CC BY
74
В данном примере приводится прямая речь, в которой парное сочетание имеет усилительное значение, трактуется значение исключительности.
(4) Und aus welchen Beweggründen auch immer, alle Ehrenämtler engagieren sich, vielen Widrigkeiten zum Trotz, für ein gemeinsames Ziel: die gute Sache. Und das ist schließlich und endlich alles, was zählt [6].
Тавтологическое сочетание«schließlich und endlich» также основано на отношениях тождества, что доказывается данными толковых словарей и словаря синонимов немецкого языка:
schließlich -nach langem Warten = endlich;
endlich - nach langer Zeit = schließlich.
Синонимический ряд прилагательных, образованных от существительных Schluß и Ende, выглядит следующим образом:
Ende - Schluß-Abschluß - Ausklang - Finale [7, p. 67].
Тавтологическое парное сочетание выполняет резюмирующую функцию.
(5) Etwas, was sofort aus Van Schneiders Leben verschwand, wie er selbst schreibt, war Klatsch und Tratsch (8).
Библиографический список
Парное сочетание «KlatschundTratsch», согласно словарю Duden, основано на тождестве лексем: [übles, gehässiges] Gerede [hinter jemandes Rücken]; der Neugier entgegenkommende Neuigkeiten aus dem Bereich anderer. При этом оно ориентировано на дифференциальные семы: лексема «Klatsch» имплицирует звук, звукоподражание, а лексема «Tratsch» указывает на характер звука «литься».
Данное тавтологическое парное сочетание обладает отрицательной коннотацией. Лексема «Klatsch»может употребляться самостоятельно, однако в сочетании с лексемой «Tratsch» усиливает воздействие на реципиента, имплицируя пустые разговоры, сплетни, на которые тратится много времени.
Таким образом, тавтологические парные сочетания в масс-медийном дискурсе привлекают внимание целевой аудитории благодаря сжатой форме, передающей широкий объём информации, а также возможности имплицировать различные коннотации и усилить значение транслируемого понятия.
1. Петров В.В., Караулов Ю.Н. Вступительная статья. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. Москва, Прогресс: 1989.
2. Ивин А.А. Логика. Москва, 1998.
3. Новикова Э.Ю. Лингвопрагматические средства создания современного политического образа России в прессе Германии: Диссертация ... кандидата филологических наук. Волгоград, 2003.
4. Reichmann D. Nackt und bloß. Available at: http://www.focus.de/finanzen/boerse/update-nackt-und-bloss_id_5206575.html
5. Werner J. Hamburger Partymeile Flaschenverbot auf der Reeperbahn soll bleiben. Availiable at: https://www.welt.de/regionales/hamburg/ article162942353/Flaschenverbot-auf-der-Reeperbahn-soll-bleiben.html
6. Anleger sollen Offenen Immobilienfonds retten. Available at: http://www.focus.de/finanzen/altersvorsorge/heikles-experiment-anleger-sol-len-offenen-immobilienfonds-retten_aid_743522.html
7. Meldau R. Sinnverwandte Wörter und Wortfelder der deutschen Sprache. Paderborn: Ferdinand Schöningh, 1978.
8. Kornexl M. Ehrenvoll. Ehrenhaft. Ehrenamtlich. Die Freiwilligen Feuerwehr. Available at: http://www.focus.de/regional/passau/passau-status-4-am-einsatz-ehrenvoll-ehrenhaft-ehrenamtlich-die-arbeit-der-freiwilligen-feuerwehr_id_5706117.html
9. Wachter D.S. Dieser Mann trinkt seit zwei Jahren keinen Alkohol mehr - so geht es ihm heute. Available at: http://www.stern.de/genuss/ trinken/alkohol-verzicht--dieser-mann-trinkt-seit-jahren-keinen-schluck-mehr-7270410.html
References
1. Petrov V.V., Karaulov Yu.N. Vstupitel'naya stat'ya. Van Dejk T.A. Yazyk. Poznanie. Kommunikaciya. Moskva, Progress: 1989.
2. Ivin A.A. Logika. Moskva, 1998.
3. Novikova 'E.Yu. Lingvopragmaticheskie sredstva sozdaniya sovremennogo politicheskogo obraza Rossii vpresse Germanii: Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Volgograd, 2003.
4. Reichmann D. Nackt und bloß. Available at: http://www.focus.de/finanzen/boerse/update-nackt-und-bloss_id_5206575.html
5. Werner J. Hamburger Partymeile Flaschenverbot auf der Reeperbahn soll bleiben. Availiable at: https://www.welt.de/regionales/hamburg/ article162942353/Flaschenverbot-auf-der-Reeperbahn-soll-bleiben.html
6. Anleger sollen Offenen Immobilienfonds retten. Available at: http://www.focus.de/finanzen/altersvorsorge/heikles-experiment-anleger-sol-len-offenen-immobilienfonds-retten_aid_743522.html
7. Meldau R. Sinnverwandte Wörter und Wortfelder der deutschen Sprache. Paderborn: Ferdinand Schöningh, 1978.
8. Kornexl M. Ehrenvoll. Ehrenhaft. Ehrenamtlich. Die Freiwilligen Feuerwehr. Available at: http://www.focus.de/regional/passau/passau-status-4-am-einsatz-ehrenvoll-ehrenhaft-ehrenamtlich-die-arbeit-der-freiwilligen-feuerwehr_id_5706117.html
9. Wachter D.S. Dieser Mann trinkt seit zwei Jahren keinen Alkohol mehr - so geht es ihm heute. Available at: http://www.stern.de/genuss/ trinken/alkohol-verzicht--dieser-mann-trinkt-seit-jahren-keinen-schluck-mehr-7270410.html
Статья поступила в редакцию 31.03.17
УДК 811.112.2
Voronushkina O.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Linguistics, Altai State Pedagogical University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
Semenchina E.N., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Linguistics, Altai State Pedagogical University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
IMPLICATION OF CAUSE-EFFECT RELATIONS IN ENGLISH AND GERMAN. The given article considers hidden actualization of cause-effect relations in English and German utterances. In addition, the work describes ways and means expressing causal connection that specify both contextual implication of cause-effect relations and their operational potential. It is being proved that causality can possess implicit nature and be unmarked in the sentence, which can be explained by an individual ability to extract information on the basis of knowledge frames and semantic development of concept contents of language elements introducing causality. Cause-effect implication is immediately defined by the subjects, their focus and purpose in every specific context. As a consequence, causality semantic field is not limited by such constants as cause and effect, but allows contextual variability and meaning increase that results in generating the question, which concerns predictive potential of language means to actualize cause-effect components. The hidden causal correlation determines linguistic causal projection, while effect projection in reference to its cause and vice versa is ensured by their interconnection.
Key words: utterance, causal relations, cause, effect, implication, proposition, causal markers, semantics, logic.
О.В. Воронушкина, канд. филол. наук, доц. каф. иностранных языков АлтГПУ, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
Е.Н. Семенчина, канд. филол. наук, доц. каф. иностранных языков АлтГПУ, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ИМПЛИКАЦИЯ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В АНГЛИЙСКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ
В данной работе рассматривается скрытая актуализация причинно-следственных отношений на примере английских и немецких высказываний. Описываются способы и средства выражения каузальных связей, обуславливающие контекстуальную импликацию причинно-следственных отношений, а также их функциональный потенциал. Доказывается, что каузальность может носить имплицитный характер и быть немаркированной в предложении, что объясняется способностью индивида извлекать информацию на основании фреймов знания и смысловым развёртыванием концептивного содержания языковых репрезентантов причинности. Импликация причинных отношений в предложении непосредственно определяется субъектом, его фокусом и целями в каждой конкретной ситуации. В ходе работы доказано, что данные отношения можно восстановить при помощи трансформации, введения причинного маркера в исходное предложение, семантического расширения, интерпретации и контекстуального анализа. Причинная зависимость, представленная в скрытой форме, обуславливает лингвистическое прогнозирование каузальной связи.
Ключевые слова: высказывание, каузальные связи, причина, следствие, импликация, пропозиция, причинные маркеры, семантика, логика.
Каждый естественный язык отражает определённый способ восприятия и устройства мира или языковую картину. Совокупность представлений о мире, заключённых в значении разных слов и выражений данного языка, складывается в некую единую систему взглядов или предписаний. За использованием тех или иных форм в разных культурах стоят разные принципы общения и ценности. Например, те смыслы, которые считается недопустимым выражать прямо в одной культуре, вполне допустимо выражать в другой, и наоборот, те смыслы, которые обязательно должны быть представлены в речи для нормального протекания коммуникации в рамках одной культуры, могут быть несущественными в другой. Семантические системы разных языков на различных своих участках отличаются плотностью - разреженностью семантических средств. Как следствие, вещи и события изображаются с разной мерой экспликации, прорисовки. Это относится также и к грамматическому строю языков. То, что в одних языках является прерогативой непрямой коммуникации, в других может выражаться специализированными грамматическими категориями. Во всех высказываниях вербальной коммуникации в любом языке существует подразумеваемый смысл, однако в каждом национально-культурном дискурсе существует своё соотношение выраженного и скрытого смыслов. При сопоставлении языков обнаруживается, что в каждом из них существует тенденция к имплицированию и эксплицированию элементов когнитивной среды. В рамках данной работы предлагается рассмотреть импликацию причинно-следственных отношений на примере английских и немецких высказываний в сопоставительном аспекте, что и обуславливает актуальность исследования.
Немецкоязычный и англоязычный дискурсы, основанные на культурных концептах образа жизни, поведенческих стереотипах в соответствии с национальным менталитетом народа, представляются актуальным исследовательским пространством для декодирования скрытого потенциала. Немецкоязычные высказывания в сопоставительном плане с английским и русским языками не демонстрируют большую тенденцию к подразумеванию семантических компонентов на уровне языкового содержания. Это связано, прежде всего, с тем, что немецкий язык является языком с жестко регламентированным порядком слов в предложении, что формирует видение мира как образование, в котором превалирует рациональное начало, стремление к логичности, завершенности, точности.
Однако если говорить об актуальных универсальных категориях, то следует отметить, что представление о мире в своей основе складывается из представлений о пространстве и времени. Изначально человек воспринимал их слитно, синкретично. Дальнейшее их разделение, распределение и положение на шкале культур различных народов зависит от менталитета нации. Универсальные свойства картины мира обусловлены тем, что любой язык отображает в структуре и семантике основные параметры мира, восприятие человеком действительности, ненормативную оценку, положение человека в жизненном пространстве, духовное содержание личности и др. Национальная специфика проявляется уже в том, как, в какой степени и пропорции представлены в языках фундаментальные категории бытия (единичное и особенное, часть и целое, форма и содержание, явление и сущность, время и пространство, количество и качество, природа и человек, жизнь и смерть и др.). Русский язык, например, отдаёт предпочтение пространственному аспекту мира сравнительно с временным. Локальный принцип моделирования самых разных ситуаций приобретает в нем широкое распространение. Как от-
мечает Г.Д. Гачев, для немцев - время роднее, а для русских пространство более свойственно [1]. Слова темпорального значения являются наиболее часто употребляемыми в немецком языке. Этот вывод позволяет сделать анализ словаря Арно Руоффа «Häufigkeitswörterbuch gesprochener Sprache» [2]. Слово Jahr занимает первое место, Tag - второе место, Zeit - пятое место. Время является для немцев неким всеопределяющим фактором жизни, что обусловливает их точность и пунктуальность. Это не поверхностное явление, а «внутренний стержень» каждого человека, связанный с менталитетом народа. Время выступает регламентирующим фактором установленного порядка и пиетета к традициям.
Одной из важнейших форм всеобщей связи явлений и процессов бытия является причинность. Взаимосвязь компонентов каузальной зависимости привлекает пристальное внимание человека с давних времен. Вопрос о том, как одно явление или процесс, называемое причиной, неизбежно порождает другое, именуемое следствием, представляет собой как научный, так и практический интерес. Познание материальных и духовных факторов тех или иных процессов предполагает выявление закономерностей, по которым возможно моделирование их взаимодействия на различных уровнях организации природы и общества. Каузальная связь имеет место не только между объектами окружающего мира, но и между мыслями о них. Способность к познанию внутренних связей между явлениями реальной действительности осуществляется благодаря мышлению. То, что человек относительно легко устанавливает причинно-следственные связи между объектами актуального предметного мира и экстраполирует их на аналогичные ситуации, объясняется свойственной любому индивиду способностью к мыслительной обработке информации, способностью делать выводы на основе логических рассуждений, не обращаясь каждый раз к своему непосредственному чувственному опыту и впечатлениям и ограничиваясь лишь теми средствами, которыми располагает сам язык. Как известно, каждый язык отражает происходящие в объективном мире процессы и располагает совершенной системой средств и способов для их описания.
При всем разнообразии лексических и грамматических значений в конкретных языках обнаруживается в то же время удивительная их повторяемость. Языки как бы заново открывают одни и те же элементы смысла, придавая им различное оформление, что позволяет говорить, в применении к различным языкам, о тех или иных фиксированных смысловых блоках универсума значений (предопределяемого в конечном счёте свойствами отражаемого в мышлении человека и независимо от него существующего мира предметов, событий, отношений и т. п.): о частях речи, именных классах, значениях числа, референциальной соотнесенности, о каузативной связи между парами событий, о типовых ролях участников коммуникативной ситуации, о способах реализации типового события, о значениях времени, причины, условия, следствия и т. п. Универсум значений определенным образом членится каждым языком на стандартные, типовые для этого языка смысловые блоки. Каждый смысловой блок является внутренне сложно организованным, т. е. разложимым семантическим объектом. Многие ситуации, которые описываются языком, связаны отношениями «причина-следствие», и каждый язык обладает разнообразными возможностями для актуализации смыслового блока подобного рода.
В отечественной и зарубежной лингвистике имеется богатый опыт описания способов выражения причинно-следственных
отношений (ПСО) как в английском, так и в немецком языках. Причинные конструкции описываются как элементы системы языка (В.Г. Адмони, Е.В. Гулыга, О.И. Москальская, С.М. Патиш, Е.С. Скобликова, В. Юровский, R. Pasch) и как особая иерархическая система (А.П. Комаров, А.В. Бондарко), как с точки зрения структуры (М.А. Овсянникова, Е.А. Сидоренко) так и с точки зрения семантики (Е.Н. Ширяев, А.Н. Латышева, Л.В. Шкодич, РМ. Теремова, J. Schröder и другие). Достаточно большое количество работ в отечественной и зарубежной лингвистике посвящено отдельным аспектам изучения средств выражения причинных отношений, однако недостаточно раскрытым остаётся вопрос о структуре функционально-семантического поля (ФСП) причинности в разных языках, практически не освещён прагматический потенциал данных единиц, а также вопрос о прогностических потенциях языковых средств в реализации компонентов ПСО, не описан механизм интерпретации причинного смысла при его имплицитном выражении. Всё это обусловливает актуальность настоящей работы.
В современной науке произошла эволюция в понимании и интерпретации понятия «причина». Если Д. Дэвидсон считает, что именно события имеют причины, то в концепции З. Вендлера категория причины соединяется с понятием факта, который он понимает как абстрактную сущность, подчиняющую все рефе-ренционно эквивалентные истинные пропозиции. Таким образом «факт есть причина события». Поскольку сама категория факта мыслится только в отношении к какому-либо языку, то ясно, что и концепт «причина» в новой системе взглядов предстает как ре-лятивизованный. Ю.С. Степанов, развивая идеи З. Вендлера и Г.Х. фон Вригга, приходит к выводу, что понимание причинности во всех отношениях связано с языком, концепт «причина» существует только в рамках определённого языка, дискурса. Следует говорить теперь, что причина - есть отношение, связывающее факт с событием в условиях правильного употребления данного языка [3, с. 69]. Таким образом, нет концепта причины вне данного языка.
Концепт, как и формально представленный знак, может, во-первых, нести множественную информацию; во-вторых, задействует механизмы выдвижения одной из составляющих в качестве доминанты; в-третьих, в отличие от элементарных систем, реализует сложные схемы взаимодействия составляющих. Связи между концептами носят импликационный характер. Каждый концепт может рассматриваться как содержание понятия и объём понятия, т.е. контенсионал и экстенсионал.
Представляется, что каузальная связь, выражаемая языковыми средствами, обязательно включает в себя две ситуации: «антецедентную» (исходную) и «терминальную» (конечную), т. е. то, что было до и стало после результирующего воздействия субъекта на объект (по терминологии Г. Г. Сильницкого) [4]. Соответственно, каузальное высказывание должно содержать две пропозиции: причинную и следственную. Любая пропозиция (чаще - следственная) может не выражаться эксплицитно, а лишь подразумеваться. Однако если высказывание описывает действительно каузальную ситуацию, то импликация в нём неизбежно связывает две означенные пропозиции независимо от способа их выражения. На примере простого предложения это может выглядеть следующим образом:
(1) Peter killed the hare. ^ следственная пропозиция «The hare died».
Здесь имплицируемая пропозиция не выражена явно, хотя, несомненно, она подразумевается. Более того, если выражение The hare died в данной системе не является истинным, то и само предложение Peter killed the hare теряет смысл.
Логичным и релевантным для данного исследования представляется следующее определение каузативной конструкции: каузальная конструкция - построение, соответствующее лексическим и грамматическим правилам того или иного языка и содержащее две пропозиции: имплицирующую (причину) и имплицируемую (следствие) [5, с. 11]. В настоящем определении подчёркнута основная логическая операция, лежащая в основе каузального построения любого языка - импликация. При этом импликация связывает в данном случае не два явления объективного мира (денотаты) и не две языковые единицы, а две пропозиции, т.е. относится к сигнификативной области.
Термин «импликация» в целом интерпретируется как логическая операция, образующая сложное высказывание из двух высказываний посредством логической связки. Наряду с материальной импликацией, которая трактуется как отношение истинности высказываний, а не как содержательная связь, существует
теория так называемой формальной или строгой импликации, которая учитывает в известной мере и отношение антецедента (основания) и консеквента (следствия) по смыслу [6, с. 15]. Для выражения причинно-следственной связи используется каузальная импликация. Если импликация вообще записывается как А^В, то каузальная импликация выражается формулой А ± В, где знак ± (порождает) указывает на то, что между высказываниями существует связь по смыслу [7, с. 241]. С точки зрения семантики, импликативная связь охватывает весь комплекс отношений обусловленности, т.е. причинные, следственные, условные, целевые и уступительные отношения. Каузальная импликация не имеет однозначного структурного выражения в языке, она может быть представлена различными грамматическими конструкциями: сложноподчинёнными, сложносочинёнными, бессоюзными и т.д.
Следует отметить, что «причинность» характеризуется широкой вариантностью, связанной с разнородной системой средств формального выражения, и проявляет свою сущность на двух уровнях: семантическом и логическом. Это, в свою очередь, позволяет говорить о логико-семантической сущности категории причинности, а именно причинно-следственных отношений.
Отображая ПСО, язык обращает большее внимание на первый член этой пары. Помимо существительных причина, повод, основание и др. и глаголов каузации вызывать, причинять и т. п., в русском языке имеется большое количество причинных союзов (потому что, так как, ибо и др.) и особенно причинных предлогов (из-за, из, от, по, с, за, благодаря, по причине, вследствие, в результате, ввиду, в силу). Фрагмент лексики, манифестирующий второй член этой пары, гораздо беднее; ср. хотя бы единственный союз со значением следствия так что/so that.
В немецком и английском языках спектр средств ПСО также достаточно велик. На семантическом уровне это не только существительные и глаголы причинения, но и множество предложных конструкций и словосочетаний. В проведённых ранее исследованиях поле каузальности было структурировано как для английского [8], так и немецкого языков [9]. Если провести аналогию между этими двумя языками, то можно обнаружить некоторую разнородность ФСП каузальности, обусловленную тем, что семантические системы разных языков на различных своих участках отличаются плотностью - разреженностью семантических средств.
Следует отметить, что для многих лексем, описывающих логические связи, и, в частности, для причинно-следственных слов характерна способность указывать не только на онтологическую связь между ситуациями, но и на формально-логическую связь между утверждениями. Отметим для сравнения, что причинный предлог из-за/wegen (нем.) может указывать только на онтологическую причину. Точно также только на онтологическую причину указывают существительные, манифестирующие второй компонент в причинно-следственных отношениях, а именно единицы со значением следствие, последствие, результат, итог и т.д.: consequence, creation, development, effect, end, event, fruit, impact, influence, issue, outcome, outgrowth, product, result, upshot, etc. и т.д.
На синтаксическом уровне к средствам выражения каузальных отношений в немецком и английском языках обычно относят сложноподчинённые предложения с придаточными причины, сложносочинённые предложения, бессоюзные сложные предложения, простые предложения с причастным, герундиальным комплексами и инфинитивными оборотами, простые предложения с предложным оборотом, последовательность самостоятельных предложений, а также на гиперсинтаксическом уровне сверхфразовые единства. В большинстве работ, посвящённых исследованию ФСП причинности, основное внимание уделяется описанию центрального сегмента (Ср., например, A.B. Бондар-ко). В связи с этим возникает необходимость уточнения перифе-рийности некоторых средств выражения понятийных отношений.
К периферийным конструкциям со значением причины в современном немецком языке относятся предложно-падежные формы, бессоюзные сложные предложения и последовательности предложений, инфинитивные и причастные обороты [9].
В современном английском языке к периферийным компонентам ФСП причинности также относят бессоюзные сложные предложения, сложносочинённые предложения, предложные словосочетания (свёрнутые непредикативные структуры) и текстовые последовательности [8].
Во многих исследованиях отмечается, что первый признак периферийности - большая или меньшая имплицитность при-
чинных отношений. Об имплицитном выражении понятийных отношений трудно говорить категорично. Некоторые конструкции в рамках одного микрополя выражают причинность эксплицитно, но по другим признакам относятся к периферии. Так, часть предложных форм со значением причины выражает причинность эксплицитно, другие же - имплицитно. К периферии они будут относиться по второму признаку. Второй признак периферийно-сти - свернутая или имплицитная предикативность. Так, причастные и инфинитивные обороты имеют имплицитную предикативность, то есть они могут трансформироваться в простое предложение.
Становится очевидным, что диапазон языковых средств выражения каузальной зависимости очень широк, однако особый интерес для нас представляют способы и средства имплицитной выраженности отношений в иноязычной речевой деятельности. Имплицитность может проявляться как на синтаксическом, так и на семантическом уровнях. Имплицитная причинная связь реализуется в рамках каузальной бинемы, представленной каузи-руемой и каузирующей ситуациями. На синтаксическом уровне признак имплицитности проявляется в сжатом представлении каузирующей ситуации, например, предложно-падежной формой. На семантическом уровне имплицитность рассматривается как смысловое явление. Наличие имлицитного смысла в предложении связывает его с уровнем пресуппозиций и импликатур (Г.П. Грайс). Между частями каузальной бинемы, например, в бессоюзных сложных предложениях и последовательности предложений, устанавливается имплицитная межфразовая каузальная связь (Л.В. Шкодич).
Представляется, что причинная зависимость в скрытой форме реализуется, прежде всего, в следующих структурно-семантических комплексах: 1) сложноподчинённых предложениях; 2) предложениях с соединительной связью (союзы und (нем.), and (англ.) и т.п.); 3) бессоюзных сложных предложениях; 4) сложных синтаксических целых; 5) предложно-падежных формах/словосочетаниях. Далее проанализируем некоторые из них.
Как подчёркивает О.В. Раззамазова, при исследовании придаточных предложений нужно учитывать: 1) к чему оно относится (определяемое слово); 2) какими средствами вводится (союзы, союзные слова, интонация, порядок слов); 3) какие смысловые оттенки в каждом случае принадлежат самим придаточным, а не тому или иному члену главного предложения [10, с. 48]. Для имплицитного содержания особую значимость имеет последний пункт. Предложения с придаточными причины и следствия, которые рассматриваются как эксплицитные средства выражения каузальной зависимости, не исчерпывают все типы придаточных, способных заключать содержание основания.
Так, структура интенсионала понятия причинности определяется наличием многообразных ситуативных или постоянных зависимостей между причиной и следствием, целью и условием. Иными словами, «причинность» должна включать собственно значение (конкретную причину), вызывающие её условия или мотивы и абстрактную сему (каузация). Таким образом, предложения с целевыми, условными и инструментальными придаточными способны заключать сопутствующий оттенок причинности в силу их онтологического родства с основным значением. У структур с выраженным временным значением также может присутствовать сопутствующий каузальный признак, так как одной из характеристик причинно-следственных отношений является временная асимметрия. В них каузальная зависимость выражена имплицитно (придаточные с als, nachdem, solange (нем.)). Таким образом, продемонстрируем на материале немецкого языка, что причину могут называть придаточные:
1) цели, если таковая является мотивацией: Der Lehrer spricht laut, damit die Schüler ihn gut verstehen;
2) условия, если причина может (могла бы) реализоваться через него: ...würde ich über deine Rede böse sein, wenn ich deine Mutter wäre... aber weil ich deine Mutter nicht bin, so weiß ich nicht, ob ich dir so viel Liebes und Gutes getan habe, dass ich mich sonst auch erzörnen darf [11, с.28];
3) уступки, когда причина недостаточна для адекватного следствия: Immer noch regnete es in Strömen, obwohl das Gewitter weitergezogen war [12, с. 74];
4) инструментальные, когда средство расценивается как причина: Dieser Sonntagsausflug unterschied sich von allen anderen Sonntagsausflügen dadurch, dass er von vornherein ein bestimmtes Ziel hatte, nämlich: das Irrenhaus [13, с. 79]. => Dieser Sonntagsausflug unterschied sich von allen anderen Sonntagsausflügen, weil er von vornherein ein bestimmtes Ziel hatte, nämlich: das Irrenhaus;
5) темпоральные с союзами als, nachdem, solange, если отношение временной последовательности осмысливается как отношение каузальной зависимости: Ich half Xaver die Pferdeäpfel in die Mistgrube schaufeln, nachdem mir Christine versichert hatte, dass es keine Schande sei [13, с. 32]. => Ich half Xaver die Pferdeäpfel in die Mistgrube schaufeln, weil mir Christine versichert hatte, dass es keine Schande sei;
6) определительные, если причиной служит дескриптивная характеристика субъекта: Ich befreundete mich mit Feck und Freyschlag, die ebenso wie ich General werden wollten [13, с. 71]. => Ich befreundete mich mit Feck und Freyschlag, weil sie ebenso wie ich General werden wollten. Man musste ein Stückchen zu Fuß wandern, die Großmutter, die an Gicht litt, blieb öfter zurück, um sich zu verschnaufen [13, с. 80]. => Man musste ein Stückchen zu Fuß wandern, die Großmutter blieb öfter zurück, um sich zu verschnaufen, weil sie an Gicht litt;
7) подлежащее, если основание усматривается в идентификации поведения субъекта как действия: Wer etwas Nützliches zu verkaufen hatte, nahm auf dem Markt viel Geld ein. => Da er etwas Nützliches zu verkaufen hatte, nahm er auf dem Markt viel Geld ein [10, c. 49].
Союз und в немецком языке является оператором связи как в простых, так и в сложносочиненных предложениях. Поскольку он соединяет либо одновременные, либо последовательные события, описываемые в предложении, то его содержание может попасть в сетку отношений причина-следствие. Хотя post hoc не означает propter hoc, то есть последовательность явлений во времени не отождествляется с их каузальной зависимостью, в отдельных случаях с учетом контекста и эпистемических знаний реципиента это представляется возможным. Следует также отметить прогностические потенции данного оператора связи. Союз und прогнозирует не только органику синтаксической группы, им формируемой, но и характер предикативных единиц. Так, в рамках простого предложения причинно-следственные отношения, фиксируемые соединительной связью (und), вскрываются на уровне однородных сказуемых.
(2) Das Garagentor war geöffnet und gab den Blick auf [14, с. 1].
Союз und концентрирует внимание на линейно-синтагматическом, а тот факт, что ворота гаража были открыты, на ситуационно-контекстуальном планах предсказуемости в развертке текста. Появление возможности наблюдать за происходящим вне помещения, в котором находится индивид, обусловлено наличием открытых ворот, что явилось необходимым и достаточным условием для возникновения следствия восприятия окружающей действительности. Каузальная связь эксплицируется методом трансформации: Das Garagentor gab den Blick auf, denn sie war geöffnet.
Обратимся к сложносочинённому предложению, составы которого соединяются союзом und:
(3) Nun brachte ich einige glückbringende Fragen an, und Onkel Oskar wurde weich und verriet das Geheimnis [13, с. 77].
Действие, совершаемое субъектом в первом простом предложении, привело к появлению определённого состояния и действий субъекта во втором предложении. В пользу наличия скрытой причины говорит определение glückbringende, которое характеризует вопросы как средство, повлекшее желаемое следствие. Прилагательное свидетельствует о том, что объект обладает определёнными свойствами, которые располагают к определённой реакции. Так, в данном примере контекстно имплицируется элемент прогнозирования. Адресант предвосхищает, что вопросы создадут благоприятные условия для осуществления его намерения: Nun brachte ich einige glückbringende Fragen an, darum wurde Onkel Oskar weich und verriet das Geheimnis.
В сложных синтаксических комплексах каузальная связь может быть формально не маркирована, она актуализируется при помощи контекста. Например:
(4) Hagen, der sein Geschäft in einer Kleinstadt in der Nähe Dresdens betrieb, hatte sich kurz zuvor um des eigenen Vorteils willen von der Frau, die Jüdin war, und dem Kind losgesagt. Er nahm das Kind nicht auf [15, с. 5].
Сложный комплекс и отсутствие каузальных маркеров в приведённом высказывании не мешают экспликации причины отказа отца от ребенка. Закономерности формирования причинного смысла на глубинном уровне высказывания выявляются при исследовании семантики его конституентов, отношений, которыми они связаны. Глубинная семантическая структура позволяет раскрыть семантические парадигмы конституентов и то, как контекст влияет на образование их производных значений. На этом
уровне раскрываются и «субъективные» компоненты высказывания, которые, по нашему мнению, являются важным условием формирования каузального смысла. Глубинная структура предложения позволяет осуществить переход к уровню пресуппозиций и импликатур, которые служат базисом для экспликации семантического компонента путем соотнесения причинного комплекса с широким контекстом.
Обратимся к бессоюзным сложным предложениям (БСП), которые будучи периферийными компонентами ФСП каузальности, характеризуются тем, что смысловые отношения между частями, вследствие отсутствия союза, эксплицирующего причинность, выражаются менее чётко, то есть связь между ними имплицируется. Отсутствие союза также при определённом содержательном плане частей БСП может способствовать формированию сопутствующих смысловых отношений. При этом можно говорить о различной степени связанности частей БСП, что в принципе соответствует сочинению или подчинению.
(5) Jetzt gab es kein Zurück mehr, halbe Strecken waren nicht ihre Sache [16, с. 247].
(6) Und er fühlte sich schwach im Magen, er hatte etwas essen müssen, und zwar nicht sündhaft essen, nicht aus hedonistischer Sucht, sondern aus bitterer Notwendigkeit, um sich am Leben zu erhalten [17, с.13].
В примере (6) наблюдается более тесная причинная связь между частями предложения, чем в примере (5), где между главным и придаточным предложениями можно было бы поставить точку. Но даже при слабой связи частей предложений причинный смысл все-таки сохраняется, и приравнять данный тип синтаксической связи к сочинению в полном смысле этого термина не представляется возможным. В связи с разнообразием взглядов для разрешения данной проблемы необходимо исходить не столько из формальных особенностей бессоюзного сложного предложения, сколько из его содержания, а именно из семантики высказывания, выраженного БСП [9].
Семантико-синтаксические конструкции сослагательного наклонения также определённым образом демонстрируют скрытую актуализацию ПСО:
(7) Als wenn wir die Kinder nicht selber Verstand hätten! Ich habe doch auch Augen, Mutter [18, с. 268].
Речевое поведение в юношеском возрасте, представленное в данном примере, отличается экспрессивной убежденностью, которая претендует на необходимость и возможность оказания адекватного воздействия на партнёра. Поэтому употребление категоричных суждений и эллиптических предложений восклицательного плана можно рассматривать как стремление молодого поколения выразить соответствующими языковыми средствами конкретность своего мышления, убеждённость в своих предпочтениях и способность доказать это, что находит своё подтверждение в виде следующих пропозиций, отражающих скрытую актуализацию причины (1 - 3) и следствия (4 - 5): 1). Die Kinder haben Verstand selbst; 2). Ich kann daran selbstständig denken; 3). Ich kann das selbstständig machen; 4). Ich möchte etwas selbstständig unternehmen; 5). Ich habe sehr großen Wunsch, selbstständig zu sein.
Основной прагматический эффект производит в данном случае не первая, а последняя пропозиция, отражающая желание юноши быть самостоятельным. Это находит своё подтверждение в ближайшем метафорическом контексте «Ich habe doch auch Augen, Mutter», который, в свою очередь, тоже несёт скрытую информацию, создающую единую целостную картину в сознании реципиента.
Таким образом, приведённые примеры показывают, что причинная зависимость, представленная в скрытой форме, обуславливает лингвистическое прогнозирование каузальной связи. Прогнозирование следствия по его причине и наоборот обеспечивается их взаимозависимостью.
При имплицитном характере смысловых отношений перед собеседниками чаще всего стоит задача найти нужные смысловые отношения между предикативными конструкциями, основываясь на их содержании. Очевидность таких отношений может основываться не только на лексико-семантическом содержании частей, но и на повседневном опыте говорящих. Рассмотрим примеры англоязычных высказываний:
(8) She knew my mother, she should have sympathized with me [19, с.103].
В приведённом предложении коммуникант полагает, что поскольку женщина знала его мать, он может рассчитывать на сочувствие к себе. Причинно-следственные связи могут быть вос-
становлены следующим образом: She knew my mother, that could be the reason why she should have sympathized with me.
Рассмотрим другой пример:
(9) Now I knew why the dead came back to watch over the living: the other side was boring [19, с. 341].
В данной ситуации возможная реконструкция причинных отношений может иметь следующий вид: The dead came back to watch over the living because the other side was boring. Каузальная связь эксплицируется посредством введённого в высказывание причинного союза because, с помощью которого имплицитные звенья вербализуются.
Проведённый анализ позволяет сделать вывод о том, что в ряде случаев коммуниканты делают заключение о причинно-следственных связях на основании наличия в сознании фрейма знания об этих отношениях в типичных (прототипических) ситуациях. Данное положение можно доказать аналитически, подстановкой коннекторов.
Следует отметить, что в английском языке так же, как и в немецком, наряду с бессоюзными предложениями причинно-следственные отношения могут быть выявлены в последовательности свободно соположенных предложений. Например:
(10) Julia was none too pleased. It was through her that he had got asked to parties that he wanted to go to [20, с. 178]. => Julia was none too pleased because (as, since) it was through her that he had got asked to parties that he wanted to go to.
В результате подстановки причинных маркеров каузальная связь между двумя пропозициями становится очевидной. Это позволяет вывести причинно-следственную зависимость на основании имеющихся знаний, несмотря на отсутствие системного экспонента каузальности в исходном высказывании. Рассмотрим пример:
(11) I'm not telling where she is. She's a source, and I always protect my sources [21, с. 275].
Причинно-следственные отношения могут быть восстановлены при помощи причинного коннектора: I'm not telling where she is because she's a source, and I always protect my sources.
Из вышесказанного следует, что наличие формального средства, манифестирующего каузальную связь, не является необходимым условием актуализации исследуемых отношений. Значение причинности выявляется из логико-семантического соотношения компонентов конструкции.
Как известно, в образовании высказывания участвуют разнородные факторы: категории мысли, психологические механизмы и «житейская логика», внеязыковая действительность, которой касается высказывание, коммуникативная ситуация, цель, с которой делается сообщение, грамматические и лексические возможности языка, речевой узус, стилистические нормы и формы коммуникации. Совместное действие этих зачастую разнонаправленных сил создаёт высказывание [22, с. 5]. Языковая система предоставляет человеку возможность манипулировать средствами, которые позволяют декодировать содержание высказывания [23, с. 179]. При этом необходимо выделить тот внутренний смысл, который стоит за этими значениями. Иными словами, необходим сложный процесс перехода от «текста» к «подтексту», то есть к выделению того, в чём именно состоит центральный внутренний смысл сообщения, с тем, чтобы в результате этого стали понятны мотивы, стоящие за поступками описываемых в тексте лиц. Внутренний смысл высказывания может расходиться с его внешним значением, и задача полного понимания смысла высказывания или его «подтекста» заключается как раз в том, чтобы не ограничиваться раскрытием лишь внешнего значения сообщения, но и абстрагироваться от него и от поверхностного текста перейти к глубинному подтексту, от значения - к смыслу, а затем и к мотиву, лежащему в основе этого сообщения [24, с. 281]. Информация о причинно-следственной зависимости произвольно извлекается толкователем текста: инициатор сообщения оставляет эту информацию за пределами своей коммуникативной программы [25, с. 69].
Рассмотрим следующие ситуации:
(12) "How'd you know it was me?"
"The voice. You sound like your father" [26, с. 118].
В данном случае причинные отношения восстанавливаются следующим образом: "How'd you know it was me?"
"The voice. Because you sound like your father".
В анализируемом примере каузальная связь выводится на основании мыслительной операции сравнения голоса одного из коммуникантов с человеком, голос которого хорошо знаком второму участнику беседы.
(13) "Your old roommate is lovely. Why isn't a guy like that married again?"
"I'm afraid he lacks confidence", George replied [27, с.437]. =>
(13') "Your old roommate is lovely. Why isn't a guy like that married again?"
"I'm afraid it is because (as) he lacks confidence", George replied.
Причинное объяснение в приведённом высказывании основано на сложившемся мнении одного из говорящих о своём знакомом, которое становится эксплицитным в результате подстановки причинного маркера because, не нарушающего смысл исходного предложения.
В проанализированных примерах наблюдается элиминация причинного маркера. Это связано с тем фактом, что в процессе коммуникации субъект стремится к компрессии излагаемых идей и лаконичности используемых разговорных формул и клише, чтобы не задерживать собеседника или сохранить динамизм в общении.
Таким образом, проведённое исследование, а именно анализ фактологического материала показал, что скрытая актуализация причинно-следственных отношений в иноязычном высказывании происходит чаще всего за счёт периферийных средств функционально-семантического поля каузальности как в немецком, так и в английском языках. Базовым индексом скрытых ПСО при этом выступает элиминация причинного маркера. Полное или частичное имплицирование семантики каузации определяет периферийность конструкции со значением причины.
Вышесказанное позволяет также сделать вывод о том, что на имплицитном уровне картина ФСП каузальности будет существенно меняться: периферийные средства выражения причинно-следственных отношений (например, бессоюзные сложные и сложносочинённые предложения) станут представителями центрального сегмента, и наоборот, центральный сегмент (напри-
Библиографический список
мер, сложноподчинённые предложения с придаточными причины и следствия) сдвинется на периферию.
Импликация причинных отношений в предложении непосредственно определяется субъектом, его фокусом и целями в каждой конкретной ситуации. В случаях с имплицитной причинной связью каузальные отношения маркируются общим контекстом. Данные отношения можно восстановить при помощи трансформации, введения причинного маркера в исходное предложение, семантического расширения, интерпретации и контекстуального анализа. Анализируя языковые явления, мы также можем установить направление процесса когнитивного прогнозирования.
Большой интерес для дальнейшего исследования в рамках когнитивного подхода представляют имплицитные средства выражения каузальной зависимости других уровней. Особого внимания заслуживает актуализация причинных отношений в предложении в пассивном залоге, а также анализ развития понятийных отношений на основе «смысловой» валентности в простом предложении и бессоюзном причинном комплексе в различных типах дискурса.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что конечная цель восприятия любого текста человеком - не синтаксическая система языка и все индивидуальные, национальные особенности этой структуры, а то, что за ней скрывается, именно тот универсальный семантический смысл, который несёт эта грамматическая форма, принимающая соответствующее логическое выражение. Всё индивидуальное, свойственное лишь данному, конкретному языку, коннотативные, модальные, эмоциональные, экспрессивные, прагматические и иные оценки каждой фразы, их языковая специфика - это национальная особенность каждого языка, которая лишь «наслаивается» на мыслительное содержание - логическую форму суждения или умозаключения как универсальные логические единицы всех языков.
1. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Курс лекций. Москва: Академия, 1998.
2. Ruoff A. Häufigkeitswörterbuch gesprochener Sprache. Tübingen: Niemeyer, 1990.
3. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности. Язык и наука конца 20 века. Москва, 1995: 35 - 73.
4. Сильницкий Г.Г. Семантические и валентностные классы английских каузативных глаголов. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Смоленск, 1974.
5. Аматов А.М. Причинность в языкознании как отражение философской категории каузальности. Научные ведомости. Серия Гуманитарные науки. 2010; 12(83); Выпуск 6: 5 - 12.
6. Хааг Э.-О. Функциональная типология и средства выражения причинно-следственных отношений в современном русском языке. Диссертация ... доктора философии по русскому языку. Тарту, 2004.
7. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. Москва, 1975.
8. Семенчина Е.Н. Способы и средства выражения причинно-следственных отношений. Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка илингводидактике. Материалы II Международной научно-практической конференции. Барнаул, 2006: 113 - 116.
9. Карышева А.В. Периферийные синтаксические средства выражения причинных отношений в современном немецком языке и их дискурсивно-прагматический потенциал. Автореферат диссертации .... кандидата филологических наук. Самара, 2004.
10. Раззамазова О.В. Прогностические потенции причинно-следственных отношений при имплицитной выраженности. Педагогическое образование на Алтае. Барнаул: АлтГПУ, 2002: 47 - 51.
11. Stifter А. Der Hagestolz. Frankfurt am Main: Fischer, 1997.
12. Bittner W. Wo die Berge namenlos sind. Weimar: Aufbau-Verlag, 1987.
13. Becher J.R. Abschied. Roman. Leipzig: Verlag Philipp Reclam jun., 1959.
14. Hohlbein W. Die Hand an der Wiege. Frankfurt am Main: Fischer, 1997.
15. Brezan J. Christa. Die Geschichte eines jungen Mädchens. Berlin: Verlag Neues Leben, 1978.
16. Ossowski L. Die Rivalin. Frauenlesebuch. München, 1994: 235 - 250.
17. Wohmann G. Wiedersehen in Venedig. Frauenlesebuch. München, 1994: 9 - 16.
18. Fallada H. Kleiner Mann, was nun? Berlin und Weimar, 1982.
19. Atwood M. Lady Oracle. New-York, 1978.
20. Maugham S. Theatre. Москва, 1979.
21. Grisham J. The Firm. New-York, 1992.
22. Ширяев Е.Н. Бессоюзное предложение в современном русском языке. Москва: Наука, 1986.
23. Николаева Т.М. От звука к тексту. Москва: Языки русской культуры, 2000.
24. Лурия А.Р. Язык и сознание. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.
25. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения: К типологии внутритекстовых отношений. Москва, 1986.
26. Grisham J. The Chamber. New-York, 1995.
27. Segal E. The Class. New-York, 1985.
References
1. Gachev G.D. Nacional'nye obrazy mira: Kurs lekcij. Moskva: Akademiya, 1998.
2. Ruoff A. Häufigkeitswörterbuch gesprochener Sprache. Tübingen: Niemeyer, 1990.
3. Stepanov Yu.S. Al'ternativnyj mir, Diskurs, Fakt i princip Prichinnosti. Yazyk i nauka konca 20 veka. Moskva, 1995: 35 - 73.
4. Sil'nickij G.G. Semanticheskie i valentnostnye klassy anglijskih kauzativnyh glagolov. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Smolensk, 1974.
5. Amatov A.M. Prichinnost' v yazykoznanii kak otrazhenie filosofskoj kategorii kauzal'nosti. Nauchnye vedomosti. Seriya Gumanitarnye nauki. 2010; 12(83); Vypusk 6: 5 - 12.
6. Haag 'E.-O. Funkcional'naya tipologiya i sredstva vyrazheniya prichinno-sledstvennyh otnoshenij v sovremennom russkom yazyke. Dissertaciya ... doktora filosofii po russkomu yazyku. Tartu, 2004.
7. Kondakov N.I. Logicheskijslovar'-spravochnik. Moskva, 1975.
8. Semenchina E.N. Sposoby i sredstva vyrazheniya prichinno-sledstvennyh otnoshenij. Problemy mezhkul'turnoj kommunikacii v teoriiyazyka i lingvodidaktike. Materialy II Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Barnaul, 2006: 113 - 116.
9. Karysheva A.V. Periferijnye sintaksicheskie sredstva vyrazheniya prichinnyh otnoshenij v sovremennom nemeckom yazyke i ih diskursiv-no-pragmaticheskijpotencial. Avtoreferat dissertacii .... kandidata filologicheskih nauk. Samara, 2004.
10. Razzamazova O.V. Prognosticheskie potencii prichinno-sledstvennyh otnoshenij pri implicitnoj vyrazhennosti. Pedagogicheskoe obrazovanie na Altae. Barnaul: AltGPU, 2002: 47 - 51.
11. Stifter A. Der Hagestolz. Frankfurt am Main: Fischer, 1997.
12. Bittner W. Wo die Berge namenlos sind. Weimar: Aufbau-Verlag, 1987.
13. Becher J.R. Abschied. Roman. Leipzig: Verlag Philipp Reclam jun., 1959.
14. Hohlbein W. Die Hand an der Wiege. Frankfurt am Main: Fischer, 1997.
15. Brezan J. Christa. Die Geschichte eines jungen Mädchens. Berlin: Verlag Neues Leben, 1978.
16. Ossowski L. Die Rivalin. Frauenlesebuch. München, 1994: 235 - 250.
17. Wohmann G. Wiedersehen in Venedig. Frauenlesebuch. München, 1994: 9 - 16.
18. Fallada H. Kleiner Mann, was nun? Berlin und Weimar, 1982.
19. Atwood M. Lady Oracle. New-York, 1978.
20. Maugham S. Theatre. Moskva, 1979.
21. Grisham J. The Firm. New-York, 1992.
22. Shiryaev E.N. Bessoyuznoe predlozhenie vsovremennom russkom yazyke. Moskva: Nauka, 1986.
23. Nikolaeva T.M. Ot zvuka k tekstu. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury, 2000.
24. Luriya A.R. Yazykisoznanie. Rostov-na-Donu: Feniks, 1998.
25. Lyapon M.V. Smyslovaya struktura slozhnogo predlozheniya: K tipologii vnutritekstovyh otnoshenij. Moskva, 1986.
26. Grisham J. The Chamber. New-York, 1995.
27. Segal E. The Class. New-York, 1985.
Статья поступила в редакцию 30.03.17
УДК 81'373
Dyachkova E.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Foreign Languages Department, Altai State Pedagogical
University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
THE FORMATION OF COGNITIVE MODELS OF SEMI-SUFFIXATIONAL FORMATIONS IN MODERN ENGLISH. The research is dedicated to derivational models of semi-suffixational formations in modern English from the cognitive point of view. The article determines the cognitive mechanisms that constitute the basis of the root morpheme's status changing, while transferring it into the suffixational one. The work describes cognitive (conceptual) model (frame) reflecting the interaction between the concepts in the act of nomination. The author singles out characteristics of the formation of derivational models of semi-suffixational derivatives. Applying the theory of conceptual models to the word forming processes, the author analyses the word-building models of the derivatives from the point of view of propositional relations and introduces the main cognitive models reflected in the formation of semi-suffixational derivatives.
Key words: derivative, semi-suffix, cognitive model, derivational model, word building.
Е.С. Дьячкова, канд. филол. наук, доц. каф. иностранных языков Алтайского государственного педагогического
университета, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ФОРМИРОВАНИЕ КОГНИТИВНЫХ МОДЕЛЕЙ ПОЛУСУФФИКСАЛЬНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена исследованию когнитивных основ деривационных моделей полусуффиксальных образований в современном английском языке. В статье выявляются когнитивные механизмы, лежащие в основе изменения статуса корневой морфемы при переходе её в суффиксальную. Рассматривается когнитивная (концептуальная) модель (фрейм), отражающая взаимодействие концептов в акте номинации. Автором раскрываются характеристики деривационных моделей образования полусуффиксальных производных. Особое внимание в работе уделяется анализу словообразовательных моделей производных с точки зрения пропозициональных отношений, а также построению основных когнитивных моделей, объективируемых в образовании полусуффиксальных дериватов.
Ключевые слова: производное слово, полусуффикс, когнитивная модель, деривационная модель, словообразование.
В современном словообразовании всё более актуальным становится изучение проблем дериватологии в когнитивном аспекте. В связи с эти возникает необходимость осмысления процесса полусуффиксации в английском языке в рамках когнитивного подхода.
Анализ словообразовательных явлений с когнитивных позиций представляется актуальным вследствие того, что соотнесение словообразовательных явлений с процессом познания позволяет увидеть, с одной стороны, в каких формах протекают словообразовательные процессы в языке, а с другой - как меняется язык под влиянием этих процессов. Создание новых слов различными словообразовательными способами прежде всего приводит к закреплению человеческого опыта, к отражению в словообразовательных единицах итогов осмысления мира.
По мнению А.Г. Антипова, рассмотрение единиц структуры производного в контексте речевого мышления приводит к трактовке деривационных процессов как актов номинативной деривации и, соответственно, к прояснению когнитивных аспектов производного слова, развивающего в своей структуре приёмы выражения принципов категоризации, соотнесенные с правилами знакообразования, а через них -и с языковыми моделями концептуализации [1, с. 14].
В данной статье в рамках когнитивного подхода представляется возможным выявление когнитивных основ деривационных моделей полусуффиксальных образований, а также выявление когнитивных механизмов, лежащих в основе изменения статуса корневой морфемы при переходе её в суффиксальную. Под полусуффиксом мы понимаем словообразовательный элемент промежуточного статуса, по форме совпадающий с простым корневым словом, но обладающий функционально-семантическими характеристиками словообразовательного суффикса, формирующийся на базе второго компонента сложного слова, обладающий, как правило, более общим, генерализующим значением и образующий в сочетании с основами различной семантики представительные словообразовательные ряды. Основными критериями выделения полусуффиксов, как показывает анализ работ по проблеме полуаффиксации (П.М. Каращук, Е.С. Кубрякова, Г. Марчанд, М.Д. Степанова и др.), являются:
• формальное сходство с самостоятельной лексической единицей, морфемная структура которой представлена простой корневой морфемой;
• наличие более общего, генерализующего по сравнению с корневой морфемой значения;
• способность выражать одно и то же значение в сочетании с основами определённого семантического класса;
