CC BY
57
И.М. Удлер
АРХЕТИПИЧЕСКОЕ В АФРО-АМЕРИКАНСКОМ РОМАНЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА
Для афро-американского романа XIX и XX вв. архетипической моделью, "изначальным образом, изначальной формой жизни, вневременной схемой"1 является жанр "невольничьего повествования" (slave narrative), сложившийся в 20-50-е годы XIX века. Обладая богатейшим архетипическим содержанием, "невольничье повествование", в свою очередь, стало жанровым архетипом для афро-американской автобиографии и художественной прозы, включая вторую половину XX века.
Весьма показательно творчество главы "школы героических беглецов" Ф. Дугласа. В его "Повествовании о жизни Фредерика Дугласа, американского невольника, написанном им самим" (1845), ставшем классикой, был сделан шаг к художественной литературе. В марте 1853 года была опубликована его повесть "Раб-герой", первое произведение афро-американской художественной литературы, в которое "невольничье повествование" вошло настолько органично, что автор одного из самых серьезных исследований 'невольничьих повествований" Ч. Никэлз включил повесть в список произведений этого жанра, приписав авторство герою книги - беглому рабу М. Вашингтону и отведя Дугласу роль грамотного аболициониста, записавшего эту историю: "Вашингтон, Мэдисон. Раб-герой: Захватывающая история приключений Мэдисона Вашингтона в поисках свободы, записанная Фредериком Дугласом"2. И Дж. Рэйуик в книге "От рассвета до заката", посвященной исследованию жизни рабов, аналогичным образом включает повесть Ф. Дугласа в список "невольничьих повествований"3.
Подзаголовок первого афро-американского романа - романа У.У. Брауна "Клотель, или Дочь президента" (ноябрь 1853) -"Повествование о жизни в рабстве в Соединенных Штатах с прилагаемым очерком жизни автора". Роману предшествовало опубликованное в 1847 г. "Повествование Уильяма Брауна, беглого невольника, написанное им самим".
В 1825 г. было опубликовано первое повествование афро-американского беглеца из рабства Уильямса Граймза "Жизнь Уильям-са Граймза, беглого раба. Написано им самим". Между 1825 и 1860 гг. публикуется бесчисленное количество произведений этого жанра. Автор одной из первых рецензий в США на "повествования беглых не-
вольников" Эфраим Пибоди в 1849 г увидел в них мифологическое, общечеловеческое содержание, назвав их "современной Одиссеей", и в то же время явление уникально американское4 Действительно, этот жанр мог возникнуть и возник только в Америке, его создателями могли стать только чернокожие рабы
Жанр "невольничьего повествования" был вызван к жизни потребностями аболиционистского движения и стал основным жанром аболиционистской литературы, имел массового читателя и оказал наибольшее воздействие на сознание северян накануне Гражданской войны Например, "Повествование о жизни Фредерика Дугласа, американского невольника, написанное им самим" стало, по словам У Эндрюза, бестселлером, книгой, имевшей гораздо более широкий круг читателей, чем "Уолден" Topo или первое издание "Листьев травы" Уитмена5 К 1850 г в Соединенных Штатах и Великобритании было продано около тридцати тысяч экземпляров книги Дугласа6 "Двенадцать лет в рабстве" С Норфапа разошлись в первые два года после выхода в свет в количестве двадцати семи тысяч экземпляров А книга У У Брауна в первый год публикации вышла четырьмя изданиями7
Жанр "невольничьи повествования" имеет как фольклорную, так и мифологическую основу
"Повествования" родились из устных рассказов чернокожих беглецов белым аболиционистам, из выступлений на аболиционистских митингах о злоключениях в рабстве и успешном побеге В письменной форме сохраняются установка на устное слово, рассказ от первого лица, включающие в себя пословицы, поговорки, диалектизмы, живую разговорную интонацию, народный юмор Многие "невольничьи повествования" включают в себя песни невольников (спиричуэлз, рабочие песни, песни, сопровождавшие танцы) Все это были народные песни протеста против рабства
Музыкальный фольклор оказывал влияние на ритм, основанный на повторах и импровизациях, на композицию, трактовку сюжета и персонажей, эмоциональную тональность повествования
Афро-американская фольклорная традиция сказалась и в использовании приемов и особенностей проповеди черных проповедников вовлечение слушателей, в том числе и с помощью техники вопроса -хорового ответа, поэтическая речь, ритмически организованная и напевная, спиричуэлз, афро-америклнские фольклорные истории, причудливо соединенные с библейскими историями и злободневными событиями Все библейские истории рассказываются черным проповедником от первого лица, как быль, как житейская история, при ко-
торой он присутствовал. И хотя аболиционисты требовали от бывших невольников только документальных фактов об ужасах рабства, которые оказали бы воздействие на скептиков на Севере, дух проповедничества и черты проповеди, в том числе и ее эмоциональное начало, "личностный" характер, присущий и музыкальному фольклору, были свойственны многим "невольничьим повествованиям", так же как народное, мифологическое в своей основе мироощущение, унаследованное фольклором.
Рассказчики отождествляют свой народ с древними евреями, оказавшимися в рабстве в Египте, называют его избранным народом. Проданные белым отцом и белыми братьями на другие плантации отождествляют себя с библейским Иосифом. Рабовладельцев отождествляют с египетскими фараонами, с обреченными жителями Содома и Гоморры, с исчадиями ада, носителями дьявольского, демонического начала, американский Юг - с преисподней, верят в день Суда над грешниками - белыми южанами, веру в спасение души соединяют с верой в освобождение от рабства.
В своих повествованиях беглецы, в сущности, воспроизводят "мономиф поисков" (the quest myth). Как мифы о героях, "невольничьи повествования" начинаются с рождения героя, причем часто есть также и тайна рождения, включают в себя призыв к странствиям, сами странствия, Одиссею в поисках физической и духовной свободы, ритуал инициации, сопровождающийся физическими и духовными испытаниями, смертью раба и воскрешением свободного человека, часто принятием нового имени, женитьбой, "обращением в истинную веру" свободного человека, а затем аболициониста. Сквозь фигуру рассказчика, ловко обманывающего рабовладельцев и надсмотрщиков во время побега, проступает архетип трикстера.
Очень часто рассказ пронизан провиденциализмом. Герой слышит провиденциальный призыв к путешествию, к поиску истины. Далее сюжет строится аналогично сюжетам героических мифов, на материале которых Дж. Кэмпбелл выявил типологические черты "мономифа поисков": "Для тех, кто не отверг призыва, первой неожиданностью геройского путешествия является встреча с покровителем (чаще всего со старухой или стариком); он обеспечивает героя амулетами, ограждающими от силы дракона, с которым ему вскоре предстоит столкнуться"8. Покровитель, защитник, добрый советчик, "даритель" с его волшебным средством9 - варианты юнгианского архетипа "мудрого старика".
Рассказ включает в себя и жанр иеремиады и сопровождается обычно сетованиями на бедность языка, который бессилен выразить
ужасы рабства. Финал трактуется как завершение борьбы за личную свободу Герой отныне не знает сомнений, верит в истинность избранного пути "служения" аболиционистскому делу.
Правда, в "невольничьих повествованиях" есть отступления от канона "мономифа поисков", выявленного Дж. Кэмпбеллом. Уже на первом отрезке своего жизненного пути герой во тьме преисподней -в рабстве, там он услышит призыв к свободе (т.е. к возвращению в естественное состояние) и с помощью добрых помощников, магических предметов, трикстерских хитростей совершает бегство, обретает свободу.
"Невольничьи повествования" стали Священным писанием афро-американцев10. Они являются архетипической основой для дальнейшего развития афро-американской художественно-документальной и художественной прозы. Из жанра "невольничьего повествования" в XIX веке возникла афро-американская художественная проза, которая на протяжении всей своей истории, включая вторую половину XX века (Р. Райт, Дж. Болдуин, Э.Дж. Гейне, Т. Моррисон, Э. Уокер, Ш.Э. Уильяме, И. Рид), содержит в себе на глубинном уровне повествования, в качестве центрообразующего начала архетип "невольничьего повествования". Он дает о себе знать в жанровой модели, хронотопе, системе персонажей, в образах-символах, сюжетах, мотивах, композиции, языке.
Рассмотрим архетип "невольничьего повествования" в романах Р.Райта "Долгий сон" (1958), Э.Дж. Гейнса "Автобиография мисс Питтман" (1971), Т. Моррисон "Возлюбленная" (1987).
Роман "Автобиография мисс Джейн Питтман" Э.Дж. Гейнса -это стилизация "невольничьего повествования", записываемый на магнитофон рассказ чернокожей героини, которой больше ста восьми лет, о попытке бегства во время Гражданской войны из рабовладельческой Луизианы в штаг Огайо. В романе точно воспроизводится устная, "сказовая" манера повествования, естественная, непринужденная, включающая луизианские диалектизмы, пословицы, поговорки, народный юмор, вводится топография Луизианы, называются даты. Все это создает ощущение подлинной автобиографии, в основе которой "невольничье повествование" с его установкой на документальность и связанную с ней достоверность. По ходу рассказа "мудрая старуха" обращается за помощью к старику Пэпу, которому за восемьдесят и который всю жизнь провел на плантациях. Его выстраданный опыт жизни в условиях рабства подтверждает, усиливает достоверность рассказа.
В романе Т Моррисон "Возлюбленная" об ужасах рабства в штатах Кентукки, Джоржия и Миссисипи и бегстве оттуда в штат Огайо вспоминают Бэби Сагз, ее невестка Сэти, Пол Ди, Штамп. В их рассказах, и внутренних монологах, и потоках сознания предстают судьбы Бэби Сагз, потерявшей всех восьмерых детей; матери Сэти, много раз изнасилованной всей командой матросов во время долгого плавания из Африки на невольничьем корабле, чернокожей Медеи, выбросившей за борт всех родившихся от белых насильников детей, клейменной как скот и повешенной на Юге; ее дочери Сэти, изнасилованной во время беременности белыми подростками - племянниками рабовладельца, а затем садистски избитой воловьим бичом так, что впоследствии рубцы и шрамы образуют на ее спине вишневое дерево.
Сэти, бежавшая в штат Огайо и все-таки настигнутая рабовладельцем и его племянником-насильником, чтобы спасти от своей участи двухлетнюю дочь, перерезает ей горло. Халле, на глазах которого изнасиловали жену, сошел с ума. Сиксо был пойман и сожжен на костре. Полю Ди прижали язык железным мундштуком и отправили в страшный лагерь-тюрьму Альфред в штате Джоржия, где, скованный железной цепью еще с сорока пятью невольниками, он будет ввергнут в адские муки.
Мисс Джейн Питтман вспоминает, как белые палками забили Большую Лору и ее грудную дочь, как и многих других беглецов из рабства.
В романе Р. Райта "Долгий сон" уже после отмены рабства в городе Клинтонвиле (штат Миссисипи) зверски изувечен и убит расистами Крис Симз, убит Тайри Таккер, угроза гибели нависает над доктором Крусом, Глорией, Рексом Таккером. Р Райт включает в роман жанр иеремиады - плач матери Криса над садистски изувеченным телом сына - проповедь священника, достопочтенного Рагланда, в связи с гибелью сорока трех черных прихожан Черты иеремиады и в других романах, воссоздающих злоключения героев в пасти льва-рабства.
Возникает мифологический образ Ада с его жаром, преисподней, царства смерти. Рабовладельческая усадьба Милый Дом ассоциируется с адским пламенем и запахом серы: "С виду усадьба никогда не казалась такой ужасной, какой была на самом деле, и Сэти удивлялась: неужели и ад - тоже место красивое? Ну, там, разумеется, адское пламя, и серой пахнет, и все такое прочее, но только все это спрятано за кружевными стенами пещер. И на ветвях самых прекрасных сики-мор в мире - повешенные"11. Тюрьма Альфред для невольников размещается в подземелье Бэби Сагз чувствует приближение погони за
Сэти - "запах темной, опасной, движущейся сюда силы"12. Белые расисты в восприятии чернокожего подростка Рекса Таккера ("Долгий сон" Р. Райта) - опасное божество, требующее кровавых жертвоприношений, таинственная, роковая сила, а их жертвы - козлы отпущения
Р. Райт, Э.Дж. Гейне, Т. Моррисон широко используют мифологическую символику - образы огня (пожара, костра), воды - потопа, реки как границы, отделяющей Юг от Севера, царство смерти от мира жизни; дерева (Мирового древа, по которому можно двигаться из одного мира в другой, древа жизни, символа женщины, креста - символа страдания - на спине Сэти), рыбы как "существа "нижнего" или
"подземного мира"13 - символа царства мертвых, но и "символа спа-
1 ^
сения, сверхъестественной силы, мудрости" Символично прозвище главного героя романа Р Райта Рекса Таккера - Рыбий Пуп. В мифологии Пуп - символ центра мироздания, "символ непрерывного созидания"15
Важнейшим моментом в жизни героев становится осознание необходимости бегства. Бегство является важной частью жизненной Одиссеи героев и типологической составляющей сюжета. Тип героя, героини афро-американского романа XX века имеет своим архетипом беглеца, беглянку из рабства. Хронотоп - путь с Юга на Север или за пределы Америки. В штат Огайо стремятся герои Э.Дж Гейнса и герои Т Моррисон, на Север и затем в Париж бежит герой Р. Райта.
Символичен образ Полярной звезды, на которую ориентировались рассказчики "невольничьих повествований" (не случайно Ф Дуглас назвал свою газету "Полярная звезда") и ориентируются герои романов. Рефрен романа Э Дж. Гейнса "Мы шли, и шли, и шли"16. "< .> смотрели на Полярную звезду и шли"17. "Мудрый старик" дядюшка Эйсом показал Тиси на карте путь в Цинциннати. "Север вон там. Утром солнце от тебя справа, а вечером слева. Ночью путь указывает Полярная звезда"1 * Тиси не сумела туда дойти. Но туда добралась героиня Т. Моррисон Сэти и поселилась в пригороде Цинциннати в доме № 124, ставшем "пересадочной станцией" для беглых рабов.
Лейтмотивом романа Р. Райта "Долгий сон" являются мысли всех героев о бегстве из Черного пояса на Север: "Бежать, бежать, бежать без оглядки"19. Доктор Брус и Глория в романе "Долгий сон" осуществляют успешный побег, уезжая в катафалке (уловки триксте-ра, которые часто описываются в "невольничьих повествованиях"). Чудесное избавление Рекса Таккера осуществляется с помощью самолета - волшебной птицы. Как не вспомнить наблюдение К.Г Юнга о
том, что в XX веке "вместо Зевсова орла или птицы Рок выступает самолет"20
В афро-американской прозе огромную роль играет музыкальный фольклор, песни рабов, на глубинный смысл которых первым из афро-американских писателей обратил внимание в 1845 году Ф. Дуглас: ''Каждый звук был свидетельством против рабства и мольбой об освобождении от его оков"21. Музыка была одной из немногих форм самовыражения, прорыва к духовному и в свою очередь формировала национальный характер. Она оказала решающее влияние на поэтику всей афро-американской прозы.
Рабочие песни, спиричуэлз, блюзы входят в художественную ткань всех трех рассматриваемых романов. Приобщение Джейн к вере сопровождается пением спиричуэлз ("Автобиография мисс Джейн Питтман"). Тридцать женщин своим пением у дома № 124 спасают Сэти от пришелицы с того света, способствуют ее возрождению к новой жизни ("Возлюбленная"). Важные этапы становления личности Рекса Таккера сопровождаются спиричуэлз ("Долгий сон").
Романы "Долгий сон", "Возлюбленная" по композиции являются романами-блюзами с характерным для блюза трехчастным построением, постановкой темы и импровизацией
В основе исследуемых романов, как и подлинных историй "героических беглецов", лежит "мономиф поисков". Все герои слышат призыв к бегству и приемлют его Все, и мужчины, и женщины, проходят обряд инициации, посвящение в опыт и мудрость своего народа, в веру свободного человека. Роман Р. Райта "Долгий сон" - роман об инициации Рекса Таккера, "Автобиография мисс Джейн Питтман" Э.Дж. Гейнса - об инициации Тиси, Неда и Джимми, "Возлюбленная" - об инициации Поля Ди, Сиксо, Штампа, Сэти, Денвер. В романе Р. Райта Рекса Таккера посвящают в тайны истории отношений его народа с белыми отец, доктор, опыт в полицейском участке, где ему угрожают кастрацией Героям Гейнса и Моррисон встречаются "добрые советчики", дарители и помощники. В свою очередь, мисс Питтман и Бэби Сагз превращаются в "мудрых старух", узнавших, что такое свобода.
В системе образов присутствует, наряду с архетипами "мудрого старика", "мудрой старухи", "матери", "дитяти" архетип "трикстера" (Тайри Таккер, да и почти каждый из героев, сталкиваясь с белыми, вынужден играть роль придурковатого и послушного "ниггера", но это только роль, маска, которую они натягивают на себя, выступая в роли трикстера).
Герои всех трех романов в своих духовных поисках обретают имя. Тиси превращается в Джейн Браун, а затем в мисс Джейн Питт-ман, Нед берет себе фамилию великого беглеца из рабства Фредерика Дугласа, Рыбий Пуп в конце романа подписывает письмо своим настоящим именем Рекс Таккер.
У романов Р. Райта, Э.Дж Гейнса, Г Моррисон современная поэтика: композиционная инверсия, психологическое, ассоциативное время, техника потока сознания, игровое начало. Но все эти черты прозы XX века сплавляются с глубинным центр'ообразующим началом архетипа, с первым главным повествовательным жанром афро-американской литературы - "невольничьими повествованиями", которые создавали "героические беглецы" , носители мифологического и фольклорного сознания.
Афро-американский роман второй половины XX века, в котором архетипическое представлено и "первичными схемами образов и сюжетов"22, и жанровой моделью, является прекрасным образцом сочетания общечеловеческого и национального.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Манн Т. Иосиф и его братья: Доклад // Манн Т. Собр. соч. В 10 т. М., 1960. Т. 9. С. 175.
2. Nichols С. Many Thousands Gone: The Ex-Slave Account of Their Bondage and
Freedom. Leiden: E.J. Brill, 1963. P.216. 3 Rawick G. Fron Sundown to Sunup: The Making of the Black Community, Westporf Greenwood Publ. Co., 1972. P. 187.
4. Peabody E. Narratives of Fugitive Slaves// Critical Essays on Frederick Douglass/ Ed by W. L. Andrews. Boston, 1991. P. 24.
5. Critical Essays on Frederick Douglass / Ed. by W, L. Andrews. Boston: G. K. Hall, 1991. P.2.
6 Frederick Douglass / Ed. by B. Quarles. Englewood Cliffs, N. J.: Prentice-Hall, 1968. P.6.
7. The Classic Slave Narratives/ Ed. and with the Introduction by H. L. Gates, Jr. New York; Scarborough, Ontario: New American Library, 1987. P.Xi.
8. Кэмпбелл Дж. Герой с тысячью лицами / Пер. с англ. К.: София, 1997 С 58.
9. Пропп ВЯ. Морфология сказки. Л.: Academia, 1928. С.49.
10. Andrews W, L. То Tell a Free Story: The First Century of Afro-American Autobiography, 1760 - 1865. Urbana; Chicago: Univ. of Illinois Press, 1986. P. 14.
11.Моррисон Т. Возлюбленная / Пер. с англ. Н Иностр. лит. 1994. № 12. С.7.
12.Там же. С. 93.
13.Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М.: ВЛАДОС, 1996. С.287.
14. Там же. С 285
15. Кэмпбелл Дж. Герой с тысячью лицами... С.37.
16 Гейне Э. Дж. Автобиография мисс Джейн Питтман / Пер. с англ М : Прогресс, 1980. С.77.
17. Там же С. 80.
18 Там же С. 43.
19 Райт Р. Долгий сон // Райг Р. Черный. Долгий сон. Рассказы / Пер с англ М. 1978. С. 515.
20. Цит. по: Современное зарубежное литературоведение (Страны Западной Европы и США): Концепции, школы, термины: Энциклопедический справочник. М., 1996. С. 194.
21 Douglass F. Narrative of the Life of Frederick Douglass, an American Slave, Written by Himself. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1960. P. 37.
22. Мелетинский E.M О литературных архетипах. M: РГГУ, 1994. С 11.
А.Г. Бент
"КЛЮЧИ КОРОЛЕВЫ ЕЛИЗАВЕТЫ": КОМПЕНСИРУЮЩАЯ ФУНКЦИЯ ИГРЫ В СОВРЕМЕННОЙ АНГЛИЙСКОЙ ИСТОРИИ И СОЦИАЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ
В Англии сохранилось множество традиций, имеющих объяснение в истории страны1. Присутствуя в современности в своем прежнем облике или облачении, уже исчерпанные социальные явления, конфликты, компромиссы позволяют обществу или отдельным его категориям примириться с утратами, взглянуть со стороны на преходящий характер идеологических, политических, моральных установок, понятий и вкусов.
Коснемся двух мотивов, назовем их условно "веселая старая Англия" и "английское лицемерие". Знакомясь с культурой средневековья, исследователь наталкивается на факты и обычаи, которые не очень хорошо согласуются с нормами поведения, усвоенными английским обществом XIX века. Можно даже увидеть, когда и как происходили перемены, что лежало в их основе. И, главное, можно увидеть тенденцию, целенаправленно осуществляемое социальное воспитание общества, по преимуществу низших классов, в интересах стабильности существующего порядка и распределения полномочий.
Театр времен Шекспира, как и театр самого Шекспира, был далек от жеманства и стыдливости Здесь лились потоки крови, здесь откровенно обнажали себя человеческие страсти и пороки, речи персонажей бывали достаточно вольными, порой циничными, порой скабрезными, вульгарность, не стесняясь, соседствовала с высоким пафосом. Можно сослаться на диалоги убийц в "Ричарде III", на неблагопристойные шуточки кормилицы Джульетты, на мерзких ведьм
