CC BY
106
УДК 343.8
Тимофеева Елена Александровна Elena A. Timofeeva
доктор педагогических наук, доцент, заместитель начальника института по науке
Самарский юридический институт ФСИН России (443022, Самара, ул. Рыльская, 24в)
doctor of sciences (pedagogy), associate professor, deputy chief of institute on science
Samara law institute of the Federal penitentiary service of Russia (24v Rylskaya st., Samara, 443022, Russia)
E-mail: [email protected]
Усеев Ренат Зинурович Renat Z. Useev
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры режима и охраны в уголовно-исполнительной системе
Самарский юридический институт ФСИН России (443022, Самара, ул. Рыльская, 24в)
сandidate of sciences (law), associate professor, associated professor of regime and warding in penal system department
Samara law institute of the Federal penitentiary service of Russia (24v Rylskaya st., Samara, 443022, Russia)
E-mail: [email protected]
Интеграция передового зарубежного опыта в деятельность уголовно-исполнительной системы Российской Федерации:
миф или реальность?
Integration of the best foreign practices into activity of a penal correction system of the Russian Federation: myth or reality?
В статье исследована возможность интеграции In article ability to integrate the best foreign practices
передового зарубежного опыта в деятельность уго- into activity of a penal correction system of the Russian
ловно-исполнительной системы Российской Феде- Federation is investigated. Based on architectural, for-
рации. Основываясь на архитектурных, фортифи- tification, psychological, pedagogical concepts and fea-
кационных и психолого-педагогических решениях и tures of ensuring imprisonment in foreign penal systems,
особенностях обеспечения лишения свободы в за- authors show expediency of introduction of this experi-
рубежных пенитенциарных системах, авторы пока- ence in activity of the Russian penal system. зывают целесообразность внедрения этого опыта в деятельность российской пенитенциарной системы.
Ключевые слова: передовой опыт, уголовно-ис- Keywords: best practices, penal correction system,
полнительная система, тюрьма, архитектурно-фигу- prison, architectural and figurative idea, fortification idea,
ральная идея, фортификационная идея, психолого- psychological and pedagogical work with convicts. педагогическая работа с осужденными.
Внедрение передового зарубежного опыта года (далее — Концепция) отмечено, что УИС
в уголовно-исполнительную систему России во многом сохранила черты старой пенитен-
(далее — УИС) представляется одной из важ- циарной системы, ориентированной на другое
нейших задач в процессе дальнейшего совер- общество. Она не учитывает интеграцию Рос-
шенствования деятельности ФСИН России. сии в международное правовое поле, междуна-
В Концепции развития уголовно-исполнитель- родные стандарты обращения с заключенными
ной системы Российской Федерации до 2020 и передовой зарубежный опыт.
© Тимофеева Е.А., Усеев Р.З., 2017
Концепция как стратегический документ ориентирован на развитие всех институтов, связанных с УИС. Бесспорно, магистральным институтом, деятельность которого обеспечивает УИС, является институт наказаний, связанных с лишением свободы. Реализация данного института обеспечивается в триедином формате: упреждающими, императивными и силовыми формами. Поэтому здесь вопросы режима и безопасности и психолого-педагогических и воспитательных начал будут иметь превалирующее свойство.
Экстраполируя эти выводы на положения Концепции, следует отметить, что данный документ в своих нормах прямо на это указывает. Так, Концепция в сфере социальной и психологической работы с осужденными, их воспитания и образования подчеркивает на необходимость адаптации передового отечественного и зарубежного опыта работы, внедрения инновационных технологий психологической работы с осужденными, в сфере режима и безопасности данный документ призывает к поиску новых технологий и подходов к организации безопасности объектов УИС.
Мировой опыт исполнения наказаний, связанных с лишением свободы, определяется не одним столетием. Очевидно, что новые, наиболее прогрессивные формы и методы работы, проверенные мировой практикой, будут не только полезны, но и необходимы для дальнейшего реформирования УИС России, тем более что Концепция (гл. 8 разд. III) ориентирует на изучение и распространение зарубежного передового опыта при применении мер государственного принуждения.
К актуальным направлениям интеграции передового зарубежного опыта в деятельность УИС России можно отнести, в частности, архитектурные и фортификационные особенности обеспечения лишения свободы в пенитенциарных системах западных стран.
В настоящий момент вопросы режима и безопасности в процессе исполнения наказаний в виде лишения свободы, по сути, сконцентрированы вокруг центральной проблемы — коллективной (отрядно-лагерной) системы содержания осужденных. Именно нахождение в одном месте массы осужденных, сплочение криминально ориентированных лиц, а также культивирование ими тюремной идеологии ведут к воспроизводству криминальных опасностей. В связи с этим очевидны преимущества противоположной системы содержания осужденных — камерно-тюремной. Отметим, что о
преимуществах камерно-тюремной системы содержания осужденных применительно к советской исправительно-трудовой системе ученые стали заявлять в начале 90-х годов ХХ века [1].
Сегодня тюрьма как место отбывания лишения свободы является самым малочисленным и, как следствие, самым непопулярным видом исправительных учреждений (далее — ИУ) в УИС России. Количество тюрем составляет менее одного процента (8 учреждений) от всех видов ИУ, в то время как в развитых пенитенциарных системах мира тюрьма является основным местом отбывания лишения свободы. В связи с этим камерно-тюремная концепция как состоявшийся опыт за рубежом в условиях реформирования УИС России является довольно актуальным.
Анализ камерно-тюремной системы содержания заключенных в развитых пенитенциарных системах мира определяет две центральные идеи в развитии тюрьмы: архитектурно-фигуральную и фортификационную.
Для УИС России совсем нехарактерно наличие архитектурно-фигуральной идеи. Все объекты ИУ размещаются бессистемно и несогласованно между собой. Специалистами в сфере строительства ИУ в нашей стране тюрьма не рассматривалась и не рассматривается как единое фортификационное сооружение или сооружение, где можно было бы относительно удобно реализовывать задачи, стоящие перед учреждением. Представляется, что с позиции обеспечения режима и безопасности такая идея является основополагающей.
За рубежом тюрьма практически всегда имела архитектурно-фигуральную идею и соответственно влияние на безопасность [2]. С помощью географической информационной системы Google Earth можно установить, что по своему архитектурно-фигуральному типу все тюрьмы делятся на несколько больших групп:
— группа «Звезда» (корпуса тюрьмы в виде своеобразных лучей (от трех до пятнадцати) исходят от центра). Например, тюрьма «Моа-бит» (Германия), тюрьма «Вридслоселилль» (Дания) и т. д.;
— группа «Крест» (корпуса тюрьмы перпендикулярно пересекаются, образуя крест). Например, тюрьма в Намуре (Бельгия), тюрьма «Кингстон» (Канада) и т. д.;
— группа «Дуга» (как правило, единый полукруглый тюремный корпус). Например, тюрьма «Гильзенкирхен» (Германия) и т. д.;
— группа «Система правильных фигур» (корпуса тюрьмы выполнены в едином архитек-
турном стиле и располагаются, как правило, на равном удалении друг от друга вокруг центрального поста надзора либо без такового). Например, тюрьма «Пеликан Бэй» (США), тюрьма «Касуарина» (Австралия) и т. д.;
— группа «Паноптикон» (учреждение (корпус) выполнен в форме круга). Например, тюрьма «Арлем» (Голландия), тюрьма «Пресидьо Модело» (Куба);
— группа «Смешанный тип» (в комплексе применяются несколько архитектурных типов, указанных выше).
Архитектурно-фигуральная идея должна лечь в основу проектирования российских ИУ и работать на безопасность учреждения, которое должно быть представлено как единый монолитный и сообщающийся между собой организм. Например, учреждение в виде звезды или креста во многом упрощает надзор за осужденными, поскольку все посты надзора взаимосвязаны между собой как визуально, так и дистанционно. Очевидно, что строящийся в г. Колпино города федерального значения Санкт-Петербурга новый следственный изолятор («Кресты-2») в полной мере реализует одну из таких идей. В то же время если учреждение будет представлено в виде системы правильных фигур («Треугольник», «Многоугольник»), это может дезориентировать как лиц, проявляющих нездоровый интерес к тюрьме извне, так и самих осужденных.
Фортификационные положения наряду с архитектурными идеями также направлены на обеспечение режима и безопасности тюремных учреждений. В развитых пенитенциарных системах мира вопросы фортификации тюрьмы никогда не соотносились лишь периметральными границами учреждения — внешними ограждениями. В центре вопросов фортификации всегда находилось само место размещения заключенных — камера. Специалисты в сфере безопасности североамериканских тюрем справедливо утверждают, что именно камера (пол, стены, потолки и материал, из которых они изготовлены) выступает первым периметром защиты в учреждении. Собственно говоря, немассовое (групповое или одиночное) размещение заключенных в камерах в действительности увязывается с их изоляцией, поскольку здесь микросоциальные условия соединены с жизненным циклом (сон, прием пищи, личное время, отправление естественных надобностей и т. д.) в пределах ограниченной и замкнутой территории.
Фортификационные положения в зарубежных тюрьмах в обязательном порядке принимают во внимание гипотетические и потенциальные угрозы, исходящие от личностей заключенных, а также из-за пределов учреждений. В связи с этим наполнение периметральной защиты учреждений весьма разнится. Например, в тюрьмах Западной Европы и Северной Америки с максимальной степенью безопасности обязательными фортификационными атрибутами будут являться: ограждения высотой до 10 м с козырьком из колючей ленты (возможно с использованием электрического тока), наблюдательные вышки, усиленная охрана. В тюрьмах средней степени безопасности — ограждение высотой 5—6,5 м, вооруженная охрана, технические средства охраны. В тюрьмах открытого типа ограждения представлены лишь номинально и не выполняют охранных функций [3, с. 60—64]. По мнению В. А. Уткина, сущность изоляции в тюрьмах зарубежных пенитенциарных систем определяется принципом «режим — безопасность», в то время как для тюрем УИС России во многом характерен принцип «режим — кара» [4, с. 32].
Еще одним направлением возможной интеграции передового зарубежного опыта в деятельность УИС на современном этапе является психолого-педагогическое направление. Мировая пенитенциарная практика показывает, что данное направление по своему содержанию весьма разнообразно.
Достаточно актуальной для российской пенитенциарной системы представляется программа ART (тренировка замещения агрессии), которая была разработана для несовершеннолетних А. Гольдштейном и Б. Гликом. Данная программа получила свое развитие в отдельных странах Европы (Исландии, Дании, Финляндии, Литве, Турции) и целом ряде американских штатов. Она рассматривает возможности когнитивного поведенческого вмешательства, обучающего человека справляться со своим агрессивным поведением.
К слову сказать, практическая реализация указанной программы получила внедрение в ряде ИУ ФСИН России еще более 10 лет назад. Так, для УИС проект ART стартовал в 2006 году в рамках сотрудничества между Норвегией и Республикой Карелией. Проект способствовал установлению партнерских отношений между тремя российскими и двумя норвежскими ИУ с целью внедрения, применения и контроля над качеством результатов работы в группах ART, состоящих из проблемных подростков.
Одним из широко известных подходов в психолого-педагогической работе с заключенными отдельных развитых зарубежных пенитенциарных систем является программно-целевой подход. Данный подход, выраженный в программе модификации поведения и технологиях, получивших свое практическое воплощение в социально-терапевтических учреждениях Нидерландов, Дании, Германии посредством специализированных терапевтических мер, направлен на социальную помощь и предоставление льгот заключенным. Эти меры обеспечивают, прежде всего, ресоциализацию заключенных и подготовку их к освобождению [5, с. 352].
В местах лишения свободы англосаксонской правовой семьи (США, Канада, Австралия) широко используются программы для лечения и реабилитации заключенных, страдающих психическими расстройствами. Российскими психологами изучается возможность применения программы-модели Risk-Need-Responsivity, направленной как на снижение рецидива преступлений, так и на получение клинических, социально-психологических эффектов. Целью программы-модели является воздействие на криминогенные потребности заключенных (потребности в совершении преступлений). При реализации программы-модели учитываются индивидуальные особенности личности с целью понимания возможностей изменяемости криминального поведения и его рецидива. Речь идет о профессиональной свободе выбора специалиста, которая предполагает возможное отклонение от стандартной программы в зависимости от конкретных случаев. Формируется особый модификационный план работы с заключенным с учетом риска, потребностей, общей и специальной чувствительности [6, с. 18, 19].
Психолого-педагогическая работа в развитых пенитенциарных системах западных государств учитывает гендерный подход. Так, в целях ресоциализации заключенных-женщин реализуются программы по их подготовке к жизни на свободе, основное содержание которых — самореализация и поддержание социальных связей. Программы ресоциализации весьма содержательны по своему наполнению и учитывают интересы данной группы осужденных. Так, они могут получить специальности менеджера, повара, садовода и т. д. Их также обучают домоводству, личной гигиене и уходу за собой, полезному проведению досуга и т. д.
Отдельные формы передового зарубежного опыта уже апробированы в ряде территориальных органов ФСИН России. Так, в УФСИН
России по Архангельской, Московской, Мурманской областям, Республике Мордовии уже прошла адаптацию программа VINN — «Победа». Она разработана Кадровой академией исправительной службы Норвегии (KRUS) и активно реализуется в службе пробации Норвегии и иных скандинавских стран: Дании, Швеции, Финляндии.
Участие в программе позволяет осужденным женщинам справиться с алкогольной и наркотической зависимостью, покончить со своим криминальным прошлым или изменить свое поведение, которое они сами воспринимают как нежелательное. Общий курс обучения длится 3,5 месяца. В программе «Победа» могут участвовать женщины, находящиеся в местах лишения свободы, приговоренные к альтернативным формам наказания или проходящие курс лечения. В рамках программы обсуждаются такие темы, как «Кто я такая и какая я», «Злоупотребление опьяняющими веществами и зависимость», «Преступление, изменение и выбор», «Контакты и отношения» и др.
Большой вклад в развитие вопросов психолого-педагогического обеспечения работы с заключенными по их реинтеграции и ресоциализации внесла Германия. В качестве успешного примера в данной сфере можно привести активно действующую специальную тюрьму-распределитель (диагностический центр). Кроме того, в стране создана и эффективно функционирует система переходных домов, позволяющих в значительной степени облегчить процесс социальной реинтеграции и т. д.
Однако магистральным направлением в работе по ресоциализации заключенных в Германии является их профессиональное обучение. Так, профессиональное образование организуется во взаимодействии администрации тюрем с федеральными комитетами по труду и свободными немецкими профсоюзами. В процесс психолого-воспитательной работы, решения отдельных вопросов ресоциализации заключенных вовлечены местные церкви. В ряде тюрем священнослужители входят в штат учреждения, в других — с ними заключают контракт, в-третьих — приглашают для разового проведения проповедей.
Средством, формирующим установки заключенных в развитых пенитенциарных системах на ресоциализацию и адаптацию в обществе, зачастую выступают психолого-педагогические и социальные тренинги (аутотренинги). Они предполагают исследование социально применимых, некриминальных методов преодоления
ситуаций, возникающих в ежедневной жизни. Тема и способы определяются в согласовании с целями группы: «Права и обязанности», «Жилье», «Работа и профессия», «Спорт и досуг», «Социальные дела и партнерство», «Обращение со средствами и долгами», «Поведение в случае попадания в зависимость от наркотиков» и т. д. [2, с. 184].
Педагогический аутотренинг, психологическое консультирование, арт-терапия активно применяется для заключенных-женщин в зарубежных тюрьмах с целью разрешения межличностных конфликтов [7, с. 90]. Психологи и педагоги с целью корректировки индивидуальных и групповых программ часто применяют беседы с семьей заключенных.
По мнению авторов, психолого-педагогическая работа с осужденными в ИУ УИС России могла бы строиться на опыте применения в развитых странах поощрительных институтов. К таким институтам (применительно к УИС России), обладающим значительным воспитательным потенциалом, можно отнести положения статьи 96 УИК РФ, когда осужденному предоставляется право передвижения без конвоя или сопровождения. Сюда же можно отнести положения статьи 97 УИК РФ о выездах осужденных за пределы ИУ и др. [2, с. 185]. Например, положительно характеризующимся осужденным колоний-поселений можно было бы предоставить краткосрочные выезды, в том числе для поступления в высшие учебные заведения заочной формы обучения и для сдачи экзаменационной сессии в образовательных учреждениях высшего образования. Такой выезд следовало бы предоставлять один раз в год продолжительностью до десяти суток без учета времени, необходимого для проезда туда и обратно, но не более трех суток.
С позиции Международного центра тюремных исследований следовало бы разработать и внедрить систему краткосрочных выездов для заключенных, когда они могли бы посещать свои семьи на дому. Данная практика важна с точки зрения ресоциализации и применяется, например, в Швейцарии (на срок от нескольких часов до 2 суток в месяц), в Норвегии (краткосрочное до 5 часов; бытовое в связи с рождением ребенка, тяжелой болезнью или смертью близкого родственника; обыкновенное после отбытия не менее 1/3 срока наказания, беспрерывного пребывания в тюрьме не менее 4 месяцев, на срок до 12 часов в первый раз и до 3 суток во второй и последующие разы не ранее, чем через 2 месяца после каждого увольнения), в ФРГ (с сопро-
вождением или без сопровождения сотрудника учреждения). При этом процент заключенных (осужденных), не прибывших в срок из подобных выездов, и в зарубежных странах, и в России примерно одинаков и составляет не более 0,3%, но в России практика выездов применяется в 10 раз реже. Поэтому представляется возможным расширение системы мер поощрения в виде краткосрочных выездов, применяемых к российским осужденным к лишению свободы, с соответствующей корректировкой статьи 113 УИК России.
Безусловно, успешной интеграции различного рода психолого-педагогических программ реабилитации, ресоциализации, системы работы с осужденными будут способствовать следующие условия:
— тщательный подбор сотрудников для реализации программ;
— методическое обеспечение;
— мониторинг (контроль) промежуточного этапа работы (изменений);
— аналитика результатов.
В заключение отметим, что важным условием успешного выполнения любой внедряемой психолого-педагогической реабилитационной программы является подготовка персонала, осуществляющего взаимодействие с осужденными. Среди требований, предъявляемых к сотрудникам, реализующим данные программы, можно выделить следующие:
— личное отношение сотрудника к программе (проявление уважения, открытости в общении, теплоты, заботы, необвиняющего стиля общения с осужденными, гибкости, рефлексивности, уверенности в себе, зрелости и др.; уверенности в том, что осужденные могут измениться);
— обладание специальными навыками (использование в работе методик социального поведения, когнитивно-поведенческих стратегий, когнитивного реструктурирования, моделирования антикриминальной альтернативы криминальному поведению и т. д.);
— взаимодействие с другими практическими работниками в сфере реабилитации (развитие социальной сети профессиональных контактов) [6, с. 21].
Возможно, что многое из описанного нами передового опыта покажется дискуссионным, а пути его внедрения не единственными и не окончательными. В то же время, по нашему мнению, можно сделать вывод о важности и своевременности исследований ряда ученых в области повышения эффективности деятельно-
сти органов и учреждений УИС с учетом передового зарубежного опыта во всех сферах.
Примечания
1. Фефелов В.А. Концепция уголовно-исполнительной цивилизации учреждений, исполняющих уголовное наказание в виде лишения свободы (исправительно-трудовая колония или тюрьма). Рязань, 1990. 24 с.
2. Тимофеева Е.А. Профессиональная подготовка сотрудников пенитенциарной системы в зарубежных странах: монография. Самара, 2015. 250 с.
3. Зарубежные тюрьмы: особенности архитектуры, строительства и оборудования: аналитический обзор с предложениями. М., 2011. 92 с.
4. Уткин В.А. Минимальные стандартные правила ООН и смена уголовно-исполнительных парадигм // II Международный пенитенциарный форум «Преступление, наказание, исправление»: сборник тезисов выступлений и докладов участников (Рязань, 25—27 ноября 2015 г.): в 8 т. Рязань, 2015. Т. 2. С. 28—32.
5. Тимофеева Е.А. О возможности интеграции зарубежного опыта в деятельность УИС России на современном этапе // II международный пенитенциарный форум «Преступление, наказание, исправление»: сборник тезисов выступлений и докладов участников (Рязань, 25—27 ноября 2015 г.): в 8 т. Рязань, 2015. Т. 1. С. 346—354.
6. Диденко А.В. Характеристика реабилитационной модели Изк^ееС-РезропБГУйу и ее применение в зарубежных исправительных учреждениях при работе с осужденными, страдающими психическими расстройствами // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2017. № 1 (176). С. 17—22.
7. Вотинов А.А., Тимофеева Е.А. О внедрении передового опыта пенитенциарных систем зарубеж-
ных стран в деятельность УИС России // Вестник Самарского юридического института. 2015. № 3 (17). С. 83—90.
Notes
1. Fefelov V.A. The concept of a criminal and executive civilization of the institutions executing criminal penalty in the form of imprisonment (correctional facility or prison). Ryazan, 1990. 24 p.
2. Timofeeva E.A. Vocational training of employees of penal system in foreign countries: monograph. Samara, 2015. 250 р.
3. Foreign prisons: features of architecture, construction and equipment: the state-of-the-art review with offers. Moscow, 2011. 92 p.
4. Utkin V.A. Minimum standard rules of the UN and penitentiary paradigms changes // II International penitentiary forum «Crime, punishment, correction»: collection of theses of performances and reports of participants (Ryazan, November 25—27, 2015). In 8 vol. Ryazan, 2015. Vol. 2. P. 28—32.
5. Timofeeva E.A. About ability to integrate foreign experience into activity of penal correction system of Russia at the present stage // II International penitentiary forum» Crime, punishment, correction»: collection of theses of performances and reports of participants (Ryazan, on November 25—27, 2015): in 8 vol. Ryazan, 2015. Vol. 1. P. 346—354.
6. Didenko A.V. The characteristic of the rehabilitation Risk-Need-Responsivity model and its application in foreign correctional facilities during the work with the convicts having mental disorders // Sheets of a penal correction system. 2017. № 1 (176). P. 17—22.
7. VotinovA.A., Timofeeva E.A. About introduction of the best practices of penal systems of foreign countries in activity of penal correction system of Russia // Bulletin of the Samara legal institute. 2015. № 3 (17). P. 83—92.
