CC BY
191 "Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (33), 2009
Трибуна молодого ученого
З. А. ГЕГРАЕВА
ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ
в статье предлагается взглянуть на историческую память как на феномен, воплощающий интенцио-нальную суть человека. Метафизика духовных начал рассматривается как первооснова феноменологических характеристик исторической памяти, учитывающей и социальные основы жизни.
Ключевые слова: культурный универсум, смыслогенез, прошлое, историческая память.
Парадигма историософской аналитики за последние два десятилетия обогатилась целым рядом интересных исследований, посвященных проблеме «памяти», всегда лежавшей на поверхности, но не получавшей прежде достаточного внимания со стороны научного сообщества. Зарубежная культурология и социальная философия активно оперируют термином «культура памяти». Говорят об «общественных культурах памяти», об «официальной культуре памяти», «национальной памяти», «коммуникативной памяти». Терминологический разброс свидетельствует о том, что явление «исторической памяти» (как традиционно сформулировано в России) находится в стадии разработки, требующей изучения его феноменологических оснований. Нас, в частности, интересует, каким образом в этом явлении получает воплощение и развитие духовное существо человека, какие метафизические и социальные мотивы его определяют.
Культурное пространство не детерминировано логическими конструктами, и духовное поле человека не определяется рационалистическими смыслосхемами. Соответственно, нельзя рассматривать «историческую память» как культурный феномен, исходя из «разумных» причинно-следственных императивов. Подобные характеристики, функционально «приземляя» феномен исторической памяти, определенным образом присутствуют в его орбите, но не являются изначальными (интенционными) посылами, деятельность разума лишь опосредует метафизические смыслы в социокультурной практике.
Духовная культура общества как целостная система представлений о мире во многом обусловлена направленностью человеческого сознания на понимание причин, основ жизни и на преодоление смерти. Духовному существованию необходима независимость от собственной пространственно-временной обусловленности. Эта дилемма разрешается феноменом исторической памяти, который совершает прорыв обыденности, выход за рамки профанного хронотопа. В основе понимания времени и истории лежит реакция культурного сознания на собственную преемственную непрерывность и, одновременно, на индивидуальную ограниченность человеческой жизни и ее событий.
Окружив себя пространством смыслов, превращая все и всяческие сущности в единицы смысло-полагания, человек формирует единое смысловое
поле: объединяет повседневную жизнь индивида и историческую практику, интеллектуальную рефлексию и бессознательную память, прочие проявления человеческой активности в сплошной континуум культуры. Законы смыслогенеза, закрепления и трансляции смысловых конструктов составляют первичное основание всех бесчисленных феноменов, совокупно образующих культурный универсум. К этому ряду в числе смыслоге-нерированных примыкает феномен исторической памяти, подразумевающий, как и культура в целом, наличие общезначимого плана совместной жизни. Разумное самоопределение в социокультурном пространстве предполагает выстраивание идеализированных объектов, духовно значимых общественных явлений и событий, в центр которых поставлен сам человек.
Заложенная в механизм исторической памяти смысловая константа определяет «выхождение за» границы непосредственного жизненного взаимодействия человека с действительностью, заключающееся в осознанном или неявном полагании трансцендентальной мировоззренческой перспективы. Существо исторической памяти, соответственно, следует предполагать как бы посередине: между миром переживаемых прафеноменов и миром их инобытийственных эквивалентов. В этой промежуточной сущности и стоит доискиваться «смыслов». Ведь смысл, по глубокому убеждению Леонида Баткина, «состоит не в логическом выводе, отделившемся от человека, но в экзистенцио-нальном выборе, в самом усилии ответить» [1].
Будучи способом человеческого бытия, культура накапливает свое поле через испытание историей и посредством памяти. Культурная память не механична, она исторична. Это всегда опыт переживания истории [2], который в духовном существе общества как носителя культуры претворяется в феномене «исторической памяти».
Постижение и осмысление прошлого является одним из решающих факторов приобщения человека к духовной жизни. Поскольку «всякая теория памяти подразумевает в качестве предпосылки бытие прошлого» [3], то изучение феноменологической конструкции «исторической памяти» должно иметь в виду неизменную привязку феномена к пространственно-временным характеристикам материального бытия и метафизическим посылам духовного начала в человеке. В поле исследовательского интереса понятие «прошлого»
№ 4 (33), 2009
жизнь Юга России"
-119
попадает как важный конституирующий и смыс-лообразующий элемент в системе исторической памяти. Не прошлое само по себе, не события и их место - мысль привлекает то свойство фактов, которое делает возможным и необходимым для человека их познание.
Духовное существование не может ограничить себя рамками временности, «во всяком данном временном своем разрезе, во всяком своем "настоящем" видимое общество живет своей невидимой, внутренней сверхвременной соборностью», - отмечал С. Л. Франк [4]. «Пора признать, - писал Петр Чаадаев, - что та сила, которую человеческий разум находит в узких пределах настоящего, не составляет всего его содержания, что в нем имеется еще другая сила, которая объединяет в одной мысли и времена прошедшие, и времена обетованные, выражает подлинное существо разума и ставит его в действительно принадлежащую ему сферу действия» [5].
Специфическая особенность системы «общество» заключается в том, что, по крайней мере, с момента, когда оно вступило на ниву цивилизации, в его памяти наряду с текущей, функциональной информацией (о состоянии и взаимодействии подсистем и элементов) должна храниться еще и информация долговременная, относящаяся к генезису сущего, историческая. В ней совмещены временные проекции данного общества: его родовое прошлое (генезис), его видовое настоящее (данная фаза эволюции), его прозреваемое будущее. Только при взаимном соотнесении этих компонент, отвечающих на «вечные вопросы» бытия, в цивилизованном обществе наполняется смыслом и динамической силой и функциональная, текущая информация [6].
Согласно Н. А. Бердяеву, «реально-онтологическое отношение к прошлому связано с памятью и припоминанием», а потому и «сознание "Я" связано с памятью, и через память, через ее метафизическую глубину раскрывается, что вся история прошлого происходит со мной, в моем глубинном слое» [7]. Он же определил «историческое» как ноумен, который не следует отождествлять с историзмом. Подход к ноуменально историческому возможен через глубочайшую конкретную связь между человеком и историей, судьбой человека и метафизикой исторических сил [8].
Благодаря исторической памяти все здание человеческого бытия находится во всеобщей связи
внутри себя, а человеческая культура не сводится исключительно к эстетическим универсалиям и научному кругозору, но обретает «сокровенную суть». Исторически окрашенное знание позволяет увидеть, как нечто от нас далекое доведено до все-мирности, до чуда и через интерес к нему сделано своим, освоено. Обособленная от нее цивилизация введена в наше культурное ощущение.
Историческая память, включающая множество фактического и оценочного материала, который имеет отношение к историческому пути этносов, активно выступает как фактор духовно-нравственной ориентации народов, задающий модусы дальнейшего развития. Общественные институты и феномены культуры возможны исключительно в связи с трансляцией опыта и информации. Историческая память играет роль такого транслятора, который позволяет осознавать и укреплять понимание мира как целостности и одновременно переживать явления истории в виде дискретных, неповторимых единиц, выражающих суть человеческого мира, законы его существования.
Историческая память включает прошлое в настоящее и позволяет нам мыслить общее. Обращение к прошлому уже давно существует как самая устойчивая интеллектуальная традиция. Общественная практика, которую Э. Ю. Соловьев назвал «мемориальной», не позволяет прерваться связи времен, обеспечивает присутствие исторической памяти в сознании социума и препятствует (до известной степени) тому, чтобы мы подменяли или сочиняли прошлое.
Литература
1. Баткин Л. О постмодернизме и «постмодернизме» // Октябрь. 1996. № 10. С. 188.
2. Давыдов Ю. Н. Память и культура (о смыс-лообразующих началах человеческого действия) // Социс. 1987. № 11. С. 12.
3. Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической антологии. М., 2002. С. 137.
4. Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1991. С. 63.
5. Чаадаев П. Я. Избранные сочинения и письма. М., 1991. С. 92.
6. БаргМ. А. Эпохи и идеи. М., 1980. С. 5.
7. Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 1990. С. 15.
8. РозовМ. А. О судьбах эпистемологии и философии науки // Философия, наука, цивилизация. М., 1999. С. 48.
Z. A. GEGRAEVA. INTENTIONAL DETERMINANTS OF THE HISTORICAL MEMORY.
This article is dedicated to the problem of the historical memory as a phenomenon which embodies intentional essence of a human being. Metaphysics of spiritual sources is considered as a basis of the phenomenological characteristic of the historical memory, which accounts social bases of life.
Key words: cultural universe, sensegenesis, the past, historical memory.
