CC BY
47
88
Гаврилов Борис Лковлевич,
доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры управления органами расследования преступлений, Академия управления МВД России, Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
E-mail: [email protected]
Красильников Алексей Владимирович,
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры управления органами расследования преступлений, Академия управления МВД России, Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
E-mail: [email protected]
Научная специальность: 5.1.4. Уголовно-правовые науки
УДК 343.1
DOI 10.24412/2072-9391-2023-468-88-96
Дата поступления статьи: 29 ноября 2023 г. Дата принятия статьи в печать: 15 декабря 2023 г.
Институт привлечения лица в качестве обвиняемого: соответствует ли он реалиям сегодняшнего дня?
The Institution of Bringing a Person as an Accused: Does it Correspond to the Realities of Today?
Boris Yakovlevich Gavrilov,
Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, Merited Lawyer of the Russian Federation, Professor at the Department of Мanagement of Crime Investigation Вodies, Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: [email protected]
Aleksej Vladimirovich Krasil'nikov,
Candidate of Law, Associate Professor, Professor at the Department of Мanagement of Crime Investigation Вodies, Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: [email protected]
Scientific specialty: 5.1.4. Criminal Law Sciences
Аннотация
Актуальность исследования процессуального института привлечения лица в качестве обвиняемого обусловлена отсутствием в теории уголовного процесса консолидированной позиции относительно его значения на современном этапе развития уголовно-процессуального законодательства. Наряду с традиционным подходом к оценке данного института как ключевой гарантии прав, свобод и законных интересов лица, подвергнутого уголовному преследованию, все большее количество сторонников приобретает точка зрения, согласно которой институт привлечения в качестве обвиняемого давно утратил свою первоначальную функцию
Abstract
The relevance of the procedural institution of involving a person as an accused is due to the lack of a consolidated position in the theory of criminal procedure regarding its significance at the present stage of development of criminal procedure legislation. Along with the traditional approach to assessing this institution as a key guarantee of the rights, freedoms and legitimate interests of a person subjected to criminal prosecution, an increasing number of supporters are acquiring the point of view that the institution of involvement as an accused has long lost its original function and needs to be radically changed taking into account modern realities.
и нуждается в кардинальном изменении с учетом современных реалий.
Основное содержание настоящей работы составляют результаты системного анализа положений действующего российского уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих процессуальный статус подозреваемого и обвиняемого, порядок привлечения в качестве обвиняемого и предъявления обвинения в их соотношении с порядком уведомления лица о подозрении в совершении преступления; правила участия в досудебном производстве защитника (адвоката); выводы сравнительного исследования зарубежного опыта правового регулирования уголовно-процессуальных отношений, возникающих в связи с необходимостью перепредъявления обвинения на более тяжкое в ходе судебного разбирательства, а также результаты ретроспективного анализа уголовно-процессуального законодательства дореволюционного и советского периодов.
Непосредственным вкладом авторов в исследование настоящей проблемы являются обоснование необходимости исключения из уголовно-процессуального законодательства института привлечения в качестве обвиняемого и разработка основ примерной модели механизма правового регулирования уголовно-процессуальных отношений, возникающих в связи с необходимостью изменения обвинения в ходе судебного разбирательства уголовного дела.
Постановка проблемы: институт привлечения лица в качестве обвиняемого и предъявления обвинения, закрепленный в гл. 23 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в современном российском уголовно-процессуальном праве утратил свое функциональное назначение, не соответствует уровню развития уголовно-процессуальных правоотношений и нуждается в совершенствовании на концептуальном уровне.
Цель исследования: совершенствование положений уголовно-процессуального законодательства, регулирующих процессуальный статус лиц подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступлений.
Методы исследования: методологической основой исследования является всеобщий диалектический метод познания. Авторами применены системно-структурный анализ, синтез, методы индукции и дедукции, а также частно-научные методы познания: формально-юридический, сравнительно-правовой, историко-правовой, статистический и др. В аргументации своих выводов авторы опирались на труды признанных отечественных ученых в области уголовного процесса, статистические данные и результаты собственных исследований.
Результаты и ключевые выводы: перспектив-
The main content of this work consists of the results of a systematic analysis of the provisions of the current Russian criminal procedure legislation regulating the procedural status of the suspect and the accused, the procedure for bringing as an accused and bringing charges in their relationship with the procedure for notifying a person of suspicion of committing a crime; the rules for participation in pre-trial proceedings of the defender (lawyer); the conclusions of a comparative study of foreign experience in the legal regulation of criminal procedural relations arising in connection with the need to re-declare charges to a more serious one during the trial, as well as the results of a retrospective analysis of criminal procedural legislation of the pre-revolutionary and Soviet periods.
The authors' direct contribution to the study of this problem is the justification of the need to exclude the institution of involvement as an accused from the criminal procedure legislation and the development of the basics of an approximate model of the mechanism of legal regulation of criminal procedural relations arising in connection with the need to change the charge during the trial of a criminal case.
Problem statement: the institution of bringing a person as an accused and bringing charges, enshrined in Chapter 23 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, has lost its functional purpose in modern Russian criminal procedure law, does not correspond to the level of development of criminal procedural legal relations and needs to be improved at the conceptual level.
The purpose of the study is to improve the provisions of the criminal procedure legislation regulating the procedural status of persons suspected (accused) of committing crimes.
Research methods: the methodological basis of the research is the universal dialectical method of cognition. The authors applied system-structural analysis, synthesis, methods of induction and deduction, as well as private scientific methods of cognition: formal legal, comparative legal, historical legal, statistical, etc. In arguing their conclusions, the authors relied on the works of recognized Russian scientists in the field of criminal procedure, statistical data and the results of their own research.
Results and key conclusions: a promising direction for improving modern Russian criminal procedure legislation is the development of provisions allowing the abolition of the institution of bringing a person as an accused. As arguments for this thesis, the authors of the article note the following:
1. The institution of bringing a person as an accused has actually lost one of its key functions - ensuring the right of a person subjected to criminal prosecution to qualified legal assis-
90
ным направлением совершенствования современного российского уголовно-процессуального законодательства является разработка положений, позволяющих упразднить институт привлечения лица в качестве обвиняемого. В качестве аргументов данного тезиса авторы статьи отмечают следующее:
1. Институт привлечения лица в качестве обвиняемого фактически утратил одну из своих ключевых функций - обеспечение закрепленного Конституцией Российской Федерации права лица, подвергнутого уголовному преследованию, на квалифицированную юридическую помощь.
2. Существенных различий в объеме и содержании процессуального статуса подозреваемого и обвиняемого, принципиально влияющих на их правовое положение в уголовном судопроизводстве, действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит.
3. Отсутствие института привлечения лица в качестве обвиняемого при производстве предварительного расследования в сокращенных (упрощенных) формах, например, в форме дознания и дознания в сокращенной форме, не препятствует эффективной реализации всего комплекса прав и законных интересов лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование.
4. Историко-правовой анализ российского уголовно-процессуального законодательства не дает нам оснований говорить о неких исторически обоснованных предпосылках современного института привлечения в качестве обвиняемого.
Ключевые слова: уголовное дело; преступление; предварительное расследование; привлечение в качестве обвиняемого; предъявление обвинения.
tance, enshrined in the Constitution of the Russian Federation.
2. The current criminal procedure legislation does not contain significant differences in the scope and content of the procedural status of the suspect and the accused, which fundamentally affect their legal position in criminal proceedings.
3. The absence of the institution of involving a person as an accused in the conduct of a preliminary investigation in abbreviated (simplified) forms, for example, in the form of an inquiry and an inquiry in an abbreviated form, does not prevent the effective implementation of the full range of rights and legitimate interests of persons against whom criminal prosecution is being carried out.
4. The historical and legal analysis of the Russian criminal procedure legislation does not give us grounds to talk about certain historically justified prerequisites for the modern institution of involvement as an accused.
Keywords: criminal case; crime; preliminary investigation; involvement as an accused; presentation of charges.
Обращение авторов настоящей публикации к вопросу о соответствии института привлечения в качестве обвиняемого требованиям сегодняшнего дня обусловлено произошедшими за последние десятилетия значительными изменениями уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого. Указанные изменения, их предпосылки и правовые последствия неоднократно становились предметом научных изысканий. Заметим, что наряду с традиционным подходом к оценке данного института как ключевой гарантии прав, свобод и законных интересов лица, подвергнутого уголовному преследованию, все большее количество сто-
ронников приобретает точка зрения, согласно которой институт привлечения в качестве обвиняемого давно утратил свою первоначальную функцию и нуждается в кардинальном изменении с учетом современных реалий. Так, например, в исследовании М. Ю. Колбеевой, делается вывод о необходимости исключения рассматриваемого института из УПК РФ [6, с. 4, с. 207— 214]. Неоднократно аналогичный вывод в своих работах делал Б. Я. Гаврилов [2, с. 355; 3, с. 20; 4, с. 329 и др.].
Однако в научной среде данная позиция была воспринята далеко неоднозначно. Основанием для критики послужило, в частности, буквальное толкование конституционного установления о том, что каждый обвиня-
емый [выделено нами. — Б. Г., А. К.] в совершении преступлений считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ч.1 ст. 49 Конституции Российской Федерации)1. Достаточно скептически высказывается по обозначенному вопросу Л. В. Головко, комментируя закрепление Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-Ф3 «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»2 в УПК РФ института уведомления о подозрении в совершении преступления (ст. 2231 УПК РФ) [5, с. 22-25].
Ради справедливости нужно обозначить и неоднозначную оценку идеи исключения из УПК РФ института привлечения в качестве обвиняемого практикующих юристов, что авторы настоящей публикации отмечали при проведении занятий на высших академических курсах в Академии управления МВД России с руководителями органов предварительного следствия территориальных органов МВД России.
Безусловно, авторы статьи с глубоким уважением относятся к мнениям видных ученых и практических работников, однако, проанализировав и теоретически осмыслив конкретные субъективные и объективные факторы, обусловливающие существование в УПК РФ рассматриваемой совокупности правовых предписаний, считают возможным сформулировать и представить аргументированные выводы о негативных, с нашей точки зрения, аспектах существования в российском уголовно-процессуальном законодательстве института привлечения в качестве обвиняемого и предложить конкретные направления его реформирования. При этом мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что конструктивная дискуссия относительно данного вопроса требует преодоления зашоренности и догматизма как ученых, так и правоприменителей в реальной оценке действующего законодательства, на наш взгляд, это позволит сформировать новые подходы к целесообразности и даже необходимости его совершенствования.
В качестве аргументов целесообразности и назревшей необходимости концептуального реформирования института привлечения в качестве обвиняемого мы предлагаем рассматривать следующие тезисы:
1. Одним из основных аргументов за сохранение института привлечения в качестве обвиняемого на протяжении десятков лет выступал тот факт, что именно появление в уголовном деле процессуальной фигуры обвиняемого обусловливало возможность вступления в уголовное дело защитника. Таким образом, предъявление обвинения являлось необходимым и обязательным условием для реализации конституционного права лица, подвергнувшегося уголовному преследованию, на квалифицированную юридическую помощь3.
При этом следует учитывать, что в советском уголовном процессе участие адвоката в ходе предварительного расследования не предусматривалось, что не соответствовало действующим на тот момент положениям Всеобщей декларации прав человека, Конвенции о защите прав человека и основных свобод и других международных правовых ак-тов4. Так, по УПК РСФСР 1960 г. защитник допускался к участию в уголовном деле, расследованном в форме предварительного следствия, лишь с момента окончания расследования (ст. 47), а по уголовным делам, расследованным в форме дознания, участие защитника не предусматривалось в принципе (ст. 120)5.
Впервые возможность оказания квалифицированной юридической помощи на этапе производства предварительного расследования и соответствующее право обвиняемого было закреплено Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 26 июня 1972 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР». В соответствии с данными из-
1 Конституция Российской Федерации : принята всенар. голосованием 12 декабря 1993 г. : с изм., одобренными в ходе обще-рос. голосования 1 июля 2020 г. // СПС КонсультантПлюс : сайт. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения: 21.08.2023).
2 О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федер. закон № 23-ФЗ : принят Гос. Думой 19 фев. 2013 г. : одобрен Советом Федерации 20 фев. 2013 г. // СПС КонсультантПлюс : сайт. URL: https://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_36905/?ysclid=lpfe7nwc3m681784559 (дата обращения: 26.11.2023).
3 Конституция Российской Федерации : принята всенар. голосованием 12 декабря 1993 г. : с изм., одобренными в ходе обще-рос. голосования 1 июля 2020 г. // СПС КонсультантПлюс : сайт. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения: 21.10.2023).
4 Всеобщая декларация прав человека : принята Генеральной Ассамблеей ООН от 10 дек. 1948 г. // Рос. газ. 1995. 10 дек. ; Конвенция о защите прав человека и основных свобод : заключена 4 нояб. 1950 г. в г. Риме : с изм. от 24 июня 2013 г. Документ прекратил действие в отношении России с 16 марта 2022 г. // СПС КонсультантПлюс : сайт. URL: https://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_29160/cde09a2cd0c41156 8920b76ce394a82dfaae5045/?ysclid=lpfdku39wj198284376 (дата обращения: 20.10.2023) ; Международный пакт о гражданских и политических правах (принят 16 дек. 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН). Документ ратифицирован Указом Президиума ВС СССР от 18 сент. 1973 г. № 4812-VIII с заявлением.
5 Об утверждении Уголовно-процессуального кодекса РСФСР : Закон РСФСР от 27 окт. 1960 г. (утратил силу) // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 592.
92
менениями, защитник мог быть допущен к участию в уголовном деле с момента предъявления обвинения, но исключительно по постановлению прокурора, а по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (лиц, которые в силу физических или психических недостатков не имеют возможности самостоятельно защищать свои права) — с момента предъявления обвинения6.
Впоследствии допуск защитника к участию в уголовном деле стал возможен независимо от формы расследования, а при задержании лица в качестве подозреваемого или применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения — с момента объявления ему протокола задержания или постановления о применении данной меры пресечения7.
Практика расширения прав лица, подвергнутого уголовному преследованию, на защиту продолжилась и после принятия УПК РФ. Так, Федеральным законом от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» в УПК РФ были внесены изменения, закрепляющие возможность участия защитника с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица8. Полагаем, что данное решение законодателя можно считать отправной точкой нивелирования значения института привлечения лица в качестве обвиняемого как действенной гарантии права на получение квалифицированной юридической помощи в досудебных стадиях уголовного процесса. Заметим, что на сегодняшний день действующий УПК РФ включает в себя более широкий перечень оснований для вступления защитника в уголовное дело. Так, ст. 49 УПК РФ предусматривает такую возможность с момента вручения лицу уведомления о подозрении в совершении преступления, а также объявления лицу постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы или иных процессуальных действий, затрагивающих права или свободы лица, заподозренного в совершении преступления. И наконец, действующая редакция ч. 11 ст. 144 УПК РФ предусматривает фактическое участие адвоката (защитника) с момента начала осуществления
6 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР : Указ Президиума ВС РСФСР от 26 июня 1972 г. (утратил силу) // Ведомости ВС РСФСР. 1972. № 26. Ст. 663.
7 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР Закон Рос. Федерации от 23 мая 1992 г. № 2825-1 // Рос. газ. 1992. 17 июня.
8 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федер. закон № 58-ФЗ : принят Гос. Думой 26 апр. 2002 г. : одобрен Советом Федерации
15 мая 2002 г. // СПС КонсультантПлюс : сайт. URL: https://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_36905/?ysclid=lpfe7nwc 3m681784559 (дата обращения: 26.11.2023).
процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится процессуальная проверка сообщения о преступлении, то есть до возбуждения уголовного дела, тем самым в этой части реализованы требования, изложенные в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова».
Таким образом, можно констатировать, что в настоящее время одна из ключевых функций института привлечения лица в качестве обвиняемого как гарантии закрепленного Конституцией Российской Федерации права лица, подвергнутого уголовному преследованию, на квалифицированную юридическую помощь фактически нивелирована.
2. Существенным аргументом за исключение из УПК РФ института предъявления обвинения является сложившаяся следственная и судебная практика производства по уголовным делам, расследование которых осуществлялось в форме дознания. Весьма успешная практика расследования данной категории уголовных дел и их окончание без «классического» предъявления обвинения (за период действия УПК РФ направлено в суд около 5 млн уголовных дел) при отсутствии жалоб осужденных в Конституционный Суд Российской Федерации на нарушение их права на защиту от обвинения в определенной степени может рассматриваться как аргумент и предпосылка для принятия решения о пересмотре подходов к дифференциации институтов предъявления от имени государства «подозрения» и «обвинения» в совершении преступления.
Полагаем, что изложенное вполне убедительно доказывает, что отсутствие института привлечения лица в качестве обвиняемого не препятствует эффективной реализации всего комплекса прав и законных интересов лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование.
3. В качестве еще одного аргумента целесообразности исключения из УПК РФ института привлечения в качестве обвиняемого авторы настоящего исследования рассматривают результаты сравнительного анализа процессуальных статусов подозреваемого (ст. 46 УПК РФ) и обвиняемого (ст. 47 УПК РФ). Очевидным представляется, что существенных различий в объеме и содержании комплекса прав у данных субъектов уголовно-процессуальных отношений не усматривается. В лучшем случае можно говорить о некоторой конкретизации процессуальных
прав обвиняемого применительно к завершающим этапам расследования, в которых участие подозреваемого не предусмотрено, например, при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела или заявлении им ходатайств на этапе окончания производства по уголовному делу, а также вручении копии обвинительного заключения.
Таким образом, существенных различий в объеме и содержании процессуального статуса подозреваемого и обвиняемого, принципиально влияющих на их правовое положение в уголовном судопроизводстве, действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит.
4. Ретроспективный анализ российского уголовно-процессуального законодательства дореволюционного периода также не дает нам оснований говорить о неких исторически обоснованных предпосылках современного института привлечения в качестве обвиняемого. Отсутствие данного института в нормах Устава уголовного судопроизводства 1864 г. (далее — Устав), напротив, позволяет сделать вывод об отсутствии такой «генетической связи». Так, в ст. 258 Устава говорилось, что в случаях, когда полицией застигнуто лицо, совершившее преступление, она заменяет судебного следователя во всех следственных действиях, но формальных допросов обвиняемого не делает (лишь в случае угрозы смерти данного лица), ст. 283 устанавливала обязанность судебного следователя уведомлять прокурора о взятии обвиняемого под стражу, наделяя при этом его полномочиями по требованию изменения данной меры в случае, если «обвиняемый не навлекает на себя достаточного подозрения в преступлении», ст. 377 закрепляла форму призыва обвиняемого в виде письменной повестки, а если он находился по месту следствия — устного требования. Очевидно, что в качестве обвиняемого Устав определял лицо, застигнутое на месте преступного деяния, или которое навлекло на себя «достаточное подозрение в преступлении», или ему вручалась повестка о вызове к судебному следователю и т. д.9, то есть подозреваемого в современном смысле толкования положений уголовно-процессуального законодательства.
Фактически обвинение лица в совершении преступления имело место только при предании обвиняемого суду, о чем прокурором выносилось заключение, излагаемое в форме обвинительного акта, в котором указывались событие преступления, данные обвиняемого, сущ-
9 Устав уголовного судопроизводства от 20 нояб. 1864 г. URL: http://constitution.garant.ru/history/act1600-1918/3137/ (дата обращения: 01.10.2023).
ность доказательств и улик, собранных по делу, квалификация деяния (ст. 519, 520 Устава)10.
Таким образом, положения Устава не содержали норм, предписывающих судебному следователю выносить процессуальное решение о привлечении лица в качестве обвиняемого. Такая практика сложилась несколько позже во исполнение наказа Санкт-Петербургского окружного суда от 1887 г. судебному следователю, где последнему было предписано составлять специальное постановление о привлечении к следствию лица в качестве обвиняемо-го11. В последующие годы определением Высшего дисциплинарного присутствия Сената от 23 марта 1898 г. было подтверждено, что перед призывом лица, заподозренного в совершении законопреступного действия, или его приводом должно состояться вынесение судебным следователем судопроизводственного акта, которым обозначенное лицо по обстоятельствам дела признается обвиняемым [7, с. 386]. Таким образом, по сути, вопреки законодательным установлениям институт привлечения лица в качестве обвиняемого был дифференцирован на вынесение соответствующего постановления судебным следователем и, собственно, предъявление обвинения прокурором.
В российском послереволюционном законодательстве институт предъявления обвинения появился в соответствии с Декретом о суде № 2 от 7 марта 1918 г.12, в котором впервые было определено, что обвинительный акт по уголовным делам, выносимый ранее прокурором, подлежит замене на постановление следственной комиссии о предании суду (ст. 22). Впоследствии в УПК РСФСР 1922 г.13 были закреплены нормы, согласно которым при наличии достаточных для предъявления обвинения данных о совершенном преступлении следователю необходимо составить мотивированное постановление о привлечении данного лица в качестве обвиняемого и не позднее 48 часов с момента вынесения данного документа произвести предъявление обвиняемому обвинения (ст. 131). Достаточно подробно проблемы законодательного регулирования привлечения лица в качестве обвиняемого на этом этапе развития российского уголовно-процессуального законодательства исследовал С. Б. Россинский [8, с. 16].
Заметим, что полномочие привлекать лицо в качестве обвиняемого, вынося соответствую-
10 Там же.
11 Устав уголовного судопроизводства // Российское законодательство Х—ХХ веков : в 9 т. / под общ. ред. О. И. Чистякова. М., 1991.
12 О суде : Декрет ВЦИК от 7 марта 1918 г. № 2 // СУ РСФСР. 1918. № 26. Ст. 420.
13 Об Уголовно-процессуальном кодексе : постановление ВЦИК от 25 мая 1922 г. (вместе с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР) // СУ РСФСР. 1922. № 20—21. Ст. 230.
94
щее процессуальное решение и предъявлять обвинение, должно принадлежать именно прокурору как государственному обвинителю — должностному лицу, от имени государства формулирующему и предъявляющему «иск» лицу, в отношении которого следственными органами собраны достаточные доказательства, свидетельствующие о совершении им уголовного преступления.
5. Один из основных аргументов, свидетельствующих об утрате привлечения в качестве обвиняемого своего исторически сложившегося значения ключевого правоотношения в уголовном процессе, на наш взгляд, со всей очевидностью вытекает из системного толкования положений ст. 252 УПК РФ в их взаимосвязи с нормами ст. 237 УПК РФ и позицией Конституционного Суда Российской Федерации, высказанной в Постановлении от 16 мая 2007 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда». В указанном решении было предельно четко сформулировано, что пределы судебного разбирательства определяются предъявленным в ходе расследования обвинением, окончательно сформулированным в обвинительном заключении (обвинительном акте) (выделено нами. — Б. Г., А. К.), выход за рамки которого недопустим14.
Нарушение правил определения пределов судебного разбирательства, в свою очередь, обусловливает существующую в российском уголовном судопроизводстве проблему правовой регламентации возвращения судом прокурору уголовного дела в порядке ст. 237 УПК РФ, в том числе по причине несоответствия изложенного в обвинительном заключении обвинения обвинению, предъявленному следователем в ходе предварительного следствия, а также для перепредъявления обвинения на более тяжкое. Анализируя данную проблему, авторы опираются на результаты ретроспективного анализа практики реализации положений уголовно-процессуального законодательства, регулирующих возвращение судом уголовных дел для дополнительного расследования. Очевидно, что на протяжении десятков лет основным средством устранения ошибок и недостатков предварительного расследования выступал институт судебного доследования (ст. 232 УПК РСФСР), негативным результатом действия кото-
14 По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413, 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного
суда : Постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 16 мая 2007 г. № 6-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 22. Ст. 2686.
рого было ежегодное возвращение судом от 45 до 56 тыс. уголовных дел для производства по ним дополнительного расследования, которое нередко заключалось в проведении отдельных следственных действий, в том числе экспертизы, очной ставки или перепредъявления обвинения на более тяжкое. При этом по каждому второму уголовному делу до возвращения его на доследование происходило судебное разбирательство от трех до шести месяцев, а по отдельным уголовным делам — от 1,5 до 2-х лет. Безусловно, такая практика существенно нарушала основополагающие начала уголовного процесса в первую очередь право потерпевшего на доступ к правосудию и требования осуществления судопроизводства в разумный срок.
Небезынтересным в этой связи представляется зарубежный опыт регулирования уголовно-процессуальных отношений при необходимости перепредъявления обвинения в судебном разбирательстве. Так, по законодательству и по сложившейся судебной практике Республики Беларусь и Республики Казахстан исправление соответствующих дефектов предъявленного обвинения допускается непосредственно в суде, что исключает необходимость возвращения дела прокурору [1, с. 49]. Аналогичный подход прослеживается в уголовно-процессуальном законодательстве Италии, предусматривающем полномочия прокурора в ходе судебного следствия при соблюдении определенных условий изменить обвинение на более тяжкое или существенно отличающееся от первоначального путем дополнительного уведомления или нового изложения деяния (ст. 517, 519). В соответствии нормами уголовно-процессуального законодательства Испании (ст. 732) также допускается изменение предварительной квалификации деяния стороной обвинения. Данная процедура представляет собой самостоятельный этап судебного разбирательства, в котором при необходимости усиления обвинения возможно отложение слушания дела по просьбе защиты для подготовки доказательств в опровержение измененного обвинения.
В российском же уголовном судопроизводстве проблемы, связанные с дополнительным расследованием в связи с необходимостью изменения обвинения на более тяжкое, остаются чрезвычайно актуальными, несмотря на внимание к ним научного сообщества и правоприменителей. Так, еще в 2003 г. Конституционный Суд Российской Федерации напрямую обозначил в одном из своих постановлений запрет на изменение обвинения на более тяжкое при возвращении уголовного дела прокурору15, од-
По делу о проверке конституционности положений статей 125,
нако в последующем данное положение фактически было пересмотрено. Действующая редакция ст. 237 УПК РФ (п. 1 ч. 12 данной статьи) сегодня предусматривает возможность предъявления более тяжкого обвинения только при возвращении уголовного дела судом прокурору.
Учитывая особенности российского уголовного судопроизводства и зарубежный опыт, представляется возможным предложить ряд положений, которые, на взгляд авторов статьи, могли бы составить основу модели механизма правового регулирования уголовно-процессуальных отношений, связанных с изменением обвинения на более тяжкое в судебном разбирательстве. Так, решение государственного обвинителя об изменении обвинения на более тяжкое может быть реализовано путем заявления соответствующего ходатайства. В случае удовлетворения ходатайства прокурор предъявляет подсудимому новое обвинение, в том числе в совершении более тяжкого преступления, и разъясняет его сущность. После этого в судебном заседании объявляется перерыв, чтобы у стороны защиты имелось время, необходимое для подготовки к защите от нового обвинения, после чего судебное разбирательство продолжается в пределах нового обвинения.
Положительные стороны данной модели нам видятся в следующем:
1) уголовное дело находится под контролем суда, в результате чего его разрешение несудебным органом исключается;
2) движение уголовного дела сохраняет поступательный характер, что позволит сократить сроки производства по делу и тем самым соблюсти все принципы уголовного судопроизводства;
3) не может быть ограничен доступ участников процесса к правосудию;
219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан : Постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 8 дек. 2003 г. № 18-П // СПС КонсультантПлюс : сайт. URL: https://goo. su/HIj6s (дата обращения: 22.10.2023).
4) в силу отсутствия необходимости в производстве дополнительных процессуальных действий обеспечивается процессуальная экономия;
5) в наибольшей степени обеспечивается реализация права государственного обвинителя на свободу оценки доказательств и, соответственно, объективность его позиции по делу;
6) обеспечивается реализация принципа состязательности, поскольку суд не втягивается в осуществление обвинительной функции;
7) в большей степени обеспечивается объективность и беспристрастность суда.
В завершение хотелось бы еще раз отметить, что, по нашему мнению, в настоящее время привлечение в качестве обвиняемого утратило свое исторически сложившееся значение ключевого уголовно-процессуального правоотношения. Связано это с несколькими обстоятельствами. Во-первых, институт привлечения лица в качестве обвиняемого фактически утратил одну из ключевых функций — обеспечение закрепленного Конституцией Российской Федерации права лица, подвергнутого уголовному преследованию, на квалифицированную юридическую помощь. Во-вторых, существенных различий в объеме и содержании процессуального статуса подозреваемого и обвиняемого, принципиально влияющих на их правовое положение в уголовном судопроизводстве, действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит. В-третьих, отсутствие института привлечения лица в качестве обвиняемого при производстве предварительного расследования в сокращенных (упрощенных) формах не препятствует эффективной реализации всего комплекса прав и законных интересов лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование. В-четвертых, историко-правовой анализ российского уголовно-процессуального законодательства не дает нам оснований говорить о неких исторически обоснованных предпосылках современного института привлечения в качестве обвиняемого.
Список литературы:
References:
1. Бурмагин С. В., Барабанов П. К. Право- 1. вые модели изменения обвинения в суде: сравнительно-правовой анализ процедур российского и зарубежного судопроизводства // Государство и право. 2022. 2. № 12. С. 45-53.
2. Гаврилов Б. Я. Правовое регулирование защиты конституционных прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве : мо- 3. ногр. М., 2004. 63 с.
Burmagin S. V., Barabanov P. K.Legal models of changing charges in court: comparative legal analysis of the procedures of Russian and foreign legal proceedings // State and Law. 2022. № 12. C. 45-53. Gavrilov B. Ya. Pravovoe regulirovanie zash-chity konstitucionnyh prav i svobod lichnos-ti v ugolovnom sudoproizvodstve : monogr. M., 2004. 63 s.
Gavrilov B. Ya. Improvement of pre-trial proceedings in the light of the implementation of
3. Гаврилов Б. Я. Совершенствование досудебного производства в свете реализации основных положений УПК РФ // Уголовный процесс. 2005. № 1. С. 16—22. 4.
4. Гаврилов Б. Я. Институт предъявления обвинения — правовые реалии и мифы // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России : межвуз. сб. трудов Междунар. науч.-практ. конф. Самара, 5. 2010. С. 329—335.
5. Головко Л. И. Институт уведомления о подозрении: мнимые и подлинные смыслы // Законы России: опыт, анализ, практика. 2023. 6. № 7. С. 72—76.
6. Колбеева М. Ю. Институт привлечения лица в качестве обвиняемого в условиях реформирования уголовно-процессуального зако- 7. нодательства : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013. 222 с.
7. Макалинский П. В. Практическое руко- 8. водство для судебных следователей, состоящих при окружных судах. СПб., 1907. 530 с.
8. Россинский С. Б. Следственный порядок выдвижения обвинения в уголовном судопроизводстве: причины возникновения // Правовая парадигма. 2023. Т. 22. № 3. С. 14—20.
the main provisions of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation // Criminal proceedings. 2005. № 1. S. 16-22. Gavrilov B. Ya. Institut pred"yavleniya obvineni-ya — pravovye realii i mify // Aktual'nye proble-my sovremennogo ugolovnogo processa Rossii : mezhvuz. sb. trudov Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. Samara, 2010. S. 329—335. Golovko L. I. The institution of the notification of suspicion: false and real meanings // The Laws of Russia: Experience, Analysis, Practice. 2023. № 7. S. 72—76.
Kolbeeva M. Yu. Institut privlecheniya lica v kachestve obvinyaemogo v usloviyah reformiro-vaniya ugolovno-processual'nogo zakonodatel'stva : dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2013. 222 s. Makalinskij P. V. Prakticheskoe rukovodstvo dlya sudebnyh sledovatelej, sostoyashchih pri okruzhnyh sudah. SPb., 1907. 530 s. Rossinskij S. B. The investigative procedure for bringing charges in criminal proceedings: causes of occurrence // Legal Concept. 2023. T. 22. № 3. S. 14—20.
Для цитирования:
For citation:
Гаврилов Борис Яковлевич, Красильников Алексей Владимирович. Институт привлечения лица в качестве обвиняемого: соответствует ли он реалиям сегодняшнего дня? // Труды Академии управления МВД России. 2023. № 4 (68). С. 88—96.
Gavrilov Boris Yakovlevich, Krasil'nikov Aleksej Vladimirovich. The Institution of Bringing a Person as an Accused: Does it Correspond to the Realities of Today? // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 4 (68). P. 88-96.
96
