CC BY
47■ я www
Инклюзивным устоичивыи рост и стратегия новоИ индустриализации:
институциональные рамки
*
для согласования*
Inclusive Sustainable Growth and Strategy for New Industrialization: Institutional Framework for Coordination
УДК 330.342.22
Пахомова Надежда Викторовна
заместитель руководителя лаборатории «Эффективность экономики и окружающая среда» Санкт-Петербургского государственного университета, доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент Академии естественных наук 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7-9
Pakhomova Nadezhda Viktorovna
St. Petersburg State University Universitetskaya Emb. 7/9, St. Petersburg, Russian Federation,199034
Малышков Григорий Борисович
доцент Национального минерально-сырьевого университета «Горный» (Санкт-Петербург), кандидат экономических наук 199106, Санкт-Петербург, 21-я линия В. О., д. 2
Malyshkov Grigoriy Borisovich
National Mineral Resources University (Mining University)
The 21th Line 2, Vasil'evskiy Ostrov,
St. Petersburg, Russian Federation, 199106
Цель. Оценка возможности согласования концепций инклюзивного (всеобъемлющего) устойчивого роста и новой индустриализации в рамках обоснования адекватной современным вызовам модели социально-экономического развития страны.
Задачи. Во-первых, раскрыть отличительные черты модели инклюзивного устойчивого роста, установив области ее возможного сопряжения с моделью новой индустриализации. Во-вторых, проанализировать систему индикаторов инклюзивного устойчивого роста при акценте на эволюции предлагаемых экспертами подходов. В-третьих, в контексте реализации пакета принятых в стране федеральных законов и поддерживающих их нормативно-правовых документов оценить институциональные условия, необходимые для согласования указанных моделей.
Методология. Анализ проводится с использованием современных научно-прикладных методов при опоре на рекомендации институциональной и эволюционной теории, а также ресурсную концепцию конкурентоспособности. Значительное внимание уделено концепции устойчивого развития в ее современной интерпретации, управлению глобальными рисками, а также применению инновационных подходов в решении экологических проблем.
Результаты. Представлена развернутая характеристика стратегии инклюзивного устойчивого роста и конкретизирующих ее индикаторов, в том числе применительно к России. Показано, что достигаемый в результате согласования стратегий инклюзивного устойчивого роста и новой индустриализации синер-гетический эффект обусловливается одновременной
Рихтер Курт Кнут
заведующий кафедрой Санкт-Петербургского государственного университета, доктор физико-математических наук, профессор 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7-9
Richter Kurt Knut
St. Petersburg State University Universitetskaya Emb. 7/9, St. Petersburg, Russian Federation,199034
реализацией экономических и социально-экологических целей на базе технологической и структурной модернизации экономики и внедрения инноваций. С позиции достижения указанного эффекта проведена оценка институциональных рамочных условий задаваемых, пакетом принятых в 2014-2015 годах в стране федеральных законов. Проведено сопоставление российской практики с опытом ЕС в части разработки и имплементации Стратегии умного, устойчивого и инклюзивного роста. Выявлен ряд барьеров на пути применения инновационных подходов в решении экологических проблем с обоснованием возможных путей их преодоления
Выводы. Перед страной стоит задача перехода от отдельных, хотя и важных мер к выработке комплексной стратегии социально и экологически устойчивого, инклюзивного роста с соответствующим уточнением Энергетической и Инновационной стратегии страны. Современная модель роста, решая задачи новой индустриализации на инновационной основе, также должна отвечать на новые глобальные вызовы, включая изменение климата, быть экологически ориентированной, ослаблять социальное расслоение, в целом повышать социальное благосостояние и на этой основе - политическую устойчивость
Ключевые слова: инклюзивный устойчивый рост; индикаторы роста; реиндустриализация; синергети-ческий эффект; экологические инновации; климатическое соглашение; институциональные условия
Aim. This study aims to assess the possibility of coordinating concepts of inclusive (comprehensive) sustainable growth and new industrialization as part of substantiation of a model for the country's socio-economic development that would meet current requirements.
Tasks. This study determines characteristic features of a model for inclusive sustainable growth, identifying areas of its potential convergence with a new industrialization model; analyzes the system of inclusive sustainable growth indicators with the focus on the evolution of the approaches proposed by experts; and assesses institutional conditions required for the specified models in the context of implementation of an array of federal laws and supporting regulatory documents.
0
1
О ^
о о;
s <
CO
s <
s >
0
1
* Статья подготовлена при частичной финансовой поддержке СПбГУ в рамках международной лаборатории «Эффективность экономики и окружающая среда» (шифр ИАС СПбГУ 15.61.208.2015).
Methods. This study uses modern methods of applied x science based on recommendations of the institutional
^ and development theory and the resource concept of
1 competitiveness. Special attention is paid to the concept
2 of sustainable development in its modern interpretation, ® global risk management, and application of innovative ^ approaches to the solution of environmental problems.
Results. Detailed characteristics of a strategy for m inclusive sustainable development and its indicators is
provided and can be applied to Russia as well. It is ^ shown that the synergetic effect resulting from the coor-
=J dination of inclusive sustainable development strategies
and new industrialization is determined by simultaneous implementation of economic and socio-environmental ^ objectives based on technological and structural eco-
^ nomic modernization and application of innovations.
Institutional framework conditions determined by the array of federal laws adopted in 2014-2015 are analyzed in terms of achieving the desired effect. Russian practices of the development and implementation of the Strategy for Smart Inclusive Sustainable Growth are compared to those of the EU. A number of obstacles to the application of innovative approaches to the solution of environmental problems are identified, and ways of overcoming them are provided.
Conclusions. The country faces the challenge of transition from individual measures to a complex strategy for socially- and economically-sustainable inclusive growth with the corresponding amendments to the country's strategies for energy and innovations. Solving the problem of new industrialization on an innovative basis, a modern model for growth should also respond to new global challenges such as climate change, be environmentally-oriented, diminish social stratification, and increase the overall social well-being and consequently, political stability.
Keywords: inclusive sustainable growth, indicators of growth, reindustrialization, synergetic effect, environmental innovations, environmental agreement, institutional conditions
1. Актуальность проблемы и ее анализ. В сложных условиях преодоления последствий экономического спада в нашей стране и затянувшегося выхода на траекторию устойчивого роста специалисты обсуждают контуры новой модели социально-экономического развития. В ответ на основные вызовы, стоящие перед современной Россией, ряд авторов выдвинули концепцию новой индустриализации [1; 2]. Под воздействием переосмысления происходящих не только в России, но и в мировой экономике процессов возвращения предприятий реального сектора экономики на национальную территорию исследователи и политики делают акцент на диверсификацию отечественной экономики в процессе радикальной модернизации традиционных отраслей промышленности, инфраструктуры, АПК, ЖКХ и других секторов, а также создание в них высококвалифицированных рабочих мест.
Поддерживая в целом предлагаемые подходы, актуальность которых резко возрастает в специфических условиях санкционных ограничений и форсированного решения задач импортозамещения, отметим необходимость правильной расстановки акцентов, что позволит исключить концентрацию усилий лишь на текущих задачах, а также на проблемах, которые могут быть отнесены к разряду догоняющего развития. Нелишне в этой связи вслед за зарубежными специалистами напомнить, что отличительной чертой индустриальной модели роста, которая реализовыва-лась последние 250 лет в большинстве стран, было существенное негативное давление на окружающую среду, что в итоге стало одной из главных причин резкого обострения экологических и, как следствие, социальных проблем [3, p. 2].
С учетом указанных обстоятельств учеными, экспертами, политиками справедливо обращается внимание на необходимость придания новых импульсов развитию высокотехнологичных, знание емких производств, обеспеченных соответствующим персоналом и способых поднять конкурентоспособность российских производителей на национальном и международном рынках [4-6]. Одновременно подчеркивается значение приумножения человеческого капитала и достижения высокого уровня социального и экологического благополучия [2; 7].
Вместе с тем для выработки долгосрочной стратегии социально-экономического развития страны, которая должна опираться на осмысление не только злободневных задач текущего периода или среднесрочных ориентиров, но и на стратегические приоритеты, целесообразно обратиться к соответствующим рекомендациям авторитетных международных организаций, включая Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Всемирный банк (ВБ), Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП) и др. Речь идет о выработанной усилиями международного экспертного сообщества концепции инклюзивного устойчивого роста [3; 8; 9], в рамках которой выработан эффективный ответ на стоящие перед современной экономикой и обществом новые глобальные вызовы и обусловленные ими риски. К их числу, по данным Отчета по глобальным рискам — 2015 Всемирного экономического форума в Давосе, отнесены нехватка водных ресурсов, распространение инфекционных заболеваний, оружие массового поражения, межгосударственные конфликты, провалы, обусловленные отсутствием климатической политики, шоки цен на энергоресурсы, кибератаки, фискальные кризисы, высокий уровень (структурной) безработицы, потеря биоразнообразия и разрушение экосистем [10].
Концепция инклюзивного устойчивого роста, принятая на прошедшей в 2012 г. на III Всемирной конференции ООН по устойчивому развитию (Рио + 20) [11], ориентирована на расширение целей социально-экономического развития и решение задач обеспечения экологического благополучия, эффективной занятости, сокращения бедности и т. д. Она базируется на целостной совокупности инноваций, обеспечивает доступность благ для удовлетворения базовых потребностей широких слоев населения, ориентирована на комплексное обновление инфраструктуры и производственного аппарата широкого круга отраслей на принципах наилучших доступных техноогий (НДТ), предполагает координацию инновационной, промышленной, ресурсно-экологической, социальной, энергетической, климатической и конкурентной политики. Реализация данной концепции служит утверждению принципов «зеленой» экономики, способствуя одновременно с решением задач экономического роста и развития предотвращению опасных климатическх изменений, деградации окружающей среды и неэффективного использования природных ресурсов [8; 9].
В этих условиях закономерно возникает ряд вопросов. Во-первых, возможно ли согласование концепции новой индустриализации, действительно имеющей для России одно из приоритетных значений, с идеями инклюзивного устойчивого роста в целях более полного реагирования на новые глобальные вызовы? Во-вторых, способна ли эта интеграция решать задачи реиндустриализации и перехода к модели инклюзивного устойчивого роста не последовательно, одна за другой, а одновременно, с получением за счет подобной синхронизации и экономии временных,
других ресурсов, существенного синергетического эффекта? И, в-третьих, если эта цель реализуема, то каковы институциональные рамки, способствующие эффективной интеграции указанных двух концепций социально-экономического развития и соответствующих им стратегий?
Для ответа на эти вопросы мы рассматриваем следующие проблемы. Во-первых, выделены отличительные черты модели всеобъемлющего (инклюзивного) устойчивого роста (В(И)УР) и опредены области ее соприкосновения с концепцией новой индустриализации. Во-вторых, проанализирована система индикаторов В(И)УР с учетом эволюции предлагаемых в последние годы экспертами подходов. В-третьих, в контексте реализации в стране пакета принятых в 2014 г. федеральных законов и поддерживающих их нормативно-правовых документов мы рассматриваем институциональные рамки, необходимые для согласования указанных моделей. В заключении будут представлены краткие выводы.
2. Стратегия инклюзивного устойчивого роста, как ответ на современные глобальные вызовы, и концепция новой индустриализации. В документах международных организаций содержится подробная характеристика концепции всеобъемлющего устойчивого роста [3; 8; 9; 11]. В ее рамках происходит переосмысление традиционной парадигмы социально-экономического развития при одновременной выработке действенных рамочных условий для лиц, принимающих политические решения в развитых и развивающихся странах, а также в государствах с формирующимся рынком. Подчеркивается, что следование традиционным подходам к бизнесу в условиях восстановления экономики от последствий тяжелейшего мирового финансового кризиса и при реальной опасности реализации многих глобальных угроз едва ли разумно, поскольку они противоречат принципам устойчивости и в последующем неминуемо повлекут за собой значительные издержки и ограничения на пути экономического роста и развития [8]. Обсуждение концепции инклюзивного зеленого роста в свете выработки новой модели социально-экономического развития было продолжено на форуме в20 в Лос-Кабосе, где была принята декларация для последующих действий [12], а также на саммите в20, проходившем в сентябре 2013 г. в Санкт-Петербурге [13].
Симптоматично в этом контексте послание профсоюзных лидеров относительно приоритетных задач по реализации модели инклюзивного устойчивого роста, которое была направлено лидерам в20 в Санкт-Петербурге. К ним были отнесены содействие инклюзивному росту и определение национальных целевых показателей занятости, создание качественных рабочих мест, содействие вовлечению молодежи в трудовую деятельность и повышение устойчивого совокупного спроса, стимулирование долгосрочных инвестиций в инфраструктуру и «зеленую» экономику, искоренение практики уклонения от уплаты налогов и перемещения прибылей, а также переход к справедливому и прогрессивному налогообложению. В этом же ряду находятся эффективное регулирование финансовой системы, обеспечение гарантий прав трудящихся и безопасный труд в глобальных цепочках создания стоимости [14]. В(И)УР основывается на ряде основных посылов:
• окружающая среда и экономика не должны рассматриваться изолированно друг от друга;
• экологические требования должны быть неотъемлемым компонентом процесса принятия любого хозяйственного решения;
• экономический рост с необходимостью должен со- ^ провождаться социальными улучшениями в здра- | воохранении, образовании, предоставлением всем о слоям населения более равных социальных воз- о можностей, сокращением бедности, что особенно ^ важно для развивающихся стран. ^ В рамках данной модели значительное внимание и
уделяется структурным реформам, обеспечивающим ™
ускоренное развитие секторов, формирующих базис ^
<
для устойчивого роста и реализации принципов зе- х леной экономики. В докладе ЮНЕП на Всемирной > конференции ООН по устойчивому развитию (Рио+20) ^ «Навстречу "зеленой" экономике: пути перехода к о устойчивому развитию и искоренению бедности» об- ^ ращается в этой связи внимание на целесообразность инвестирования 2% мирового ВВП (1,3 трлн долл. США) в 2012-2050 гг. в 10 ключевых секторов экономики, что создаст основу перехода к низкоуглеродной, ресур-соэффективной экономике [9]. К числу этих отраслей отнесены сельское хозяйство, жилищно-коммунальное хозяйство, энергетика, рыболовство, лесное хозяйство, промышленность, туризм, транспорт, утилизация и переработка отходов, а также водное хозяйство. При этом 25% от общего объема средств рекомендуется направить в отрасли, наиболее зависимые от обеспеченности природным капиталом. Особо подчеркивается, что сценарий «зеленых» инвестиций, что подтверждается экспертными расчетами, обеспечит в течение 5-10 лет более высокие темпы роста ВВП и ВВП на душу населения, чем традиционные инвестиции.
Наряду с реализаций инвестиций в сектора «зеленой» экономики к числу центральных тем при обсуждении модели инклюзивного устойчивого роста также относится ускоренная модернизация инфраструктурных отраслей, в том числе под воздействием глобальных климатических вызовов, прежде всего в рамках следующих секторов экономики:
• водная инфраструктура (водохранилища, дамбы, системы защиты прибрежных территорий от наводнений);
• дорожно-транспортная инфраструктура (в том числе порты, мосты, дороги);
• землестройство, планировка и развитие урбанизированных территорий (в том числе садово-парковое строительство);
• жилищное строительство (теплоизоляция; замена окон);
• энергетика (включая АЭС) и др. Обращается внимание на то, что сроки службы производственного аппарата в перечисленных секторах составляют 20-200 лет, их модернизация требует долгосрочных инвестиций, при отказе или несвоевременном проведении которых закладывается отсталость страны на многие десятилетия вперед [Там же]. Что касается России, то значение экологически ориентированной и отвечающей новым глобальным вызовам модернизации инфраструктурных отраслей определяется не только износом соответствующих фондов (в том числе дорожно-транспортной инфраструктуры) [15], которые не способны противостоять в числе прочего и участившимся климатическим аномалиям. Возможно, она послужит дополнительным стимулом для экономического подъема.
Таким образом, переход к инклюзивной, базирующейся на «зеленых» принципах экономике, как и стратегия новой индустриализации, предполагает реализацию интенсивных мер по модернизации производственного аппарата на основе внедрения технико-технологических инноваций. Однако эта мо-
Таблица 1
Индикаторы социальной и экологической устойчивости согласно Глобальному отчету по конкурентоспособности — 2014-2015 ВЭФ [21, р. 64-70]
Индикаторы социальной устойчивости Индикаторы экологической устойчивости
1 Доступность благ для удовлетворения базовых потребностей (канализация, питьевая вода, услуги здравоохранения) Экологическая политика (строгость и реализуемость мер природоохранного регулирования, число ратифицированных международных природоохранных договоров, защита наземных экосистем)
2 Степень уязвимости к шокам (из-за потери работы, размаха неформальной экономики; развитость социальных сетей) Использование возобновляемых ресурсов (интенсивность поливного земледелия, динамика лесопокры-тых площадей, избыточный вылов рыбы)
3 Социальное единство (индекс Джини по доходам; социальная мобильность; уровень безработицы среди молодежи) Деградация окружающей среды (концентрация в атмосферном воздухе твердых частиц, интенсивность выборов углекислого газа как характеристика вклада нации в климатические изменения)
дернизация, создавая высококвалифицированные рабочие места, должна проводиться с учетом соблюдения требований по сокращению нагрузки на окружающую среду, включая снижение выбросов углерода и других загрязняющих веществ, обусловливающих парниковый эффект. Перед энергетикой стоит задача поэтапного сокращения применения ископаемого топлива с заменой его возобновляемыми источниками «чистой» энергии, а перед всеми секторами экономики — ресурсо- и энергосбережения, а также сокращения отходоемкости. Формирование отвечающих принципам «зеленой» экономики новых производственных и сервисных секторов открывает, как это отмечается в экспертных документах, новые возможности для роста, компенсируя потери рабочих мест в «коричневой» экономике и создавая новые возможности для занятости [16].
Все это позволяет сделать вывод о целесообразности переориентации стратегических установок концепции новой индустриализации и импортозамещения на цели одновременного перехода к модели инклюзивного устойчивого роста, базирующегося на «зеленых» принципах. Наряду с временными преимуществами от подобного сопряжения, обусловленными реализацией известной в менеджменте стратегии «прыжка лягушки», оно даст экономию и других — материальных, трудовых, финансовых — ресурсов за счет сетевых эффектов. Последние могут быть усилены ввиду одновременного достижения экономических и социально-экологических целей на базе технологической и структурной модернизации экономики, внедрения инноваций и повышения ее конкурентоспособности.
Практическим подтверждением возможности согласования задач реализации стратегии инклюзивного роста и обеспечения высокого уровня социально-экологического благополучия на основе инновационных подходов и проведения интенсивных структурных реформ является Стратегия ЕС — 2020 по формированию интеллектуальной, устойчивой и инклюзивной экономики [17], подробный анализ которой содержится в научной литературе [18]. Данная стратегия, в отличие от долгосрочных документов, разрабатываемых в России, с одной стороны, напрямую служит ответу на глобальные вызовы, стоящие перед экономикой и обществом. С другой стороны, она выявляет приоритетные направления (в данном случае их три), которые должны обеспечить повышение конкурентоспособности стран ЕС. В данном контексте под интеллектуальным понимается рост, базирующийся на знаниях и инновациях (smart growth); устойчивым является рост (sustainable growth), обеспечивающий переход к ресурсно эффективной, «зеленой» и
конкурентоспособной экономике; инклюзивный рост (inclusive growth) призван служить достижению высокой занятости и обеспечению социального и регионального единства [17]. Имеется и заслуживающий внимания опыт реализации стратегий инклюзивного зеленого роста в развивающихся странах (например, в Камбодже, Эфиопии, Замбии и др.), который, хотя и отражает специфичные условия стран с невысокими доходами, представляет интерес с позиции возможного сопряжения задач индустриального развития и выхода на траекторию зеленого инклюзивного роста (см., напр., [19]).
3. Индикаторы инклюзивного устойчивого роста. Для превращения теоретической концепции в работоспособную, реально применяемую на практике модель, необходима ее операционализация, в том числе в виде набора макроэкономических индикаторов, по которым можно судить о достигнутым прогрессе, выявлять имеющиеся проблемы, а также проводить межстрановые сопоставления. В 2013 г. усилиями ОЭСР были объединены подходы к формированию подобных индикаторов, которые были также разработаны ЮНЕП и ВБ при акценте на задачи отражения прогресса и возникающих проблем на пути к зеленому росту и устойчивому развитию [16], которые стали объектом анализа и со стороны российских исследователей [17], в том числе в аспекте формирования интегральных индикаторов устойчивого развития [20]. Данная проблематика также получила отражение в ряде известных международных рейтингов, включая Глобальный отчет по конкурентоспособности (Global Competitiveness Report, GCR), путем дополнения стандартно применяемых в нем параметров показателями экологической и социальной устойчивости в рамках концепции устойчивой конкурентоспособности. Под устойчивой конкурентоспособностью понимается совокупность институтов, политик и факторов, которые поддерживают результативность наций в долгосрочной перспективе при обеспечении социальной и экологической устойчивости. В Глобальном отчете по конкурентоспособности — 2014-2015 ВЭФ были использованы следующие индикаторы социальной и экологической устойчивости (табл. 1).
В 2014-2015 гг. Россия по базовому индексу конкурентоспособности занимала 53-е место (оценка в баллах составила 4,37 балла). По скорректированному социальному индексу глобальной конкурентоспособности наша страна получила 4,46 балла, по скорректированному индексу с учетом экологических параметров — 4,33 балла [21, р. 64-70]. Как видим, интеграция показателей социальной и экологической устойчивости привела к определенному ухудшению
позиции страны в данном индексе. Итогом обобщения параметров, представленных в Глобальном отчете по конкурентоспособности — 2014-2015 ВЭФ, стали следующие выводы: между конкурентоспособностью и устойчивостью не существует с необходимостью неразрешимого противоречия; соответствующие параметры могут взаимодополнять друг друга; вместе с тем для достижения эффекта сопряжения между высокой конкурентоспособностью и социально-экологической устойчивостью необходима интегрированная государственная политика. Однако с учетом сложности анализируемых вопросов и неполноты имеющихся в распоряжении аналитиков данных выводы о результативности стран в терминах устойчивой конкурентоспособности предложено расценивать лишь как индикативные [Ibid., p. 73].
Одной из особенностей современного этапа осмысления задач перехода к инклюзивному устойчивому росту и поиска соответствующих показателей является, с одной стороны, значительный акцент при характеристике опор инклюзивности на социальные индикаторы, а с другой — расширение тематических областей, которые рекомендованы для исследования. Эта позиция зафиксирована, в частности, в принятом в июне 2015 г. в Париже на совещании министров стран — участниц ОЭСР документе «Обновление проекта инклюзивного роста» [22]. Что касается акцента на социальную проблематику, то его следствием является либо прямое уточнение применяемой терминологии в целях соразмерного отражения и экологической проблематики, например, путем использования понятия «инклюзивный устойчивый рост, базирующийся на зеленых принципах», либо его неявное присутствие, что также представляется разумным. Относительно тематических областей наблюдаются следующие тенденции: наряду с акцентом на неденежные параметры, в которых выражаются уровень благосостояния широких слоев населения и свойственная ему степень (не)равенства, объектом анализа экспертов становятся либо новые их грани, либо в целом новая проблематика. В таком аспекте признано целесообразным исследовать здоровье и человеческий капитал, включая взаимоотношение этих параметров с другими жизненными стандартами, инновации для инклюзивного роста при специальном учете их воздействия на характер распределения доходов в обществе, воздействие конкурентной политики и финансов на характер распределения доходов и степень его справедливости, инклюзивность в разрезе регионов и городов, поддержка эффективной политики инклюзивного роста целостной системой управления, обеспечивающей представительство интересов всех основных стейкхолдеров (так называемый подход с точки зрения правительства в целом) и др. [Ibid., p. 3-9].
Представляет несомненный интерес и выпущенный осенью 2015 г. под эгидой Всемирного экономического форума Отчет по инклюзивному росту и развитию — 2015 ВЭФ [23], дополняющий ежегодный Отчет по глобальной конкурентоспособности ВЭФ. В нем проводится сопоставление различных стран в чувствительной области экологического и социального благополучия во взаимодействии с глобальной конкурентоспособностью. Авторы издания, которое базируется на сходной методологии с проанализированным выше документом [22], подчеркивают следующие моменты: имеется множество свидетельств того, что социальная включенность (social inclusion) и рост ВВП тесно взаимосвязаны; тем самым эконо-
мический рост должен сопровождаться улучшением g качества жизни для значительной части населения, g а не только для меньшинства; необходимы индика- о торы для отражения взаимосвязи между ростом и о справедливостью; существует прочная взаимосвязь ® между конкурентоспособностью и инклюзивностью. ^
В Отчет по инклюзивному росту и развитию — 2015 ВЭФ включено 112 стран. Россия находится в группе " стран со средними доходами и располагается в ней ^ на верхних позициях (всего в нее входят 26 стран, s включая Аргентину, Азербайджан, Китай, Венгрию, > Казахстан, Латвию, Литву, Турцию и др.). Для оценки ^ инклюзивности используются показатели, сгруппиро- " ванные в семь опор и 15 подопор, имеющие, согласно ^ взглядам авторов отчета, наиболее важное значение с позиции достижения улучшений в жизненных стандартах при одновременном выходе на устойчивую траекторию роста [23, р. 7-13]:
1. образование и повышение квалификации (включая доступ к образованию, его качество и обеспечение равенства возможностей);
2. занятость и вознаграждение труда (в том числе продуктивная занятость, вознаграждение за труд в форме заработной платы и другие формы);
3. создание активов и предпринимательство (малое предпринимательство, финансовые активы и активы в виде жилой недвижимости у населения);
4. финансовые деривативы и реальные инвестиции в экономику (включенность населения в финансовую систему, доступность кредитов, в том числе для малообеспеченных слоев населения);
5. коррупция и рентные доходы (этика бизнеса и правительства, степень концентрации рентных доходов);
6. базисные услуги и инфраструктура (доступность и качество базовой и цифровой инфраструктуры; услуги здравоохранения, обеспеченность чистой питьевой водой и т. п.);
7. финансовые трансферты (оценка качества общественных финансов, включая прогрессивность школы налогообложения доходов населения).
На рис. 1 представлена панель ключевых национальных индикаторов Отчета по инклюзивному росту и развитию — 2015 ВЭФ.
Что касается России, то в данном отчете к числу областей в целом с хорошими показателями отнесены система образования(универсальная и предоставляет равные возможности вне зависимости от доходов, хотя и нуждается в улучшении), занятость и низкий уровень официальной безработицы. Вместе с тем необходимы улучшения для преодоления неравенства в доходах и благосостоянии, а также для снижеиия коррупции. Кроме того, отсутствует прогрессивная система подоходного налога как необходимое условие обеспечения социальной справедливости и повышения благосостояния среднего класса [Ibid., р. 44]. Что касается прогрессивной системы подоходного налога, то ее утверждение является актуальным и для решения такой фундаментальной по значимости проблемы, как формирование в России устойчивого спроса на инновации, включая продуктовые и сервисные (подробнее см.: [24]).
С позиции оценки динамики социального благосостояния в России с учетом международных сопоставлений представляют интерес данные, обобщенные компанией Allianz по благосостоянию жителей 53 стран [25]. Так, из-за девальвации валюты Российская Федерация оказалась в конце рейтинга по чистым активам на душу населения. Если в 2013 г.
го к
х <
со
>
Рост ВВП на душу населения
Рост
и конкурентоспособность
Уровень глобальной конкурентоспособности
Рост производительности труда
Межпоколенческая справедливость
Фонд естественного капитала (АЛЧв)
Национальный долг
Рис. 1. Панель ключевых национальных индикаторов Отчета по инклюзивному росту и развитию — 2015 ВЭФ [23, р. 10]
на каждого жителя страны приходилось 1808 евро, то в 2014 г. — 902 евро. В результате Россия переместилась с 44-го на 50-е место в рейтинге, уступая Индии, Украине, Колумбии и опережая лишь Сербию, Индонезию и Казахстан (очевидно, что по итогам 2015 г. ситуация, скорее всего, еще более ухудшится). Вместе с тем совокупная валовая стоимость финансовых активов населения России выросла на 8,5%, а чистые финансовые активы (за вычетом задолженности) — на 2,6%. Самое сильное падение объема активов пришлось на ценные бумаги, основная же часть финансовых активов населения (84%) размещена в банковских депозитах.
4. Институциональные рамки согласования моделей инклюзивного устойчивого роста и новой индустриализации. В России в последнее время наряду с решением задач в области новой индустриализации, которые дополняются мерами по импорто-замещению, предпринимаются усилия по утверждению принципов «зеленой», экологически безопасной экономики и предотвращению необратимых климатических изменений1. В данном контексте следует упомянуть об указе Президента РФ «О сокращении выбросов парниковых газов» от 30 сентября 2013 г., имеющем принципиальное значение с точки зрения перехода на низкоуглеродный энергоэффективный путь развития отраслей национальной экономики и подтвердившем приверженность страны целевым ориентирам Киотского протокола с учетом перспектив подписания нового международного соглашения. К числу перспективных целей в этом документе было отнесено сокращение к 2020 г. выбросов парниковых газов до уровня не более 75% от показателей 1990 г. [26]. Во исполнение этого указа распоряжением председателя Правительства РФ был утвержден план мероприятий по достижению соответствующих целей, в том числе в секторальном разрезе [27]. В этом же ряду стоит утверждение 19 марта 2014 г. комплекса мер по внедрению современных эффективных технологий в промышленности на принципах наилучших доступных технологий (НДТ) с перспективой создания отечественных производственных объектов, соответствующих мировым показателям энергоэффективности и ресурсосбережения [5]. С учетом его выполнения было принято актуализированное распоряжение Правительства РФ от 17 марта 2015 г.
1 С учетом ограничений по объему статьи далее применительно к институциональным рамкам акцент будет сделан на проблематике экологической устойчивости и предотвращения климатических изменений. Что касается вопросов социальной устойчивости во взаимосвязи с конкурентоспособностью, то они будут объектом последующего специального исследования.
№ 449-р [28]. Результатам усилий, предпринимавшихся в этом направлении, было посвящено выступление Президента России В. В. Путина на Парижском климатическом саммите. По его словам, усилия России по снижению выбросов парниковых газов позволили почти на год затормозить глобальное потепление. Кроме того, страна вышла на одно из первых мест в мире по темпам снижения энергоемкости экономики: в 2000-2012 гг. этот показатель снизился на 33,4%. К 2030 г. Россия планирует уменьшить выбросы парниковых газов до 70% от уровня 1990 г., а также рассчитывает, что к 2020 г. энергоемкость экономики снизится еще на 13,5% [29].
Необходимую системность и последовательность реализуемым в стране мероприятиям должны придать федеральные законы, принятые и введенные в действие в стране в 2014-2015 гг. Речь идет, прежде всего, о федеральном законе № 219-ФЗ «О внесении изменений в федеральный закон "Об охране окружающей среды" и отдельные законодательные акты Российской Федерации». В настоящее время осуществляется поэтапная реализация его положений и формируются правовые условия осуществления мер по экологической модернизации производства на базе системного внедрения в основных отраслях НДТ. Подчеркнем, что указанные технологии, переход на которые, предположительно, будет длиться от 7 до 14 лет, с одной стороны, способны снизить негативное воздействие производственной деятельности на окружающую среду на 75-80% [30]. С другой стороны, НДТ, как разновидность технико-технологических инноваций, одновременно могут способствовать решению стратегической задачи перевода нашей промышленности на инновационные рельсы.
Вместе с тем, как показывает экспертный анализ и подтверждает опыт стран, продвигавшихся в данном направлении ранее нас, включая страны ЕС, оценка НДТ в качестве технико-технологических инноваций требует на институциональном уровне предпринять ряд дополнительных усилий. Эти усилия и соответствующие механизмы должны способствовать преодолению стоящих перед разработкой, внедрением и использованием НДТ специфических барьеров, обусловленных наличием отрицательных внешних эффектов (загрязнение ОС и соответствующий ущерб, включая выбросы парниковых газов и т. п.), которые не имеют прямого денежного выражения и не улавливаются в силу этого стандартным рыночным механизмом. Минимизация негативных экстерналий отвечает интересам общества, а в случае предотвращения климатических изменений и всего человечества. Однако без корректировки рыночных провалов она не позволяет получить денежные выгоды ни производителям
соответствующего оборудования и технологических систем, ни внедряющим их компаниям. Экспертами выработаны рекомендации по разрешению данной проблемы в том числе через отладку пакета инструментов экологической политики (скорректированные с учетом экологических экстерналий цены, экологические стандарты, налоги на углерод и углеводородное сырье, платежи за негативные экологические воздействия, торговля разрешениями на выбросы, страхование экологически опасных производственных объектов и др.) [31].
Указанные инструменты применяются в практике экологического регулирования России, однако заложенные в них стимулы должны быть существенно активизированы (подробнее см.: [32]). Наряду с этими мерами в рассматриваемом контексте принципиальное значение имеет согласование ресурсно-экологической, энергетической, промышленной и инновационной политики государства, как это имеет место во многих развитых странах (подробнее см.: [31]). Отрадно отметить, что необходимые условия для такого согласования создаются, в частности, с принятием федерального закона № 488-ФЗ «О промышленной политике в Российской Федерации». Он предусматривает осуществление комплекса мер, направленных на согласование экологической, а также в определенной мере энергетической и промышленной политики:
• финансовая поддержка предприятий, в частности, предоставление субсидий на финансирование создания или модернизации промышленной инфраструктуры, в том числе с использованием НДТ;
• организация государственных фондов развития промышленности;
• поддержка научно-технической деятельности и инновационной деятельности при осуществлении промышленной политики, в частности, стимулирование деятельности по использованию НДТ. Обеспечение экологической устойчивости в качестве неотъемлемой компоненты модели инклюзивного устойчивого роста приобретает новое звучание в связи с задачей предотвращения катастрофических климатических изменений. Ее решение, согласно современным представлениям, должно быть увязано с реализацией радикальных структурных сдвигов в энергетике путем повышения энергоэффективности и перехода к преимущественному использованию возобновляемой энергии. На это было обращено специальное внимание на климатическом саммите в Париже и отмечено в принятом на данном форуме Парижском соглашении в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата [33]. Речь идет, в частности, об установлении для всех стран национальных целей по снижению выбросов парниковых газов и технологическому перевооружению производства, а также по разработке стратегий адаптации к климатическим изменениям. Под воздействием согласованных и принятых решений в ряде стран уже заявлены планы по пересмотру энергетических балансов с увеличением доли энергии, приходящейся на возобновимые источники. В частности, в Японии предполагается повысить до 22-24% долю возобновляемой энергетики; около 20-22%, согласно планам, должно приходиться на АЭС, а оставшаяся доля — на нефтепродукты, газ и уголь.
Понятно, что аналогичные задачи предстоит согласовать в России и отразить их, в частности, в обновленной Энергетической стратегии России — 2035 с обоснованием финансовых ресурсов и механизмов
их достижения. Кроме того, в рамках выполнения ^ Парижских соглашений страна должна разработать | и принять план действий по адаптации к изменению о климата и начать отчитываться о его выполнении уже о с 2022 г. В этом же ряду находятся разработка и ^ принятие долгосрочной стратегии низкоуглеродного ^ технологического развития страны [34]. Все эти доку- и менты и служащие их выполнению институциональные ™ и финансовые механизмы должны быть согласованы ^ с реализуемыми в настоящее время в стране мерами х в рамках выполнения нового федерального законо- > дательства, включая в первую очередь федеральные х законы № 219-ФЗ и № 488-ФЗ о
Краткие выводы и рекомендации. Россия об- х ладает не только значительным потенциалом для согласования стратегий новой индустриализации и инклюзивного устойчивого роста, но, что касается экологической устойчивости, по сути уже движется в этом направлении. Речь идет о реализуемых в последние годы шагах по модернизации федерального законодательства и его применению с созданием для этого необходимых институциональных рамок. Реализуя соответствующие меры, необходимо опираться на следующие выводы.
1. Перед Россией стоит задача перехода от отдельных, хотя и важных мер к выработке комплексной стратегии социально и экологически устойчивого, инклюзивного роста с соответствующим уточнением энергетической и инновационной стратегии страны.
2. Положения этой стратегии должны быть согласованы с документами, предусмотренными к разработке и реализации Парижскими климатическими соглашениями, в том числе с национальным Планом действий по адаптации к изменению климата и Долгосрочной стратегией низкоуглеродного технологического развития страны.
3. Концепция реиндустриализации в качестве способа решения ряда актуальных задач (в том числе догоняющего развития) нуждается в более полном отражении императивов перехода к устойчивому, базирующемуся на инновациях, всеобъемлющему росту.
4. Современная модель роста должна отвечать на новые глобальные вызовы, включая изменение климата, быть экологически ориентированной, ослаблять социальное расслоение, в целом повышать социальное благосостояние и на этой основе политическую устойчивость.
5. Переход на НДТ в качестве одного из ключевых направлений современной экологической политики страны предполагает их оценку в качестве технико-технологических инноваций, для эффективной разработки внедрения и применения которых необходимы дополнительные институциональные механизмы.
Литература
1. Рязанов В. Т. Новая индустриализация России: стратегические цели и текущие приоритеты // Экономическое возрождение России. 2014. № 2 (40). С. 17-26.
2. Татаркин А. И., Романова О. А., Бухвалов Н. Ю. Новая индустриализация экономики России // Вестник УрФУ. 2014. № 3. С. 13-21.
3. Inclusive Green Growth: The Pathway to Sustainable Development. The World Bank. Washington., D.C. 2012: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://siteresourc-es.worldbank.org/EXTSDNET/Resources/Inclusive_Green_ Growth_May_2012.pdf. (Дата обращения: 06.12.2015).
g 4. Алтынбыева Л. Е. Инновационная модель развития рос-х сийской экономики: взаимодействие старой и новой ^ экономики в форме новой индустриализации // Научный □= альманах. 2015. № 7 (9). С. 45-48. DOI: 10.17117/ g na2015.07.045
® 5. Об утверждении комплекса мер по стимулированию ^ внедрения современных эффективных технологий в промышленности: Распоряжение Правительства РФ m от 19 марта 2014 г. № 398-р: [Электронный ресурс].
Режим доступа: http://mtsk.mos.ru/Handlers/Files.ashx/ < Download?ID=16721. (Дата обращения: 12.12.2015). ^ 6. Лесниченко О., Дидье Д. Промышленность, а не услуги: зачем России новая индустриализация: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rbc.ru/opinions/eco ^ nomics/27/11/2015/56585aae9a79474ff212c0df. ^ 7. Бляхман Л. С. Новая индустриализация: сущность, политико-экономические основы, социально-экономические предпосылки и сопровождение // Проблемы современной экономики. 2013. № 4 (48). С. 44-53.
8. Towards Green Growth. OECD. 2011: [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://sustainabledevelopment.un.org/in-dex.php?page=view&type=400&nr=683&menu=1515. (Дата обращения: 06.12.2015).
9. Навстречу «зеленой» экономике: Пути к устойчивому развитию и искоренению бедности. Пути к устойчивому развитию и искоренению бедности. Найроби (Кения); Женева (Швейцария); Москва (Россия): ЮНЕП, 2011. 738 с.
10. Global Risks 2015. 10-th Edition. WEF. Geneva: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://opim.wharton.upenn.edu/ risk/library/Global_Risks_2015.pdf. (Дата обращения: 04.12.2015).
11. United Nations Conference on Sustainable Development: Rio+20: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.uncsd2012.org. (Дата обращения: 09.09.2013).
12. Incorporating Green Growth and Sustainable Development Policies into Structural Reform Agendas // Prepared for the G20 Summit (Los Cabos, 18-19.06.2012): [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.oecd.org/eco/growth/ G20_report_on_GG_and_SD_final.pdf. (Дата обращения:
17.06.2014).
13. Санкт-Петербургский доклад о выполнении обязательств «Группы двадцатки» в области развития. Санкт-Петербург. 2013: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ru.g20russia.ru/load/782787523. (Дата обращения:
11.12.2015).
14. Labour 20 представляет свои рекомендации накануне саммита G20 в Санкт-Петербурге: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ru.g20russia.ru/labour_20/ 20130902/782257222-print.html. (Дата обращения: 07.12.2015).
15. Российские дороги заняли 123-е место в мировом рейтинге: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// izvestia.ru/news/598884#ixzz3uBsWopKI. (Дата обращения: 12.12.2015).
16. Moving towards a Common Approach on Green Growth Indicators. A Green Growth Knowledge Platform Scoping Paper. OECD. 2013: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.unep.org/greeneconomy/Portals/88/ documents/partnerships/GGKP%20Moving%20towards%20 a%20Common%20Approach%20on%20Green%20Growth% 20Indicators.pdf.
17. Europe 2020. A European strategy for smart, sustainable and inclusive growth. Communication from the Commission // Brussels. 3/3/2010/ COM (2010). 2020: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ec.europa.eu/research/era/ docs/en/ec-understanding-era-13.pdf. (Дата обращения: 07.12.2015)
18. Пахомова Н. В., Рихтер К. К., Малышков Г. Б. Инклюзивный устойчивый рост: приоритеты, индикаторы, международный опыт, потенциал согласования с моделью реинду-стриализации // Проблемы современной экономики. 2014. № 3 (51). С. 15-24.
19. Making Growth Green and Inclusive. The Case of Cambodia. OECD Green Growth Papers. 2013-08: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.oecd-ilibrary.org/ docserver/download/5k420651szzr.pdf?expires=13963762 10&id=id&accname=guest&checksum=05B35E41A55FC68 D2961 B02F92112B7A. (Дата обращения: 07.12.2015).
20. Бобылев С. Н., Зубаревич Н. В., Соловьева С. В. Вызовы кризиса: как измерить устойчивость развития // Вопросы экономики. 2015. № 1. С. 147-160.
21. The Global Competitiveness Report 2014-15. WEF. 2014: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wefo-rum.org/reports/global-competitiveness-report-2014-2015. (Дата обращения: 11.12.2015).
22. Update on the Inclusive Growth Project. OECD. Meeting of the OECD Council at Ministerial Level. Paris. 3-4 June 2015: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www. oecd.org/mcm/documents/Update-on-the-Inclusive-Growth-project-CMIN2015-4.pdf. (Дата обращения: 12.12.2015).
23. The Inclusive Growth and Development Report. WEF. Geneva. 2015: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www3. weforum.org/docs/Media/WEF_Inclusive_Growth.pdf. (Дата обращения: 12.12.2015).
24. Пахомова Н. В., Рихтер К., Малышков Г. Б., Бонда-ренко Ю. П. Формирование спроса на экологические инновации: достаточная ли институциональная поддержка? // Проблемы современной экономики. 2015. № 2 (54). С. 15-27.
25. Качурин М. Девальвация рубля отодвинула Россию в конец рейтинга благосостояния: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://money.rbc.ru/news/561546079a 7947095c7dc3e6. (Дата обращения: 13.12.2015).
26. О сокращении выбросов парниковых газов: Указ Президента Российской Федерации от 30 сентября 2013 г. № 752: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.rg.ru/2013/10/04/eco-dok.html. (Дата обращения: 13.12.2015).
27. Медведев утвердил план по снижению выбросов парниковых газов: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rbc.ru/rbcfreenews/20140407151124.shtml. (Дата обращения: 13.12.2015).
28. О внесении изменений в комплекс мер, направленных на отказ от использования устаревших и неэффективных технологий, переход на принципы наилучших доступных технологий и внедрение современных технологий: Распоряжение Правительства РФ от 17 марта 2015 г. № 449-р: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://docs. cntd.ru/document/420261007. (Дата обращения: 13.12.2015).
29. Фохт Е. Путин сообщил о замедлении глобального потепления на год благодаря России. Елизавета: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rbc.ru/politics/ 30/11/2015/565c463e9a7947e3159549f6. (Дата обращения: 12.12.2015).
30. Зубарева И. Справочник без кальки. Готовы первые стандарты наилучших доступных технологий: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rg.ru/2015/02/03/ standarti.html. (Дата обращения: 13.12.2015).
31. OECD Science, Technology and Industry Outlook. 2014. OECD Publishing. 478 p.
32. Пахомова Н. В., Малышков Г. Б. Внедрение НДТ как основа инновационных подходов в решении экологических проблем // Экология производства. 2015. № 10. С. 46-52.
33. Adoption of the Paris Agreement // Framework Convention on Climate Change: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://unfccc.int/resource/docs/2015/cop21/eng/ l09.pdf. (Дата обращения: 13.12.2015).
34. Новое климатическое соглашение ООН принято в Париже 195 странами: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ria.ru/world/20151212/1341001859.html. (Дата обращения: 13.12.2015).
References
1. Ryazanov V. T. Novaya industrializatsiya Rossii: strategich-eskie tseli i tekushchie prioritety [The new industrialization of Russia: Strategic objectives and current priorities]. Ekonomicheskoe vozrozhdenie Rossii, 2014, no. 2 (40), pp. 17-25.
2. Tatarkin A. I., Romanova O. A., Bukhvalov N. Yu. Novaya industrializatsiya ekonomiki Rossii [New industrialization of the Russian economy]. Vestnik UrFU. Ser.: Ekonomika i upravlenie [Bulletin of the Ural Federal University. Ser.: Economics and Management], 2014, no. 3, pp. 13-21.
3. Inclusive green growth: The pathway to sustainable development. The World Bank. Washington., DC. 2012. Available at:
http://siteresources.worldbank.org/EXTSDNET/Resources/ Inclusive_Green_Growth_May_2012.pdf. Accessed December 06, 2015.
4. Altynbaeva L. E. Innovatsionnaya model' razvitiya rossiyskoy ekonomiki: vzaimodeystvie staroy i novoy ekonomiki v forme novoy industrializatsii [Innovative model of development of the Russian economy: The interaction of old and new economy in the form of new industrialization]. Nauchnyy al'manakh, 2015, no. 7 (9), pp. 45-48. DOI: 10.17117/ na2015.07.045.
5. Order of the RF Government of March 19, 2014 № 398-p "On approval of a package of measures aimed at avoiding the use of outdated and inefficient technology, the transition to the principles of best available technologies and the introduction of modern technologies". Available at: http://mtsk. mos.ru/Handlers/Files.ashx/Download?ID=16721. Accessed December 12, 2015. (in Russ.).
6. Lesnichenko O., Did'e T. Industry, not the services: Why Russia needs new industrialization. 2015. Available at: http:// www.rbc.ru/opinions/economics/27/11/2015/56585aae9a79 474ff212c0df. (in Russ.).
7. Blyakhman L. S. Novaya industrializatsiya: sushchnost', politiko-ekonomicheskie osnovy, sotsial'no-ekonomicheskie predposylki i soprovozhdenie [New Industrialization: The nature, political and economic foundations, socio-economic background and support]. Problemy sovremennoy ekonomiki, 2013, no. 4 (48), pp. 44-53.
8. Towards green growth. OECD. 2011. Available at: https:// sustainabledevelopment.un.org/index.php?page=view&type =400&nr=683&menu=1515. Accessed December 06, 2015.
9. Navstrechu «zelenoy» ekonomike: Puti k ustoychivomu raz-vitiyu i iskoreneniyu bednosti [Towards a "green" economy: Pathways to sustainable development and poverty eradication]. Nairobi (Kenya); Geneva (Switzerland); Moscow (Russia), UNEP, 2011. 738 p.
10. Global risks 2015. 10th ed. Geneva, WEF, 2015. Available at: http://opim.wharton.upenn.edu/risk/library/Global_Risks_2015. pdf. Accessed December 04, 2015.
11. United Nations conference on sustainable development: Rio+20. Available at: http://www.uncsd2012.org/.
12. Incorporating green growth and sustainable development policies into structural reform agendas. Prepared for the G20 Summit (Los Cabos, 18-19.06.2012). Available at: http:// www.oecd.org/eco/growth/G20_report_on_GG_and_SD_fi-nal.pdf Accessed June 17, 2014.
13. St. Petersburg report on the implementation of the commitments of the "Group of Twenty" in the field of development. Available at: http://ru.g20russia.ru/load/782787523. Accessed December 11, 2015. (in Russ.).
14. Labour 20 submits its recommendations on the eve of the G20 summit in St. Petersburg. Available at: http:// ru.g20russia.ru/labour_20/20130902/782257222-print.html. Accessed December 07, 2015. (in Russ.).
15. Russian roads took 123rd place in the world rankings. Available at: http://izvestia.ru/news/598884ftixzz3uBsWopKI. Accessed December 12, 2015. (in Russ.).
16. Moving towards a common approach on green growth indicators. A Green Growth Knowledge Platform Scoping Paper. OECD. 2013. Available at: http://www.unep.org/greenecono-my/Portals/88/documents/partnerships/GGKP%20Moving% 20towards%20a%20Common%20Approach%20on%20Green %20Growth%20Indicators.pdf.
17. Europe 2020. A European strategy for smart, sustainable and inclusive growth. Communication from the Commission. Brussels. 3/3/2010/ COM (2010). 2020. Available at: http:// ec.europa.eu/research/era/docs/en/ec-understanding-era-13. pdf. Accessed December 07, 2015.
18. Pakhomova N. V., Rikhter K. K., Malyshkov G. B. Inklyuzivnyy ustoychivyy rost: prioritety, indikatory, mezhdunarodnyy opyt, potentsial soglasovaniya s model'yu reindustrializatsii [Inclusive sustainable growth: Priorities, indicators, interna-
tional experience, potential of the agreement with the model g
of reindustrialization]. Problemy sovremennoy ekonomiki, x
2014, no. 3 (51), pp. 15-24. |
19. Making growth green and inclusive: The case of Cambodia. =c OECD Publ., 2013. Available at: http://www.oecd-ilibrary. g org/docserver/download/5k420651szzr.pdf?expires=139637 ® 6210&id=id&accname=guest&checksum=05B35E41A55FC6 |
8D2961B02F92112B7A. Accessed December 07, 2015. =J
<
20. Bobylev S. N., Zubarevich N. V., Solov'eva S. V. Vyzovy krizisa: m kak izmeryat' ustoychivost' razvitiya? [The challenges of the ^ crisis: How to measure sustainability?]. Voprosy ekonomiki, ^
2015, no. 1, pp. 147-160. u
21. The Global Competitiveness Report 2014-2015. WEF. 2014. h Available at: http://www.weforum.org/reports/global-com- fE petitiveness-report-2014-2015. Accessed December 11, ^ 2015. x
22. Update on the Inclusive Growth Project. OECD. Meeting of the OECD Council at Ministerial Level. Paris. 3-4 June 2015. Available at: http://www.oecd.org/mcm/documents/ Update-on-the-Inclusive-Growth-project-CMIN2015-4.pdf. Accessed December 12, 2015.
23. The Inclusive Growth and Development Report. WEF. Geneva. 2015. Available at: http://www3.weforum.org/docs/Media/ WEF_Inclusive_Growth.pdf. Accessed December 12, 2015.
24. Pakhomova N. V., Rikhter K. K., Malyshkov G. B., Bon-darenko Yu. P. Formirovanie sprosa na ekologicheskie in-novatsii: dostatochnaya li institutsional'naya podderzhka? [Formation of demand for environmental innovations: Is the institutional support sufficient?]. Problemy sovremennoy ekonomiki, 2015, no. 2 (54), pp. 15-27.
25. Kachurin M. The devaluation of the ruble pushed Russia to the end of welfare ranking. Available at: http://money.rbc. ru/news/561546079a7947095c7dc3e6. Accessed December 13, 2015. (in Russ.).
26. On the reduction of greenhouse gas emissions. Decree of the President of the Russian Federation of September 30, 2013 № 752. Available at: http://www.rg.ru/2013/10/04/ eco-dok.html. Accessed December 13, 2015. (in Russ.).
27. Medvedev has approved a plan to reduce greenhouse gas emissions. Available at: http://www.rbc.ru/rbcfreenews/ 20140407151124.shtml. Accessed December 13, 2015. (in Russ.).
28. Order of the Government of the Russian Federation of March 17, 2015, № 449-p. "On amendments to the package of measures aimed at avoiding the use of outdated and inefficient technology, the transition to the principles of best available technologies and the introduction of modern technologies". Available at: http://docs.cntd.ru/docu-ment/420261007. Accessed December 13, 2015. (in Russ.).
29. Fokht E. Putin informed of the slowing of global warming for one year thanks to Russia. Available at: http://www.rbc.ru/ politics/30/11/2015/565c463e9a7947e3159549f6. Accessed December 12, 2015. (in Russ.).
30. Zubareva I. Handbook without "tracing paper". First standards of best available technologies are ready. Available at: http://www.rg.ru/2015/02/03/standarti.html. Accessed December 13, 2015. (in Russ.).
31. OECD Science, Technology and Industry Outlook. 2014. Paris, OECD Publ., 2014. 478 p.
32. Pakhomova N. V., Malyshkov G. B. Vnedrenie NDT kak os-nova innovatsionnykh podkhodov v reshenii ekologicheskikh problem [Implementation of BAT as a basis for innovative approaches to solving environmental problems]. Ekologiya proizvodstva, 2015, no. 10, pp. 46-52.
33. Adoption of the Paris Agreement. Framework Convention on Climate Change. Available at: http://unfccc.int/resource/ docs/2015/cop21/eng/l09.pdf. Accessed December 13, 2015.
34. The new UN climate agreement was adopted in Paris by 195 countries. Available at: http://ria.ru/world/20151212/ 1341001859.html. Accessed December 13, 2015. (in Russ.).
