CC BY
121
Указанная технология использовалась в процессе обучения студентов филологического факультета Мордовского государственного педагогического института им. М. Е. Евсевьева в рамках учебной дисциплины по выбору «Профессиональная текстовая деятельность современного педагога», содержание которой определялось с учетом современных требований к процессу формирования профессиональных компетенций и включало три обязательных компонента: когнитивный, деятельностный и рефлексивный, являясь межпредметным, практико-ориентированным и профессионально направленным. Таким образом создавались условия постепенного перехода учебной деятельности студентов в квазипрофессиональную и будущую профессиональную.
В результате применения технологии профессионально ориентированной тек-
стовой деятельности были достигнуты три уровня обученности будущих учителей русского языка профессиональной текстовой деятельности: минимальный уровень (100 %) — готовность осознанно осуществлять текстовые действия восприятия и порождения в соответствии со спецификой их структурных компонентов; общий уровень (53) — готовность осуществлять трансформации учебного текста как продукта текстовой деятельности в целях оптимизации процесса объяснения в измененных (моделируемых) ситуациях учебно-педагогической коммуникации; продвинутый уровень (27 %) — способность осуществлять трансформации учебного текста как продукта профессиональной текстовой деятельности учителя в целях оптимизации процесса объяснения в измененных (реальных) ситуациях учебно-педагогической коммуникации.
Поступила 06.12.11.
УДК 821-311.4/.5
ИНТЕГРАЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО И МИФОЛОГИЧЕСКОГО В ПРОЗЕ Т. МОРРИСОН КОНЦА 1970-х — 1980-х гг.
Е. Г. Маслова (Мордовский государственный педагогический институт
им. М. Е. Евсевьева)
На примере анализа трех романов Т. Моррисон: «Песнь Соломона», «Смоляное чучелко», «Возлюбленная» — автор исследует особенности художественного метода писательницы, основанного на интеграции фольклорных и мифологических элементов в реалистическом тексте.
Ключевыге слова: миф; мифология; фольклор; магический реализм; социально-исторический процесс; коллективная память.
Социальная проблематика традиционно оказывалась в центре внимания американской прозы XX в. Особую важность вопросы политического, идеологического, экономического и общественного звучания приобрели во второй половине столетия. Одной из наиболее значимых писательниц США, в творчестве которой проблемы времени зазвучали особенно остро, по праву считается Тони Моррисон (настоящее имя — Клои Энтони Уоффорд, р. 1931), в 1993 г. ставшая лауреа-
том Нобелевской премии по литературе. При этом следует подчеркнуть, что вопрос современности для Моррисон неотрывно связан с фольклорным прошлым Америки, с историей и судьбой черных американцев.
Тематика и проблематика произведений Моррисон 1970—1980-х гг. во многом определялись эпохой переживаемых Америкой социально-политических перемен. В ее прозе находят отражение такие вопросы, как многовековое стремле-
© Маслова Е. Г., 2012
ние афроамериканцев к свободе, преодоление травм исторического прошлого, поиск самоидентификации, женская эмансипация. Писательница подчеркивает уникальность культурно-исторического опыта афроамериканцев, специфику негритянского мировосприятия с его неотъемлемой верой в магию и миф, органично сочетает реалистические бытописания с элементами фантастики и фольклора. Очевидно, что для современного читателя ее произведения — это не только отражение коллективной памяти, но и достоверное свидетельство американской истории.
Отметим, что пристальный интерес писательницы к возрождению этнического самосознания во многом определяет значительную долю фольклорного и мифологического во многих ее романах, в первую очередь таких, как «Песнь Соломона» (Song of Solomon, 1977), «Смоляное чучелко» (Tar Baby, 1981), «Возлюбленная» (Beloved, 1987). Американский литературовед С. Дэвис отмечает, что «соединение острой социальной проблематики с пространными иносказательными комментариями придает произведениям Моррисон символическое качество мифа, и вместе с тем поиск мифа... является одной из центральных тем ее творчества» [9, с. 27].
Этап зрелого творчества Моррисон начинается с публикации книги «Песнь Соломона», в которой ей удалось совместить эпический характер повествования, разнообразие и многоплановость персонажей и остроту социальной проблематики. Основное действие романа происходит в 1963 г., в период, когда в американском обществе набирает силу движение за гражданские права и начинается кардинальное переосмысление места и роли афроамериканцев в общественнополитической, экономической и культурной жизни страны. Сосредоточившись на критическом анализе современности, писательница обращается к истории семьи Померов, которая разворачивается на фоне событий, изменивших положение черного населения Америки, начиная с периода отмены рабства и заканчивая активной борьбой за гражданские права.
Уже в эпиграфе «Отцам — в вышине парить. Детям — знать их имена» [3, с. 20] заложено указание на мифологическое начало повествования, связанное с одним из самых распространенных мотивов в негритянской мифологии — мотивом полета. С центре романа — судьба главного героя Мейкона Помера III по прозвищу Молочник, история его духовного возрождения во время путешествия на родину предков, обретения собственного «Я» и восстановления истории своего рода. По мере развития сюжета читатель узнает, что Молочник принадлежит к потомкам легендарного Соломона, который однажды, оставив на земле двадцать одного ребенка и жену Рину, улетел с хлопкового поля на родину, в Африку. Можно предположить, что для белого читателя данный мотив имеет дополнительные смыслы, поскольку он перекликается не только с африканской, но и с античной мифологией. Ряд исследователей, анализируя сюжетную канву романа, предлагают рассматривать ее в контексте греческого мифа о Дедале и Икаре [подробнее см.: 9; 10]. Однако с этим вряд ли можно согласиться, так как, по утверждению самой писательницы, главным источником мифологии в ее творчестве является африканская, точнее афроамериканская традиция. «Метафора полета связана не с Икаром, а с мифом о летающих африканцах» [7, с. 113].
Книга настолько пронизана мифами, легендами и сверхъестественным, что порой сложно определить долю реального в описываемых событиях. Моррисон органично включает в повествование правдивые картины жизни 1930-х и 1960-х гг. Так, проблема расовой дискриминации, бесправия черных американцев и правомерности их борьбы (даже в самых крайних ее формах) против насилия играет существенную роль в идейной структуре романа. Тема межрасовой борьбы в наибольшей степени находит выражение в образе Гитары — активного участника организации «Семь дней», исповедующей идеи черного расизма. В романе достаточно явно выражена идеологическая позиция автора. Как под-
черкивает Н. А. Анастасьев, Моррисон открыто не выражает свое отношение к национализму, но, «глубоко сострадая своим угнетенным сородичам, защищая их право на борьбу за свои неотчуждаемые социальные и человеческие права, она в то же время гуманистически не приемлет избыточных крайностей этой борьбы: слепая месть уподобляет жертву насильнику» [1, с. 8].
В соответствии с творческим замыслом Моррисон совмещает собственно мифологический и бытовой планы. Важную часть повествования составляют эпизоды, наполненные негритянскими мифологическими представлениями, такими как вера в призраков, вуду, магическую силу природы; при этом писательница выходит за грани африканского мифа и включает в художественную ткань романа реминисценции из христианской и греческой мифологий. Необходимо отметить, что любой художественный текст Моррисон изобилует мифологическими аллюзиями, выполняющими функцию передачи архетипического содержания того или иного образа, символа, характера. Так, имя каждого героя (Пилат, Руфь, Агарь, Магдалина, Коринфянам) — это нить, которая ведет к разного рода сюжетам и насыщает роман библейской символикой. Взаимопроникновение мифологического и конкретноисторического позволяет писательнице оторвать действие от четко обозначенного социально-исторического хронотопа и перевести его в легенду, предание, усилив тем самым эпическое звучание романа.
Обретение Мейконом своего «Я» происходит на родине его предков в Шали-маре, где он раскрывает тайну их имен и восстанавливает историю своей семьи. Направленность духовного развития героя можно определить как постепенное осознание и слияние с мифом. Многочисленные рассказы его родственников чудесным образом соединяются в ритмичной песенке «Джейк, Соломона единственный сын», которую поют во время игры негритянские дети, и в блюзовой песне Пилат «О, Сладкий мой, не поки-
дай меня». Молочник узнает, что слово «пой», которое твердил Пилат призрак ее отца, — это имя ее матери — Поющей Птицы, а сам город Шалимар назван в честь его легендарного прадеда — летающего Соломона, который «стрелой небо пронзил, ушел домой» [3, с. 345]. Образ героя обретает новое наполнение, сочетая в себе характеристики современника Моррисон и фольклорного персонажа. Полет Молочника предстает не только как вершина его поисков, результат преодоления всех выпавших на его долю испытаний, но и как символ окончательного обретения свободы.
Социальная проблематика 1970-х гг. (взаимоотношения черного и белого населения Америки, окончательное обретение гражданских прав, женская эмансипация и др.) находит отражение в романе «Смоляное чучелко», повествующем об истории отношений необразованного беглого преступника Сына и чернокожей красавицы Джадин Чайлдз. Название романа отсылает читателя к известной афроамериканской сказке, в персонажах которой не сложно увидеть сходство с главными героями Моррисон. Схема «Белый фермер — Братец кролик — Смоляное чучелко» достаточно условна, однако играет важную роль для понимания авторского замысла. Топ-модель Джадин благодаря богатому покровителю Валериану получает прекрасное европейское образование в Сорбонне, работает в лучших модельных агентствах и полностью соответствует облику современной независимой женщины. Ей противопоставлен образ Сына, человека без роду, без племени. Внешне он груб и невоспитан, но это не мешает читателю испытывать к нему симпатию. Бесконечно преданный своему прошлому, частица культуры афроамериканского народа и своего родного города Элои, он живет ценностями, противоположными ценностям современного общества. «Такое возрождение своего рода байронического героя в облике карибского корсара, — подчеркивает А. С. Мулярчик, — отвечало главной задаче Моррисон — желанию свести и столкнуть в своем произ-
ІІІІ1ІІІІИІІШ № 1,
ведении выразителей различных точек зрения на расовую проблему, попытке очертить спектр современных на сей счет представлений, воплощенных в индивидуальных, художественно обрисованных лицах» [4, с. 90].
Кроме цвета кожи, у главных героев нет ничего общего; но, как Братец кролик приклеивается к Смоляному чучелку, так и Сын буквально «увязает» в отношениях с Джадин, а Джадин, несмотря на любовь к Сыну, не может по-настоящему к нему привязаться. В понимании писательницы неразрешимость проблемы их взаимоотношений состоит в том, что Джадин — Смоляное чучелко — не стала Смоляной женщиной: «трагедия этой ситуации не в том, что она была Смоляным чучелком, а в том, что она им не была» [13, с. 102]. Таким образом, среди широкого круга проблем, обозначенных в романе, отчетливо звучит проблема самоидентификации и утраты современной афроамериканкой ее «истинных древних качеств».
Параллельно истории Джадин и Сына писательница развивает тему семейных отношений обитателей дома Стритов — Л’Арб де ла Круа. На протяжении всего повествования дом живет в ожидании приезда сына хозяев Майкла, персонажа, который пребывает преимущественно за кулисами повествования, однако выполняет весьма важную функцию в романе. «Типичный антрополог» [11, с. 145], выразитель идей нового поколения, отказавшийся продолжать дело отца и работающий в индейской резервации, Майкл не одобряет отдаленности Джадин от своей истории и народа. По мере развития сюжета читатель узнает, что в детстве над Майклом жестоко издевалась его собственная мать, в чем кроется причина ненавистного отношения к ней прислуги. В Л’Арб де ла Круа происходят бесконечные споры между женой и мужем, между слугами и хозяевами, между черными и белыми. Изображая конфликт в доме Стритов, писательница выводит на поверхность суть основных противоречий, коренящихся в современном обществе, и обнажает грань, по-прежнему
разделяющую многих американцев в отношении к негритянской проблеме США.
Создавая афроамериканское культурное пространство романа, Моррисон переходит от реалистического изображения действительности к фантастическому, диктуемому широким обращением к легендам и народным поверьям как основе устной традиции афроамериканцев: «Черный фольклор с его магией и верой — это часть наследия ее народа» [14, с. 46]. Помимо заимствованной фольклорной основы романа название острова, где разворачивается сюжет, — Иль де Шевалье — связано с легендой о слепых всадниках, которая становится лейтмотивом всего произведения. История, рассказанная Гидеоном, повествует о французском корабле, который триста лет назад затонул у берегов острова, и об африканских рабах с его борта, вынесенных течением на берег вместе с лошадьми. Тех, кто не лишился зрения, французы «спасли» и вновь обратили в рабство, а те, кто навсегда ослеп, увидев остров, укрылись здесь. В коллективном мифологическом мировосприятии коренных жителей эти всадники все еще живут в дождевом лесу и гоняют лошадей по холмам Иль де Шевалье, а на болоте Сен де Вьей обитают призраки, «болотные женщины». Так остров оказывается вместилищем двух параллельных миров: реального и фантастического. Лейтмотив переходит в крещендо, когда эти миры пересекаются при встрече Джадин и Сына со своими мифическими предками. Открытый финал, подобно финалу романа «Песнь Соломона», и в этот раз позволяет читателю самому представить дальнейшую судьбу героя. Писательница вновь возвращается к основной фольклорной схеме, в которой главный персонаж, соединяясь с культурным прошлым, уходит в мир мифического предания.
Вершиной мифотворчества Моррисон по праву считается роман «Возлюбленная», в котором с исторической точностью и бытовой достоверностью было описано одно из самых страшных явле-
ний американской истории — рабство. Опора на устное повествование, развитие традиций магического реализма, а также репрезентация этнической проблематики продолжают ту линию, которая уже была представлена в предыдущих произведениях Моррисон; в то же время повышенное внимание к трагическим аспектам национального исторического опыта указывает на эволюцию художественной мысли писательницы.
Описывая трагические судьбы черных рабов и их стремление к свободе, Моррисон опирается на документальнопублицистический жанр «невольничьего повествования» (slave narrative), который, по мнению И. М. Удлер, стал «архетипом различных жанров афроамериканской художественной литературы, документалистики, публицистики» [5, с. 144]. В центре сюжета — правдивая история темнокожей рабыни Маргарет Гарнер, произошедшая в 1856 г. в Цинциннати. Вместе с другими рабами Гарнер бежала из рабовладельческого штата Кентукки, но была настигнута охотниками за рабами на берегу реки Огайо, после чего, пытаясь уберечь детей от возвращения в рабство, убила свою дочь. Точно так же отчаянное желание главной героини романа Сэти Сагз спасти семью от бывшего хозяина «заставило ее провести пилой по крохотному горлышку» двухлетней дочери [2, с. 163]. Спустя некоторое время в доме Сэти поселилось маленькое привидение, дух ребенка. Сыновья Ховард и Баглер, не выдержав такого «соседства», сбежали из дома, а убитая дочь спустя восемнадцать лет вернулась к матери во плоти взрослой девушки.
Основное действие романа происходит в 1873—1874 гг., в эпоху Реконструкции. Время и пространство представлены в виде цепочек фрагментов. Многочисленные ретроспекции переводят повествование из настоящей жизни в городе Цинциннати в Милый дом в штате Кентукки, лагерь Альфред в Джорджии, на борт невольничьего корабля. При этом акцент делается не на изображении исторических событий, а на описании физических и душевных страданий
героев. В их воспоминаниях оживают страшные картины судеб черных рабов.
Реалистические описания нечеловеческого отношения к рабам сопрягаются с не менее острыми проблемами не-прекращающейся после отмены рабства дискриминации черных: «1874 год на дворе, а белые по-прежнему не знают удержу. Целые города силой очищены от негров; только в Кентукки за один год было восемьдесят случаев линчевания; цветные школы для цветных сожжены дотла; взрослых людей секут кнутом, точно малых детей, а малых детей — как взрослых; чернокожих женщин насилуют возбужденные толпы; у негров отнимают нажитое, неграм ломают шеи...» [2, с. 119].
Изображая правдивые картины повседневного быта рабов, автор вплетает в канву повествования сверхъестественные элементы, которые воспринимаются героями как часть реальности. В этой связи обращает на себя внимание образ Возлюбленной, заимствованный писательницей из мифологии народов африканского континента (Нигерия). Согласно негритянским поверьям, аби-ку — дух ребенка, рано ушедшего из жизни, которому суждено умирать и рождаться, возвращаясь к одной и той же матери [12, с. 65]. Трудно не заметить многогранность роли Возлюбленной. «С одной стороны, это дух, ребенок, вернувшийся к матери из загробного мира. с другой — жертва, выжившая в путешествии на реально существовавшем невольничьем корабле», — поясняет Моррисон [цит. по: 8, с. 247]. Беременность Возлюбленной, духа по сути, от Поля Ди, живого человека, демонстрирует исчезновение какой-либо грани между сверхъестественным и реальным. Как отмечает писательница, «сделать Возлюбленную реальной — значит сделать историю возможной, сделать память реальной» [7, с. 249].
Возлюбленная с ее неустанными просьбами «расскажи мне» и «назови меня по имени» является воплощением забытого прошлого, которым пренебрегли, но которое нужно непременно по-
мнить. Ее голосом словно говорят те безымянные жертвы, которым Моррисон посвящает свой роман. Ее крик напоминает о том, как кричали «люди со сломанными шеями и те, чья кровь запеклась на кострах, и те чернокожие девушки, что теряли свои ленты вместе с выдранными прядями волос» [2, с. 119].
Таким образом, притчевый характер книги позволил писательнице внести в реалистический текст элементы готического, фантастического, мифологического. В одном из интервью Моррисон признается: «Я думала, „Возлюбленная14 будет наименее читаемой из всей моих книг. В ней то, что герои не хотят вспоминать, я не хочу вспоминать, черные не хотят вспоминать, белые не хотят вспоминать. Это просто национальная амнезия» [6, с. 257].
В целом диалектика мифологического и социального в романах Моррисон позволила ей соединить в художественном полотне реалистические описания американской действительности и мистические элементы африканского фольклора, бытовую и философскую тематику. Фольклорно-мифологические образы и сюжеты художественно переосмысливаются, трансформируются и обретают новые содержательные грани, что делает ее романы уникальными по широте охвата исторического материала, художественному богатству образной системы и остроте изображения социальных проблем прошлого и настоящего Америки.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Анастасьев, Н. А. Обретение истории / Н. А. Анастасьев // Моррисон Т. Песнь Соломона. — Москва, 1982. — С. 5—18.
2. Моррисон, Т. Возлюбленная / Т. Моррисон // Иностр. лит. — 1994. — № 12. — С. 5—180.
3. Моррисон, Т. Песнь Соломона / Т. Моррисон. — Москва : Прогресс, 1982. — 384 с.
4. Мулярчик, А. С. После нового консерватизма / А. С. Мулярчик // Вопр. лит. — 1985. — № 4. — С. 73—101.
5. Удлер, И. М. «Невольничьи повествования» XVIII века : становление жанра / И. М. Удлер // Вестн. Челябин. гос. ун-та. Сер. Филология и искусствоведение. — 2007. — Вып. 17, № 22. — С. 144—149.
6. Angelo, B. The Pain of Being Black : An Interview with Toni Morrison / B. Angelo // Conversations with Toni Morrison. — Jackson, 1994. — P. 255—261.
7. Brown, C. Interview with Toni Morrison / C. Brown // Conversations with Toni Morrison. — Jackson, 2008. — P. 107—125.
8. Darling, M. In the Realm of Responsibility : A Conversation with Toni Morrison / M. Darling // Conversations with Toni Morrison. — Jackson, 1994. — P. 246—254.
9. Davis, C. Y. Self, Society and Myth in Toni Morrison’s Fiction / C. Y. Davis // Toni Morrison. — New York, 1998. — P. 27—42.
10. Harris, A. L. Myth as Structure in Toni Morrison’s “Song of Solomon” / A. L. Harris // MELUS. — 1980. — Vol. 7, № 3. — P. 69—76.
11. Morrison, T. Tar Baby / T. Morrison. — London : Vintage, 2004. — 306 p.
12. Ogunyemi, Ch. O. Africa Woman Palava : the Nigerian Novel by Women / Ch. O. Ogunyemi. — Chicago : Univ. of Chicago Press, 1996. — 353 p.
13. Ruas, Ch. Toni Morrison / Ch. Ruas// Conversations with Toni Morrison. — Jackson, 1994. — P. 93—118.
14. Watkins, M. Talk with Toni Morrison / M. Watkins // Ibid. — P. 43—47.
Поступила 22.06.11.
