Научная статья на тему '«Inter historiam et argumentum et fabulam»: контуры литературной теории на рубеже XII века'

«Inter historiam et argumentum et fabulam»: контуры литературной теории на рубеже XII века Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
189
57
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
АНТИЧНАЯ РИТОРИКА / СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ТЕОРИЯ / МАКРОБИЙ / ИСИДОР СЕВИЛЬСКИЙ / ВАЛЬТЕР МАП / ANСIENT RHETORIC / HISTORIA / ARGUMENTUM / FABULA / MEDIEVAL LITERARY THEORY / MACROBIUS / SAINT ISIDORE OF SEVILLE / WALTER MAP

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Сычева Наталья Михайловна

В статье исследуется влияние литературной теории, сложившейся в античной риторике (на примере трех жанров: historia, argumentum и fabula,) на труды таких средневековых мыслителей и историков, как Макробий, Исидор Севильский и Вальтер Мап.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

«Inter historiam et argumentum et fabulam»: Outlines of the Literary Theory at the Turn of the 12th Century1The Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences

The article examines the influence of the literary theory developed in ancient rhetoric (as exemplified by three genres — historia, argumentum, and fabula) on the works of such medieval thinkers and historians as Macrobius, Isidore of Seville, and Walter Map.

Текст научной работы на тему ««Inter historiam et argumentum et fabulam»: контуры литературной теории на рубеже XII века»

«Inter historiam et argumentum et fabulam»: контуры литературной теории на рубеже XII века

Н. М. Сычева

(Институт мировой литературы РАН; Университет Париж-IV — Сорбонна)

В статье исследуется влияние литературной теории, сложившейся в античной риторике (на примере трех жанров: historia, argumentum и fabula), на труды таких средневековых мыслителей и историков, как Макробий, Исидор Севильский и Вальтер Мап.

Ключевые слова: античная риторика, historia, argumentum, fabula, средневековая литературная теория, Макробий, Исидор Севильский, Вальтер Мап.

Аристотель в IV в. до нашей эры в трактате о поэтике противопоставил историю и поэзию: «Ибо историк и поэт различаются не тем, что один пишет стихами, а другой прозою (ведь и Геродота можно переложить в стихи, но сочинение его все равно останется историей, в стихах ли, в прозе ли), — нет, различаются они тем, что один говорит о том, что было, а другой — о том, что могло бы быть. Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история — о единичном» (Аристотель, 1983: 655). «Поэтика» еще не получила известность к XII в., однако, отталкиваясь от мысли Аристотеля, противопоставлявшего историю и поэзию (литературу, вымысел) по функции (говорить о единичном или об общем), попытаемся понять, с какими нарративными категориями связана «история» в латинской средневековой теоретической мысли и как эти категории соотносятся между собой. Не претендуя на исчерпывающее исследование этой темы, остановимся на трех латинских авторах ^ХП вв., которые отвечают тем или иным способом на поставленный нами вопрос: это Исидор Севильский, Макробий и Вальтер Мап.

Как пишет Б. Гене, уже «классическая риторика различала Ы$1от1а, которая повествует об истинном, аг^ишепШт, который рассказывает не правду, а нечто правдоподобное, и /а-Ьи1а — рассказ, который не содержит ни правды, ни правдоподобия» (Гене, 2002: 22). Когда Гене говорит о «классической риторике», он имеет в виду, главным образом, трех латинских авторов: Цицерона с его трактатами «Об ораторе» и «О нахождении», Квинтилиана с его «Наставлением оратору» и анонимного

автора «Риторики для Геренния». Все три автора различают три типа повествования в зависимости от степени его истинности и предлагают противопоставить, три категории: fabula, argumentum, historia. Fabula — это не только вымышленное повествование, но и такое повествование, которое содержит не встречающиеся в действительности нарративные элементы: говорящих животных, превращения человека в растение или животное и пр. Argumentum — также вымышленное повествование, но отличающееся правдоподобием. Historia описывает события, которые и в самом деле произошли.

Литературные жанры, сформированные под влиянием упомянутых категорий: 1) трагедия или песнь (соотносящиеся с fabula), 2) комедия (связанная с argumentum), 3) историография, основывающаяся на действительных событиях, res gestae. Противопоставление этих трех жанров, представляющееся довольно четким в передаче современных исследователей, оказывается более сложным, если обратиться к непосредственному сравнению трудов средневековых авторов.

Исидор Севильский, оказавший огромное влияние на средневековых писателей, уделяет в своих «Этимологиях» немало места противопоставлению и сравнению трех упомянутых видов повествования. В первой книге «Этимологий» («Грамматика», глава XLIV «О родах истории») он, в частности, пишет: «Также и между историею, рассказом и баснею есть различие. Ведь истории — это то, что на самом деле случилось, рассказы (argumenta) — то, что хоть и не произошло, однако же могло быть, а басни — то, чего не было и быть не

могло, ибо они не согласны с природой» (Исидор Севильский, 2006: 65). Басне Исидор посвящает отдельную главу (XL, «О басне»): «Слово басня (fabula) поэты произвели от слова «повествуя» (fando), поскольку басни рассказывают не о том, что произошло, но о том, что создано одной лишь речью» (там же: 63).

Продолжая свою мысль, Исидор говорит и о функциях басен: «Некоторые басни поэты сочинили ради развлечения, другие — для объяснения природы вещей, третьи — для изображения людских нравов» (там же).

Басни, сочиненные для развлечения, предназначены простым людям (в качестве примера Исидор упоминает комедии Плавта и Теренция, сюжеты которых вымышлены и в этом смысле сближаются с его определением «басни», т. е. вымысла). Басни, созданные для объяснения природы вещей, повествуют о животных и природных явлениях — как существующих, так и не существующих (например, о гиппокентав-ре — получеловеке и полуконе). Наконец, басни о нравах повествуют о них «так, чтобы посредством некоторого вымышленного рассказа, обладающего, однако, подлинным смыслом, прийти к некому заключению, ради которого басня и была написана» (там же: 64).

Итак, Исидор идет вслед за классической риторической мыслью, резюмирует ее основные идеи и повторяет ее троичное деление, упоминая «историю», «аргумент» и «басню» (вымышленное повествование). Отметим, однако, что один из видов басен, сочиненных «для изображения нравов», — вымышленный рассказ, содержащий некий «подлинный смысл», — отчасти сближается с историей, содержащий рассказ о том, что случилось на самом деле (res verae quae factae sunt).

Макробий, известный и цитируемый на протяжении всего Средневековья латинский автор V в., вносит свой вклад в развитие классической риторической мысли во введении к «Комментарию на сон Сципиона». Труд Ма-кробия был известен Исидору Севильскому, «Этимологии» которого содержат множество отсылок к «Комментарию», в особенности третья книга, которую Исидор посвящает астрономии. Мы попытаемся проследить, что отличает литературную мысль Макробия от

мысли Исидора и классической риторической традиции.

В самом начале «Комментария» Макробий оправдывает использование вымысла, более конкретно — снов, в произведениях философов, в частности Платона. При этом вымысел (Макробий использует здесь ожидаемое слово fabula) определяется им следующим образом: «Басни, коих имя открыто заявляет, что они суть вымысел, были изобретены в одном случае, чтобы только доставить удовольствие слушателям, в другом — чтобы подвигнуть их к более нравственной жизни» (Macrobe, 2003: 6). Итак, Макробий говорит о двух функциях басни и вымысла; первая — delectare — совпадает с функцией басен, которые Исидор считал предназначенными «для развлечения»; вторая — docere — с функцией басен, изображающих людские нравы. Далее Макробий развивает это положение, одновременно иллюстрируя его примерами: всякий вымысел, цель которого заключается лишь в том, чтобы доставлять удовольствие читателям (totum fabu-larum genus, quod solas aurium delicias profi-tetur), как, например, комедии Менандра, практически все произведения Петрония и некоторые произведения Апулея, не достоин пера философа и не должен присутствовать в философских сочинениях.

Произведения, включающие вымысел, но преследующие цель подвигнуть читателей к более нравственной жизни, в свою очередь, делятся на две группы: «В некоторых баснях повествование (argumentum) полностью вымышлено и вся сюжетная канва соткана из одного обмана, — как, например, в баснях Эзопа, известных утонченностью вымысла; в других же баснях повествование (argumentum) основано на твердой истине, но сама эта истина предстает в соединении с чем-то придуманным и сочиненным — в таких случаях говорят не о басне (fabula), но неком «недостоверном повествовании» (narratio fabulosa)» (там же: 6-7). У Макробия встречается, то же слово, argumentum, которое век спустя будет использовать Исидор, однако здесь оно не является отдельной нарративной категорией. В то же время Макробий вводит определение нового вида повествования — narratio fabulosa. Здесь

примерами служат ритуальные орфические и гесиодические мистерии, мистические культы пифагорейцев, посвященные происхождению богов и их деяниям.

В свою очередь, повествования этого последнего типа подразделяются на две подгруппы. Ведь даже если повествование (ar-gumentum) основано на истине, оно может содержать нечто гнусное, отвратительное и недостойное, например рассказ об изменах богов или о Сатурне, отсекающем фаллос у отца; повествования такого рода философы предпочитают избегать в своих книгах. Бывает, напротив, что в повествовании нет ничего непристойного, но речь идет лишь о достойных событиях и лицах; такого рода «недостоверные рассказы» допускается использовать в сочинениях философов (Macrobe, 2003: 7).

Таким образом, Макробий предлагает многочленную классификацию родов вымысла, различающихся как по степени удаления от «правды», действительно случившегося, так и по функции и степени благопристойности. Границы между вымыслом и «правдой» предстают у него менее четкими, чем у Исидора. В Средние века эта классификация, вне сомнений, служила опорой для авторов, использовавших фольклорный материал или легенды, поскольку позволяла находить в них и часть «правды», и моральный смысл.

Вальтер Мап, придворный Генриха II План-тагенета, еще более затушевывает различия между «историей» и вымыслом. В первой книге своего главного и единственного труда «О шутках придворных» Мап упоминает две нарративные категории, с которыми мы уже встречались у Исидора и в классической риторике, — историю и басню, historia и fabula: «...у нас есть истории, продолжающиеся от начала времен до наших дней, мы читаем также и басни» (Map, 1983: 126). По мнению Вальтера Мапа, мы ценим историю, поскольку находим в ней некий мистический смысл, intel-lectus misticus, благодаря которому учимся чувству меры и смирению. В качестве примера он упоминает библейские истории о Каине, Содоме и Гоморре, об Иосифе и др. Что касается басен (таких, как сказание об Атридах и Фиесте, Пелопсе и Ликаоне, а также других,

схожих с ними), они обладают той же функцией, что и истории, — наставлять: «басни также служат нам поучением» (там же). Поэтому, уверяет Вальтер Мап, не следует избегать чтения басен, ведь они имеют общую функцию с историей, «оба вида повествования подчиняются «общему закону и имеют одинаковую цель» (там же).

Итак, Вальтер Мап больше не настаивает на непреодолимом различии между историей и басней. Даже если эта разница существует, поскольку история основывается на истине (ueritate nititur), тогда как басня соткана из вымысла (ficta contexit), Вальтер склонен скорее не противопоставлять, а объединять эти две нарративные категории, поскольку цель и функция у них одна — наставлять: «И история, основанная на истине, и басня, что сплетена из вымысла, приносят счастье своим благополучным окончанием, ведь добродетель торжествует и осуждает нечестивцев на горестную смерть, — и та, и другая показывают, сколь отвратителен порок» (там же).

Мысли о нечеткости разграничения «правды» и вымысла, о частичном или полном совпадении их функций, а также о возможности объединить их в одном и том же произведении оказались значимыми для средневековых писателей, создающих свои произведения на народных языках, однако доля вымышленных и «правдивых» элементов, а также характер их соединения будут различными для каждого автора.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Аристотель. (1983) Поэтика // Собр. соч. : в 4 т. М. : Мысль. Т. 4. С. 645-680.

Гене, Б. (2002) История и историческая культура средневекового Запада. М. : Языки славянской культуры.

Исидор Севильский. (2006) Этимологии, или Начала : в 20 кн. / пер. с лат., ст., примеч. и указатели Л. А. Харитонова. СПб. : Евразия. Кн. 1-3. Семь свободных искусств.

Macrobe. (2003) Commentaire au songe de Scipion : 2 Vols. Paris : Les Belles Lettres.

Map, W. (1983) De Nugis Curialium / ed. and tr. by M. R. James, rev. by C. N. L. Brooke, R. A. B. My-nors. Oxford : Clarendon Press.

Дата поступления: 15.02.2013 г.

«INTER HISTORIAM ET ARGUMENTUM ET FABULAM»: OUTLINES OF THE LITERARY THEORY AT THE TURN OF THE 12TH CENTURY N. M. Sycheva (The Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences; Paris-Sorbonne University — Paris IV)

The article examines the influence of the literary theory developed in ancient rhetoric (as exemplified by three genres — historia, argumentum, and fabula) on the works of such medieval thinkers and historians as Macrobius, Isidore of Seville, and Walter Map. Keywords: andent rhetoric, historia, argumentum, fabula, medieval literary theory, Macrobius, Saint Isidore of Seville, Walter Map.

BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)

Aristotel’. (1983) Poetika // Sobr. soch. : v 4 t. M. : Mysl’. T. 4. S. 645-680.

Gene, B. (2002) Istoriia i istoricheskaia kul’tura srednevekovogo Zapada. M. : Iazyki slavianskoi kul’-tury.

Isidor Sevil’skii. (2006) Etimologii, ili Nachala : v 20 kn. / per. s lat., st., primech. i ukazateli L. A. Kharitonova. SPb. : Evraziia. Kn. 1-3. Sem’ svobodnykh iskusstv.

Macrobe. (2003) Commentaire au songe de Scipion : 2 Vols. Paris : Les Belles Lettres.

Map, W. (1983) De Nugis Curialium / ed. and tr. by M. R. James, rev. by C. N. L. Brooke, R. A. B. My-nors. Oxford : Clarendon Press.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.