Научная статья на тему 'Институт непосредственной демократии в системе Российской государственности'

Институт непосредственной демократии в системе Российской государственности Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
8695
1282
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
НЕПОСРЕДСТВЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ / ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО / ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ / ВЫБОРЫ / DIRECT DEMOCRACY / DEMOCRATIC STATE / STATE POWER / ELECTIONS

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Бучакова Марина Александровна, Грязнова Татьяна Евгеньевна

Исследуется институт непосредственной демократии в России, анализируются теория и проблемы его реализации.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Institute of direct democracy in the russian state

Examines the institution of direct democracy in Russia, analyzes the theory and implementation issues.

Текст научной работы на тему «Институт непосредственной демократии в системе Российской государственности»

УДК 340.0

ИНСТИТУТ НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ В СИСТЕМЕ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

INSTITUTE OF DIRECT DEMOCRACY IN THE RUSSIAN STATE М. А. БУЧАКОВА, Т. Е. ГРЯЗНОВА (M. A. BUCHAKOVA, T. E. GRIAZNOVA)

Исследуется институт непосредственной демократии в России, анализируются теория и проблемы его реализации.

Ключевые слова: непосредственная демократия, демократическое государство, государственная власть, выборы.

Examines the institution of direct democracy in Russia, analyzes the theory and implementation issues. Key words: direct democracy, democratic state, state power, elections.

Важная роль в процессе формирования современной российской государственности отведена институтам прямого народовластия.

Институт непосредственной демократии существует с древнейших времён и в своём развитии прошёл путь от общинно-вечевой самоорганизации до электронной демократии нашего времени. Упоминания о данном институте можно встретить в произведениях Гомера, касающихся двух государств Античности - Древних Афин и Древнего Рима, где верховным носителем политической власти являлась гражданская община. Институты вечевой демократии играли важную роль и на ранних этапах развития Киевской Руси. Позднее, в XVI в. проведённые Иваном Грозным Губная и Земская реформы, способствовали созданию специальных выборных органов самоуправления - губных и земских учреждений. Изменения, произошедшие в результате реформ 60-70-х гг. Х1Х в. в России, способствовали зарождению элементов гражданского общества. Правовое самосознание, складывающееся при участии в выборах, в местном самоуправлении способствовало приобщению граждан к общественной деятельности.

В советский период существования и развития государства институты непосредст-

венной демократии широко декларировались, однако в основном носили формальный характер. Прямая демократия как относительно самостоятельное правовое явление в отечественной юридической науке начало глубоко изучаться с 1960-х гг. [1]. В качестве названия данной сферы народовластия учёные использовали термины «прямая демократия» и «непосредственная демократия». При этом одни, определяя понятие «прямая демократия», ограничивались констатацией наличия факта прямого волеизъявления граждан при выработке и принятии государственных решений [2], другие давали развёрнутое толкование прямой демократии. Так,

Н. П. Фарберов считал, что под непосредственной демократией понимается не только прямое волеизъявление народных масс при выработке и принятии государственных решений, но также «их прямое участие в проведении этих решений в жизнь, в осуществлении народного контроля» [3].

По мнению М. И. Кукушкина, основным критерием отнесения того или иного института народовластия к институтам прямой демократии является способ участия граждан в управлении государством и обществом: либо граждане участвуют лично, прямо, непосредственно, либо они делают это через

© Бучакова М. А., Грязнова Т. Е., 2013

избираемых ими представителей [4]. На основании этого в науке выделялись следующие институты непосредственной демократии: референдум, выборы, отзыв депутатов, решения избирателей по отчётам Советов и должностных лиц, решения сельских сходов, обсуждение законопроектов и проектов решений, съезды и совещания трудящихся, общественные организации [5].

В. Т. Кабышев к институтам прямого народовластия, объективно требующим конституционного регулирования, относил наказы избирателей депутатам и Совету, отзыв депутата Совета, деятельность общественных организаций как субъекта народовластия, общие собрания граждан [6]. Все эти институты прямого волеизъявления были зафиксированы в советском законодательстве и считались важными институтами в советском народовластии.

М. Ф. Чудаков, рассматривая прямую демократию, отмечал, что ею являются общественные отношения, в рамках которых осуществляется широкий комплекс способов участия граждан в управлении делами государства и общества. В результате воля гражданина (коллектива) непосредственно, т. е. «без обязательной помощи избранных (назначенных) в государственные органы представителей влияет на формирование государственной политики, на её проведение в жизнь» [7]. Она же, по мнению М. Ф. Чуда-кова, формирует представительскую систему и оказывает решающее воздействие на её функционирование.

Принятие на всероссийском референдуме Конституции Российской Федерации 1993 г. повысило актуальность изучения проблем прямой демократии в отечественной правовой системе. Конституционный принцип народовластия (ст. 3) способствовал созданию и функционированию разнообразных форм участия населения в управлении делами государства на всех уровнях публичной власти. Их законодательное закрепление и последующая реализация влияют в той или иной степени на эффективность принятых политических и управленческих решений.

Анализ современных работ, посвящённых институтам прямой демократии, свидетельствует о неоднозначном толковании понятия «институт прямой демократии» и раз-

витии этих представлений с учётом законодательных изменений последних лет.

Так, одни учёные относят к числу институтов прямой демократии выборы, общие собрания населения, митинги, шествия, демонстрации, пикетирование, народную правотворческую инициативу, деятельность политических партий, отзыв выборного народного представителя [8], другие - выборы, референдумы, народные обсуждения проектов важных государственных и территориальных решений и законов, петиции, народные инициативы, собрания (сходы) граждан по месту жительства, опросы населения [9].

Ряд учёных рассматривают прямую демократию как участие граждан в решении государственных дел, другие обсуждают возможности граждан через институты непосредственной демократии принимать участие в решении не только государственных вопросов, но и общественно значимых проблем. Однако в отличие от прежних определений, к непосредственной демократии учёные относят теперь и вопросы, решаемые на уровне местного самоуправления [10]. В ряде работ отмечается, что в целом прямая демократия представляет собой особую форму осуществления власти народа непосредственно самим народом [11]. И. А. Старостина уточняет, что под непосредственной демократией понимают прямое осуществление государственной власти её носителями посредством реализации политических прав и свобод [12].

Исследуя роль институтов непосредственной демократии в системе местного самоуправления, Л. А. Нудненко поставила вопрос об их классификации [13]. И хотя эта идея не нова - в исследованиях советских учёных такая классификация уже проводилась [14], - тем не менее, именно Л. А. Нуд-ненко, используя современную правовую базу, смогла наиболее полно представить систему институтов непосредственной демократии в постсоветской России. О важном значении типологизации институтов прямой демократии ведётся речь и в исследованиях

В. Н. Руденко. Он справедливо отмечает, что типологизация институтов прямой демократии позволяет рассмотреть их систему, а также обозначить основные подходы к их содержательному анализу [15].

Центральное место в содержании большинства определений прямой демократии отводится характеру принимаемых гражданами в ходе прямого волеизъявления решений. Большинство современных авторов смешивают неоднородные по своему содержанию институты: в одну группу оказались объединены институты, регулирующие принятие гражданами публично-властных решений, и институты, не связанные с принятием самими гражданами властных решений (митинги, шествия, демонстрации, пикетирование).

Так, например, В. Н. Руденко понимает под прямой демократией способ осуществления публичной власти непосредственно самим народом путём принятия им публично-властных решений [16]. По его мнению, этот способ может быть представлен в двух аспектах: во-первых, как непосредственное народное правление; во-вторых, как совокупность отдельных и зачастую разрозненных институтов демократии, функционирующих как в условиях непосредственного народного правления, так и в рамках представительного правления [17].

Аналогичной позиции придерживается

В. В. Комарова, понимая под непосредственной демократией общественные отношения, возникающие в процессе решения определённых вопросов государственной и общественной жизни субъектами государственной власти, правомочными и выражающими их суверенитет, путём непосредственного властного волеизъявления, которое подлежит всеобщему исполнению (в масштабах решаемого вопроса) и не нуждается в каком-либо утверждении [18].

Большая часть теоретиков считает, что принудительно-волевой характер является одной из важных черт институтов прямой демократии: публично-властные решения, принятые гражданами, подлежат всеобщему исполнению без дополнительного утверждения

[19]. В то же время Л. А. Нудненко подвергает это определение критике. По её мнению, нельзя рассматривать в качестве признака, характеризующего непосредственную демократию, всеобщее, общеобязательное исполнение непосредственного властного волеизъявления субъекта государственной власти

[20]. На наш взгляд, данная позиция представляется предпочтительной, так как многие

институты народовластия (обсуждения нормативных актов, обращения) обладают консультативным характером без присутствия каких-либо императивных начал. В этой связи институт обращений граждан в органы публичной власти иногда рассматривается в качестве института так называемого гражданского лоббизма, деятельность общественных объединений - в качестве института социального взаимодействия и социального партнёрства, деятельность политических партий, выступления граждан - в качестве институтов функционального представительства интересов [21], так как, несмотря на то, что эти институты институционализируют непосредственное властное волеизъявление граждан, это волеизъявление не подлежит обязательному исполнению.

Отсутствие единого подхода к определению институтов прямой демократии обусловлено в том числе и различием их законодательного закрепления. Так, применительно к муниципальному уровню Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 28 августа 1995 г. № 154-ФЗ регламентировал только шесть форм прямой демократии в системе местного самоуправления, предполагая, что иные формы непосредственной демократии должны создаваться муниципальными образованиями самостоятельно с учётом исторических, культурных, национальный особенностей территорий. С принятием Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» 2003 г. получили широкое распространение и иные формы непосредственной демократии в системе местного самоуправления.

Следует отметить, что 90-е гг. ХХ в. -это период становления российской государственности, в течение которого происходит развитие демократических институтов, в том числе и непосредственной демократии. И если по вопросам проведения выборов имелся определённый практический опыт советского периода, они сразу стали широко применяться в системе государственного и местного самоуправления, то такие установленные законом формы, как референдум, правотворческая инициатива, требовали определённого осмысления и опыта в их применении.

Законодательное закрепление таких форм непосредственного участия населения, как опрос граждан, публичные слушания и др., подтверждает правоту Л. А. Нудненко в том, что не все формы непосредственной демократии имеют публично-властный характер. В этой связи, характеризуя формы непосредственной демократии, считаем целесообразным дифференцировать их в зависимости от характера принимаемых решений: на формы, имеющие принудительновластный характер, и формы, имеющие рекомендательный, консультативный характер.

Классификация институтов прямого волеизъявления может быть проведена и по другим основаниям: территории действия, т. е. осуществлению их на федеральном, региональном или муниципальном уровнях; кругу субъектов непосредственной демократии, рассматриваемым вопросам, регулярности применения институтов, характеру и степени их связи с представительной демократией, объёмом законодательного закрепления и установлением механизма реализации.

Как видим, современный этап развития общества характеризуется не только количественным увеличением форм непосредственного участия населения в управлении обществом и государством, но и качественными изменениями, проявляющимися в создании действенных механизмов их реализации. На первый план выдвигаются проблемы взаимоотношений государства и гражданского общества, правоприменительные аспекты, касающиеся вопросов эффективности осуществления отдельных форм непосредственной демократии, создания условий для значительной вовлеченности граждан в процесс принятия публично-властных решений.

В настоящее время действует блок законодательных актов, регламентирующих институты непосредственной демократии в России. Их правовую основу составляют Конституция РФ, Федеральный конституционный закон от 28 июня 2004 г. № 5-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации», Федеральные законы от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», от 18 мая 2005 г. № 51-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Рос-

сийской Федерации», от 21 июля 2005 г. № 93-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации о выборах и референдумах и иные законодательные акты Российской Федерации», от 6 октября 2002 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и др.

Кроме того, широкий спектр возможных действий граждан, общественных объединений закреплён в отраслевом законодательстве. Так, в соответствии с Федеральным законом от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» граждане имеют право принимать участие в собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании, сборе подписей под петициями, референдумах по вопросам охраны окружающей среды и в иных не противоречащих законодательству Российской Федерации акциях (ст. 11); общественные и иные некоммерческие объединения, осуществляющие деятельность в области охраны окружающей природной среды, имеют право вносить предложения о проведении референдумов по вопросам охраны окружающей среды и обсуждения проектов, касающихся охраны окружающей среды (ст. 12) [22].

В соответствии с Конституцией референдумы и выборы занимают особое место в системе народовластия, являясь высшим непосредственным выражением воли народа в управлении делами государства и общества.

Значимость референдумов проявляется в том, что они не только отражают интересы и волю народа, но и способствуют развитию самоуправления в жизни общества. Одновременно данная форма непосредственной демократии имеет воспитательный аспект, так как посредством её применения происходит рост самосознания среди населения, его самоорганизация, понимание своей значимости и роли в решении вопросов различных сфер жизнедеятельности общества. Безусловный интерес в этой связи представляет и обозначенная отечественными либеральными учёными проблема сосуществования в условиях конституционализма институтов представительной и прямой демократии. Институты прямой демократии, особенно референдум, рассматриваются ими в качестве школы политического воспитания народа,

важного средства его культурного развития, гаранта сохранения прав и свобод граждан, а также стабильности существующего государственного строя; оцениваются как жизненные и органично дополняющие народное представительство. Утверждение в рамках конституционализма системы народного представительства актуализирует возрождение институтов прямого народовластия, призванных в условиях господства политических партий и политических элит служить формой выражения подлинной народной воли и защитой от головоломных социальных экспериментов. Будучи, с точки зрения российских либеральных учёных, школой политического воспитания народа, средством первостепенной важности его культурного развития, способом влияния общественного мнения на законодательство, гарантом сохранения прав и свобод граждан, а также стабильности существующего государственного строя, референдум оценивается ими как «чрезвычайно серьёзный» и «чрезвычайно жизненный» институт, органично дополняющий народное представительство [23].

Вместе с тем в юридической литературе последних лет отмечается, что место референдума в правовой и политической системах Российской Федерации продолжает оставаться неясным [24], после принятия Конституции 1993 г. общегосударственный референдум не проводился, новеллы Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации» с последующими изменениями и дополнениями не предполагают либерализации условий использования института референдума, а опыт его применения свидетельствует об ограничении демократической традиции в России [25].

Действительно, референдум как форма непосредственной демократии является относительно новым политико-правовым институтом российской государственности, по сравнению с западными демократиями [26]. Основу данного института непосредственной демократии составляют координационные механизмы взаимодействия органов публичной власти и общественности.

Анализ правового регулирования исследуемой сферы правоотношений свидетельствует о том, что, несмотря на совершенствование административно-правового механиз-

ма проведения референдумов на протяжении последних двадцати лет, уточнения и конкретизацию процедур, стадий осуществления данной формы непосредственной демократии, определение юридической значимости принимаемых решений, интенсивность референдумов не увеличилась. Более того, значительная часть референдумов, в частности по таким вопросам, как дальнейшее развитие атомной энергетики на соответствующей территории, природопользование, охрана особо ценных территорий и зелёных насаждений, была проведена в 90-е гг. ХХ столетия, и лишь несколько референдумов - в последнее десятилетие [27].

Однако из референдумов, которые были проведены, часть были признаны несостояв-шимися: либо в процессе подготовки референдума выявлялись нарушения, либо обнаруживались иные причины, препятствующие реализации данной формы прямой демократии. Так, в Тверской области в 1977 г. не был проведён областной референдум по вопросу о недопущении строительства высокоскоростной магистрали на территории области, в 1996 г. в Костромской области был проведён областной референдум по вопросу строительства Костромской АЭС [28], однако его результаты областным судом были признаны недействительными [29]. В практике этой формы народовластия встречались случаи, когда результаты состоявшихся и никем не обжалованных референдумов всячески игнорировались органами власти и не оказали никакого влияния на реализацию проектов (референдум по вопросу строительства энергоблоков Балаковской АЭС в Саратовской области в 1993 г.; референдум по вопросу добычи шунгита в Республике Карелия в 1995 г.). В 2000 г. было инициировано проведение общероссийского природоохранного референдума. В частности, планировалось вынести на референдум вопросы о целесообразности ввоза в Россию зарубежного отработанного ядерного топлива, а также о создании независимого государственного органа экологического контроля и охраны окружающей среды. Однако референдум проведён не был по причине недействительности собранных подписей [30]. В мае 2005 г. был проведён референдум в Калиниградской области относительно несогласия граждан

с проектом строительства терминала по перевалке нефтепродуктов в черте г. Светлого. Референдум был признан несостоявшимся, поскольку явка составила 48,5 %. При этом 97,89 % явившихся высказались против строительства нефтеперевалочных баз.

Данные примеры являются ярким подтверждением неразвитости демократических начал, слабости гражданского общества в отстаивании своих проблем, в том числе по вопросам охраны окружающей среды. Одновременно они свидетельствуют о стремлении к авторитарности в деятельности органов публичной власти, нежелании выстраивать конструктивные партнерские отношения с населением, общественными организациями. Нельзя не согласиться с М. И. Васильевой, которая отмечает, что интересы государства (ведомства, группы лиц) резко разошлись с интересами общества, когда государство приняло решение, заведомо и прямо противоречащее воле почти всего населения стран [31]. В приведённых действиях органов публичной власти проявляется и элемент «деэкологизация» государственной власти [32], т. е. нежелание государственных структур выстраивать действенную, целенаправленную политику в решении проблем природоохранной сферы.

Небольшой практический опыт проведения референдумов в России объясняется рядом фактором, среди которых особенности российского менталитета, достаточно низкий уровень политической культуры россиян, который наряду с распространённостью таких форм деформации правового сознания, как правовой нигилизм и правовой идеализм в совокупности, существенно нивелирует эффективность реализации декларируемых возможностей для участия населения в управлении государством и обществом [33].

Жёсткая регламентации вопросов, которые могут быть вынесены на референдум того или иного уровня власти, является одной из основных причин сокращения числа проводимых референдумов и отказа в их проведении. До настоящего времени нет чёткости в определении полномочий, осуществляемых различными органами публичной власти, происходит перманентное перераспределение этих полномочий, прежде всего между органами государственной власти субъектов

РФ и местного самоуправления. Так, на местном референдуме подлежат рассмотрению только вопросы местного значения. Однако за период с 2003 г. по настоящее время приняты многочисленные изменения в Федеральный закон № 131-ФЗ от 6 октября 2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», причём большинство из них касается вопросов местного значения [34].

На эффективность осуществления форм непосредственной демократии оказывает воздействие высокая коррумпированность власти, её нежелание реагировать на интересы общества. Эти же факторы в целом негативно отражаются на процессах становления гражданского общества, а декларирование принципа паритетности отношений между государством и населением чаще всего становится фикцией. Оценивая сложившуюся ситуацию,

О. Блатова отмечает, что можно высказать сомнение в действенности использовавшихся методов отстаивания гражданами своих прав. В условиях абсолютно подконтрольной судебной системы, всевластия ведомств и частных финансовых и промышленных структур, при отсутствии возможности осуществления избирателями контроля над своими избранниками во властных органах нельзя добиться осуществления своих прав выработанными этой же системой методами. Решающую роль играют не законы, а чьи-то интересы, подкреплённые материальными и финансовыми благами и выгодами [35].

В целом, проблема взаимоотношений государства и населения, общественных объединений имеет глубокие социальные корни. Они обусловлены затянувшимся переходным периодом в развитии государства, несформи-рованным в полном объёме механизмом реализации государственных функций, неотрабо-танностью схем взаимодействия между обществом и властными структурами. Именно государство устанавливает пределы использования института референдума в политической жизни. Как справедливо отмечает В. Н. Руденко, «...в действительности возможности принятия гражданами публично-властных решений на референдуме всегда ограничены. Они определяются совокупностью норм конституционного права, устанавливающих гарантии права граждан на участие в референ-

думе. Совокупность этих норм права составляет институт референдума» [36].

Между тем проблемы проведения референдумов существовали и ранее. Рассматривая аргументы, свидетельствующие о консервативности института референдума, проявившейся в отклонении народным голосованием целого ряда прогрессивных законов и социальных реформ, российские либеральные учёные считали их несостоятельными, ссылаясь на объективные факторы: чрезвычайную сложность законопроектов и особенность национального характера. «Конечно, при референдуме темп законодательства может сильно замедляться, многие полезные мероприятия оказываются не в силах побороть народные предубеждения; но зато раз приобретённое становится прочным достоянием» [37], - отмечал С. А. Котляревский.

Анализ вопросов, выносимых штатами на референдум (пересмотр конституции, утверждение законопроектов, предложений финансового характера), и его результаты, позволяли российским учёным расценивать данную практику как безусловно позитивную. Так, М. М. Ковалевский, излагая в лекциях взгляды на референдум А. Эсмена и Л. Дюги, решительно поддерживает мнение последнего, видевшего, в отличие от А. Эс-мена, целесообразность данного института в возможности проведения исключительно демократических реформ и в способности воспрепятствовать излишне радикальным и недостаточно продуманным предложениям. Беспристрастный анализ развития института референдума в США и Швейцарии позволил П. И. Новгородцеву заключить, что «это есть именно та форма выражения народной воли, которой принадлежит будущее и которая идёт если не на смену, то в подкрепление существующим формам» [38].

Тщательное изучение аргументов как сторонников (Курти, Штюси, Дайси, Елли-нек), так и противников (Лоуэлль, Синьё-рель, Мэн, Эсмен) референдума позволило нашим исследователям составить собственное видение проблемы. «Референдум и инициатива, в общем, обнаружили довольно консервативное настроение швейцарских граждан: в них часто сказывалось недоверие к крупным социальным новшествам и в особенности нерасположение к крупным затра-

там. Всенародное голосование отвергло право на труд. оно отвергло организацию даровой медицинской помощи. отвергло параграф союзной конституции относительно школ» [39], - признаёт С. А. Котляревский. «Законодательная практика последних лет. показывает, что самодержавный народ обнаруживает несравненно больше консерватизма по отношению к существующим законам, нежели его представители» [40], - констатирует М. М. Ковалевский. «Утверждения,

будто референдум является стимулом прогресса, что референдум облегчает развитие законодательства в демократическом духе, что при референдуме интересы широких народных масс. лучше будут удовлетворены законодательством. совершенно не оправдались. Но с другой стороны, не подлежит сомнению, что критика референдума, те нападки, которые делались и делаются на этот институт, являются в высокой мере преувеличенными» [41], - пишет В. М. Гессен.

Конституционно-правовое значение непосредственного действия прав граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления состоит в том, что законодательство должно обеспечивать для каждого гражданина возможность по собственному волеизъявлению выбирать и выдвинуться кандидатом на выборах, на которых он обладает пассивным избирательным правом и участником которых он является [42]. В этой связи активное внедрение в последние годы в Российской Федерации выборов в представительные органы власти исключительно по пропорциональной избирательной системе затрудняет реализацию гражданами своих избирательных прав.

Современное общество характеризуется стремительным развитием общественных отношений, где превалирующее положение занимают информационные технологии. В этой связи, отмечает В. А. Холопов, необходимо говорить о появлении новой формы участия населения в осуществлении местного самоуправления - электронном участии, отличительной особенностью которого выступает технологический фактор - свободное владение гражданином передовыми информационно-технологическими сервисами, упрощающими и ускоряющими решение проблемных

вопросов при чётком взаимодействии с органами власти [43]. Полагаем, что более правильно в этой ситуации говорить не о новых формах участия населения в управлении делами государства, а об умении использовать новые организационно-правовые формы, появление которых обусловлено технологическим прогрессом.

Тенденции развития гражданского общества позволяют говорить о необходимости дальнейшего развития и правового закрепления таких институтов непосредственной демократии, как опросы граждан, территориальное общественное самоуправление, публичные слушания, правотворческая инициатива, публичное обсуждение и общественная экспертиза законопроектов. Именно государство в лице органов публичной власти выступает координатором и гарантом их успешной реализации. В процессе такого взаимодействия происходит усиление связей органов государственной власти и местного самоуправления с населением, общественными формированиями. Действие принципа обратной связи проявляется в том, что при адекватном и своевременном реагировании на инициативы и обращения граждан, их положительном разрешении происходит реальное укрепление установленной законом связи между гражданами и государством. В свою очередь, это усиливает государство, его публичные институты и способствует развитию самосознания населения и в целом формированию гражданского общества. Как справедливо отмечает Л. Ю. Грудцына, гражданское общество в России развивается не только благодаря внутренним источникам саморазвития, но и во многом при определённой поддержке государства, с использованием государственноправового механизма, который состоит в создании благоприятных правовых, организационных, материальных и иных условий для его формирования и поддержки [44].

Таким образом, эволюция института непосредственной демократии в системе российской государственности свидетельствует о сложном и противоречивом пути развития демократии и становления гражданского общества.

1. Макарцев А. А. Развитие институтов прямой демократии в СССР в 1935-1937 гг. (на мате-

риалах сельских районов Западно-Сибирского края) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Новосибирск, 2006. - С. 12.

2. Кабышев В. Т. Прямое народовластие в советском государстве. - Саратов, 1974. -С. 51-55.

3. Фарберов Н. П. Демократия развитого социалистического общества. - М., 1975. - С. 9.

4. Кукушкин М. И. Проблемы социалистического народовластия. - Свердловск, 1982. -С. 61.

5. Коток В. Ф. Проблемы развития непосредственной демократии в Советском государстве : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 1965.

- С. 3 ; Кабышев В. Т. Конституционные проблемы народовластия развитого социализма.

- Саратов, 1980.

6. Кабышев В. Т. Прямое народовластие в советском государстве. - С. 57.

7. Чудаков М. Ф. Правовые проблемы участия личности в осуществлении непосредственной (прямой) демократии в СССР : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Кишинев, 1984. -С. 6-7.

8. Комарова В. В. Формы непосредственной демократии в России. - М., 1998. - С. 9-11.

9. Российская юридическая энциклопедия / отв. ред. А. Я. Суханов. - М., 1999. - С. 588.

10. Нудненко Л. А. Институт непосредственной демократии в системе местного самоуправления. - М., 2000.

11. Златопольский Д. Л. Государственное право зарубежных стран Восточной Европы и Азии.

- М., 1999. - С. 6.

12. Старостина И. А. Законодательный процесс. Понятие. Институты. Стадии. - М., 2000. -

С. 120.

13. Нудненко Л. А . Классификация институтов непосредственной демократии в системе местного самоуправления // Личность и государство на рубеже веков. - Барнаул, 2000. -

С. 173.

14. См.: Мурашкин А. Г. Непосредственное народовластие в системе социалистического управления народа. - Киев, 1989. - С. 25-29.

15. Руденко В. Н. Прямая демократия: модели правления конституционно-правовые институты. - Екатеринбург, 2003. - С. 90-99.

16. Там же. - С. 7.

17. Там же. - С. 7-10.

18. Комарова В. В. Указ. соч. - С. 7.

19. Руденко В. Н. Указ. соч. - С. 110 ; Комарова В. В. Указ. соч. - С. 7.

20. Нудненко Л. А. Непосредственная демократия и местное самоуправление в России. - Барнаул, 2000. - С. 13.

21. Руденко В. Н. Указ. соч. - С. 100-101.

22. Собрание законодательства Российской Федерации. - 2002. - № 2. - Ст. 133.

23. Новгородцев П. И. Кризис современного правосознания. - М., 1909. - С. 173-174, 207 ; Гессен В. М. Теория конституционного государства : лекции. - СПб., 1909. - С. 67, ВО-85 ; Котляревский С. А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. - СПб., 1907. - С. 39 ; Ковалевский М. М. Демократия и её политическая доктрина : курс лекций. - СПб., 1913. -Вып. I. - С. 87 ; Его же. Кризис в западных конституциях // Вестник Европы. - 1886. -№ 5. - С. 161-202.

24. Сергеев А. А . Об ограничении предмета референдума Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. - 2008. -№ 19 ; Любарев А. Е. Референдумы в Российской Федерации: история и проблемы законодательного регулирования // Политика и общество. - 2005. - № 2. - С. 70-82.

25. Собрание законодательства Российской Федерации. - 2004. - № 27. - Ст. 2710.

26. По свидетельству известного государствове-да В. Ф. Котока, институт референдума появился в нашей стране практически с первых дней установления советской власти, однако во многом он отождествлялся с институтом народных опросов. См.: Коток В. Ф. Референдум в системе социалистической демократии. - М., 1964. - С. 58-60.

27. См.: Воробьев Д. Экологические референдумы в России // Отечественные записки. -2005. - № 6.

28. Нарушение экологических прав граждан в России : матер. к докладу Уполномоченного в Российской Федерации // Зеленый мир. -2003. - № 3. - С. 18.

29. Решение суда основывалось на том, что вопрос прекращения деятельности объекта атомной энергетики входит в исключительную компетенцию Российской Федерации и референдум по нему в субъекте Федерации не может быть проведен. Суд в своем решении руководствовался Постановлением Конституционного суда Российской Федерации (10 июня 1998 г. ЛН7-П), которым было при-

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

знано неконституционным положение п. 4 ст. 13 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации».

30. Федоткина Н. В. Экологический референдум в России: вчера и сегодня II Законодательство и экономика. - 200б. - № 9.

31. Васильева М. И. Публичные интересы в экологическом праве. - М., 2003. - С. 33б.

32. Права человека и процессы глобализации современного мира I отв. ред. Е. А. Лукашева.

- М., 2005. - С. 1S0-1S5.

33. См.: АлпатовЮ. М. Реализация принципа участия населения в управлении государством на примере осуществления местного самоуправления в Москве и Санкт-Петербурге II Юридический мир. - 200S. - № 5.

34. Собрание законодательства Российской Федерации. - 2003. - № 40. - Ст. 3SS2.

35. Блатова О. Уроки экологических референдумов в России II Экология и права человека.

- 2004. - № 1270.

36. Руденко В. Н. Указ. соч. - С. 12б.

37. Котляревский С. А. Указ. соч. - С. 39.

3S. Новгородцев П. И. Указ. соч. - С. 175.

39. Котляревский С. А. Указ. соч. - С. 3S.

40. Ковалевский М. М. Указ. соч. - С. 1S6.

41. Гессен В. М. Указ. соч. - С. б9.

42. Фасеев И. Ф. Конституционно-правовое значение непосредственного действия прав граждан избирать и быть избранными в представительные органы власти II Конституционное и муниципальное право. - 2011. - № 7. -

С. 33-43.

43. Холопов В. А. Модернизация институтов непосредственной демократии в условиях информатизации: муниципальное измерение II Государственная власть и местное самоуправление. - 2011. - № 10.

44. Грудцына Л. Ю. Государственно-правовой механизм формирования и поддержки институтов гражданского общества в России : авто-реф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 2009. - С. 4.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.