CC BY
24
Грязнова Татьяна Евгеньевна
доктор юридических нсп'к, доцент, начальник кафедры теории и истории права и государства Омской академии МВД России
Gryaznova Tatyana Evgenievna
doctor of law, associate professor, head of the department of theory and history of law and state of Omsk academy of the Ministry of internal affairs of Russia
E-mail: griaznm'[email protected]
Инновации в российской юридической науке второй половины XIX — начала XX вв.
Innovations in Russian legal science in the second half of the XIX — early XX centuries
Аннотация. В числе основных инноваций в области российской юриспруденции второй половины XIX — начала XX вв. следует назвать: формирование новых подходов к пониманию права; качественные изменения в методологии юридической науки; определение способов трансформации правовой системы России в направлении идеала правового социального государства; постановку проблемы создания теории законодательной техники.
Ключевые слова: H. М. Коркунов, Г. Ф. Шершеневич, С. А. Муромцев, законодательная техника, интерпретационная техника.
Abstract. Among the major innovations in the field of Russian jurisprudence of the second half of the XIX — early XX centuries are: the formation of new approaches to the comprehension of law; qualitative changes in the methodology of legal science; the definition of ways of transformation of the legal system of Russia in the direction of the ideal of a legal social state; the formulation of the problem of creation of the theory of legislative technique.
Keywords: N.M. Korkunov, G.F. Shershenevich, S.A. Muromtsev, legislative technique, interpretive technique.
Применительно к российской юриспруденции второй половины XIX — начала XX вв., на наш взгляд, можно говорить о четырех важнейших инновационных составляющих, обусловленных целым рядом факторов, к числу которых, в первую очередь, относятся широкое распространение идей конституционализма и стремительное развитие гуманитарных, в том числе отраслевых юридических наук.
В качестве определяющей инновации следует рассматривать активное формирование новых по отношению к классическому позитивизму подходов к пониманию права: теории возрожденного естественного права (Б. Н. Чичерин, П. И. Новгородцев), психологической теории права (Л. И. Петражиц-кий}, социологической (С. А. Муромцев, Н. М. Коркунов, М. М. Ковалевский, Ф. Ф. Кокошкин) и интегра-тивной (Б. А. Кистяковский) юриспруденции. Многообразие типов правопонимания, отстаиваемых ведущими юристами эпохи, во многом предопределило остальные направления развития юридических инноваций.
Так, качественные изменения в этот период происходят в области юридической методологии, что вызвано, в первую очередь, стремлением четко определить предмет и методы юридической науки. В зависимости от избранного ракурса на предмет юриспруденции — норм, идей, правоотношений или эмоций — правоведами определялся круг методов, посредством которых следует изучать правовые явления. Объединяло всех российских ученых признание нормативного характера позитивного (государственного) права, соответственно, значимости формально-догматического метода его изучения.
Поиск универсальной методологической парадигмы не увенчался успехом, что вполне объяснимо, учитывая многообразие представлений о праве, однако важным его результатом стало формирование общей теории права — специальной науки, призванной выявлять и осмысливать свойства права, закономерности его возникновения, функционирования и развития. Именно «общая теория права есть... краеугольный камень системы правоведения; она связывает отдельные дисциплины и их содержание в
одно целое»1, — писал по этому поводу, в частности, Н. М. Коркунов. Помимо общей теории права во второй половине XIX в. ставится и решается вопрос о создании в правоведении таких самостоятельных наук, как история воззрений на право и история права. Таким образом, происходит формирование теоретико-правовых и историко-правовых наук, составляющих сегодня научную специальность 12.00.01.
Не менее значимые инновации в рассматриваемый период можно обнаружить в области поиска магистральных путей достижения национальных целей, которые подавляющее большинство российских либеральных исследователей связывало с идеалом правового социального государства. Здесь, в первую очередь, необходимо отметить идею создания прикладной науки политики права, назначение которой отечественные юристы (С. А. Муромцев, Ф. Ф. Кокошкин, Л. И. Петражицкий, Б. А. Кистяковский и др.) видели в критическом анализе существующего правопорядка; разработке политико-правового идеала, отвечающего потребностям и уровню развития общества; в поиске легитимных методов трансформации существующей правовой системы в желаемом направлении2. Среди последних необходимо назвать: признание приоритета выражающих общечеловеческие ценности принципов международного права и внедрение их в правовую систему России (П. И. Новгородцев, Ф. Ф. Кокошкин, Б. А. Кистяковский и др.)3, а также концепцию судебного правотворчества С. А. Муромцева4.
Отдельное направление юридических инноваций второй половины XIX — начала XX вв. связано с постановкой проблемы создания теории законодательной техники и формированием техники юридической. Сразу подчеркнем, что, в отличие от европейской юриспруденции, российским правоведам не свойственно употребление категории «юридическая техника». Термин «законодательная техника» мы встречаем лишь у Б. А. Кистяковского, который накануне событий 1917 г. с сожалением констатировал отсутствие самостоятельных научных исследований в этой области6. Данная ситуация вполне объяснима, если вспомнить, что летоисчисление российской юриспруденции начинается лишь с XVIII в., а специальной науки, призванной решать общетеоретические проблемы — с 80-х гг. XIX столетия.
Отметим, что потребность усовершенствования законодательной техники, связанная, в первую очередь, с необходимостью кодификации российского законодательства и создания общероссийского Свода законов взамен устаревшего Соборного Уложения 1649 г., отчетливо осознавалось как главами Российской империи, так и наиболее просвещенными ее представителями уже с начала XVIII века. Не случайно восшествие на престол каждой царствующей особы сопровождалось формированием специальных комиссий для решения вышеназванной проблемы.
Уже 18 февраля 1700 г. Петром I был издан Именной указ, предписывающий соотнести «Уложение и новые статьи, которые состоялись сверх Уложения...»6. Однако отсутствие серьезной теоретической основы и квалифицированных кадров не способствовали решению данной задачи вплоть до того времени, когда кодификационные работы возглавил М. М. Сперанский.
Тем не менее, к вопросам законодательной техники, прежде всего в рамках решения проблемы эффективности права, уже в XVIII в. обращались И. Т. Посошков, В. Н. Татищев, С. Е. Десницкий и др.
Так, И. Т. Посошков в целях совершенствования российского правосудия считал необходимым: вверить законодательную деятельность «многонародному совету», формируемому из самых «разумных», «ученых», и «правдолюбивых» представителей каждого сословия; «освидетельствовать» каждый новый закон «всем народом... самым вольным голосом»7; в новом Уложении выстраивать законодательный материал «по азбуке и по чину дел разноличных», сопроводив его соответствующим оглавлением, чтобы «всякий человек без труда на всякое дело указ и совершенное решение мог во единую минуту обрести»8.
1 Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / предисл. И. Ю. Козлихина. СПб., 2003. С. 49.
2 Кокошкин Ф. Ф. Лекции по общему государственному праву / под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. М., 2004. С. 139; Муромцев С. А. Определение и основное разделение права / вступит, ст., коммент. Ю. И. Гревцова: 2-е изд. СПб., 2004. С. 27-28; Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Основы эмоциональной психологии: 3-е изд. СПб., 1908. С. 1-4; Его же. Теория права и государства в связи с теорией нравственности: 2-е изд. СПб., 1909. Т. I. С. 151-152; Кистяковский Б. А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М., 1916. С. 325-326.
3 Новгородцев П. И. Государство и право // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. IV. С. 397; Кокошкин Ф. Ф. Лекции по общему государственному праву / под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. С. 97, 122; Кистяковский Б. А. Государственное право (общее и русское). Лекции Б. А. Кистяковского, читанные в Московском коммерческом институте в 1908/9 академическом году. М., 1909. С. 65-66.
4 Муромцев С. А. Право и справедливость // Сборник правоведения и общественных знаний. Труды юридического общества, состоящего при Императорском Московском университете и его статистического отделения. СПб., 1898. С. 1-12; Его же. Определение и основное разделение права / вступит. ст.; коммент. Ю.И. Гревцова: 2-е изд. С. 146-148.
5 Кистяковский Б. А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. С. 657-658.
6 Именной указ «О заседании в Государевых Палатах боярам для учреждения свода Уложения; и всех указов после того состоявшихся» от 18 февраля 1700 г. // Законодательство Петра I. 1696-1725 годы / Сост. В. А. Томсинов. М., 2014. С. 68.
7 Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве. М., 1937. С. 162.
8 Там же. С. 164.
В. Н. Татищев был убежден, что законодательство должно быть вверено людям «в законах искусных и отечеству беспристрастно верным». В числе основных требований, предъявляемых к законам, автор называл: ясность, лаконичность, непротиворечивость, отсутствие «иноязычных слов», прямой или отсылочный способ изложения норм права («чтоб закон сам собою пребывателен был»} и умеренность в наказаниях. Законопроекты должны подвергаться широкому обсуждению всем народом или его достойными представителями. Обязательным условием вступления закона в силу В. Н. Татищев считал его «незамедлительное всенародное объявление», поскольку «когда он объявлен, то уже никто незнанием извиняться не может, понеже мог знать, если бы прилежал»1.
Настоящим прорывом в области законодательной техники стала систематизация законодательства, произведенная под руководством М. М. Сперанского. Как отмечал сам автор, появление Свода Законов Российской Империи является ярким свидетельством того, что «мысль Петра Великого... о правильном составе законов, в течении 180 лет бывшая постоянной мыслью всех российских законодателей, наконец, получила свое совершение»2.
На рубеже XIX — XX вв. произошло качественное изменение уровня осмысления вопросов законодательной техники, что позволило сторонникам всех типов правопонимания (С. А. Муромцев, П. И. Новгородцев, Г. Ф. Шершеневич, Б. А. Кистяковский и др.) признать целесообразным наличие в структуре правоведения самостоятельной науки догмы права, призванной в том числе, точно определять юридические термины и институты, систематизировать нормы и законы, выявлять и восполнять пробелы законодательства. «Как определение, так и формула, выражающая норму, служит юристу-практику руководством, а потому должна передавать ее согласно с ее истинной природой. Догматик должен передать норму так, чтобы юрист, которым он руководит, получил верное представление о функции, для выполнения которой норма предназначена»3, — отмечал С. А. Муромцев. Тем самым автором была обозначена необходимость функционального подхода к разработке правовых норм, четкого определения законодателем направления правового воздействия на общественные отношения.
Работам Б. Н. Чичерина, Н. М. Коркунова, Г. Ф. Шершеневича, Ф. Ф. Кокошкина и др. свойственен акцент на процедуре принятия законопроектов, основное назначение которой они усматривали в предупреждении опрометчивых решений и защите от легкомысленных перемен. «С этой целью устанавливаются многократные чтения законопроектов, предварительное обсуждение их в комиссиях, повторное обсуждение в нескольких коллегиях, и предоставляется правительственной власти налагать вето на принятые законопроекты...»4, — писал, например, Н. М. Коркунов.
Исключительное внимание к процедуре принятия законопроектов, свойственное российской либеральной юриспруденции конца XIX — начала XX вв., во многом обусловлено стремлением решить одну из ключевых проблем современности — четкого разграничения законов и подзаконных нормативных правовых актов. Необходимость «правление, доселе самодержавное, постановить и учредить на... законе»5 была обозначена еще М. М. Сперанским, им же были предложены конкретные реформы, направленные на реализацию этой цели, в частности, учреждение Государственного Совета, что впервые в отечественной истории позволило формально разграничить законы и другие формы Высочайшего волеизъявления. Очевидно, что после либеральных реформ Александра II, открывших путь к формированию в России гражданского общества, вышеназванного формального признака было явно недостаточно для реализации постулируемого на всех уровнях принципа законности. Отсюда пристальное внимание российских юристов к категориям «административный указ» и «закон», их признакам и к законотворческому процессу®.
К вопросам структурного построения норм права обращались Н. М. Коркунов и Ф. Ф. Кокошкин. Внимание к проблемам опубликования и вступления нормативных правовых актов в силу мы встречаем в работах Б. Н. Чичерина, Н. М. Коркунова, Н. И. Лазаревского и Г. Ф. Шершеневича.
Проблемами изучения приемов выражения воли законодателя и систематизации законодательства занимались С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов и Г.Ф. Шершеневич. Так, Г.Ф. Шершеневич был убежден, что «законы должны быть по возможности немногочисленны и изложены общедоступным языком, без спе-
1 Татищев В. Н. Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах // Избранные произведения. П., 1979. С. 125.
2 Сперанский М. М. Четыре «беседы» с наследником престола // Правоведение. 1997. № 4. С. 78.
3 My,ромцев С. А. Определение и основное разделение права / вступит. ст., коммент. Ю.И. Гревцова: 2-е изд. С. 52.
4 Коркунов Н. М. Сравнительный очерк государственного права иностранных держав. СПб., 1890. Ч. I. С. 45.
5 Сперанский М. М. Введение к уложению государственных законов (План всеобщего государственного образования) // Электронный ресурс: http://www.hist.rmsu.ru/ER/Etext/speraп.htm (дата обращения 30.10.2020)
6 Коркунов Н. М. Русское государственное право. СПб., 1909. Т. I. С. 220-221; Его же. Русское государственное право. СПб., 1909. Т. II. С. 15-45; Его же. Указ и закон. СПб., 1894. 408 е.; Чичерин Б. Н. Общее государственное право / под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. М., 2006. С. 324-330; Шершеневич Г. Ф. Общая теория права // Избранное: в 6 т. Т. 4. / вступит, слово, сост. П. В. Крашенинников. М., 2016. С. 332-341, 399-404; Его же. Общее учение о праве и государстве: лекции // Избранное / вступит, слово, сост. П. В. Крашенинников. М., 2016. С. 287-296; Его же. Курс гражданского права // Избранное: в 6 т. Т. 2. / вступит, слово, сост. П. В. Крашенинников. М., 2017. С. 175-180, 222-224; Кокошкин Ф. Ф. Лекции по общему государственному праву / под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. С. 104-105.
циальной терминологии и без чрезмерных обобщений, доступных только получившему специальную подготовку»1.
Вопросы интерпретационной техники находят отражение в работах Б. Н. Чичерина, Н. М. Коркунова, Г. Ф. Шершеневича и др. Толкованию норм права, по мнению российских либеральных юристов, обязательно должна предшествовать их критика, целью которой является «определение подлинности и аутентичности нормы в целом»2. Толкование, в отличие от критики, направлено на раскрытие смысла юридической нормы, выяснение изложенной в ней воле законодателя. «Сущность процесса толкования заключается в уяснении содержания нормы права, т.е. в совокупности приемов, направленных на раскрытие тех представлений, которые соединял создавший норму с внешними законами выражения своей мысли и воли»3, — писал Г. Ф. Шершеневич. Значимость этих приемов, как подчеркивал автор, отчетливо осознавалась правоприменителями на протяжении всей истории юриспруденции, в связи с чем, считал целесообразным возрождение и развитие специальной техники толкования — юридической герменевтики, утратившей значительную часть своего престижа вследствие «схоластического оттенка, усвоенного от средних веков»4.
На рубеже XIX — XX вв. отечественными теоретиками права были разработаны понятия «аутентичное», «легальное», «доктринальное», «распространительное» и «ограничительное» толкование, были обоснованы такие его способы как грамматический, логический, исторический и систематический5.
Обозначенные инновации оказали мощное интеллектуальное воздействие на развитие российской юридической науки, позволив ей подняться на качественно новый уровень и занять приоритетные позиции в мировой правовой мысли.
1 Шершеневич Г. Ф. О чувстве законности: Публичная лекция, читанная 10 марта 1897 г. // Избранное / вступит, слово, сост. П. В. Крашенинников. М., 2016. С. 457.
2 Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / предисл. И. Ю. Козлихина. С. 404. См. также: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права // Избранное: в 6 т. Т. 4. / вступит, слово, сост. П. В. Крашенинников. С. 620.
3 Шершеневич Г. Ф. Общая теория права // Избранное: в 6 т. Т. 4. / вступит, слово, сост. П. В. Крашенинников. М., 2016. С. 626.
4 Там же. С. 627.
3 Шершеневич Г. Ф. Общая теория права // Избранное: в 6 т. Т. 4. / вступит, слово, сост. П. В. Крашенинников. С. 626642; Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / предисл. И. Ю. Козлихина. С. 415-420.
