Идея истории и ее объяснительный потенциал Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

УДК 930.1

ИДЕЯ ИСТОРИИ И ЕЕ ОБЪЯСНИТЕЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ

© Андрей Сергеевич Селезнев

Воронежский государственный педагогический университет, г. Воронеж, Россия, соискатель кафедры философии, e-mail: [email protected]

Проблемы, затрагивающие вопросы философии истории, не часто встречаются в современной философской литературе. Но «духовная ситуация времени» внутренне актуализирует историософскую тематику. В процессе глобализации происходит переоценка концепций философии истории, проблем исторической преемственности, забвения прошлого, исторической памяти. Мы считаем, что введение в сферу философско-исторических исследований понятия «идея истории» может способствовать рационализации социальной динамики и получению целостной картины исторического мира.

Ключевые слова: «идея истории»; историческое сознание; фильтр предпочтения.

Человек живет в истории, и по своей природе он существо не только физическое и телесное, но и социальное и историческое. Стремление человека определить свое место в истории, выявить поле возможностей воздействия на исторический процесс - эти и подобные им рассуждения должны опираться на определенные представления о природе исторической реальности. Для отечественной философской традиции на протяжении последних двухсот лет основной задачей философии истории было стремление раскрыть универсальный смысл исторического движения человечества. На сегодняшний день актуальными вопросами принято считать следующие: роль России в мировом историческом процессе, перспектива исторического выбора, воздействие глобализации на историю и т. д. При этом часть участников дискуссии уверены, что вопросы такого рода мо-

гут обсуждаться при непроясненности или даже отсутствии цельной философии истории.

Философское осмысление исторического процесса позволяет не только вскрыть его закономерности и механизмы, но и обнаружить в самих закономерностях внутреннюю логику, единство и общую направленность исторического движения человечества. Эта мысль в разнообразных вариантах присутствует в большинстве историко-философских концепций классического периода. Мы считаем, что необходимым теоретическим основанием всего комплекса социологических, гуманитарных и антропологических наук является философия истории. Сегодня, вслед за общим кризисом идеи исторического прогресса, можно утверждать, подобно Р. Арону, что ранее сформулированная цель философски осмыслить историю «по-прежнему действительна» и что «эта цель еще не дос-

тигнута» [1]. Более того, преобладает сознание того, что от ее достижения мы дальше, чем когда-либо прежде. Налицо сомнение не только в достижимости, но и в правомерности самой постановки такой цели.

Человечество выработало три основные формы теоретического отношения к истории: теологию истории, философию истории и научную историографию. Но именно философия дает возможность ученому рефлектировать над исторической реальностью на высоком категориальном уровне, что в потенции может выразиться в виде теорий философии истории. В них эмпирическая история соединяется с теоретической историей и происходит синтез исторического и логического в концептуальной форме.

Идея - термин античной философии, фиксирующий способ организации объекта, а также категориальная структура средневековой и современной философии. В древнегреческой традиции понятие идеи использовалось для обозначения внешней структуры: вид как наружность. У Платона содержание понятия «идея» существенно трансформируется: прежде всего, идея понимается не как внешняя, но как внутренняя форма, т. е. имманентный способ бытия объекта. Кроме того, идея обретает в философии Платона онтологически самостоятельный статус: трансцендентный мир идей как совокупность абсолютных и совершенных образцов возможных вещей. Мы считаем, что в наше время понятие «идеи» можно рассматривать как определенный аккумулятор не только теоретического, но и практически-духовного, ценностного отношения к действительности. Понятая в данном контексте «идея истории» представляется теоретическим мировоззренческо-методологическим образованием. Она выступает в роли онтологической предпосылки существования человека исторического: она есть самоощущение человека во времени через его переживание. Именно понятие «идея истории» позволяет ухватить и выразить непрерывный процесс социального бытия в пространстве исторической размерности.

Люди всегда жили в истории, но только когда они начинали понимать ее особую ценность и значимость, возникает целостная историко-философская концепция, основная задача которой выразить эту ценность ра-

циональными средствами, представить ее в виде систематизированной «идеи истории». В работе историка «идея истории» способствует формированию целостного образа исторического процесса. Р.Дж. Коллингвуд высоко оценивал значение «идеи истории» для исторического познания: «Эта идея в картезианской терминологии является врожденной, в кантовской - априорной. Она - не случайный продукт психологических причин; эта идея принадлежит каждому человеку в качестве элемента структуры его сознания, и он открывает ее у себя, как только начинает осознавать, что значит мыслить» [2].

Анализируя труды Г.П. Щедровицкого по методологии истории, В. А. Никитин указывает на связь «идеи истории» с «идеей времени». «Идея истории» для данного автора выступает в качестве принципа синхронизации различных способов восприятия и интерпретации исторического времени. «Идея истории и есть разработанный в европейской культуре способ синхронизации, в результате или под влиянием конфликтов, разных «исторических» или социальных времен. Способ этот состоит в том, что поверх конфликтующих времен выстраивается новое общее вре-мяпредставление, сохраняющее гетерохрон-ность в строении целого». Нам кажется, что автор выявляет важную зависимость восприятия темпоральных характеристик общества и соответствующего способа выстраивания своего исторического пространства. Немаловажную роль в этом процессе играют конфликты «времен», постоянно присутствующие в человеческой истории.

Кроме того, В. А. Никитин справедливо обращает внимание на то обстоятельство, что о феномене «идеи истории» можно говорить при наличии ряда фундаментальных допущений. К ним относятся следующие: общество и человек меняются; процесс изменений является открытым и предполагает возможность вмешательства человека; идея развертывается от истории природы к истории общественных организаций; идея истории разворачивается в пространстве идеального [3].

Для конкретизации понятия «идея истории» попытаемся выявить существенные составляющие данного образования. «Идея истории» - это специфическая матричная форма, лежащая в основе конструирования моделей исторической реальности. Матрица

идеи истории является сложной системой, состоящей из мировоззренческих, аксиологических, методологических, парадигмаль-ных, категориально-понятийных фильтров предпочтения, формирующих репрезентативные образы исторического процесса. Под матрицей мы подразумеваем семантическую структуру, проступающую сквозь многообразие повседневности, феноменологическую пестроту бытия. Данная матрица является динамичным образованием. С одной стороны, она является продуктом определенных традиций, с другой стороны, она активно преобразуется под воздействием непрекращающегося потока новаций. Перейдем к выделению и краткому описанию базовых параметров матрицы «идеи истории». На наш взгляд, ими являются: тип рациональности, мировоззренческая установка, методологическая стратегия и идеологическая составляющая.

Первый параметр - тип рациональности -определяет самую общую эпистемологическую установку в структурировании и осмыслении исторической реальности. Научно обоснованно выделение трех типов рациональности: классической, неклассической и постнеклассической. Каждый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвиваю-щиеся системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия. При решении ряда задач неклассические представления о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь может ориентироваться на традиционно классические образцы. Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и познавательных установок неклассического и классического исследования. Они будут использоваться в некоторых познавательных ситуа-

циях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки.

Второй параметр матрицы «идеи истории» - это мировоззренческие установки. Общепризнанным является тот факт, что человек и общество воспринимают социальноисторическую действительность сквозь призму определенного мировоззрения. Мировоззрение как синтез научных знаний, повседневного и исторического опыта изменяется и развивается в ходе развития общества. Таким образом, оно одновременно является целостным восприятием мира и отражением конкретно-исторических особенностей эпохи, определяющих социальные условия жизни общества. Историческое мировоззрение подразумевает осознание и осмысление человеком и обществом исторической реальности, выработку определенной системы исторических убеждений, представляющих собой единство знаний и переживаний. Именно через историческое мировоззрение происходит осознание и принятие человеком и обществом исторической действительности и исторических ценностей. В этом смысле историческое мировоззрение служит основой идеи истории в сознании человека и общества. Типы мировоззрения могут быть классифицированы в зависимости от того, что рассматривается в качестве ценностного ядра и смыслоопределяющего начала исторического процесса. Из наиболее разработанных мировоззренческих установок можно выделить следующие: теоцентристская, культурноцентристская, социоцентристская, антропоцен-тристская и др.

Третьим параметром данной матрицы являются методологические стратегии, выступающие в роли основных, доминирующих способов конструирования исторической реальности. В конце ХХ - начале XXI в. наибольшей популярностью в научных кругах пользовались следующие стратегии: модер-низационный анализ, мирсистемный анализ, коммуникативный анализ и др.

И наконец, четвертым структурным компонентом матрицы идеи истории выступает идеологическая составляющая, которая чаще всего не декларируется, а незримо присутствует в каждой модели исторической реальности. Идеологическая составляющая базируется на определенным образом «сконструированной» реальности, ориентирован-

ной на человеческие практические интересы и имеющей целью манипулирование и управление людьми путем воздействия на их сознание. П. Бергер считает: «Когда частное определение реальности соединяется с конкретным властным интересом, его можно назвать идеологией» [4]. Идеологические составляющие обусловили партийность историографии Нового времени, которая отличала практически все исторические школы и долго полагалась неизбежным злом даже в научной интерпретации прошлого. Ни одно политическое движение или идейно-политическое направление не обходилось и не обходится без «своей» интерпретации истории. Оценочный подход к социальной реальности, уничтожение и замалчивание прошлого с целью создания «правильной» картины социальной реальности, «политика исторической памяти» - все это приметы идеологического элемента исторического знания. При этом необходимо отметить, что идеология является базовым, обязательным компонентом любой картины социальной реальности.

«Идею истории» невозможно обнаружить в событийном содержании эмпирической истории. Она является формой, смыс-лообразом, посредством которого конкретное общество выстраивает модель исторического процесса. На научно-теоретическом уровне данные модели приобретают смысловую завершенность и конкретность в разнообразных концепциях философии истории. Оригинальный взгляд на возможность создания общеисторической теории высказывает П.К. Гречко, который считает, что «целым истории овладеть практически невозможно, не только в силу ее сложности и многообразия, но и по причине ее незавершенности и открытости будущему». Вместе с тем, называя общеисторические теории метапаттернами, он полагает, что «по-другому, не через призмы-паттерны смотреть на социальную реальность, историческую действительность просто нельзя». Метапаттерны у автора выступают в роли архетипических укорененных в методологическом сознании «прообразов идеи истории», представляя собой базовую «интуицию истории как целого» [5].

Остается невыясненным вопрос о расположении «идеи истории». Можно предположить, что феномен «идеи истории» находится в сознании отдельно взятого человека. Но,

учитывая человеческую конечность и незавершенность, данное предположение кажется нам не совсем корректным. Мы считаем, что «идея истории» является важной составляющей общественного сознания исторического субъекта на каждом этапе его развития. Под историческим субъектом, в данном случае, мы подразумеваем крупные локальные образования - народы, нации. Но, существуя в общественном сознании, «идея истории»

оформляется и реализуется в историческом сознании конкретных представителей того или иного социума. В массовом историческом сознании она актуализируется в форме неявных представлений и образов исторического процесса. На научном уровне исторического сознания она представлена в форме научно-теоретических концепций философии истории.

Понятие исторического сознания несет в себе своеобразную смысловую неопределенность, которая выражается в противоречии позиций: история сознания или сознание истории, историчность сознания или осознание историчности и даже историчность сознания истории. Попытаемся выявить те смысловые моменты, в которых история и сознание понимаются с большей степенью определенности. Во-первых, предметом исторического сознания выступает бытие в определении истории, бытие как история. История как универсальное основание восприятия реальности виртуально содержит в себе все объекты, которые в наличном бытии даны как раздельные. Таким образом, история выстраивает смысловой и символический универсум человека. Второй аспект проблемы исторического сознания заключается в осмыслении историчности самого сознания. Сознание может существовать лишь как осуществление собственной возможности, реализация себя в себе самом, и в этом смысле существование сознания всегда исторично. Историчность выступает в роли основы сознания и является определяющим качеством любого знания. Поэтому формы сознания, структура и стиль мышления, идеалы и ценности рассматриваются нами с позиций реляционизма, как адекватные конкретному историческому периоду.

Соединить данные позиции и снять противоречие, на наш взгляд, позволяет теория внутреннего времени-сознания Э. Гуссерля. Любой конкретный человек имеет возмож-

ность бесконечного опыта, который, в свою очередь, историчен и образует универсальное историческое пространство. Исходя из которого, конструируется поле идеи интерсубъективного общества, дающее возможность генерировать разнообразные смыслы и ценности. Для каждого народа и каждой эпохи существует специфическое, самодостаточное поле идей, определяющее духовную основу человека. Гуссерль пишет об историчности, как об «исчезновении конечного человечества в становлении бесконечных задач» [6]. Подобная историчность больше не есть результирующая внутренних историчностей отдельных культур и индивидов, но производная от универсальных темпоральных структур самотранс-цендирующего Ego. Гуссерль указывает на историчность как на фундаментальную составляющую человеческого бытия, открываемую в процессе самопознания.

В центре историчности такого рода оказывается субъект, но субъект этот не рассматривается более как исторический деятель, значимая фигура мировой истории. Под субъектом подразумевается коллективный субъект, осознающий свою ответственность и предназначение в истории, способный совершать исторические поступки в реальном историческом времени. П. Чаадаев писал: «Все времена мы создаем себе сами, в этом нет сомнения; Бог времени не создал; он дозволил его создать человеку» [7].

Но какое сознание можно называть историческим сознанием? Безграничный эгоизм, повсеместное тиражирование ценностей и стандартов потребительской культуры, «бегство от мира» и другие массовые тенденции приводят к тому, что современный человек «выключается» из общественных отношений. На сцену выходит «одномерный», атомизированный человек. Потребности этого человека хоть и постоянно растут, но не отличаются особым разнообразием и связаны с увеличением качества потребления, чувственными удовольствиями, социальным статусом. Есть ли у данного субъекта потребность в самопознании, в осознании истории? Нам кажется, что потребительское общество не нуждается в истории, оно скорее имеет мифологическое сознание. Историческое сознание невозможно без глубокого, вдумчивого осмысления прошлого своего народа, его исторических побед и пораже-

ний. Оно подразумевает понимание конечности и тленности человеческого бытия на материальном уровне и постижение вечного на идеальном уровне. В то же время происходит беспрецедентное увеличение темпа современной жизни, которое приводит к неправомерной актуализации настоящего с явным пренебрежением к прошлому и будущему. Это самоускорение отбирает у настоящего возможность испытать его как настоящее и скрывается в будущем, в котором не схваченное протекающее настоящее оказывается заложником исторического прошлого. Данные рассуждения носят несколько пессимистический характер, конечно, не все представители современного общества имеют «нездоровое» историческое сознание. Но разрушительные тенденции, несомненно, присутствуют и негативно воздействуют на современное историческое сознание.

В данной статье мы не претендуем на всесторонний анализ понятия «идея истории», да и рамки статьи не позволят этого сделать. Но в современной России чрезвычайно актуальны вопросы, связанные с проблемами исторической преемственности, забвения прошлого, исторической памяти. Нам кажется, что концепт «идея истории» обладает высоким объяснительным потенциалом, который необходим для формирования исторической, культурной и национальной идентичности. Хочется верить, что «пока существует история, она будет интересна людям не только как предмет научного познания, но и как идея, в которой знание об истории согласуется с их надеждами на нее» [8].

1. Арон Р. Мнимый марксизм. М., 1993. С. 373.

2. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 237.

3. Никитин В.А. Проблемы объективации, субъ-ективации и онтологизации в историческом подходе. иКЬ: http://www.fondgp.ru/lib/grant/ grant2005/works. Загл. с экрана.

4. Бергер П., Лукман Т. Конструирование социальной реальности: Трактат по социологии знания. М., 1995. С. 204.

5. Гречко П.К. Концептуальные модели истории. М., 1993. С. 19-25.

6. Хестанов Р.З. Тренсцендентальная феноменология и проблема истории // Логос. 1991. № 1. С. 78-88.

7. Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма: в 2 т. М., 1991. Т. 1. С. 362.

8. Межуев В.М. Философия истории и историческая наука // Вопросы философии. 1994. Поступила в редакцию 21.01.2011 г.

№ 4. С. 76-86.

UDC 930.1

IDEA OF HISTORY AND ITS EXPLANATORY POTENTIAL

Andrey Sergeyevich Seleznyov, Voronezh State Pedagogical University, Voronezh, Russia, Competitor Philosophy Department, e-mail: [email protected]

The problems, mentioning questions of philosophy stories, not often meet in the modern philosophical literature. But “the spiritual situation of time” internally actualizes “history” subjects. In the course of globalization there is a revaluation of concepts of philosophy of history, problems of historical continuity, oblivion of the past, historical memory. We consider that introduction in sphere of philosophical and historical researches of concept “idea of history” can promote rationalization of social dynamics and reception of a complete picture of the historical world.

Key words: “idea of history”; historical consciousness; preference filter.