CC BY
37
А. И. Фалилеев
ИНОЯЗЫЧНЫЕ ВКРАПЛЕНИЯ В ИТИНЕРАРИИ СИМОНА СИМЕОНИСА1
В статье анализируются иноязычные вкрапления в средневековом латинском тексте Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybemia ad Terram Sanctam. Исследование показывает, что текст содержит большее количество среднеанглийских вкраплений, чем предлагалось ранее, а французские вкрапления, о чем неоднократно писалось, на самом деле, скорее, отсутствуют. Обсуждается значение этих и арабских вкраплений, в том числе и для предыстории текста, и в этой связи рассматривается ранее неучтенное сочинение, позаимствованное автором при создании Итинерария.
Ключевые слова: средневековые тексты, перевод, адаптация, диахроническая лингвистика, языковое варьирование, диглоссия.
Рассматриваемый в этой работе средневековый латинскии текст Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybernia ad Terram Sanctam известен по одной рукописи, Cambridge, Corpus Christi College, Parker Library, MS 407, которая датируется второй четвертью XIV века. Итинерарий был впервые издан в 1778 году Дж. Насмитом (Nasmith 1778: 3-73), но это издание признается совершенно неудовлетворительным, как с точки зрения непосредственной публикации текста, в котором редактор, помимо всего прочего, позволяет себе переписывать средневековый латинский текст в соответствии с нормами классической латинской прозы, так и с точки зрения его комментирования (см. Esposito 1911: 264-5 и 287; Esposito 1917: 335-336; Golubovich 1919: 244; Esposito 1960: 1). Полтора века спустя произведение было вновь издано Дж. Голубовичем в третьем томе издаваемой им серии Biblioteca bio-bibliografica della Terra Santa e dell'Oriente francescano (Golubovich 1919: 237-82), однако и это издание было подвернуто критике. Как отметил выдающийся исследователь гиберно-латинских текстов Марио Эспозито (1887-1975) в предисловии к своему изданию Итинерария (Esposito 1960: 1), кроме исправления очевидных
1 Исследование выполнено в рамках проекта РНФ № 17-18-01624. Автор благодарен С. В. Иванову, Е. А. Париной и С. Хьюиту за оказанную помощь в процессе написания этой статьи.
ошибок Дж. Насмита, текст Голубовича также содержит огромное количество неправильных чтений и несколько опечаток. Издание же самого Эспозито, вышедшее в престижной серии книг Дублинского Института Передовых Исследований Scriptores Latini Hiberniae (дополнительный тираж в 2010 г.), также было негативно воспринято рядом исследователей. Как было сформулировано одним из рецензентов этой книги, претензии Эспозито, предъявленные Насмиту и Голубовичу, вполне можно переадресовать и самому этому автору (Mac Niocaill 1961: 250). Кроме того, комментированный перевод текста Ю. Хоада (Hoade 1952: 1-46) был Эспозито неизвестен.
Несмотря на критику издания Эспозито, в этой статье ссылки на текст Итинерария даются именно по нему. Это позволит унифицировать комментарии, что является немаловажным подспорьем для нового издания этого произведения. В этой связи можно отметить, что Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybernia ad Terram Sanctam, к сожалению, после его издания в 1960 г. не привлекал должного внимания исследователей. Можно только выделить две небольшие статьи Д. Вассер-штайна, опубликованные в начале 80-х гг. в ирландском журнале Peritia, исследование К. Мёрфи описания Крита в этом произведении и ряд работ Р. Элси, где рассматриваются свидетельства Симона Симеониса о средневековой Албании, см. ссылки в Фалилеев 2012: 100 и 103-4. В конце прошлого века появился французский перевод всего текста К. Делюз, вышедший в 1997 г. с небольшим предисловием (Deluz 1997), и, конечно, отдельные замечания к тексту мы находим в различных работах, посвященных анализу итинерариев как жанра или отдельных регионов, посещенных пилигримами, см. напр., Graboi's 2003. Все эти исследования основываются, по понятным причинам, на издании Эспозито. С другой стороны, диги-тализация рукописи и свободный доступ к ней в Интернете (http://dms.stanford.edu/catalog/CCC407_keywords) позволяет корректировать чтения, воспроизведенные итальяно-ирландским ученым.
Итинерарий Симона Симеониса рассказывает о путешествии, предпринятом им вместе с другим францисканцем, Гуго Иллюминатором, из Ирландии в Святую землю и начатом весной 1323 г. Об авторе текста практически ничего не извест-
но, но то, что он тесно связан с Ирландией, как представляется, неоспоримо. Действительно, ссылки на Ирландию мы находим не только во фразе solum navitum в применении к этому острову (гл. 1), или в пассаже (гл. 26), в котором автор упоминает книги, которые он взял оттуда с собой в путешествие, но и в более неожиданных контекстах. Так, описывая обувь бедняков Египта, Симон сравнивает ее с обувью, которую носят ирландские дети (гл. 35), а описывая быстрых, небольших, но сильных египетских лошадей, он вспоминает, что они очень похожи на ирландских (гл. 44). При этом все исследователи соглашаются, что автор был не ирландцем-гэлом, а англо-ирландцем, на что указывает и его имя, Symon Semeonis, Симон сын Симона, см. Esposito 1917: 339 или Esposito 1960: 4-5. Как предложил О. Гвин в «Дополнительном комментарии», помещенном в Esposito 1960: 22, Semeonis рукописи следует править на Symonis или даже Simeonis, учитывая, что в богатых ирландских исторических материалах XIV века Semeonis неизвестно, в то время как filius Symonis или Fitz Symon встречаются достаточно регулярно. Тот же факт, что среди францисканцев в Ирландии этого времени было немало англо-ирландцев, не вызывает сомнений.
В пользу идентификации родного языка автора Итинирария как английского, а не ирландского можно привести и аргументы собственно лингвистические. В тексте этого произведения не встречается ни одного ирландского вкрапления, в то время как исследователи отмечают три английских заимствования (Hoade 1952: v, Esposito 1960: 120). Так, в главе 40 францисканец рассказывает о фрукте, произрастающем в Египте2, который он называет райским яблоком (poma paradisi). Фрукт растет не на дереве, а на высоком кусте, называемом musa, который был идентифицирован с растением musa paradisiaca (банан райский, о его названиях в средневековых европейских текстах см. Wis 1958), из арабск. mozeh, см. Esposito 1960: 65, прим. 8. Далее автор сообщает, что листья этого кустарника формой и цветом напоминают растение, которое по-английски называется radigche (que Anglice dicitur radigche). Правильность чтения этого фрагмента не вызывает сомнений (ср. Golubovich 1919:
2
Фрагменты о посещении Симоном Египта, рассматриваемые в этой работе, не анализируются в статье ОгаЪо18 2003.
263), и название растения легко читается в рукописи (однако ср. radigthe в издании Насмита и сомнения М. Эспозито в возможности идентификации этого английского слова в Esposito 1911: 278).
Идентичность этого слова со ср.-англ. radiche (также ср. написания radish(e), radik(e), raddik, redisch и т. д., см. MED, s. v.), как представляется, не вызывает сомнения, однако сравнение листьев Банана райского с листьями Редьки посевной (или Редьки огородной, Raphanus sativus) было охарактеризовано М. Эспозито как «достаточно причудливое» (Esposito 1918: 80). В своем издании Дж. Голубович выделяет слово курсивом, как и другие нелатинские вкрапления, однако в отличие от musa, которое он глоссирует в сноске как banane, radigche остается необъясненным (Golubovich 1919: 263). Аналогичным образом Ю. Хоад не испытывает никаких проблем с идентификацией musa, но полагает, что соотнести в этом контексте radigche с каким-либо растением остается трудной задачей (Hoade 1952: 22). Впрочем, еще в 1918 году Географический журнал опубликовал краткую заметку одного из своих читателей, в которой radigthe (recte: radigche) идентифицируется с англ. horse radish (Armoracia rusticana, syn. Cochlearia armoracia, о ботанической классификации см. Courter, Rhodes 1969: 156-7), т.е. хреном (Gleadow 1918: 272). М. Эспозито упоминает об этой идентификации в своём издании текста, однако никак её не комментирует, оставляя в переводе выделенное курсивом radigche (Esposito 1960: 67 и сн. 1). Как представляется, только К. Делюз полностью и безоговорочно восприняла эту интерпретацию - она переводит это слово как raifort 'хрен' (Deluz 1997: 980, сн. 4).
Причины достаточно скептического отношения М. Эспозито к предложенной идентификации radigche текста с хреном объяснимы. Считается, что хрен распространился из северной части восточной Европы на запад (см. Courter, Rhodes 1969: 156), а в английском языке слово horseradish впервые зафиксировано в 1597 году (OED s.v.). Время появления хрена на Британских островах остается дискуссионным. Так, Уильям Тёрнер в 1548 г. писал: «Armoracia is named in greke Raphanis it groweth not in England that I wotte of, but it groweth in Italy and it is called Larmoratia, it myght be called in englishe if we had it, wyld Radish, it is hote of complexion» (Britten 1851: 15). Крупнейший
современный специалист по средневековым английским фито-нимам Тони Хант в своём обобщающем труде специально не рассматривает хрен, но включает его (опосредованно) в анализ среднеанглийских соответствий лат. raphanus, к которым, в первую очередь, принадлежит ср.-англ. radish 'редька', Hunt 1989: 219 и 301. Ср.-англ. rave глоссируется в MED, s.v. как «a radish plant (Raphanus sativus)», а в сочетании с прилагательным wild 'дикий' (wilde raues, вторая четверть XV века, ср. wyld Radish Тёрнера) - с вопросительным знаком - как «a horseradish plant (Armoracia rusticana)». С некоторым сомнением включают хрен в список идентифицированных растений средневековой Англии и археологи, см., напр. Moffett 2006: 44.
Примечательно, что в своей первой аттестации англ. horseradish соответствует лат. raphanus rusticanus, а соотнесение хрена с raphanus является достаточно традиционным в истории, ср. Courter, Rhodes 1969: 157. Это вызывает еще большую путаницу в попытках идентификации хрена в средневековых источниках и текстах начала Нового Времени. Нередко эту же путаницу допускают и современные филологи. Что же касается radigche в тексте Симона, то следует обратить и на многозначность этого термина, отмеченную Уильямом Тёрнером в 1548: «Radix is called in greeke Raphanos, in englishe a radice or radishe, in duche rattich, in frenche raforte. There are two kindes of radice, the one is the commune radice wyth the longe roote, and that is called in latine Radix Cleonea and algidgsis radix. The other kynde hath a rounde roote lyke a rape, and thys is called radix Beotia and radix Syriaca. The former kynde groweth communely in Englande, but I haue sene the seconde kynde no where els sauynge onely in high Almany, thys maye be called in englishe, an Alman radice, or rape radice» (Britten 1851: 66-7). При всех вопросах, связанных с точным установлением семантики слова, (средне-)английское происхождение radigche вряд ли может вызывать сомнения.
Второе эксплицитное упоминание английского языка мы встречаем в главе 46 Итинерария в описании одного из растений, идущего на корм скоту в Египте, herba que dicitur trifolium bestiale, за которым следует Anglice vero и название его на среднеанглийском. Среднеанглийское слово было прочитано как convigrays Дж. Насмитом и Дж. Голубовичем (ср. перевод Хоада, «a herb, which is called animal trifolium, in English however convigrays», Hoade 1952: 25 и сомнения М. Эспозито о
возможности идентификации этого растения с известными английскими фитонимами, высказанные в работе Esposito 1911: 281). Дж. Голубович, который также придерживается чтения convigrays, выделяет слово курсивом, но не дает никаких к нему примечаний (Golubovich 1919: 266). Много лет спустя М. Эспо-зито, однако, прочитал это слово как cowigrays (Esposito 1960: 70), ср. удивляющий французский перевод этого пассажа «trifolium, en anglais cowigrass (trèfle)» в Deluz 1997: 983, если мы не имеем здесь дело с элементарной опечаткой.
Расхождения во мнениях может вызывать точное чтение этого названия растения в рукописи, но не его идентификация. Так, еще в 1918 году Эспозито предположил, что тут мы имеем дело с разновидностью клевера (Trifolium medium), называемого по-английски cow-grass (Esposito 1918: 82, ср. Esposito 1960: 70). Примечательно, что ирландо-итальянский ученый полностью отдавал себе отчет в том, что в английском языке слово cow-grass зафиксировано только в конце XVIII века - об этом говорит его ссылка на Оксфордский словарь английского языка, в котором приводятся ранние аттестации лексемы. Почти век спустя ситуация не изменилась, и это авторитетнейшее издание, как и во времена Эспозито, дает те же самые ранние фиксации этой лексемы, s. a. 1789 «Rib-grass, fitch-grass, cow-grass» и s. a. 1797 «A grass called cow-grass .. very similar to clover, only that the stem is solid instead of tubical», см. OED, s. v. Если М. Эспозито прав (ср. написания в среднеанглийском слов 'корова' как kow, ko we / cowe, kowh, 'трава' -grasys, gresys и встречающиеся в этот период фитонимы с этим словом в качестве второго компонента foure-leued gras, iij levid grasse или swynys grees (swynes gersse, swyneskarse), см. MED s. vv. cou и gras), то в Итинерарии Симона Симеониса XIV века мы находим самое раннее упоминание этого английского растения. Нежелание редакторов Оксфордского словаря включить эту аттестацию, в принципе, объяснимо, однако ссылка на этот текст была бы, как представляется, уместной. Попутно можно отметить, что в классическом обзоре средневековых английских фитонимов Т. Ханта (Hunt 1989), где, к примеру, приводятся Cow weed, Cowort или Cow Rattle, это название не упоминается.
Следует также вспомнить и о том, что рукопись Corpus Christi College 407, благодаря которой рассматриваемый текст и
дошел до наших дней, не является автографом произведения. Копия эта была сделана в Нориджском приорате (Норидж, Норфолк), ср. Liber fratris Symonis Ргюпб Norwic на первой странице рукописи, между 1335 и 1352 гг. Владелец рукописи легко идентифицируется - этим человеком был Симон Бозоун (Simon Bozoun), приор Нориджа в 1344-1352 гг., известный собиратель книг, в коллекции которого было и несколько сочинений, посвященных путешествиям на восток (см., напр., Dodwell 1979: 49-50). М. Эспозито (Esposito 1960, 2-3) не исключает возможность, что английский писец мог сделать копию даже с самого оригинала, а саму эту копию характеризует как небрежную (careless, ср. Hoade 1952: iv), см. также Mac Niocaill 1961: 249-50, где впервые говорится и о втором писце этого манускрипта, оставившем маргиналии. Были ли среднеанглийские вкрапления в текст частью оригинала, или они появились при переписке текста как глоссы, невозможно доказать в отсутствие других списков.
Впрочем, ряд наблюдений над другими текстами, включенными в эту часть рукописи, выделяемую М. Эспозито как единое целое (Esposito 1960: 2), позволяют предположить, что переписчик, скорее, не был автором этих глосс. Так, за рассматриваемым Итинерарием в манускрипте (ff. 37a-67a) следует «Путешествие в восточные страны» Гильома де Рубрука (Itinerarium fratris Willielmi de Rubruquis de ordine fratrum Minorum, Galli, Anno gratiae 1253 ad partes Orientales). Сравнение копии этого произведения, сохранившейся в рукописи Cambridge, Corpus Christi College, Parker Library, MS 407, с другими его копиями (см. обзор рукописей в Jackson, Morgan 1990: 52-3) говорит о том, что переписчику были чужды тенденции к инновации. Текст этот изобилует ошибочными написаниями (striugunt вместо stringunt, rusticis вместо justiciis, nollem вместо vellem и т. д.), замены типа illud вместо istud, или tamen вместо tunc редки, а количество добавлений (напр. verbis acris при verbis в других списках) несущественно. Можно добавить, что П. Джексон и Д. Морган отмечают несколько случаев, где наша рукопись сохраняет первоначальное чтение, однако то же написание мы находим и в рукописи Cambridge, Corpus Christi College, MS 66A (см. Jackson, Morgan 1990: 74 и 128). Сразу за копией произведения Гильома де Рубрука в нашем манускрипте следует текст
«Описание восточных земель» другого францисканца -Одорико Порденоне (ff. 69а-91а). На данный момент от сопоставления особенностей «Описания восточных земель» в манускрипте Cambridge, Corpus Christi College, Parker Library, MS 407 с другими копиями следует отказаться по этическим соображениям. Дело в том, что несколько лет тому назад М. О'Дохерти начала комплексное исследование всех рукописей, содержащих произведение Одорико Порденоне и записанных в средневековой Англии (см. O'Doherty 2009), и результата этого исследования нужно дождаться. Впрочем, в рабочем порядке можно высказать мнение, что копия этого текста в нашем манускрипте также не указывает на инновационные тенденции писца, и, таким образом, скорее всего, глоссы в Итинерарии ирландского францисканца не являются поздним добавлением.
Попутно можно отметить следующее. Интерес приора Нориджа, в чьей коллекции была эта рукопись, к путешествиям на восток известен (ср. Dodwell 1979: 49). В его библиотеке был и латинский перевод Корана, и значительное количество итинерариев, включая «Книгу чудес света» Марко Поло. В этой связи можно добавить два наблюдения. Во-первых, библиотеке Симона Бозоуна принадлежала не одна копия «Описание восточных земель» Одорико Порденоне, а две: вторую мы находим в рукописи British Library, Royal MS 14. C.13. Во-вторых, выделенную М. Эспозито по палеографическим соображениям часть рукописи Cambridge, Corpus Christi College, Parker Library, MS 407, в которую входят эти три произведения, объединяют еще несколько особенностей. Так, все представленные в ней тексты являются итинерариями, и, таким образом, мы имеем дело со специально скомпилированной антологией. Небезынтересно и то, что все собранные здесь тексты принадлежат францисканцам, а Норидж в XIV веке был одним из семи образовательных и интеллектуальных центров этого нищенствующего ордена в Англии (Dodwell 1979: 50). Для исследования же текстуальной истории Итинерария ирландского францисканца, как представляется, немаловажно, что за каждым текстом переписчик оставляет несколько незаполненных страниц. Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybernia ad Terram Sanctam неожиданно обрывается на рассказе о Святой земле и не
содержит рассказа об обратном путешествии, хотя в тексте существуют соответствующие отсылки. Как считает М. Эспо-зито (Esposito 196g: 3), в распоряжении переписчика из Нориджа мог быть незаконченный автограф этого произведения. Тот же факт, что после каждого, даже законченного, копируемого произведения он оставлял свободное место, как представляется, не привлекал пока должного внимания, хотя он был отмечен практически всеми исследователями этой рукописи.
И, наконец, третье английское вкрапление, о котором упоминают исследователи, мы находим в главе 19 Итинерария, в которой описывается посещение южной Греции. В Порто Кагио (Portus de Quayl текста, венец. Porto Quaglio, франц. Port des Cailles), как пишет автор, столь много перепелов, что за 1B птиц дают один венецианский гроссо. Латинск. coturnics 'обыкновенный перепел, или перепёлка' (Coturnix coturnix) глоссируется в тексте ср.-англ. словом, также означающим эту птицу, ubi tot coturnices sive quaylis reperiuntur. Издание Дж. Голубовича содержит здесь quaylie (Golubovich 1919: 253), но это, похоже, опечатка, так как слово легко читается, ср. также Esposito 1917: 34б, где quaylis. В данном случае глосса не идентифицируется эксплицитно как английская в самом тексте, но слово хорошо известно по среднеанглийским текстам, см. MED s.v. quail(e) и OED s. v. quail. Примечательно, что название птицы зафиксировано в нескольких источниках в той же орфографии, что мы находим и в Итинерарии. Похоже, в нашем случае мы имеем опять дело с самой ранней фиксацией, не отмеченной в указанных авторитетных словарях.
Английское слово carob (carob-tree) означает рожковое дерево (Ceratonia siliqua), и, согласно Оксфордскому словарю английского языка, впервые зафиксировано в 154B году ботаником Уильямом Тёрнером («It may be called in english a Carobe tree», Britten 1B51: 73), см. OED s. v. Оно известно в различных написаниях, ср. напр. carobe, carrob, carabe, carubbe, или caroub. В Итинерарии (гл. B4) же имеется пассаж, рассказывающий об источниках мёда у сарацинов, одним из которых названо дерево, называемое carub (que carub nuncupatur, точность чтения слова не вызывает сомнения, ср. Golubovich 1919: 27B), которое также было идентифицировано с этим дендронимом. Имеем ли мы дело и в этом случае с незафиксированным ранее первым случаем использования английского слова? Ответ на
этот вопрос является отрицательным, и М. Эспозито вполне резонно не включил его в список английских вкраплений в текст, и разумно сопоставлял его с арабским названием kharrüba (см. Esposito 1918: 91; 1960: 101 и 119-120). Однако рассматривать carub в качестве собственно арабского вкрапления в текст было бы необоснованно - оно давно уже считается средневековым латинским словом, заимствованным из арабского, см. Latham 1976: 126 s. v. caraba, -obia (в скобках можно отметить, что согласно OED, s.v. carob, в английский оно пришло из французского). Омонимичное название монеты carub, которое встречается в главе 38 (с пояснением, moneta parva cuprea ver erea), также является заимствованием из арабского, см. Latham 1976: 126 s.v. carabia. Попутно можно отметить, что автор Итинерария весьма внимателен к вопросам денежного обращения в местах, которые он посещает 3 , а в тексте произведения имеется целый ряд слов арабского происхождения. Кроме рассмотренных здесь примеров и упомянутого выше musa, см. индекс в Esposito 1960: 119, к которому inter alia следует добавить весьма частотное admiraldus, ср. главы 24-7, 51-2 и т. д.
Более сложной, как представляется, может оказаться интерпретация слова cocatrix, встречающегося в главе 41 Итинерария. В ней рассказывается о живущем в Ниле похожем на дракона животном, пожирающем людей и коней, поймав их в воде или на берегу. Его называют cocatrix ^t ista animalia cocatrix vulgariter appellantur), и идентификация животного с крокодилом не вызывает сомнений. Лингвистически же слово было интерпретировано по-разному. Так, Дж. Голубович выделяет его в своём издании курсивом, как и другие не-латинские слова, но воздерживается от комментария и лишь дает в сноске итальянский перевод слова, coccodrillo (Golubovich 1919: 264). Ю. Хоад (Hoade 1952: 23) переводит этот фрагмент как «these animals are commonly called crocodiles», а К. Делюз (Deluz 1997: 981) - «cet animal est appelé par les gens cocatrix». Примечательно в этой связи то, что М. Эспозито настаивает на
3
Ср. главы 16, 17, 38, 41 или 45; о меняющемся отношении францисканцев к деньгам в средние века см. литературу, приведенную в Jackson, Morgan 1990: 69; о монетах Египта этого периода см. Bacharach 1983.
интерпретации этого слова как французского, Esposito 1960: 67 прим. 4 и 121.
Действительно, средневековое французское cocatris (также coc-, coqu-, kok-, cauc-) хорошо известно лексикологам, однако эта идентификация представляется отнюдь не безоговорочной. Во-первых, французское слово было заимствовано в среднеанглийский, см. MED s. v. cocatrice и OED s. v. cockatrice; о семантике см. великолепное исследование Breiner 1979. Таким образом, теоретически возможно рассматривать его как очередное (четвертое) английское вкрапление в текст Итинерария. В достаточно представительном корпусе его среднеанглийских аттестаций, впрочем, мы не находим ни одного написания слова с конечным -ix (в то время как в средневековом французском они встречаются), но теоретически это можно было бы объяснить попыткой автора (или переписчика) латинизировать лексему. При этом надо учитывать, что текст фрагмента не содержит никаких указаний на смену языкового кода, и vulgariter (appellantur) переведенное М. Эспозито как «is called by the people» в тексте и «in the vernacular» в индексе (Esposito 1960: 67 и 124) скорее должно отсылать к местному названию животного. Однако понятно, что приведенное слово местным не является - cocatris впервые появляется в средневековой Франции (Breiner 1979: 30). Хотя в поздних глоссариях, в том числе и на Британских островах, форма рассматривается как латинская, средневековая латынь использует для обозначения этого животного слово cocodrilus (лат. crocodilus, из греческого), давшее ср.-англ. cocodrille vel sim., ср. в Catholicon Anglicum (XV в.), Cocatrice: Basiliscus, Cocadrillus (о семантике см. Breiner 1979). О названии крокодила в средневековых европейских источниках см., к примеру, Nestorov 2013 и приведенную в этой работе литературу.
При исследовании этого пассажа следует обратить внимание и на следующий, достаточно неожиданный, факт. Предложение ista animalia cocatrix vulgaliter appellantur при описании Нила мы находим не только в рассматриваемом Итинерарии, но и - дословно! - в сочинении Flos Historiarum Terre Orientis армянского аристократа Гетума из Корикоса (RHC: xxiii-cxliii и 111-363, в русской традиции - Хетум Патмич, Гайтон и т. д.), которое известно русскоязычному читателю по ряду фрагментов, переведенных Н. Гореловым или А. Л. Осипяном,
которому принадлежит и ряд важных исследований этого текста, см., напр., Осипян 2009. «Цветник историй стран Востока» (фр. «Fleurs des histories de la terre d'Orient») был продиктован автором в 1307 г. на французском языке, и в этом же году этот текст появился в латинском переводе (RHC: lix). Интересующий нас фрагмент содержится в десятой главе четвертой книги сочинения (De condicione et statu regni Egipti), и его сопоставление с пассажем Итинерария поразительно, ср.
HraHepapHH (ra. 41) reTyM (RHC, 348)
Hic autem fluvius posset in multis aliis a predictis commendari, nisi esset quod quedam animalia pessima resident in eo, que sunt ad similitudinem draconis. Devorant quidem equos et homines in flumine si inveniant, [et] etiam super ripam devorare non postponunt. Et ista ammalia (animalia ?) cocatrix vulgariter appellantur. Habundanciam habet bonorum piscium et posset per omnia com-mendari, nisi esset quod quedam pessima animalia resident in eodem, que ad similitudinem sunt draconis, et devorant equos et homines [et alia quaecumque animalia] in flumine, si inveniant et eciam supra rippam; et ista animalia cocatrix vulgariter appellantur.
Схожесть этих двух фрагментов уже была отмечена (ср. Nestorov 2013: 46-7), однако ее значение обошло внимание исследователей иноязычных вкраплений в рассматриваемый текст и, в целом, предыстории Итинерария. Резонно предположить, что автор (или даже редактор, но см. выше) Итинерария позаимствовал этот фрагмент из «Цветника историй стран Востока». Известно более тридцати латинских копий произведения Гетума, в том числе и несколько манускриптов XIV века в Англии, напр. Royal MS 14 C IV или Cambridge University Library MS DD 1 17, см. RHC: ciii-civ. Как было уже отмечено (Фалилеев 2012: 102), текстуальное исследование Итинерария нуждается в продолжении, и составной частью его должно быть сопоставление всего этого текста с «Цветником историй стран Востока». При этом нужно отметить, что четвертая книга Цветника Гетума, где мы и находим этот фрагмент, как полагают исследователи (см. RHC: lxiii), не была составной частью оригинального французского сочинения «Fleurs des histories de la terre d'Orient», а была добавлена уже в латинский перевод, Flos Historiarum Terre Orientis. Уже с него
глава была переведена на французский (где предложение выглядит как e celes bestes sont appellées Cocatris, RHC: 233) и добавлена к основному французскому тексту. В любом случае, вопрос о французском вкраплении cocatrix в тексте Итинера-рия ирландского францисканца должен быть, таким образом, снят.
В этой связи следует обратить внимание и на другие, как считает М. Эспозито (Esposito 1960: 121), средневековые французские вкрапления в рассматриваемом тексте. Оставив в стороне апеллятивы (Notre Dame de Balonye, Conflent, Mostrel и de la Cave) равно как и рассмотренный выше cocatrix, таких обнаруживается два. Первое из них встречается в главе 45, в которой говорится о том, что египетский султан отдаёт три тысячи драхм за gerfaucones. М. Эспозито переводит это слово как 'gerfalcon', а в индексе под этим словом сообщает следующее: «old French for gerfalcones, gyrofalcones, gerfalcons or large falcons» (Esposito 1960: 71 и 121). Дж. Голубович никак не комментирует этот фрагмент, лишь выделяя курсивом gerfaucones и не приводя при этом никаких пояснений (Golubovich 1919: 265), а К. Делюз (Deluz 1997: 9B2), похоже, следует за интерпретацией Эспозито и в своем переводе использует фр. соответствие gerfaut также в единственном числе. Однако уже до Эспозито и Делюз это слово было понято как форма множественного числа (gerfalcons, Hoade 1952: 25). Что же касается анализа этого слова как французского вкрапления в текст Итинерария, то можно отметить следующее. Действительно, старо-французское слово gerfaucon достаточно хорошо известно, и оно было заимствовано в среднеанглийский, см. OED s.v. gyrfalcon. Слово весьма частотно в средневековых английских источниках, где оно встречается в различных написаниях, ср. (1209) In expensis militis venientis propter girfaucones domini Regis, vj d., (са. 1330) He schal bring to ^e turment ^at day.. A gerfauk [Girfauk] ^at is milke white или Pemperour of-sent his foules ^o, Oscuriis, faucouns, & ierfaukes also или (13BG) An C of gyrfacouns y asky..& an hundred of whyte steeds, см. MED s. v. Таким образом, вполне логично предположить, что gerfaucones текста представляет собой не французское, а, как ожидалось бы из вышесказанного, очередное среднеанглийское вкрапление, не оформленное, как и в случае с quaylis (см. выше) как глосса. В скобках можно
также отметить, что упомянутый выше Гильом де Рубрук, который действительно использует в своем латинском «Путешествии в восточные страны» ряд французских вкраплений, что объясняется и происхождением автора, несколько раз заменят латинские слова французскими (carpes мн. число 'карпы', reubarbe 'ревень', см. Jackson, Morgan 1990: 191 и 197). Любопытно, что в его тексте, копия которого имеется и в манускрипте, содержащем наш Итинерарий, имеется фраза falcones girfaus erodios, где соответствующее старофр. gerfaus (совр. фр. gerfaut) используется как пояснение к латинскому наименованию этой же птицы, см. обсуждение с дальнейшей библиографией в Jackson, Morgan 1990: 85.
Со вторым французским вкраплением - geles - тоже не все так просто. Оно встречается в главе 86, где рассказывается о поселении, que Salathia (= Es-Salahieh, Es-Salihich) dicta est, в котором так много водоплавающих птиц, особенно уток, что quoniam in ipsa octo duabus dragmis, et geles decem etiam duabus dragmis communiter venduntur. Похоже, это предложение вызвало недоумение у всех исследователей текста. Дж. Голубович (Golubovich 1919: 279) приводит этот фрагмент так, quia in ipsa octo, duabus dragmis, et geles decem, etiam duabus dragmis, communiter venduntur. Следует обратить внимание на пунктуацию этого предложения, отличную от пунктуации фрагмента в издании Esposito 1960: 102, приведенного выше, выделение geles курсивом и отсутствие каких-либо примечаний к этому слову. В своем переводе Ю. Хоад (Hoade 1952: 42), очевидно, следует за Голубовичем, «it abounds in aquatic birds, and especially ducks, because there eight are usually bought for two drammas and ten geles, and also two drammas», и также не комментируя geles. Слово было не понято и оставлено без перевода и комментариев первоначально и у М. Эспозито (Esposito 1918: 92), однако спустя полвека он предложил элегантную и достаточно остроумную его интерпретацию.
Согласно Эспозито, слово является французским: ср. «geles is perhaps the French geline, gelinotte, chicken» (Esposito 1960: 103 прим. 3). Конечно, сомнительно бы ожидать в этом фрагменте, рассказывающем о водоплавающих птицах, упоминание курицы (но ср. у К. Делюз, «on peut en acheter huit [oies] pour deux dracmes et dix poules pour le meme prix», Deluz 1997: 994). Скорее, судя по контексту, речь тут может идти о птенцах, хотя
в старофранцузском зафиксировано слово canet 'утенок, маленькая утка'. Впрочем, не исключено, что приводимое Эспозито старофранцузское слово могло обозначать и детенышей других птиц, ср. в этой связи pucin (pocin, posine, pouchin и т. д.), означающее и собственно цыпленка, и применяемое в отношении детенышей других птиц.
Но зачем автору использовать это уникальное французское вкрапление в своем тексте? Если бы он забыл латинский термин, anaticula, или не хотел бы им воспользоваться, почему бы не перейти и тут на родной язык, где соответствие, конечно, имеется, ср. Dookelynge: Anatinus в английском глоссарии XV в. Более того, возможны и другие стратегии донесения до читателей этого текста своей идеи, ср. лат. pullus, определяемое в среднеанглийском глоссарии как chiken uel brid, или хорошо зафиксированное в средневековом французском oisillonet 'маленькая птица'. Эти вопросы, конечно, останутся без ответа, и, в принципе, интерпретацию, предложенную М. Эспозито, полностью исключать не следует. При этом, однако, следует принять во внимание несколько сомнений в ее правильности. Так, смущает уже написание этого слова в тексте ирландского францисканца, однако это можно было объяснить небрежностью переписчика, который мог и не понять рассматриваемый фрагмент сочинения. Однако еще больше сомнений вызывает сам факт этого уникального французского вкрапления. Хотя соответствующее слово хорошо известно и в англонормандских источниках, где оно (pl. geluns, gelinis и kelines) означает курицу, и вполне возможно, что автор текста мог знать, по крайней мере, в какой-то степени и этот язык, нет, по-видимому, никаких оснований полагать, что Симеон в принципе использовал слова неороманских языков при написании своего сочинения. Это, конечно, не касается ряда использованных им апеллятивов.
Как представляется, возможны и другие объяснения. Так, с учетом сказанного выше о cocatrix, нельзя исключить возможность того, что фрагмент был позаимствован из какого-то другого сочинения. Более гипотетическим могло бы быть предположение, что geles в этом пассаже отсылает к некой денежной единице - как было упомянуто выше, автор уделяет достаточно внимания к монетарным отношениям в посещенных им регионах. Однако в таком случае были бы необходимы
манипуляции с текстом, и названий монет, как-либо сопоставимых с этим словом, в Египте в этот период не зафиксировано, cp. Bacharach 1983. Сходно выглядящее англо-нормандское geleis, означающее медузу, использовалось и для обозначения каких-то съедобных моллюсков, но в этой фразе речь идет о птицах. Другое направление в поиске ответа задает сам М. Эспозито в индексе к своей работе, где он не только глоссирует geles как «perhaps the French geline, gelinotte», но и «some kind of sea-bird» (Esposito 1960: 121)4. В таком случае, мы имеем дело не с утенком, а некой другой птицей, и нельзя исключить возможность того, что тут перед нами - очередное заимствование из арабского, и по формальным признакам оно напоминает форму множественного числа имени существительного. Идентифицировать это заимствование точно не представляется возможным, также в связи с тем, что ирландский францисканец может не совсем точно передавать в своем сочинении арабские слова, как, например, в главе 59, где мы находим geraufak (арабск. zaràfah 'жираф', Esposito 1960: 121), или в главе 28, где используется keyentes, форма множественного числа арабского существительного kanïsa 'церковь' (Esposito 1960: 51, recte kanaa'is). Примечательно, что мы не находим это последнее слово в списке латинских слов арабского происхождения на букву с- (Latham 1976), и, таким образом, можно предположить, что geles встречается также исключительно только в нашем Итинерарии. По указанным причинам, к которым нужно добавить и возможную ошибку переписчика, любая арабская параллель, предложенная для geles, не может быть убедительной, но ср., напр., hajal- 'куропатка' или salwà 'перепел'.
Проведенный в этой работе анализ нелатинских вкраплений в текст Итинерария, о необходимости которого было уже в свое время сказано (ср. Фалилеев 2012: 102) приводит к важным результатам. Вопреки принятому мнению, очень похоже, что в тексте нет ни одного французского слова. Более того, исследование показало, что один из традиционно рассматриваемых в этой связи фрагментов был на самом деле позаимствован у более раннего автора, и это наблюдение позволят значительно скорректировать взгляды на предысторию текста.
4 В более ранних работах Эспозито придерживается именно этого мнения, ср. Е8ро8ко 1918: 92.
Английские вкрапления, особенно помеченные как таковые в тексте, весьма интересны не только потому, что они подтверждают англо-ирландское происхождение автора, что уже отмечалось, но и так как они в ряде случаев дают самую раннюю фиксацию среднеанглийского слова. Более того, к устоявшемуся списку из трех английских слов в Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybernia ad Terram Sanctam теперь можно добавить и четвертое. При этом, однако, следует учесть и тот факт, что часть из них была заимствована из англо-нормандского, и все они относятся к т. н. «культурной лексике», что, теоретически, может позволить (также с учетом англ.-норм. geleis, палеографически сложного cowigrays и нашего недостаточного знания источников, используемых автором) не упускать из вида и эту перспективу исследования текста.
В этой связи также можно вспомнить и о том, что подобные сочинения имеют значение и для историко-лингвистических наблюдений благодаря замечаниям их авторов на лингвистические темы. Так, уже неоднократно упоминавшийся Гильом де Рубрук сообщает, что татары не могут произносить «B», и что уйгурский язык является предком тюркского и куманского (Jackson, Morgan 1990: 139 и 159). Произведение Симона также примечательно и в этом отношении. Так, в главе 32 автор сопоставляет звучание и алфавит арабского и еврейского языков (et lingua Arabica sive Saracenica, que multum cum Hebreorum gutturizantium lingua concordat, quamvis elementa sunt totaliter diversa), а в главе 17 он сообщает, что албанцы говорят на своем собственном языке (ср. Фалилеев 2012: 101). Эти (и подобные) фразы основываются на собственных наблюдениях, но, скажем, в предыдущей главе автор сообщает, что славяне Далмации языком похожи на богемцев (Sclavi enim sunt Boeys in lingua multum conformes). Это сообщение интересно тем, что в нашем распоряжении нет никаких сведений о том, что Симеон когда-либо бывал в Чехии - исследователи полагают, что и в Англии он оказался в первый раз в жизни в процессе именно этого паломничества, cp. Esposito 1960: 5. Где он услышал чешский язык остается вопросом.
Библиография
Bacharach, J. 1983: Monetary Movements in Medieval Egypt, 1171-1517. In: Precious Metals in the Later Medieval and Early Modern Worlds. Durham, 159-182. Breiner, L. A. 1979: The Career of the Cockatrice. Isis 70, 30-47. Britten, J. 1851: The Names of Herbes by William Turner, A.D. 1548. London.
Courter, J. W., Rhodes, A. M. 1969: Historical Notes on Horseradish.
Economic Botany 23, 156-164. Deluz, Ch. 1997: Le voyage de Symon Semeonis d'Irlande en Terre sainte. In: Croisades et pèlerinages. Récits, chroniques et voyages en Terre Sainte, Xif-XVf siècle. Paris, 959-995. Dodwell, B. 1979: History and the monks of Norwich cathedral priory.
Reading Medieval Studies 5, 38-56. Esposito, M. 1911: The Pilgrimage of an Irish Franciscan in A.D. 1322.
Hermathena 16 (37), 264-287. Esposito, M. 1917: The Pilgrimage of Symon Semeonis: A Contribution to the History of Mediœval Travel. The Geographical Journal 50, 335-352.
Esposito, M. 1918: The Pilgrimage of Symon Semeonis: A Contribution to the History of Mediœval Travel (Continued). The Geographical Journal 51, 77-96.
Esposito, M. 1960: Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybernia ad Terram Sanctam. Dublin.
Falileev, A. I. 2012: [Once more about Irishmen in Medieval Albania]. In:
Albanskaya filologiya. Balkanistika, Problemy yazykoznaniya [Albanian Philology. Balkan Studies. Linguistic Problems]. St. Petersburg, 99-104. Фалилеев, А. И. 2012: Еще раз об ирландцах в средневековой Албании // Албанская филология. Балканистика. Проблемы языкознания. СПб., 99-104. Gleadow, F. 1918: The Radigthe of Symon Semeonis. The Geographical Journal 51, 272.
Golubovich, G. 1919: Itinerarium fratrum Symonis Semeonis et Hugonis Illuminatoris Ordinis fratrum Minorum professorum ad Terram Sanctam A.D. 1322. In: Biblioteca bio-bibliografica della Terra Santa e dell'Oriente francescano. Vol. 3. Firenze, 237-282. Graboïs, A. 2003: La description de l'Egypte au XIVe siècle par les pèlerins et les voyageurs occidentaux. Le Moyen Âge 109, 529-543. Hoade, E. 1952: Western pilgrims. Jerusalem. Hunt, T. 1989: Plant Names of Medieval England. Cambridge. Jackson, P. A., Morgan, D. 1990: The mission of Friar William of Rubruck. London.
Latham, J. D. 1976: Arabic into Medieval Latin (2): Letter C. Journal of
Semitic Studies 21, 120-137. Mac Niocaill, G. Rev. 1961: Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybernia ad Terram Sanctam by Mario Esposito. Studia Hibernica 1, 248251.
MED = Kurath, H., Kuhn, S. M., Lewis, R. (eds.). 1954-: Middle English dictionary. Ann Arbor.
Moffett, L. 2006: The Archaeology of Medieval Plant Foods. In: Food in
Medieval England. Oxford, 41-55. Nasmith, J. 1778: Itineraria Symonis Simeonis et Willelmi de Worcester. Cambridge.
Nestorov, M. 2013: Killing and Being Killed. The Medieval Crocodile
Story. MA Thesis. Budapest. O'Doherty, M. 2009: The viaggio in Inghilterra of a viaggio in Oriente: Odorico da Pordenon's Itinerarium from Italy to England. Italian Studies, 64, 198-220. OED = Oxford English Dictionary Online. Oxford University
Press. http://www.oed.com/ Osypyan, A. L. 2009: [The description of Komania by Hayton of Corycus as a source for the history of the East European steppes]. In: Studia historica Europae Orientalis . 2. Minsk, 9-22. Осипян, А. Л. 2009: Описание Комании Гетума из Корикоса как источник по истории степей Восточной Европы. В сб.: Исследования по истории Восточной Европы. Вып. 2. Минск, 9-22. RHC = Recueil des historiens des croisades. Documents Arméniens. T. 2. Documents latins et français relatifs à l'Arménie, ed. C. Kohler et al. Paris, 1906.
Wis, M. 1958: Fructus in quo Adam peccavit: Über frühe Bezeichnungen der Banane in Europa undinsbesondere in Deutschland. Neuphilologische Mitteilungen 59, 1-34.
A. I. Falileev. Foreign linguistic component in Itinerarium Symonis Semeonis ab Hybernia ad Terram Sanctam.
The research has shown that there are more Middle English linguistic insertions in this XIV c. text than has been previously admitted. As for the French component, contrary to the current views it is argued that it is hardly present in the text. A number of observations on the pre-history of the text and the personality of its author has been made. Thus, it is shown that chapter 41 (following M. Esposito's subdivision of the text) contains a verbatim borrowing from Flos historiarum terre Orientis by Hayton of Corycus written in 1307, and the chapter itself is based on the corresponding passage of the latter author.
Key words: literary languages of Europe, textology, diachronic linguistics, medieval Latin, adaptation, acculturation.
