CC BY
46
Д.Е. Сидельников*, В.А. Горленко**, B.C. Грачев***, А.Г. Гурбанов****, В.В. Ильичев*****, И.Н. Кондрат******, К.Н. Серов*******
Институт конституционно-правового принуждения -важная гарантия обеспечения и защиты прав и свобод граждан
Временной отрезок от появления мысли, суждения о необходимости узаконения того или иного института и до фактического, юридического его закрепления у каждого различен. На его появлении сказываются политические, экономические, социальные и организационно-правовые условия и, конечно те роль и значение которые он обязан сыграть и (или) играть в том или ином государстве1. Указанные условия, предшествующие принятию нового правового института, присущие этому тенденции, не прошли мимо института конституционно-правового принуждения. Более того, в отношении его они проявились более детально, с гораздо большими трудностями, разночтениями. Дело в том, что любой вид государственного принуждения, юридической ответственности в целом, вводится в действие для охраны государственности, установления режима законности, обеспечения правопорядка, защиты прав, свобод и законных интересов субъектов любых правоотношений, тем более, конституционноправовых.
Государственное принуждение в виде принуждения конституционно-правового имеет особое предназначение, как и сами конституционно-правовые отношения, Конституция Российской Федерации, конституционные федеральные законы, ибо оно в первую очередь служит обеспечению сохранения конституционного строя, суверенитета, независимости государства, управляемости в нем абсолютно всеми процессами (экономического, экологического, военного, энергетического, технического, социально-нравственного, организационно-правового характера и т.д.).
В силу вышеизложенного определению, назначению, тем более представлению доказательств отличия конституционно-правового принуждения от иных видов государственного принуждения должны предшествовать понятие, содержание и назначение конституционно-правовых отношений, за отступление от которых оно и применяется, к их субъектам, участникам. Как известно, любое правоотношение есть та часть общественных отношений, которая возникает и действует в определенной сфере и регламентируется присущей ей отраслью права либо отраслями.
Под конституционно-правовыми отношениями большинство ученых, специалистов-конституциалистов понимают ту часть общественных отношений, урегулированных нормами конституционного права, которая возникает и действует в сфере взаимоотношений между их субъектами по поводу осуществления государственной власти, в которую включаются такие
важнейшие составляющие, как: основы конституционного строя, правовой статус человека и
^ 2 гражданина, устройство государства, местное самоуправление2.
Первые упоминания, имеющие с нашей точки зрения, опосредованное отношение к институту конституционно-правового принуждения, обнаруживаются в начале XX в., точнее, после первых революционных волнений, происшедших в России в 1904-1905 гг. Что же служит основанием для такого утверждения? Прежде всего - впервые прозвучавшие требования о применении политической ответственности к органам государственной власти и к их должностным лицам, допустившим действия, приведшие к наступившим после русско-японской войны серьезным проблемам экономического, политического и даже международного характера.
Указанные требования предполагалось закрепить в разрабатываемом проекте Основного Закона Российской империи3, над которым работали виднейшие специалисты в сфере государственноправовых отношений, в т.ч. В.М. Гессен, Ф.Ф. Кокошкин, С.А. Котляревский, П.И. Новгородцев и
* Преподаватель Санкт-Петербургского университета гражданской авиации.
** Преподаватель Нижневартовского филиала Северо-Западной академии государственной службы, кандидат юридических наук.
*** Докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, полковник милиции.
**** Старший следователь по особо важным делам прокуратуры Московской области, кандидат юридических наук, старший советник юстиции.
***** Кандидат юридических наук.
****** Кандидат юридических наук.
******* Кандидат юридических наук, заместитель председателя Законодательного Собрания Санкт-Петербурга.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России М 3 (31) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
др. В указанном проекте предполагалось закрепить порядок и особенности применения государственноправовой ответственности за умышленные нарушения будущего основного закона, причинение тяжкого морального и материального ущерба интересам государства посредством превышения, бездействия или злоупотребления властью должностных лиц различных органов государственной власти (весьма условно законодательной, исполнительной и судебной). Предусматривалось, что такого рода дела должны будут рассматриваться и разрешаться Особым судом.
Второй этап становления института государственно-правового принуждения (конституционноправового принуждения), как нам представляется, начался с введения в СССР поста Президента, который мог быть привлечен к указанному виду принуждения за действия, приводящие к нанесению существенного ущерба государственным интересам, однако точный, четкий механизм так и не был прописан, тем более принят. Отдельные суждения относительно необходимости введения обязательной особой государственно-правовой ответственности для государственных деятелей, должностных лиц высших органов государственной власти высказывались чаще, чем публиковались. В работах С.С. Алексеева, B.C. Нерсесянца4, В.Н. Кудрявцева5, Ю.И. Гревцова6, Ф.М. Рудинского7, Ю.П. Еременко и других содержались отдельные положения о необходимости выработки такого вида государственного принуждения.
В качестве доказательств важности и возможности введения такой ответственности служит практика применения административной и гражданско-правовой ответственности к любым правонарушителям, невзирая на занимаемые должности и уже существовавший, действовавший институт отзыва депутатов различного вида народных Советов.
Третий и, на наш взгляд, основной этап доработки, частичного применения и закрепления института конституционно-правового принуждения (ответственности) начался с принятия в 1993 г. Конституции Российской Федерации, в которой предусматривается возможность обращения к этому виду ответственности в отношении любых органов государственной власти и их должностных лиц, в т.ч. и в отношении Президента России.
В настоящее время отсутствует сколько-нибудь единое мнение не только относительно определения понятия конституционно-правового принуждения (ответственности), но даже их названия, употребления в обиходе, не говоря уже о науке. Ученые, практики именуют ее государственноправовой, конституционно-правовой, конституционной, государственной, публичной ответственностью. Так, П.П. Глушенко, В.Я. Кикоть8, Н.М. Колосова9 считают, что ее следует считать государственноправовой, конституционной ответственностью, М.В. Баглай10 использует понятия как конституционной ответственности, так и конституционно-правовой ответственности. При этом обоснования относительно определения данного вида ответственности приводятся различные.
П.П. Глущенко, настаивая на определении государственно-правовой ответственности, руководствуется тем, что она применяется в основном за совершение правонарушений, направленных против государственных устоев, интересов. А.А. Безуглов и С.А. Солдатов11 утверждают, что ее следует именовать конституционно-правовой в силу того, что она определяется и закрепляется нормами Конституции и может применяться только в случае их нарушения.
Н.А. Боброва и Т.Д. Зражевская12, отчасти соглашаясь с позицией П.П. Глущенко, А.А. Безуглова и С.А. Солдатова, в то же время различают конституционную и государственно-правовую ответственность и считают необходимым именовать ее особым видом ответственности за нарушение Конституции. Определенная часть ученых настаивает на том, что государственноправовую и конституционную ответственность необходимо признать тождественными, идентичными. Основания для этого приводятся следующие: ответственность за нарушение конституционных норм фактически может быть применена - и наступить любая из признанных в России форм ответственности (дисциплинарная, административная, материальная, уголовная, гражданско-правовая, муниципально-правовая13), ибо все они предназначены для защиты, охраны, отстаивания незыблемости Конституции, а также в силу того, что любая мера воздействия есть мера государственно-правовая, применяемая от имени государства, его органами и должностными лицами.
Указанная позиция ученых требует ответа на вопрос: так они равны, тождественны, или между ними существуют отличия, дистанция? И если да, то в чем их сущность, содержание, отличие? Как представляется, ответы далеко не просты: с одной стороны, государственно-правовая ответственность включает в себя все ранее названные, в т.ч. и конституционно-правовую, с другой
- содержание понятия и, главное, назначения конституционно-правового принуждения (ответственности) гораздо объемнее и влечет наступление гораздо более серьезных государственноправовых мер воздействия для правонарушителя предписаний конституционных норм14.
В этой части сложно не согласиться с таким подходом, ибо на самом деле конституционноправовое принуждение, в отличие от иного государственно-правового принуждения, одновременно включает в себя моральное, социальное, политическое, национальное и юридическое воздействие.
Указанное содержание, объем конституционно-правового воздействия (ответственности) не случайно, оно подтверждается как назначением Конституции России, конституционных федеральных законов, так и конституционно-правовым отношением, которое, как было сказано ранее, содержит в себе все названные начала: политику, экономику, право, социально-нравственную основу, государственнонациональные устои, сложившиеся традиции, обычаи, место и роль государства на международной арене15. Имеет место и еще один подход к определению рассматриваемого нами вида государственно-правового принуждения, которого придерживается В. О. Лучин, считая, что его следует именовать только конституционным, т.к. оно, с его позиции, есть обязанность претерпевать определенные лишения за нарушения конституционных норм (Конституции РФ, конституционных федеральных законов, федеральных законов, конституций и уставов субъектов федерации, уставов муниципальных образований). Приведенные выше точки зрения в целом не вызывают особых возражений, однако требуют значительных пояснений, о части которых более подробно сказано в работе В. О. Лучина16.
Таким образом, основными особенностями конституционной ответственности (конституционноправового принуждения) в трактовке Н.А. Бобровой, Т.Д. Зражевской и В.О. Лучина выступают два аспекта: признание их разновидностью социальной ответственности, предназначенной для охраны Конституции государства не только как юридического, но и как важнейшего государственного закона, имеющего политическое, экономическое, моральное, социальное, национальное назначение, признание ее (конституционной ответственности) составной частью государственно-правового принуждения, поскольку оно, как и иное другое, является разновидностью юридической ответственности, юридического принуждения.
В принципе, сказанное особых возражений не вызывает, однако требует уточнения. Юридическая ответственность на самом деле представляет собой разновидность социальной ответственности - наравне с политической, моральной и иными ее видами. Как и всякий вид социальной ответственности, она обладает своими признаками, принципами, иными важными отличительными качествами. Одним из обязательных признаков любого вида юридической ответственности является нормативное его закрепление, санкционирование компетентным органом государственной власти. Следующими как важными, так и обязательными ее составляющими элементами, признаками являются: наличие правонарушения; достижение правонарушителем соответствующего возраста и его способность отвечать за совершенное деяние - вменяемость; отсутствие условий необходимой обороны и крайней необходимости. Приведенные нами признаки свидетельствуют о том, что юридическая ответственность в значительной степени отличается от политической, моральной и т.д.
В юридической науке сложилось мнение о приемлемости теории так называемой двухаспектной правовой ответственности, которое впервые высказано в правовой науке в 60-е гг. XX в. Однако, если обратиться к литературе по философии, социологии, этике, можно увидеть, что ответственность рассматривается обычно как единство внутренних побуждений личности и велений долга перед другими людьми, обществом, коллективом. Теорией «двухаспектной правовой ответственности» предусматривается, что кроме юридической ответственности за правонарушение существует правовая позитивная ответственность - осознание долга, обязанность совершить действия, соответствующие природе общественного строя17.
В содержании любого вида юридической ответственности, как правило, усматривается три аспекта:
- внутреннее отношение субъекта права к своему долгу в части касающейся выполнения норм права;
- ответственность перед кем-то, предполагающая возможность спросить с данного субъекта права отчет за его действия;
- применение санкций к субъекту права в связи с оценкой его поведения18.
Первый и второй аспекты, считают специалисты, составляют позитивную ответственность, а третий аспект соотносят с ретроспективной ответственностью.
Так, например, В.А. Тархов базу, основу «позитивной ответственности» усматривает в том, что большинству граждан присуще чувство ответственности, которое не утрачивается и в процессе правового регулирования, сохраняет такой признак, как качество морального характера, одновременно приобретая и правовой характер19.
В литературе существует мнение о том, что важнейшей чертой любой меры конституционноправового принуждения является смещение в них центра тяжести с ретроспективного аспекта на позитивный20. «Есть отрасли, - утверждают Н.А. Боброва и Т.Д. Зражевская, - которые в объективноправовом плане имеют исключительно ретроспективную ответственность, в то время как другие
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
отрасли опираются на позитивную юридическую ответственность. Полярными в этом смысле являются такие отрасли, как уголовное и государственное право»21. В.В. Невинский считает, что «сегодня требует дальнейшего развития идея конституционно-правовой ответственности как вида позитивной ответственности, предполагающей формирование у граждан, должностных лиц, выборных представителей, коллегиальных органов публичной власти чувства гражданского долга за соблюдение и защиту Конституции России, за безусловное исполнение решений Конституционного Суда России как высшего судебного органа конституционного контроля»22.
Формирование «чувства гражданского долга», безусловно, необходимо, однако, как нам представляется, данная категория в большей мере соотносится с правосознанием и правовой культурой, но не с юридической ответственностью. Ученые, отрицающие наличие права на признание позитивной ответственности23, убеждены в том, что нельзя объединять одновременно в одном человеке сознательность, ответственность, преданность долгу и противоправное устремление24.
О.Э. Лейст, считает, что самым уязвимым звеном в теории позитивной ответственности является отсутствие возможности определить ее отличительное юридическое свойство и качество.
Юридическая ответственность относится как к деятельности государства, так и к деятельности человека, ибо она, как правило, связана с ограничением, ущемлением его прав и свобод со стороны государства посредством закрепления законами и подзаконными актами, в силу чего точное определение и законодательное закрепление оснований и порядка наступления юридической ответственности является показателем правового демократического государства, в котором человек реально может воспринимать себя как важнейшая ценность.
Приведенные нами точки зрения различных авторов относительно истоков зарождения института конституционного права России - института конституционно-правового принуждения (конституционной ответственности), его отдельных признаков, элементов позволяют предложить следующее его понимание, а следовательно, и применение.
Конституционно-правовое принуждение есть покоящееся на правопредписаниях государственное воздействие, применяемое компетентными органами и должностными лицами в пределах их компетенции к органам государственной власти федерального уровня и уровня субъектов Федерации, местного самоуправления, их должностным лицам за совершение ими конституционноправового нарушения (деликта). В приведенном определении имеются: правовая база, деликт, (санкция), субъекты, цели, задачи - т.е. все признаки, присущие правовому институту. В то же время по своему содержанию конституционно-правовое принуждение в значительной степени отличается от любого другого, прежде всего своей социальной важностью для граждан, государства и общества.
Как представляется, в нашем определении имеют место отдельные элементы ранее озвученных подходов к конституционно-правовому принуждению (конституционной ответственности)
- такие, как «государственно-правовая ответственность», «конституционно-правовая ответственность», несмотря на то, что многие их признают тождественными25. Исследование сущности, содержания и назначения конституционно-правового принуждения позволяет выделить несколько групп ученых и практиков, исповедующих две основные, но важные концепции, где одни убеждены в том, что в нем необходимо прежде всего усматривать обязанность подвергаться различным видам правоограничений, санкционированных конкретными правопредписаниями, применяемыми компетентными органами, их должностными лицами за совершенное правонарушение, посягнувшее на соответствующие нормы конкретной отрасли права, в нашем случае -конституционного права26, другие придерживаются мнения о том, что оно вправе применяться, если нарушены нормы, содержащиеся в Конституции.
Институт конституционно-правового принуждения в силу своей особенности (стадия становления) воспринимается различными авторами далеко неоднозначно в силу того, что в нем они усматривают различные специальные признаки данного вида государственного принуждения27. А.А. Кондрашев считает, что конституционная ответственность представляет правовую связь (состояние), возникающую вследствие несоблюдения правовой нормы между участниками нарушенного правоотношения, воплощающуюся в установлении нормативного, обращенного к правонарушителю предписания об основании применения к нему государственного или общественного осуждения (порицания) и реализующуюся посредством применения государственно-принудительных средств, как то: лишение права, возложение дополнительной правовой обязанности или принуждения к исполнению неисполненной обязанности, восстановление нарушенных прав или правопорядка нарушителем под прямой угрозой использования государственного принуждения28.
Нельзя не согласится с мнением А.А. Кондрашова о том, что прямо либо опосредованно в механизме применения конституционно-правовой ответственности усматриваются такие признаки, как:
- государственное и (или) общественное осуждение в виде обязательного требования применить или непосредственно использовать соответствующую принудительную меру воздействия, чаще всего организационного, реже личного характера (как правило, к должностным лицам);
- наличие деликта, т.е. конституционного правонарушения, с такими элементами, составными частями как: противоправность и вина; правовая связь между правонарушителем и государством, возникшая в процессе совершения противоправного (деликта) деяния.
Кроме того, в числе факультативных признаков конституционно-правовой ответственности абсолютно справедливо А.А. Кондратов усматривает и особую процедуру установления и возложения ответственности управомоченным на то государственным органом (органами), должностными лицами. Однако представляется, что указанные выше признаки характерны для любого вида юридической ответственности, а потому и не могут быть признаны специальными, специфическими признаками, имеющими отношение к рассматриваемому виду ответственности, а являются лишь общими.
В свою очередь, Н.М. Колосова к конституционной ответственности относит обязательность наступления неблагоприятных последствий, вызванных невыполнением (ненадлежащим исполнением) субъектами права своих конституционных обязанностей и (либо) за злоупотребление своими конституционными правами29. Данное определение, как нам представляется, вряд ли можно признать характерным для конституционной ответственности, ибо любой вид юридической ответственности влечет наступление воздействия (принуждения) за нарушение конституционных обязанностей либо конституционных прав - как своих, так и иных лиц.
Особенность применения мер конституционно-правового принуждения заключается прежде всего в наличии особых субъектов государственного принуждения, а именно органов государственной власти, местного самоуправления, их должностных лиц, в т.ч. и Президента России. Указанные субъекты предопределены важностью, ролью и местом конституционного права в жизни каждого гражданина России и самого Российского государства.
Следующей особенностью использования института конституционно-правового принуждения является особенность предмета конституционного права, в котором представлены одновременно различные виды общественных отношений, т.е. политические, социальные, нравственные, духовные, экономические, в совокупности составляющие устройство государства и механизм осуществления государственной власти, определяющие правовой статус личности, обеспечивающие гарантии обеспечения и защиты прав и свобод граждан30.
Особенности предмета конституционного права предопределили и особый предмет охраны и защиты посредством обращения к мерам конституционно-правового принуждения, т.е. права и свободы граждан, надлежащий порядок осуществления публичной власти. В свою очередь, публичная власть в науке конституционного права определяется как система полномочий по управлению общественными делами, обеспечиваемая в случае необходимости принудительным исполнением решений, принимаемых в целях осуществления полномочий31.
Таким образом, под институтом конституционно-правового принуждения вполне реально признавать определяемый, усматриваемый в содержании норм конституционного законодательства особый вид государственного принуждения, применяемый за совершение конституционно-правового деликта, посягающего на конституционные права и свободы граждан, установленные порядок и правила осуществления публичной власти.
Назначением института конституционно-правового принуждения является применение мер воздействия к органам государственной власти, высшим должностным лицам федеральных, региональных органов государственной власти, законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти этих уровней, а также к отдельным должностным лицам органов местного самоуправления. Меры конституционно-правового принуждения, как нам представляется, могут быть применены также и к политическим партиям, их должностным лицам в той части, в какой эти субъекты осуществляют публичную власть либо добиваются ее осуществления.
Целью применения мер конституционно-правового принуждения, как это следует из нашего определения, являются прежде всего обеспечение реализации и защиты прав и свобод граждан, защита установленного порядка осуществления публичной власти, понуждение органов государственной власти и местного самоуправления, их должностных лиц, уполномоченных осуществлять публичную власть, пунктуально соблюдать предписания норм Конституции РФ и конституционно-правового законодательства. Конституционно-правовое принуждение, несомненно, обладает всеми признаками, присущими иным видам государственного принуждения, и тем не менее именно оно является важной гарантией обеспечения реализации и защиты прав и свобод граждан. Институт конституционно-правового принуждения базируется на общих принципах юридической ответственности, механизма применения принуждения и представляет собой эффективный институт государственного принуждения. В силу того, что правонарушителями, т.е. субъектами применения мер конституционно-правового принуждения, являются органы государственной власти, местного
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
самоуправления и их должностные лица, институт конституционно-правового принуждения, его меры
- важнейшая гарантия обеспечения реализации и защиты прав и свобод граждан.
Конституционно-правовое принуждение как один из видов государственного принуждения, применяемого к органам государственной власти, местного самоуправления и их должностным лицам, есть ответственность перед государством, народом и обществом, в силу чего нередко смешивается с мерами политической ответственности. Перечислим основные признаки, присущие институтам конституционно-правового и политико-правового принуждения:
- особенность политических отношений и регламентирующих их социальных норм, которые одинаково относятся к указанным институтам принуждения;
- применение указанных мер воздействия за нарушение установленного порядка взаимоотношений между народностями, нациями, иными социальными группами, государством и его органами;
- наличие однородных субъектов института конституционно-правового и политического принуждения;
- применение одинаковых для обоих видов принуждения санкций (отставка, отзыв).
Отличие между исследуемыми институтами принуждения заключается в том, что механизм
применения мер конституционно-правового принуждения подчиняется принципам и целям, являющимся обязательными для всех видов юридической ответственности, а именно: законности, однократности применения наказания, объективности его применения, презумпции невиновности наказуемого, неотвратимости применения наказания, своевременности обращения к его применению, целесообразности и гуманизма, в то время как их соблюдение для применения мер политического воздействия необязательно.
Далее, конституционно-правовое принуждение в обязательном порядке применяется за нарушение указанными ранее субъектами конституционно-правовых отношений предписаний конституционно-правовых норм, в то время как политическая ответственность может наступать за: утрату доверия, несовпадение политических взглядов, проведение различного политического курса.
Главным же отличием является то, что меры конституционно-правового принуждения применяются только в том случае, если в деянии лица наличествуют элементы состава конституционно-правового деликта. Если же, например, в деянии отсутствует такой элемент, как вина, то применение какой-либо меры конституционно-правового принуждения становится невозможным, и тогда реально применение лишь мер политического воздействия.
Принципиальное отличие мер конституционно-правового принуждения от иных видов государственного принуждения заключается в их содержании. Любая мера конституционно-правового принуждения может быть применена за ненадлежащее осуществление публичной власти, повлекшей причинение любого вида ущерба интересам граждан, государства, общества.
Основной проблемой применения мер конституционно-правового принуждения, в отличие от иных видов государственного принуждения, является отсутствие единого нормативно-правового акта, в котором закреплялись бы основания их применения, классификация, порядок и особенности применения за то или иное правонарушение, процедура обжалования применения конституционноправовых санкций, а также отмены неправосудных решений.
Итак, институт конституционно-правового принуждения, занимая особое место как в системе юридической ответственности, так и в механизме государственного принуждения, характеризуется наличием специфических черт, позволяющих отличать его от иных видов государственного принуждения. Это позволяет сделать следующие выводы.
1. В настоящее время наука конституционного права знает, признает такие применяемые к конституционной ответственности термины, как: конституционная, конституционно-правовая, государственно-правовая либо публичная ответственность, конституционно-правовая санкция, принуждение. Как нам представляется, наиболее точен термин «конституционно-правовая ответственность» как более полно отражающий признаки особого вида юридической ответственности, обеспечивающей реализацию норм отрасли конституционного права в целом. Однако, учитывая ее особенности и сложности применения, думается, что на данном этапе желательно меры воздействия именовать не «конституционно-правовой ответственностью», а «санкциями», «конституционноправовыми мерами принуждения».
2. Конституционно-правовое принуждение можно определить как усматриваемый в содержании норм конституционного права особый вид государственного принуждения, представляющий собой обязанность нести ответственность за нарушение конституционного законодательства, конституционных прав и свобод граждан и ненадлежащее осуществление публичной власти органами государственной власти и местного самоуправления, их должностными лицами.
3. Общими признаками конституционно-правового принуждения, по нашему мнению следует считать:
а) наличие оснований их применения;
б) определение конституционно-правового деликта основанием для применения любой меры конституционно-правового принуждения;
в) установление специальной процедуры привлечения к нему.
К специальным признакам конституционно-правового принуждения, думается, можно отнести:
а) особый субъект применения принуждения - органы публичной власти и их должностные лица;
б) особый предмет защиты посредством мер конституционно-правового принуждения -надлежащий порядок осуществления публичной власти;
в) нормативно-правовое регулирование применения мер конституционно-правового принуждения должно регламентироваться только нормами конституционного законодательства.
4. Целями мер конституционно-правового принуждения можно признать:
а) обеспечение реализации и защиты конституционных прав и свобод граждан;
б) охрану и обеспечение нормального порядка осуществления публичной власти;
в) понуждение органов государственной власти, местного самоуправления и их должностных лиц, участвующих в осуществлении публичной власти, к соблюдению предписаний норм Конституции РФ, конституционно-правового законодательства.
5. Конституционно-правовое принуждение (санкция) отличается от иных видов государственного принуждения (юридической ответственности) следующими признаками:
а) специфическим набором оснований для установления конкретной меры принуждения, применяемой к органу государственной власти, местного самоуправления или должностному лицу;
б) специфическими субъектами ответственности и применяемыми к ним специфическими санкциями;
в) отсутствием единого нормативно-правового акта, которым закреплялись бы основания для принуждения, классификация санкций, мер применения за то или иное правонарушение и механизм их применения.
6. Меры конституционно-правового принуждения по своей сути, назначению вправе быть отнесены к одному из институтов конституционного права в силу того, что имеют все признаки, присущие так называемой системе взаимосвязанных норм, регулирующих относительно самостоятельную совокупность общественных отношений32, таких как: субъекты и объекты, юридическая база, правоотношение, метод правового регулирования, правосубъектность.
7. Субъектами института конституционно-правового принуждения являются: юридические и физические лица, где к юридическим относятся:
- Правительство России;
- Конституционный Суд и система судебных органов;
- Генеральная прокуратура и система органов прокуратуры;
- иные органы государственной власти Российской Федерации и ее субъектов;
- органы местного самоуправления; общественные объединения.
К физическим лицам - субъектам института конституционно-правового принуждения относятся Президент, председатель и министры Правительства Российской Федерации, должностные лица органов государственной власти и субъектов Российской Федерации, члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы и представительных органов субъектов федерации, должностные лица органов местного самоуправления.
8. Объектами института конституционно-правового принуждения являются:
- общественные отношения, урегулированные нормами конституционного законодательства, обеспечиваемые и охраняемые ими права, свободы и законные интересы граждан;
- защищаемые конституционным законодательством и общепризнанными принципами и нормами международного права ценности материального и морального характера.
9. Юридическую базу института представляют:
- принципы и нормы Конституции Российской Федерации;
- конституционные федеральные законы;
- федеральные законы;
- конституции (уставы), законы субъектов Российской Федерации;
- уставы органов местного самоуправления;
- общепризнанные принципы и нормы международного права.
10. Конституционно-правовым отношением является та часть общественных отношений, которая урегулирована конституционным законодательством, складывается и действует во взаимоотношениях между государством и гражданами.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
11. Правосубъектность субъектов института составляет совокупность прав, обязанностей и ответственности, определенных нормами конституционного законодательства, находящихся в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.
Назначение и важность института конституционно-правового принуждения состоят в том, что он предназначен для осуществления, выполнения следующих социальных функций:
а) быть основой, эталоном организации, обеспечения эффективной охраны важнейших государственных интересов, имеющих первостепенное значение для граждан и общества -сохранность государственного строя, управляемости государства, суверенитета и территориальной целостности;
б) регламентировать взаимоотношения между органами государственной власти, органов государственной власти с гражданами, юридическими лицами и общественных объединений между собой и с гражданами, а также межгосударственные и межправительственные отношения;
в) корректировать поведение, взаимоотношения между субъектами конституционного права и конституционно-правовых отношений;
г) предупреждать как субъектов, так и участников конституционно-правовых отношений о нетерпимости, недопустимости отступления от предписаний конституционного законодательства;
д) обеспечивать применение правомерных, обоснованных, соразмерных содеянному конституционно-правовому деликту и наступившим последствиям, мер конституционно-правового принуждения к виновным лицам (юридическим и физическим);
е) надежно защищать материальные и моральные ценности, находящиеся под охраной конституционного законодательства.
Указанные нами функции - подтверждение того, что институт конституционно-правового принуждения является важнейшей гарантией обеспечения реализации и защиты прав, свобод и законных интересов граждан. Каждая отдельно взятая функция прямо либо опосредованно выступает частью названой гарантии, однако очень важно, чтобы они учитывались, применялись все вместе и постоянно совершенствовались с учетом происходящих изменений правового, экономического, социального, организационного характера.
1 Подробнее см.: Сырых В.М. Теория государства и права: Учебник. М., 1999. С. 206-222; Оксамытный В.В. Теория государства и права: Учебник. М., 2004. С. 325-335; Конституционное право: Учебник // Отв. ред. В.В. Лазарев. М., 1999. С. 45-50.
2 Подробнее см.: Конституционное право: Учебник / Отв. ред. В.В. Лазарев. М., 1999. С. 25-34; Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М., 1998. С. 35-41; Зиновьев А.В., Глущенко П.П. и др. Конституционное право России. М., 2006. С. 12-18.
3 См.: См.: Проект Основного закона Российской Империи // Конституционное государство: Сборник статей. СПб., 1905. С. 527.
4 См.: Нерсесянц B.C. Философия права: Учебник. М., 2001. С. 37-45.
5 См.: Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права: Учебник. М., 1995. С. 41-49.
6 См.: Гревцов Ю.И. Социология права: Курс лекций. СПб., 2001. С. 21-29.
7 См.: Труды Высшей следственной школы МВД СССР Вып. 9. Волгоград, 1974. С. 25-47.
8 См.: Глущенко П.П., Кикоть В.Я. Теория и практика социально-правовой защиты конституционных прав, свобод и
интересов граждан в Российской Федерации: Учебник. М:, 2002. С. 81-87.
9 См.: Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. М., 2000. С. 8.
10 См.: Баглай М.В. Указ. соч. С. 33-34.
11 См.: Безуглов А.А., Солдатов С.А. Конституционное право России. Т. 1. М, 2001. С. 31-37.
12 См.: Боброва Н.А., Зражевская Т.Д. Ответственность в системе гарантий конституционных норм. Воронеж, 1985. С. 69-75.
13 См.: Пылин В.В. Муниципальное право Российской Федерации: Учебник. СПб., 2003. С. 472-488.
14 См.: Конституции, уставы и договоры Российской Федерации на Северном Казказе. Ростов-н/Д., 1996. С. 212-225; Конституции зарубежных государств. М., 1996; Конституционное право развивающихся стран: Предмет, наука, источники. М., 1987. С. 231-237.
15 См.: Боброва Н.А., Зражевская Т.Д. Указ. соч. С. 69-70.
16 См.: Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М., 2002. С. 23; Емениен Г. Конституции, их история и значение в современном праве. СПб., 1906; Ковлер А.И. Конституция «формальная» и «реальная» // Полис. 1998. № 6. С. 25-29.
17 См.: Шиндяпина М.Д. Стадии юридической ответственности. М., 1998. С. 7-15; Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права. Л., 1965. С. 78-79; Комаров С.А. Общая теория государства и права. М., 1997. С. 361-362; Теория государства и права / Под ред. В.М. Карельского, В.Д. Перевалова. М., 1998. С. 415-416.
18 Недбайло П.Е. Система юридических гарантий применения советских правовых норм // Правоведение. 1971. № 3. С. 39-43.
19 См.: Тархов В.А. О юридической ответственности. Саратов, 1978. С. 3-17; Зражевская Т.Д. Ответственность по советскому государственному праву. Воронеж, 1980. С. 24.
20 См.: Бутусова Н.В. Российское государство как субъект конституционно-правовых отношений // Журнал российского права. 2003. № 6. С. 42-45.
21 См.: Боброва Н.А., Зражевская Т.Д. Указ. соч. С. 17-19.
22 См.: Невинский В.В. Конституционная ответственность и решения Конституционного Суда Российской Федерации / / Проблемы исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ решений Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ: Материалы Всероссийского совещания (Москва, 22 марта 2001г.). М., 2001. С. 102-105.
23 См.: Лейст О.Э. Методологические проблемы юридической ответственности // Проблемы теории государства и права. М., 1999. С. 469-484; Самощенко И.С., Фарухшин М.Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971. С. 42-43; Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 316-318; Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность (Очерк теории). М., 1976. С. 17-21.
24 См.: Петрухин И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. М., 1985. С. 92-95.
25 Подробнее см.: Безуглов А.А., Солдатов С.А. Указ. соч. С. 65-66; Кутафин О.Е. Предмет конституционного права. М., 2001. С. 383-386; Проблемы конституционно-правовой ответственности (по материалам конференции на юридическом факультете) // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2001. № 3. С. 123-125; Комаров С.А. Указ. соч. С. 360-362; Алексеев С.С. Общая теория социалистического права. Вып. 2. Свердловск, 1964. С. 197-199; Авдеенкова М., Дмитриев Ю. Конституционноправовая ответственность в России // Электронный документ http: www.Ydmitriev.ru/txt/0007.htm.
26 См.: Глущенко П.П. Институт многопартийности в Российской Федерации: теория и практика: Монография. СПб., 2006; Еременко Ю.П. Указ. соч. С. 160; Игнатенко В.В. Ответственность за нарушение законодательства о выборах и референдумах: основания и санкции. Иркутск, 1996. С. 3-7.
27 См.: Зражевская Т.Д. Ответственность по советскому государственному праву. Воронеж, 1980. С.30-33; Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М., 1998. С. 218-220; Лучин В.О. Ответственность в механизме реализации Конституции // Право и жизнь. 1992. № 1. С. 39; Шон Д.Т. Конституционная ответственность // Государство и право.1995. № 7. С.41-43.
28 См.: Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность субъектов Федерации: вопросы теории и проблемы реализации // Журнал российского права. 2000. № 2. С. 26-29.
29 См.: Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. М., 2000. С. 5-12.
30 См.: Конституционное право: Учебник / Отв. ред. В.В. Лазарев. М., 1999. С. 13-14.
31 См.: Конституционное право: Словарь / Отв. ред. В.В. Маклаков. М., 2001. С. 402-407.
32 См.: Сырых В.М. Теория государства и права: Учебник. М., 1999. С. 206-208; Алексеев С.С. Право. Опыт комплексного
исследования. М., 1999. С. 219-221.
М.П. Скобелева*, И.А. Соболь**
Гарантии депутатской деятельности как элемент конституционно-правового статуса депутата Федерального собрания Российской Федерации
Депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (далее по тексту - Государственной Думы) - это представитель многонационального народа России. В этом качестве Федеральный закон «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»1 определяет его права, обязанности и ответственность, позволяющие народному избраннику быть активным участником осуществления государственной власти в стране. Одним из основных элементов депутатского статуса, обеспечивающим такую возможность, являются гарантии депутатской деятельности.
Для эффективной практической реализации данного института имеет принципиальное значение научно обоснованное определение объекта депутатских гарантий, их объема и содержания. В словаре С.И. Ожегова слово «гарантия» означает «обеспечение»2 (от французского слова garantie -обеспечить). Таким образом, гарантия - это некоторое явление, обеспечивающее достижение определенного результата. «Если правовое явление не обеспечивает достижение цели, заложенной в сопрягаемом явлении, оно не может считаться гарантией»3. Целью же депутатских гарантий является беспрепятственное и эффективное осуществление деятельности парламентария. И это справедливо: ведь предоставление депутатам особых полномочий по управлению государством, законодательному регулированию общественной жизни, подразумевает не бездумное, «механическое» их осуществление, а принятие решений, адекватных интересам и потребностям человека, общества и государства, способных прогрессивно регулировать общественные отношения.
Эффективность депутатской деятельности можно представить в виде отношения реально достигнутых результатов к тем целям (задачам), которые перед ней ставились. При определении эффективности необходимо иметь в виду социальную оценку целей и результатов депутатской
* Соискатель кафедры конституционного права Санкт-Петербургского университета МВД России.
* Профессор кафедры международного права Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических
наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (31) 2006
