CC BY
14УДК 130.2:008
В. А. Сидоренко
(к. филос. наук, доцент) ГОУ ЛНР «Луганский государственный медицинский университет
имени Святителя Луки» (г. Луганск, Луганская Народная Республика) E-mail: philosophy.lsmu@,mail.ru
ИНЕРЦИОННОСТЬ ТРАНСЛЯЦИИ КУЛЬТУРНОГО ЗНАНИЯ И ЕЁ РОЛЬ В СИСТЕМЕ КОММУНИКАЦИИ
Аннотация. В статье рассматриваются факторы, определяющие степень инерционности трансляции культурного знания. Основным из таких факторов является присутствие и функционирование в системе коммуникации социокультурных фильтров, определяющих объем и содержание воспринимаемой реципиентом информации. Также социокультурные фильтры обусловливают резистивные механизмы, ограничивающие восприимчивость объекта трансляции к передаваемым данным. В качестве примера такого резистивного механизма в статье рассматривается нигилизм и, в частности, его распространение в молодежной среде.
Ключевые слова: культурная коммуникация, интериоризация, социокультурные фильтры, коммуникативнаярезистивность, нигилизм.
Инерционность трансляции культурного знания является следствием функционирования социокультурных фильтров, влияющих на восприятие транслируемой информации реципиентом. Поступающая информация встраивается в уже существующие ментальные структуры индивида, разрывая логические связи между устоявшимися на этот момент элементами и формируя новые. При этом инерционность культурной трансляции будет тем выше, чем устойчивее будут когнитивные схемы, изменение которых необходимо для усвоения новых данных. Их успешная интериоризация возможна лишь при условии преодоления коммуникативной сопротивляемости, информационного иммунитета, защищающего сознание адресата от ложной, неактуальной, бесполезной (с его точки зрения) информации.
Инерционность трансляции культурного знания и механизмы сопротивления трансляционным процессам стали объектами исследований антропологов, культурологов, психологов, этнографов, лингвистов и представителей других смежных областей знания начала 21-го века, как отечественных (Т. В. Андрианова, В. В. Ба-бошин, А. П. Воеводин, В. В. Старовойтов), так и западных (В. Врум, Р. МакКин-нон и др.). При этом к исследованиям применяется весьма разнообразная палитра методологий, что обусловлено междисциплинарностью коммуникативистики как научной области. Также результатом столь ярко выраженной междисциплинарно-сти стало отсутствие единой теории коммуникации, в рамках которой было бы возможно исследовать, в том числе, трансляционную инерционность как один из параметров коммуникативного акта.
Сопротивляемость культурной трансляции представляет собой устойчивость индивида к воздействию определенных факторов, вследствие которой он не подвергается их влиянию. Сопротивляемость культурной трансляции предполагает, что культурная информация не будет передана или не будет воспринята субъектом, обладающим данной сопротивляемостью. Следовательно, будут отсутствовать и
эффекты, вызываемые интеграцией транслируемой информации в мировоззренческую систему реципиента. Так же, как в физике, в культурологии и социологии действует закон равенства сил действия и противоположно направленного противодействия. Вследствие действия этого закона результатом коммуникативного воздействия на индивида или группу становится сопротивление и страх перед изменениями картины мира, следующими за изменением культурного знания. При этом сила сопротивления прямо пропорциональна объему и силе воздействия вновь поступающей информации, что необходимо принимать во внимание при расчете эффективности акта коммуникации.
Сопротивляемость трансляции культурной информации не может и не должна быть абсолютной. Поступающая информация должна не просто «оседать» в памяти реципиента, её необходимо встраивать в уже существующие когнитивные схемы. Чем больше связей ведёт от ранее интериоризованных схемных компонентов к вновь поступающему, тем меньшим будет сопротивление системы. Следовательно, для повышения эффективности культурной коммуникации её процесс должен строиться на индуктивном принципе.
Сопротивление культурной коммуникации может носить искусственный характер. В качестве инструмента сопротивления локальные культуры зачастую прибегают к политике «культурного протекционизма» [1, с. 252]. Существует масса примеров такого ограничения информационного обмена: религиозный фундаментализм, квотирование иностранных продуктов (в том числе информационных) на
Г\ и / и и и и
местном рынке, проект «Золотой щит» (также известный как великий китайский фаервол - защита китайского сегмента интернета от некоторых иностранных продуктов [8, с. 39]) и т. п. Эти искусственные ограничения накладываются на естественную инерционность и консерватизм любой локальной культуры, создавая дополнительные препятствия для коммуникационных процессов.
Как же в таком случае преодолеть сопротивляемость трансляции? В данном аспекте важную роль играет позиция инициатора акта. Инициатором может выступать как культуросфера в целом (например, при необходимости приведения индивидуального культурного знания в соответствие с коллективным), так и реципиент (в случае необходимости решения конкретной проблемы, для которого недостаточно уже наличествующего знания). В зависимости от субъекта инициатора акты трансляции следует разделять на индивидуально-мотивированные и коллективно-мотивир ованные.
Сопротивляемость либо, наоборот, лояльность к трансляции определяется также источником поступающей информации. При всей нематериальности и всеобъемлющей природе культуросферы каждый акт коммуникации имеет конкретный «адрес» донора и конкретный «адрес» реципиента. При этом адресат оценивает степень надежности источника, что повышает либо снижает сопротивляемость. Также следует учитывать, что цепочка коммуникации может быть более длинной, чем «отправитель-получатель». В процессе может быть задействован ряд посредников, каждый из которых также имеет свой рейтинг надежности и уровень доверия. Таким образом, рейтинг транслируемой информации зависит не только и не столько от её содержания, сколько от формы передачи, включающей отношение к источнику и посредникам процесса коммуникации.
Значительным фактором повышения эффективности коммуникации является многоканальность. При получении схожей информации из нескольких источников реципиент убеждается в проверенности данных, поскольку рейтинг доверия к ин-
формации формируется, в первую очередь, на основании её проверки другими субъектами. Следовательно, знание, поступающее по нескольким независимым каналам, воспринимается как более проверенное и достоверное.
Следующим фактором преодоления сопротивляемости является мотивация вовлеченных субъектов (донора, посредников и реципиента). Латинский корень слова «мотивация» означает «движение», что подчеркивает важность мотивацион-ных аспектов для всеобщего развития и прогресса индивида и культуросферы в целом. С данной точки зрения интересна теория мотивации, предложенная В. Врумом [9]. Мотивация (М) трактуется Врумом как произведение вероятности получения результата (В), уровня затрат для получения результата (З) и ценности ожидаемого вознаграждения (Ц). Таким образом формула мотивированности участников трансляции выглядит как М=В*1/З*Ц. Рассчитав с использованием данной формулы степень мотивированности каждого из участников коммуникации, мы можем вычислить общий уровень мотивации коммуникативного акта, что является важным в определении перспективной эффективности.
В свете вышеизложенного возникает вопрос методологического характера: насколько вообще методология технических наук применима к исследованию процессов культуры? Здесь стоит вспомнить слова Пифагора: «Что не может быть измерено и сосчитано, то не может быть понято». Единичный акт коммуникации можно рассчитать в отношении объема, эффективности, сопротивляемости и других параметров. Более сложным вопросом является проблема выяснения общей емкости культуросферы, однако и этот, безусловно, значительный объем является определенным количеством информации, которое может быть выражено математическим путем. Языком формул возможно выразить не только количественные, но и качественные свойства коммуникации, что позволяет четко очертить исследуемые процессы и их характеристики.
Измерение объемов культуросферного знания затрудняется также тем, что схожая информация транслируется к и от большого количества индивидов, и следовательно, объем знания, пополняющего культуросферу, существенно меньше транслируемых объемов. После прохождения системы тестирования и фильтрации реальное пополнение культуросферы составляет лишь малую часть всей поступившей информации. В связи с этим, вопрос измерения объема культуросферы является открытым для дальнейшего анализа, а большинство современных исследований сосредоточено на активно перемещающихся данных и описании коммуникативных процессов.
Количественному методологическому подходу к исследованию культуро-сферного знания, характерному для позитивизма и постпозитивизма и опирающемуся на гипотетически-дедуктивные обобщения, противопоставляется интерпрета-ционизм, использующий качественные методы анализа человеческого опыта в реальных жизненных условиях. При этом выбор методологии зависит не столько от объективных преимуществ каждого из них, сколько от научной традиции и направления, в котором работает исследователь. Также выбор научной парадигмы зависит от целей исследования: качественная методология более применима к построению общей теории культуросферы, а количественный подход более эффективен при тестировании и применении теоретических разработок.
Одной из характерных черт человечества эпохи постмодерна стало усиление резистивных психологических механизмов, приведшее к нарушению культурно -коммуникативных процессов и размытию основных морально-этических норм,
накопленных в процессе антропогенеза. Особенно уязвимой к разрушению ментальных связей с культуросферой оказалась студенческая молодежь с её находящимися в стадии формирования мировоззренческими установками с одной стороны и пассионарным нон-конформизмом с другой. Неслучайно именно студенты зачастую являлись двигательной силой революционных изменений в обществе, занимая наиболее радикальную и бескомпромиссную позицию. Однако в современных реалиях эта пассионарная искра все чаще диалектически переходит в нигилизм - отрицание и неприятие очередных социальных трансформаций, разворачивающих общественную идеологию в диаметрально противоположном направлении. Российский исторический опыт второй половины 19-го века превосходно продемонстрировал опасность формирования у молодежи нигилистских установок, приведших к волне террора. Пренебрежение новым витком развития подобных идей сегодня может привести к развитию очередной «базаровщины», «проблемы отцов и детей», которая, по сути, и является сбоем коммуникативных процессов между культурным опытом человечества и индивидуальным опытом молодого человека, ищущего решения стоящих перед ним проблем экзистенциального характера.
Понятие нигилизма уходит корнями в Средневековье, когда Папа Александр III предал анафеме еретическое движение нигилистов, отрицавших человеческую сущность Христа [4, с. 304]. Современная трактовка нигилизма как социокультурного феномена впервые осмысливается Ф. Г. Якоби в его письме И. Г. Фихте 1799 года [7, с. 293]. В дальнейшем философская база нигилизма строилась либо на его узком понимании как отрицания христианских традиций (С. Кьеркегор, Ф. Ницше), либо на более широкой трактовке нигилизма как магистрального течения западной цивилизации, ведущего к ее закату и падению (О. Шпенглер, М. Хайдеггер). Психологические аспекты нигилизма нашли своё отражение в работах Э. Фромма, трактовавшего его как один из механизмов психологической защиты. Фромм рассматривает нигилизм в качестве одного из компонентов «бегства от свободы», характеризующегося деструктивизмом - комплексом бессознательных механизмов, направленным на разрушение мира, чтобы тот не разрушил самого субъекта [5, с. 45].
В России всплеск нигилизма стал реакцией на социально-политический кризис первой половины XIX века. Декабристы разбудили не только Герцена, но и Писарева, призывавшего к отказу от традиций Пушкина, Лермонтова и Гоголя, считая их «пройденной ступенью» [6, с. 18]. Уже тогда, в 1860-х годах, ядро нигилистского движения составляла студенческая молодежь, стремившаяся перевести теоретико-философские рассуждения в практическую плоскость, что вылилось в ряд террористических актов, включая покушение студента Д. Каракозова на императора Александра II. Наиболее ярким образом студента-нигилиста этого времени стал Евгений Базаров, главный герой романа «Отцы и дети» И.С. Тургенева. Уже само название произведения очень точно характеризует суть и основную проблему нигилизма - отрыв индивида от культурного опыта, накопленного «отцами», предыдущими поколениями человечества, сталкивавшимися со схожими вызовами и находившими пути выхода из кризисных ситуаций.
Современный этап развития общества характеризуется очередным всплеском нигилистской идеологии [2, с. 3], требующим рассмотрения его причин и поиска путей противодействия. В данном разделе будет сделана попытка в сжатом виде осветить потенциальные угрозы, проистекающие из тенденции к развитию нигилистского мировоззрения у современной студенческой молодёжи.
Одной из основных причин формирования новой волны нигилизма является частая смена идеологических парадигм, сопровождающаяся категорической критикой и ниспровержением предыдущих ценностных установок и моральных ориентиров. Особенно актуальной данная проблема стала для нынешнего поколения студентов, пережившего за свой ещё недолгий век целый ряд кардинальных идеологических сломов. Молодые люди 1990-х годов рождения застали отголоски советских времен, эпоху «дикого капитализма», стабилизацию начала 2000-х; украино-националистически ориентированную радикализацию 2004-09 гг., ставшую следствием «оранжевого майдана»; идеологически несбалансированный олигархический режим 2010-13 гг. с его метаниями от ориентации на Российскую Федерацию к евроинтеграции и обратно; очередной майдан 2013-14 гг. и ответные митинги и демонстрации протеста против игнорирования прав и ценностей жителей юго-востока Украины, значительную часть которых составляла именно студенческая молодёжь; наконец, сегодняшний этап вхождения в культурное пространство русского мира и конфликт с людьми, ещё недавно бывшими друзьями, одноклассниками, оставшимися на украинской стороне родственниками, взаимные обвинения в предательстве и отсутствии патриотизма - чтобы в этом убедиться, достаточно открыть любой молодёжный (да и не только молодёжный) форум в интернете.
Такие частые кардинальные смены культурных детерминант приводят к срабатыванию психологических механизмов защиты, одним из которых и является нигилизм. Если любая идеологическая установка со временем (и, как правило, небольшим) опровергается, это автоматически вызывает сомнения в правильности новой и снижает доверие к ней. В результате каждая следующая социальная норма становится менее легитимной, чем предыдущая, а когда эта цепочка становится достаточно длинной, уровень доверия к последнему звену стремится к нулю. Субъект перестает воспринимать транслируемое культурное знание, пытаясь найти собственное решение стоящих перед ним проблем, в том числе, аксиологического и морально-этического характера.
Главная опасность этого подхода заключается в разрушении единого вектора развития общества. «Любить не значит смотреть друг на друга, любить значит смотреть в одном направлении» (А. де Сент-Экзюпери) [3, с. 86]. Нигилистское мировоззрение выводит его субъекта за рамки общекультурного вектора, что приводит к необходимости формирования собственных когнитивных и поведенческих схем, выливающихся в условиях социальных потрясений в различные формы радикализма, как левого, так и правого толка. Необходимость идти против общественного вектора приводит к ощущению враждебности окружающего мира, его поляризации на «своих» и «чужих», притом своих мало (а то и вовсе нет), а чужих много, поскольку отклонений от магистральных идей множество, и все они разнонаправ-лены. Общественные нормы в таком случае зачастую трактуются как манипуля-тивные; в частности, личный преподавательский опыт автора показывает, что многие студенты, причём наиболее способные к самостоятельному мышлению и творчеству, высказывают неприятие, например, норм православия, считая церковь ма-нипулятивным социальным институтом. При этом, что интересно, они как минимум не возражают против морально-этической составляющей христианских идей, а то и полностью разделяют её. Это говорит о том, что нигилистское отношение распространяется именно на внешние, политико-идеологические механизмы, пока не затрагивая внутреннего стремления к справедливости, человеколюбию и другим гуманистическим ценностям.
Однако исторический опыт показывает, что при игнорировании проблемы нарастающего нигилизма следующим шагом становится трансформация внутреннего мировоззренческого стержня: «возлюби ближнего» превращается в «человек человеку волк», а «нет большей любви, чем если кто положит душу свою за друзей» в «кто не с нами, тот против нас». Одна из особенностей становления русской ментальности заключается в стремлении к коллективизму, совместному труду и развитию, в то время как западная цивилизация во главу угла ставит развитие индивидуальное. Вследствие этого отрыв от коллективного вектора для русского человека более деструктивен и чреват социальной и моральной дезориентацией. Развитие подобных тенденций у российской молодёжи 1860-х годов вылилось в полвека террора, социальных потрясений и разочарований в государстве, закончившихся серией революций и разрушительнейшей гражданской войной.
Сегодня, когда нигилистические настроения вновь нарастают, выходом из сложившейся ситуации могла бы стать смена акцента в просветительской работе с молодежью с идеологического на культурный ввиду усталости общества от частой смены идеологий и более мягкого, непрямого воздействия культурного компонента. В то же время решение проблемы нарастания нигилизма требует комплексного междисциплинарного подхода, поскольку значительные пласты необходимых исследований лежат в области социологии, психологии, философской антропологии, культурологии и ряда других смежных отраслей науки.
Вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы: 1) одной из причин инерционности трансляции культурного знания является резистивность реципиента к поступающей извне информации; 2) резистивность, в свою очередь, обусловлена системой социокультурных фильтров, которые, с одной стороны, структурируют и упорядочивают входящую информацию для максимального упрощения её интериоризации и дальнейшего применения, а с другой становятся инструментом манипулирования индивидуальным и общественным сознанием; 3) пиковой формой резистивности является нигилизм, подразумевающий максимально критическое отношение к транслируемому культурному знанию и практически нулевой уровень его интериоризации; 4) основная опасность повышения уровня коммуникативной резистивности в обществе состоит в разрушении единого вектора его развития и невосприятии ранее наработанных и транслируемых культурных ценностей, обеспечивающих ответы на встающие перед его членами задачи как индивидуального, так и группового (вплоть до глобального) характера.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Андрианова Т. В. Глобальное мировоззрение. - М.: Директ-Медиа, 2014. - 281 с.
2. Бабошин В. В. Нигилизм в современном обществе: феномен и сущность: диссертация ... доктора философских наук: 09.00.11. - Ставрополь: Сев.-Кавказ. гос. техн. ун-т, 2011. - 293 с.
3. Сент-Экзюпери А. Планета людей: [сборник: пер. с фр.]. - М.: Эксмо, 2007. - 570 с.
4. Соколов К. Б. Российская интеллигенция XVIII - начала ХХ вв.: картина мира и повседневность. - М.: Нестор-История, 2007. - 508 с.
5. Старовойтов В. В. Современный психоанализ: грани развития. - М.: ИФ РАН, 2008. -127 с.
6. Старыгина Н. Н. Русский роман в ситуации философско-религиозной полемики 18601870-х годов. - М.: Языки славянских культур, 2003. - 351 с.
7. Чернов С. А., Шевченко И. В. Фридрих Якоби: вера, чувство, разум. - М.: Прогресс-Традиция, 2010. - 620 с.
8. MacKinnon R. Flatter world and thicker walls? Blogs, censorship and civic discourse in China // Public Choice. - 2008. - № 134. - Pp. 31-46.
9. Vroom V. H. Work and Motivation. - Wiley, 1994. - 397 p.
V. A. Sidorenko
(Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor) SEI LPR «Saint Luka Lugansk State Medical University» (Lugansk, Lugansk People's Republic) E-mail: philosophy.lsmu@mail.ru
INERTIALITY OF THE CULTURAL KNOWLEDGE TRANSLATION AND ITS ROLE IN THE SYSTEM OF COMMUNICATION
Annotation. The paper discusses the factors determining the degree of cultural knowledge translation inertiality. The main one among these factors is the presence and functioning of socio-cultural filters in the communication system determining the volume and content of information perceived by the recipient. The socio-cultural filters also determine resistive mechanisms that limit the susceptibility of the translation object to the transmitted data. The paper considers nihilism as an example of such a resistive mechanism and, in particular, its spread in the youth environment.
Key words: cultural communication, interiorization, socio-cultural filters, communicative resistance, nihilism.
Поступила в редакцию 29 марта 2020 года
