CC BY
158
Ветрова Г.Н.
УЧЕНИЕ М.С. СТРОГОВИЧА О ПРАВОВОМ ПОЛОЖЕНИИ ОБВИНЯЕМОГО В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ (ТРАДИЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ПРЕЛОМЛЕНИИ)
Цель: Раскрыть содержание основных положений гуманистического учения М.С. Строговича о правовом положении обвиняемого в уголовном процессе, показать его значение для теории уголовно-процессуального права, а также влияние на развитие современного уголовно-процессуального законодательства.
Методология: Использовались историко-правовой и формально-логический методы.
Результаты: М.С. Строгович считал фигуру обвиняемого центральной в уголовном процессе, поскольку в отношении нее ведётся уголовное преследование. Через законодательное определение статуса обвиняемого могут быть раскрыты цели и задачи уголовного судопроизводства. М.С. Строгович рассматривает вопрос о правовом положении обвиняемого в плоскости взаимоотношений сторон обвинения и защиты на основе принципа состязательности. В его работах раскрывается значение процессуального оформления обвинения для обеспечения обвиняемому права на защиту. Обвиняемому должны быть предоставлены гарантированные права для оспаривания обвинения. Он имеет право на представление следствию и суду новой информации с целью опровержения обвинения. Гарантиями прав обвиняемого служат принципы презумпции невиновности и состязательности.
Согласно учению М.С. Строговича, в системе прав обвиняемого наиважнейшими являются право на добровольную дачу показаний и право отказаться от дачи показаний. Он считал недопустимым стремление должностных лиц каким-либо образом закрепить признательные показания обвиняемого, будь то проверка показаний на месте или аудиозапись таких показаний. УПК РФ 2001 г. развил гуманистические традиции российского уголовного судопроизводства относительно правового положения обвиняемого. Были расширены возможности защиты на этапе расследования по противостоянию уголовному преследованию.
Новизна/оригинальность/ценность: Статья обладает научной ценностью, поскольку является первым исследованием, в котором освещаются основные положения целостного учения о правовом положении обвиняемого в уголовном процессе, которые были сформулированы и развиты в работах М.С. Строговича - крупнейшего представителя советского периода уголовно-процессуальной науки.
Ключевые слова: обвиняемый, презумпция невиновности, показания обвиняемого, принцип состязательности и равноправия сторон.
Vetrova G.N.
THE DOCTRINE OF M.S. STROGOVICH ON THE LEGAL STATUS OF THE ACCUSED PERSON IN CRIMINAL PROCEEDINGS (TRADITIONS IN MODERN REFRACTION)
Purpose: To define the content of the main provisions of the humanistic studies of M. S. Strogovich on the legal status of the accused in criminal proceedings, to show its importance for the theory of the law of criminal procedure, as well as the impact on the development of modern law of criminal procedure.
Methodology: The legal historical and formal logical methods were used.
Results: M.S. Strogovich considered the accused person as a central figure in the criminal process since the person is being prosecuted. Through the legislative definition of the status of the accused, the goals and objectives of criminal proceedings may be brought to light. M.S. Strogovich considered the question of the legal status of the accused in the dimension to the relationship between the prosecution and the defence based on the principle of adversarial proceedings. The author's works reveal the importance of the procedural formalization of the prosecution to guarantee the accused's right to defence. The accused person must be provided guaranteed rights to challenge the conviction. The accused person has the right to provide the investigation and the court with new information to rebut the charges. The principles of presumption of innocence and adversarial proceedings serve as guarantees of the rights of the accused.
According to the doctrine of M.S. Strogovich in the system of rights of the accused, the most important ones are the right to voluntary deposition and the right to refuse to testify. The author considered inadmissible the official's concern to establish the confession of the accused, whether it be a verification of the testimony on the scene or an audio recording of such testimony. The 2001 Code of Criminal Procedure developed the humanistic traditions of the Russian criminal procedure concerning the legal status of the accused. The possibilities of protection at the stage of investigation on confrontation to criminal prosecution were expanded.
Novelty/originality/value: The article has scientific value, due to the fact that it is the first study that highlights the main provisions of the holistic doctrine of the legal status of the accused in criminal proceedings, which were formulated and developed in the studies of M.S. Strogovich, the largest scientist of the Soviet period of criminal procedure.
Keywords: the accused, the presumption of innocence, testimony of the accused, the principle of adversarial proceedings and equality of the parties.
Михаил Соломонович Строгович считал вопрос о правовом положении обвиняемого наиважнейшим для уголовно-процессуального законодательства. Правовой статус лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, предопределяет тип и форму процесса. По тому, как решается этот вопрос, можно судить о целях и задачах уголовного судопроизводства в тот или иной исторический период.
Обвиняемый как субъект процессуальной деятельности появляется в процессе, когда собраны достаточные данные, дающие основание сформулировать обвинение и предъявить его конкретному лицу. По мнению М.С. Строговича, появление обвиняемого в уголовном деле означает возбуждение уголовного преследования, что свидетельствует о возникновении в рамках предварительного расследования процессуальной функции обвинения (уголовного преследования) [1, с. 28; 2, с. 232]. И хотя М.С. Строгович считал, что деятельность следователя есть сосредоточение трёх процессуальных функций, сама постановка вопроса о наличии процессуальной функции обвинения в деятельности следователя была важнейшим шагом в обосновании введения института защиты на предварительном следствии.
В УПК РСФСР 1923 г. не предусматривалось участие защитника в стадиях предварительного расследования и предания суду. Но уже в работе 1939 г. «Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности» М.С. Строгович пишет о том, что «...вполне назревшим и актуальным является вопрос о допущении участия защитника и в этих стадиях процесса, в которых он до сих пор не допускался» [3, с. 146-147]. И далее он предлагает определить в законе те случаи, когда участие защитника признавалось бы обязательным.
К вопросам обеспечения обвиняемому права на защиту исследователь обращается неоднократно в работах разных лет [4, с. 163-164]. Принятые в 1958 г. Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, а в 1960 г. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, работа над проектом которого осуществлялась под руководством М.С. Строговича, предусматривали допуск защитника к участию в деле на этапе окончания предварительного следствия при ознакомлении обвиняемого с материалами дела, и только в отдельных случаях - с момента предъявления обвинения. Но М.С. Строгович считал, что следует допустить участие защитника на предварительном следствии по всем делам с момента предъявления обвинения. В своём Курсе советского уголовного
процесса он писал: «Опыт, накопленный за время, истёкшее после принятия Основ, показал полезность и эффективность участия защиты на предварительном следствии, и сейчас нет никаких оснований ограничивать участие защитника с момента предъявления обвинения только определённой категорией дел» [1, с. 241]. И только через десятилетия данная мысль воплотилась в законе. В 1992 г. в ст. 47 УПК РСФСР Законом от 23 мая 1992 г. были внесены изменения, определившие допуск защитника к участию в деле по всем делам с момента предъявления обвинения, а также и в отношении подозреваемого - с момента приобретения лицом соответствующего статуса.
Для реализации права на защиту важны два момента: обоснованность обвинения и его процессуальное оформление. В этой связи приобретает актуальное звучание вопрос о необходимости вынесения процессуального решения о привлечении лица в качестве обвиняемого, или, иными словами, вопрос о сохранении на предварительном следствии такого участника процесса, как обвиняемый. К современным дискуссиям по данной проблеме подвигло расширение спектра прав подозреваемого в ходе расследования, формальное уравнивание в правах подозреваемого и обвиняемого. Было высказано предложение оставить в досудебном производстве только фигуру подозреваемого.
Вынесение процессуального акта, которым лицо ставилось бы в положение обвиняемого, предполагалось ещё в период действия Устава уголовного судопроизводства. Правда, в его тексте мы не найдём упоминания о таком документе. Его необходимость была признана судебной практикой. Сначала Сенат указывал, что призывать к допросу лицо в качестве обвиняемого следует тогда, когда есть данные (основание) для обвинения этого лица в преступлении. Особым Наказом Санкт-Петербургского окружного суда 1887 г. судебные следователи обязывались составлять специальное постановление о привлечении к следствию в качестве обвиняемого. Позднее Определением Высшего дисциплинарного присутствия Правительствующего Сената от 23.03.1898 предписывалось судебным следователям выносить постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, когда в отношении этого лица будет основание для обвинения его в преступлении. Данную традицию восприняли и принятые в советский период УПК РСФСР 1923 г. (ст. 128) и УПК РСФСР 1960 г. (ст. 143).
М.С. Строгович придавал важное значение вынесению процессуального решения о привле-
чении лица в качестве обвиняемого. Такое решение, которое выносится на основании веских, проверенных доказательств, М.С. Строгович рассматривал в числе важнейших процессуальных гарантий прав обвиняемого, а также как гарантию объективного исследования обстоятельств дела. «Чтобы убедиться в том, что обвинение, предъявленное обвиняемому, обосновано, что он действительно виновен в инкриминируемом ему преступлении, необходимо получить и проверить все доводы против обвинения, собрать и исследовать все доказательства, которые могут быть представлены в пользу обвиняемого. Как бы ни были сильны улики, подтверждающие обвинение, пока неизвестно, имеются ли какие-либо данные обратного порядка, опровергающие обвинение или в той или иной мере изменяющие его, нет уверенности, что это обвинение правильно» [4, с. 165]. Таким образом, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, имеющее основанием проверенные доказательства, в котором изложены конкретные факты и обстоятельства, инкриминируемые лицу и составляющие содержание выдвинутого против него обвинения, создаёт возможность для выработки определённой линии защиты, для опровержения как обвинения в целом, так и его отдельных частей.
С точки зрения обеспечения объективного исследования обстоятельств дела и недопустимости обвинительного уклона, имеет значение вопрос о характере внутреннего убеждения следователя при вынесении такого постановления. Оно не должно рассматриваться как окончательный вывод о виновности, в том числе и самим следователем, который должен продолжить расследование, прежде всего проверить все доводы защиты. По мнению М.С. Строговича, точка зрения о том, что на момент вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого следователь должен быть твёрдо убеждён в виновности лица, не способствует объективности расследования [5, с. 8485]. Следует различать достаточную совокупность доказательств, чтобы поставить лицо в положение обвиняемого, и достаточную совокупность доказательств, чтобы считать лицо полностью изобличённым в совершении преступления [1, с. 33-35]. О последнем следователь высказывается по завершении расследования в обвинительном заключении.
Следовательно, нежелательно и «недопустимо» «искусственное оттягивание привлечения в качестве обвиняемого до того момента, когда предварительное следствие по существу будет уже закончено» [5, с. 86]. В таком случае обвиня-
емый лишается возможности защищать свои интересы путём активного участия в расследовании через опровержение обвинения, представление доказательств и т. д.
Принципиальное значение для теории уголовно-процессуального права имеет развитая М.С. Строговичем теория процессуальных правоотношений. В 1934 г. вышла его небольшая работа «Обвинение и обвиняемый на предварительном следствии и на суде», в определённом смысле как предвестник его более фундаментальной работы о природе уголовного процесса. В данной работе М.С. Строгович впервые пишет об «отношениях, которые в определённых процессуальных формах складываются между органом обвинения и обвиняемым», и определяет элементы этих отношений. Важной является мысль, что полномочиям должностных лиц, осуществляющих действия («меры») по уголовному преследованию, противостоят процессуальные права лица, в отношении которого эти действия совершаются [6, с. 45].
Выдвинутую им и пока ещё детально не оформленную концепцию процессуальных правоотношений М.С. Строгович разовьёт в более поздних работах, но принципиальный подход к проблеме был намечен уже здесь. Он полагал, что именно с позиций теории правоотношений следует определять правовое положение обвиняемого, «характер и природу его процессуальных прав». Должностные лица и государственные органы, задачей которых является уголовное преследование, наделены полномочиями, в соответствии с которыми они совершают действия, обязывающие обвиняемого подчиниться и выполнить законные требования должностных лиц. В свою очередь, у обвиняемого есть права, которые должны неукоснительно соблюдаться. Обвиняемый имеет законное право требовать уважения и соблюдения предоставленных законом прав. Отсюда с непреложностью должно следовать право обжалования возможных нарушений предоставленных прав.
М.С. Строгович выступал за предоставление обвиняемому более широких прав по обжалованию процессуальных действий и решений следователя. Он предлагал предусмотреть в законе право обвиняемого обжаловать непосредственно в суд санкционированное прокурором решение о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, поскольку считал неэффективным обжалование такого решения прокурору, осуществляющему надзор за следствием, или вышестоящему прокурору [1, с. 39-40].
Но гораздо раньше, в работе 1966 г., посвя-щённой вопросам социалистической законности, и позднее, в Курсе советского уголовного процесса 1968 г., он признавал, что, с точки зрения усиления гарантий от неправильного заключения под стражу, было бы правильнее «...установить такой порядок, чтобы при избрании заключения под стражу на предварительном следствии этот вопрос решался судом, в особом заседании, с вызовом обвиняемого» [2, с. 284]. Данная мысль учёного претворилась в жизнь лишь с принятием УПК РФ 2001 г.
Для правового положения обвиняемого имеет значение, как определяется сущность уголовного процесса, его задачи. Начиная с ранних работ, М.С. Строгович возражал против определения уголовного процесса только как деятельности государственных органов и должностных лиц, против того, чтобы рассматривать обвиняемого как объект воздействия на него обладающих властными полномочиями участников уголовного процесса. Согласно его позиции, обвиняемый -активный субъект уголовно-процессуальной деятельности, который, реализуя предоставленные ему права, отстаивает свои интересы.
Точка зрения М.С. Строговича относительно сущности и содержания уголовного процесса состоит в следующем. Уголовный процесс - это деятельность всех участников, как наделённых властными полномочиями, так и граждан (обвиняемого, защитника, потерпевшего, его представителя), и правоотношения, возникающие при осуществлении этой деятельности [7, с. 15-20; 2, с. 29-36]. Ценность именно такого понимания уголовного процесса заключается в том, что можно совершенствовать уголовно-процессуальную форму с опорой на гарантии прав участников процесса, обеспечивать в соответствующих правоотношениях корреляцию прав и обязанностей. Напротив, интерпретация процесса, главным образом, как процедуры «затеняет» его содержательную сторону и позволяет оправдывать практически любые упрощения процессуальной формы.
М.С. Строгович был противником упрощения процессуальной формы, считая, что особый порядок производства по делам о преступлениях небольшой тяжести, не представляющих значительной общественной опасности, происходит, как правило, за счёт ограничения прав личности, в основном обвиняемого. Он писал: «По любому уголовному делу решается вопрос о виновности гражданина в совершении уголовного преступления, о его уголовной ответственности за это пре-
ступление, и ему грозит применение уголовного наказания. .Поэтому по всякому уголовному делу, каково бы ни было существо обвинения, должны быть соблюдены все процессуальные гарантии, обеспечены все права привлечённого лица, предоставлены ему все возможности защиты от предъявленного обвинения» [8, с. 79].
По мнению М.С. Строговича, простота и ясность уголовных дел всегда условна, нередко только кажущаяся. С его точки зрения, противоречит нравственным принципам отношение к отдельным категориям дел как несложным, не требующим соблюдения всех процессуальных гарантий, к которым можно применить упрощение процедуры расследования и судебного разбирательства.
Деятельность обвиняемого как участника процесса заключается в защите им своего законного интереса. Законный интерес обвиняемого, охраняемый уголовно-процессуальным законом, состоит в том, чтобы ему была предоставлена возможность оспаривать обвинение, «представлять доводы и доказательства в своё оправдание или для смягчения своей ответственности». С этой целью он наделяется правами: знать, в чём он обвиняется, представлять доказательства, знакомиться с материалами дела, иметь защитника и т. д. Законный интерес обвиняемого заключается также в том, чтобы его права не были нарушены, чтобы они были обеспечены. Законный интерес состоит также в том, чтобы расследование и судебное разбирательство осуществлялись объективно и беспристрастно; все доказательства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, были собраны и приняты во внимание при оценке обстоятельств дела, учтены все смягчающие ответственность обстоятельства. Определение законного интереса обвиняемого не зависит от того, совершил он в действительности инкриминируемое ему деяние или нет [1, с. 52-53].
Законный интерес, понимаемый в изложенном виде, охраняется законом, и для его защиты могут использоваться все средства и способы, данным законом не запрещённые. Из такого понимания законного интереса следует, что защитник осуществляет защиту законных интересов обвиняемого, являясь его представителем, независимо от того, совершил ли в действительности преступление обвиняемый или нет (на этот вопрос может ответить только суд своим приговором). Защитник ни при каких обстоятельствах не может занять позицию, противоречащую интересам обвиняемого. Если обвиняемый свою вину не признаёт, то защитник при выстраивании своей линии защиты никак не может исходить из дока-
занности вины обвиняемого, независимо от того, какое мнение по этому вопросу сложилось у него при ознакомлении с материалами дела. «Всё, что в какой-либо мере благоприятствует обвиняемому, служит его оправданию или смягчению ответственности, - писал М.С. Строгович, - любое слабое место обвинения, сомнительность обвинительного доказательства, недостаточная аргументированность того или иного утверждения обвинителя,. - всё это должно быть предметом внимания защитника» [1, с. 53].
М.С. Строгович был категорически против так называемой альтернативной защиты, когда защитник отстаивает в суде две позиции. В одном случае он просит суд об оправдании подсудимого, поскольку обвиняемый свою вину в преступлении не признаёт, и одновременно просит суд о смягчении участи обвиняемого, если суд вынесет обвинительный приговор. При этом ни одна из позиций защиты не выглядит убедительной. По мнению учёного, «альтернативная защита лишена тех качеств, которые обязательны для защиты: принципиальности, решительности, настойчивости, смелости» [1, с. 59].
Показательны взгляды М.С. Строговича по вопросу законности средств защиты, которые созвучны современному подходу. Закон закрепляет право обвиняемого и его защитника представлять доказательства. Обязан ли защитник подтверждать их достоверность? Должен ли он сам прежде убедиться в их достоверности? По мнению М.С. Строговича, требование достоверности не должно предъявляться к доказательствам, которые представляет сторона защиты. Даже если защитник сам не уверен в достоверности сведений, он должен их представить следователю, суду, которые и должны их проверить [6, с. 254-255].
М.С. Строгович пишет о том, что любое сомнительное доказательство должно быть проверено. Если есть сомнение, что оно достоверно, значит, также не установлено, что оно недостоверно. И если путём всесторонней проверки данного доказательства сомнение устранить не удаётся, а доказательство по своему содержанию является благоприятным для обвиняемого, то оно не должно быть отвергнуто, поскольку любое неустранён-ное сомнение в силу презумпции невиновности толкуется в пользу обвиняемого.
Защитник для осуществления своей процессуальной функции должен иметь возможность поиска новой информации и представления её следователю и в суд в интересах своего доверителя (например, выяснять круг осведомлённых лиц, которые могут выступать свидетелями по
делу, получать предметы и документы). Мнение М.С. Строговича на этот счёт однозначно. Это вполне законные способы защиты. И нет оснований не доверять адвокатам, полагая, что при собирании необходимых ими сведений они будут действовать с нарушением закона [1, с. 55].
В числе прав обвиняемого особое место принадлежит праву давать показания. Это исключительно право. Обвиняемый не обязан давать показания, соответственно, он и не несёт ответственности за отказ от дачи показаний.
Отношение М.С. Строговича к такому виду доказательств, как показания обвиняемого, выраженное в его работах, характеризуется нижеследующими положениями. Во-первых, показания обвиняемого - это рядовое доказательство независимо от содержания показаний. Их особенность обусловлена особым процессуальным статусом обвиняемого. Показания обвиняемого - средство защиты им своего интереса. Они даются в связи и по поводу предъявленного обвинения. Обвиняемый может соглашаться с обвинением, признавать свою вину, но может и отрицать предъявленное ему обвинение полностью и частично. Кроме того, обвиняемый в своих показаниях может излагать собственную версию событий. Во всех случаях показания обвиняемого подлежат проверке, как и прочие доказательства, собранные по делу.
Во-вторых, показания обвиняемого должны быть добровольными. Недопустимо ни в какой форме принуждение к даче показаний. «Признание обвиняемым своей виновности не может и не должно быть получено в результате психического воздействия на обвиняемого, уговоров его, нажима на него, обещаний смягчения наказания, если он сознается ...» [2, с. 420]. По мнению М.С. Стро-говича, неправомерно и непозволительно с нравственной точки зрения побуждать обвиняемого к даче признательных показаний обещанием, что суд учтёт это при постановлении приговора.
Как психическое воздействие на обвиняемого, побуждающее его к даче признательных показаний, могут расцениваться многократные вызовы на допрос об одних и тех же обстоятельствах, а также длительные, не ограниченные во времени допросы. В УПК РФ 2001 г. были введены не существовавшие до этого нормы, имеющие целью исключить оказание на обвиняемого воздействия, чтобы получить от него показания. Закон ограничил время допроса без перерыва (4 часа), установил время перерыва для отдыха и приёма пищи в один час (ст. 187 УПК РФ). Часть 4 ст. 173 УПК РФ содержит запрет на повторный допрос обвиняемого по тому же обвинению, если он отказался
от дачи показаний на первом допросе. В последующем обвиняемый может дать показания по предъявленному обвинению только в случае собственного волеизъявления.
Поскольку показания обвиняемого являются для него средством защиты, постольку он свободен в выборе линии своего поведения в ходе производства по делу, «и от него зависит, придерживаться данных им показаний в дальнейшем или изменить их, дать другие показания. Это право обвиняемого, и лишить его этого права нельзя» [8, с. 129]. М.С. Строгович считал неправомерными попытки должностных лиц вернуть обвиняемого к ранее данным признательным показаниям. Все изменения в показаниях, по его мнению, должны оцениваться по общим правилам на основе совокупности доказательств с учётом всех обстоятельств дела.
Заслуга М.С. Строговича в том, что в уголовно-процессуальном законодательстве появилась норма, что признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу (ч. 2 ст. 77 УПК РСФСР). С небольшими редакционными изменениями это принципиальное положение закреплено и в действующем УПК РФ (ч. 2 ст. 77 УПК РФ).
М.С. Строгович считал, что переоценка признательных показаний обвиняемого всегда ведёт к обвинительному уклону в практике уголовного судопроизводства. Он возражал против любых попыток каким-либо образом закрепить признание, чтобы психологически затруднить для обвиняемого возможность впоследствии от него отказаться. На этом основании он выступал против введения в уголовно-процессуальное законодательство такого следственного действия, как проверка показаний на месте, против аудиозаписи показаний обвиняемого с такой же целью.
Однако современный законодатель не удержался в строгих рамках такого отношения к данному виду доказательств, которое определено в трудах М.С. Строговича. Пример тому - нормативное предписание, содержащееся в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, о том, что показания обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтверждённые в суде, являются недопустимым доказательством.
Нельзя не признать, что мотивы введения данного правила - гуманные: воспрепятствовать оказанию давления на обвиняемого при допросе. Однако на практике это стало формой закрепле-
ния показаний обвиняемого, данных в ходе расследования. Во-первых, право иметь защитника превратилось в свою противоположность. Следователи всегда стремятся обеспечить участие защитника в допросе обвиняемого, даже когда обвиняемый явно отказывается от него [9, с. 249]. И если обвиняемый в суде отказывается от этих показаний, то суд оглашает их и, как правило, принимает именно оглашённые показания за достоверные, поскольку они даны в присутствии защитника. А изменение показаний расценивает как стремление подсудимого уйти от ответственности.
Другой пример, связанный с переоценкой признательных показаний обвиняемого в современном законодательстве, - это особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (глава 40 УПК РФ). Не касаясь вопроса о соотношении понятий «признание вины» и «согласие с предъявленным обвинением», заметим, что согласие с предъявленным обвинением невозможно, когда обвиняемый в ходе допроса отрицает свою вину в предъявленном ему обвинении. Несмотря на то, что производство по правилам главы 40 основывается на свободном волеизъявлении обвиняемого, сложно не признать, что признанию обвиняемым вины при этом придаётся существенное значение. Если учесть масштаб распространения данной процедуры в практике судопроизводства, при которой судебное решение основывается на данных расследования, то, несмотря на ряд условий, такое упрощение судебного разбирательства, в основе которого лежит признание обвиняемым своей вины, - не лучший выбор законодателя.
Гуманистическая направленность научных воззрений М.С. Строговича хорошо видна из содержания тех предложений, которые он считал необходимым отразить в уголовно-процессуальном законодательстве. Так, в 1974 г. в книге о проблемах судебной этики М.С. Строгович предлагал дополнить законодательную регламентацию института реабилитации указанием на меры по ликвидации отрицательных последствий, связанных с необоснованным привлечением лица в качестве обвиняемого и необоснованным осуждением [8, с. 102-104]. Он предлагал расширить перечень прав обвиняемого предоставлением ему права на обжалование действий и решений следователя, и не только по линии прокурорского надзора, но в ряде случаев и в суд; права обжаловать в суд решение о заключении под стражу.
В момент написания работ такие предложения казались несвоевременными и не были под-
держаны законодателем. Но эти идеи дали толчок развитию научной мысли, находили отклик в работах единомышленников, становились той теоретической базой, на основе которой рождалось новое законодательство. Можно с уверенностью сказать, что гуманистические идеи, высказанные на страницах научных трудов М.С. Строговича, явились предтечей колоссального сдвига уголовно-процессуального законодательства в направлении расширения прав личности в уголовном процессе и закрепления в УПК многих демократических принципов, в том числе презумпции невиновности и состязательности.
Пристатейный библиографический список
1. Строгович М.С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М.: Наука, 1984.
2. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М.: Наука, 1968.
3. Строгович М.С. Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности. М.: Юриздат НКЮ Союза ССР, 1939.
4. Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М.: Изд-во АН СССР, 1955.
5. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М.: Наука, 1970.
6. Строгович М.С. Избранные труды: в 3 т. Т. 2. Гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. М.: Наука, 1992.
7. Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М.: Изд-во АН СССР, 1951.
8. Проблемы судебной этики / под ред. чл.-корр. АН СССР М.С. Строговича. М.: Наука, 1974.
9. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе. М.: Высшее образование, 2009.
References (transliterated)
1. Strogovich M.S. Pravo obvinyaemogo na zashhitu i prezumpciya nevinovnosti. M.: Nauka, 1984.
2. Strogovich M.S. Kurs sovetskogo ugolovnogo processa. T. 1. M.: Nauka, 1968.
3. Strogovich M.S. Priroda sovetskogo ugolovnogo processa i prindp sostyazatel"nosti. M.: Yurizdat NKYu Soyuza SSR, 1939.
4. Strogovich M.S. Material"naya istina i sudebny"e dokazatel"stva v sovetskom ugolovnom processe. M.: Izd-vo AN SSSR, 1955.
5. Strogovich M.S. Kurs sovetskogo ugolovnogo processa. T. 2. M.: Nauka, 1970.
6. Strogovich M.S. Izbranny"e trudy": v 3 t. T. 2. Ga-rantii prav lichnosti v ugolovnom sudoproizvodstve. M.: Nauka, 1992.
7. Strogovich M.S. Ugolovnoe presledovanie v sovets-kom ugolovnom processe. M.: Izd-vo AN SSSR, 1951.
8. Problemy" sudebnoj e"tiki / pod red. chl.-korr. AN SSSR M.S. Strogovicha. M.: Nauka, 1974.
9. Lazareva V.A. Dokazy"vanie v ugolovnom processe. M.: Vy"sshee obrazovanie, 2009.
Московская городская коллегия адвокатов «Московская гильдия адвокатов и юристов»
Moscow city Bar Collegium's «Moscow Guild of lawyer and legal advisers»
осуществляет квалифицированную юридическую помощь по следующим направлениям:
- правовое обслуживание бизнеса (представление интересов предпринимателей в арбитражных судах всех инстанций; защита чести, достоинства и деловой репутации; защита права собственности, владения; арендные отношения с федеральными и муниципальными органами власти; претензионное производство; досудебное урегулирование споров на этапе переговоров; правовое сопровождение антикризисных процедур);
- уголовное право, ведение уголовных дел различной категории, защита на предварительном расследовании и в суде (более 100 успешно проведенных дел: прекращение на стадии расследования, условное осуждение, мировые соглашения), защита прав потерпевших от преступлений; условно-досрочное освобождение (неоднократно добивались положительных результатов);
- гражданское право (бракоразводные процессы, раздел имущества, определение порядка общения с ребенком; признание права собственности на квартиру, долю в квартире, выселение; споры с ТСЖ; споры со страховыми компаниями (ОСАГО, КАСКО)).
Вы можете обратиться к нам по адресу:
Юридический адрес: 115404, Россия, г. Москва, ул. Бирюлевская, д. 5, корп. 2, оф. 402.
Адрес для корреспонденции: 121601, г. Москва, Филевский бул., д. 37, оф. 88.
Телефоны: +7(926) 189-50-90, +7(903) 125-28-55 Веб-сайт коллегии: www.mos-guild.com
