CC BY
51
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 17 (271). Филология. Искусствоведение. Вып. 66. С. 48-50.
И. А. Голованов
ИДЕЯ ПЕРЕУСТРОЙСТВА МИРА В РАННЕЙ ПУБЛИЦИСТИКЕ А. ПЛАТОНОВА
В статье раскрываются особенности содержания и стиля ранних публицистических произведений А. Платонова. Выявляется связь газетных статей 1920-х годов с авторской мифологией и философскими концепциями той эпохи.
Ключевые слова: публицистика, архетипический образ, естественнонаучное и художественное сознание, миф о сотворении мира.
Эпоха 1920-х годов - время вступления А. Платонова в литературу и журналистику -отмечена ожесточенной идеологической борьбой и напряженными поисками истины и справедливости.
Особенностью ранней публицистики А. Платонова стало обращение к идеологической и морально-нравственной проблематике. Писатель-публицист стремится в своих газетных статьях высказаться по важнейшим вопросам эпохи, стремясь воздействовать на своих читателей (а это, прежде всего, воронежские крестьяне) через знакомые, традиционные для них образы. Такими общими, коллективно освоенными, во многом архетипическими образами оказываются земля и Бог.
Характерной чертой мышления А. Платонова было соединение естественнонаучного (инженерно-технического) и художественного начал, поэтому Н. В. Корниенко, комментируя публицистические статьи А. Платонова, вошедшие в сборник «Возвращение», отмечает: «Платонов-публицист и мелиоратор рассматривает эти проблемы в аспекте нравственного отношения к земле как матери, к тому, что есть прошлое, настоящее и будущее человека» [2. С. 198].
Статья «Преображение» впервые была опубликована А. Платоновым 1 мая 1920 года в газете «Воронежская коммуна». Заголовок содержит скрытую игру «старыми» и «новыми» смыслами. В христианской традиции Преображение Господне - один из двунадесятых церковных праздников православной церкви (6 / 19 августа), когда апостолам открывается божественная сущность Иисуса, в широком смысле - Истина предназначения, момент ее узнавания. А 1 мая - день Труда и Весны, солидарности трудящихся во имя великой цели
- построения первого в мире справедливого государства рабочих и крестьян. Это праздник
высвобождающейся энергии природы, направленной на уничтожение старого и воплощение нового проекта жизнеустройства.
Масштабность авторских задумок обусловливает необходимость обращения публициста к грандиозному сюжету библейского мифа сотворения земли и всего сущего. К этой «древней книге» отсылает читателя эпиграф: «Земля была темна и неустроена» [3. С. 589] (ср. Быт. 1:2). Андрею Платонову, учившемуся в церковно-приходской школе, конечно, была известна и очевидно близка важная идея из Нового Завета - идея новотворения мира (ср. Рим. 5:17). При этом обновление мира, как и его первотворение, сконцентрировано вокруг человека (1 Кор. 15:45-49; ср. Быт. 1:26): «Через тьму, хаос, зверя из земных глубей пронесся огонь чистого желания и вспыхнул непогасающим светом в душе последнего создания
- человека. Вспыхнул со страшною разрушающей мощью, ибо человек - великий творец. Он одинаково радуется и при разрушении, и при созидании: ведь разрушение - начало творения, а в конце творения уже оживает семя разрушения...» [3. С. 589]. Платонов подчеркивает, что обновленный мир требует нового человека, обладающего творческой энергией: «И он преобразил Землю, чтобы так же было здесь свободно и прекрасно, как в далекой небесной мечте о рае» [3. С. 590]. Заканчивается статья гимном человеку, перед которым открывается величественная историческая перспектива преобразования Вселенной.
Название статьи, напечатанной в июне 1920 года в газете «Красная деревня» (г. Воронеж), формулирует важнейшую задачу эпохи - «Ремонт земли». Постреволюционная современность, по мнению А. Платонова, обозначила новые сферы приложения общественных сил. Земля - «это средство для производства хлеба, кормовых трав для скота и пр. То есть та же
машина» [3. С. 590]. Технократическая логика подсказывает автору метафору «земля - машина», которая получает здесь дальнейшее развитие: как земля может «страшно истощиться», так и машина требует «немедленного пополнения сил».
В прежние времена земные силы никто не пополнял, и «нивы что ни год все меньше и меньше» давали хлеба [3. С. 591]; до сих пор крестьянин «брошен один, без знаний, без поддержки, темный и несчастный: крутись как хочешь, а хлеба давай каждую осень» [3. С. 591]. Теперь все изменилось: рабочий класс - правящий класс, гегемон, а крестьянство связано с ним неразрывно через труд как общее дело: «крестьянин и рабочий - первые люди, всё в их власти» [3. С. 591].
Исторический оптимизм А. Платонова не допускал даже мысли о том, что крестьянство будет объявлено мелкобуржуазной средой, которая не вписывается по своим идеологическим установкам в социалистический проект И. Сталина. Но это будет позже, а пока писатель отождествляет крестьян и рабочих, совершив показательный логический переход: «нивы - станки, крестьяне - рабочие. Отремонтируем их, пустим в ходе невиданной скоростью, пусть побегут с них великие силы, достойные великого человека» [3. С. 591]. Труд объявляется общественной ценностью, труд воспринимается как творчество, а творчество рабочих и крестьян утверждается как приоритет духовной жизни.
Очевидная плакатность мысли и стиля А. Платонова не должны вводить нас в заблуждение по поводу ограниченности художественных способностей автора статьи. Декларативность, лозунговость - стиль эпохи великого энтузиазма масс. Прямолинейность платоновской мысли тоже обманчива. Публицистика, как и художественные произведения этого периода, например, рассказ «Маркун» (см. об этом [1]), наполнены глубокими философскими идеями и техническими, инженерными замыслами и открытиями, верой в технику, машины и самое главное - в знания, в науку. Платонов-публицист пишет: «Наукой уже найдены прекрасные способы восстановления сил земли и даже увеличения их. Знанием человек обращает пустыни в хлебородные благословенные нивы, а нашу-то русскую и без того хорошую почву крестьянин, вооруженный наукой, обратит в великий источник питания человека, а через это и в источник человеческой
культуры, социалистической, которая нарождена нашей революцией» [3. С. 591].
При осмыслении публицистического наследия А. Платонова 1920-х годов необходимо учитывать воздействие на его творчество идей
Н. Федорова. Так, С. Г. Семенова пишет: «Разумеется, идейное и художественное богатство платоновского мира не сводится пусть даже к самому глубокому и самостоятельному переживанию мысли Федорова. Но без учета некоторых «сокровенных» философских граней этого мира, уходящих в глубокое и сложное усвоение учения «общего духа», понимание творческого вклада Платонова в отечественную культуру существенно обедняется [4. С. 364]. Исследовательница отмечает, что Андрей Платонов обладал «редким по цельности и убежденности мировоззрением, прямо связанным с традицией активно-эволюционной, космической мысли» [4. С. 364]. Этому способствовала и единственная в своем роде «послереволюционная ситуация, когда народное, «неученое» сознание (а носителями его и являются многие герои писателя), атакованное устрашающе «ученой», директивной, мнящей себя непогрешимой (так и воспринятой этим сознанием) идеологией-фразеологией, тем не менее не отключилось от «темного» сердечного питания, от забитых, вроде бы забытых вековых душевных, нравственных представлений. На сшибке этих двух потоков и высекается искра авторской мысли и отношения» [4. С. 365].
В статьях 1920 года «Христос и мы» и «Да святится имя твое» вполне в соответствии с логикой философской концепции обновления или «воскрешения» (по Н. Федорову) мира автор обращается к образу Христа, конечно, наполняя его своими, новыми (а значит - истинными) для традиционного сознания смыслами: «Мертвые молитвы бормочут в храмах служители мертвого Бога» [3. С. 592]. Для А. Платонова Христос - великий пророк гнева и надежды, а не проповедник «покорности слепому миру и озверевшим насильникам». В первой из названных статей полемически утверждается, что главный завет Христа - «царство божие усилием берется». Для автора это означает «борьбой, страданием и кровью, а не покорностью, не тихим созерцанием зла». А. Платонов, таким образом, признает идеал героического бытия.
Идеи этой статьи (как и других в рассматриваемый период) о необходимости зла, но понятого по-особенному, по-платоновски, будут
реализованы в его художественном творчестве, например, в рассказах «Сатана мысли», «Потомки солнца» и проч. «Тут зло, но это зло так велико, что выходит из своих пределов и переходит в любовь - ту любовь, ту единственную силу, творящую жизнь, о которой всю свою жизнь говорил Христос и за которую пошел на крест. Не вялая, бессильная, бескровная любовь погибающих, а любовь-мощь, любовь-пламя, любовь-надежда, вышедшая из пропасти зла и мрака, - вот какая любовь переустроит, изменит, сожжет мир и душу человека» [3. С. 592].
Автор завершает свою статью утверждением, что его поколение продолжает дело «своего друга», а не бога. С этим связана еще одна важная для Платонова идея, впервые прозвучавшая в статьях 1920-х годов, а затем неоднократно получившая свое художественное воплощение в творчестве писателя, - идея обретения сознания. Прежние поколения людей, пишет публицист в статье «Да святится имя твое», начиная с Адама и Евы, «проклинали труд», так как это был по сути рабский, не творческий труд. «Земля плохо движется. Только великое пламенное солнце заставляет ее мчаться в струях и водопадах миллиардов звезд. Из ее мертвых глыб произошла жизнь и человек. И этот человек стал достойнейшим сыном своей матери - окаменел и замер. И долго был за это рабом всего» [3. С. 593].
Рождение бога-человека, сына человеческого (по Н. Федорову), «сильнейшего из детей
земли», изменило расстановку сил: человек почувствовал себя единственным повелителем вселенной. «Человек и труд овладели друг другом» [3. С. 593]. Человек, по примеру Христа, осознал себя, «обручился с трудом», «труд стал смыслом жизни вселенной, когда стал смыслом человека». Завершается статья прославлением труда: «Труд - истинная мать жизни. Да святится же имя Его!»
Таким образом, А. Платонов в своем публицистическом наследии отстаивал философию «бытия как деяния» (Н. Федоров). Сознательный, творческий труд для него нравственен, писатель рассматривает его как единственно возможный путь достижения «всеединства», необходимого для «воскрешения» человечества.
Список литературы
1. Голованов, И. А. Мифо-фольклорные мотивы в рассказе А. Платонова «Маркун» // Челяб. гуманитарий. 2011. № 3 (16). С. 16-20.
2. Платонов, А. П. Возвращение / предисл. С. Залыгина ; коммент. Н. Корниенко. М. : Молодая гвардия, 1989. 204 с.
3. Платонов, А. Фабрика литературы: литературная критика, публицистика / сост., ком-мент. Н. В. Корниенко. М. : Время, 2011. 720 с.
4. Семенова, С. Г. Николай Федоров : творчество жизни. М. : Сов. писатель, 1990. 384 с.
