CC BY
159
Вопросы теории и истории государства и права
УДК 340.15
ИНСТИТУТ ПРОКУРАТУРЫ И СТРЯПЧИХ ПО ГУБЕРНСКОЙ РЕФОРМЕ 1775 Г. (НА ПРИМЕРЕ ТОБОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ)
© Гаврилова А. В., 2013
Кемеровский государственный университет, г. Кемерово
На примере Тобольской губернии (Западная Сибирь) рассматривается становление регламентированного «Учреждением для управления губерний Всероссийской империи» от 7 ноября 1775 г. института прокуратуры и стряпчих, развитие которого приходится на конец XVIII в.
Ключевые слова: прокурор; стряпчий по уголовным и казенным делам; функции прокуроров и стряпчих; рапорт; донос; судебные палаты; Правительствующий Сенат.
Правовой основой проведения губернской реформы и преобразования судебной системы в соответствии с новой организацией административно-территориального деления страны являлось «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи» от 7 ноября 1775 г. (далее по тексту — «Учреждение о губерниях». — Прим. авт.). Существенной новеллой данного нормативного правового акта являлась региональная модель организации прокуратуры, включавшая в себя принципиально новый институт стряпчих.
Прокуратура учреждалась при наместничьем и губернском правлении, верхнем земском суде, губернском магистрате и верхней расправе. Новую модель отличала известная централизация: прокуроры при судебных местах обязаны были подчиняться губернскому прокурору (прокурору при губернском правлении).
При прокурорах состояли стряпчие казенных и уголовных дел, которые помогали им в осуществлении надзора за судами и другими присутственными местами. Так, на уровне уезда была учреждена должность уездного стряпчего, который осуществлял надзор как за административно-полицейскими учреждениями, так и за уездными судами. При этом он находился в подчинении у губернской администрации и губернского прокурора.
Прокурор и стряпчие выполняли надзор за соблюдением законности в производстве и отправлении дел. Законодатель возлагал на них обязанность гаранта целостности власти, «...установлений и интересов Императорского Величества». На них же возлагались и фискальные полномочия, как-то контроль за незаконными сборами и взятками.
Еще одна обязанность лиц прокурорского надзора состояла в толковании законодательства. Исполняя свои полномочия, губернский прокурор при поступлении нового закона, учреждения или указа в наместничество обязан был дать свое заключение или толкование относительно новоизданного закона, сферы его действия, суть изменений или дополнений в действующем законодательстве, дать местным чиновникам разъяснения — какие действия необходимо предпринимать в связи с реализацией нового узаконения.
Важной функцией губернского прокурора и прокуроров верхних судов была надзорная за законностью — они должны были следить за точным исполнением законов и других нормативных правовых актов, а в случае обнаружения нарушения или злоупотребления правом — сообщать в наместничье правление. В частности, прокурор доносил о неточном исполнении закона и иных нормативных правовых актов в судах
различных уровней, о непослушании, сопротивлении и медлительности в исполнении законных повелений, о недолжном исполнении служебных полномочий, о медлительности в судебном и исполнительном производстве, о нарушениях правил благочиния, любых противоправных проступках и преступлениях, о нарушении правил торговли, о казенном и общественном ущербе.
На губернского прокурора и прокуроров верхних судов возлагалась обязанность контроля за подведомственностью присутственных мест, в какой-то степени гарантирующая принцип разделения властей в целях невмешательства одного присутственного места в деятельность другого, недопущения присвоения или отправления неподведомственных дел. В случае спора относительно подведомственности запроса или дела у прокуроров запрашивали соответствующее заключение. Губернский прокурор, в свою очередь, подобный запрос должен был согласовывать с генерал-прокурором. Кроме того, в случае обнаружения должностных злоупотреблений или неисполнения должностных полномочий губернский прокурор должен был докладывать не только генерал-губернатору, но и генерал-прокурору, что вполне соответствовало законодательной формулировке, что губернский прокурор «...есть око генерал-прокурора».
Должность губернского прокурора, а также должности губернских стряпчих законом были поставлены на особое место и наделялись особым статусом. В частности, в «Учреждении о губерниях» указывалось на то, что никто не смеет перебивать губернского прокурора и стряпчего, и на обязанность прочих «.терпеливо и в молчании...» выслушивать их заключения и предложения по должности.
Говоря о губернском прокуроре и прокурорах при верхних судах, необходимо также отметить их попечительскую обязанность в отношении лиц, содержащихся под стражей. В этой связи они обязаны были посещать тюрьмы (не реже одного раза в неделю), следить за сроками содержания под стражей, не допускать незаконного содержания под стражей. При осуществлении данной попечительской функции прокуроры проводили проверку состояния тюрем и соответствия содержания лиц под стражей «сходственно их состоянию и человеколюбию».
Стряпчие казенных и уголовных дел, как губернские, так и верхних судов, определялись в качестве помощников губернского прокурора и прокуроров верхних судов. В палатах и в верхних судах стряпчие выступали от их имени. Субординация, однако, сохранялась: в случае разногласий при определении подведомственности дела либо по вопросу применения и толкования закона мнение прокурора было более значимо.
Деятельность губернских прокуроров и стряпчих строилась по принципу запросов, докладов, доносов и рапортов. Так, на стряпчих возлагалась обязанность докладывать обо всех происшествиях, делах, поступивших в присутственные места, о движении дел (см. Прил. 1. — Прим. авт.), отчитываться по результатам присутственных дней каждого судебного учреждения (см. Прил. 2. — Прим. авт.) и т. д.
Анализируя документы Государственного архива г. Тобольска, можно отметить хорошо налаженную систему отчетов на подведомственной территории, которые ежемесячно подавались стряпчими Тобольскому губернскому прокурору. К их числу можно отнести подробные рапорты о получении ордеров и представлении сведений о перешедших в купцы мещан, рапорты о бывших в отпуску чинов, рапорты прокуроров и уездных стряпчих о поступивших и убывших делах. Чрезвычайно информативны рапорт уездного стряпчего Тарского уезда Панова об отсутствии вновь прибывших уголовных дел, его же отчеты о прибытии дел, адресованных нижней расправе, городовому магистрату и нижнему земскому суду. Наглядными иллюстрациями для характеристики криминогенной ситуации на территории региона и специфики уголовного судопроизводства являются рапорты «О поступившем деле в нижнюю расправу о беглом с винокуренного завода ссыльном колоднике Савельеве и Ерофее Стромове и о совершенных ими злодеяниях, и принятом решении об отправлении данного дела в верхний надворный суд», «Рапорт о поступившем в нижний земский суд деле о беглом колоднике и совершенном им грабеже». Специфику взаимоотношений различных судебных инстанций на примере нижнего земского и волостного судов отражают рапорты уездного стряпчего Березовской округи от 15 и 20 июня 1796 г. [1].
Стряпчие по уголовным делам могли инициировать возбуждение уголовного дела
по уголовным делам, где отсутствует истец, но имеются доказательства совершения незаконных действий.
На стряпчих по казенным делам, в свою очередь, возлагались функции представления заключений в соответствии с законодательством в подведомственной области, как в случае нарушений порядка подачи жалобы по казенным делам, так и по делам, нарушающим общий порядок.
Так, в доносе стряпчего Тобольской губернии по казенным делам на тобольского городничего Топоркова говорилось о его многочисленных противоправных должностных действиях и о нарушенных в результате этих действий государственных интересах. Предметом особой печали стряпчего было то обстоятельство, что высокопоставленный чиновник за эти действия «...суду не был предан». Примечательно, что реакция Правительствующего Сената была незамедлительна — довести следственные действия до конца и передать дело на рассмотрение Тобольского губернатора [2].
Заботили стряпчих и финансовые интересы государства. В том же доносе уже губернское правление (!) обвинялось в сокрытии произведенного следствия городничим Топорковым о мещанах Григории и Максиме Седых, Иване Евсине и купце Передовщикове, которые во время содержания в Тобольске питейных сборов продавали вино дороже установленной цены. В данном случае Сенат предписал немедленно найти указанное дело и предать суду откупщиков [3].
При осуществлении своей деятельности стряпчие имели право затребовать любую информацию, касающуюся сферы их деятельности, — по земельным спорам, всем финансовым делам и т. д.
Так, в доносе 1797 г. стряпчего Тобольской губернии по казенным делам указывалось на совершение незаконных действий Казенной палатой Тобольской губернии: она, по результатам расследования на винокуренных заводах по усушке и утечке вина, не доставляет в палату суда необходимые следствию сведения [4].
На стряпчих возлагалась и обязанность защиты государственных интересов в делах, связанных с нарушениями общего порядка, незаконными сборами и налогами, взяточничеством, а также интересов частных лиц (при нарушении прав малолетних и др.).
В доносе губернского стряпчего Тобольской губернии коллежского асессора Кормовичского (июнь 1797 г.) большая часть губернских чиновников обвинялась во взятках, хищении и утрате государственного имущества, чрезмерном угнетении государственных крестьян, в незаконных назначениях на должности ссыльных, более того, в приписке их ко второму разряду купечества, в привлечении обер-офицеров к таким служебным обязанностям, с которыми они не только не справляются, но и допускают поступки, не соответствующие принесенной присяге, а то и злоупотребления [5].
В том же доносе обращалось внимание, в частности, на действия земского исправника в Томском округе. Отмечались и «лихоимство» с государственных крестьян (ржаною и пшеничною мукой, домашними животными), и отправление крестьян летом на заработки, что отрывало последних от хлебопашества и, естественно, приводило их хозяйство к разорению. Кроме того, указывалось на допущение земским исправником насильственных действий в отношении крестьян. Стряпчий отмечал, что обо всех этих преступлениях он ранее сообщал Губернскому правлению, однако земский исправник так и не был отдан под суд уголовной палаты. В ответ на этот донос Правительствующий Сенат поставил губернскому правлению данные попустительства на вид, с указанием в дальнейшем быть в отношении назначения на должности более осмотрительными; губернскому же прокурору, в свою очередь, было указано на необходимость возбуждения уголовного дела по указанным незаконным действиям [6].
Данное явление, однако, продолжало существовать. Среди более поздних доносов стряпчих присутствуют:
• донос на бывшего ялуторовского земского исправника Меншикова, замешанного в «лихоимстве» с крестьян, — следственные действия по нему еще не были окончены, а его уже направили на должность земского исправника Пермской губернии;
• донос на томского дворянского заседателя Волгасова о незаконном принуждении крестьян заплатить круглую сумму за степные покосы, — следственные действия также не закончены, а Волгасов получил новое назначение — в Ачинский уезд земским исправником [7].
Стряпчие всех уровней по обнаружившимся противоправным действиям имели право требовать от суда привода ответчика либо его поверенного, заключения ответчика под стражу, возбуждения следствия по производству дела, переноса решенного дела для рассмотрения из нижних судов в верхние, т. е. всех предусмотренных законом необходимых процессуальных действий.
Помимо этого следует отметить, что стряпчие имели право контроля за соблюдением порядка в присутственных местах и пресечения действий, направленных на нарушение последнего. В этой связи обратим внимание на обеспечение стряпчими почтительного отношения к закону, своевременного рассмотрения дел в присутственных местах в строгом соответствии с установленным графиком, их ходатайства о наложении пени или денежных взысканий за нарушение установленного законом порядка.
В уже упоминавшемся нами доносе говорилось о незаконных действиях Енисейского городничего коллежского асессора Евсельева, который самовольно выселил из домов и заключил в тюрьму купцов второй и третьей гильдий Спорнякова и Козьминых. Предметом возмущения стряпчего была и форма, в которую было обличено это незаконное действие: на дом к купцам была выслана «воинская команда с барабанным боем». В ответ на этот донос губернский прокурор указал суду на необходимость скорейшего исполнения постановления по произведенному на месте следствия и предания Евсельева суду [8].
Чаще всего к праву рапортов на имя прокуроров стряпчие обращались в том случае, когда их указания административным чинам оставались без ответа.
Таким образом и поступил стряпчий по уголовным делам Тобольской губернии, указав в своем донесении следующее [9]:
• в Туруханском округе земским исправником Солодиловым были допущены злоупотребления по сбору ясака — взимался сверх установленной нормы. Он же уличался в насильственных действиях в отношении казака Дорофьева, который от нанесенных побоев вскоре скончался. Виновник, тем не менее, был отпущен Губернским правлением обратно в Туруханск и не был привлечен к суду уголовной палатой;
• указывалось на нарушения, совершенные земским исправником Угрюмовым, который своими противоправными действия-
ми с привлечением солдат Ширванского полка довел до разорения крестьянские хозяйства, однако под суд отдан не был;
• описывалась ситуация с курганским земским исправником, в отношении злоупотреблений которого производится следствие. Несмотря на это, он был отпущен губернатором Тобольской губернии Толстым и скрылся.
Письмо стряпчего возымело действие: все названные лица были преданы суду.
Примечательно, что в данном рапорте указывалось на то, что названные случаи не являются единичными — все земские исправники Тобольской губернии занимаются укрывательством части денег, приносимых ясашным населением, оставляют у себя шкуры соболей и лисиц, что, безусловно, причиняет ущерб государственным интересам. Ответ на данный донос также последовал незамедлительно. Сенат затребовал все выписки из документов относительно данных «лихоимств», которые необходимо было предоставить на рассмотрение первого департамента Сената [10].
Иногда отсутствие реакции присутственных мест на требования стряпчих и прокуроров приводило к наложению взысканий на Губернское правление, виновное в допущении процессуальных нарушений в ряде случаев. Так, в 1797 г. на Тобольское губернское правление было наложено взыскание за нарушение процессуального порядка и отсутствие санкций в отношении расправно-го судьи Сухарева, который совершал явно незаконные действия: отпускал преступников, в числе которых был и человек, совершивший церковную кражу, по домам [11].
Отметим, что широкий спектр прав губернских стряпчих и стряпчих при верхних судах сопровождался и значительным перечнем мер ответственности для тех из них, по вине которых были нарушены чьи-либо интересы. Так, если был оправдан ответчик по делу, возбужденному по заявлению стряпчего, последний обязан был представить ответчику донос и доносителя в целях оправдания своих действий, в противном случае он сам обязывался возместить все причиненные данным иском убытки, мог лишиться своей должности либо подлежал наказанию, которое следовало бы ответчику в случае признания его вины [12].
Уездный стряпчий за свои служебные упущения, недосмотр или пропуск какого-
либо нарушения, о чем стало известно губернскому прокурору, мог быть наказан лишением должности, чина, чести или иным взысканием в соответствии с порядком, предусмотренным законом.
Регламентация в законе ответственности стряпчих за недолжное исполнение обязанностей не смогла в рассматриваемый период полностью устранить практику несуразных доносов, которые впоследствии оказывались безосновательными, и чрезмерной активности по написанию таковых [13].
Отметим:
• донос на бывшего тобольского губернатора Толстого о том, что он приглашал к себе на торжественные обеды ссыльных колодников, лишенных по суду чина за важные преступления, а также отдавал их под покровительство Приказа общественного призрения. Губернатор отписал, что не приглашал никого из ссыльных на торжественные обеды, а отдавал под покровительство Приказа только потому, что среди них были престарелые и больные. Правительствующий Сенат никаких незаконных действий в этой ситуации не усмотрел;
• донос о том, что бывшие фальшивомонетчики Передовщиков и Куницкий стали соответственно семипалатинским купцом второй гильдии и тюменским мещанином. В ответе Сената говорилось, что Указ от 7 февраля 1797 г. дозволяет причислять к мещанству и купечеству ссыльных, «получивших благонравие и доверенность общества»;
• донос на Губернское правление, что оно, без представления в Сенат, назначило коллежским архивариусом некоего «воспитанника и музыканта Галенского». И в этом случае Сенат ничего противоправного не усмотрел;
• донос на Тобольское губернское правление, что оно определяло на подлекарские и ученические вакансии ссыльных и каторжан, «...делая, тем самым, им послабление и расточение казенного интереса». Правительствующий Сенат на это ответил, что действия губернского правления не выходят за рамки указа 1797 г.
Отмеченные выше упущения, впрочем, не ставят под сомнение наличие в данный период на территории Тобольской губернии достаточно четко отлаженной системы стряпничества, которая представляла собой своего рода «пилотный» вариант новой модели прокурорского надзора, реализованной в период Судебной реформы Александра II.
Приложения Приложение 1
Перечневая ведомость за месяц август 1794 г. о решенных и нерешенных делах Тобольской верхней расправы обоих департаментов*
1794 г. Уголовных дел Казенных дел Челобитных дел Итого Действительно производство окончено
решено исправникам решено исправникам решено исправникам
1-й департамент 2 12 14 2
2-й департамент 9 2 4 15 9
* Сост. по: ГУТО ГАТО. Ф. 366. Оп. 1. Д. 6. Л. 59.
Приложение 2
Ведомость о присутствии Тобольской верхней расправы 1-го департамента*
Председатель За прокурора Сельские заседатели
1794 г. коллежскии асессор Кучкин стряпчии Андрей РадинскиИ ДмитриИ Бородин Конон Кочин Филипп Медведев Антон Коновалов Иван Захаров
август при- ход выход при- ход выход при- ход выход при- ход выход
1 вт 8 2 8 2 8 2 8 2
2 ср 8 2 8 2 8 2 8 2
3 чт 8 2 8 2 8 2 8 2
4 пт 8 2 8 2 8 2 8 2
7 пон 8 2 8 2 8 2 8 2
8 вт 8 2 8 2 8 2 8 2
9 ср 8 2 8 2 8 2 8 2 Присутствие в приказе обществен-
10 чт 8 2 8 2 8 2 8 2
11 пт 8 2 8 2 8 2 8 2 Отпущены в отпуск
14 пон 8 2 8 2 8 2 8 2 ного призрения
17 чт 8 2 8 2 8 2 8 2
18 пт 8 2 8 2 8 2 8 2
21 пон 8 2 8 2 8 2 8 2
22 вт 8 2 8 2 8 2 8 2
23 ср 8 2 8 2 8 2 8 2
24 чт 8 2 8 2 8 2 8 2
25 пт 8 2 8 2 8 2 8 2
28 пон 8 2 8 2 8 2 8 2
31 чт 8 2 8 2 8 2 8 2
* Сост. по: ГУТО. ГАТО. Ф. 366. Оп. 1. Д. 6. Л. 59.
1. Государственное учреждение Тюменской области «Государственный архив Тюменской области» (ГУТО ГАТО). Ф. 366. Оп. 1. Д. 7. Л. 1-7.
2. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1345. Оп. 98. Д. 681. Л. 1-30.
3. Там же. Л. 1.
4. Там же. Л. 12.
5. Там же. Л. 13.
6. Там же. Л. 3.
7. Там же. Л. 9-12.
8. Там же. Л. 19-20.
9. Там же. Л. 3, 4, 22.
10. Там же. Л. 21.
11. Там же. Л. 4.
12. Там же. С. 284.
13. Там же. Л. 7-9, 17, 18.
Institute of Prosecutor's Office and Solicitors on Provincial Reform of 1775 (on the Example of the Tobolsk Province)
© Gavrilova A., 2013
In article formation of institute of prosecutor's office and the solicitors regulated «Establishment for management of provinces of the All-Russian empire» of November 7, 1775» on the example of the Tobolsk province of Western Siberia which development is the share of the end of the XVIII century is considered.
Key words: the prosecutor; the solicitor on criminal and to state affairs; function of prosecutors and solicitors; the official report; a denunciation; the trial chambers; the Ruling Senate.
