Воплотить эти амбициозные планы в жизнь рассчитывали с помощью гранта Южной Кореи на сумму в 100 млн. дол. Уже в начале 2003 г., по данным тогдашнего министра транспорта и коммуникаций, вице-премьер-министра Кубанычбека Жу-малиева, в республике насчитывалось 150 тыс. пользователей «всемирной паутины», а к 2007 г. эта цифра, по его мнению, могла бы увеличится до одного миллиона
человек. В настоящее время в республике работают четыре основных интернет-провайдера и с десяток интернет-компаний, перепродающих услуги провайдеров. К тому же с 2003 г. в стране реализуется проект НАТО по компьютеризации вузов, школ и библиотек Киргизии. То насколько малоэффективными оказываются в конечном итоге попытки с использованием административных мер ограничить доступ к оппозиционным сайтам, наглядно демонстрирует ситуация с Интернетом в Казахстане. Биллинг-центр контролирует выход пользователей на наиболее популярные сайты. Выход на многие сайты вообще перекрыт. В то же время через анонимные прокси-серверы, через посреднические сайты, которые находятся чуть ли не в Новой Зеландии или Африке, людям, имеющим некоторую квалификацию, достаточно просто удается обойти препятствия. К «неблагонадежным» ресурсам относятся Евразия Орг Ру, КУБ Кз, только через прокси в республике можно выйти на сайты газет «Вести Павлодара» и «Республика». Эта операция занимает 20—30 минут. У рядовых казахстанских читателей не всегда находится столько времени и терпения, чтобы этого добиться, но при желании все фильтры и барьеры преодолимы благодаря
«обходным путям». Для российского потребителя этой информации подобных сложностей вообще не существует.
Вторая особенность. Число сайтов, занятых освещением ситуации в Центрально-азиатском регионе (ЦАР), из года в год увеличивается, улучшаются их технические характеристики и веб-дизайн, расширяется число их авторов и пользователей. Этот процесс отмечен как появлением ранее не существовавших в Рунете ресурсов, ориентированных на изучение ситуации в ННГ Азии (ЦентрАзия Ру, РосБалт Ру, Материк Ру, ТрансКаспиан Ру и пр.), так и значительным увеличением числа русскоязычных ресурсов в постсоветских азиатских республиках. Уже обоснованным представляется вывод о том, что в качестве основного места хранения информации о ЦАР для россиян выступает именно Интернет, тем более что большинство материалов в нем публикуется на русском языке. Интернет-ресурсы на национальных языках на порядки уступают даже «малобюджетным» сайтам на русском: их посещаемость крайне низка, а возможности привлечения рекламы и получения финансовой поддержки минимальны. Особенно это заметно в Киргизии и Казахстане, где все попытки создания популярных веб-ресурсов на государственных языках до сих пор не дали сколько-нибудь успешных результатов. В последние годы для РФ стало характерно бурное развитие виртуальных СМИ, посвященных постсоветскому пространству, положению русского и русскоязычного населения в ННГ. Своими интернет-версиями обзаводятся не только крупные печатные и электронные СМИ, но и провинциальные издания. Особый интерес представляет не исследованное пока явление: активизация интернет-журналистики и интернет-аналитики в российских регионах, граничащих с бывшими азиатскими республиками СССР. Сетевое общение, политическая активность внутри и вне государственных границ проявляют все большую «размытость» государственных образований в эпоху постсовременного общества. «Всемирная паутина делает общение между людьми одновременно более универсальным и более узкоспециальным, являясь отображением современного мира, в котором государственные границы становятся все более прозрачными».
Третья особенность. Ресурсы Рунета, посвященные «азиатской проблематике», придерживаются различных, часто диаметрально противоположных позиций в оценке ситуации в Центральной Азии. Поэтому нельзя сказать, что в настоящее время в Рунете существует «общий», единый, поддающийся четким характеристикам образ азиатских ННГ.
В Интернете каждый может найти то, что отвечает его интересам и предпочтениям. В то же время очевидно, что во Всемирной паутине ней-
тральная или негативная информация о постсоветской Азии преобладает над позитивной. Это касается всех пяти азиатских ННГ — различия в оценке Рунетом положения в них нельзя признать кардинальными. Наиболее расхожие стереотипы у российских посетителей Сети, более или менее регулярно интересующихся постсоветскими республиками Азии, следующие: 1) авторитарное устройство политических режимов; 2) тяжелая ситуации в социальной сфере; 3) критическое положение в области свободы СМИ и, шире, прав и свобод человека.
Закреплению в русифицированном веб-пространстве этих представлений способствует и большая популярность, по сравнению с государственно регулируемыми, независимых сайтов. В этом проявляется такая особенность Интернета, как приватность и доступность общения в киберпространстве, позволяющие проповедовать любые радикальные идеи. Интернет дает маргинальным группам «возможность заявить о себе и оказывать влияние на политическую обстановку» ". «Всемирная паутина» вдохнула новую жизнь в самиздат, где каждый автор, имеющий хотя бы скромные навыки в области веб-дизайна, может воздействовать на общественное мнение по любому вопросу — без вмешательства госцензуры, редакционных комиссий и любых других дозирующих информацию органов. Интернет для всех протестных групп становится ценным инструментом — определения своего места в мире и изложения своих взглядов.
Статистика посещаемости в Рунете веб-ресурсов, ассоциирующихся с различного рода оппозиционными организациями, достаточно красноречива: официальные сайты постоянно и многократно уступают по этому показателю независимым ресурсам.
Например, российские потребители, интересующиеся Казахстаном, выказывали и выказывают предпочтение различным неофициальным (или демонстрирующим «неофициальность») ресурсам. Сравнительно недавно то были Азиопа Ру и Коготь барса; сейчас смотрят КУБ Кз, Компромат Кз, Республику Кз, Навигатора Кз, Евразию Орг и др. Достаточно сравнить посещаемость КУБа и официальных сайтов президента или Мажилиса (Парламента) Республики Казахстан. Та же ситуация и с электронными версиями государственных и негосударственных СМИ: сайт ведущей дотируемой государством газеты «Казахстанская правда» по посещаемости в десятки раз уступает «Времени» или «Республике» (бывшая «Ассанди-Таймс»).
В Узбекистане в настоящее время Интернет является безусловно самым востребованным средством получения альтернативной и порой более объективной информации. Национальные провайдеры периодически блокируют веб-порталы Эркин-Юрт, Озод Овоз, Муслим Узбеки стон, Бирлик и др., а также отдельные материалы, которые выходят на популярных сайтах ЦентрАзия Ру, Фергана Ру и др. Международная организация «Репортеры без границ» недавно вернула Узбекистану статус «врага Интернета». Хотя система информации в республике реорганизована — внесены изменения в законы о СМИ и о гарантиях доступа к информации — и объявлено об отказе от цензуры, восприятие республики большинством членов русскоязычного веб-пространства существенно не изменилось. Интернет в Узбекистане всецело зависит от государства, «органы» бдительно «охраняют» вход во «всемирную паутину». В стране приняты целых шесть законов, которые регламентируют деятельность прессы и, согласно официальной версии, «гарантирующее свободу». Вместе с тем можно сказать, что в республике уже сложилась интернет-журналистика и именно в Сети появляются наиболее острые и профессионально состоятельные материалы. Интернет расширил возможности узбекской журналистики хотя бы потому, что в нем можно публиковаться анонимно. При этом подавляющее большинство интернет-газет выходит не на узбекских, а на российских сайтах. Именно они наиболее остры по содержанию, и доступ к их статьям в Узбекистане блокируется. В узбекском Министерстве связи существует специальный отдел, который в интересах «информационной безопасности» устанавливает фильтры на оппозиционные сайты: ресурсы партии «Бирлик», сайт ЦентрАзия Ру, часто публикующий материалы о нарушениях прав человека в республике, и сайт Муслим Узбекистон (Мусульманин Узбекистана), специализирующийся на нарушениях прав верующих. Без «обходных путей» эти сайты в Узбекистане открыть вообще невозможно. Выдача Министерством связи лицензии провайдерам сопровождается специальным предупреждением о недопустимости обслуживания некоторых запрещенных ресурсов. В интернет-кафе Ташкента не рекомендуется посещать антиправительственные сайты (хотя пользователи часто нарушают негласные запреты и все равно добираются до интересующей их информации). В середине 2003 года в Узбекистане, по официальным данным, насчитывалось 275 тыс. пользователей Интернета. Для сравнения: основная официальная русскоязычная газета «Правда Востока» печатается тиражом примерно 10 тыс. экземпляров. В Узбекистане 70% пользователей Интернета находятся в столице.
В Таджикистане рынок интернет-услуг пока весьма ограничен, работают на нем четыре компании-провайдеры — Babilon-T, Intercom, Tele-comm Technology и Таджиктелеком. Зона распространения Интернета охватывает только 12 наиболее крупных городов, в которых проживает менее трети населения республики. Жители Горного Бадахшана и Хат-лонской области, за исключением Курган-Тюбе, вообще не имеют доступа к Сети. Точных данных о количестве пользователей Интернета в Таджикистане нет. По некоторым подсчетам, в шестимиллионной республике на сегодняшний день их не более И тысяч человек. Из-за дороговизны интернет-услуг число пользователей растет очень медленно, что не позволяет провайдерам снижать цены. Более доступны рядовым гражданам интернет-кафе, где час работы в Сети стоит полтора-два доллара. В столице таких кафе сейчас около пятидесяти. Низкий уровень компьютерной грамотности и платежеспособности населения отнюдь не способствует улучшению ситуации, и для подавляющего большинства таджикистанцев Интернет пока остается скорее роскошью, нежели средством связи или массовой информации. Тем не менее именно с расчетом на таджикистан-ского читателя в марте 2003 г. находящимся в эмиграции журналистом Дододжоном Атовуллоевым была создана первая таджикская интернет-газета ТаджикисТаймс Ру на русском и таджикском языках. Едва появившись, сайт начал быстро завоевывать популярность: в первые две-три недели число посещений составляло около 20 тыс. в день, в мае 2003 г. дошло до 50 тыс. Предприниматели даже делали на сайте небольшой бизнес, бесплатно скачивая с него материалы и перепродавая их в печатном виде. Данный ресурс, фактически единственный оппозиционный в таджикском секторе Сети, уже в апреле 2003 г. стал недоступным для местных пользователей. По данным «Немецкой волны», внутренним интернет-провайдерам было дано негласное указание заблокировать доступ к сайту. Блокирование оппозиционного сайта — практика, широко распространенная и в других республиках Центральной Азии; но в Таджикистане такое произошло впервые.
Большинство интернет-ресурсов азиатских ННГ отличает выраженная ориентация на читателя не внутри своей страны, а за ее пределами. Эта особенность характерна и для поддерживаемых властями ресурсов, и для сайтов, оппозиционных существующим политическим режимам: «всемирная паутина» рассматривается в первую очередь как средство информационной войны и информационного противодействия. Стоит добавить, что практически все крупные форумы независимых и претендующих на независимость сайтов переполнены намеками и прямыми об-
винениями в сотрудничестве тех или иных интернет-проектов со спецслужбами. Особенно это касается казахских, узбекских и оппозиционных туркменских ресурсов. По нашему мнению, восприятие правящими режимами азиатских ННГ Интернета средством «внешнего» воздействия (в отличие от телевидения и прессы) можно считать прочно установившимся.
В Туркменистане Интернетом пользуются всего несколько сот человек, и 99,9% из них вынуждены обращаться к официальному провайдеру — госструктуре, блокирующей сайты оппозиции. Но в последнее время здесь появилось несколько русскоязычных ресурсов, финансируемых официальными властями и нацеленных исключительно на создание положительного образа страны в Рунете. По данным туркменской оппозиции и западных наблюдателей, в республике учрежден специальный фонд для работы по связям с общественностью; из него-то и выделяются средства для заказа в иностранной прессе положительных публикаций о Туркменистане, для создания «хвалебных» сайтов, организации поездок в Туркменистан «сочувствующих» иностранных политиков и журналистов. Экспортным продуктом» является интернет-газета Туркменистан Ру. Посещаемость этого сайта, предлагающего русскоязычному потребителю, по словам редакции, «самую оперативную и достоверную информацию о Туркменистане», заслуженно высока: такой уровень подачи информации в Рунете можно найти, пожалуй, лишь на страницах с анекдотами. Первоначально проводникам идей Туркменбаши в глобальной Сети хватало выдержки соблюдать солидность, но с 2003 г. на сайте стали появляться неожиданные новости о всемирной популярности туркменского кетчупа «Сердар» («Вождь») и туркменских джинсов, о проведении в Ашхабаде международного турнира по кикбоксингу на Кубок героя Туркменистана Атамурата Ниязова и т.п. Большие усилия по созданию у российских пользователей Сети светлого образа Туркменистана из-за низкой квалификации исполнителей и непонимания психологических особенностей аудитории дают как раз обратный эффект.
Гораздо более результативны действия руководства Казахстана, где тоже тратят немалые средства на формирование в Рунете положительного образа страны и режима. Осознание важности Интернета пришло к казахстанским лидерам в 2000—2001 гг. Толчок этому дала резкая вспышка борьбы между влиятельными властными кланами. Тогда события разворачивались стремительно и спонтанно — последовала короткая, но крайне ожесточенная информационная война с использованием прессы, ТВ и Интернета между командой «старшего зятя» президента Назар-
баева Рахата Алиева (его поддержала, прежде всего, собственная супруга Дарига Назарбаева — глава крупнейшего медиа-холдинга, включающего, помимо ведущего телеканала «Хабар», ряд «провластных» интернет-ресурсов) и «младоолигархами», выступившими под знаменами демократии. Основные тезисы противоборствующих сторон были таковы: Алиев — «нужно бороться с коррупцией» (то есть с вышедшими из-под его контроля или отказавшимися «сотрудничать» бизнесменами); «младоде-мократы» — «нужно бороться с диктатурой» (то есть с Алиевым и его силовыми структурами). В отличие от группы Алиева, в стане его оппонентов изначально не было безусловного лидера, вокруг авторитета, харизмы и личных качеств которого сплотились бы все обиженные и недовольные. Однако «младодемократов» неявным образом поддержали некоторые влиятельные фракции элиты (так называемая «евразийская группа» А. Машкевича, «средний зять» президента Тимур Кулибаев, группа «Казкоммерцбанка»). Перенос политических баталий на страницы Интернета стал началом еще одного этапа в истории Казахстана — этапа разделения реальной политики и виртуальной оппозиционности. В 2000—2001 гг. в Интернет было «слито» столько обвинений в адрес главы государства и его ближайшего окружения (так называемой «семьи»), что авторитет власти в виртуальном пространстве упал до нуля. Особенно активно в «войне компроматов» участвовали существующий и сейчас сайт Евразия Орг (плюс ряд печатных органов, служивших фактически офф-лайновым приложением к сайту), принадлежащий экс-премьеру Акежану Кажегельдину (заочно осужден в Республике Казахстан и проживает в эмиграции), и сайт Азиопа Ру, близкий, по нашим данным, Алиеву. Косвенным подтверждением этому служит тот факт, что после поражения Алиева и его удаления в должности посла в Австрию сайт, несколько месяцев лидировавший в рейтинге популярности интернет-ресурсов ЦАР, закрылся, не оставив после себя никаких следов. Наглядно убедившись в силе «всемирной паутины», руководство Казахстана уделяет теперь значительное внимание пропаганде успехов страны в экономике, социальной сфере и политическом реформировании. Работа в этом направлении идет активно, средства, выделяемые на создание и поддержание различных сайтов, весьма значительны. Наиболее эффективным ходом стало создание ресурсов, якобы независимых от власти. Это Навигатор Кз, Компромат Кз, Номад Кз. Во многом они ориентированы на «внешнего потребителя» и в отличие от подобных структур, созданных официальными Ташкентом и Ашхабадом,
позволяют себе некоторую долю критики казахстанского руководства.
Однако на этих «независимых» ресурсах целый ряд тем находится под полным запретом. В первую очередь это так называемый «казахгейт» — длящийся уже более двух лет в США процесс о взятках высшему казахстанскому руководству от западных углеводородных ТНК, но также бизнес «семьи» президента, внутриэлитные расколы, деятельность оппозиции. Напротив, именно эти темы постоянно обсуждаются действительно оппозиционными КУБ Кз, Евразией Орг, Республикой Кз, Вестями Павлодара Кз. Через контролируемых государством провайдеров Министерство транспорта и коммуникаций РК блокирует технический доступ на оппозиционные веб-ресурсы, попавшие в список негласно запрещенных, так что население не имеет к ним доступа либо получает их в урезанном виде.
С начала 2003 г. понимание роли Интернета в формировании международного имиджа страны и политического режима появилось и у властей Узбекистана. Президент Ислам Каримов мобилизовал узбекские СМИ на информационно-пропагандистскую войну после ряда статей, серьезно подрывавших его репутацию. Эти статьи, подписанные Усма-ном Хакназаровым (возможно, не конкретный автор, а псевдоним или собирательное имя, представляющее интересы
какой-то группы), первоначально были размещены на русскоязычном сайте ЦентрАзия Ру, а затем широко растиражированы в Рунете. В них в деталях описывался внутренний механизм работы президентской администрации; узбеков призывали к действиям, направленным на свержение правительства Каримова; президент обвинялся в причастности к незаконной деятельности, в том числе к торговле наркотиками; утверждалось, что он болен некой неизлечимой болезнью. Ни до, ни после этого в республике, где темы взаимоотношений высших чиновников, их бизнеса, вообще ситуации в коридорах власти остаются под запретом, не происходил настолько мощный выброс «компромата» на действующего президента и его окружение. Естественно, что статьи Хакназарова были заблокированы, а государственное телевидение запустило в порядке противодействия серию документальных передач, прославлявших достижения режима. Тем не менее в больших городах по рукам ходит множество самиздатовских фотокопий «крамольных»статей, они вызвали шок в обществе, а высказанные в них обвинения многие считают правдой. Статьи никому не известного «независимого политолога» Усмана Хакназарова о коррупции узбекской элиты появлялись с завидной регулярностью на протяжении трех месяцев, главным образом на частном сайте ЦентрАзия Ру. Все это время
высшее узбекское начальство во главе
с самым главным раисом пребывало в напряжении и раздражении. Статьи активно обсуждались на форумах и конференциях в Рунете и в Узне-те, однако, несмотря на их явно заказной характер, наблюдатели так и не смогли придти к единому мнению по поводу источников «выброса». СайтУзЛанд Уз, позиционирующий себя как независимый, а на деле совершенно лояльный по отношению к власти, устами своего главного редактора О.Рузалиева выдвинул версию, что это дело рук российских спецслужб, использовавших для антикаримовской информационной кампании мощные и неожиданные для узбекской власти возможности «всемирной паутины». Эта версия представляется неубедительной: «подрывные» публикации носят ярко выраженный «домашний» характер и явно свидетельствуют о том, что автор вхож в высшие эшелоны власти Узбекистана. Кроме того, если бы Россия начала против Узбекистана информационную войну, она могла бы воспользоваться более эффективным средством, чем Интернет, — телевидением. Не секрет, что в Узбекистане число людей, имеющих доступ к телеканалам РФ (и отдающих им несомненное предпочтение перед национальными), намного больше, чем людей, имеющих доступ к Сети. К тому же у России есть и более серьезные способы дестабилизировать обстановку в Узбекистане: введение визового режима и выдворение всех граждан Узбекистана, находящихся на заработках в России.
На отношение властей азиатских ННГ к Интернету влияют не только российские потребители сетевой информации. В конце 2002 г. на рассмотрение Конгресса США был внесен законопроект, которым предусматриваются конкретные меры противодействия попыткам «репрессивных режимов» ограничить доступ населения к информации. Авторы законопроекта считают, что «неограниченный доступ к новостям и информации в Интернете является фактором, сдерживающим репрессивные режимы во всем мире». Наблюдатели характеризовали проект Акта о свободе в глобальной сети Интернет как «полезный», подчеркивая при этом, что для проведения в жизнь принципа свободы слова Акт должен сопровождаться реальными мерами, направленными на поддержку журналистов. В законопроекте называется целый ряд стран — нарушителей принципа свободы слова. (В частности, там фигурирует Китай, однако эксперты по правам человека и американские законодатели неоднократно отмечали факты нарушения свободы слова правительствами стран Центральной Азии.) Предполагается создание в рамках Бюро международно-
го телерадиовещания специального управления, «единственной задачей которого станет противодействие мерам по блокировке Интернета репрессивными режимами». В 2003—2004 г. управление должно было получить от 60 до 100 млн. дол. на разработку технологии антиблокировки, а Бюро — привлечь программистов и специализирующихся на проблемах Интернета юристов, дабы помочь гражданам стран с «репрессивными режимами» получать свободный доступ в Сеть. Сотрудник аппарата Конгресса объяснил, что «если человек не может войти (на популярный сайт), ему или ей можно сообщить информацию о способе подсоединения, который даст им доступ к любым заблокированным сайтам через сеть другой страны». В программном заявлении, предваряющем законопроект, государственные монополисты на рынке интернет-услуг обвиняются в регулярном нарушении принципа свободы слова. По мнению американских конгрессменов, раз узбекские и казахстанские провайдеры начали подключаться к китайским серверам, это означает, что пользователям в Узбекистане и Казахстане придется довольствоваться таким же урезанным Интернетом, какой навязывает своим гражданам КНР.
Введение в действие Акта о свободе в глобальной сети Интернет Соединенные Штаты пока отложили, но не вызывает сомнения, что давление с их стороны на «врагов Интернета» будет усиливаться. Тем более, что ввиду растущих у руководителей азиатских ННГ подозрений о намерениях Запада реализовать в их республиках те или иные варианты «бархатной революции» там все более ограничивается свободное функционирование уже не только оппозиционных, но и ряда западных Интернет-ресурсов: принадлежащего Фонду Джорджа Сороса Eurasianet, IWPR, Немецкой волны и др.
Отдельно стоит сказать о таком факторе, влияющем на формирование образа ННГ Азии в Рунете, как идеологические модели, активно выстраиваемые в молодых республиках. Интернет переполнен материалами, свидетельствующими о том, что властные элиты всех ННГ Азии предпринимают целенаправленные шаги в области «нового мифотворчества», «нового понимания истории», призванного заменить существовавшие до 1991 г. интерпретации прошлого, основывавшиеся на коммунистической интернационалистской идеологии. Именно эти материалы, как свидетельствует статистика, привлекают внимание «среднестатистического» российского потребителя информации о Центральной Азии.
В Казахстане важным элементом стратегии поиска национальной идеи и консолидации казахов в единую общность стали опыты по актуализации во внутригосударственной жизни бинарной оппозиции «свои» —
«чужие». Главной «скрытой угрозой» были объявлены «противники суверенитета» из среды активистов русских и казачьих организаций Республики Казахстан. Впрочем, под это определение подпало все неказахское население страны: «потомки колонизаторов», «носители имперского сознания» и т.д. Переписывание непродолжительной и противоречивой истории и историографии Казахского ханства и государственных образований, возникших на его обломках, превратилось в едва ли не основное занятие ученых республики. В научный оборот при этом отнюдь не вводятся новые документы. Зато место «трех источников и трех составных частей марксизма-ленинизма» заняли «три ветви или части единого тюркского эпоса... как бы три кольца становления тюркской духовности в Казахстане, оставившие след в культурно-исторических архетипах современных тюркских народов, в том числе и казахского. Тюркизм-огузизм как единое вероучение опирался на мощную генеалогическую историю, на степную историологию, на родословные, возродившие племенных вождей в семье потомков Небесного отца. Это была новая степная идеология, а фактически и новая религия». Для наиболее полного и эффективного воздействия на массы казахов используются как модификации старых тезисов о колониальной политике царизма, опирающиеся на разработки советских историков 1930—1940-х гг., так и «новейшие исследования» в русле так называемой «фолк-хистори» (точнее, «тюрк-фолк-хистори») «нетрадиционных историков» — Фадли Али, Мурада Аджи и многих других. В конце 1990-х наиболее националистические казахскоязычные издания печатали выдержки из «Повстанческой армии Имама» Магомеда Тагаева — «труда», обосновывающего необходимость «загнать русских в тундру», где, по мнению автора, и есть их «историческая родина». Одновременно ряд современных казахстанских исследователей «доказали», что границы казахской государственности достигали Северного Ледовитого океана. Все эти «изыскания» (в абсолютном большинстве — на русском языке) попадали в Интернет и становились достоянием российских пользователей. С середины 2003 г. «официальные историки» заговорили о принадлежности монгольского полководца Чингис-хана к казахам. Доказательства таковы: казахи как этнос якобы сложились в V—VII вв. в результате объединения тюркских и монгольских племен, которые впоследствии завладели обширной территорией, простиравшейся от Черного моря до Корейского полуострова. В XIII в. на территории нынешней Монголии проживало «казахское» племя кият, в котором появился на свет «казах» Темучин, позже объявивший себя Чин-
гис-ханом. Впрочем, некоторые казахстанские «исследователи» и Тимура «записывают в казахи».
Заметный отзыв в Рунете находит и активность Киргизстана в области «переосмысления национальной истории». Например, в 2003 г. при поддержке ООН отмечалась знаменательная дата: «2200 лет великокиргизской государственности». Попытки независимых историков подвергнуть сомнению эту дату, равно как всю «великокир-гизскую историческую концепцию», в официальных СМИ были названы «проявлениями элементарного шовинизма и эгоизма», а то, что киргизы основали свое государство 2200 лет тому назад объявлено очевидной истиной, к тому же «уже документально доказанной». Более того, в последнее время историки Киргизии уже заявляют: «История нашего народа восходит в гораздо более глубокую древность». При этом основным источником, подпитывающим киргизскую «историческую науку», оказывается опять-таки Интернет! Из издания в издание кочуют почерпнутые в нем фантастические рассуждения о том, что киргизы являются одним из самых древних народов на земле и когда-то владели чуть ли не всем миром. Российский посетитель Сети может убедиться в том, что чуть ли не еженедельно в Киргизии совершаются сенсационные «открытия»: о киргизском эпосе «Манас», дескать, знал уже Тацит; шумеры называли свою страну и народ Кенгиром, а хананейцы — Кинниром, и названия эти происходят конечно же от киргизского «тенгир», Майя, богиня весны и плодородия у древних римлян, — «отпрыск» киргизской богини весны Умай эне... Продолжать можно долго, ограничимся одним типичным образчиком подобных «научных открытий». «Теперь уже почти никто не отрицает, что киргизский и тюркские языки являются родственными — генетически и в культурно-религиозном плане — шумерскому. Так же, как и наличие родства между киргизским (тюркским) народом и коренными народами Америки — индейцами... Такие слова, как "манас", "тенгир", "гуран", "ата", "эне суу" и другие относятся к списку самых древних слов, зафиксированных почти во всех древних языках — шумерском, этрусском, майа. Всего таких древнейших слов около двухсот, и все они принадлежат киргизскому (древнетюркскому) языку, активно используются во всех современных тюркских языках и, конечно же, в современном киргизском. Это есть доказательство того, что именно киргизский, скорее всего, является праязыком всех землян».
Для идеологии современного Узбекистана, с которой российский пользователь также может ознакомиться в Сети, определяющей стала «узбекизация» знаковых исторических фигур. Все сколько-нибудь из-
вестные личности, жившие на территории современного Узбекистана, в обязательном порядке именуются «великими предками», которых следует всячески превозносить. И напротив, категорически запрещается упоминать об их неприглядных делах. Скажем, Тимур, по утверждениям историков и идеологов Узбекистана, отличался добротой и гуманностью. Уподоблять его Чингис-хану и другим завоевателям запрещено: Тимур, по официальной доктрине, строил города, объединял страну и давал народу отеческие наставления (уточнять, что города строились рабами, согнанными из захваченных государств, не разрешается). При освещении жизни страны в советское время узбекским историкам рекомендуется делать упор исключительно на страдания «под игом». Нельзя даже писать, что после землетрясения 1966 г. Ташкент помогал отстраивать весь Советский Союз, а не только «вся республика». Официальная историческая наука помогает утверждать культ Амира Тимура (Тамерлана) — «великого предка, который принес мир на землю Центральной Азии, построил огромное и великое государство». Как наследнику Тимуридов, узбекскому народу по праву принадлежит ведущая роль в ЦАР. В Узбекистане существует негласный запрет именовать Тимура на западный манер, так как имя «Тамерлан», происходящее от«Тимур-ленг», что означает «Тимур-хромец», указывает ни много ни мало на физический недостаток «великого предка». Нет на официальных узбекских сайтах и упоминаний о таких изобретениях «великого гуманиста», как башни из человеческих голов и стены из живых людей, переложенных кирпичами. В республике создан Музей истории Тимуридов; в нем скудость экспонатов компенсируется напыщенностью. Вообще в восхвалении Тамерлана в Узбекистане доходят просто до абсурда. Например, вполне серьезно утверждают, что благодаря ему появилось НАТО. Ибо Тамерлан сломил силу татаро-монголов, благодаря чему Европа смогла направить свои ресурсы на открытие новых земель; так была заселена Америка, инициировавшая впоследствии Североатлантический союз.
Таджикистан в области пропаганды в Рунете «новой исторической науки» отстает от своих соседей по региону. Объясняется это затяжной гражданской войной, коллапсом экономики, значительной утратой интеллектуального потенциала, слабым освоением П'-тех-нологий. Все же таджикские историки периодически размещают во «всемирной паутине» материалы на тему «арийского наследия» таджиков. Прямо не проговаривается, но подспудно проводится мысль о превосходстве таджиков, их истории и культурной традиции над «полудикими» тюркскими соседями.
Об образе Туркменистана, сложившемся в Рунете благодаря государственным ресурсам (Туркменистан Ру, Золотой Век Туркменба-ши) и сайтам оппозиции (Гундогар, Эркин Туркменистан и пр.), можно сказать, что выглядит он довольно нелепо. Древние туркме-ны-огузы, изобретающие колесо, порох и кирпичи, согласно книге «Рухнама», написанной С. Ниязовым и директивно превращенной в объект поклонения, в альфу и омегу любой науки, уже стали темой анекдотов. Идеологию «Рухнамы» официально патронируемые туркменской властью русскоязычные сайты активно продвигают в Интернет-пространство. Знаменательно, что перевод на русский язык и размещение «Рухнамы» в Сети произошли раньше, чем само издание на нем «книги книг». Что такое «Рухнама»? Автор охарактеризовал ее следующим образом. «"Рухнама" — это своеобразный духовный кодекс нации, квинтэссенция ее исторического опыта, мировоззрения, отражение философских и нравственных ориентиров. В книге прослеживается история туркмен, становление традиций, обычаев и обрядов, описаны свойственные нам нормы поведения, морали... В мой адрес приходили тысячи писем с предложениями, дополнениями, замечаниями, многие из которых были включены в окончательную редакцию. "Рухнама", таким образом, стала не плодом кабинетных умозаключений и абстракций, а подлинно народным творением, рассчитанным на многие поколения». В действительности же сочинение Туркменбаши являет собой смесь из исламских догм, употребляемых не всегда к месту современных терминов, заимствованных и перелицованных мифов, псевдоисторических доводов и элементарных заблуждений. История в «Рухнаме» и соответственно в официальной исторической науке Туркмении — чистой воды эклектика, соединение абсолютно разнородных взглядов, идей и теорий. Но какое это имеет значение если цель — индоктринация? В 2001 г. Ниязов ввел вместо ряда традиционных предметов школьной программы дисциплину под названием «Рухнама Великого Сапармурата Туркменбаши», по которой школьники и студенты сдают экзамены. Знание «Рухнамы» проверяется при поступлении в вузы. Эти шаги фактически превратили систему образования в инструмент политической пропаганды. «"Рухнама" буквально подменила собой систему школьного образования в стране и стала "универсальной книгой"». В опубликованном в этом году докладе Хельсинкской федерации по Туркменистану говорится, что цель администрации Ниязова заключается не в образовании детей, но скорее в том, чтобы «вести принудительную пропаганду и лишить детей... способности критически анализировать политический режим». Среди российских пользователей Сети сложился устойчивый негативный
образ Туркмении — более негативный, чем образы остальных ННГ Азии. Распространено мнение, что Туркменистан движется в «неосредневековье», наука и система образования из года в год деградируют, элементарные права человека не соблюдаются, а граждане лишены возможности получать и распространять информацию, альтернативную государственной. На примере Туркменистана особенно хорошо видно, что чересчур вольные толкования истории лишь усиливают в Рунете скептическое, даже насмешливое отношении не только к идеологическим построениям, осуществляемым в азиатских ННГ, но и к их властным заказчикам.
Другим все более заметным фактором, влияющим на формирование в Рунете образа постсоветской Азии, являются этнические стереотипы. На форумах сайтов, не слишком жестко модерируемых администрацией (Азиопа Ру, ЦентрАзия Ру, в значительной степени КУБ Кз и др.), заметны кристаллизация у российских пользователей стереотипного образа «азиата» и его эволюция в том же направлении, что и образа «кавказца». Термин «кавказец», утвердившийся в российском публичном дискурсе в конце 1980-х — начале 1990-х годов, быстро стал использоваться для обозначения «опасной» группы людей, появление которых в «русских» городах рождает проблемы. Сейчас в Рунете (как, видимо, и в российском обществе в целом) постепенно складывается негативный образ «таджика», причем не исключено, что под «таджиком» собирательно понимаются все выходцы из Центральной Азии. Факт причастности «гостей из Азии» к российским проблемам подается как «очевидный». Из-за них и прочих «приезжих» («иностранцев», «мигрантов») цены повышаются, так как «они» поделили рынки; вечером опасно ходить по улице, так как «они» поделили город и перманентно ведут «разборки», жертвой которых может стать случайный прохожий; повышается угроза распространения инфекционных заболеваний, так как в республиках, из которых мигранты прибыли, низок уровень здравоохранения; «таджики» тоннами везут в Россию афганский героин. «Гости» потребляют «наши» ресурсы, благополучно устраиваются в «нашем» обществе, не только ничего не вкладывая в его развитие, но и создавая дополнительные угрозы для «нас».
Одновременно в Сети заметно и сохраняющееся восприятие политических режимов ННГ Азии как, мягко говоря, недружественных к проживающему в этих республиках русскому и, шире, русскоязычному населению. Изменить это восприятие с помощью специальных пропагандистских усилий не удается: например, все старания казахстанских властей изобразить республику оазисом «этнической гармонии» перебиваются
кочующими из публикации в публикацию и из сайта в сайт красноречивыми цифрами оттока из этого рая как раз тех, кто не принадлежит к титульной нации. Так, по предварительным расчетным данным Агентства Республики Казахстан по статистике, к 1 августа 2002 г. общее число ка-захстанцев составило 14 млн. 822 тыс. человек. Для сравнения: в 2000 г. в республике проживало
14 млн. 896 тыс., в 1997 — 15 млн. 480 тыс., в 1990— 16 млн. 199 тыс. человек. И большинство покинувших страну — отнюдь не казахи. В 1993 году из Казахстана выехало 170 тыс. русских, в 1994 — 283 тыс., в 1995 — 160 тыс., в 1996 — 120 тыс., в 1997 — почти 175 тыс., в 1998 — 186 тыс., в 1999 г. — 90 тыс. русских. При этом отрицательное сальдо миграции русских составило в 1993 г. 123 тыс. человек, в 1994 г. — 252 тыс., в 1995 — 126 тыс., в 1996 — 96 тыс., в 1997 - 157 тыс., в 1998 - 124 тыс. и в 1999 г. - 72 тыс. человек. Таким образом, только за семь лет из страны безвозвратно уехало более миллиона русских. Сам Н.Назарбаев в начале 2003 г. признал, что Казахстан покинули «уже 1 млн.млн.800 тыс. русских». В целом в Рунете наблюдается процесс эт-низации политического дискурса, общественное восприятие все больше определяется этническими предпочтениями, что чревато ложной интерпретацией социальных противоречий и конфликтов. Растущая этнизация сознания мешает переходу к гражданскому обществу, в котором такие ценности, как равные гражданские права и возможности, являются базовыми.
Что можно сказать в заключение? Несомненно, что Интернет приобретает все большую значимость, стал существенной составной частью информационного потока между Россией и постсоветской Азией. Сеть по самой своей сути способствует огромному внутреннему разнообразию информации о положении в Центральной Азии. Цифровое пространство, будь то общественное или частное, встроено в реально существующие общественные структуры и оказывает прямое влияние на формирование в русскоязычном Интернете устойчивых представлений о молодых азиатских государствах.
«Вестник Евразии», М., 2005 г., № 3, с. 5-25.
