CC BY
270
4. «Осенняя» элегия уводит лирического субъекта от индивидуального переживания настоящего в сферу почти философских обобщений»1. Элегическое «я» заменяется элегическим «мы».
Все эти черты обнаруживаются в рассмотренных стихотворениях. Однако обобщенный осенний хронотоп у Городницкого локализован в пространстве Царского Села.
Смысл обращения именно к осеннему хронотопу объяснен в стихотворении «О Царском Селе»: «В осеннем освещенье ярком // Смотреть удобнее назад»; «Взираю посторонним взглядом // На жизнь свою со стороны» (характерный ракурс для взгляда элегического поэта). Царскосельский хронотоп привносит историкокультурное измерение в художественный мир стихотворений А.М. Городницкого и углубляет их идейно-художественную перспективу. Царскосельский хронотоп обусловил обращение лирического героя к вопросам преемственности историко-культурного развития, связи эпох, поколений. С другой стороны, не только осенняя природа, но и историко-культурные воспоминания лирического героя, круг исторических, культурных, литературных в том числе, ассоциаций способствовали созреванию открытий о жизни человека во времени, в истории. Таким образом, можно говорить о соединении черт «осенней» и исторической элегии в анализируемых стихотворения А.М. Городницкого.
Н.К. Данилова
«Игрок» и особенности романа Достоевского
В 1860-е гг. в творчестве Ф.М. Достоевского складывается новый тип романа - полифонический. Однако не все произведения этого времени относятся к данному типу. Уточнить представление о творческой эволюции писателя позволит обращение к роману «Игрок».
Замысел «Игрока» возник в 1863 г. В часто цитируемом письме Ф.М. Достоевского Н.Н. Страхову сообщается о герое: «Я беру натуру непосредственную, человека, однако же, многоразвитого, но во всём недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их /.../. Главная же штука в том, что все его жизненные соки, силы, буйство, смелость пошли на рулетку. Он игрок, и не простой игрок, так же как скупой рыцарь Пушкина не простой скупец».
1
1 Козлов В. И. Русская элегия неканонического периода: очерки типологии и истории. М., 2013. С. 240-253.
249
Писатель находит довольно любопытный приём построения произведения: в центре - игра, рулетка, которая становится пробным камнем для человека.
Ф.М. Достоевский довольно долго не приступал к работе над «Игроком», хотя мысль о нём не оставляла его: был даже заключён контракт с издателем Стелловским на основе этого произведения. Известно, что за три месяца до написания «Игрока» был составлен только план его, почти никаких подготовительных материалов. В творческой истории романа важно, что для его создания писатель должен был прервать работу над «Преступлением и наказанием» (пять глав нового романа было опубликовано). То есть внимание писателя занимали уже совсем иные вопросы: не пребывание соотечественников за границей, а совершенно поразительный русский случай. Фигура Раскольникова должна была потеснить Алексея Ивановича, «заграничных русских». Достоевскому совсем не хотелось в этот момент останавливаться и возвращаться к старому замыслу, «он пробовал откупиться от Стелловского деньгами, заплатив неустойку, тот не захотел, потому, что знал, что Достоевскому некогда написать роман в 12 листов».
Конечно, работа над романом нового типа, романом об идее, над образом масштаба Раскольникова должна была сказаться на «Игроке». В чём конкретно можно отметить это влияние? И каково место «Игрока» в трансформации жанра романа Ф.М. Достоевского? Сопоставление образов героев двух романов, идей героев, фактов творческой истории поможет ответить на эти вопросы.
Вспомним известное утверждение писателя о психологизме и реализме: «Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, т. е. изображаю все глубины души человеческой». Оно звучит как парадокс, ведь автор всегда глубоко проникает во внутренний мир своих героев. О замысле «Преступления и наказания» он говорил: «Это психологический отчёт одного преступления». И всё-таки «изображение души человеческой» и «психологический отчёт» не означают, что человека у Достоевского можно полностью объяснить только психологией, этого недостаточно. Родион Раскольников принадлежит к числу героев, которые отражают «перемещение центра внимания литературы с психологических качеств личности на /.../ на сферу духовной свободы человека. Ведущим типом личности героя стал тип личности, открытой и к миру и в мир, человека самостоятельного и суверенного духовного поиска, утверждавшего себя в мире как суверенная индивидуальность со своим исходным законом - со своей «идеей», своей мировоззренческой установкой».
Что же, с точки зрения этого «нового» представляет собой роман «Игрок»? О центральной фигуре будущего произведения автор
250
писал: «Он - игрок, и не простой, так же как скупой рыцарь Пушкина не простой скупец. /.../ Он поэт в своём роде, но дело в том, что сам стыдится этой поэзии, ибо глубоко чувствует её низость, хотя потребность риска и облагораживает его в глазах самого себя». То есть герой должен быть человеком, увлеченным идеей и строящим свою жизнь в соответствии с ней, но мыслился он ещё довольно традиционно, и это не могло послужить основой новому типу романа.
Сопоставляя образы главных героев этих романов, А.Л. Бем отметил, что «оба они пытаются поставить себя «по ту сторону морали», ими руководит надуманная теория, в которой «посметь решиться» играет главную роль». О Раскольникове Достоевский писал: «поддавшись некоторым странным «недоконченным» идеям /.../, решил разом выйти из скверного своего положения». Герой «Игрока» тоже хочет разом изменить жизнь, делая ставку на удачу. Он полагает, что крупный выигрыш на рулетке сможет в один миг преобразить его отношения с Полиной, генералом, окружающими.
Разумеется, по масштабу идея - страсть Алексея Ивановича несравнима с теорией Раскольникова, в которой переплетаются эгоистические стремления с желанием блага всему человечеству. Но можно сравнить психологическое состояние героев: и в том, и в другом случае сознанием героя завладела идея, осуществление которой, по его мнению, сразу резко изменит жизнь и все прежние представления о ней. О Раскольникове говорится: «Давным-давно как зародилась в нём вся эта теперешняя тоска, нарастала, накоплялась и в последнее время концентрировалась, приняв форму ужасного и фантастического вопроса, который замучил его сердце и ум». Алексей Иванович тоже живёт в крайнем напряжении, но он замучен любовью, и здесь психологически точно обрисован переход от любви к идее: неразделенная любовь рождает мысль о том, как можно достичь ответного чувства.
Идея, едва возникнув, требует непосредственного воплощения. Но уже сам момент подготовки к исполнению замысла, вынашивание, переживание идеи выводит человека из привычного круга жизни. Идея создаёт тот особый настрой, который заставляет человека, с одной стороны, не реагировать на какие-то житейские ситуации, не задумываться о своём быте (например, болезненно самолюбивому Раскольникову безразлично, во что он одет), а с другой, обостряет внимание к фактам, подтверждающим или опровергающим её. Так, Раскольников в «чрезвычайном волнении» слушал разговор студента с офицером об Алёне Ивановне, а когда студент прибавил, что он бы «эту проклятую старуху убил и ограбил /.../ без всякого зазору совести», Раскольников «вздрогнул». В «Игроке» говорится, что у Алексея Ивановича при выигрыше бабушки «руки-ноги» дрожали, в голову ударило».
251
В «Игроке», как и в «Преступлении и наказании», есть своя система двойников. Так, историю катастрофы Алексея Ивановича предваряет появление на водах бабушки, Антониды Васильевны Тарасевичевой, и её проигрыш, что накаляет и без того напряженную атмосферу романа. Сходно отношение героев к рулетке и их состояние во время игры: «Бабушка просто дрожала, следя за колесом. /.../ У меня руки-ноги дрожали». Другой двойник учителя - генерал. Генерал не играет, но ему ведома другая страсть - любовь. Одержимый любовью к Бланш, генерал забывает обо всем, и это в конце концов разрушает его как личность. История генерала разворачивается параллельно с судьбой учителя, отражая её на всём протяжении, то опережая, то дополняя её отдельными эпизодами.
Но в отличие от «Преступления и наказания» здесь система двойников высвечивает не самоё идею, а внутреннюю жизнь человека, подверженного одной мысли.
В процессе работы над «Преступлением и наказанием» Достоевский отказался от формы повествования от первого лица. В черновиках к роману записано: «Исповедью в иных пунктах будет нецеломудренно». Очевидно, одной из основных причин отказа было то, что полный, детальный, с анализом мыслей, своих и чужих, рассказ человека о своем преступлении противоречит способности его нравственно воскреснуть. Необходима была не только объективность, но и диалог героя и авторского сознания. В «Игроке» же достаточно психологического отчета героя о происшедшим с ним, писатель вернулся к повествованию от первого лица, использовав то, что раньше опробовал для «Преступления.».
Образ Алексея Ивановича не достиг уровня образа Родиона Раскольникова, он всё-таки расписан до конца. В характере игрока трудно ожидать каких-либо перемен. В момент последней встречи с мистером Астлеем он предстает опустившимся человеком. В характере Раскольникова нет такой однозначной завершенности, не будет её и в характерах героев следующих произведений, наоборот, всегда предполагается возможность возрождения, изменения - открытый финал. В этом смысле «Игрок», создававшийся, по сути, после «Преступления и наказания», остался подготовительным этапом.
Если оценивать «Игрока» с точки зрения того «нового», что было достигнуто писателем в работе над «Преступлением и наказанием», то его следует назвать более традиционным. Идея Раскольникова - чистая идея, теоретически отвлеченная, в романе она организует сюжет. Идея Алексея Ивановича во многом страсть, идущая из натуры, из сердца, и не она изначально является побудительной силой действий героя. Им движет любовь. Именно любовь к Полине, желание ответного чувства, желание занять иное место в
252
отношениях с генералом, с французом порождает в его голове мысль одним ударом изменить жизнь. То есть в «Игроке» дается психологическое объяснение героя и идеи; движущей силой сюжета является не только игра, рулетка, но и любовь.
Таким образом, роман «Игрок» (вынужденный роман
Ф.М. Достоевского) можно считать завершением линии традиционного, психологического, повествования в творчестве писателя - завершением, волею случая состоявшимся после того, как был уже почти создан роман нового типа
М.А. Жиркова
Исповедально-проповедническое начало
«Выбранных мест из переписки с друзьями» Н.В. Гоголя
Жанровое своеобразие произведения Н.В. Гоголя, как отмечают исследователи, восходит к традициям древнерусской литературы, поучениям, слову, беседе, посланию, духовному завещанию. Сам писатель определил свое произведение как исповедь: «... в ней есть моя собственная исповедь: в ней есть излиянье души и сердца
л
моего»1. Но написанная в форме писем книга содержит поучения и наставления, что свойственно проповедническому слову.
«Предисловие» и «Завещание» настраивают читателя на восприятие произведения как предсмертной исповеди человека, жизнь которого висит, как пишет Гоголь, «на волоске». Отсюда покаянный и смиренный тон повествования. Но здесь же писатель, подчеркивая «полезность» своей книги, пишет: «Мне хотелось хотя сим искупить бесполезность всего, доселе мною напечатанного, потому что в письмах моих, по признанию тех, к которым они были написаны, находится более нужного для человека, нежели в моих сочинениях»; «Сердце мое говорит, что книга моя нужна и что она может быть полезна»2. Поэтому и предлагает их в качестве своего последнего напутствия. Позднее в «Завещании» Гоголь напишет: «Да вспомнять также мои соотечественники, что, и не бывши писателем, всякий отходящий от мира брат наш имеет право оставить нам что-нибудь в виде братского поучения, и в этом случае нечего глядеть ни на малость его звания, ни на бессилие, ни на самое неразумие его, нужно помнить только то, что человек, лежащий на смертном одре, может иное видеть лучше тех, которые кружатся среди ми-
1 Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: в 14 т. Т. 8. М., 1952. С. 438.
2 Гоголь Н.В. Указ. соч. С. 215, 216.
253
