CC BY
33
УДК 316
DOI 10.23672^3751-1150-5255^
Беликова Наталья Юрьевна
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии, Кубанский государственный технологический университет belikova 2003@ mail.ru
Рачипа Андрей Валерьевич
доктор социологических наук, профессор,
заведующий кафедрой социологии, истории и политологии, Институт управления в экономических, экологических и социальных системах Южного федерального университета, профессор-совместитель кафедры 109 «б», Московский авиационный институт (Национальный
исследовательский университет) rachipa@sfedu.ru
Самыгин Сергей Иванович
доктор социологических наук, профессор кафедры управления персоналом и социологии, Ростовский государственный экономический университет darya.maksimovich@gmail.com
Natalia Yu. Belikova
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department Of History and Philosophy, Kuban State Technological University belikova 2003@ mail.ru
Andrey V. Rachipa
Doctor of Sociological Sciences, Professor,
Head of Department Sociology, History and Political Science, Institute of Management in Economic, Environmental and Social Systems Southern Federal University, Part-time Professor Departments 109 «b», Moscow Aviation Institute (National Research University) rachipa@sfedu.ru
Sergey I. Samygin
Doctor of Sociology,
Professor of the Department Human
Resources Management and Sociology,
Rostov State Economic University
darya.maksimovich@gmail.com
Институциональное
взаимодействие религии и образования в современном российском обществе
Аннотация. В статье исследуется проблема институционального взаимодействия религии и образования в современном российском обществе. Осуществляется сравнительный анализ понимания задач преподавания религии в российском и западном контексте. Отмечается, что проблема религиозного образования в России имеет два аспекта: знакомство с религиоведческим и религиозным знанием в общеобразовательной школе и формирование полноценной системы религиозного образования. Учитывая негативное историческое наследие, связанное с прерыванием религиозных традиций, вторая задача для России гораздо актуальнее первой.
Ключевые слова: религия, образование, постсеку-лярное общество, ислам, российское общество, православие, школа.
Institutional interaction
of religion and education in modern russian society
Annotation. The article examines the problem of institutional interaction of religion and education in modern Russian society. A comparative analysis of the understanding of the tasks of teaching religion in the Russian and Western contexts is carried out. It is noted that the problem of religious education in Russia has two aspects: acquaintance with religious studies and religious knowledge in a general education school and the formation of a full-fledged system of religious education. Given the negative historical legacy associated with the interruption of religious traditions, the second task for Russia is much more urgent than the first.
Keywords: religion, education, post-secular society, Islam, russian society, orthodoxy, school.
Рост влияния института религии в последней четверти ХХ - начале ХХ1 вв. поставил на повестку дня проблему религиозного образования. Эта необходимость обусловлена переходом к постсекулярному состоянию общества и актуализации институционального взаимодействия религии и образования в современном российском обществе. Мировоззренческий кризис делает невозможным исключение религиозных идей из информационного пространства института образования и культуры. Религия признается нормальным и легитимным явлением, и, как таковое, нуждается в системе социокультурного воспроизводства [1, 2].
С другой стороны, современные светские государства не могут брать на себя функцию института религиозного образования, поскольку это подрывает основы принципа светскости и потенциально чревато конфликтами [3, 4].
Проблема преподавания религии в школах актуализирована и по причине усложнения конфессиональной структуры современных секулярных обществ в результате процесса иммиграции и возникновения в рамках западных обществ анклавов религий, не традиционных для них - прежде всего, ислама. Это обостряет проблему межкультурного диалога, выходящего за пределы собственно мировоззренческих вопросов [5], поскольку ислам подразумевает определенный образ жизни, не всегда сочетающийся с образом жизни, принятым в секулярных обществах.
Осмысление путей развития института религиозного образования и выработка стратегий его развития в западных обществах начинается в 2000-е годы. В 2007 году был принят и опубликован документ под названием «Толедские руководящие принципы преподавания знания о религиях и верованиях в государственных школах», разработанный экспертами в рамках ОБСЕ. Этот документ имеет рекомендательный характер и ориентирован, в первую очередь, на страны, входящие в ОБСЕ (это 57 стран, включая Россию, США, и Канаду). В основе рекомендаций лежат два положения: позитивная ценность образования, подчеркивающего право каждого на свободу религии и убеждений, и преподавание знаний о религиях может нивелировать предубеждения и стереотипы, препятствующие взаимопониманию и диалогу.
Речь должна идти не о преподавании основ той или иной религии, но о преподавании знания о религии. Такой подход к религиозному образованию не предполагает доминирования той или иной точки зрения, не требует от педагогов и учеников какой-либо религиозной принадлежности. Знакомство с религиями имеет нейтральный характер. В «Толедских принципах» отмечается большая роль педагогов в построении учебного процесса в соответствии с принципами взаимоуважения, взаимопонимания и уважения прав и свобод личности. Педагоги должны обладать соответствующими компетенциями и пользоваться поддержкой соответствующих должностных лиц. В документе отмечается, что«образовательные программы, сосредоточенные на преподавании
религий и убеждений должны обращать внимание на ключевые исторические и современные процессы относительно религии и убеждений, а также отражать глобальные и локальные вопросы. Они должны быть чуткими к различным локальным проявлениям религиозного и секуляр-ного плюрализма, присутствующего в школах и сообществах, которые ими обслуживаются. Такая чуткость поможет учесть вопросы учащихся, родителей и других заинтересованных сторон в сфере образования» [6].
Однако «Толедские принципы» вызвали критические замечания. Некоторые эксперты отмечали, что знание о религии само по себе еще не ведет к терпимости и взаимоуважению. А. Динхем, в частности, отмечал, что основная проблема коренится в том, что в секулярных обществах сложилось определенное отношение к институту религии,например, под влиянием угрозы религиозного терроризма [7]. Помимо страха, вызываемого этой угрозой, существует и некоторое недоумение в отношении данного института со стороны тех, кто довольно долго привык обходиться без нее.
Подобную реакцию отторжения мы можем наблюдать и в российском обществе, где противоречивая постсоветская десекуляризация привела не только к широкому распространению православной идентичности в качестве культурно-национальной, но и росту критического отношения к институту религии со стороны ряда представителей общественности. Динхем полагает, что в такой ситуации речь должна идти не столько о передаче знания о религии, сколько о специфической «религиозной грамотности», которая исходит из признания и принятия современного религиозного многообразия. Однако не совсем понятно, как формировать эту «религиозную грамотность».
Некоторые критики «Толедских принципов» отмечают, что религию следует изучать в рамках института образования в ряду традиционных дисциплин - таких как история, литература, социальные науки. Причем изучать ее следует во всем многообразии современных религиозных исследований, учитывая антропологию религии, психологию религии и т.д.
Даже с учетом ориентации «Толедских принципов» на защиту толерантности и свободы совести, они вызывают критику в связи с угрозой этических, юридических, педагогических проблем. Например, готовы ли ученики, имеющие религиозную принадлежность, воспринимать знания о религии, в том числе «своей», преподносимые нейтрально, то есть с позиции внешнего и привилегированного наблюдателя? И можно ли - в контексте обучения религиям - рассматривать «нейтральность» по отношению к разным системам верований действительно как нейтральную мировоззренческую позицию?
Институт религии затрагивает практически все аспекты человеческого существования - сложно представить, как в рамках образовательного процесса можно отразить весь комплекс явлений и
процессов, связанных с религией в современных обществах, а ориентация преимущественно на историю религии не позволит понять нынешних проблем [8].
Таким образом, несмотря на осознание необходимости знакомить учеников с многообразной религиозной реальностью, до сих пор не очень понятно, как именно это следует делать, хотя базовые принципы очевидны: нейтральность, свобода выбора религий и убеждений, ориентация на выработку толерантности и уважения, инклюзив-ность. Поскольку в рамках этих принципов возможно множество педагогических стратегий, и даже сами эти принципы носят рекомендательный характер, в разных обществах проблема преподавания знания о религии решается по-разному.
Интересно обратиться к российскому опыту.
Религиозная ситуация в постсоветской России заметно отличается от ситуации в секулярных западных обществах. Главное отличие заключалось в том, что современному религиозному плюрализму предшествовало несколько десятилетий атеистической государственной политики, нацеленной на уничтожение института религии. Степень радикальности антирелигиозных установок советской власти менялась, однако атеизм никогда не переставал быть официальной позицией государства, исключая лишь последние годы, предшествующие распаду СССР.
Поскольку государство было заинтересовано в ослаблении института религии, никакого религиозного образования в институте государственного образованиясуществовать не могло. Даже сохранившиеся религиозные организации имели крайне ограниченные возможности для собственно религиозного образования духовенства. Знание о религии существовало лишь в форме научного - в рамках истории, филологии, специфически советского научного направления -«научного атеизма». Это знание было либо узкоспециализированным и доступным только специалистам, либо популярным, но крайне идеологизированным. И то, и другое было доступно тем, кто сам проявлял интерес к религиям. Большинство же советского населения существовало в пространстве безрелигиозной культуры, и религия, как и религиозное образование практически не присутствовали в их жизни.
Бурное религиозное возрождение, сопровождавшее последние годы существования СССР и начало постсоветского периода, оказалось противоречивым. Восстановление экономической базы доминирующих религий и рост числа верующих не привели, как показали исследования, к глубокому проникновению религиозных ценностей в жизнь большинства российского населения. Однако была осознана важность института религии для идеологических целей. В ситуации мировоззренческого вакуума, слабой легитимности власти и кризиса коллективной идентичности институт религии оказался востребованным, прежде всего, для преодоления этих проблем. Осознание необходимости религиозного образования в
российских образовательных учреждениях было связано, скорее, с решением этих задач, а не со стремлением к обеспечению толерантности и межрелигиозного диалога. Так возникла идея школьного курса «Основы православной культуры», хотя сразу же появились вопросы о том, что такое «православная культура». На деле первые учебники по «Основам православной культуры» представляли собой краткое изложение основ православного вероучения, а также сведения о религиозной символике, ритуальной практике и религиозном искусстве (естественно, не современном религиозном искусстве). Таким образом, первые учебники были ориентированы не столько на светское знакомство с религиями, сколько накатехизацию.
Первый общероссийский учебник по «Основам православной культуры» был написан методистом Московского Института переподготовки работников образования Московского комитета об-разованияА.В. Бородиной и вышел в 2002 году. Исходя из лексики и тематики, учебник предназначался, прежде всего, для русских учеников, роль православия в истории России рассматривалась как определяющая, и, в принципе, учебник носил скорее апологетический, чем собственно образовательный характер. Этот учебник, как и более ранние, подвергался критике. Для нас интересно отметить именно четко осознаваемую авторами подобных учебников проповедническую в широком смысле задачу - они ставили своей целью не только знакомство с содержанием и историей православия, но создание определенной интерпретации отечественной истории, где доминировала одна конфессия. Всё это, конечно, довольно далеко от тех задач, которые авторы «То-ледских принципов» пытались поставить перед изучением религий в западных постсекулярных обществах.
Задачейпредмета «Основы православной культуры» было ознакомлениеобучающихсяс историей, культурой и основными ценностями православного христианства. При этом предмет вводился как светский и преподавали его светские учителя (наличие соответствующей подготовки у которых тоже вызывало много вопросов). Этот предмет не превратился в некий инструмент тотального «воцерковления» российских учащихся, чего опасались критики этого проекта.
Курс «Основы православной культуры» был только частью более широкого курса «Основы религиозных культур и светской этики», предполагавшего выбор из нескольких модулей: «Основы православной культуры», «Основы буддийской культуры»,«Основы исламской культуры», «Основы иудейской культуры», «Основы мировых религиозных культур», «Основы светской этики». Модули выделялись в соответствии с законодательно выделенными традиционными для России конфессиями, модуль, посвященный светской этике, обеспечивал свободу выбора внерелигиоз-ного этического образования.
Таким образом, можно заключить, что, несмотря на информационный шум, критику и даже страхи, связанные с «клерикализацией» общества,
собственно институту религии в российскомобра-зовании уделяется не так уж много места. Сложно однозначно судить о том, хорошо это или плохо. С одной стороны, российское общество поликонфессионально, религиозные организации и группы верующих достаточно активно заявляют о себе в публичном пространстве. Потому вероятность конфликтов на религиозной почве существует, и действительно время от времени можно наблюдать конфликты, связанные с религией, однако зачастую они носят не столько реальный, сколько символический характер.
В постсоветской России сформировалась система религиозного образования, нацеленная на подготовку духовенства.
Система духовного образования в РПЦ в Российской Федерации - многоуровневая и включена в Болонский процесс, что говорит об её интегриро-ванности в общее русло развития современного европейского образования. С другой стороны, духовное образование регулируется государственным образовательным стандартом высшего образования.
Первый уровень высшего духовного образования -бакалавриат, окончание образовательного курса завершается написанием дипломной работы и присвоением звания бакалавр богословия. С 2010 года все духовные семинарии осуществляют образовательную подготовку в соответствии с государственным стандартом по специальности «Теология» Специальность «Теология» преподается также в ряде светских вузов.
Образование второго уровня, подготовка магистров богословия, осуществляется Духовными академиями, но также и рядом других учебных учреждений, где имеется соответствующая база.
Третий, высший уровень - это трехгодичная аспирантура при Духовных академиях, обучение в которой завершается подготовкой кандидатской диссертации, в дальнейшем возможна подготовка докторской диссертации.
Большое значение для российского общества и обеспечения национальной безопасности имеет развитие системы исламского образования. В 90-е гг. ХХ века именно низкий уровень религиозного образования в мусульманских республиках Северного Кавказа (обусловленный политикой
Литература:
1. Белов М.Т. Управление религиозными ориентирами в сознании современной молодежи / М.Т. Белов, Н.Х. Гафиатулина, С.И. Самыгин // Экономические проблемы России и региона. Ученые записки. Ростовский государственный экономический университет. Ростов-н/Д., 2019. С. 186193.
2. Belikova N.Yu. Spiritual and moral valúes as the sense basis and the factor of improving the quality of management of the education system / N.Yu. Belikova [et al.] // RevistaTurismo Estudos & Práticas. 2020. № S4. P. 16.
советского государства), привел к распространению в регионе фундаменталистских версий ислама, принесенных иностранными проповедниками. Был сделан ряд важных шагов в направлении формирования системы российского исламского образования. В 2005 г. был создан духовный Совет по исламскому образованию и разработан единый образовательный стандарт по специальности «Исламское религиозное образование» и разработан ряд учебных программ. К 2007 г. в России насчитывалось около 200 исламских учебных заведений, из которых 26 давали высшее образование. По распоряжению Правительства РФ, в 2007 был принят План мероприятий по подготовке специалистов с углубленным знанием истории и культуры ислама (преподавателей, священнослужителей и др.) для противодействия распространению экстремизма и радикализма. Однако специалисты отмечают, что российская система исламского образования всё еще находится в процессе институционального становления, а значительная часть молодых людей стремится получить образование в зарубежных учебных учреждениях. Так, М.А. Сапронова и А.Л. Че-чевишников отмечают, что «исламское образование за рубежом по-прежнему остается привлекательным для молодежи. По информации полпреда президента в Приволжском федеральном округе, только из регионов ПФО во второй половине 2017 г. около 500 человек училось в исламских учебных заведениях за рубежом, а за пять предшествующих лет такое обучение прошли более 2,5 тыс. человек. Число выпускников отечественных исламских вузов пока невелико, и лишь единицы работают по специальности» [9, 10].
Таким образом, проблема религиозного образования в российском обществе имеет два аспекта: знакомство с религиоведческим и религиозным знанием в образовательномпроцессе и формирование полноценной системы религиозного образования [10]. Учитывая негативное историческое наследие, связанное с прерыванием религиозных традиций, вторая задача для России актуальнее первой. Если в сфере православия эта проблема подготовки образованных священнослужителей и преподавателей практически решена, то для других российских традиционных религий - формирование эффективной системы религиозного образования всех уровней - еще не решенная задача.
Literature:
1. BelovM.T. Management of religious landmarks in t h e m i nds of modern youth / M.T. Belov, N.Kh. Gafia-tulina, S.I. Samygin // Economic problems of Russia and the region. Scholarly notes. Rostov State University of Economics. Rostov-on/D., 2019. P. 186-193.
2. Belikova N.Yu. Spiritual and moral values as the sense basis and the factor of improving the quality of management of the education system / N.Yu. Belikova [et al.] // RevistaTurismo Estudos & Práticas. 2020. № S4. P. 16.
3. Kasyanov V.V. Religious orientations of modern youth and the national policy. Advances in Intelligent Systems and Computing / V.V. Kasyanov [et al.]. 2020. Vol. 1100 AISC. P. 601-613.
4. Брусенцева Д.М. Модель противодействия освещению деятельности террористической организации в медиапространстве / Д.М. Брусенцева, Н.Х. Гафиатулина. Ростов-н/Д., 2018.
5. Bortsov Y.S. Regional Environment in the Context of Regional Differences in the Russian Society / Y.S. Bortsov [et al.] // Indian Journal of Science and Technology. 2016. Vol. 9. № 5. P. 20.
6. Toledo Guiding Principles on Teaching about Religions and Beliefs in Public Schools. URL https://www.osce.org/odihr/29154
7. Dinham A. Public Religion in an Age of Ambivalence: Recovering Religious Literacy after a Century of Secularism, in L.G. Beaman, L. Van Arragon (eds) Issues in Religion and Education. Whose Religion? International Studies in Religion and Society. Leiden, Boston : Brill, 2015 Vol. 25. P. 20.
8. Гафиатулина Н.Х. Религиозные установки как элемент управления ценностными ориентациями современной молодежи / Н.Х. Гафиатулина, С.И. Самыгин // Экономические проблемы России и региона. Ученые записки. Ростовский государственный экономический университет. Ростов-н/Д., 2019. С. 217-224.
9. Сапронова М.А. Исламское образование в России - собственная модель / М.А. Сапронова, А.Л. Чечевишников // Право и образование. 2019. № 6. С. 4-14.
10. Гафиатулина Н.Х. Духовно-нравственная безопасность современной молодежи / Н.Х. Гафиа-тулина // Вестник института истории, археологии и этнографии. 2017. № 1(49). С. 134-144.
3. Kasyanov V.V. Religious orientations of modern youth and the national policy. Advances in Intelligent Systems and Computing / V.V. Kasyanov [et al.]. 2020. Vol. 1100 AISC. P. 601-613.
4. Brusentseva D.M. A model of counteracting coverage of the activities of a terrorist organization in the media space / D.M. Brusentseva, N.Kh. Gafiatulina. Rostov-on/D., 2018.
5. Bortsov Y.S. Regional Environment in the Context of Regional Differences in the Russian Society / Y.S. Bortsov [et al.] // Indian Journal of Science and Technology. 2016. Vol. 9. № 5. P. 20.
6. Toledo Guiding Principles on Teaching about Religions and Beliefs in Public Schools. URL : https://www.osce.org/odihr/29154
7. Dinham A. Public Religion in an Age of Ambivalence: Recovering Religious Literacy after a Century of Secularism, in L.G. Beaman, L. Van Arragon (eds) Issues in Religion and Education. Whose Religion? International Studies in Religion and Society. Leiden, Boston : Brill, 2015 Vol. 25. P. 20.
8. Gafiatulina N.Kh. Religious attitudes as an element of managing the value orientations of modern youth / N.Kh. Gafiatulina, S.I. Samygin // Economic problems of Russia and the region. Scholarly notes. Rostov State University of Economics. Rostov-on/D., 2019.
9. Sapronova M.A. Islamic education in Russia -its own model / M.A. Sapronova, A.L. Chechevishni-kov // Law and Education. 2019. № 6. P. 4-14.
10. Gafiatulina N.Kh. Spiritual and moral safety of modern youth / N.Kh. Gafiatulina // Bulletin of the Institute of History, Archeology and Ethnography. 2017. № 1(49). P. 134-144.
