CC BY
84
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ИНЕРЦИЯ И РАЗВИТИЕ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
в.в. вольчик,
кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической теории, Ростовский государственный университет
М.М. СКОРЕВ
кандидат технических наук, доцент, зав. кафедрой экономики предприятия и маркетинга, Шахтинский институт Южно-Российского государственного технического университета (НПИ)
Работа выполнена при финансовой поддержке в форме гранта Министерства образования РФ (конкурс грантов по фундаментальным исследованиям в области гуманитарных наук) Г02-3.2-231.
Российская система образования в ее современном состоянии характеризуется двойственностью. С одной стороны, продолжается реформа как средней, так и высшей школы, вводится единый государственный экзамен, определяются приоритеты в финансировании ведущих исследовательских центров и университетов, увеличивается количество студентов, обучающихся на бюджетной основе. С другой — наблюдается снижения реального качества образования, старение педагогического коллектива средней и высшей школы, отток наилучших профессионалов в другие отрасли экономики и за границу, снижение финансирования образования в процентах к ВВП и т.д. Перспективы развития отечественной системы образования во многом зависят от формирования именно институциональной структуры, соответствующей требованиям современной экономики и «общества знания» [4].
Экономические проблемы развития российской системы образования требуют использования современных исследовательских подходов к анализу качественной институциональной динамики. Исследуя институциональные изменения, необходимо учитывать, что институциональная структура обладает свойством инертности, которое заключается в том, что большинство институциональных инноваций (обычно с постоянным и убывающим эффектом масштаба) оказывается отвергнутым в процессе эволюции экономической или социальной системы1. Инертность институтов, т.е. сопротивление изменениям, вытекает из природы институтов как таковых. Согласно Дж. Ходжсону, институты — это устойчивые системы существующих и укоренившихся общественных правил и обычаев, структурирующих социальные взаимодействия. Язык,
© Вольчик В.В., 2003 1 О природе и механизмах технологической
© Скорев М.М., 2003 инерции см. работы Дж. Мокира [24], [25].
Экономический вестник Ростовского государственного университета ф 2003 Том 1 № 4
деньги, закон, системы мер и весов, столовый этикет, фирмы и другие организации — все это институты. Частично устойчивость институтов определяется их способностью успешно создавать стабильные ожидания в отношении поведения людей [23, р. 163].
Инертность институциональной структуры определяет важность другого феномена, используемого в последнее время для анализа экономических явлений, — зависимости от предшествующего развития (path dependence). Примером зависимости от предшествующего пути развития в образовании может служить классно-урочная система, которая была внедрена двести лет назад.
Проблема зависимости от предшествующего пути развития сравнительно недавно получила распространение в работах экономистов и экономических историков. Данная проблема разрабатывается в основном зарубежными экономистами и не имеет должного отражения в отечественной научной литературе. В настоящее время наиболее плодотворное развитие данной идеи наблюдается в рамках недавно появившегося течения в экономической науке — неоэволюционизма2. Пионерные работы в этом направлении принадлежат Полу А. Дэвиду. В своей широко цитируемой статье П. Дэвид [20], на примере раскладки английской клавиатуры на пишущей машинке и компьютере QWERTY, показал, что вследствие исторических и институциональных факторов возможен эволюционный рыночный отбор неэффективных технологий, когда рынку доступны и другие, более выгодные альтернативы. В дальнейшем эту идею в более строгой математической форме развил Б. Артур [18, 19]. Им рассматриваются факторы неэргодичности в развитии экономических систем, возрастающей отдачи от институтов и техноло-
гий, влияние эффекта блокировки на отбор сравнительно неэффективных институтов и технологий. Артур доказал тезис о том, что история становится важной в степени, в которой технологическое развитие экономики зависит от незначительных событий, что делает невозможным предсказать рыночное распределение с любой степенью уверенности. Это убеждает в том, что могут быть теоретические пределы, также как и практические, для предсказуемости экономического будущего [19].
Действие зависимости от предшествующего пути развития можно проиллюстрировать на примере образовательных технологий и рутин, используемых в российском образовании.
Известно, что управляемое развитие институциональной структуры общества может осуществляться двумя способами:
1) копирование формальной структуры успешной экономики (путем легализации и импорта соответствующих институтов);
2) построение собственной формальной структуры, ориентируясь по контурам существующей неформальной (социально-экономическая генетика) [9, 11, 14].
В первом случае результатом усилий будет неорганичная система, между элементами которой существуют структурные связи строения (классическая машина), основные свойства частей в этом случае будут определяться их внутренней структурой, а не структурой целого. Части оказываются способны к самостоятельному существованию, изменение связей в системе не вызывает в ней качественных изменений. Характерным примером такого рода развития является появление анклавов в реформируемых экономиках слаборазвитых стран (Латинская Америка, Юго-Восточная Азия, Россия). Для придания реформируемой экономике черт успешной необходимо переделывать и ее неформальную структуру.
Ссылки о существовании данного направления можно найти у Н. Флигстина и Р. Филанда [22].
В области образования примером импорта институтов является введение предметно-классно-урочной системы обучения. Своего рода эксперимент, продолжающийся по сей день, несмотря на то, что в последнее время его неудача стала очевидной3. Эта система обучения с домашними заданиями и каникулами в России была введена согласно «Уставу народных училищ», написанному австрийским реформатором образования Теодором Янковичем де Мириво в 1786 г. Серб из австрийской провинции Теодор де Мириво стал известен после того, как успешно провел у себя на родине реформу начального образования. В 1782 г. он прибыл в Санкт-Петербург по личному приглашению императрицы Екатерины II и возглавил специальную Комиссию об учреждении народных училищ. Растущей империи, так же, как в свое время Римской, нужны были грамотные чиновники — исполнители воли императрицы (императора). И далее система «класс — урок — предмет» распространилась по всем уровням образования. В классах были заведены журналы для проставления отметок о посещаемости и успеваемости.
Так школа, начальная, средняя и высшая, стала готовить специалистов-пред-метников, оценивая их знания, умения и навыки. Критерием качества знаний, умений и навыков чаще всего становится соответствие некоему образцу, выбираемому, как правило субъективно. В результате российская школа все более стала превращаться в систему обучения, но не образования [15].
Прямым следствием из такого положения дел являлось существование в
3 Еще в 1967 г. Г. Щедровицкий писал: «...мы уже дошли до того, что ставим вопрос о кардинальной перестройке всего содержания обучения и воспитания» [18]. Причем это была проблема не только тогдашнего Советского Союза, что подтверждали студенческие волнения во Франции, ФРГ, США.
российских высших учебных заведениях курсовой системы, состоявшей в зачете годовых курсов. Серьезным недостатком было назначение большого количества экзаменов на сравнительно короткий период времени, что приводило к невозможности глубокого изучения учебных дисциплин, перегрузке студентов, снижению их успеваемости и падению качества обучения [3]. К сожалению, современная российская высшая школа также страдает от вышеперечисленных проблем, подтверждая факт существования институциональной инерции и зависимости от предшествующего пути развития.
Институты воздействуют на индивидов и организации с помощью нисходящей причинной связи. Суть такого взаимодействия заключается в том, что институты изменяют функции предпочтения экономических акторов, включенных в сферу их влияния. Ходжсон вводит более общее понятие «преобразовывающей нисходящей причинной связи», которая охватывает и индивидов, и население, не только ограниченных определенными факторами, но также изменившихся в результате действия сил причинных связей, имеющих отношение к высшим уровням [23, р. 165]. Таким образом институты, которые относятся к высшим уровням социальной регуляции, формируют предпочтения, которые в свою очередь в результате социальных взаимодействий воздействуют на институты через изменение, например, относительных цен на рынках. Следовательно, институты должны рассматриваться как социальные структуры, которые обладают свойством преобразовывающей нисходящей причинной связи и которые действуют на укоренившиеся привычки к определенному образу мышления и поведения [23, р. 167].
Ведущая роль в механизмах нисходящей причинной связи принадлежит обучению. Обучение в самом широком смысле представляет собой нечто большее, чем просто открытие или получе-
Экономический вестник Ростовского государственного университета ф 2003 Том 1 № 4
Экономический вестник Ростовского государственного университета ф 2003 Том 1 № 4
ние информации; обучение — это преобразование индивидуальных качеств и предпочтений, что равносильно изменению отдельной личности [23, р. 162]. Поэтому можно сделать предположение, что обучение не только определяет познавательные возможности индивида, но задает вектор качественного изменения институтов в рамках обратной, уже восходящей причинной связи. Институциональная инерция в такой системе будет приводить к тому, что положительные, как и отрицательные, изменения могут иметь кумулятивный эффект вследствие закрепления сравнительно неэффективных институтов, которые детерминируют функции предпочтения у акторов, не позволяющие создать во взаимодействиях последних сигналы для изменения сложившегося положения дел.
Институциональная инерция также является защитной реакцией системы на разрушающие ее институциональные и технологические инновации [24]. Если бы все инновации удавалось внедрить, то система просто не смогла бы нормально функционировать в случае, если внедряемые институты и технологии противоречат друг другу, что особенно верно относительно системы российского образования. Это понимали реформаторы образования в XIX в.: «Как бы эта система воспитания ни была дурна, она все-таки лучше, чем колебания и крутые повороты в деле народного образования, которые подрывают сам авторитет науки и воспитания, унижают учителей в глазах учеников, возмущают умы и чувства молодых людей» [12]. Обилие реформ неизбежно компенсируется формированием признаков все большей институциональной инерции. Как отмечается в историко-педагогической литературе, в Российской империи школьные реформы проводились не только каждым императором, но и каждым министром народного просвещения [7, с. 53]. В настоящее время данная тенденция, видимо, не сильно изме-
нилась, реформы российского образования являются перманентным процессом, реакцией на который оказывается усиливающаяся инертность институциональной структуры сферы образования.
Институциональная инерция, кроме защитных функций, является негативным фактором, замедляющим модернизацию образования, что иногда выражается в периодическом возвращении к отжившим институциональным схемам, не соответствующим сложившимся экономическим условиям. Одним из таких негативных факторов, относящихся к институциональной инерции, можно назвать возрождение (пока только в проектах) системы распределения выпускников вузов. Система распределения безусловно необходима в условиях плановой экономики, когда существуют механизмы планирования потребности в определенных специальностях, а также способы принуждения для работников, получивших соответствующую специальность. Но в условиях рыночной экономики возникают неизбежные проблемы, во-первых, с точным планированием потребности в той или иной номенклатуре специальностей и количественной оценкой потребности, во-вторых, с эффективным распределением специалистов на предприятия, не являющиеся государственными, в-третьих, с обеспечением приемлемого уровня заработной платы для распределяемых выпускников вузов, иначе работа по распределению возможна только в случае прямого принуждения к труду, что запрещено Конституцией.
Главной проблемой российского образования является его хроническое недофинансирование. Данная проблема также может быть рассмотрена в историческом аспекте и с учетом феномена институциональной инерции. Финансирование всего образования, и высшего в частности, на протяжении всей истории России осуществлялось в объемах, не способствующих формированию разви-
той инфраструктуры производства знания, а в большинстве случаев — способствующей формированию теневых институциональных структур, ориентированных на сохранения статус-кво в условиях недофинансирования. Следует отметить тот факт, что в Российской империи финансирование высшего образования никогда не превышало половины процента от всех бюджетных расходов (табл. 1).
В Советском Союзе в целом была решена проблема предоставления бесплатного образования на всех уровнях. Такое положение дел сформировало у населения устойчивые ожидания относительно бесплатного предоставления образовательных услуг. В современных условиях рыночной экономики государство берет на себя повышенные и часто финансово не обеспеченные обязательства по «бесплатному» образованию. Это приводит к возникновению институциональных ловушек на образова-
тельных рыках. Институциональная ловушка представляет собой неэффективную устойчивую норму или институт. Устойчивость институциональной ловушки означает, что при незначительном временном внешнем воздействии на систему она остается в институциональной ловушке, возможно, лишь незначительно меняя параметры состояния, а после снятия возмущения возвращается в прежнее состояние неэффективного равновесия [13]. В российской сфере образования наблюдается следующая институциональная ловушка: высокий спрос на образование ведет к постоянному повышению ожидаемого уровня образования. При этом государство, домохозяйства и предприятия предпочитают не вкладывать в образование средства, необходимые для обеспечения его качества. Возникает ситуация перманентного недофинансирования образовательных программ. Это положение мо-
Таблица 1
Финансирование высших учебных заведений министерств народного просвещения, торговли и промышленности, земледелия, путей сообщения, внутренних дел, юстиции, имп. Двора в 1907—1915 гг. (млн руб.)4
Министерство 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913 1914 1915
Народного просвещения 6,9 7,0 7,2 7,3 6,3 7,7 7,8 7,8 10,6
Торговли и промышленности 1,6 1,7 2,5 2,1 2,1 2,7 2,3 2,3 2,1
Земледелия 0,5 0,5 0,5 0,4 0,4 0,4 0,9 1,0 1,3
Путей сообщения 0,3 0,3 0,3 0,3 0,3 0,3 0,4 0,5 0,4
Внутренних дел 0,3 0,7 0,4 0,4 0,5 0,4 0,4 0,4 0,4
Юстиции 0,2 0,2 0,2 0,2 0,4 0,4 0,4 0,4 0,4
Имп. Двора 0,4 0,4 0,4 0,4 0,4 0,4 0,4 0,4 0,4
Итого 10,2 10,8 11,5 11,1 10,4 12,3 12,6 12,8 15,6
Бюджетные расходы - - 2607 2597 2846 3171 3355 5700 11600
Процент расходов на финансирование высшего образования к общим бюджетным расходам - - 0,44 0,43 0,36 0,38 0,38 0,22 0,13
4 Рассчитано по: [1, с. 320], [2, с. 52], [5, с. 195].
Экономический вестник Ростовского государственного университета ф 2003 Том 1 № 4
Экономический вестник Ростовского государственного университета ф 2003 Том 1 № 4
жет быть проиллюстрировано с помощью данных о сопоставимом уровне цен по отдельным компонентам валового внутреннего продукта (табл. 2)
Приведенные в табл. 2 данные показывают, что относительные цены на образовательные услуги не соответствуют структуре цен, сложившихся в
Таблица 2
Сопоставимый уровень цен по отдельным компонентам валового внутреннего продукта в 1999 г. (по результатам Программы международных сопоставлений;
США = 100)[16, с. 452].
Страна Продукты питания и безалкогольные напитки Алко- гольные напитки, табак Одежда и обувь Мебель, бытовая техника и пр. Здра- во- охра- нение Т ранс-порт Отдых и культура Обра- зова- ние Рестораны и гостиницы Вало- вой внут- ренний продукт
Россия 45 38 64 54 7 39 37 4 52 22
Европа
Австрия 111 92 151 105 69 125 115 64 131 101
Бельгия 110 94 164 105 63 119 118 63 143 100
Болгария 45 33 56 28 14 53 26 5 41 24
Велико- британия 110 165 147 120 63 145 117 63 176 105
Венгрия 57 54 79 58 14 86 45 13 64 41
Герма- ния 108 87 149 107 63 116 110 80 126 104
Г реция 99 74 141 88 39 91 95 38 144 75
Дания 137 126 138 122 79 161 135 75 160 118
Ирлан- дия 109 141 110 103 61 126 106 52 155 98
Ислан- дия 163 180 182 132 74 130 145 54 212 112
Испания 91 62 125 87 56 105 97 46 121 80
Италия 103 90 132 94 61 107 102 58 133 86
Латвия 72 76 118 62 14 83 54 10 90 42
Литва 63 65 91 56 14 67 52 10 66 38
Нидер- ланды 100 89 142 115 47 126 104 60 116 95
Норвегия 161 207 158 124 79 175 147 72 192 119
Польша 58 61 82 61 22 76 60 13 82 45
Португа- лия 92 66 113 75 54 113 91 31 109 68
Румыния 46 41 34 34 11 57 41 7 61 29
Слове- ния 101 63 103 68 28 92 78 29 90 64
Окончание табл. 2
Страна Продукты питания и безалкогольные напитки Алко- гольные напитки, табак Одежда и обувь Мебель, бытовая техника и пр. Здра- во- охра- нение Т ранс-порт Отдых и культура Обра- зова- ние Рестораны и гостиницы Вало- вой внут- ренний продукт
Украина 39 37 53 45 5 41 28 3 41 17
Финлян- дия 121 144 143 103 75 14S 135 63 164 106
Франция 115 100 137 112 62 121 117 66 142 104
Чехия 52 57 81 57 14 6S 46 13 59 39
Швейца- рия 149 94 147 111 97 142 141 98 192 126
Швеция 127 145 150 114 S2 132 142 69 269 117
Эстония 65 60 91 59 19 69 52 11 81 42
Азия
Израиль 112 116 122 10S 53 121 11S 46 170 SS
Корея 10S 51 103 79 22 6S S2 30 94 64
Турция 71 53 45 60 33 SS 66 16 100 47
Япония 242 127 190 1S3 75 156 157 76 235 142
Америка
Канада 92 95 10S 9S 51 96 9S 53 110 S0
Мексика 77 63 102 71 2S 65 S1 1S 73 59
США 100 100 100 100 100 100 100 100 100 100
Австралия и Океания
Австра- лия 93 121 100 112 52 95 95 47 114 S4
Новая Зелан- дия S6 10S 112 104 49 97 S7 40 79 76
промышленно развитых странах. Следовательно, если принять точку зрения Д. Норта, что источником институциональных изменений служат меняющиеся относительные цены или предпочтения [10, с. 108], можно сделать вывод об отсутствии сигналов для трансформации институтов посредством восходящей причинной связи и доминировании тенденции институциональной инерции в развитии российской системы образования.
Институциональные ловушки в сфере финансирования российского обра-
зования приводят к негативным последствиям.
1. Преподаватели имеют совершенно неадекватный уровень гарантированной оплаты труда, который существует уже 12—13 лет и за это время подорвал стимулы академического поведения.
2. Применительно к техническому и инженерному образованию основной проблемой является устаревшая учебно-производственная база: в 40—50% случаев обучение происходит на морально устарев-
Экономический вестник Ростовского государственного университета ф 2003 Том 1 № 4
Экономический вестник Ростовского государственного университета ф 2003 Том 1 № 4
ших технологиях. Темпы роста ассигнований федерального бюджета на обновление учебно-производственной базы вузов, техникумов и ПТУ (так называемое активное оборудование) совершенно неудовлетворительны, в 2003 г. такие ассигнования составляют около 3 млрд руб. при оценке накопившейся потребности в техническом перевооружении отрасли около 400 млрд руб. [8, с. 36].
В современных условиях недофинансирование сферы образования также породило институционализированную традицию репетиторства и поступления. Можно констатировать, что в настоящее время сложилась целая система теневого поступления и подготовки к поступлению абитуриентов с бюджетом, сопоставимым с государственным финансированием оплаты труда работников образования, а иногда и превышающим его [6].
Инерционная структура профессионального образования ведет к неизбежным растратам бюджетных средств в размере до 35—40% соответствующих ассигнований. Сохраняющаяся возможность получить за счет государства высшее образование (наряду с отсрочкой от призыва в Вооруженные Силы) ведет к тому, что около половины студентов педагогических, медицинских, инженерных, сельскохозяйственных вузов и курсантов военных училищ даже не собираются искать работу по специальности. В России возник феномен «высшего общего образования» [8, с. 35].
Не существует одного универсального рецепта для преодоления рассмотренных выше негативных тенденций в российской системе образования, но чтобы преодолеть их, необходимо адекватное понимание происходящих процессов. Можно констатировать, что неправильное понимание природы процессов, связанных с институциональной
инерцией, детерминирует неправильные рекомендации относительно экономической политики. Наилучшая роль государственной политики в этом отношении, таким образом, принадлежит не принятию правильного решения, а, вместо этого, улучшению самих информационных и конкурентных условий, в которых эти решения могут приниматься частными сторонами и правительственными агентами [22, р. 15—16].
Еще в XIX в., обсуждая реформы в системе образования, князь А. Васильчи-ков писал: «Любовь к науке, инициатива образования пробуждаются в большей части молодых людей именно в тот момент, когда они получают полную свободу учения и свободный выбор той отрасли человеческих знаний, которая соответствует их способностям, вкусам и складу ума» [12, с. 48]. Мы можем лишь добавить, что внедрение в российскую систему образования конкуренции, большей свободы как для образовательных учреждений, так и для учащихся, будет способствовать благой цели создания развитой, отвечающей вызовам времени российской системы образования, которая станет одним из факторов устойчивого экономического роста.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белоусов Р. Экономическая история России. XX век. М., 1999. С. 320.
2. Белоусов Р.А. Государственный бюджет дореволюционной России // Экономическая история России XIX—XX вв.: современный взгляд. М.: РОСПЭН, 2000.
3. Высшее образование в России. Очерк истории до 1917 года / Под. ред. В.Г. Кинеле-ва. М., 1995.
4. Дэвид П., Форэ Д. Экономические основы общества знания / / Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2003. Т. 1. №1.
5. Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX — начале XX века. М., 1991.
6. Клямкин И., Тимофеев Л. Теневая Россия: Экономико-социологическое исследование. М.: РГГУ, 2000.
7. Костикова М.Н. Создание государственной системы управления образованием в России // Образование в России. Федеральный справочник. М., 2001.
8. Кузьминов Я., Яковлев А., Гохберг Л., Ларионова М., Кузнецов Б. Россия — формирование институтов новой экономики. М: ГУ-ВШЭ, 2003.
9. Кузьминов Я.И., Юдкевич М.М. Курс лекций по институциональной экономике. М.: ГУ-ВШЭ. 1999
10. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.
11. Олейник А.Н. Институциональная экономика. М.: Вопросы экономики, ИНФРА-М, 2000.
12. Письмо министру народного просвещения графу Толстому от князя А. Васильчикова. Berlin, 1875.
13. Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы / / Экономика и математические методы. 1999. Т. 35. № 2.
14. Пястолов С.М. Россияне империи времени упадка // Мое отечество. 1999. № 3. С. 29-40.
15. Пястолов С.М. Феномен образования в меняющемся обществе / / Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2003. Т. 1. № 1.
16. Социальное положение и уровень жизни населения России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2002. С. 452.
17. Щедровицкий Г., Розин В., Алексеев Н., Непомнящая Н. Педагогика и Логика, сборник. М.: Касталь,1993.
18.Arthur W.B. Increasing Returns and Path Dependence in the Economy. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1994.
19.Arthur W.B. Competing Technologies, Increasing Returns, and Lock-In by Historical Events // The Economic Journal. Mar., 1989. V. 99. № 394. Р. 116-131.
20. David P.A. Clio and the Economics of QWERTY // The American Economic Review. 1985. V. 75. № 2. Р. 332-337.
21. David P.A. Path Dependence, its critics, and the quest for “historical economics. Stanford, CA: Economics Department, Working Paper № 00-011. 2000.
22. Fligstein N., Feeland R. Theoretical and Comparative Perspectives on Corporate Organization // Annual Review of Sociology. 1995. V. 21. Р. 21-43.
23. Hodgson G.M. The hidden persuaders: institutions and individials in economic theory // Cambridge Journal of Economics. 2003. V. 27.
24. Mokyr J. Technological Inertia in Economic History // The Journal of Economic History. Jun., 1992. V. 52. № 2. Р. 325-338.
25. Mokyr J. Punctuated Equilibria and Technological Progress // The American Economic Review. May, 1990. V. 80. № 2. Papers and Proceedings of the Hundred and Second Annual Meeting of the American Economic Association. Р. 350-354.
