CC BY
10А.В. Коршунов кандидат социологических наук, директор Центра социального проектирования ГАОУ ВПО «Московский институт открытого образования»*
Институциональные риски в системе обеспечения социальной безопасности России
Институциональные риски возникают в ситуации неспособности социальных институтов эффективно адаптироваться к динамично меняющейся реальности. В нашем понимании институциональные риски - это риски, возникающие в институциональном пространстве общества по причине неспособности социальных институтов адекватно реагировать на социальные изменения, порожденные как трансформационными процессами, так и высокой динамикой общественного развития в эпоху глобализации и информатизации. Теоретическим обоснованием возникновения этих рисков в современном российском обществе, угрожающих жизнедеятельности и жизнеспособности социальной системы, в нашем исследовании выступает концептуальная схема о моделях социального порядка, предложенная американскими исследователями во главе с Д. Нортом, который выделил 2 модели социального порядка, сложившиеся в ходе исторического развития общества и существующие по сей день: модель открытого доступа и модель ограниченного доступа'.
Модель открытого доступа характеризуется:
- политическим и экономическим развитием;
- экономикой, которая меньше страдает от отрицательного роста;
- сильным и динамичным гражданским обществом с большим числом организаций;
- более крупными и более децентрализованными правительствами;
- широким распространением безличных социальных взаимоотношений, включая верховенство права, защиту права собственности, справедливость и равенство - все аспекты равноправия.
Модель ограниченного доступа характеризуется:
- медленно растущей экономикой, чувствительной к потрясениям;
* Коршунов Алексей Владимирович, e-mail: 5026567@mail.ru.
1 См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М., 2011. С. 54-55.
- политическим устройством, которое не основывается на общем согласии граждан;
- относительно небольшим числом организаций;
- менее крупными и более централизованными правительствами;
- господством социальных взаимоотношений, организованных при помощи личных связей, включая привилегии, социальные иерархии, законы, которые применяются не ко всем одинаково, незащищенные права собственности и распространенное представление о том, что не все люди были созданы равными.
В итоге мы видим, что институциональные риски России вызваны переходным состоянием российского общества, в котором попытка строительства социального порядка с открытым доступом проводится на основе устоев и принципов социального порядка с ограниченным доступом. Поскольку эти принципы заложены в институциональной системе общества и по-прежнему воспроизводятся ею, но в иных условиях, требующих действенности принципов другого порядка - с открытым доступом, возникает своего рода институциональный конфликт, связанный с несоответствием институциональных ценностей и норм изменившейся социально-экономической реальности.
Для нас важно также мнение П.М. Козыревой, утверждающей, что сама по себе проблема доверия интересна и важна уже потому, что непосредственно связана с развитием стабилизационных и интеграционных процессов, крайне необходимых российскому обществу, в ходе которых произошло бы сплочение различных групп и слоев населения, гармонизация социально-экономических и социально-политических интересов, предотвращение острых политических, этнических, религиозных и иных конфликтов, достижение консенсуса по наиболее важным и острым вопросам общественной жизни, налаживание сотрудничества и тесного взаимодействия всех соперничающих политических сил2.
Поэтому мы в данной статье преимущественно уделим внимание проблеме доверия институционального уровня, т.е. доверия к тем организациям (правительству, бизнесу, СМИ, профсоюзам и т.д.), которые играют ключевую роль в генерировании и выполнении общественных «правил игры», т.е. в формировании и сохранении сложившегося социального порядка и повышении его эффективности, в то время как межличностное доверие как доверие к «людям вообще» столь же значимо для накопления доверия в обществе как одного из важнейших элементов национального социального
2
Козырева П.М. Межличностное доверие в контексте формирования социального капитала // Социологические исследования. 2009. № 1. С. 44.
я
капитала3, но для нашего исследования не выступает ключевой единицей измерения, так как нас интересует социальное (институциональное) доверие как критерий выявления институциональных рисков.
Прежде чем перейти к анализу уровня институционального доверия в современном российском обществе, следует обратить внимание на тот факт, что в массовом сознании россиян чрезвычайно сильны патерналистские установки, несмотря на снижение степени государственной опеки на всем протяжении эпохи реформирования. Всплеск патерналистских ожиданий был зафиксирован в исследовании ИС РАН (в первую очередь государство должно нести ответственность за решение таких социальных проблем, как пенсионное обеспечение (так считают 85,0 % опрошенных россиян), борьба с бедностью (74,0), медицинская помощь (68,0), возможность получения высшего и среднего образования (64,0), справедливое распределение материальных благ (59,0), справедливая оплата труда (49,0), помощь семьям и детям (48,0 %)), и ученые склонны рассматривать этот всплеск как реакцию российских граждан на многолетний уход государства из социальной сферы4.
Как видим, ожидания россиян, связанные с ролью государства в решении социальных вопросов и проблем, достаточно высокие, но насколько этим ожиданиям соответствует уровень доверия государственным структурам, ответственным за обеспечение социальной безопасности общества?
Исследование Т.А. Рассадиной и Н.А. Мироновой, которое проводилось среди жителей провинциальных городов России, показало, что самые высокие рейтинги доверия органам власти и социальным институтам в условиях кризисов, рисков выражены администрации президента РФ (40,2 %), Министерству по чрезвычайным ситуациям (30,4), церкви (29,7), правительству РФ (27,8), армии (22,0 %); гораздо ниже уровень доверия был выказан местным, региональным органам власти, Государственной думе, и уж самые высокие рейтинги недоверия в условиях кризисов, опасностей, рисков получили милиция (36,6 %), Министерство финансов РФ (29,9), администрация города (29,9), администрация области (27,0), городская Дума (36,9 %)5. Это исследование интересно тем, что оно выявляет эффективность действий органов власти России в условиях кризисных ситуаций, когда от принятых решений зависят судьбы людей, народов.
3 Готово ли российское общество к модернизации? / под ред. М.К. Горшкова, Р. Крумма, Н.Е. Тихоновой. М., 2010. С. 169.
4 Горшков М.К. Социальные неравенства как вызов современной России // Вестник Института социологии. 2010. № 1. С. 38.
5 Рассадина Т.А., Миронова Н.А. Доверие власти в условиях «общества риска» (на примере российских провинциальных городов) // Власть. 2011. № 7. С. 107.
В этом отношении интерес представляет еще одно исследование, проведенное Л.В. Прошак в форме расширенных неформализованных групповых интервью среди населения, пострадавшего в ходе каких-либо чрезвычайных происшествий (землетрясение, наводнение и т.п.), было также зафиксировано откровенно негативное отношение к местным органам власти при достаточно высоком уровне доверия к представителям центральной власти, хотя уровень претензий к ним оказался самым высоким6.
В отношении межличностного доверия в современном российском обществе единого мнения среди ученых не сложилось: одни считают, что оно остается на достаточно высоком уровне7, другие говорят о тенденции его стремительного снижения.
Так, в фундаментальном труде исследователей ИС РАН
«Социальные факторы консолидации Российского общества: социологическое измерение» на
основе данных «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения» фиксируется довольно низкий уровень доверия между людьми в нынешнем российском обществе, который не выдерживает сравнения с дореформенным периодом: доля опрошенных россиян, считающих, что во времена Советского Союза можно было доверять большинству людей, почти в 2,5 раза превосходит удельный вес лиц, которые склонны доверять большинству сограждан сегодня (37,4 % против 15,2), а доля опрошенных, полагающих, что в настоящее время с людьми всегда надо быть очень внимательными и осторожными, достигает 56,4 % (советский период - 37,4 %)8.
Нам представляется, что вариант с низким уровнем межличностного доверия в современном российском обществе в большей степени соответствует действительности, что коррелирует с данными о том, что среди факторов, вызывающих тревожность и социальный дискомфорт среди россиян, на первом месте -недостаточное удовлетворение потребностей в материальных благах и медицинских услугах, безопасности, в соблюдении трудовых и гражданских прав9.
Возвращаясь к институциональному аспекту исследования доверия в России, хотелось бы отметить, что высокий уровень доверия правительству РФ ни в коем случае не следует отождествлять с высоким уровнем социального или институционального уровня вообще. Видимо, правы исследователи, отмечающие, что данные об институциональном уровне доверия в
6 Прошак Л.В. К проблеме снижения духовно-информационных рисков в современном обществе // Власть. 2010. № 6. С. 43.
7 Готово ли российское общество к модернизации... С. 186.
8 Социальные факторы консолидации российского общества: социологическое измерение. М., 2010. С. 167.
9 Бойков В.Э. Социально-политические ценностные ориентации россиян: содержание и возможности реализации // Социологические исследования. 2010. № 6. С. 30.
России отражают авторитарный характер российской культуры, поскольку высоким уровнем доверия пользуются традиционные институты и организации (правительство, церковь, армия, ФСБ), в то время как новые, демократические (Государственная дума, политические партии) - заметно более низким10.
С учетом отсутствия реальных позитивных институциональных изменений в системе государственного управления и организации взаимоотношений между обществом и властью (согласно данным исследования Социологического центра РАГС и Института социальных исследований РАГС, в России фиксируется высокое социально-психологическое отчуждение народа от власти: 54,2 % заявляют о полном непонимании действий властей, а 70,3 % считают, что власти мало заботятся о «простых» гражданах11) можно прогнозировать дальнейший рост институциональных рисков в российском обществе, среди которых ярко выраженный характер имеют социально-правовые, социально-экономические, социально-стратификационные, социально-демографические и
социализационные риски.
Вкратце следует показать сущность этих рисков, порожденных институциональными дисфункциями и рисками в институциональной системе российского общества.
О росте социально-правовых рисков в современной России свидетельствуют показатели несоответствия формальных норм, правил и в целом российского права реальной ситуации, нуждам и интересам россиян, следствием чего является отчуждение населения от права и закона, ощущение их правовой незащищенности и господства произвола на всех уровнях социальной жизни. Сегодня, как показывает В.Э. Бойков, уже мало кто обладает уверенностью, что, например, конституционные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения: лишь около 11 % опрошенного населения полностью уверены, что обеспечивается неприкосновенность частной собственности, 5,6 - соблюдение
основных прав и свобод граждан, 2,7 % - исполнение законов всеми
12
органами государства12.
Негативная сторона этих явлений заключается в расширении зоны социально-правового риска, источником которого в нашей стране является неправовой характер сложившегося социального порядка в России, в котором весьма комфортно чувствуют себя те, для кого «закон не писан», в то время как у основной массы населения все в большей мере накапливается правовой нигилизм как жизненная стратегия.
10 Готово ли российское общество к модернизации... С. 188.
11 Бойков В.Э. Социально-политические ценностные ориентации... С. 33.
12 Там же. С. 34.
Тревогу вызывает даже не столько попрание прав и свобод российских граждан, сколько пассивность основной массы россиян, практически не реагирующих на антиправовые действия в отношении них. Манипулируя общественным сознанием и пользуясь пассивностью народа, власть имущие реализовывают свои интересы в весьма благоприятных для них условиях.
Ученые объясняют ситуацию народного бездействия особенностями глубинной психологии и ментальности россиян, которая еще будет долго жива, даже при активном внедрении западных или восточных моделей правосознания, и, соответственно, их реализация будет неизбежно осуществляться в рамках существующей ментальности, поскольку у глубинной психологии, у менталитета есть своя собственная жизнь - культурный код множества поколений13. Этот культурный код, заложенный в отечественной православной традиции и сформировавший устойчивые патерналистские установки в сознании россиян, до сих пор ориентирует на высшую ценность - служению личности государству и веру в него как высшее действенное начало, идущее не от закона и права, а от государства в лице его правителя, с которым и связаны все чаяния и надежды. Отсюда и российский правовой нигилизм, и неверие в право, которое никогда не было в России превыше государства и государя.
Переход к демократии не изменил тип политической и правовой культуры россиян, не прибавил ему демократичности. Этим объясняется низкий уровень правовой и политической культуры, в которой ценность личности, ее прав и интересов не стала безусловной ценностью для россиян. При ответе на вопрос о том, должно ли государство отстаивать интересы всего народа перед интересами отдельной личности, 93 % опрошенных россиян в исследовании ИС РАН в той или иной степени склонны поддержать данную точку зрения - 53 % в более категоричной и 40 - в менее категоричной форме; не
Л Л
согласны с ней только 7 % опрошенных14.
Это говорит о том, что для политической культуры россиян характерно отношение к государству как к ценности более высокого порядка, чем интересам и правам отдельной личности, что и характеризует тип правосознания россиян. Стоит согласиться с позиций М.Б. Смоленского, что в России всегда, во все исторические периоды, власть доминировала над правом'5.
13 Попов В.Д. Власть и глубинная психология // Выборы руководителей органов исполнительной власти в регионах (Социологические аспекты): информ.-анал. бюл. Социология власти. № 5-6. М., 1999. С. 31.
14Малообеспеченные в России: Кто они? Как живут? К чему стремятся: аналитический доклад. М.,
2008.
15
Смоленский М.Б. Правовая культура: опыт социокультурного анализа. Ростов н/Д, 2002. С. 3.
В целом, в современном российском обществе наблюдается весьма противоречивая ситуация, характеризующаяся тем, что в нем тесно переплетаются тотальный правовой нигилизм и наивный правовой идеализм, что и порождает социально-правовые риски, не способствующие формированию социально безопасного правового пространства общества с высоким уровнем правового сознания и правовой культуры.
Ключевая сложность преодоления социальных рисков, вызванных факторами социально-правового характера, определяется тем, что россияне сами признают законность, естественность и правомочность ущемления своих прав государством.
Неспособность государства гармонично сочетать рыночные принципы экономики с потребностями страны и ее граждан, создать механизмы справедливого распределения доходов и ресурсов, беспомощность перед вызовами глобальной экономики порождают социально-экономические риски, которые проявляются в низкой экономической конкурентоспособности российской экономики на международном рынке и крайне неблагополучном экономическом положении россиян. Опасность этого типа институциональных рисков заключается в том, что они самым непосредственным образом отражаются на функционировании остальных социальных сфер общества: семейной, образовательной, культурной и т.д.
В русле решения проблемы социально-экономического неравенства находится проблема социально-стратификационных рисков, которые, прежде всего, мы рассматриваем в контексте их влияния на возможности социальной мобильности россиян, резко ограниченные в условиях роста социальной поляризации в обществе. Наиболее остро данная проблема стоит перед российской молодежью, для которой изначально существуют ограничительные рамки социальной мобильности, связанные с территориальными, материальными, семейными аспектами их аскриптивного статуса. Стартовые позиции молодежи, отличающиеся сильным неравенством в современных условиях, являются источником воспроизводства социально-стратификационных рисков в обществе. В свою очередь, негативным последствием воспроизводства социально-стратификационных рисков в молодежной среде является процесс маргинализации молодежи, свидетельствующий об отсутствии эффективной социальной интеграции молодежи в систему социальных отношений и взаимодействий.
В связи с этим важен анализ институтов социализации, призванных обеспечивать духовно-нравственное и культурное воспроизводство общества, но в современных российских условиях они находятся в состоянии затяжного кризиса, что и выступает
источником порождения и воспроизводства социализационных рисков, проявлением которых можно считать весь спектр негативных явлений в подростковой и молодежной среде, начиная от проблем духовно-нравственного порядка и заканчивая проблемами физического здоровья молодежи, что в комплексе представляет угрозу нации, не способной к воспроизводству здорового как духовно, так и физически молодого поколения.
Обычно изучение проблем, связанных с социализацией молодого поколения, начинают с анализа состояния главного института социализации - семьи, и это совершенно правомерно. В связи с этим большую тревогу вызывает ситуация в сфере семьи и детства российского общества, которая совершенно справедливо описывается исследователями как катастрофичная, чему подтверждением служат следующие данные: около 40 % новорожденных детей рождаются уже больными или заболевают в первые дни жизни; растет число детей, живущих в неполных семьях; миллионы детей живут в состоянии социальной и педагогической запущенности; в современной России около 700 тыс. детей-сирот, из них 260 тыс. детей проживают вне семьи, в государственных учреждениях; в России насчитывается 1500 детских домов, 240 домов ребенка, более 300 школ-интернатов, 700 приютов; 2 млн детей и подростков безграмотны; более 6 млн детей проживают в неблагополучных семьях и нуждаются в социальной поддержке и правовой защите со стороны государства и гражданского общества; ежегодно из дома убегают 90 тыс. детей, пополняя ряды беспризорников, проживающих на вокзалах, на свалках, чердаках, в заброшенных строениях; 85 % беспризорных являются социальными сиротами (т.е. детьми, имеющими родителей, не принимающих участие в воспитании и жизни детей по различным, в большинстве случаев аномийным, причинам: аморальный образ жизни родителей, пьянство, наркомания и т.д.)16.
Российская семья стремительно дезадаптируется, несмотря на оптимистичные заявления российского руководства о выходе России из кризисного состояния и улучшении жизни россиян. Основными параметрами дезадаптации семьи в обществе являются неспособность семьи обеспечить прожиточный минимум своим членам; неспособность семьи обеспечить простое воспроизводство населения; неспособность обеспечить нормальный, здоровый социально-психологический климат в семье и психическое и физическое здоровье членов семьи; незаконная жизнедеятельность
16 Бачинин В.А. Детство и детское ТВ в социальном контексте // Социологические исследования. 2009. № 10. С. 120-121.
членов семьи с правонарушением и наличием преступников в семье и
др.
Непременным условием движения вперед является постоянный диалог общества и государства, социума и власти. Выйти из социализационного кризиса и преодолеть социализационные риски семье в одиночку не удастся. Для этого ей нужна поддержка государства как важнейшего субъекта решения социальных проблем, института образования как базового агента социализации, СМИ как носителя и трансляции информации, оказывающей огромное социализационное воздействие на все поколения россиян, прежде всего молодежь. Только подобный симбиоз усилий в рамках единой парадигмы социального развития, направленный на преодоление социализационных рисков, порожденных кризисом институциональной системы общества, в том числе социализационной, позволит снять столь напряженную ситуацию в области социализации и воспитания подрастающего поколения, а следовательно, обеспечит решение проблемы духовной и социальной безопасности России.
Коршунов А.В. Институциональные риски в системе обеспечения социальной безопасности России.
Институциональные риски возникают в ситуации неспособности социальных институтов эффективно адаптироваться к динамично меняющейся реальности, представляя тем самым серьезную угрозу социальной безопасности общества. Этой важной проблеме -изучению рисков в институциональной системе российского общества, влияющих на уровень обеспечения социальной безопасности России, - посвящена данная статья.
Ключевые слова: российское общество, институциональные риски, социальный институт, социальная безопасность, социальная адаптация.
Korshunov A. Institutional Risks in the System of Social Security of Russia. Institutional risks arise in situations inability of social institutions to adapt to rapidly changing realities. It threatens to the social security of society. The subject of this article is the study of risks in the institutional system of the Russian society, affecting the level of social security of Russia.
Key words: Russian society, institutional risks, social institutions, social security, social adaptation.
