CC BY
107
В. В. Василик ИМПЕРИЯ И КРЕСТ
В ВИЗАНТИЙСКОЙ ГИМНОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
Имперской идее и образу императора посвящена большая литература1, однако в области исследования гимнографии существует значимый пробел, который призвана отчасти заполнить данная статья. Недостаток исследований гимнографических текстов в данном аспекте тем более огорчителен, что они дают многое для освещения восприятия византийцами империи, императорской власти и самого императора. Для примера приведем тропарь Воздвижения Креста2:
Swaov, KupLe, tOv XaOv aou Спаси, Господи, народ Твой
ка! euXOyraov tt|v KXrpovo^Lav aou и благослови достояние Твое,
VLKa? tol? ^aaLXeua! победы царям ката |3ap|Mpwv 8wpou[ievo? на варваров даруя, ка! т0 aOv i^uXaTTwv и Твое сохраняя &a тои aTaupou aou uoXiTeu^a крестом Твоим общество3.
В этом гимне, прежде всего, отражается вера в победительную силу Креста как основы не только царских побед, но и самой самодержавной власти. Вторая идея этого тропаря — Крест как хранитель империи, защитник цивилизации от варварства, отождествляемого с язычеством и неверием. Следующая мысль, содержащаяся в этом гимне — представление об империи как об обществе христианском по преимуществу, достоянии или собственности Христа, Его «политии», в которой в идеале действуют Его законы4. Кроме того, значим тот факт, что Империя является «политией», т. е.чидеальным государством по определению Аристотеля5. В ней действуют (или должны действовать) идеальные законы Христа и Его Церкви.
Сходные идеи несет кондак Воздвижения Креста, написанный в самом начале седьмого века:
"О ифшбе!? ev тш aTaupw eKouaLw? Вознесшийся на крест волею, тг aou KaLvfl uoXLTeLa тезоименитому Твоему новому обществу
tou? oLKTLp^ou^ aou 8wpraaL, щедроты Твои даруй,
XpLaTe 0 0eO? Христе Боже,
eu<J>pavov ev тг 8uva^e! aou возвесели силою Твоею
tou? maTou? ^aaLXe!? ri^wv верных царей наших
vLKa? xoprywv auTot? KaTa twv uoXe^Lwv победы даруя им на врагов
Tr|v au^^axLav exovTe? ttv arv в союзе имеющим твое
OttXov elpr^r? a^TTrTov TpOwaLov. оружие мира, непобедимое победное знамение6.
В этой строфе присутствует образ Креста как победного знамения7 и одновременно — «оружия мира». В нем своеобразно выражается идея имперского миролюбия9: война ведется для мира, что выражается в амбивалентном образе Креста. Важным является и осознание христианского государства как «нового» общества, «новой политии». Византийский
© В. В. Василик, 2009
консерватизм давно признается в научной литературе , однако зачастую исследователи недооценивают того эсхатологического пафоса и любви к божественной новизне, которое принесло христианство. «Се творю все новое» (Откр. 22,). Эта максима Апокалипсиса временами остро переживалась византийцами, которые осознавали себя «новым народом Бога»1С1, что отражалось в т. ч. и в гимнографии, казалось бы, достаточно консервативном жанре11. Соответственно, христианская империя — общество нового типа, не только идеальная политии, но в чем-то и прообраз нового неба и новой земли, которые явятся после Второго пришествия12. Следует отметить, что «имперский хилиазм» — восприятие Ромейской империи как некоего тысячелетнего царства Христова на земле — не был чужд для гимнографических памятников. Так, в «кондаке на освящение св. Софии» встречаются следующие восторженные строки:
' Q? тшу oXwv тш кpaтєl 8eawo£wv el? тa i8ia TXSev o ктіатт?
га! ш? lSlov toutov mapeXa^o^ev
ral vao? yap a^cw mpo? гатЫкта^ wpoaeyralvl£eтal
ou8e yap ajlov тOv ^aalXea
єітєХЄ? amTXalov Wo8{>ea0al
Как царящий державой над всеми * во свой жребий явился Создатель Как Владыку своего Его мы приняли, и ему ведь храм в обитание * приуготовляется.
И недостойно * ведь для Владыки В вертепе жалчайшем * быть сокрытому13.
Здесь подспудно присутствует антитеза между неприятием Христа иудеями и его принятием христианской империей, поскольку текст отчасти построен на скрытой цитате из Евангелия от Иоанна: «Во своя пришел и свои не приняли Его» (Иоан. 1, 12).
В известном смысле автору кондака изменяют чувство меры и такта. Он как будто забывает относительность храма как такового и слова первомученика диакона Стефана: «Всевышний не в рукотворных храмах живет», а равно и изречение апостола Павла: «Ибо не ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр.13, 14). Кроме того, легкий оттенок презрения относительно «жалкой пещеры», недостойной Царя, бросает тень на икономию, таинство воплощения14. Автор убежден, что таинство спасения достигло своего свершения в создании христианской Империи, соединившей в себе Царство и Священство, и упоен ее созерцанием. Для него император — новый Веселиил, созидатель новой божественной скинии. Для него империя — и ее главный храм, и средство всемирной, апостольской проповеди, и, одновременно:
Велий Божий дом есть сей * и благоразмерный, скажем и мы единодушно с Писанием,
Не одним лишь народа * собраньем, как древле он славится, но во пределах * всея вселенной препрославлен является * и досточестен.
Ведь к нему же стекаются * самовластно, не каким-то насильем,
но от всякого языка под небесами сущего, * сего ради и неверные * исповедуют с дерзновеньем, что воистину там обитает Бог, всех Жизнь и Воскресение.
Однако далеко не все гимнографические тексты, связанные с темой империи, столь эсхатологически оптимистичны. Зачастую идеи империи и имперского патриотизма в византийской гимнографии связаны с представлениями о страдании и мученичестве.
2Q5
Приведем в качестве примера стихиры из службы Аморийским мученикам, находящуюся в Синайской Триоди № 734 (Х в., Е 11-Е 18):
Показал Ты поборников народа Твоего, Христе всесильне твердую веру в Тебя сохранившись, твердою волей смерть за Тебя воспринявших радостно, в узах же пребывавших за Тебя в многолетних, и не отрекшихся от Живого Господа, сопричти же их к ликам святых и душам всех праведных15.
Явились отчизны и рода всякого основания, жизнь же дольнюю презрев как временную, очистили души крови потоками, и ударам мечей, и узам они приобщились, и к вышнему миру преставились, радуясь...
См. также первый тропарь второй песни канона.
Рима рождения, стада священного овцы твоего,
Варварам свирепым, исповедуя Тебя, воспротивились, и ими убитые наследуют жизнь16.
Согласно мысли автора этих текстов, 42 аморийских мученика, взятые в плен в 838 г. и замученные в 845 г, а равно и воины, павшие при защите Амория, пострадали не только за Христа, но и за Его народ, за христианское отечество, за православную Ромейскую империю. Их жертвенная смерть является утверждением христианской отчизны, онтологическим фундаментом империи.
Итак, империя носит имя Христа и находится под знамением Креста. Из этого явствует, что она призвана к сораспятию Христу и к воскресению с ним. Соответственно, несчастья, обрушивающиеся на империю, в некотором смысле носят характер крестных страданий, а победы — пасхального торжества.
Образ «крестоносной империи» берет свое начало в рассказе о явлении на небе Креста императору Константину перед решающей битвой с узурпатором Максенцием на Мульвий-ском мосту в 312 г.17 Ученые до сих пор спорят, имело ли место данное явление, и если да, то где: в Италии в 312 г. или на дунайской границе в 320 г. во время отражения нашествия готов и аланов18. Существуют различные варианты предания и относительно знаменитых
слов «Сим победиши» (правильнее «Сим побеждай» —’ Еу той™ у'ька). По одному из них эти слова были написаны на небе, по другому — император Константин услышал некий голос, произносивший их.
В литургической традиции впервые рассказ о явлении Креста Константину появляется в Иадгари, грузинском сборнике начала IX в., отражающем реалии иерусалимского богослужения У-УШ в., который содержит службу 7 мая на явление Креста Господня императору Константину. Судя по всему, это празднество явления Креста отражает раннюю традицию воспоминания явления, бывшего 7 мая 351 г. при императоре Констанции. После II Вселенского Собора (381 г.) воспоминание о Констанции — царе-еретике, покровительствовавшем арианам, стало неудобным, и он превратился в благочестивого императора Константина. Тем не менее, стихиры из Иадгари представляют собой не только один из ранних гимнографических слоев, связанных с Воздвижением, но и по-видимому древнейшие церковнопоэтические тексты, связанные с императором Константином.
В них говорится о явлении Креста Константину перед битвой:
Сияние Креста Твоего, Христе, на который Ты вознесен был иудеями, на небе видено было и на земли прославилось, пред очами царя явилось, даровало ему победу, покланяемся честному Кресту19.
Исполнился радости и Духа Святаго боголюбивый царь, когда явился ему с небес знамение (чудо) победоносное20.
Исполнилась радости и Духа Святаго боголюбивая21 Елена госпожа, когда возжелала обрести Крест, на нем же распялся Ты,
Сыне Божий, во Иерусалиме,
Но воскрес Ты из мертвых в третий день,
Поклоняемся воскресению Твоему.
Богослужащему царю спящему пред очами явил наедине образ Креста, но во Святом Граде всему множеству народа воссиял светом Честной Крест.
Сего ради узрели и уверовали и поклонились,
и со славословиями воскликнули:
Творящий чудеса Боже, слава Тебе.
Для развития рассказа о явлении Креста эти тропари представляют особое значение: Крест является императору во сне, а не наяву, как в традиционном варианте легенды. Однако эти стихиры представляют еще больший интерес с точки зрения «ментальной истории»: как
и в кондаке «на освящение святой Софии», здесь проводится параллель между страданием Христа в его первом пришествии и его торжеством в христианской империи. Далее и император Константин, и императрица Елена исполняются Святым Духом. С одной стороны, это связано с Пятидесятницей и апостольским служением царей, возможно, это является наиболее ранним, хотя и косвенным указанием на их равноапостольный статус. С другой стороны, исполнение духом традиционно связано с пророческим служением, и параллель между царем Константином и царицей Еленой с одной стороны и пророком Моисеем и его сестрой пророчицей Мариам с другой напрашивается сама собой, тем более, что данная типология была заложена еще Евсевием Кесарийским. Император Константин, сражавшийся с Максенцием у Мульвийского моста, подобен Моисею, проведшему израильтян сквозь Чермное море22. Далее, явление Креста Константину является своеобразным провозвестием будущего обретения Крестного Древа царицей Еленой. И, наконец, явление Креста на небе множеству народа как бы является третьим и завершающим этапом откровения крестной тайны в имперскую эпоху и имеет эсхатологическое значение. Во-первых, это — откровение Креста всем народам, во-вторых, оно является своеобразным предвестием Второго Пришествия, которое, согласно раннехристианским представлениям, предварится явлением Креста на небе.
Тема связи Креста и империи находит свое дальнейшее развитие в неопубликованной и, по-видимому древнейшей службе императору Константину, находящейся в греческой рукописи ХІІ-ХІІІ в. Раїгапш вгаесш № 156623 и, вероятно, написанной св. Иоанном Дамаскиным24. В древнейшей службе императору Константину явно поддерживается версия, согласно которой Крест явился Константину на дунайской границе перед сражением с готами:
' О таХаї. тту уікї|у 8і.а атасроС ката |3ар|3аршу иараахшу тш аш Коуатаутіуш аСто? тш ^ааїЛеї т[шу Ка! та усу еткоСртаоу Древле победу крестом Даровавший на варваров Сам и царю нашему И ныне споборствуй.
То, что снимается сюжет о междоусобной войне между Константином и Максенцием, в высшей степени значимо: с одной стороны неизвестный автор не желал давать никакой идейной опоры для мятежей внутри империи, с другой — явить образ императора Константина как защитника христианской империи от варварской стихии, заступника и помощника современного автору императора. Вероятно этими варварами были арабы-мусульмане, о чем может свидетельствовать Третий тропарь третьей песни:
"Оатер
атасрототої.? етрефа? еу 2ї.уа тіХа^аї? ’ А[аХтк тоу аХХофсХоу тоС? тираууои? тш татштатш ^ааїЛеї, Хрї.атє Стота^оу Подобно тому
Как обратил крестообразными
В Синае дланьми Амалика иноплеменного Тиранов вернейшему Царю, Христе, покори.
Имеется в виду рассказ в книге Чисел о том, как Моисей в столкновении с пустынными кочевниками Амаликитянами в молитве поднимал руки к небу, и пока он их держал воздетыми, побеждали евреи. Христианская традиция не позднее чем со второго века, начиная с Сивиллиных Оракулов, считала простертые руки Моисея прообразом Креста25. Соответственно, император приобретал черты Моисея — вождя израильского народа—и становился предводителем Нового Израиля — христианского народа.
В истории предания о явлении Константину Креста древнейшая служба поддерживает версию о том, что император прочел надпись «Сим победиши», а не услышал глас:
tou aTaupou 8e т0 OwXov eK ^eaw aveXa^e 8Laypa<^ov ev toutw VLrav Ka! KpaTuvea0aL O0ev тг? фux'r? aou ewavoija? т0 0[i^a т0 ypa^^a ave^vwKa?
Ka! tOv TpOwov ^e^a0T|Ka?,
KovaTavTtve, wavae^aaTe,
И в средине сияло Креста же оружие,
Предначертывая этим Побеждать и державствовать.
Сего ради души Твоей Ты отверзл свои очи Прочел надписание и научился образу,
Константине всечестне.
Если в традиционно употребляемой службе Константину и Елене за 21 мая крест обретает императрица Елена (что соответствует исторической реальности26), то в древнейшей службе показательно почти полное отсутствие императрицы Елены (за исключением кондака, который явно является вставным и более поздним элементом). Согласно древнейшей службе императору Константину, не царица Елена, а император Константин извлекает Крест Господень, он же разрушает языческие храмы на Голгофе.
TOv £wowolOv aTaupOv wo^raa? w? avaфaLpeтov eK yr? rpuaw wXoutov, avaj waai tol? avu^vouai XpiaTOv tOv 0eOv ri^wv eL? tou? aLwva?.
Животворящий
Крест ты возжелал
Как неотъемлемое от земли
Богатство выкопал, владыко,
Всем воспевающим Христа Бога нашего во веки.
Чем объясняется замена царицы Елены на императора Константина? Помимо общих соображений — господства патриархальных принципов в византийском сознании — здесь следует отметить и то, что в теме обретении Креста для византийцев актуальной являлась тема борьбы и победы: Христу — победителю смерти, одолевшему ее на Кресте, в символическом плане соответствовал император — воин и победитель, который и должен был обрести Крестное Древо — «оружие непобедимое», «победное знамение». Кроме того, вероятно для преп. Иоанна Дамаскина было важно полное соответствие в том значимом и знаковом ряду, который мы рассмотрели выше: вначале Константину является Крест в ночи на небе наедине, затем его обретают в глубинах земли с тем, чтобы он затем явился всем.
Крест становится не только «оружием мира», но и властной инсигнией.
'Q? xpiaToXaTpr?, avaf Ka! |3aaiXeu? aтaupoф0po? tol? awoaTOXoi? auvTipiQ^'raa?,
KwvaTavTLve evSofe,
Как христослужитель, Владыко И царь крестоносительный К апостолам сопричислился ты,
Константине славне.
Этот тропарь для нас важен в целом ряде отношений. Во-первых, в нем впервые фиксируется равноапостольный статус императора Константина, его сопричастность к апостолам. Сам император Константин относился к апостольству своего имперского служения с полной серьезностью (цитата из Иванова), возможно сам термин «епископа внешних дел» (ewiaKOwov tWv ejw) был связан для него именно с ним. Не случайно он строит Апосто-лион — храм святых Апостолов, ставший местом его последнего пристанища. Однако византийское общество, как это ни странно, признало императора Константина равноапостольным сравнительно поздно, несмотря на то что впервые попытку сопричислить его к апостолам сделал еще Евсевий Кесарийский. Впервые термин LaawoaToXo? фиксируется в современной службе императору Константину. Если рассматриваемая нами служба действительно принадлежит преп. Иоанну Дамаскину, то это самое раннее свидетельство о почитании
Во-вторых, император именуется «крестоносным». Данный термин имеет много смыслов : в церемониальном значении он впервые появляется в трактате De ceremoniis Константина Багрянородного, где в числе прочих участников процессии упоминаются aтaupoф0poL — «крестоносители»27. С церемониально-иконоографической точки зрения термин aтaupoф0po? напоминает изображение императора, держащего Крест28, иконографический тип, известный со времени Юстиниана II29. Как справедливо отмечает М. Н. Бутырский, «появление шестиконечного «патриаршего» креста на монетах Юстиниана II, а затем Феофила, могло быть связано с актуализацией идеи Животворящего Древа как палладиума империи»30. Соответственно, образ «крестоносного» императора Константина в гимнографии нес те же смыслы, что иконографический образ на монете: символ власти, обретения Крестного Древа и в то же время — вселенского имперского апостольства. Не в последнюю очередь, возможно, термин aтaupoф0po типологически связан с образом Моисея, свидетельством тому является одно
место в «Собрании изречений из Ветхого Завета» св. Кирилла Александрийского: «И когда Моисей поднимал руки, побеждал Израиль, а когда опускал — побеждал Амалик. Ведь руки, поднятые вверх на воздух, изображают образ Креста, а всякий крестоноситель побеждает31.
Итак, из рассмотренного нами материала можно сделать следующие выводы:
1. Крест являлся знамением новой христианской политии, призванной быть в известном смысле прообразом Царства Небесного;
2. Крест становится победным знамением, символом победы империи над варварством и язычеством;
3. символика Креста связана, с одной стороны, с «оружием мира», с другой стороны — с инсигниями власти;
4. явление Креста связано со вселенским апостольством империи и обладает эсхатологическим смыслом.
1 Библиография весьма обширна. Из числа наиболее важных работ следует упомянуть классическую работу Жильбера Дагрона: Dagron G. L’empereur et pretre. Paris, 1996. Успенский Б. А. Царь и патриарх. М., 1996.
2 О празднике воздвижения Креста см., например: Христианские праздники: в 6 кн. / под ред. проф. М. Н. Скабал-лановича. Киев, 1915. Кн. 2. Воздвижение Честнаго Креста. Полную библиографию см.: ЖелтовМ., диак., Лукашевич А. А. Воздвижение // Православная Энциклопедия. М., 2005. Т. 9. С. 150-171. Из последних работ следует отметить: ШалинаИ. А. Иконография Воздвижения Креста в византийской и древнерусской живописи // Шалина И. А. Реликвии в восточнохристианской иконографии. М., 2005. C.132-218.
3 Критический текст Константинопольской традиции — см. Mateos J. Le typicon de la Grande Eglise (Ms. Saint-
Croix № 40, Xe siecle). T. 2 // Orientalia Christiana Analecta. Roma, 1962. T. 165. P 28-29. Присутствие этого тропаря в Типиконе Великой Церкви свидетельствует о его древности. Возможно, он восходит к IV-V вв., когда основными врагами Восточно-Римской империи являлись северные варвары: готы, вандалы и гунны. Этот тропарь употребляется также в современном богослужении: см.: МтvaLa tou OXou eviauTou. EewTe^ppiou. ’ AQrvai, 1993. 234. Русский
перевод В. Василика.
4 Не случайно позднее П. И. Чайковский положил в основу увертюры «1812 год» для русской темы именно напев 1 гласа для тропаря «Спаси, Господи, люди твоя».
5 Эти взгляды Аристотель высказывает в своем сочинении «Политика». См., в особенности: Аристотель. Соч.: в 4 т. М., 1983. Т. 4. С. 38-51.
6 Текст дается по изданию Mateos J. Le typicon de la Grande Eglise (Ms. Saint-Croix No. 40, Xe siecle). T. 2 // Orientalia Christiana Analecta. Roma, 1962. T. 165. P 30-31.
Данный текст является началом большой поэмы, посвященной Воздвижению.
Датировку и текст см.: TrypanisK. Fourteen Byzantine Canticles. Wien, 1968. P. 149-152.
7 Следует отметить, что выражение a^^TOv Tpowaiov (букв. «непобедимый тропей») является глубоко античным и точным с военной точки зрения: Tpowaiov, или tropaeum, на который вешали доспехи побежденных врагов.
8 О стремлении византийцев к миру см., в частности: Византия между Востоком и Западом. СПб., 2004. С. 120-130. Характерно, что это же ощущение присутствует и в древнерусской поговорке «Война стоит до мира».
9 См., например: Каждан А. П. Два дня из жизни Константинополя. СПб., 2002. С. 100-104.
10 Cм., например: Стихира Успения. „.Моли избавити новыя люди Твоя.
11 См., например: "Olov Qeoj ЬФ0^1еота1 sx sou xaivoupg^sai fGapsvta ton avGpwpov.
Romanus. Hymnus 12. In Nativitate. Бог пожелал из тебя всецело обновить истлевшего человека.
12 См.: Ириней Лионский, в пятой книге «Против ересей»: «И будет новое неба и новая земля. В новом вечно пребудет человек, всегда новый... Как говоряти старцу, одни, удостоенные жизни на небесах, удалятся туда... иные же познают блистательность града, ведь везде будет виден Спаситель. Irenaeus. Adversus haereses: 1-5 lib. Lib. 5. Cap. 29 // PG. T. 7. Col. 1222.
13 Trypanis K. Fourteen Byzantine Canticles. Wien, 1968.
14 Не исключено, что кондак «На освящение св. Софии» отражакет соперничество Константинополя и Палестины, что явствует из уничижительных характеристик в адрес храма Соломона. В таком случае Св. София предстает новым и более совершенным Вифлеемом.
15 Detorakis Th., Mossay J. Un office byzantin inadit pour ceux qui sont morts а la guerre, dans le Cod. Sin Gr. 734-735 // Le Museon. 1988. T. 101.(1-2). P. 186-187.
16 Detorakis Th., Mossay J. Un office byzantin incdit pour ceux qui sont morts а la guerre, dans le Cod. Sin Gr. 734-735 // Le Museon. І988. T. ШІ.(І-2). P. 19Q-191.
17 Впервые этот рассказ появляется у Евсевия в его сочинении «Жизнь Константина»: «Просьба его была услышана: когда он двинулся в путь со своим войском, после полудня, когда солнце уже начало клониться к горизонту, Константин увидел на небе крест с надписью „сим знамением победишь44. Солдатці видели то же самое и пришли в ужас. Но император не был еще вполне убежден: в душе у него оставались еще некоторые сомнения, когда ночью к нему явился Христос, держа в руке изображение, увиденное раньше Константином на небе, и повелел водрузить его на знамени, которое носят во время битвы перед армией. Евсевий сообщает, что слышал этот рассказ от императора, который клятвенно подтвердил его точность» (Euseb.V.C., I,28-29).
18 См. в частности Baynes N. Constantine the Great and the Christian Church. London, І929. P. 6Q-7Q.
19 Древний Иадгари. Тбилиси, 198Q. С. 235.
2Q Древний Иадгари. Тбилиси, 198Q. С. 236.
21 Буквально богопочитательная
22 Busebius Caesariensis. Historia ecclesiastica. IX. 9, 5-9. wspep gouv sp’ afaou poтe Mwussw; той те Geosebou; Ebpaiwv gsvou; «apmaтa Fapaw xai т^у Buvamiv a^roC £ppiyev e; GaXassav xai ^piXix™^ avabara; тplsтaтa; xaтep6vтlsev sv spuGpa», xaтa та аота Вг| xai Ma^v^o; ot т’ amf ’ аотоп OpX'frai xai Sopuf6poi «^Busav e„; buG6v wsei XiGo;» Подобно тому, как при Моисеи и при почитавшим Бога народе евреев «колесницы фараона и силу его бросил в море и избранных всадников его колесничников погрузил в Красном (море) (Исх. І5, 3-4), точно также и Максентий и его воины и копьеносцы «погрузились в глубину, как камень» (Исх. І5, 6). О сопоставлении жизни Моисея и императора Константина см. также: Vita Constantini. І, 12. І, 2Q.
23 В настоящее время служба готовится к публикации автором данного сообщения.
24 Его имя присутствует в начале канона (I uawou ^ovaxou). Против атрибуции Иоанну Дамаскину может свидетельствовать лишь наличие в І, 4, 5 песни канона ирмосов, приписываемых Константинопольскому патриарху Герману. См. Ewтpaтla8r? Е. Elp^oXoylov. Chevetogne, 193G. S. І68. Однако, следует отметить, что с атрибуцией ирмосов всегда возникали серьезные проблемы и в конечном счете большинство из них восходит к иерусалимской традиции.
25 Pabdoj poimaivousa siBr|pefr| ge xpaт»sel.
Outo; 6 vuv ppogpafelj sv axposтlc^olj Ge6; rim&v Sw^p aGavaro; basiXeu;, 6 paGwv >vec’ rim&v. ov Mwsrj; iropwse ppoтe^vaj wXsva; agva; vixwv т6v ’AmaX^x p^sтel, tva Xa6; spigvw s.xXexт6v papa paтpl Gew xai ^iov eTvai
-r^v pabSov DaulS xai т6v XiGov, ovpep up£sтh, e„j ov 6 p^easa; Zw^v alwviov >Xei.
26 Об обретении Креста и роли св. императрицы Елены, а также о развитии повествования об обретении из последних работ см. Drijvers J. W. Helena Augusta: The Mother of Gonstantine the Great and the Legend of her Finding of the True Cross. Leiden; New York, І992. T. 27. Studies in the intellectual history. Мы не разделяем скептической позиции Энтони Истмонда относительно сравнительно позднего происхождения рассказа (см. Eastmond A. Byzantine Identity and relics of the True Cross in the thirteen century // Восточнохристианские реликвии. М., 2QQ3. С. 2Q6-2Q7.
27 Xpr| SS etSsvai оті apo Beurspou batou xaт£pcovтal apo ^v S S»mwv ol sтaupof6pol, baffгdZovтe; avGswv pepXegmsvou;
sтaupou;, xai l'sтavтal e; то sтama ol xoupswpe;, alpovтe; ^ou^u; sтaupou;
Надлежит же знать, что от второй ветви отходят крестоносители димов, неся кресты. Сплетенные из ветвей и стоят на остановке курсоры, воздвигая эти кресты.
Constantinus Porphyrogenitus. De ceremoniis aulae Byzantinae / ed. J. J. Reiske. Bonn, І829. Vol. 2. P. І3І.
28 Впервые это изображение появляется на солидах Юстиниана II.
29 См. Бутырский М. Н., Заикин А. А. Золото и благочестие. М., 2QQ8. С. 64. Собственно, на солидах Юстиниан II и его сын и соправитель Тиверий II не столько несут, сколько держатся за Голгофский Крест на трехступенчатом основании, однако в ропорциональном отношении крест меньше фигур правителей и, соответственно, создается впечатление, что они его несут или водружают и к ним применим эпитет aтaupoфOpol. А на фоллисах Юстиниан II и Тиверий держат шестиконечный Патриарший Крест.
3Q См. Бутырский М. Н., Заикин А. А. Золото и благочестие. М., 2QQ8. С. 77. Возможная иконографическая параллель с гимнографическим текстом в случае ее доказанности может явиться дополнительным аргументом в пользу авторства Иоанна 31 xai avaтe^vavтo; m&v Mwssw; та; ce<pa; xaт^scuev ’IsparjX- xaGl£vтo; SS xaт^scuev ’AmaX»x. XeTpe; m&v gap apoтdBr|v e„j aspa Seixvumevai, то sтaupou sc^ma gpafousi, p©; SS sтaupof6po; vixa- xaGapep au p©; m^ т6v sтaup6v fspwv, aXXa -r^v xaтa Xplsт6v pism pposmevo;, poXemetrai.
Сollectio dictorum Veteris Testamenti. PG T. 77 ІІ96. Мы намеренно не употребляем в переводе термин «крестоносец», ввиду как его терминологической определенности и привязанности к событиям XI-XIII в., так и некоторой одиозности.
