CC BY
69
ББК 65.9(2)305.5
ИМУЩЕСТВЕННОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КУСТАРЕЙ
ЖЕЛЕЗОДЕЛАТЕЛЬНЫХ ПРОМЫСЛОВ ЧЕРНОЗЕМНОГО ЮГА РОССИИ
В. А. Григорова
В статье представлены результаты исследования имущественного и социального положения кустарей железоделательных промыслов Черноземного Юга России, проведенного на основе анализа широкого круга документального материала. На примере современного Воронежского края выявлены особенности территориального расселения кузнецов и домников, изменения количественного состава кустарей с середины XVII до середины XVIII веков, распространения семейного подряда
Ключевые слова: имущественное и социальное положение кустарей, семейный подряд, железоделательные промыслы
В условиях проведения современных реформ, формирования рыночных отношений и возврата частной собственности
металлургическая отрасль экономики вызывает особый интерес среди исследователей. В развитии металлургического комплекса обозначаются как положительные, так и отрицательные тенденции. При этом неустойчивость положительных тенденций объясняется низким уровнем инновационной активности металлургических предприятий при высокой степени износа оборудования,
недостаточным инвестированием и слабой поддержкой со стороны государства.
Положение усугубилось в период современного мирового экономического кризиса, который продемонстрировал несовершенность модели построения рыночных отношений,
скопированной с Запада. В совокупности все это указывает на необходимость возрождения ценных прошлых традиций и усвоения
исторического опыта России.
В данном контексте наиболее важным представляется вопрос о кустарных железоделательных промыслах, с которыми
связано формирование и развитие предпринимательского слоя, создание заводской базы на Черноземном Юге России.
На данной территории кустарные промыслы были распространены повсеместно с давних времен. Добычей, обработкой руды и изготовлением изделий из металла занимались
Григорова Виктория Александровна - ВГТУ, канд. ист. наук, ст. преподаватель, тел. (4732) 46-22-91
крестьяне, которые разделялись на домников и кузнецов. Домники добывали руду и осуществляли ее обработку в горнах. Кузнецы ковали раскаленный металл и изготавливали различные изделия. Впоследствии
дифференциация металлообрабатывающего производства достигла узкой специализации. Мастера стали разделяться по принципу изготовления целых высококачественных и разнообразных предметов, производство которых требовало больших знаний и профессиональных навыков кузнечной работы.
Основным источником для характеристики социального и имущественного положения мастеров железоделательных промыслов в Воронежской губернии являются писцовые книги XVII века. Они отражают информацию о категориях кузнецов: «обычных», казенных, монастырских. Большинство из них относились к такой группе населения как бобыли. Как правило, частновладельческие сельские и городские бобыли занимались земледелием, ремеслом и мелкой торговлей. Иногда работали по найму. Они являлись свободными людьми, основным гражданским правом которых был переход куда угодно и жизнь у кого угодно в течение строго определенного срока. При этом они не имели собственной пашни и не несли тягла крестьян.
Согласно «Списку с Воронежских книг письма и дозору Григорья Киреевского с товарищи», в Казанской слободе города Воронежа в 1615 году работали 7 кузнецов. В тексте конкретно определены места их расселения, вплоть до обозначения улицы
[11]. Так, например: На улице к Покрову -
работал Матюшка Кузнец;
Вблизи от переулка Нижнего от Стрелецких, от Водяных ворот - Ломачко, Мемничко;
От Большой улицы переулок к торгу -Онисимко.
Исключение составляли казенные кузнецы, место жительства которых обозначали названием одной слободы без указания улицы.
В Казанской слободе их выделялось три человека. Так, из 12 дворов бобылей был один двор казенного кузнеца - Салтанки Васильева, где проживал Ларка Савостьянов. Помимо шести дворов воротников, трех каренных сторожей, также здесь были отмечены два мастера железоделательного промысла: Ивашко Мещеряк и Сенка Пронин [11].
Кроме того, в «Списке с Воронежских книг письма и дозору Григорья Киреевского с товарищи», были строго определены размер и расположение земельных наделов кузнецов. В основном это были земли «позад Напрасной слободы» и земли вверх по Усмани за рекою Воронеж [11]. Каждому мастеру железоделательных промыслов выделяли пашню городской земли - 7 чети на человека, а сенных покосов по 15 копен человеку. Всего по Воронежу в 1615 году «...атаманам, казакам, стрельцам, пушкарям, затинщикам, воротникам, сторожам, кузнецам и плотникам было выделено городской пашни и в придачах 14753 четверти» [11]. Помимо «Списка с Воронежских книг письма и дозору Григорья Киреевского с товарищи» важным источником является «Книга попа Мирона Хлопова да подъячего Леонтья Недовескова 134 год» (1626г.). В ней рассказывается о
специализации мастеров кузнечного дела. Кроме непосредственных кузнецов были выделены: золотарь - Кондрюшко, котельник - Пимин и серебряник - Варламка [11].
Мирон Хлопов и Леонтий Недовесков также отмечали группы населения, в чьих дворах работали кузнецы:
- у станишных ездоков - работал Лева Кузнец;
- у ездоков Царегородской слободы -Пимин Кузнец;
- у ездоков, которые сами жили в чужих дворах - Матвей, Михайло;
- у конных казаков - Назарко, Сенька, Кондрюшко;
- у гулящих людей Черной слободы -Максимко.
При этом у стрельцов: конных и пеших, у пушкарей не было отмечено кузнецов.
Кроме того, в 1626 году, по указу Михаила Федоровича, атаманам и ездокам выделили места в остроге. На их территории им было велено поставить «.по избе да по клети для осадного времени» [11]. По-видимому,
для обеспечения потребностей в железе в отстроенные дворы были переселены мастера железоделательных промыслов. Об этом свидетельствуют данные Мирона Хлопова и Леонтия Недовескова, отраженные в их книге:
- у Романа Рыскольцова - поселили Матюшку Кузнеца;
- у Семонке Похомова - Пимина Котельника, которому в свою очередь был выделен надел в Царегородской слободе, а так же за ним был закреплен старый его двор и огород. Во дворе Левонтья Кузнеца следовало поселить Офоньку Татаринова, а Мишке Кузнецу было велено жить с атаманом Федором. Иногда кузнецам отдавали чужое место. Так, например, Варламке Серебрянику отдали дворовое и огородное место Васнева, расположенное в Царегородской слободе [11].
Сведения «Книги монастырским и церковным землям» от 1629 года позволяют судить о социальном и имущественном положении в первой половине XVII века монастырских кузнецов. Из нее мы узнаем, что они работали не в каждой церкви, не говоря уже о монастыре. Из пяти монастырей золотари или кузнецы были только в трех: в церкви монастыря на берегу реки
Воронеж, возведенной во имя Успения Пречистья Богородицы, в церкви Живоначальной Троицы Борщевского монастыря на берегу реки Дон и в Усманском монастыре. Среди монастырских кузнецов были отмечены Михайло Кузнец, Ивашко Кузнец и Федька Алексеев. В свою очередь к монастырским работникам относили золотарей: Стенька с тремя братьями -
Сенкой, Керемкой и Данилкой. Из дворов кузнецов к ним был причислен только один -двор Ивашки Кузнеца [11].
Поуездное расселение кузнецов и их удельный вес в отношении местного населения можно проследить на основе данных «Переписной книги Воронежского уезда 1646 года» [12].
Согласно данному документу мастера железоделательных промыслов были зарегистрированы в двух слободах: Напрасной, Ямной и в трех станах: Борщевском, Усманском, Карачюнском. В большей степени кузнецы жили в монастырских слободах и в слободе боярина, Ивана Никитича Романова (9 человек), который в свою очередь контролировал все основным районы добычи и обработки руды.
В процентном соотношении наибольшее количество дворов, в которых жители были заняты кустарной металлургией, наблюдалось в Усманском стане. В нем кузнецы жили у помещиков и обслуживали в основном хозяйственные местные нужды. Работая в населенных пунктах, расположенных по берегам реки Воронеж, они часть своих изделий изготавливали на продажу. В свою очередь самый маленький процент - 0,8%, был зарегистрирован в Борщевском стане. Здесь из 112 дворов только в одном был мастер железоделательного промысла - Агап Кузнец.
В источниках первой половины XVIII века упоминаются мастера доменного и молотового дела поименно. Их учет был связан с проведением в России ревизских описаний, которые учитывали податное население, подлежащее подушному обложению и воинской повинности. Свидетельства мужского пола душ принимались в Канцелярии генеральной ревизии [2]. В них отражали сведения о возрасте мастера, членах его семьи - мужчинах. Несмотря на то, что все данные относятся к 40м годов XVIII века, данный источник представляет ценность для исследования социального аспекта кустарной металлургии. По возрастным параметрам, отраженным в нем, можно выявить, мастеров, которые еще в конце XVII веке занимались добычей руды на территории Черноземного Юга России.
Таким образом, на основе рукописных документов, можно составить таблицу, с обозначением лиц, занятых доменным или молотовым делом [9].
Таблица 1 Мастера доменного и молотового дела
Доменного дела Молотового дела
Имя Возра- ст Имя Возрас т
Яков Борин 44 А. Сафонов Василий 44
Григория Сафонов 34
Смирнов
42 Павел Елецко 84
Филат Василий
Плотников 30 Маликов 27
Иван Кирилл Иванов 84
Плотников 31 сын
С. Романов 74 Лорион
Елецкий -
Архип 57
Балашов Семен Исаев
Козьма 33 Иван Поляков
Агапов 55
- Борис Иванов
Иван 48
Морозов Иван Калачников
54 -
Евтроп
Юров 80 Петр Марков 45
Иван Алексей
Плотников Калашников
Дементий 37 Л. Скотников 24
Поляков 23
Игнат
Иван Отрубяников 28
Бобанов
44 Иван Поляков
Федор Александр
Иванов 55
Поляков
Иван Иванов 59 25
Филипп Быков
Иван 28
Велутков Трофим
Калашников -
44 Клемен Мельников Андрей Сеханов 54 58
Следовательно, на территории
Черноземного Юга России отмечалось не менее 15 мастеров доменного дела. Среди них был зарегистрирован Яков Борин - наследник основателя Боринского завода - К.С. Борина.
В свою очередь 20 человек являлись мастерами молотового дела. Павел Елецко из Ельца, у которого был сын Никита и два внука: Аврам, Григорий занимался данным производством смолоду. В конце XVII века он обслуживал потребности елецких кузнецов в железе. К тому же, необходимо назвать Кирилла Иванова сына. Он был отцом двух сыновей и дедушкой трех внуков. И Павел Елецко и Кирилл Иванов сын были в возрасте 84 лет. Все данные мастера числились преимущественно за посадским населением [9].
К тому же анализ документов, касающихся социального и имущественного положения мастеров железоделательных промыслов ярко иллюстрирует количественный рост кузнецов и других специалистов железоделательных промыслов. Более наглядно это можно проследить на примере двух крупных кустарных металлургических центров Черноземного Юга России - Елец и Воронеж.
Таблица 2
Изменения количественного состава кузнецов в Ельце и Воронеже за период с середины XVII - до середины XVIII вв. [12].
Город Середина XVII века Конец XVII века Середина XVIII века
Воронеж Елец 11 чел. 3 чел. от 24 - 30 чел. 55 чел. 210 чел.
Таким образом, из таблицы видно, что на протяжении столетия в период с середины XVII до середины XVIII веков наблюдался значительный рост кузнецов в количественном отношении. Однако, при этом, следует отметить, что отсутствие каких-либо
источников не позволяет однозначно определить число мастеров
железоделательных промыслов, работающих в г. Воронеж, в первой половине XVIII века.
Все мастера железоделательных промыслов подлежали обязательному налогообложению. Согласно рукописным документам, они привлекались к струговому делу,
обслуживанию городского военного снаряжения железом и к несению воинской повинности.
Как часть посадского населения мастера железоделательных промыслов платили «полоняничные деньги». Их собирали на выкуп пленных из крымской неволи. Кроме того, с середины XVII века они привлекались к обеспечению «Донского отпуска» - отправки хлебных запасов донскому казачеству и вспомогательному московскому войску на Дону.
В тех районах, где железо не добывалось, население платило денежные налоги, за счет которых оно покупалось в других регионах страны. Сумма налога составляла одну деньгу с человека, современными деньгами примерно один рубль.
Иногда железо покупали в самом Воронеже. Так, 7 марта 1679 года у воронежского купца Федора Осьмина взяли две связки железа, за что ему заплатили сорок алтын. Это железо использовалось в военных целях [10].
Также для стругового отпуска и обслуживания военного снаряжения, помимо металла, требовались изделия
металлургического производства. Кроме товаров, изготовленных кузнецами, в Донской отпуск отправляли также различные изделия заводского производства. Об этом свидетельствуют документы Тульских железных заводов. Так, например, в 1673 году с Тулы на Воронеж в полк думного дворянина и воеводы было отправлено: 3000 бердышей, 15000 пуд железа прутового, 14000 железных лопат и 50 ломов. К тому же известна «Отписка Дедиловского воеводы Осипа Ивановича Зуморовского на Тульские железные заводы Ивану Алексеевичу Мещеринову о высылке подвод для отправки в Донской отпуск пушек и разных военных запасов» [4]. В соответствии с ней в Дедиловский Донской отпуск до Ельца на Тульских железных заводах должны были подготовить бердыши, т.е. боевые топоры на длинном древке и всякие железные подкопные снасти.
Мастера железоделательных промыслов
выполняли работы по строительству стругов, и обеспечивали ежегодный струговой отпуск железом и различными изделиями кузнечного производства. Кустари - металлурги облагались и воинской повинностью и уплачивали
государственный налог железом.
Следующей повинностью, которой
облагались кузнецы, являлась воинская
повинность. Кустари-металлурги высылались вместе с собственными кузнечными снастями для военного похода. Так, в 1689 году необходимо было прислать из Воронежа 8
пушкарей и 5 кузнецов [7]. В рукописных источниках названы имена мастеров - солдат. Например, Михаил Агапов, от посада города Елец был отдан в солдаты. После службы он все же продолжил заниматься плавкой руды [9]. В 1731 году в рекруты был взят Иван Меньшой Смирнов [9].
Необходимо отметить и налог в размере 1/10 крицы за добычу руды. Он был введен в Елецком уезде в конце XVII века. Им облагались крестьяне, которые полностью
отошли от сельского хозяйства и начали
вплотную заниматься добычей и обработкой руды. По свидетельствам С.Б. Веселовского, в Москве с кузницы брали оброк равный «рублю 26 алтын 2 ден.» [2].
Помимо вышеперечисленных повинностей посадское население также выполняло
натуральные повинности, путем
привлечения к городовому строительству [6]. Они должны были являться на место работ вместе с собственным инвентарем. Так, в соответствии с указом Петра Алексеевича и отписки из Большого Полка, в Азове к
городовому делу направлялись генерал и инженер Антоний Д. совместно с мастерами железоделательных промыслов, такими как Ундрих Шператер, М. Ведельбах и другими. Они выполняли различные виды работы. В документах чаще других упоминается решеченье крышек и связка решетин [6]. К тому же они привлекались к обеспечению города и местных церквей изделиями
металлургического производства. Кузнецы изготовляли преимущественно двери, колоды (замки), гвозди, шурупы и различные ружейные снасти [6]. Кроме того, мастера железоделательных промыслов принимали вынужденное участие в выполнении кузнечных работ, связанных со строительством церквей. Например, в конце XVII века они обеспечивали
всеми необходимыми железными изделиями постройку новой Соборной Воскресенской церкви [12]. Иногда на церковное строительство передавали даже целые кузницы, мастерам которых надлежало обеспечивать
бесперебойную поставку всего инструмента и различных изделий из железа. Например, в 1693 году, наряду с деньгами, лавками, было отписано несколько кузниц в г. Лебедяни. Об этом свидетельствует челобитье старца Преображенского Красногорского монастыря [13].
Несмотря на большое множество налогов, кузнецы были самыми богатыми ремесленниками города. Они владели кузницей, стоимостью 10 рублей и кузнечными принадлежностями. А на рубеже XVП-XVШ века они являлись собственниками мелких и средних металлургических заводов. К тому же, данные мастера были способны содержать большие семьи. У большинства из них было по 3-4 ребенка без учета девочек. Некоторые из них были отцами пяти, шести сыновей. Например, мастер оружейного дела Василий Фомин в возрасте 49 лет имел шесть сыновей и одного внука. У Василия Маликова были Василий, Емельян, Дмитрий, Леонтий и Семен. Самому старшему из них было 27 лет [9].
Скорее всего, обеспеченность мастеров железоделательных промыслов, объясняется тем, что они производили продукцию, которая постоянно имела спрос среди населения. Ее изготавливали в значительных размерах, как на заказ, так и на широкий рынок. К тому же она была достаточно разнообразной и могла удовлетворить потребности даже самого взыскательного покупателя. О ее ассортименте можно судить из отрывка «Сказки воронежского купца о наличии имущества в Государевой и свинцовой казне». Данный документ относится ко времени службы воронежского воеводы - Никиты Головкина. (1688-1691 гг.). В списке купца отмечены такие изделия как: кусковое железо, 170 гвоздей железных, котлов железных, в чем железных, в чем смолу варят, наковальня, четыре молота, скребница, чем смолу с боков двигают, 20 зубил, лопатка угольная,
ломанные ножницы, прутовое железо, бердыши, свинец, пищали, свертель пушечный, чем колеса вертят, железная дробь [3].
Также на территории Черноземного Юга России следует обозначить наличие семейного
подряда. Это можно подтвердить записями писцовых книг Воронежской и соседних губерний [11]. Согласно писцовым книгам первых двух десятилетий XVII века в Воронежской губернии отмечалось незначительное количество мастеров, работавших в кузницах вместе со своими братьями. Однако к 40-м годам их число резко увеличилось. Кроме того, в соответствии с «Переписной книгой Воронежского уезда 1646 года» можно обозначить наличие
эксплуатации мастерской не только братьями, но и отцом с сыном. К тому же в ней фиксировались случаи совместной
деятельности с зятем, шурином и пасынком кузнеца.
Таким образом, на территории Черноземного Юга России имущественное и социальное положение мастеров железоделательных промыслов характеризовалось коллективным владением средствами производства членами одной семьи, разветвленной системой налогообложения кузнецов и домников, узкой специализации, преимущественным
увеличением количественного состава кузнецов и роста их мастерства с середины XVIIдо середины XVIII вв.
Литература
1. Акты писцового дела. (1644-1661 гг.) / АН СССР, Отделение истории, Архив АН СССР. -М.: Наука, 1977. - 287 с.
2. Государственный архив Воронежской
области, ф. И-18, оп. 1, д. 30, л. 101.
3. Государственный архив Воронежской
области, ф. И-182, оп. 5, д. 207, л. 1.
4.Крепостная мануфактура. Т. 1. - М.; Л., 1930.503 с.
5. Российский государственный архив древних актов, ф. 210, столб.1358, лл. 76-78, 107-119, 419-437, 447-454.
6. Государственный архив Воронежской области, ф. И-5, оп. 1, д. 205, лл. 2, 6, 11; д. 65. лл. 8.
7.Государственный архив Воронежской области, ф. И-182. оп. 2. д. 312. л. 3.
8. Государственный архив Воронежской области, ф. И-18, оп. 1, д. 30, л. 101.
9. Государственный архив Воронежской области, ф. И-18, оп. 1, д. 22, лл. 267, 351. - 45
10. Государственный архив Воронежской области, ф. И-182, оп. 2, д. 38, лл. 7, 8-9, 10
11. Материалы для истории Воронежской и соседних губерний, состоящие из царских грамот и других актов XVII -XVIII столетий / Вступ. ст. М.Ф. Де-Пуле. Кн. 1. - Воронеж: Тип. Губ. Правления, 1861. - 459 с. -77
12.Переписная книга Воронежского уезда 1646 года. - Воронеж, 1998. - 208 с.
13. Российский государственный архив древних актов, ф. 210, столб.1375, лл. 1-5.
Воронежский государственный технический университет
PROPERTY AND THE SOCIAL STATUS OF HANDICRAFTSMEN IRON OF CRAFTS CHERNOZEM OF THE SOUTH OF RUSSIA
V.A. Grigorova
In article results of research property and a social status of handicraftsmen iron crafts of Chernozem of the South of Russia spent on the basis of the analysis of a wide range of a documentary material are presented. On an example of modern Voronezh edge features of territorial moving of smiths, changes of quantitative structure of handicraftsmen from the middle XVII to the middle of XVIII centuries, family contract distribution are revealed Key words: property and social status of miners, family authority's iron craft
