CC BY
33УДК 355 ББК 63
DOI 10.24411/2073-3305-2020-10234
Информационно-психологическое воздействие как контент внутреннего вооруженного конфликта
Informational and Psychological Impact as the Content of the Internal Armed Conflict
Василий Дмитриевич САМОЙЛОВ,
доктор педагогических наук, кандидат военных наук, профессор, корреспондент Академии военных наук
E-mail: [email protected]
Владимир Вальдемарович ТЫШЕР,
соискатель Военной академии Генерального штаба ВС РФ
Аннотация. В современных политико-военных условиях на мировом и государственном уровне повышены роль и значимость профессиональной деятельности должностных лиц органов военного управления, предшествующей развязыванию внутренних вооруженных конфликтов. Этому способствуют возросшие возможности систем, средств и технологий информационно-психологического воздействия, применение которых повышает качество решения оперативно-стратегических задач.
Ключевые слова: внутренний вооруженный конфликт; информационно-психологическое воздействие; противоборствующие стороны.
Abstract. In modern political and military conditions at the world and state level, the role and significance of professional activities of officials of military administration bodies, preceding the outbreak of internal armed conflicts. This is facilitated by the increased capabilities of systems, tools and technologies of information and psychological impact, the use of which improves the quality of solving operational and strategic tasks.
Keywords: internal armed conflict; informational and psychological impact; warring parties.
Новые вызовы и угрозы информационного противоборства сторон (государств и их отдельных территорий, конфессий и социальных групп) в качестве нетрадиционных видов борьбы в мирное время составляют искру для развязывания внутренних вооруженных конфликтов (далее — ВВК) информационно-психологическим воздействием (далее — ИПВ) на противоборствующую сторону. При всей дискусси-онности теории и практики нетрадиционных, неконтактных и сетевых войн, мы полагаем, что тем самым расширяется научная основа для обоснования предложений и рекомендаций, сущности и содержания новых взглядов на признаки начала ВВК с их правовым толкованием [11, с. 251—253].
В связи с этим аргументами возникновения ВВК могут стать финансово-экономические и социально-политические цели воздействия на жителей поселений (городских и сельских) или на лиц, ходатайствующих о предоставлении им временного или политического убежища, что может стать предвестником информационного противоборства органов правоохраны или органов военного управления (далее — ОВУ) с руководителями указанных поселений [5, с. 72—82; 6, с. 32; 7, с. 48].
В ходе ИПВ на должностных лиц постепенно или спонтанно на определенной территории могут обостряться противоречия, которые при финансово-денежной поддержке или угрозах применения летальных средств в качестве ору-
жия оппозиции создают условия возникновения ВВК. Для достижения целей оппозиция или незаконные вооруженные формирования (далее — НВФ) через СМИ практикуют манипуляторные технологии с набором дезинформации и лжи, подтасовки фактов и содержания сообщений, действий и поступков, с выделением отрицательных и замалчиванием положительных сторон актуальных проблем, чередованием правдивой и ложной информации (С. Тихановская, Беларусь, 2020 г.; и др.) [10, с. 122—132].
Для современной России важны следующие обстоятельства.
Возрастание важности выявления источников новых вызовов и угроз вследствие попыток втянуть РФ в противостояние с мусульманскими странами, поссорить с бывшими республиками СССР, обложить санкциями (от США и стран ЕС) в «традициях холодной войны», полагая, что военно-политическая риторика против РФ позволит достичь желанного апогея или очередного военно-политического трофея США [4; 11, с. 252];
Выявление причин возникновения ВВК внутри или вблизи территории России:
■ стремление руководства США к влиянию на возрождение военной мощи РФ, затрудняющей установленный ими миропорядок;
■ попытки стран в навязывании своего доминирования у госграницы с РФ, включая овладение ее природно-сырьевыми ресурсами;
■ декларации о территориальных притязаниях к РФ;
■ возникновение военно-политической нестабильности, включая контртеррористические операции, национальные противоречия и религиозный экстремизм;
■ навязывание РФ идеи ликвидации своего ядерного потенциала при выходе США из ранее достигнутых договоров по контролю за средствами ядерного сдерживания, ракетами средней и малой дальности действия, и др. [5; 8, с. 76—78];
■ усиление финансово-олигархической части граждан РФ, обладающей бипатрид-ством и/или множественным гражданством для воздействия на них с целью ослабления финансово-экономического и военно-политического потенциала РФ новыми наборами санкций и провокаций [3, с. 184—187].
В настоящее время недостаточно разработаны организационно-правовые и научно-методологические аспекты деятельности должностных лиц ОВУ (далее — ДЛ ОВУ), специалистов в ча-
сти предупреждения ВВК [2, с. 184]. На основе анализа ВВК в Сирийской Арабской Республике (САР) с иностранным вмешательством (незаконным — ВС США и их коалиции, законным — контингент ВС РФ по запросу руководства САР) возникает необходимость пересмотра взглядов на характер и содержание ВВК, стратегию и тактику подготовки к ним, принуждения противоборствующих сторон (Нагорно-Карабахский ВВК Азербайджана и Армении с 27 сентября 2020 г., например) к миру. При этом требуется предупредительно-убеждающее воздействие привлекаемых сил, средств и технологий, достаточных для достижения цели на основе выявления содержания и структуры информационного противоборства [7; 11, с. 253].
В самом деле, с 2010 г. изменился процесс подготовки и ведения ВВК. Применению воинского контингента, как правило, предшествует политико-дипломатическое, финансово-экономическое, информационно-техническое и информационно-психологическое воздействие («непрямые действия») на противоборствующую сторону. Так, по факту определения признаков начала ВВК от ДЛ ОВУ требуется: с одной стороны, учет данных для прогнозов динамики развязывания и принятия превентивных мер; с другой (для предотвращения ВВК) — навыков ситуационного моделирования возможных сценариев, знания закономерностей и военно-политических механизмов ВВК для их разрешения в процессе ИПВ, а также антропологических аспектов должностных лиц выявленных целевых аудиторий для биометрической идентификации наиболее важных персон [9, с. 183—197, 248—253].
На основе изложенного выше под сущностью информационно-психологического воздействия следует понимать целенаправленный процесс психофизического воздействия на психику (подсознание) целевых аудиторий должностных лиц (из числа руководителей), политических и общественных деятелей, людских ресурсов противоборствующей стороны (жителей поселений, мигрантов) и военнослужащих (участников НВФ) с целью влияния на формирование у них выгодных сценарных прогнозов социально-поведенческих функций, мироощущения и мировосприятия их органами чувств, а также членами их семей, коллективов, социальных и других групп.
В качестве содержательной составляющей ИПВ выделим: (а) формы — индивидуальную и групповую; (б) методы — традиционные (агитация и пропаганда, информирование и дезинформация, имитация достоверности источников СМИ
и интернет-ресурсов) и психологические и специальные психофизиологические [10, с. 124— 133] (злоупотребление доверием, обман, подкуп, внушение); (в) действия — демонстративные и демонстрационные.
Структурный компонент ИПВ на противоборствующую сторону во ВВК обусловлен условиями достижения целей идеологическими конструктами обеспечения превосходства в информационной сфере механизмом ИПВ на целевые аудитории: (а) финансово-олигархическую элиту; (б) местных жителей, лояльных и нелояльных к ДЛ ОВУ; (в) мигрантов в зоне ВВК [3, с. 191 —196]. На изложенной основе формируется идеологический фундамент в качестве новых идей и взглядов, политико-правовых и нравственно-религиозных воздействий на адептов в зависимости от направленности вызовов и угроз.
На структурные аспекты ИПВ во ВВК выявлены иные мнения. Так, в качестве субъектов ИПВ во ВВК в области информационного противоборства А.В. Манойло ориентирует на: международные организации; государства, их союзы и коалиции; транснациональные корпорации; негосударственные незаконные (международные) вооруженные формирования и организации радикальной политической, радикальной религиозной террористической, экстремистской направленности; виртуальные социальные сообщества и коалиции; медиа-корпорации [1, с. 281 — 284; 7].
Вместе с тем следует учитывать существенные признаки НВФ как субъекта в его ИПВ во ВВК: (а) наличие в информационно-психологическом пространстве интересов НВФ и специальных сил (структур), функционально предназначенных для ведения информационного противоборства или уполномоченных на его ведение; (б) обладание силами и средствами ИПВ, их доставки и маскировки в зоне ВВК, устанавливать нормы информационно-психологических отношений (на правах собственности) при наличии в официальной идеологии положений, допускающих участие НВФ во ВВК.
Однако негосударственные НВФ как вид субъектов информационного противоборства методами террористической, экстремистской, радикальной политической, радикальной религиозной направленности обладают квинтетом основных признаков, включая:
(1) интересы в зоне ВВК и создание своего сегмента информационного пространства на территории РФ или вблизи ее госграницы для захвата/контроля сегментов
российского информационного пространства;
(2) создание своих сил для ИПВ с использованием потенциала стран, связанных с НВФ и гласно/тайно поддерживающих их для испытаний образцов и систем информационного оружия, средств доставки и маскировки, принципов применения;
(3) закрепление идеологических аспектов участия НВФ в информационном противоборстве на своих принципах, формах и методах участия во ВВК [4; 5, с. 106— 124; 10, с. 176—198].
Несомненно, достижение целей мировоззренческим набором форм (индивидуальной, семейной, групповой, общественной, государственной), методов (принципы, пути, приемы, способы, стили), средств (СМИ, радиотехнических, телекоммуникационных), технологий благоприятно в гибридных условиях конкретной страны [11, с. 251]. При этом стороны реализуют идеологически и ситуационно смоделированные виды информационного противоборства: информационно-психологическое и интеллектуальное (как вид информационных войн), войны религиозной направленности (смена священников-руководителей, борьба за место отправления религиозных культов), информационно-техническое.
В эпоху Средневековья доминировали религиозные войны за веру (крестовые походы «крестоносцев»), которую насаждали (прививали) новые вожди государственных образований и до сих пор применяют олигархи-президенты (Украина, П. Порошенко), во внешнеполитических разборках террористы-исламисты (Франция, октябрь 2020 г.). В связи с этим следует признать, что религиозный фактор в современной военно-политической обстановке является причиной многих конфликтов. Как следствие, идеологию и религию активно применяют противоборствующие стороны во ВВК.
Резюмируем: информационно-психологическое воздействие как контент современных ВВК противоборствующих сторон требует своего отражения в действующих нормативных правовых актах Минобороны России при условии его научного обоснования в комплексе воздействия на людские ресурсы (местных жителей и переселенцев, участников НВФ), целевые аудитории руководителей, общественных и политических деятелей. При этом важная роль отводится подготовке должностных лиц органов военного управления.
Список литературы
1. Манойло A.B. Государственная информационная политика в особых условиях: монография. М.: МИФИ, 2003.
2. Нурадинов Ш.М., Самойлов В.Д., Селезнева K.B. Профессиональная подготовка кадров для сферы миграции: конституционно-правовые аспекты реализации государственной миграционной политики // Образование. Наука. Научные кадры. 2020. № 1. С. 184—187.
3. Панов А.И., Самойлов В.Д. Миграция как социально-экономическое явление // Экономические и социально-гуманитарные исследования. 2018. № 3 (19). С. 191—196.
4. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ от 15 января 2020 г. // URL: http:// www.kremlin.ru / events / president / news/62582.
5. Самойлов В.Д. Безопасность Российской Федерации: конституционно-правовые основы государственной политики. М.: РУСАЙНС, 2019.
6. Самойлов В.Д. Государственно-правовые аспекты миграционной безопасности России //
Вестник экономической безопасности. 2018. № 2. С. 31—34.
7. Самойлов В.Д. Информационная безопасность в системе высшего образования России (компетентностный подход в подготовке специалистов). М.: РУСАЙНС, 2018.Ы^://еИЪгагу.ги/ cit_items.asp?gritemid=36539641
8. Самойлов В.Д. О концепции высшего образования офицеров / / Высшее образование в России. 2002. № 6. С. 76—78.
9. Самойлов В.Д. Педагогическая антропология: учебник. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013.
10. Самойлов В.Д. Правовые основы обеспечения национальной безопасности России: учеб. пособие. М.: МИЭМП, 2008.
11. Самойлов В.Д., Турченюк И.Н. Подготовка офицерских кадров стратегического и оперативного уровней государственного и военного управления // Вестник экономической безопасности. 2016. № 5. С. 251—253.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЮНИТИ-ДАНА» ПРЕДСТАВЛЯЕТ
Эриашвили Н.Д., Чухвичев Д.В., Червонюк В.И. Законодательная техника. Учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция». — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2019. — 495 с.
ISBN 978-5-238-03289-4
Раскрываются основные теоретические и практические вопросы, связанные с законодательным регулированием, процессом создания, изменения и отмены нормативных правовых актов, дается характеристика системы законодательства в Российской Федерации. Рассматриваются основные правила законотворческой деятельности, научные концепции, связанные с законодательной техникой, способы, приемы и правила, применяемые при создании и принятии нормативных правовых актов, а также методология кодификации имеющегося законодательства. Характеризуются некоторые наиболее существенные проблемы законодательного регулирования в современной России. Для студентов юридических вузов, аспирантов, преподавателей, а также сотрудников законодательных органов и органов исполнительной власти, занятых в процессе подготовки и принятия нормативных правовых актов.
