«Интернационал» как молитва: идея духовной революции в поэме А. Гинзберга «Вопль» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

«ИНТЕРНАЦИОНАЛ » КАК МОЛИТВА: ИДЕЯ ДУХОВНОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ПОЭМЕ А. ГИНЗБЕРГА «ВОПЛЬ »

INTERNATIONAL AS A PRAY: THE IDEA OF SPIRITUAL REVOLUTION IN A. GINSBERG'S POEM HOWL

E.A. Малиновская

E.A. Malinovskaya

Зарубежная литература, литературоведение, битники, бит-литература, американская литература XX века, английская литература XI/П1-Х1Х веков, контркультура, А. Гинзберг, Дж. Керуак, У. Берроуз.

В статье рассматривается идея революции в понимании А. Гинзберга на примере поэмы «Вопль», трактуются образы и мотивы, транслирующие авторское видение этой идеи в духовном, социальном, религиозном, формальном контекстах. Обозначается важная для понимания поэтической концепции А. Гинзберга связь между идеями духовного очищения человека и революционного преобразования действительности.

Пророк духовной революции и один из важнейших людей XX века», - так британский поэт Тэд Хьюз говорил об Аллене Гинзберге, авторе поэмы «Вопль». Написанная в 1956 году, поэма «Вопль» «с точки зрения Хьюза, была единственной работой, начавшей глобальную революцию поэтической формы и содержания» [Raskin, 2004]. В свою очередь, поэт, ныне борец за экологию и профессор Калифорнийского университета Дэвис, Гзри Снайдер, получив посылку с книгами Гинзберга, назвал их бомбами, способными разжечь грядущую культурную революцию [Raskin, 2004].

Ставшая голосом молодого поколения, поэма «Вопль» признана в зарубежном литературоведении одним из ключевых произведений

Foreign literature, literary studies, beatniks, beat-lit-erature, American literature of the 20th century, English literature of the 18-19"' century, counterculture, A. Ginsberg, D. Kerouac, W. Burroughs. The article discusses the idea of revolution in the understanding of A. Ginsberg through the example of the poem Howl, interprets the images and motifs translating the author's vision of this idea in the spiritual, social, religious and formal contexts. It indicates a connection between the ideas of spiritual purification of man and the revolutionary transformation of reality, which is important for the understanding of the poetic concept of A. Ginsberg.

Poets ought to be revolutionaries.

A. Ginsberg «T.S. Eliot Entered My Dreams». 1977.

Поэты должны быть революционерами.

А. Гинзберг «Т.С. Элиот вошел в мои сны». 1977.

бит-литературы. В ней наиболее ярко проявились основные особенности поэтики А. Гинзберга: своеобразная грубая искренность и экспрессия, авторский синтаксис, отказ от жанрового единообразия, музыкальность, «молитвен-ность» текста. Написанная в свободной манере, близкой к верлибру и напоминающей «спонтанную прозу» Дж. Керуака, она являет читателю исповедь героя-битника, живую и искреннюю, откровенную и неоднозначную. Появление данного текста стало причиной общественного резонанса, обвинений в непристойности, повлекших за собой аресты и судебные разбирательства. На данный момент это произведение является классикой американской литературы XX века наравне с романом «Голый завтрак»

<

m

Щ

$9

I %

С И

о

ь

к к

W Рq Н О

Рч < ^

о ^

о о о Q

£ W

н S о

Рч W

о §

к

а

и

W V S

ь

1-4

<с п

W

с

S

Д

Н U

W PQ

У. Берроуза и романом «В дороге» Дж. Керуа-ка. Как отмечает американский исследователь творчества Гинзберга Джона Раскин, «к моменту смерти Гинзберга в 1997 году книга "Вопль и другие поэмы" <...> была переведена, как минимум, на 24 языка <...> и стала одной из самых известных американских поэм в мире» [Raskin, 2004].

Поэма состоит из трех частей и отдельной главы «Сноска». Каждая из частей имеет собственную структуру, а также определенное смысловое ядро. Так, семантическим центром первой части является собирательный образ героя-битника, второй части - библейский образ Молоха, третьей - фигура Карла Соломона, писателя и друга А. Гинзберга, впоследствии ставшего издателем романа У. Берроуза «Голый завтрак».

Идеи революции - политической, духовной, культурной - и связанного с ней разрушения и безумия занимали умы молодых писателей и поэтов-битников, наверное, больше, чем любые другие идеи. Так, Джона Раскин отмечает, что молодой Аллен Гинзберг, только что окончивший колледж в 1948 году, всюду видел безумие и сам заражался им:

Безумие было битническим знаком почета в мире, сошедшем с ума от бомб и диктаторов, террора и тирании [Raskin, 2004].

Обращаясь к творчеству Аллена Гинзберга, необходимо отметить, что его мировоззренческая концепция основывается на взаимосвязи двух идей - христианской и революционной, на тандеме разрушения и очищения. В художественном мире А. Гинзберга идея революции представляет собой деструктивную силу, разрушающее и вместе с тем созидающее начало.

Идея революции присутствует в тексте на разных уровнях, отражаясь как на реалиях внешнего мира, окружающего автора, так и во внутренних, духовных переживаниях.

Так, прослушивание рок-н-ролла по радио в машине Нилла Кэссиди, друга Джека Керуака, ставшего прообразом главного героя романа «В дороге», позволило Аллену уловить перемены, происходившие в американской поп-музыке. «В тексте "Вопля" он празднует рок-н-ролльную

революцию, которая смела Америку, фразами наподобие:

...строчили всю ночь качаясь и вращаясь в величественных заклинаниях желтым утром превратившихся в строфы тарабарщины [Гинзберг, 2012].

Говоря об идейном уровне текста, нужно отметить, что тема революции всегда вплетена в библейский контекст, связана с мотивом очищения, бессмертия души и милосердия. В сцене разрушения больницы в третьей главе поэмы идея революции воплощается в важной для Гинзберга метафоре: критической точкой отсчета становится «шок милосердия», состояние, разрушающее привычный внешний и внутренний мир человека:

...где электрическим разрядом пробуждает нас из комы рев аэропланов наших душ над крышей они прилетели сбрасывать ангельские бомбы больница озаряется собственным светом рушатся воображаемые стены. О тощие легионы, бегите наружу! О усеянный звездами шок милосердия, вечная война уже здесь [Гинзберг, 2012].

Данную зарисовку можно воспринять как аллюзию к эпизоду Нового завета, в котором Иисус Христос говорит о разрушении храма, и к его предсказанию о разрушении Иерусалима:

Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворен-ный (Еванг. от Марка, гл. 14, стих 57).

И приступили ученики Его, чтобы показать Ему здания храма. Иисус же сказал им: видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено (Еванг. от Матфея, гл. 24, стих 1-2).

«Разрушение воображаемых стен», о котором говорит Гинзберг, подобно разрушению «ру-котворенного храма». В тексте Евангелия говорится о разрушении храма, созданного человеком, и о сотворении храма Божьего, истинного. Воздвижение храма «через три дня» традиционно трактуется как метафора воскрешения Иисуса Христа. Данные аллюзии в тексте Гинзберга работают на развитие мотива воскрешения души, умирающей под гнетом материалистической

цивилизации. Мы видим, как этот мотив сопровождается в тексте урбанистическими образами, характерными поэтике Гинзберга. От «хо-лодноводных квартир» первой главы и железного и нефтяного Молоха второй главы поэт переходит к «реву аэропланов» и «ангельским бомбам», разрушающим старый, гибнущий мир. Мотив шокирующего милосердия связан здесь с мотивом электрошока как пробуждения и последующего перелома. Сначала он возникает в следующей строчке:

...где еще пятьдесят электрошоков не вернут твою душу назад в тело из ее паломничества к кресту в пустоте...

Здесь речь идет о реальном электрошоке, применяемом в психиатрических больницах, который не способен вернуть душу «назад в тело из ее паломничества к кресту», то есть наладить прежний миропорядок. Поэт говорит о невозможности возвращения к обычной человеческой жизни и невозможности примирения с ее законами, основанными на бездуховности, материалистических ценностях и на обращенности человека лишь к своему Я. Однако в финальных строках эта идея обретает другой семантический оттенок:

...электрическим разрядом пробуждает нас из комы, О усеянный звездами шок милосердия.

Здесь возникает иное звучание идеи электрошока, подразумевающее воздействие именно на душу человека. «Шок милосердия» является олицетворением высшей разрушающей и пробуждающей силы. Данная метафора в поэтическом мире Гинзберга крайне точно передает его понимание идеи христианства как разрушительного и спасительного движения. Необходимо отметить, что в тексте Евангелия, а также в «Апокалипсисе» («Откровение Иоанна Богослова») новый мир, то есть Царствие Божие (царство истины) наступит лишь после разрушения мира, связанного в восприятии Гинзберга именно с идеей революции и восстания.

Как пишет Джона Раскин, в конце третьей части поэмы «он описал несколько революционных сценариев, хоть и в комическом ключе:

где ты обвиняешь врачей в безумии и замышляешь древнееврейскую социалистическую революцию против фашистской национальной Голгофы, где двадцать пять тысяч рехнувшихся товарищей хором поют последние куплеты «Интернационала» [Гинзберг, 2012].

Конечно, он не готовился совершить социалистическую революцию, не собирался распевать коммунистический Интернационал и называть всех и каждого «товарищами». Невероятный сплав социальных, культурологических и духовных мотивов в тексте поэмы позволяет предполагать, что Гинзберг подразумевал нечто большее, чем революция в ее общественном понимании.

Мировоззренческая концепция Гинзберга основана на тесной связи христианской и революционной идей, на тандеме разрушения и очищения. В тексте поэмы присутствуют и саморазрушительные тенденции битничества как молодежного движения, мотивы пьянства и наркомании, а также тема смерти. Однако, как и в текстах Дж. Керуака, в финале поэмы возникает «светлое» стремление, пространственная направленность вверх, ведущей становится тема свободы: О победа, забудь о нижнем белье, мы свободны.

Речь здесь идет, прежде всего, о переменах внутренних, о сломе эгоцентрических основ человеческой жизни, о духовной революции, о чем свидетельствует своеобразная молитвен-ность текста. Так, финал поэмы и примечание к ней расцвечены яркими образами революционной тематики, и в то же время насыщены молитвенной лексикой. За счет анафорического повторения молитвенных формул «Свят! Свят! Свят!» текст обретает музыкальность, при этом встраивается в революционный контекст благодаря звукам Интернационала: где двадцать пять тысяч рехнувшихся товарищей хором поют последние куплеты «Интернационала», свято четвертое измерение свят Пятый Интернационал свят Ангел что в Молохе! [Гинзберг, 2012].

Поэма «Вопль» как поэма-видение продолжает визионерскую линию творчества А. Гинзберга. Автор-пророк выступает здесь

<С £

С т

о | а Ё

о

Рч

м

т

н о

Рч

о ^

5

о ^

£ а

« с «

X

Н

и

щ м

как вестник новых революций - контркультурной, поэтической и духовной. Внутренняя революция для А. Гинзберга - это, прежде всего, разрушение и очищение, восстание человека против самого себя. Это сильнейший внутренний бунт, в котором явственно слышны звуки Интернационала, но революционные лозунги заменены молитвой.

Библиографический список

1. Гинзберг А. Вопль / пер. Д.В. Храмцев. URL: http://lib.rin.rU/doc/i/192009pl.html

2. Поэтика: словарь актуал. терминов и понятий / гл. науч. ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной, Intrada. 2008. 358 с.

3. Штумпф С.П. Концептуальная модель духовности: содержательный контент, структура, механизмы реализации // Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева. 2014. № 3. С. 178-182.

4. Gair С. The Beat Generation. A Beginners Guide. Oneworld Publications, 2008. 162 c.

5. Ginsberg A. Howl. URL: http://www.wussu. com/poems/agh.htm

6. Morgan B. The Typewriter is Holy: The Complete, Uncensored History of the Beat Generation. The Free Press, 2010. URL: http://www. beatstudies.org/pdfs/typewriter.pdf

7. Raskin J. American scream: Allen Ginsberg's Howl and the making of the Beat Generation. Berkeley: University of California Press, 2004. 295 c.