CC BY
15
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 821.161.1. ПРОСКУРИНА В.Л.
кандидат филологических наук, преподаватель, БПОУ ОО «Орловский областной колледж культуры и искусств»
E-mail: vera0804@yandex.ru
UDC 821.161.1. PROSKURINA V.L.
Candidate of Philology, Teacher, Orel Regional College of
Culture and Arts E-mail: vera0804@yandex.ru
ИДЕЯ ВСЕЕДИНСТВА В МАРИНИСТИЧЕСКОЙ ЛИРИКЕ ВЛ. СОЛОВЬЕВА THE IDEA OF ALL-UNITY IN MARINISTIC LYRICS OF VL. SOLOVIEV
В статье рассматривается лирика Владимира Соловьева и на основе анализа текстов делается вывод о реализации философских идей в маринистике поэта. Всемировое движение раскрывается в динамике мировых вод, их определяющем влиянии на человека и рождении гармоничного целого из частного бытия. При этом истинная ценность бытия раскрывается только через единение с Богом. Мировая гармония как целостный организм, объединяющий природное, чувственное и духовное, воплощено в Софии, в абсолютном первоначале.
Ключевые слова: маринистическая лирика, Владимир Соловьев, идея всеединства, символ, лирический субъект.
The article examines the lyric poetry of Vladimir Soloviev and, based on the analysis of the texts, a conclusion is drawn about the implementation of philosophical ideas in the poet's seascape painting. The worldwide movement is revealed in the dynamics of the world's waters, their defining influence on a person and the birth of a harmonious whole from private existence. At the same time, the true value of being is revealed only through union with God. World harmony as an integral organism, uniting the natural, sensual and spiritual, is embodied in Sofia, in the absolute beginning.
Keywords: seascape lyric poetry, Vladimir Soloviev, the idea of all- unity, symbol, lyrical subject.
Философия Владимира Соловьева является обоснованием концепции целостности земного и небесного, материи и Идеи. Философ утверждал, что божественная сущность проявляется во всём живом, во всех элементах мира, в объединении универсального и личностного, духовного и телесного, единичного (частного) и всеобщего. В философии Вл. Соловьева не только не отрицается сущее, материальное («первая материя»), но и утверждается, что на его основе выстраивается идея (Логос). Всеединство включает «обоготворенную природу», человеко-бога и «душу мира» (Софию). Соответственно, законы природы являются отражением и выражением вечных идей. Наглядным примером идеи всеединства в поэтическом творчестве Вл. Соловьева является маринистическая лирика.
В стихотворении «L'onda dal mar' divisa» (в переводе с итальянского языка «Волна, разлученная с морем») главный объект - волна - часть природного мира, стремящегося к слиянию с первоосновой - морем: «Волна в разлуке с морем Не ведает покою, Ключом ли бьет кипучим, Иль катится рекою, -Все ропщет и вздыхает, В цепях и на просторе, Тоскуя по безбрежном, Бездонном синем море» [5, с. 74] Специфика моря характеризуется традиционными эпитетами «безбрежное» и «бездонное», эксплицирую-
щими бесконечность и всеохватность по вертикали (без дна) и по горизонтали (без берега).
Набор глагольных лексем типичен для изображения динамичной маринистической картины: «не ведает покою», «ключом пьет», «катится», «ропщет», «вздыхает». Важно, что именно слияние с морем является целью движения одухотворенной волны.
Маринистическое стихотворение имеет подтекст, объясненный в статье В.С. Соловьева «Красота в природе». Этим произведением философ иллюстрирует положение о том, что жизнь представляет собой игру и свободное движение частных сил, достигающих гармонии в единстве целого. В неорганическом мире красотою видимой жизни обладает текучая вода. Беспредельность моря выражает «неутолимую тоску частного бытия, отделенного от абсолютного всеединства» [4, т. VI. с. 50.], а всеединство, являющееся целью динамики, и есть жизнь.
Конкретизация идеи всеединства, стремления части к целому содержится в стихотворении «Сайма». Озеро -водная стихия, но оно не имеет непосредственного соединения с морем, оно обособлено, замкнуто. Именно эта ограниченность определяет состояние природного объекта, стремящегося к единению:
«Озеро плещет волной беспокойною,
Словно как в море растущий прибой,
Рвется к чему-то стихия нестройная,
Спорит о чем-то с враждебной судьбой» [5, с.105].
Глаголы интенсивной семантики определяют дей-
© Проскурина В.Л. © Proskurina V.L.
ствия: «плещет», «рвется», «спорит». Динамичное стремление к беспредельному морю вновь передает тоску «частного бытия», отделенного от целого.
Автор называет озеро «невольницей дикою», «добровольной рабой» и «стихией нестройною», «стихией великою». Такая антитетичная номинация - следствие представления озера и как ограниченного пространства, и как части могучей водной стихии.
Для В.С. Соловьева особый смыл имело происхождение всего живого из вод мирового океана, именно поэтому его мысль о свободе и величии моря восходит именно к представлениям о море как первооснове всего сущего:
«Снятся былые века первобытные, Хочется снова царить над землей. Бейся, волнуйся, невольница дикая! Вечный позор добровольным рабам. Сбудется сон твой, стихия великая, Будет простор всем свободным волнам» [5, с. 105] Несмотря на бунт антропоморфного образа, свобода у Вл. Соловьева отнюдь не свобода бунтарей-романтиков, стремящихся противостоять действительности и найти гармонию в буре. Цель бунта у поэта-философа заключается в обретении свободы, которая проявляется в слиянии с морем: покой не в буре, а в «безмерном» море: «Только в безмерном отраден покой», «Будет простор всем свободным волнам».
Выстраивается своеобразная синонимическая цепочка: безмерное - покой - простор - свобода. Так, море символизирует бесконечную свободу, которая заключается в единстве с морем, океаном, мировыми водами.
Похожая интерпретация идеи всеединства выражена в стихотворении «Прощание с морем». «Образ подвижного водного пространства и мотив разлуки, порождающей тоску» [2, с. 163] является центральными в стихотворении и объединяет произведение Вл. Соловьева с идеями его статьи «Красота в природе».
Стихотворение «Прощание с морем» по лексико-семантической наполняемости напоминает сцену расставания влюбленных. Лирический субъект признается в любви морю:
«Снова и снова иду я с тоскою влюбленной Жадно впиваться в твою бесконечность очами, Нужно расстаться и с этой подругою светло-зеленой.
Вместе, о море, мы ропщем, но влаги соленой Я не умножу слезами» [5, с. 99]. Лирический субъект восхищается красотой моря, испытывает любовь, принимающую чувственные формы. О.Н. Зотова замечает, что в стихотворение «вводится тема человеческой любви» [2, с. 164], что совершенно объяснимо соловьевской концепцией, в которой женщина - богиня, «душа мира». Поэтому расставание лирического субъекта с морем носит символический смысл, а разлука с возлюбленной тождественна прощанием с морем. В стихотворении близость текстового и внетекстового образов раскрывается соединительным союзом «и»: «Нужно расстаться и с этой подругою светло-
зеленой». Море и потерянная возлюбленная становятся образами, дополняющими друг друга и вызывающими похожую гамму чувств.
Насыщенные эпитеты, глагольные формы и архаизмы, использованные в тексте, вызывают аллюзию на лексику любовных стихотворений: «тоска влюбленная», «жадно впиваясь в твою бесконечность очами», «красою чаруя», «незабвенные ласки».
Автор усложняет образ водной стихии: море - не просто образ или локус, а деятельный субъект, поэтому вместе с влюбленным героем «ропщет» о расставании.
Лирический субъект - частица, а море - целое, к которому он стремится. Разлука с морем равна отделению частного бытия от гармоничного всеединства. Преодолеть тягостную разлуку, т. е. отделение от целого, носителю речи помогают любовь и воспоминания:
«В путь одинокий и зимний с собой заберу я
Это движенье живое, и голос, и краски;
В ночи бессонные, дальней красою чаруя,
Ты мне напомнишь свои незабвенные ласки» [5, с. 99]
Антропоморфное море олицетворяет собой природу, которая воспринимается Вл. Соловьевым как самостоятельная живая субстанция, что частично восходит к тютчевскому «Не то, что мните вы, природа...» В со-ловьевском море есть то, о чем пишет Ф.И. Тютчев: «В ней есть душа, в ней есть свобода,/ В ней есть любовь, в ней есть язык...»
Поэтому Вл. Соловьев определяет красоту природы «как преображение материи чрез воплощение в ней другого, сверхматериального начала» [4, т. VI. с. 41], так как природа воплощает божественное начало.
Красота природы - доминанта поэтического и философского творчества Вл. Соловьева, входящая в триединство - добро, истина, красота. В стихотворении «Das Ewig-Weibliche» (1898) красота получает конкретное воплощение в образе Вечной Женственности. При этом стихотворение является шуточным, о чем свидетельствует подзаголовок: «Слово увещевательное к морским чертям». При всей кажущейся легкомысленности текста, он, тем не менее, является достаточно серьезным обоснованием грядущей победы духа над злом.
Морские черти - образ таинственный, по своему происхождению связанный «с христианским представлениями о боге и легендами о сотворении мира и человека» [3, с. 124]. Э.В. Померанцева приводит ряд примеров происхождения чертей: это и низверженные Богом или архангелом Михаилом ангелы, вышедшие из повиновения Бога, это и существа, появившиеся из плевка Бога или Святого Духа еще до сотворения мира. Различные интерпретации этимологии чертей имеют одну и ту же основу, а «легенды о происхождении черта, бытующие в народе, как правило, восходят к апокрифической литературе и базируются на представлениях о борьбе темного и светлого начал в мироздании, о борьбе бога и сатаны» [3, с. 124]. Следовательно, одна из основных линий развития идеи - это борьба тьмы и света. Зло одерживает временную победу, но на смену ему прихо-
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
дит Вечная Женственность, которая усиливает дух, приближает время просветления.
Вл. Соловьев в стихотворении обращается к мифологическим представлениям, согласно которым черти - это падшие ангелы, свидетельством чему следующие строки:
«Лучше вы сами послушайтесь слова, -Доброе слово для вас я припас: Божьей скотинкою сделаться снова, Милые черти, зависит от вас» [5, с. 121]. Обращаясь к чертям, субъект речи напоминает о силе, которая способна покорить, но не победить. Силой успокаивающей зло является любовь, олицетворенная в стихотворении в образе Афродиты: «Помните ль вы, как у этого моря, Там, где стоял Амафунт и Пафос, Первое в жизни нежданное горе Некогда вам испытать довелось?» [5, с. 121] При описании рождения Афродиты резко меняется лексико-семантический ряд: на смену разговорному стилю с ироничной и иногда низкой лексикой приходит патетичный стиль:
«Помните ль розы над пеною белой, Пурпурный отблеск в лазурных волнах? Помните ль образ прекрасного тела, Ваше смятенье, и трепет, и страх?» [5, с. 121] Появление Афродиты из пурпурно-лазурного моря антитетично чувствам чертей: смятение, трепет, страх. Интересной также является структура катрена: синтаксический параллелизм, сопровождающийся анафорой, риторические вопросы, ряд однородных дополнений призваны заострить внимание читателя на эксцентричности рисуемой картины.
Стоит отметить, что далее в стихотворении Вл. Соловьев использует еще один образ «новой» Афродиты. «В греческой мифологии существуют две Афродиты: Афродита Пандемос (Народная) и Афродита Урания (Небесная), имеющие разное происхождение. Фактически происходит разделение любви на возвышенную и земную»[1, с. 198]. Однако в стихотворении разделения образов нет. Как отсутствует и идеализация любви чувственной, «злое пламя страстей» не привлекает поэта. Афродита-мирская - первичная сила, рожденная морем, - это предчувствие прихода Софии, воплощающей любовь и добро. Следовательно, образ Афродиты необходим Соловьеву, как способ выразить пророческую мечту о Вечной Женственности: «Знайте же: вечная женственность ныне В теле нетленном на землю идет. В свете немеркнущем новой богини Небо слилося с пучиною вод. Всё, чем красна Афродита мирская, Радость домов, и лесов, и морей, -Всё совместит красота неземная Чище, сильней, и живей, и полней» [5, с. 121] В статье «Смысл любви» Вл. Соловьев подчеркивает, что «образ совершенной Женственности» должен быть как для Бога, так и для человека: «Он [Бог] хочет,
чтобы этот образ был не только для Него, но чтобы он реализовался и воплотился для каждого индивидуального существа, способного с ним соединяться. К такой же реализации и воплощению стремится и сама вечная Женственность, которая не есть только бездейственный образ в уме Божием, а живое духовное существо, обладающее всею полнотою сил и действий» [4, т.УП, с. 46]. Следовательно, Вечная Женственность должна сблизить человека и Бога, воскресить образ Божий в человеке.
В стихотворении Вечная Женственность - посредница между Богом и природой, неземная красота, олицетворение чистоты - трансцендентный образ непобедимой силы, способной вывести к истинным ценностям. «Немеркнущий свет» «новой богини» - символ победы добра над злом. А метафора «небо слилося с пучиною вод», свидетельствующая о единении главных природных стихий, знаменует всеединство в мире.
Здесь Вл. Соловьев наглядно подтверждает изреченную Ф.М. Достоевским истину: «Красота спасет мир». Именно такую роль отводит философ красоте, поскольку «эстетически прекрасное должно вести к реальному улучшению действительности» [4, т. VI, с. 33].
Вечная Женственность - это всемирный смысл и божественный Логос. Поэтому лирический субъект Вл. Соловьева утверждает, что невозможно победить божественные силы природы:
«То, чего ждет и томится природа, Вам не замедлить и не одолеть» [5, с. 122] Так, в иносказательной форме поэт раскрывает суть противостояния добра и зла. А путь к добру - это и есть путь к Богу, к которому должна привести Вечная Женственность.
Присутствие божественного начала в человеке доказывается в раннем стихотворении Вл. Соловьва «Как в чистой лазури затихшего моря...», построенного на приеме параллелизма моря и человеческой жизни. Изменчивость моря подобна динамике жизни с ее противоречивыми чувствами, но поэт видит одно стабильное и сильное начало - дух, напоминающий человеку о его божественном происхождении.
В статье «Красота в природе» Вл. Соловьев отмечает, что вода «есть связь неба и земли, и такое его значение наглядно является в картине затихшего моря, отражающего в себе бесконечную синеву и сияние небес» [4, т. VI, с. 49]. Именно такую картину поэт рисует в первой строфе стихотворения «Как в чистой лазури затихшего моря»:
«Как в чистой лазури затихшего моря Вся слава небес отражается, Так в свете от страсти свободного духа Нам вечное благо является» [5, с. 60]. Небо и солнце отражаются в лазурном недвижимом море, и две стихии являют собой единое целое и олицетворяют чистоту. Параллелизмом этому единению в природе показана неразрывная связь духа и блага в человеческой жизни: добро в человеке является следствием присутствия его души.
Следующие строки раскрывают ценность и сущность духа:
«Но глубь недвижимая в мощном просторе Все та же, что в бурном волнении, -Могучий и ясный в свободном покое, Дух тот же и в страстном хотении» [5, с. 60]. Параллелизм духа и морской глуби имеет двойственную семантику. Во-первых, морская глубина остается незыблема и в бурю, и в штиль, точно так же душа неизменна в волнения жизни (страсти) и в умиротворении (покое). Во-вторых, глубь и дух - это не то, что зримо и доступно обыденному сознанию, это то, что сокрыто от глаз; душа остается известной только Богу.
Последняя строфа конкретизирует мысли о неизменности духа:
«Свобода, неволя, покой и волненье Проходят и снова являются, А он все один, и в стихийном стремленье Лишь сила его открывается» [5, с. 60]. Ценность души в ее постоянстве: несмотря на все бесконечные положительные (свобода, покой) и негативные (неволя, волненье) внешние изменения жизни человека дух остается «один» (един, одинаков).
На приеме параллелизма моря и жизни человека построено стихотворение Вл.Соловьева «Иматра». Первая строфа описывает динамичный морской пейзаж: «Шум и тревога в глубоком покое, Мутные волны средь белых снегов, Льдины прибрежной пятно голубое, Неба жемчужного тихий покров» [5, с. 109]. При том, что в безмятежность моря врывается хаос, «шум и тревога», «мутные волны», небо остается бесстрастно: его «тихий покров» дополняется эпитетом «жемчужное», означающим белый чистый цвет, что имплицитно указывает на присутствие божественного начала. Способность моря к динамике не дает ему право доминировать: небо не сливается здесь с морем ввиду своей преобладающей силы.
Посюстороннее оказывается сходным с движением морских волн:
«Жизнь мировая в стремлении смутном Так же несется бурливой струей, В шуме немолчном, хотя лишь минутном, Тот же царит неизменный покой» [5, с. 109]. Применяя прием параллелизма, Вл. Соловьев тонко отбирает лексику, используя повторы слов и однокорен-ные слова: основа жизни - «неизменный покой» - равна по семантике «глубокому покою» моря. В покой проникает динамика, цель которой неясна: «мутные волны» в море и «смутное» стремление в жизни. Бурное море «получает новую красоту как образ мятежной жизни, гигантского порыва стихийных сил, не могущих, одна-
ко, расторгнуть общей связи мироздания и нарушить его единства, а только наполняющих его движением, блеском и громом» [4, т. VI, с. 50].
Так, Вл. Соловьев использует традиционный для маринистики прием: архетип моря является воплощением земной жизни. Непрерывное движение стихии не имеет смысла, как и жизнь в буйстве страстей и пылкости увлечений. Как бы не стремилось к изменениям земное бытие, какими бы внутренними силами не обладало, оно не способно изменить великий мировой порядок, потому что существует высшая гармония. При этом «шум» жизни, как и движение морской стихии, не отрицается, так как они являются частью жизни бесконечной Вселенной. Природа во всех своих проявлениях, соединяясь с человеком, влияя не него, ведет в приобщению к истине.
В последнюю строфу поэт вводит адресата и обращается к нему «дитя». Совершенно очевидно, что ребенок уподоблен человеку и всему человечеству. Он погружен в мир чувственных страстей, но должен прийти к пониманию истинного смысла существования, коим является путь к Богу через любовь: «Страсти волну с ее пеной кипучей Тщетным желаньем, дитя, не лови: Вверх погляди на недвижно могучий С небом сходящийся берег любви» [5, с. 109]. Стихотворение построено по принципу антитезы: движение противопоставляется покою. Именно покой видится автору доминирующим в жизни: «глубокий покой» моря и «неизменный покой» жизни дополняется в последних строчках стихотворения «недвижно могучим» берегом любви.
Две последние строки - призыв увидеть истинную любовь, далекую от земных страстей. «Вверх» - к Богу, который, по мнению Вл. Соловьева, и есть любовь: «смысл мира, в нём же и правда Божия, есть внутреннее единство каждого со всем. В виде живой личной силы, это единство есть любовь» [4, т. III, с. 365].
Таким образом, автор, используя прием параллелизма и архетип «море-жизнь», проецирует образ бесконечного моря, образующего всеединство мировых вод, на жизнь человека. Так выражается мысль о гармоничном единстве, соединении целого из частного бытия. Бесцельное движение волн и человека - не есть цель и смысл, а только неотъемлемая часть жизни, истинная ценность которой раскрывается только через единение с Богом. Спокойное небо, отражающееся в море, - один из лучших способов изображения божественного начала в природе. Средством воссоединения Бога и человека выступает у Вл. Соловьева образ Вечной Женственности - непобедимой неземной силы, способной вывести человека к действительному смыслу жизни через любовь.
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
Библиографический список
1. Вараксина Е.В. Психоисторические тенденции динамики смысла любви // Вестник Томского государственного университета, №302, 2007. С.197-200.
2. Зотова О.Н. Лирика Владимира Соловьева: единство на основе повторяемости: диссер. ... канд. филол. наук: 10.01.01 / Смоленск, 2014. 269 с.
3. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975. 192 с.
4. СоловьевВ.С. Собрание сочинений Владимира Сергеевича Соловьева: с 3 портретами и автографом / Под ред. и с примеч. С.М. Соловьева и Э.Л. Радлова. 2-е изд. СПб.: Просвещение, 1911-1914.
5. Соловьев В.С. Стихотворения и шуточные пьесы/ Вст. ста., состав. и примеч. 3. Г. Минц. Л.: Советский писатель, 1974. 352 с.
References
1. Varaksina E.V. Psychohistorical tendencies of the dynamics of the meaning of love // Bulletin of the Tomsk State University. N. 302. 2007. Pp. 197-200.
2. Zotova ON. Lyrics of Vladimir Soloviev: unity based on repeatability: dissertation. ... Cand. philol. sciences: 10.01.01 / Smolensk, 2014. 269 p.
3. PomerantsevaE.V. Mythological characters in Russian folklore. M.: Science, 1975.192 p.
4. Soloviev V.S. Collected works of Vladimir Sergeevich Soloviev: with 3 portraits and autograph / Ed. and with a note. C.M. Soloviev and E.L. Radlov. 2nd ed. SPb.: Education, 1911-1914.
5. Soloviev V.S. Poems and comic plays / Introduction, compilation and notes of 3.G. Mints. L .: Soviet writer, 1974. 352 p.
