CC BY
163
АНАЛИЗ РЕЗУЛЬТАТОВ ОПРОСОВ
Юрий ЛЕВАДА
Индексы социальных настроений в "норме" и в кризисе
Одним из эффективных средств изучения массивов социальной информации, получаемых в репрезентативных опросах, являются различного типа индексы, конструируемые на основе определенных данных, показателей соотношения между ними, тенденций изменения и т.д. В последнее время большую международную известность приобрел индекс потребительских настроений, который в нашей стране разрабатывается группой ИПН-Россия на основе регулярных мониторинговых исследований ВЦИОМ. Его результаты широко освещаются в периодической печати, в том числе в "Мониторинге общественного мнения"*. По аналогичным методикам могут быть построены как частные, так и сводный индексы социальных настроений и установок.
По своей методологической природе любой сконструированный индекс — это величина, искусственно полученная в результате определенной обработки ряда эмпирических данных. Как правило, такой индекс может служить показателем состояния или тенденции изменения изучаемого материала ("массового сознания") как некоего целостного образования. Что, естественно, стимулирует постановку вопроса о принципиальной возможности подобного подхода. Ведь в рамках строго эмпирического, бихевиористского изучения массового поведения всякое допущение надындивидуальных "целостностей" запретно; в лучшем случае оно может трактоваться как наследие привычного социального антропоморфизма, который приписывает человеческим множествам способности понимания, оценки, намерения и т.п. (или в духе социального психоанализа апеллирует к коллективному бессознательному началу).
Как известно из практики повторяющихся массовых опросов, имеется набор чрезвычайно устойчивых характеристик состояния общественного мнения, которые на протяжении ряда лет выражаются близкими величинами. Преимущественно такие характеристики относятся к сфере обобщенных самооценок или установок респондентов в отношении социальных ценностей.
Устойчивость можно объяснить "инерционным" воздействием существующих стереотипов восприятия, которые укладывают разнообразные внешние воздействия в стандартизованные рамки и минимизируют эффекты дестабилизирующих факторов. (В свою очередь, стабилизирующее воздействие стереотипов можно объяснить матрицами культуры, личности и коммуникации.) При этом высокой степенью устойчивости обладают не только характеристики общественного мнения, непосредственно получаемые в опросах, но также и обобщенные индексы, т.е. показатели соотношения и тенденций изменения этих характеристик. Некоторые примеры представлены в настоящей статье.
В обстановке чрезвычайной нестабильности в стране с августа 1998 г., явившейся результатом финансового и политического кризиса, особый интерес приобретает сопоставление долгосрочных тенденций и специфически кризисных феноменов общественного мнения. Всякий разлом обнажает, выводит наружу и тем самым делает более доступными для изучения те механизмы поддержания и разрушения социальных взаимодействий и со-
* См.: Красильникова М. Результаты измерения индекса потребительских настроений в России, 1993—1996 гг. // Индекс потребительских настроений: технология, мониторинг, результаты. М., 1997.
циокультурной идентичности, которые структурируют общественные процессы. Такое сопоставление важно также для того, чтобы представить пределы устойчивости социальных структур и, соответственно, возможности обратимости/необратимости происходящих изменений как долгосрочного, так и "кризисного" порядка.
Способ построения социальных индексов. Очевидно, что на основе опросных массивов для различных исследовательских целей, в зависимости от набора и способа сопоставления интегрируемых данных могут строиться различного рода индексы настроений, оценок, установок и пр.
Как уже отмечалось, в интересах сопоставимости результатов в качестве методического образца построения индексов в настоящей статье использованы приемы, опробованные в распространенном Индексе потребительских настроений (ИПН). Частные индексы строятся по данным определенных характеризующих вопросов следующим образом: из числа (доли) позитивных ответов вычитается число негативных ответов, к полученному результату для удобства расчетов (устранения отрицательных величин) добавляется 100. Так создаются индексы настроения, терпения, отношения к реформам и другие, которые подробно рассматриваются ниже. Обобщенные индексы (например, оценок положения в стране, собственного положения респондента, ожиданий на будущее) вычисляются аналогично по средним значениям ряда выделенных показателей. Наконец, сводный индекс социальных настроений для каждого момента измерения может быть получен в результате суммирования показателей обобщенных индексов.
В порядке эксперимента для данной статьи были предложены следующие типы социальных индексов: положения семьи (ИС), положения России (ИР), ожиданий (ИО) и настроений (ИН). Каждый из них вычисляется как арифметическая средняя разности положительных и отрицательных ответов по ряду выделенных анкетных вопросов (средние и несодержательные варианты ответов не учитываются). Арифметическая средняя от величин полученных индексов дает сводный индекс социальных настроений (ИСН).
Индексы строятся следующим образом (указаны тематические номера стандартных мониторинговых вопросов):
Индекс положения семьи (ИС) = (А+Б):2
A) 10. Как бы Вы оценили в настоящее время материальное положение Вашей семьи?
Варианты ответов (1+2+3)-(4+5)+ 100;
Б) 13. Как Вы считаете, какое из приведенных ниже высказываний более соответствует сложившейся ситуации?
Индекс положения России (ИР) = (В+Г+Д):3
B) 12. Как бы Вы оценили экономическое положение России?
Г) 14. Как Вы считаете, рыночные реформы сейчас нужно продолжать или их следует прекратить?
Д) 19. Как бы Вы оценили в целом политическую обстановку в России?
Индекс ожиданий (ИО) = (Е+Ж+3):3
Е) 22. Как Вы считаете, в течение ближайшего года наша жизнь более или менее наладится или никакого улучшения не произойдет? •
Ж) 28. Как Вы думаете, что ожидает Россию в ближайшие месяцы в политической жизни?
Индексы социального настроения
Таблица 1
Индексы 1996 г. 1997 г. 1998 г.
Январь Март Май Июль Сент. Нояб. Январь Март Май Июль Сент. Нояб. Январь Март Май Июль Сент.
ИС 109 106 109 110 64 86 97 93 96 108 109 109 102 105 98 96 69
ИР 73 75 84 62 81 97 72 70 78 80 85 84 80 79 73 91 53
ИО 71 71 71 81 67 72 61 64 64 70 74 65 69 64 64 59 62
ИН 78 79 79 99 96 61 86 80 88 97 97 97 87 90 85 93 58
исн 83 83 92 96 77 79 79 77 82 89 91 89 85 85 80 85 61
ИПН — - 70 70 68 61 65 63 69 74 78 74 75 71 74 69 49
3) 29. Как Вы думаете, что ожидает Россию в ближайшие месяцы в области экономики?
Индекс настроений (ИН) = (И)
И) 9. Что бы Вы могли сказать о своем настроении в последние дни?
(1+2)-(3+4)+100;
Сводный индекс социальных настроений (ИСН) = (ИС+ИР+ИО+ИН):4.
Очевидно, что при таком способе получения все индексы различного значения и разной степени обобщенности показывают не абсолютные величины (т.е. распространенность) соответствующих настроений, а лишь меру их "позитивности" (знака) в хронологических или социальногрупповых сопоставлениях. Возможно, в дальнейшем при построении индексов следовало бы учитывать долю содержательных ответов по каждому показателю.
Динамика индексов социальных настроений. Обратимся сначала к динамике сводного индекса социальных настроений за последние годы. В табл. 1 приведено сопоставление изменений этого индекса (ИСН) с соответствующими изменениями индекса потребительских настроений (ИПН).
Более наглядно динамика этих индексов представлена на рис. 1.
Отметим наиболее очевидные особенности динамики рассматриваемых показателей. Во-первых, устойчивость практически всех показателей и относительно небольшие, плавные их изменения вплоть до "обвала", обнаруженного в сентябрьском мониторинге 1998 г. (последняя ситуация будет рассмотрена в конце настоящей статьи). Во-вторых, весьма высокая степень согласованности ("параллельность")
изменений всех социальных индексов — как в нормальной", так и в "кризисной" ситуациях. В-третьих, столь же высокая согласованность динамики социальных индексов и индекса потребительского поведения.
Можно полагать, что устойчивость значений индексов в "нормальных" (привычных, т.е. инерционных) условиях объясняется упомянутым выше механизмом действия стереотипов, который в значительной мере гасит резкие колебания. "Привычной" для общества ситуацией является именно та, в которой колебания и перемены (в том числе и перманентно-кризисные в политическом или экономическом плане, — примером служат российские реалии последних лет) воспринимаются обществом, общественным мнением в относительно стабильных и общепринятых рамках. В ситуации же острого, "обвального" кризиса (новейший пример — переживание общественным мнением потрясений августа—сентября 1998 г.) сами рамки и стереотипы массового восприятия перемен обесцениваются, по крайней мере, на время. (Мы говорим лишь о рамках массового восприятия социальных феноменов, так как имеем дело с "субъективной" реальностью показателей общественных настроений.)
Близость количественных значений и высокая степень согласованности динамики всех представленных социальных индексов могут быть, видимо, объяснены тем, что они с разных сторон отображают восприятие "массовым", усредненным, человеком своего положения в мире актуальных социальных структур и процессов. Исследования постоянно показывают, что респонденты собственное положение оценивают лучше, считают более стабильным, чем положение страны, — это, кстати, один
Рис. 1. Динамика индексов социального настроения 1996—1998 гг.
8 №6 (38) ноябрь—декабрь 1998
из факторов формирования инерционных рамок социального восприятия, о которых шла речь. Но колебания в ситуации, по-видимому, действуют одинаково эффективно и однонаправленно на оценки семейного и государственного уровня. Напомним, что при избранном в данном случае способе построения индексов мы получаем данные относительно тенденций изменения оценок, но не об их размерности.
В принципе сказанное относится и к проблеме соотношения социальных и экономических (потребительских) индексов: в исследовании оценок и намерений общественного мнения, особенно если это обобщенные оценки, мы имеем дело с одним и тем же набором реакций, который может рассматриваться под различными углами зрения — экономическим, политическим, потребительским, социальным, психологическим и пр. Но такое введение сугубо аналитического дифференциатора вряд ли достаточно. Сферы социальной активности дифференцируются не только в аналитических схемах, но и в социально-исторических процессах. Одна из характеристик запаздывающей и противоречивой модернизации России — слабая дифференцированность общественных структур, сохраняющая зависимость экономики от политики, личности от государства, частной жизни от публичной и т.д. Поэтому политические потрясения непосредственно сказываются на социальном самочувствии и потребительских ориентациях населения. Этого нет в развитых современных обществах, где дифференциация сфер и структур человеческой деятельности утвердилась довольно давно, и колебания в одной из них мало сказываются на положения в других областях и ее восприятие людьми (примером может служить многолетняя череда политических кризисов в Италии при непрерывном экономическом росте).
Существуют и другие, более "экономические" варианты объяснения рассматриваемого феномена. На конференции по проблемам индекса потребительских настроений в России, проходившей в С.-Петербурге в июне 1998 г., Э.Ершов предположил, что за последние годы положение на потребительском рынке объясняется влиянием двух факторов: индексом потребительских цен и реально располагаемыми доходами, а также сезонными спадами в динамике доходов. Отсюда, по его мнению, и все колебания общественных настроений. М.Красильникова отметила, что реакция российских людей на вопросы, которые ставятся в рамках исследования ИПН, весьма неструктурированна, существует как бы общий настрой, разложение которого на политические,
экономические, финансовые и прочие компоненты довольно условно. При этом, по приведенным ею данным мониторинга ИПН, положительные оценки в большей мере объясняются умением приспособиться и благоприятными семейными обстоятельствами, а отрицательные в большей мере связаны с такими факторами, как неплатежи и рост цен.
Структурные компоненты (частные индексы) индекса социальных настроений. Обратимся теперь к тенденциям движения отдельных (частных) индексов социального поведения (рис. 2).
Практически все показатели, отображенные на рисунке, изменяются в "нормальной" ситуации довольно плавно и более или менее взаимно согласованно. (Здесь налицо та же проблема единого "настроя" (или единого фактора?), определяющего динамику всего пучка показателей.)
Нетрудно заметить, что кривая индекса настроений (ИН) обнаруживает сезонные колебания, как будто слабо связанные с другими факторами. Отклонение от "нормальной" синусоидообразной кривой отмечается к концу 1996 г. (послевыборный спад общественных настроений) и, естественно, в момент обвального падения всех индексов с сентября 1998 г.
Динамика индексов в социально-структурном разрезе. Обратимся к динамике социальных индексов по социальным и социально-демографическим группам; ограничимся данными двух последних лет (рис. 3, 4, 5, 6, 7, 8).
На рис. 8 стоит обратить внимание на примечательную особенность отношения к реформам в наиболее продвинутых социальных группах — высокообразованных и столичных жителей: в момент отчаянного кризиса и всеобщего "обвала" настроений стремление поддержать курс реформ не снижается, а даже растет.
Социальная анатомия "обвала": некоторые особенности. Обвальное падение всех индексов социального настроения после кризисного взрыва августа 1998 г. — наглядное выражение шока (такая психологическая аналогия в данном случае представляется наиболее уместной), в котором оказалось российское общество. В этой ситуации, как уже отмечалось, выступили наружу многие слабые узлы всей социально-политической и социально-экономической структуры российского общества 90-х годов. В том числе структуры социальной поддержки постсоветских государственных институтов и того не очень определенного направления перемен, который принято именовать "курсом реформ".
Рис. 2. Динамика частных индексов социального настроения
т-------------1------------1- ■ — — — I — — — -ч-
£ ш * i £
* ! * 3 а
1Н* г.
Рис. 3. Индекс настроения: группы по полу и возрасту
Неоднократно приходилось отмечать, что примерно с 1993—1994 гг. безоговорочно-советская по своему происхождению поддержка населением деятельности правящей верхушки сменилась "критическим терпением" — сочетанием недоверия и негативных оценок с практической адаптацией значительной части населения к новым условиям. Поддержка власти, в частности, выраженная на последних президентских выборах, стимулировалась не столько доверием или надеждами, сколько опасением новых переделов и перетрясок. Наиболее распространенной ценностью оказывалась умеренная стабильность. Именно эта далеко не идиллическая, но все же внешне спокойная ситуация оказалась разрушенной после "взрыва", произошедшего 17—23 августа 1998 г.
В той или иной мере пострадавшими оказались почти все. (Так, по данным опроса типа "Экспресс" за октябрь 1998 г., 68% респондентам пришлось сократить повседневные расходы, 37% — отказаться от крупных покупок, поездок, 27% респондентов потеряли в зарплате, у
пострадали сбережения, 13% остались без работы и т.д.; лишь 4% заявили, что этот кризис их не затронул.)
На политическом поле кризисный взрыв выразился, прежде всего, в том, что президентская вертикаль государственной власти обнаружила свою недееспособность, оказалась объектом обвинений и притязаний с разных сторон. Нараставшая многие месяцы волна критики деятельности и личности президента Б.Ельцина превратилась в шквальную после того, как президент оказался в положении "крайнего" обвиняемого. По данным опросов, проводившихся в сентябре 1998 г., основными виновниками слома ситуации население сочло президента и старое правительство (В.Черномырдина).
Тем самым лишилось опоры и то реформаторское направление в российской политике, которое, не имея ни организационной, ни массовой базы, рассчитывало преимущественно на авторитет поддержки президентских структур. В одночасье оказался официально дискредитированным весь пучок экономических перемен последних лет вместе с их авторами и проводниками. Соответствен-
Рис. 4. Индекс настроения: образование и типы поселений 10 № 6 (38) ноябрь—декабрь 1998
Рис. 5. Индекс терпения: пол и возраст
но усилились опасения поворота к советскому прошлому или полного экономического коллапса. Создалась ситуация трудного испытания на прочность всех социальных институтов и структур, которые оформились в 90-е годы — это относится и к общественному мнению.
Индексы социального настроения и другие показатели состояния общественного мнения позволяют видеть некоторые существенные моменты кризисной ситуации в ее самой острой, по крайней мере до сих пор, фазе.
Как видно из предыдущих графиков, обвальное падение социальных индексов в первую очередь наблюдается у наиболее активных социальных групп в возрасте 25—55 лет, образованных, жителей крупных городов. У более пожилых, в малых городах реакции, естественно, несколько притуплены, поскольку вовлеченности и ожиданий было меньше.
Интереснее все же другое. Наиболее резко снизились "психологические" индексы (настроение, общие оценки собственной жизни) и значительно меньше — "поведенческие", ориентированные вовне (отношение к реформам). В то время как индекс настроения упал на 49 пунктов, реформ-индекс — в среднем на 7 пунктов, причем, как уже отме-
чалось, он несколько вырос у наиболее образованных и столичных групп населения. Это значит, что распространение самых тревожных, вплоть до панических, настроений не обязательно означает изменения в установившихся ориентациях; более того, возможно, ситуация стимулирует и какой-то потенциал сопротивления перемене "курса". Как известно, на протяжении последних лет доли сторонников и противников продолжения реформ изменялись незначительно в разных направлениях и были почти равны (грубо говоря, 30/30 при 40 воздерживающихся), поэтому кризисное обострение внесло мало нового в эту ситуацию.
Но расхождение между настроениями и намерениями может трактоваться по-разному. Иногда действует фактор "простой" инерции массового сознания, которое предпочитает держаться привычных рамок, отворачиваясь от "низких истин" ради привычного самообмана. Значительная часть населения действительно не сознает и пока не воспринимает глубины и долговременного характера финансово-экономического обвала, надеясь, что ситуация в ближайшие месяцы каким-то образом "рассосется". Так,
Рис. 6. Индекс терпения: образование и тип поселения
Рис. 7. Реформ-индекс: пол и возраст
в сентябре 1998 г. 17% респондентов опроса типа "Экспресс" полагали, что трудности с покупкой товаров, вызванные ростом цен или дефицитом, будут преодолены через один-два месяца, а 31% — что для этого потребуется полгода-год, только 38% почувствовали, что проблемы окажутся долговременными. С такого рода надеждами (или иллюзиями) связано устойчивое предубеждение большинства против введения карточек и государственного контроля над ценами.
Действуют и другие, более сложные "инерционные" факторы, к их числу относится привычка значительной части населения к новым для нашей страны способам экономической и социальной активности.
Возьмем такой показатель, как оценку респондентами приспособленности большинства населения к социальным переменам. (Если рассматривавшийся выше индикатор — ответы на вопрос: "В какой мере Вас устраивает жизнь?.." — измеряет преимущественно внутреннюю, психологическую адаптацию, то этот вопрос относится скорее к адаптации объективированной, экстравертной.)
Как видим (табл. 2), колебания показателей за самые кризисные месяцы практически не выходят за пределы динамики последних лет. Масштабы сдвигов объективированных (квазиэкспертных) оценок ситуации несопоставимы с масштабами "настроенческих" перемен.
Еще один фактор сопротивления смене "курса" (в смысле массовых ориентации) — относительная устойчивость социально-политических установок различных социальных групп.
•Распределение партийных симпатий населения колеблется примерно в одних и тех же пределах (табл. 3). Никаких "обвальных" или просто значительных перемен в этой области за август—октябрь 1998 г. не отмечено.
Наконец, сопоставим суждения о ближней и дальней перспективе. В самый острый момент кризиса, в сентябре 1998 г. только 12% опрошенных (и только 25% из сторонников коммунистов) полагали, что через 10—15 лет в России будет восстановлен социализм; более 50% склонны были думать, что общественный строй будет близок к нынешнему или к западной демократии.
Рис. 8. Реформ-индекс: образование и тип поселения
Таблица 2
Как Вы думаете, большинство жителей России уже приспособилось к произошедшим в стране переменам?
Варианты ответов 1995 г.* 1996 г.* 1997 г. 1998 г.
Апрель Январь Июнь Сентябрь Октябрь Октябрь**
Уже приспособились 27 29 19 27 22 18 21 26
В ближайшем будушэм приспособятся 25 32 28 32 24 28 22 24
Никогда не смогут приспособиться 32 28 42 33 45 44 46 41
Затруднились с ответом 16 11 11 9 10 10 12 9
* "Экспресс"-олрос.
** "Лично Вы, Ваша семья...”
Таблица 3
Симпатизируют партиям и движениям (1998 г.)
Варианты ответов Январь Август Сентябрь Октябрь
Коммунистам 23 27 25 21
"Демократам" 14 10 13 10
"Патриотам" 6 4 3 3
"Партии власти" 2 2 2 1
Другим центристам 2 3 3 3
Другим силам 3 3 4 3
Никакой партии 40 41 40 45
Затруднились с ответом 11 10 11 14
Понятно, что сохранение или изменение курса развития общества не определяется общественным мнением. Однако в обстановке политической неопределенности и неустойчивости его потенциал может играть существенную роль.
Валерий ВОРОНА, Евгений ГОЛОВАХА,
Наталия ПАНИНА
Россияне и украинцы в мае 1998 г.: оценки "докризисной" ситуации и уроки кризиса*
Уже семь лет россияне и украинцы (граждане Украины) живут в разных странах. Не так, как прежде, но во многом похоже. И когда о России и Украине говорят как о "братских республиках", это не только дань прошлому с его лицемерной идеологией, когда под "братством" понималось равное бесправие в составе СССР. Общий "социальный генотип", доставшийся независимым Украине и России, и поныне определяет близкородственную предрасположенность к одним и тем же социальным патологиям. Общие традиции восприятия социальной действительности и идеологические стереотипы недавнего прошлого обусловливают принципиальное сходство эмоциональных реакций, связанных с оценкой ситуации в стране. Многочисленные исследования, проведенные в России и Украине, свидетельствуют о том, что в обоих государствах приобрели повсеместное распространение такие явления, как недоверие к власти и политическим институтам, пессимистическое отношение к возможности преодоления социально-экономического кризиса, феномен "субъективного обнищания", последовательный рост скептического отношения к либеральной стратегии реформирования экономики.
* В статье использован материал А.Голова.
Вместе с тем нельзя недооценивать и различия между Украиной и Россией, которые не позволяют рассматривать оба государства в качестве сиамских близнецов, насильственно разлученных волею судеб или волею "зловредных "хирургов"-демократов". Во многом пути России и Украины расходятся достаточно сильно, и это находит отражение не только во внешней и внутренней политике, но и в массовом сознании, в мнениях и оценках людей, их представлениях о социально-политической и экономической ситуациии в своей стране и у ближайших соседей.
В исследовании, результаты которого изложены в данной статье, рассмотрены некоторые аспекты сравнительного анализа общественного мнения и массовых настроений в России и Украине незадолго до августовских событий, которые привели к очередному в постсоветской истории России социальному потрясению и в значительной мере отразились и на положении дел в Украине. В статье использованы данные сравнительного социологического исследования, проведенного с российской стороны — ВЦИОМ (N=2407 человек), с украинской — Институтом социологии НАН Украины и фирмой "Социс" (N=1810 человек). Общенациональные опросы в Россини Украине проводились в мае 1998 г. по программе, разработанной ВЦИОМ в рамках ежемесячного мониторинга общественного мнения. Часть вопросов, разработанных сотрудниками ВЦИОМ, были включены в анкету ежегодного мониторинга, который осуществляется Институтом социологии НАН Украины.
Лучше быть богатым и здоровым до кризиса, чем бедным и больным после- Как здоровье? Как настроение? Эти вопросы принято прежде всего задавать при встрече. Россияне и украинцы отвечали на них в первом приближении одинаково. Преобладали средние оценки здоровья
Ч,
«1
50
Отгжнн Лфишн Згмлгипа* Плоив От
. П1Н10*
Н Г-|Г|-||ци И |-1—р-*------------------- ■
Рис. 1. Оценки населением России и Украины состояния собственного здоровья (май 1998 г.)
