CC BY
46
УДК 340
DOI 10.23672/n5092-0267-9811 -g
Вишневецкий Кирилл Валерьевич
доктор юридических наук,
профессор,
начальник кафедры
уголовного права и криминологии,
Краснодарский университет МВД России
kvishnevecky@mail.ru
Kirill V. Vishnevetskiy
Doctor of Law, Professor,
Head of Department Criminal Law and Criminology, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia kvishnevecky@mail.ru
Социальный аспект криминальной виктимологии
The social aspect
of criminal victimology
Аннотация. В статье рассмотрен социальный аспект криминальной виктимологии. Социальные характеристики личности, детерминирующие особенности ее поведения и взаимодействия с преступником, исключительно важны для самых разных аспектов криминологических исследований. Понимание преступления как сложного процесса взаимоотношений различных субъектов действия (включая и социум), которое соответствовало бы современным представлениям о сущности социальных процессов, требует обязательного анализа феномена жертвы.
Ключевые слова: криминология, виктимология, социология, виктимность, виктимизация, глобализация, жертва.
Annotation. The article considers the social aspect of criminal victimology. The social characteristics of a person, which determine the characteristics of their behavior and interaction with the criminal, are extremely important for various aspects of criminological research. Understanding crime as a complex process of relations between various actors of action (including society), which would correspond to modern ideas about the essence of social processes, requires a mandatory analysis of the phenomenon of the victim.
Keywords: criminology, victimology, sociology, victimization, victimization, globalization, victimization.
Криминальная виктимология - наука о жертвах преступления. Обращение к проблеме жертвы актуализирует те многочисленные контексты, в которых присутствовало это понятие, одно из важнейших в мировой культуре. Понятие жертвы - центральное, практически, во всех религиозных системах человечества, начиная с древнейших, архаических культов. В смысловых аспектах, близких к криминологическим, представление о жертве присутствует как в обычном праве, так и закрепляется в системах законодательства, начиная с древнейших. Оно зафиксировано уже в известных законах Хамураппи.
Для обычного права и для раннего законодательства, основанных на принципе талиона, жертва преступления было понятием системообразующим. Наказание преступнику назначалось пропорционально тому ущербу, который он нанес потерпевшему. При этом последнему в большинстве случаев передавалось и право возмездия. В европейском и русском законодательстве эпохи Нового времени в регулировании отношения между преступником и жертвой начинает преобладать воля и интерес государства. Законодатель более ориентирован на пресечение преступной деятельности, устрашение и наказание преступника, а не на учет интересов пострадавшего и возмещение причиненного ему ущерба. Соответственно и в науке о преступлении, крими-
нологии, основы которой начинают закладываться во второй половине XVIII в., основным объектом изучения становится преступник. Хотя и Беккариа, и Фейербах, и позднее Ломброзо оставили немало интересных и глубоких замечаний о жертве преступления, эта тема находилась на периферии их работ.
Положение принципиально изменяется лишь к середине ХХ столетия. Для этого было несколько причин. Во-первых, причиной общеметодологического характера стало развитие методов системного анализа. Очевидно, что наука не может быть однобокой. Криминология должна изучать не саму по себе личность преступника, мотивы его деяний, его социальную среду, а единую систему «преступник-жертва». С выходом на этот новый уровень исследования многие связывали перспективы преодоления кризиса криминологической науки того времени.
Во-вторых, ХХ в. стал веком мировых войн, тоталитарных государств, массовых репрессий (в том числе и по национальному признаку), организованной преступности. Уровень жертвенности гражданского населения достиг всех возможных степеней. Это стимулировало на ценностном уровне как криминологическую и уголовно-правовую науку, так и законодательную и правоохранительную практику. Осознание абсолютной
значимости прав личности побуждало к защите прав жертвы, в том числе и права на возмещение причиненного ущерба.
В-третьих, изучение поведение жертвы в процессе генезиса, осуществления преступления и после него, вызывало справедливые надежды на разработку эффективных средств профилактики правонарушений. Наука должна была предложить человеку практические рекомендации, которые помогли бы ему выработать модель поведения, если не исключающую, то по крайней мере сводящую к минимуму возможность преступных посягательств.
Ответом на сформировавшийся социальный заказ стало развитие криминальной виктимологии, дополняющей криминологическое знание и интегрирующей в единую систему результаты исследований жертвы преступления, осуществленные на основе методов юридической, психологической, социологической и ряда других наук. Для ранних этапов развития виктимологии был характерен преимущественно психологический подход. Он не исчерпал себя и до настоящего времени.
Вместе с тем глубокие изменения в социальной структуре общества, в направленности социальных процессов, которые сегодня принято обозначать понятием глобализации, настойчиво заставляют ученых сосредоточиться на социологических аспектах виктимологических исследований. Изучение истории развития этой науки за последние годы говорит о том, что мы имеем дело с устойчивой тенденцией. Внимание как западных, так и отечественных специалистов сегодня прежде всего привлекают не только морально-психологические, но и социальные характеристики (социальное положение, место непроизводственных, бытовых, семейных, досуговых и иных межличностных отношений, социальный статус или социальная роль), повышающие вероятность преступного посягательства в отношении данной личности. Ученые стремятся выяснить, каким образом само положение в обществе безотносительно к личностным качествам занимающего его человека и безотносительно к его поведению повышает вероятность совершения преступлений определенного вида.
Степень достоверности научного обоснования и научного прогнозирования в области предупреждения преступности многократно увеличивается, если принять во внимание весь спектр социально детерминирующих факторов виктимологи-ческого характера. Актуальность их учета еще более возрастает в условиях масштабных трансформаций общественных процессов глобального характера, характерных для последних десятилетий. Очевидно, что всякие глубокие изменения в обществе требуют обновления методологического инструментария и концептуальных подходов, сложившихся на предшествующем этапе развития науки.
Необходимость изучения особенностей виктим-ности и виктимизации жертв обусловлена и задачами чисто прикладного характера. В частности,
без понимания личности потерпевшего, присущих ему виктимных свойств, его роли в механизме совершения преступления в практической деятельности очень трудно решать вопросы квалификации преступления, назначения виновному лицу уголовного наказания, его индивидуализации.
Отсутствие полных данных о преступности снижает эффективность контроля над ней. Виктимо-лого-социологические исследования во многом как раз нацелены на решение данной задачи, поскольку его объектом являются все жертвы преступлений: и учтённые официальной статистикой, и латентные. Проведение виктимологических исследований способствует выявлению жертв преступлений и тем самым расширяет возможности специалистов в получении объективной картины не только виктимизации населения, но и состояния латентной преступности. Виктимологическое исследование позволяет более подробно и точно описать механизм преступного деяния, выявить факторы и условия, катализирующие данный процесс, характерные особенности личности потерпевшего и меры, которые ему необходимо предпринять для предупреждения совершения преступлений в дальнейшем.
В последние годы актуальность исследования социальных факторов виктимизации населения значительно возросла, что связано со стремлением социальных наук выявить и объяснить сущность изменений глобального масштаба, наблюдаемых в мировом сообществе. Идут процессы глубокой трансформации социальной структуры общества, изменяются параметры стратификации и намечаются ее новые направления, иным, чем раньше, видится положение личности в обществе и государстве.
Активная разработка социологической составляющей виктимологического знания, комплексного изучения факторов виктимности и виктимизации не только личности, но и социальных групп, составляет одну из самых актуальных задач современной криминологии.
Социальные характеристики личности, детерминирующие особенности ее поведения и взаимодействия с преступником, исключительно важны для самых разных аспектов криминологических исследований. Понимание преступления как сложного процесса взаимоотношений различных субъектов действия (включая и социум), которое соответствовало бы современным представлениям о сущности социальных процессов, требует обязательного анализа феномена жертвы. Таким образом, виктимология должна восприниматься как необходимая сторона, своего рода alter ego криминологии.
Общая тенденция усиления виктимологической составляющей криминологической науки, отчетливо наблюдаемая в последние десятилетия, свидетельствует о гуманизации криминологии, о возрастающем стремлении ее представителей учитывать интересы всех сторон преступного взаимодействия с преимущественным вниманием к проблемам предотвращения преступлений. Сосредоточение внимания криминологов на
вопросах профилактики преступности непосредственно стимулирует их интерес к виктимологиче-ским исследованиям. При этом если вопросы индивидуальной профилактики требуют исследования жертвы преступлений на уровне личности, то задачи теоретического обеспечения социальной профилактики заставляют обратиться к малоизученной проблематике виктимности и виктимизации социальных групп, страт, классов.
Одним из наиболее перспективных направлений мировой криминологии все более очевидно становится исследование виктимности различных социальных групп с учетом динамики современных социальных процессов. В условиях глобализации эта проблематика приобретает особую актуальность. Кроме того, она позволяет наиболее четко обозначить наметившийся в виктимологии поворот от исследования индивидуальной жертвы к анализу виктимности различных социальных страт [1].
Если на первоначальном этапе становления вик-тимологии как научной дисциплины она в наибольшей степени использовала результаты психологической науки, то теперь приоритетом становится координация с социологией, в первую очередь с ее разделом, посвященным социальной структуре общества. Сходная тенденция была характерна также для советской, российской виктимологии. Разве что для нее изначально был более значим акцент на социальной природе и социальных параметрах отношения «жертва-преступник», что, конечно же, связано с научной традицией марксизма в нашей стране. В итоге складывается благоприятная ситуация если не для конвергенции западной и российской викти-мологических школ, то во всяком случае для их плодотворной интеграции.
Сегодня в отечественной виктимологии принято различать индивидуальную, видовую, групповую и массовую виктимность [2]. Последняя точнее всего определяется степенью уязвимости населения и его отдельных статусов, реализующихся в массе разнохарактерных индивидуальных вик-тимных проявлений, в различной степени детерминирующих совершение преступлений и причинение вреда [3]. Таким образом, групповая виктимность является определенным элементом, частным случаем, массовой виктимности.
Групповая виктимность выступает как специфическая характеристика отдельных категорий населения, обладающих сходными социальными, демографическими, психологическими, биофизическими и другими качествами, которая указывает на степень их предрасположенности при определенных обстоятельствах становиться жертвами преступления. Необходимость выделения в особую категорию массовой виктимности вызвана сегодняшним состоянием преступности, процессом криминализации новых общественно опасных деяний, жертвами которых становятся целые общности граждан, объединенных по каким-либо сходным признакам. Такими признаками могут быть, например, место жительства, национальность, пол и ряд других элементов жизни человека. Нужно учитывать и то, что
человек становится уязвимым и в конечном итоге виктимизируется, как правило, именно из-за того, что является членом какой-либо группы лиц либо общества. При этом предотвратить потенциальную виктимизацию, то есть реализовать цели вик-тимологической профилактики, он может нередко только при помощи той общности, с которой он себя соотносит при условии соответствующего правового воспитания [4].
Нередко можно встретить точку зрения, согласно которой массовая виктимность конкретной общности или общества в целом представляет собой сумму индивидуальных виктимных предрасположений граждан [5]. Нам это представляется не совсем точным. В современной литературе и методологически, и онтологически виктимность предлагается рассматривать как феномен, реализующий себя на трех уровнях сущего: единичном, особенном и общем (Т.В. Варчук) или особенном и общем (В.И. Полубинский). С этим следует согласиться, хотя первый подход нам представляется более конкретным. Здесь на единичном уровне виктимность подразумевает реализованное преступным актом нанесение вреда или оставшуюся потенциальной возможность отдельного лица стать жертвой преступления при определенных условиях и обстоятельствах. На втором, особенном, уровне можно рассматривать виктимность отдельных групп населения: женщин, мигрантов и т.п. На третьем, общем, уровне виктимность трактуется как массовое явление. Здесь Т.В. Варчук трактует виктимность как: 1) совокупность всех актов причинения вреда физическим лицам на определенной территории в определенный период времени; и 2) уровень потенциальной уязвимости населения в целом и отдельных его групп, который может увеличиваться и, наоборот, уменьшатся [6].
Нам представляется, что на указанном третьем уровне будет более правильно ограничить понятие виктимности только его характеристикой в аспекте потенциальной уязвимости населения, поскольку групповая и массовая виктимность характеризуют общность более высокой степени, чем простая сумма отдельных личностей. Эта общность обладает своими определенными свойствами, не сводимыми к простой совокупности свойств отдельных лиц. К числу таковых, без сомнения, следует отнести и виктимность. В данном случае под виктимностью понимается вся совокупность общественных, социально-экономических, демографических и пр. характеристик населения в целом и его отдельных социальных групп, свидетельствующих об их повышенном риске и возможности стать жертвой преступления. Речь, таким образом, идет о виктимности социума. В связи с этим стоит отметить, что впервые в отечественной криминологии систематически обосновал необходимость анализа виктимности как социального явления Д.В. Ривман, во многом предвосхитив, как нам представляется, тенденции развития западной виктимологии [7].
Если принять классификацию видов виктимности, предложенную А.Л. Репецкой: 1) виктимогенная деформация личности; 2) профессиональная или ролевая виктимность; 3) возрастная виктимность;
4) «виктимность-патология») [8], то вопрос о степени виктимности социальных страт может быть конкретизирован определением того, какой из ее видов является характерным для данной страты, каким образом в данной страте сочетаются, «накладываются» друг на друга различные виды виктимности. Таким образом, можно выявить не только страты с повышенной или пониженной виктимностью, но и указать свойственный для них тип виктимности.
В литературе можно также встретить суждение о том, что «виктимность-патология», являющаяся следствием тяжких психических и соматических недугов, приемлема только для характеристики индивидуальной виктимности. На наш взгляд, с этим вряд ли можно согласиться. Так, связь между социальной стратой и психическими болезнями впервые была зафиксирована западными социологами еще в 50-е гг. ХХ в. Дальнейшее изучение умственных болезней пошатнуло господствовавшее прежде убеждение, что связь между низким социальным статусом и психическими заболеваниями объясняется только тем, что люди с дефектом психики тонут в социальной иерархии. Исследователи показали прямую зависимость между социальной принадлежностью и числом психических заболеваний, типом заболевания и эффективностью оказываемой профессиональной помощью. Таким образом, несмотря на популярность биопсихологического объяснения, акцентирующего случайное и естественное распределение интеллекта и способностей в целом, в ряде исследований умственно отсталые люди показаны как жертвы классовой системы [9]. Таким образом, можно предположить, что для социально неблагополучных страт «виктимность-патология» при учете всех социально опосредующих факторов может стать одним из необходимых и заметных элементов общей модели виктимности данной социальной группы.
Изменения социальной структуры современного общества происходят под воздействием качественных сдвигов, вызванных масштабными преобразованиями социального, экономического, политического, правового характера. Очевидно, что глобализация оказывает влияние на динамику стратификации во всех странах современного мира. Комплексным результатом этих разнонаправленных процессов оказывается углубление социального неравенства, резкий рост безработицы, активизация социальной миграции, массовая десоциализация населения.
За последние десятилетия виктимология прошла определенную эволюцию. В собственно криминологическом плане о виктимологии всегда можно было говорить, как о науке, изучающей личность жертвы преступления, характер и содержание ее поведения, нравственно-психологический облик потерпевшего, роль жертвы в механизме преступного поведения. «Криминальная виктимоло-гия исследует в комплексе личность и поведение потерпевших от преступных посягательств; их роль в генезисе преступления; криминологически значимые отношения и связи между жертвой и преступником; пути и способы возмещения или
сглаживания вреда, нанесенного потерпевшему в результате преступного посягательства. Вместе с тем ее специфическим предметом являются количественные и качественные статистически-значимые характеристики виктимизации, и индивидуальная способность тех или иных лиц стать потерпевшими или, иными словами, неспособность избежать преступного посягательства, противостоять ему там, где это было объективно возможно» . В процессе развития виктимологической науки отчетливо проявилась тенденция к возрастанию доли исследований, посвященных не только морально-психологическим аспектам вик-тимности и виктимизации, но и социальным характеристикам жертвы преступления. Не в последнюю очередь это было связано с бурным развитием в последние десятилетия методов моделирования социальных явлений, что привело к созданию множества методов, процедур, приемов моделирования и анализа социальных детерминант процессов криминализации и виктимизации общества, хотя и не равноценных по своему значению, тем не менее позволявших в своей совокупности успешно решать задачи исследования социальных аспектов актуальных проблем виктимологии [10]. Таким образом, систематически исследовались вопросы влияния на виктим-ность личности ее социального положения, места непроизводственных, бытовых, семейных, досу-говых и иных межличностных отношений, изучался социальный статус или социальная роль, повышающие вероятность преступного посягательства в отношении данной личности. Было обнаружено, что само положение в обществе безотносительно к личностным качествам, занимающего его лица и его поведению, повышает вероятность совершения против него преступлений определенного вида.
Сегодня российская виктимология является комплексной наукой, активно интегрирующей знания юридического, социологического, психологического характера. Сама виктимность трактуется современными специалистами как социальное явление. В этом аспекте она рассматривается как массовая виктимность, к которой относится и виктимность интегративных жертв, так называемая аддитивная, или интегративная, виктимность. При этом складываясь из отдельных актов индивидуальной виктимности, массовая виктимность образует социальное явление, отличающееся от составляющих его частей. Именно в этом аспекте мы можем вести речь о виктимности социальных статусов и групп [11].
Исследование истории виктимологии как науки и общественного движения открывает устойчивую тенденцию, существующую в мировой виктимологии. Суть этой тенденции состоит в неуклонном переносе центра тяжести в виктимилогических исследованиях от психологической к социологической проблематике в изучении факторов виктимизации личности, социальных групп, общества в целом. Особенно эта тенденция усилилась в последнее время, что отражает стремление научного сообщества раскрыть сущность и последствия морфогенетических социальных процессов, характерных для эпохи глобализации.
Литература:
Literature:
1. Ср.: «Социально обусловленные криминальные риски являются результатом демографических факторов, конфигураций статуса, образов жизни и социальной близости преступникам» (Miethe T., Meier R. Crime and its social context: toward an Integrated Theory of offenders, victims, and situations. New York, 1994. P. 140).
2. Полубинский В.И. Виктимологические аспекты профилактики преступлений. С. 32-34.
3. Ривман Д.В. О некоторых понятиях криминальной виктимологии. С. 22-23.
4. См.: Вандышев В.В. Виктимология: что это такое? Л., 1978. С. 12-17.
5. Варчук Т.В. Криминология и виктимология. М., 2001. С. 15.
6. Ривман Д.В. Виктимность как социальное явление / Д.В. Ривман // Вопросы профилактики преступлений. ВПУ МВД СССР. Л., 1976.
7. Репецкая А.Л. Виновное поведение потерпевшего и принцип справедливости в уголовной политике. Иркутск, 1994. С. 14-15. Ср.: Рыбальская В.Я. Виктимологические проблемы преступности несовершеннолетних : автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Иркутск, 1984. С. 52.
8. See: Rossides D.W. Social Stratifikation: The American Class System in Comparative Perspektive. New-Jersey, 1990.
9. См.: МасюковВ.А. Методы исследования, применяемые в юридических науках / В.А. Масюков, Е.А. Шапиро // Вестник университета «МЭГУ-Краснодар». 1999. № 3. С. 6-10.
10. Ср.: Ривман Д.В. Криминальная виктимология. СПб., 2002. С. 73-75.
1. Cf.: "Socially conditioned criminal risks are the result of demographic factors, status configurations, lifestyles and social proximity to criminals" (Miethe T., Meier R. Crime and its social context: toward an Integrated Theory of offenders, victims, and situations. New York, 1994. P. 140).
2. Polubinsky V.I. Victimological aspects of crime prevention. P. 32-34.
3. Rivman D.V. On some concepts of criminal victimology. P. 22-23.
4. See: Vandyshev V.V. Victimology: what is it? L., 1978. P. 12-17.
5. Varchuk T.V. Criminology and victimology. M., 2001. P. 15.
6. Rivman D. V. Victimhood as a social phenomenon // Crime prevention issues. VPU of the Ministry of Internal Affairs of the USSR. L., 1976.
7. Repetskaya A.L. Guilty behavior of the victim and the principle of justice in criminal policy. Irkutsk, 1994. P. 14-15. Wed.: Rybalskaya V.Ya. Victimological problems of juvenile delinquency : autoref. dis. ... doc. a lawyer. sciences. Irkutsk, 1984. P. 52.
8. See: Rossides D.W. Social Stratifikation: The American Class System in Comparative Perspektive. New-Jersey, 1990.
10. See: Masyukov V.A. Research methods used in the legal sciences / V.A. Masyukov, E.A. Shapiro // Bulletin of the University «MEGU-Krasnodar». 1999. № 3. P.6 - 10.
11. Wed.: Rivman D.V. Criminal victimology. SPb., 2002. P. 73-75.
