CC BY
65
Л.И. Вигерина
«Осенние» элегии царскосельского текста поэзии
А.М. Городницкого
В 2013 г. вышла книга стихотворений А.М. Городницкого «Царскосельская тетрадь» (составитель Н. Аккуратова, литературный представитель А.М. Городницкого в Санкт-Петербурге) со вступительным словом поэта, в котором изложены основные темы сборника, а также объяснено особое отношение художника к Царскому Селу. «Гений места» Царского Села связан в сознании поэта с историей русской государственности, русской культуры и литературы: «Его (Царского Села - Л. В.) дворцы и парки навеки воплотили роскошь и великолепие великой когда-то европейской империи. Здесь в Царскосельском лицее бережно выхаживали первые, и, как оказалось, последние ростки просвещенной русской государственности. Здесь писал «Историю Государства Российского» Николай Михайлович Карамзин - «последний летописец», веривший в реформы и предостерегавший от революций...». Царское Село навсегда связано в русском сознании с гением Пушкина, «именно в Царском начинался недолгий серебряный век русской поэзии». С Царским Селом А.М. Городницкий связан и личной судьбой: с 1970 по 1972 г. поэт здесь жил. «И хотя прожито здесь как будто немного, мне кажется, -признается он, - что вся жизнь моя связана с Царским Селом. Тем более, что родители мои теперь переселились на Казанское кладбище, и меня привязывает к этому месту еще и «любовь к отеческим гробам»1.
Среди стихотворений сборника можно выделить следующие тематические группы: «исторические портреты» («Матюшкин», «Карамзин», «Кюхельбекер», «Горчаков», «Счастливый Вяземский», «Дельвиг» и др.), стихотворения, посвященные поэтам Серебряного века («Ахматова», «Ахматова и Модильяни», «Иннокентий Анненский», «Николай Гумилев»), поэтам-современникам Городницкого («Новелле Матвеевой», «Памяти Татьяны Галушко»). Особую группу стихотворений составляют те, которые посвящены А.С. Пушкину, пушкинским местам: «А Пушкина не пустят за границу», «Старый Пушкин», «Пушкин и декабристы», «Сон о Пушкине», «Дом Пушкина», «В Михайловском», «Тригорское», «Болдино» и другие, хотя следует заметить, что пушкинская тема присутствует так или иначе во всех произведениях «Царскосельской тетради» А.М. Городницкого.
Отдельные стихотворения, вошедшие в «Царскосельскую тетрадь», уже привлекали внимание ученых. В докторской диссертации
1 Городницкий А. Царскосельская тетрадь. СПб., 2013. С. 4.
243
И. Б. Ничипорова «Авторская песня 1950-70-х годов в русской поэтической традиции: творческие индивидуальности, жанрово-
стилевые поиски, литературные связи» одна из глав посвящена творчеству А.М. Городницкого, в ней анализируются произведения пушкинского цикла и связанные с ними «исторические портреты», посвященные поэтам-декабристам, лицейским друзьям А.С. Пушкина.
Предметом нашего исследования будут стихотворения «Царскосельской тетради» А.М. Городницкого, в которых отражено интимное переживание Царского Села, выражено сугубо личностное восприятие, те, в которых Царское Село является пространством жизни поэта, частью его биографии. Среди них мы выделили три стихотворения, объединенных тематически, структурно, а также хронотопом и общностью жанровой природы: «Александровский парк», «Детское село» и «О Царском Селе».
В этих стихотворениях поэт размышляет о времени и о себе, о возрастах человеческой жизни как об особенных этапах со своими закономерностями, о связи эпох, о преемственности культуры, о связи исторического бытия и частной жизни людей.
Проследим, как хронотоп царскосельской осени определяет своеобразие и единство этих произведений в содержательном и структурном планах, единство их жанровой природы, которую можно обозначить как синтез «осенней» элегии (термин В.И. Козлова) и элегии исторической (термин, введенный В.Э. Вацуро).
1. «Александровский парк» (1984)
Важнейшая тема стихотворения - тема времени. Ее развитие в тексте происходит через сопряжение разных феноменов, связанных одним цветовым обозначением: желтые листья сентября - желтый Александровский дворец - «листьев золотое бремя» - «листва горит, как свечи». Метафора «листьев золотое бремя» (в том числе и благодаря рифме «время») переводит конкретику осенних листьев в план метафизический через ряд возможных ассоциативных образов: листы календаря, страницы книги жизни - в образ времени жизни человека. Такой тематический перелом (осень в парке - осень жизни) происходит во 2-й строфе стихотворения благодаря и рассмотренной нами метафоре «листьев золотое бремя», и аллегорическому образу времени, «которое склоняет стрелки на закат». Таким образом, тема осени превращается в тему заката человеческой жизни, характерной приметой которого является память о прошлом: мы к детству движемся назад; припоминаем вновь.
Тема возвращения в детство, к началу жизни развивается в 3-й строфе:
Нам снятся старые игрушки,
И мы меняемся в лице.
Мы возвращаемся, как Пушкин,
В Лицей, уже пройдя Лицей.
244
Для того чтобы подчеркнуть своеобразие взгляда лирического героя на прошлое, поэту оказалось необходимо сравнение с Пушкиным, указание на пушкинскую зрелую лирику с ее историзмом, диа-лектикои и универсализмом. С другой стороны, сравнение с Пушкиным как неким абсолютом российской культуры говорит о причастности лирического героя миру этой культуры.
В 4-й строфе происходит возвращение темы осеннего Александровского парка, которое поддерживается лексическим повтором приди - приходишь. Образу парка придан новый смысл благодаря метафорическому выражению «собор темного парка», а также сравнению листвы с горящими свечами:
Опять листва горит, как свечи,
И в парка темного собор Приходишь ты на вечер встречи С самим собой.
Образ парка-собора объясняет смысл призыва поэта: «Приди сюда, куда б ни шел ты». Поэт приходит в парк за тем же, за чем приходят в собор: за исповедью, покаянием и молитвой. Стихотворение выражает неповторимо личное чувствование и переживание лирического героя и одновременно чувствования и переживания многих, именно поэтому в тексте отсутствует «я», вместо него -«мы», «нам», «ты» приходишь «на вечер встречи с самим собой», как всякий.
Стихотворение становится лирическим размышлением о закономерностях человеческого бытия, о человеке в потоке времени, об особом этапе человеческой жизни - времени итогов, воспоминаний, исповеди и покаяния.
2. «Детское Село» (1971)
Композиционно стихотворение распадается на две части: первые три строфы - пейзаж октябрьского детскосельского парка, 4-6-я строфы - рефлексия лирического героя. В 1-й строфе дан конкретно - чувственный пейзаж:
Листвою облетевшей пахнет,
И мерзнут лебеди в пруду,
передающий и запах осеннего парка, и холод октября. Пейзаж дополнен образом «деревьев, лысых от дум», отражающим метафизическую составляющую и внутреннего мира лирического героя и атмосферы детскосельского парка, так прочувствованного им. Образ лебедя в пруду - повторяющийся мотив царскосельского текста русской поэзии (В.А. Жуковский, А.С. Пушкин, И. Анненский, А. Ахматова и др.) - вводит в стихотворение тему поэта и поэзии, которая далее будет поддержана образом «курчавой тени» (4-я строфа), и, наконец, в последней - шестой - строфе словом, завершающим и строфу, и все стихотворение в целом, - «стихи».
245
Анафора «В осеннем детскосельском парке...» связывает 1-ю и
2-ю строфы стихотворения, подчеркивая их тематическое единство -перечисление примет детскосельского парка.
3-я строфа связана с предыдущими (это продолжение пейзажной части стихотворения) и в то же время вводит новые темы и образы:
Над рыжею водою медленной,
Над ржавой сталью якорей Зажег октябрь светильник медный В холодных стеклах галерей.
Образ багряного октября и упоминание в следующей строфе «курчавой тени» не могут не вызвать в читательском воображении пушкинский царскосельский октябрь: «Роняет лес багряный свой убор.» («19 октября» (1825)). Метафорический образ «зажег октябрь светильник медный в холодных стеклах галерей» может быть прочитан не только как колористический и световой образ, но и как метафора духовного феномена: феномена царскосельского Лицея и пушкинской поэзии, которая представляет собой исток всей последующей русской поэзии.
В 4-6-х строфах тематическая доминанта смещается с описания хронотопа Детскосельского парка на рефлексию лирического героя, его ощущения, переживания, связанные с восприятием современного парка, где причудливо переплетены образы прошлого («остатки обителей мечтательных императриц») и настоящего («свист реактивных истребителей»).
Природа и культура удерживают воспоминание о прошлом, а через них и человек не теряет связи с предшествующей эпохой и культурой: «В осеннем детскосельском парке твои столетние года.» Всеразрушительное время властвует над всем: «деревья лысые», «ржавая сталь якорей», «остатки обителей», но рядом молодая поросль жизни:
Здесь прошлый век повсюду дразнится,
Нас принимая за детей,
Здесь обольщать десятиклассницу Курчавая приходит тень.
Так возникает картина смены эпох, поколений. Что способно удержать связь прошлого и настоящего, дать ощущение реальности прошлого, живого дыхания ушедшей культуры? Ответ поэта - в заключительной строфе стихотворения. Она имеет особое значение в композиции, что подчеркнуто изменением способа рифмовки в ней с перекрестного на кольцевой, - значение вывода, обобщения:
Хоть пять минут побудь глухим,
И ты забудешь, может статься,
Что никогда не возвратятся Ни парки эти, ни стихи.
246
Это обращение к читателю может быть интерпретировано как призыв удержать в себе живой образ прошлого (образ парков царскосельских, образы царскосельской поэзии). Тем самым преодолевается и «снимается» категорическое утверждение «никогда не возвратятся ни парки эти, ни стихи». Эта возможность удержать в себе живой образ ушедшей эпохи и культуры дается через жертву глухоты и забвения настоящего.
Основной пафос стихотворения связан с идеей связи эпох и культур, преемственности прошлого и настоящего. Источником таких поэтических обобщений поэта является феномен Детского села (Царского Села). Название стихотворения «Детское Село», думается, далеко не случайно, ведь кратковременность жизни этого наименования города - с 1918 по 1937 гг., редкие случаи обращения к этому названию в царскосельском тексте литературы обусловливают его маркированность. Царское Село именуется в данном стихотворении Детским Селом, вероятно, с тем, чтобы подчеркнуть, что Царское Село - это детство российской государственности, детство российской поэзии, российской культуры и одновременно детство героини стихотворения десятиклассницы, детство поэта А.М. Городницкого. Тема детства поддерживается в стихотворении образами игрушечных городов, игрушечных арок, мостов, десятиклассницы, образами «нас...детей». Тем самым название подчеркивает, что Царское Село - это наше детство, и приход в Детскосельский парк -это возвращение в детство и в биографическом, и в историкокультурном плане.
3. «О Царском Селе» (1970)
Хронотоп осеннего Царского Села воспринимается лирическим героем стихотворения как особенный, он противопоставлен городскому хронотопу по критерию тишины и света:
Живя не в городе, а рядом,
Меж царскосельской тишины,
Взираю посторонним взглядом На жизнь свою со стороны.
Из облетевших этих парков,
Где дятлы поздние стучат,
В осеннем освещенье ярком Смотреть удобнее назад.
Именно в этом хронотопе тишины и осеннего света Царского Села открывается лирическому герою А.М. Городницкого иное видение и собственной жизни, и судьбы, и человеческой жизни вообще: Мне здесь, как позднее прощенье,
Дано понять на склоне лет,
Что смысла нет в перемещенье И радости в дороге нет.
247
Что жизни порванные звенья Не свяжут вновь ни ост, ни вест,
Что дать искомое забвенье Не в силах перемена мест.
Последняя 5-я строфа стихотворения звучит как обобщающий вывод о закономерностях человеческого бытия, сформулированный афористически и парадоксально, что характерно для песен А.М. Городницкого:
Как ни лети в пространстве звонком До самой смерти на скаку,
Мир, что увиден был ребенком,
Не сделать шире старику.
Таким образом, композицию стихотворения можно представить следующим образом: первая часть - первые две строфы, связанные темой описания хронотопа, а на структурном уровне - женской рифмой (рядом - взглядом, парков - ярком); вторая часть - 3-я и
4-я строфы, объединенные темой открытия истины, на структурном уровне - женской рифмой (прощенье - перемещенье, звенья - забвенье), а также однородными придаточными изъяснительными; третья часть - 5-я строфа - представляет собой вывод, формулировку общего закона жизни, связанного с движением человека в пространстве и времени. Поэтом декларируется мысль о «перемещении» человека во времени как сложном и диалектическом и противопоставленном «перемещению» его в пространстве: отдельные звенья человеческой судьбы обособлены друг от друга и в то же
время в «снятом» виде присутствуют в его настоящем бытии.
* * *
Все три рассмотренные стихотворения обладают рядом общих содержательных и структурных черт, позволяющих сделать предположение о их единой жанровой природе. В проанализированных текстах реализована жанровая модель так называемой «осенней» элегии, которую выделил и описал В. И. Козлов. Исследователь указал на следующие важнейшие признаки этой жанровой разновидности элегии.
1. «Осенняя» элегия «использует природу... в качестве средоточия жизни и источника знания о ее закономерностях». Основа «осенней» элегии - «в проекции времени созерцаемой на определенном этапе цветения или увядания природы на жизнь человека или даже человечества».
2. Следствием такой проекции является символизация поэтического языка.
3. «Осенняя» элегия. разворачивает для лирического субъекта природные условия ради медитации на темы, выходящие за пределы индивидуального «я».
248
4. «Осенняя» элегия уводит лирического субъекта от индивидуального переживания настоящего в сферу почти философских обобщений»* 1. Элегическое «я» заменяется элегическим «мы».
Все эти черты обнаруживаются в рассмотренных стихотворениях. Однако обобщенный осенний хронотоп у Городницкого локализован в пространстве Царского Села.
Смысл обращения именно к осеннему хронотопу объяснен в стихотворении «О Царском Селе»: «В осеннем освещенье ярком // Смотреть удобнее назад»; «Взираю посторонним взглядом // На жизнь свою со стороны» (характерный ракурс для взгляда элегического поэта). Царскосельский хронотоп привносит историкокультурное измерение в художественный мир стихотворений А.М. Городницкого и углубляет их идейно-художественную перспективу. Царскосельский хронотоп обусловил обращение лирического героя к вопросам преемственности историко-культурного развития, связи эпох, поколений. С другой стороны, не только осенняя природа, но и историко-культурные воспоминания лирического героя, круг исторических, культурных, литературных в том числе, ассоциаций способствовали созреванию открытий о жизни человека во времени, в истории. Таким образом, можно говорить о соединении черт «осенней» и исторической элегии в анализируемых стихотворения А.М. Городницкого.
Н.К. Данилова
«Игрок» и особенности романа Достоевского
В 1860-е гг. в творчестве Ф.М. Достоевского складывается новый тип романа - полифонический. Однако не все произведения этого времени относятся к данному типу. Уточнить представление о творческой эволюции писателя позволит обращение к роману «Игрок».
Замысел «Игрока» возник в 1863 г. В часто цитируемом письме Ф.М. Достоевского Н.Н. Страхову сообщается о герое: «Я беру натуру непосредственную, человека, однако же, многоразвитого, но во всём недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их /.../. Главная же штука в том, что все его жизненные соки, силы, буйство, смелость пошли на рулетку. Он игрок, и не простой игрок, так же как скупой рыцарь Пушкина не простой скупец».
1
1 Козлов В. И. Русская элегия неканонического периода: очерки типологии и истории. М., 2013. С. 240-253.
249
