CC BY
79
Старостенко Олег Александрович
Индивидуальная виктимность жертвы
информационно-телекоммуникационного
мошенничества
Статья посвящена рассмотрению вопросов о сущности индивидуальной виктимности жертвы информационно-телекоммуникационного мошенничества. Особое внимание уделяется криминологическому пониманию категорий «жертва», «потерпевший», «виктимность». Обосновывается, что индивидуальные особенности жертвы проявляются по-разному, а поведение лиц может быть не только преступным, но и неосторожным, вольным, в некоторых случаях провокационным и, следовательно, опасным, что увеличивает подверженность человека преступным посягательствам. Раскрывается значение социально-демографических и социально-психологических факторов, которые выступают основными критериями индивидуальной виктим-ности жертвы информационно-телекоммуникационного мошенничества.
Ключевые слова: виктимность, характеристика жертвы, кибермошенничество, социально-демографическая характеристика, потерпевший, психологическая характеристика, киберпреступ-ность.
Individual victimity of a victim of information and telecommunication fraud
The article is devoted to the consideration of questions about the essence of individual victimhood of the victim of information and telecommunication fraud. Special attention is paid to criminological understanding of categories «victim», «victim», «viktimnost». It is justified that the individual characteristics of the victim are manifested in different ways, and the behavior of persons can be not only criminal, but also careless, free, in some cases provocative and, therefore, dangerous, which increases a person's exposure to criminal attacks. The importance of socio-demographic and social psychological factors, which are the main criteria for individual victimhood of the victim of information and telecommunications fraud.e the main criteria for individual victimhood of the victim of information and telecommunications fraud.
Keywords: victimization, characteristics of the victim, cyber fraud, socio-demographic characteristics, the victim, psychological characteristics, cybercrime.
Процесс цифровизации вследствие внедрения технологий искусственного интеллекта, биометрической идентификации, облачного хранения и дистанционного банковского обслуживания распространился на все сферы жизнедеятельности. Сегодня обмен персональными данными, документами, реквизитами банковских карт и другими конфиденциальными сведениями происходит посредством мессенджеров и социальных сетей, что влечет за собой появление новых мошеннических схем и способов совершения противоправных действий с использованием информационно-телекоммуникационных технологий.
По данным Следственного комитета Российской Федерации, «с 2014 года уровень совершенных преступлений в сети Интернет в России возрос более чем в 25 раз и продолжает стремительно увеличиваться. Каждое шестое преступление совершается с использованием информационных и телекоммуникационных технологий» [1].
А.Л. Осипенко отмечает, что повышенный интерес со стороны организованного криминального сообщества вызывают передовые разработки в области квантовых и облачных вычислений, машинного обучения, робототехники [2, с. 35-43].
Социальную опасность кибермошенниче-ства подтверждают его транснациональный характер, высокий профессионализм злоумышленников, сложность обнаружения и др.
Осмысление масштабов проблем киберпре-ступности требует обязательного детального анализа индивидуальной виктимности жертвы, которая является одной из центральных категорий в виктимологии.
Необходимо отметить, что определить сущность индивидуальной виктимности не представляется возможным без криминологического понимания категории «жертва», т. к. зачастую именно ее поведение способствует совершению преступного посягательства. Уве-
28
личение числа информационно-телекоммуникационных преступлений в большей степени связано с возрастными, морально-психологическими, социально-демографическими особенностями жертвы, уровнем ее образования и финансовой грамотности.
Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова раскрывает смысловое содержание термина «жертва» путем его последовательного включения в классы понятий разного уровня обобщения:
приносимое в дар живое существо или вещь; самопожертвование, отказ; пожертвование [3, с. 354]. В криминологии искомое определение первыми начали разрабатывать Б. Мендельсон и Г. фон Гентига [4, с. 420]. Ученые полагают, что между жертвой и преступником существует некая интеракция, в результате которой жертва определяет и обусловливает поведение злоумышленника.
Д.В. Ривман под жертвой понимает индивида, не осознающего сущность ухищрений преступника и проявляющего элементарную неосмотрительность. Его поведение может быть правомерным или, наоборот, противоправным, а вклад в механизм преступной деятельности -как минимальным, так и решающим. Ученый предлагает классифицировать потерпевших, исходя из характера их поведения, на агрессивных, активных, пассивных, некритичных и нейтральных [5, с. 33].
Существует точка зрения, согласно которой основу дефиниции понятия «жертва» должно составлять определение потерпевшего, которое закреплено в УПК РФ [6], а далее следует его раскрыть в виктимологическом смысле.
В.И. Полубинский и А.Л. Ситковский утверждают, что понятие «жертва преступления» намного шире, чем термин «потерпевший от преступления». Жертвой может быть лицо, которому противоправным деянием причинен моральный, физический или имущественный ущерб, независимо от того, признан он потерпевшим или нет [7, с. 208]. В поддержку позиции данных авторов необходимо отметить, что жертвой в уголовно-процессуальном смысле никак не может явиться потерпевший, т. к. им становятся только после возбуждения уголовного дела или признания его таковым в соответствии со ст. 42 УПК РФ.
Интегрируя вышеприведенные мнения, можно предположить, что жертвой мошенничества, совершаемого информационно-телекоммуникационным способом, выступает активный пользователь, чаще всего устанавливающий
незащищенное программное обеспечение и понесший имущественный либо моральный вред от противоправного деяния в сети Интернет, независимо от того, признан он в установленном порядке потерпевшим или нет. Кроме того, жертва рассматриваемого вида преступлений характеризуется совокупностью психологических признаков (легковерность, корысть, эгоистичность, желание заработать, азартность, несообразительность, доверчивость), анализ и учет которых необходимы как для расследования, так и для профилактики такого рода деяний, а именно потенциальных информационно-телекоммуникационных угроз [8, с. 63].
Для определения сущности индивидуальной виктимности жертвы кибермошенничества предлагаем рассмотреть мнения некоторых ученых-криминологов.
В научный оборот термин «виктимность» был введен Л.В. Франком, который под индивидуальной виктимностью понимал способность лица, обладающего совокупностью специфических духовных и физических качеств, при определенных условиях и обстоятельствах становиться потерпевшим от преступления [9, с. 107], т. е. личностную способность (предрасположенность), реализованную путем совершения преступного акта. Позже ученый пришел к выводу, что рассматриваемое понятие -это еще и потенциальная возможность стать потерпевшим, т. е. неспособность избежать преступного посягательства в определенных ситуациях.
Родоначальник позитивистской виктимо-логии Б. Мендельсон в своем научном труде «Происхождение и доктрина виктимологии», сопоставляя понятия «виктимность» и «преступность», говорит, что «если преступность -это состояние, факт или свойство быть преступником, то виктимность - это состояние, факт или свойство быть жертвой» [10, с. 239].
Л.В. Ильина считает, что индивидуальная виктимность - это «особое качество личности, потерпевшей от преступления, в криминологическом и психологическом аспектах которое характеризуется склонностью становиться жертвой в силу сложившихся обстоятельств» [11, с. 119].
В то же время В.И. Полубинский утверждает, что индивидуальная виктимность является неотъемлемым качеством конкретного индивида и обусловливается совокупностью психологических, социальных и физических свойств, а также в зависимости от возникшей жизненной ситуации способствует формированию обстоятельств, при которых реализовывается возможность причинения вреда [12, с. 75].
29
Теоретическая база рассматриваемых понятий ввиду быстротечного развития постиндустриального общества и беспрерывного научно-технического прогресса является малоизученной, вследствие чего вызывает значительный исследовательский интерес.
Анализируя понятие « кибермошенничество» по отношению к виртуальной реальности, невозможно не согласиться с тем, что значение термина не изменилось, но структура индивидуальной виктимности жертвы подверглась качественным преобразованиям ввиду того, что злоумышленники получают доступ не только к персональным данным потенциальных жертв, используя при этом современные информационные технологии, но и оказывают на них психологическое давление.
Совершенствование технологий, посредством которых появляется возможность удовлетворять различные потребности, общаться, выполнять трудовые функции дистанционно с использованием сети Интернет, трансформирует и усложняет понимание структуры индивидуальной виктимности жертвы кибермошен-ничества.
Виктимологи исходят из того, что индивидуальные особенности жертвы проявляются по-разному, а ее поведение может быть не только преступным, но и неосторожным, вольным, в некоторых случаях провокационным и, следовательно, опасным. Такое поведение увеличивает подверженность лица преступным посягательствам, вследствие чего важное значение приобретают социально-демографические и социально-психологические факторы (готовность действовать в экстремальной ситуации определенным образом, окружающая среда, конкретная ситуация, поведение третьих лиц и т. д.), которые, по нашему мнению, выступают основными критериями индивидуальной виктимности жертвы информационно-телекоммуникационного мошенничества.
Данное умозаключение подтверждают следующие результаты анкетирования сотрудников следственной части УВД г. Краснодара и опроса респондентов, проживающих на обслуживаемой территории, за 2020 г.:
1. Структурный анализ возрастных особенностей жертв информационно-телекоммуникационных преступлений свидетельствует об их различной степени виктимности. Так потерпевшие в возрасте до 18 лет составляют 8%, до 30 лет - 17%, 31-35 лет - 21%, 36-40 лет -5%, 41-45 лет - 21%, от 45 до 58 лет - 28%. Виктимность достаточно высока среди мо-
лодых граждан, возраст которых колеблется от 25 до 35 лет, и лиц старше 45 лет. Низкий процент несовершеннолетних указывает на то, что жертва информационно-телекоммуникационного преступления должна иметь некоторый материальный ресурс, представляющий интерес для преступника.
2. Жертвами кибермошенничества могут быть не только лица с низким уровнем правовой грамотности, но и образованные люди, имеющие диплом об окончании высшего учебного заведения.
3. Социальный статус и социальное положение выступают одними из основных характеристик демографической структуры личности потерпевшего. Представители старшего поколения большую часть времени прожили при другом социально-экономическом строе, когда не возникало сомнений в надежности банковской системы и системы социального обеспечения, а тем более информации, транслируемой в СМИ. Сегодня данная категория лиц познает мир новейших технологий посредством сети Интернет, игнорируя соблюдение мер сетевой безопасности. Мошенники, в свою очередь, активно используют различные каналы коммуникации и другие способы для реализации своих преступных целей - незаконного обогащения [13, с. 36-39].
И.Г. Малкина-Пых, характеризуя психологические особенности жертвы любых видов преступлений, выделяет следующий комплекс факторов, влияющих на формирование и проявление виктимности личности:
подавленность, печаль, тревога как базовые состояния;
доверчивость, наивность, сострадание; потребность в помощи; ощущение безвыходности; физическая вялость;
тяжелое материальное состояние, желание обогатиться, алчность, бережливость; социальная дезадаптивность; эмоциональная лабильность; противоречивость; одиночество;
агрессивность и т. д. [14, с. 277-287]. К особенностям жертвы кибермошенничества можно отнести разнообразный набор личных качеств, формирующих виктимность именно в сфере информационно-телекоммуникационных технологий (например, доверчивость, беспечность, низкий уровень знаний, касающихся собственной информационной безопасности, стремление к быстрому и высокому заработку и др.) [15, с. 68-74].
30
При этом особый интерес представляет формирование определенных поведенческих стереотипов, «снижающих осторожность при применении средств информационно-телекоммуникационных технологий», а также отсутствие готовности к умеренному и субъективно-контролируемому использованию возможностей современных электронно-вычислительных средств [16, с. 51-54].
Резюмируя вышеизложенное, необходимо отметить, что характеризующими свойствами индивидуальной виктимности жертвы кибер-мошенничества являются: возраст, пол, финансовое состояние, место и вид работы, социальное положение, уровень образования,
морально-психологические качества.
На основании полученных результатов нами сформулировано авторское определение понятия «индивидуальная виктимность жертвы кибермошенничества», исключающее возможность его пересечения и смешения с другими видами виктимности: это способность пользователя информационно-телекоммуникационных технологий становиться жертвой ввиду особых социально-демографических и психологических свойств личности, создающих благоприятные условия для совершения в отношении него противоправных действий в кризисных, критичных, жизненных, экстремальных, воздействующих и других актуальных ситуациях.
1. Официальный сайт Следственного комитета Российской Федерации. URL: https:// sledcom.ru/(дата обращения: 19.01.2021).
2. Осипенко А.Л. Об участии органов внутренних дел в системе обеспечения кибер-безопасности Российской Федерации //Общество и право. 2018. № 3(65).
3. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка: около 100 000 слов, терминов и фразеологических выражений / под ред. Л. И. Сквор-цова. 26-е изд., исп. и доп. М., 2009.
4. The Criminal and his Victim. Studies in the Sociobiology of Crime: by Hans von Hentig. New Haven, 1948.
5. Ривман Д. В. Криминальная виктимоло-гия (Серия «Учебники для вузов»). СПб., 2002.
6. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 18 дек. 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 27.10.2020). URL: http://www. consultant.ru (дата обращения: 19.01.2021).
7. Полубинский В. И. Теоретические и практические основы криминальной виктимологии / В.И. Полубинский, А.Л. Ситковский. М., 2006.
8. Сапогова Е.Е. Психология развития человека. М., 2001.
9. Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимологии /Л. В. Франк. Душанбе, 1977.
10. Mendelsohn B. The Origin of the Doctrine of Victimology // Excerpta Criminologica 1963. № 3.
11. Ильина Л. В. Уголовно-правовое значение виктимности //Правоведение. 1975. № 3.
12. Полубинский В. И. Правовые основы учения о жертве преступления. Горький, 1979.
13. Старостенко О.А. Новые способы мошеннических действий в период пандемии COVID 19 и их классификация // Юридическое образование и наука. 2021. № 2.
1. Official site of the Investigative Committee of the Russian Federation. URL: https://sledcom.ru/ (date of access: 19.01.2021).
2. Osipenko A.L. On the participation of internal affairs bodies in the cybersecurity system of the Russian Federation // Society and law. 2018. № 3(65).
3. Ozhegov S.I. Explanatory dictionary of the Russian language: about 100,000 words, terms and phraseological expressions / ed. by L.I. Skvortsov. 26th ed., resp. and augm. Moscow, 2009.
4. The Criminal and his Victim. Studies in the Sociobiology of Crime: by Hans von Hentig. New Haven, 1948.
5. Rivman D. V. Criminal victimology (Ser. «Textbooks for universities»). St. Petersburg, 2002.
6. The Criminal Procedure Code of the Russian Federation: fed. law d.d. Dec. 18, 2001 № 174-FL (as amended on 27.10.2020). URL: http://www.consultant.ru (date of access: 21.01.2021).
7. Polubinsky V.I. Theoretical and practical foundations of criminal victimology / V.I. Polubinsky, A.L. Sitkovsky. Moscow, 2006.
8. Sapogova E.E. Psychology of Human Development. Moscow, 2001.
9. Victims of Crime and the Problems of Soviet Victimology / L.V. Franc, et al. Dushanbe, 1977.
10. Mendelsohn B. The Origin of the Doctrine of Victimology // Excerpta Criminologica. 1963. № 3.
11. Ilyina L.V. Criminal law value of victimization // Jurisprudence. 1975. № 3.
12. Polubinsky V.I. The legal basis for teaching about the victim of a crime. Gorkiy, 1979.
13. Starostenko O.A. New ways of fraudulent actions during the COVID 19 pandemic and their classification // Legal Education and Science. 2021. № 2.
31
14. Малкина-Пых И. Г. Виктимология. Психология поведения жертвы СПб., 2018.
15. Попов К. И. Виктимологическая характеристика преступлений в сфере компьютерной информации // Виктимология. 2014. № 1(1).
16. Лопатина Т.М. Виктимологическая профилактика компьютерных преступлений // Российская юстиция. 2006. № 4.
14. Malkina-Pykh I.G. Victimology. Psychology of victim behavior. St. Petersburg, 2018.
15. Popov K.I. Victimological characteristics of a crime in the field of computer information // Victimology. 2014. № 1(1).
16. Lopatina T.M. Victimological prevention of computer crimes // Russian justice. 2006. № 4.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Старостенко Олег Александрович, адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России; e-mail: olegstaros94@gmail.com
INFORMATION ABOUT AUTHOR
O.A. Starostenko, Adjunct of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: olegstaros94@gmail.com
ИЗДАНИЯ КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ
Уголовная политика и культура противодействия преступности: материалы Междунар. науч.-практ. конф. (11 сент. 2020 г.) / редкол.: А. Л. Осипенко, К. В. Вишневецкий, В. С. Соловьев, П. В. Максимов, И. А. Паршина, А. З. Хун. - Краснодар : Краснодарский университет МВД России, 2020. - 488 с.
Содержатся материалы Международной научно-практической конференции «Уголовная политика и культура противодействия преступности», состоявшейся в Краснодарском университете МВД России 11 сентября 2020 года.
Для профессорско-преподавательского состава, адъюнктов, курсантов, слушателей образовательных организаций МВД России и сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации.
ш».
# Краснодарский университет МВД России
«S«1»
_ УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА
И КУЛЬТУРА ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПНОСТИ
Материалы
Международной научно-практической конференции
(11 сентября 2020 г.)
Краснодар
2020
32
