CC BY
9DOI 10.47643/1815-1337_2023_10_10
ИДЕЯ ПАРЛАМЕНТСКОГО КОНТРОЛЯ ЗА РЕАЛИЗАЦИЕЙ ЗАКОНОВ В ПРАВОВОМ ДИСКУРСЕ The idea of parliamentary control over the implementation of laws in legal discourse ЧЕРВОНЮК Владимир Иванович,
доктор юридических наук, профессор Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя. 107061, Россия, г. Москва, Окружной пр-д, 4. E-mail: v.chervonyuk@yandex.ru;
БЕЛЬЦЕВА Екатерина Игоревна,
адъюнкт кафедры конституционного и муниципального права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, инспектор отдел по вопросам миграции Отдела МВД России по району Западное Дегунино г. Москвы. 107061, Россия, г. Москва, Окружной пр-д, 4. E-mail: Amega-007@yandex.ru;
CHERVONYUK Vladimir Ivanovich,
the doctor of yurisprudence, the professor of the Moscow University of the Mia of Russia named after V. Ya. Kikot' 107061, Russia, Moscow, Okruzhny ave., 4. E-mail: v.chervonyuk@yandex.ru;
BELTSEVA Ekaterina Igorevna,
inspector department for migration issues of the Department of the Ministry of Internal Affairs
of the Russian Federation for the Western Degunino District of Moscow, adjunct of department of constitutional and municipal law of Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya.Kikot'. 107061, Russia, Moscow, Okruzhny ave., 4. E-mail: Amega-007@yandex.ru
Краткая аннотация. Парламентский контроль за реализацией законов, приобретший конституционными поправками 2020 г. специальное конституционное основание, не ограничивается мониторингом законодательства («правовым мониторингом») и не тождественен последнему. Это специфический вид деятельности парламента и один из важнейших его контрольно-надзорных механизмов; есть комплекс системных мер осуществления парламентского контроля, включающий деятельность всех парламентских структур и отдельных парламентариев. Задача правовой науки - теоретическое обоснование организации контроля парламента за реализацией принимаемых им законов, разработка практических предложений, направленных на внедрение идеи парламентского контроля в парламентскую практику.
Abstract. Parliamentary control over the implementation of laws, which acquired a special constitutional basis by the constitutional amendments of 2020, is not limited to monitoring legislation («legal monitoring») and is not identical to the latter. This is a specific type of activity of the Parliament and one of its most important control and supervisory mechanisms. At the same time, we are talking about comprehensive and systemic measures, the implementation of parliamentary control, which would cover the activities of all parliamentary structures and individual parliamentarians. The task of legal science is the theoretical justification of the organization of the control of the parliament over the implementation of the laws adopted by it, the development of practical proposals aimed at introducing the idea of parliamentary control into parliamentary practice.
Ключевые слова: презумпция компетентности законодателя, контроль за реализацией законов как функция парламента, организация парламентского контроля за реализацией законов, субъекты парламентского контроля, инструментарий осуществления парламентского контроля, мониторинг законодательства, конституционная ответственность законодателя за качество принимаемых законов.
Keywords: presumption of competence of the legislator, control over the implementation of laws as a function of parliament, organization of parliamentary control over the implementation of laws, subjects of parliamentary control, tools for the implementation of parliamentary control, monitoring of legislation, constitutional responsibility of the legislator for the quality of laws adopted.
Для цитирования: Червонюк В.И., Бельцева Е.И. Идея парламентского контроля за реализацией законов в правовом дискурсе // Право и государство: теория и практика. 2023. № 10(226). С. 10-13. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_10_10.
For citation: Chervonyuk V.I., Beltseva E.I. The idea of parliamentary control over the implementation of laws in legal discourse // Law and state: theory and practice. 2023. No. 10(226). pp. 10-13. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_10_10.
Статья поступила в редакцию: 19.07.2023
Постановка проблемы
В современной отечественной парламентской практике контроль за реализацией (исполнением) принятых легислатурой законов не включен в предметные сферы деятельности парламента и не урегулирован нормами парламентского права. Вследствие этого более 2,5 тыс. принятых парламентом и действующих в правовой системе России федеральных законов под какой-либо контроль вообще не подпадают. Исключение составляют те акты, которые являются объектом конституционного контроля. Однако, как показывает анализ, из всего массива действующего законодательства в качестве объектов конституционного нормоконтроля выступает всего лишь незначительная их часть. В этой связи требует специального внимания проблема парламентского контроля за реализацией законов - специфического вида парламентской деятельности и одного из важнейших контрольно-надзорных механизмов парламента1. Устранению контроля парламентских структур за реализацией (организацией исполнения законодательства) нельзя найти конституционно-правовое объяснение. Можно сказать, что постулат Ш.-Л. Монтескьё о том, что «предназначение выборного представительного собрания состоит в том, чтобы создавать законы и наблюдать за тем, хорошо ли соблюдаются те законы, которые им созданы», оставлен без внимания. По Монтескьё, «представительное собрание следует также избирать не для того, чтобы оно выносило какие-нибудь активные решения, - задача, которую оно не в состоянии хорошо выполнить, - но для того, чтобы создавать законы или наблюдать за тем, хорошо ли соблюдаются те законы, которые уже им созданы, - дело, которое оно - и даже только оно - может очень хорошо выполнить»2. При этом мониторинг законодательства (отдельных законодательных актов) не устраняет проблемы3. Речь идет о комплексных и системных мерах осуществления парламентом контроля, которые охватывали бы деятельность всех парламентских структур и отдельных парламентариев.
1 О постановке данной проблемы и ее обосновании см.: Гойман В. И. Парламентский контроль за реализацией законов // Сов. юстиция. 1991. № 9. С. 17-19; Его же: Действие права. Методологический анализ: монография. М., 1992. С. 164-165.
2 Монтескьё Ш.-Л. О духе законов. М.: Мысль, С. 298, 146.
3 Отдавая должное мониторингу как действенному механизму системного информационного слежения за качеством осуществления законодательной (главным образом) деятельности, не следует переоценивать его возможности, приписывая ему те характеристиками, которыми он не наделен, утверждая так, что «конечной целью правово-
Контроль за реализацией законов как функция парламента
Контроль парламента за реализацией законов - это одна из его функций. В указанном смысле распространенное понимание об одном из ключевых (титульных) направлений деятельности парламента, обозначаемого принятием законов, требует уточнения. В том смысле, что парламент призван не просто мультиплицировать законы в социально-правовое пространство, но посредством законодательной деятельности формировать добротную (достаточную по своим ресурсам) правовую основу для реализации задач во всех сферах государственной и общественной жизни. Говоря иначе, речь идет о собственно формировании в структуре права наиболее объемного ее сегмента - законодательства, отвечающего потребностям развивающейся экономики, политической и социальной жизни страны, обеспечения реализуемости прав и свобод граждан и их объединений, реализации национальных интересов. В конституционно-правовом смысле именно парламент ответственен за качество принимаемых законов. Между тем презумпция компетентности законодателя, часто воспринимаемая как сама собой разумеющаяся, на самом деле относится к числу опровержимых, что в действительности подтверждается практикой правореализации и правоприменения. Как показывает анализ, одна из главных причин дефектности законодательства прежде всего заключена в низком уровне профессиональной правовой культуры законодательного органа страны, игнорировании им апробированных практикой принципов правотворчества, техник и технологий законодатель-ствования. То обстоятельство, что 7 - 8 из десяти принимаемых парламентом законов относятся к так называемому вторичному законодательству1 - показатель и уровня, и отношения национальной легислатуры к проблеме. Предложения практического свойства сводятся к необходимости придания организации парламентского контроля за реализацией законов характера специальной, объективно заданной, функции государства, в буквальном смысле связанной с тестированием парламентскими структурами введенного в действие закона на предмет оценки его регулирующего воздействия, социальной приемлемости и полезности. Осуществление данной функции должно носить комплексный характер и не сводится только к мониторингу законов в правоприменительной практике: мониторинг, как отмечалось, - лишь один из инструментов парламентского контроля, в том числе предполагающий и наблюдение за состоянием реализуемости принятых законов.
Субъекты парламентского контроля за реализацией законов
В связи с отмеченным прежде всего следует определиться в отношении структурных подразделений парламента, которые наиболее эффективно способны были бы осуществлять такой контроль. Как показывает изучение проблемы, опыт Совета Федерации середины 1990-х гг. по созданию в составе палаты постоянной комиссии - комиссии Совета Федерации по методологии оценки законодательной деятельности - оказывается не вполне приемлемым. Подобного рода парламентская структура, очевидно, может выступать своего рода организующим началом в такой работе, однако компетентно осуществлять систематический контроль за состоянием реализуемости принимаемых парламентом законов она вряд ли способна. К тому же такая парламентская институция не связана ответственностью за качество принятого парламентом закона или связана в той же мере, как и остальные парламентские комитеты и комиссии. Решение проблемы заключено в том, что должна прослеживаться прямая связь парламентских структур, ранее непосредственно связанных с принятием закона, за его качество, эффективность регулирующего воздействия.
Не решает проблемы создание в составе палат Федерального Собрания временных комиссий, даже если они специально ориентированы относительно комплексного решения проблемы совершенствования качества правового регулирования2. Но, во-первых, создание таких комиссий ограничено определенным сроком (срок действия упомянутой Временной комиссии, согласно постановлению палаты, составляет 3 года); во-вторых, деятельность комиссии направлена исключительно на решение проблемы усовершенствования отдельно взятого закона. В то же время целесообразность создания в парламентской практике подобных комиссий вполне очевидная, имея в виду, что такая акция не носит эпизодического характера. Иными словами, речь идет о функционировании в парламентской практике института временных (специальных) парламентских комиссий, придание их деятельности более ориентированного характера, включая использование средств и форм парламентского контроля за реализацией законов. В этой же связи представляется, что функцию парламентского контроля в отношении конкретных законов целесообразно возложить на тот комитет (комиссию) палаты Федерального Собрания, который являлся ответственным на этапе обсуждения (одобрения) и принятия данного закона. Практически целесообразно установление в Федеральном законе от 8 мая 1994 г. № З-ФЗ «О статусе сенатора Российской Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» как общей, так и специальной обязанности, связанной с осуществлением контроля за реализацией тех федеральных законов, в отношении которых парламентарии (индивидуально или коллективно в составе одной или обеих палат) использовали право законодательной инициативы, в том числе в форме внесения поправок, участия в составе ответственного комитета по данному закону либо в составе согласительной комиссии, если такая создавалась для устранения разногласий между палатами, между парламентом и главой государства. В этой же связи в ежегодных отчетах федерального Правительства перед Государственной Думой, представляемых в соответствии с подп. «а» пункта 1 ст. 114 Конституции РФ, должен предусматриваться специальный раздел, относящийся к оценке организации исполнения законов в Российской Федерации. Целесообразной представляется специальная оценка палатой Федерального Собрания этого важнейшего направления деятельности федерального Правительства. Между тем, как показывает контент-анализ таких отчетов, специальных разделов, отно-
го мониторинга является создание эффективного механизма правотворчества... корректирующее воздействие на систему законодательства Российской Федерации... упорядочение законотворчества на федеральном и региональном уровнях. и др.». В противоречие с природой парламента России, имманентно присущими ему функциями, утверждается, что парламентский контроль «является одним из инструментов правового мониторинга» (Правовой мониторинг. Научно-практическое пособие. М.: ИД «Юриспруденция», 2009. С. 20, 113 и др.).
1 Червонюк В.И. Изменение закона (законодательства): парламентская практика, техники и технологии, поиски новой парадигмы // Идея права и право в идеях: в 2-х т. Т. II. Теория конституционного права: сравнительно-правовой и страноведческий анализ: в 2 кн. Кн. 2. Организация публичной власти / В.И. Червонюк [Текст]: монография. М.: Юстицинформ, 2023. С. 601 - 624.
2 Так, постановлением Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 26 сентября 2018 г. № 404-СФ была создана Временная комиссии Совета Федерации по совершенствованию правового регулирования в сфере государственного контроля (надзора) и муниципального контроля в Российской Федерации была учреждена временная комиссия в составе 22 членов палаты (см.: docs.cntd.ru>document/551244581:).
сящихся к деятельности Правительства и федеральных органов исполнительной власти, отчеты не содержат. Нет, соответственно, и специальной оценки федеральной легислатурой этого важнейшего направления деятельности высшего органа федеральной исполнительной власти.
С рассматриваемых позиций мониторинг законодательства позиционируется как инструмент общенационального парламента и легислатур субъектов Федерации осуществления ими парламентского контроля за реализацией (организацией исполнения) законов.
Инструментарий осуществления парламентского контроля за реализацией законов
Специально-юридические и организационно-практические меры обеспечения парламентского контроля за реализацией принимаемых легислатурой законов, как представляется, должны быть направлены на то, чтобы связать законодательный орган правом, причем не «собственным», т. е. регламентными нормами (в основном имеющими внутриорганизационный характер), которые создаются самим парламентом (его палатами) и не подвергаются конституционному «досмотру» (конституционному контролю)1, а конституционным законом. Тем самым действенность такого контроля существенно возросла бы.
Как показывает анализ, регламенты палат Федерального Собрания содержат отдельные специальные установления, относящиеся к сфере контроля палат за реализацией (организацией исполнения) принимаемых законов. Так, ст. 75 Регламента Совета Федерации («Парламентский контроль при издании нормативных правовых актов, разработка и принятие которых предусмотрены федеральными законами») устанавливает, что Совет Федерации осуществляет контроль за обеспечением соблюдения Правительством РФ и федеральными органами исполнительной власти установленных сроков принятия нормативных правовых актов, разработка и принятие которых предусмотрены федеральными законами, а также за полнотой регулирования соответствующих правоотношений в целях выявления соответствующих пробелов. Вполне определенно указывается на то, что федеральное Правительство ежеквартально не позднее чем через 30 дней со дня окончания квартала направляет в Совет Федерации информацию о ходе разработки и предполагаемых сроках принятия нормативных правовых актов, разработка и принятие которых предусмотрены федеральными законами (чч. 1 и 2 ст. 75 Регламента Совета Федерации). Однако же эффективность такого контроля за реализацией предписаний бланкетных норм закона невысока. Согласно Регламенту по результатам обсуждения информации комитетов Совета Федерации Совет палаты может принять одно из следующих решений: обсудить информацию на заседании Совета Федерации; принять информацию к сведению и направить ее сенаторам Российской Федерации (ч. 5 ст. 74 в ред. постановления Совета Федерации от 15 июля 2020 г. № 310-СФ). Можно сказать, что в лучшем случае такой контроль сводится к правовому мониторингу.
Точно так же нельзя признать достаточными для осуществления действительного парламентского контроля за реализацией (организацией исполнения) принимаемых легислатурой законов положения Регламента Государственной Думы. Конкретизирующая предписание ч. 2 ст. 6 Федерального закона от 7 мая 2013 г. № 77-ФЗ «О парламентском контроле» ст. 143.1 Регламента Палаты предусматривает, что Правительство Российской Федерации ежеквартально не позднее чем через 30 дней со дня окончания квартала направляет в Государственную Думу информацию о ходе разработки и предполагаемых сроках принятия нормативных правовых актов, разработка и принятие которых предусмотрены федеральными законами. Такая информация направляется Председателем палаты в профильные комитеты, которые «вправе направить свои предложения по результатам рассмотрения информации. в Правительство Российской Федерации». При этом «предложения профильных комитетов могут содержать оценку полноты регулирования соответствующих правоотношений». Одновременно профильный комитет «вправе» подготовить и внести на рассмотрение палаты проект постановления Государственной Думы «по вопросу соблюдения Правительством Российской Федерации сроков принятия нормативных правовых актов, разработка и принятие которых предусмотрены федеральными законами» (чч. 1 и 2 ст. 143.1)2.
Таким образом, для организации действенного контроля палат российского парламента за реализацией (организацией исполнения) законов очевиден дефицит норм более высокого уровня, которые одновременно имели бы обязывающее значение как для легислатуры, так и для федеральных органов исполнительной власти. В этой связи принятие затерявшихся в недрах Государственной Думы законопроектов о Федеральном Собрании, о принятии федеральных и федеральных конституционных законов, о нормативных правовых актах (равно как и усиление Федерального закона от 7 мая 2013 г. № 77-ФЗ «О парламентском контроле» инструментами эффективного контроля за реализацией законов) -мера, способная создать гораздо более действенные материально-правовые и процессуально-правовые основы законодательной деятельности палат Федерального Собрания. И хотя бытует мнение, что с их принятием проблема организации законодательствования радикальным образом не решится (ведь в ряде субъектов Федерации приняты и действуют законы о нормативных правовых актах, но ощутимого влияния на качество принимаемых законов они не оказывают), думается все же, что обсуждение и принятие этих законов, имеющих резонансное значение, привлечет к себе внимание многих институтов гражданского общества, научного сообщества. Пока же, складывается впечатление, что общество «дремлет» и не желает вглядываться во внутриорганизационные дела палат федерального Парламента3.
Небезынтересно, что инициаторы проекта федерального закона о нормативных правовых актах в Российской Федерации о проблеме парламентского контроля нормотворческого органа (парламента) сохранили молчание; в статье проекта закона речь идет всего лишь о монито-
1 С точки зрения конституционного принципа верховенства закона не представляется приемлемым отсутствие специального законодательного акта, определяющего статус парламента и осуществление им титульного вида деятельности. В этой связи не лишней была бы и такая мера, когда бы регламенты палат Федерального Собрания, устанавливающие правовой режим законодательной деятельности легислатуры, по примеру Франции Пятой Республики (абз. 1 ст. 64 Конституции 1958 г.), подвергались бы предварительному конституционному контролю (Конституции государств Европы : в 3 т. Т. 3. М., 2001. С. 424).
2 Следует заметить, что гл. 16.1 «Осуществление Государственной Думой парламентского контроля при издании нормативных правовых актов, разработка и принятие которых предусмотрены федеральными законами», включающая ст. 143.1-143.2, введена постановлением Государственной Думы ФС РФ от 25 февраля 2015 г. № 6185-6.
3 Примечательно, что Закон Республики Беларусь «О нормативных правовых актах» в ст. 74 («Контроль за конституционностью нормативных правовых актов. Контроль и надзор за исполнением нормативных правовых актов») предусматривает, что контроль за реализацией нормативных правовых актов осуществляют нормотворческие органы (должностные лица), иные уполномоченные органы (организации) в пределах своей компетенции (ч. 1 ст. 74) Кроме того, решение этой задачи законодательно возлагается на Комитет государственного контроля (ч. 4 ст. 74) (Закон Республики Беларусь «О нормативных правовых актах» : вступает в силу с 1 февр. 2019 г. Минск : Нац. Центр правовой информ. Респ. Беларусь, 2019. С. 92).
ринге, что, как уже отмечалось, по своему значению несопоставимо с парламентским контролем. Рассматриваемый аспект организации законодательной деятельности, как представляется, охватывает как собственно реструктуризацию (рационализацию парламентских структур), так и вопросы рационализации законодательных производств. В этой связи важным является решение вопросов модернизации законодательного процесса, в частности, это касается применения процедуры всенародного обсуждения законопроектов с одновременным созданием общенационального центра, регистра высказанных мнений, разработкой технологий учета мнения граждан о принимаемых законах и т. п.
Очевидно, наукой должна быть дана специальная оценка получившему в современной юридической практике характер явления виду законодательной деятельности, связанному с внесением изменением и дополнений в законы, принятые и введенные в действие при наличии в них так называемых первоначальных пробелов. Подобная практика указывает на явный брак законодательного органа власти, одновременно отражающий и его заблуждения (правотворческие ошибки), граничащие порой с правовым невежеством, и намеренные просчеты.
Особое значение имеет оценка деятельности законодательного органа, относящаяся к конструированию им в принимаемом законе структуры и баланса интересов, применение/неприменение в этой связи технологий согласования несовпадающих и иных интересов1. Именно с этим обстоятельством связано доверие граждан и к закону, и к институтам публичной власти. В связи с отмеченным полезно (социально оправдано) было бы сообществу юристов, при поддержке Всероссийской организации Ассоциации юристов, учреждение своего рода неофициального регистра (реестра), в котором было бы представлено описание явных типичных просчетов законодательного органа как в связи с вносимыми им изменениями в законодательство, так и относительно иных грубых неточностей, включая получившие юридическое закрепление в принятых законах квазиконструкций интересов. Периодические юридические издания (или специально учрежденное Ассоциацией юристов издание) в специальном приложении могли бы знакомить с содержанием регистра широкий круг интересующихся проблемой качества законов2.
В свете отмеченного злободневным представляется вопрос о конституционной ответственности законодателя, которая в современном состоянии имеет место только теоретически, никак не влияя на качество деятельности органа законодательной власти, его структурные части, статус парламентариев. Очевидно, что систематическое принятие законов «вдогонку», имеющее целью устранение допущенного брака в законодательной деятельности, должно иметь системные последствия для всех сопричастных к тому субъектов законодательного процесса. В этой связи регламентными нормами Государственной Думы (предпочтительнее - специальным законодательным актом) следовало бы предусмотреть, что подобная ситуация - факт последующих изменений принятого закона вследствие его дефектности, особенно наличия в нем первоначальных пробелов, - должна являться предметом обсуждения в палате; следствие такого обсуждения - расформирование парламентского комитета, выполнявшего функции ответственного комитета по данному закону, если допущенные в законодательной деятельности погрешности в последующем повлекли за собой необходимость внесения в этот закон многочисленных изменений. Очевидно, что целесообразным в данном случае оказалось бы применение к членам парламентского комитета такой меры конституционно-правового воздействия, как конституционный штраф, полемика о необходимости установления которого до настоящего времени остается лишь предметом научных дискуссий. Равным образом подобная мера могла бы применяться и к инициаторам подобных законопроектов, а равно и к инициаторам тех поправок, которые были включены в нормативное содержание текста уже принятого закона и с которыми непосредственно связана его (закона) дефектность.
Принятие системных мер воздействия предполагает также привлечение к ответственности иных лиц и организаций, участвовавших в разработке, даче заключений и отзывов на данный закон на стадии его проектирования. В этой связи комитет палаты Федерального Собрания по вопросам парламентского контроля обязан провести слушания с приглашением руководителей ведомств, организаций, разрабатывавших закон, проводивших по нему экспертизы, по результатам которого Правительству РФ могла бы быть дана рекомендация о персональной ответственности должностных лиц исполнительных органов власти. Следует также внести в Федеральный конституционный закон от 6 ноября 2020 г. № 4-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» положение о том, что в ежегодном отчете Правительства перед Государственной Думой должен содержаться специальный раздел о деятельности исполнительной федеральной власти в сфере организации исполнения федеральных законов3.
Библиография:
1. Гойман В. И. Действие права. (Методологический анализ) : монография: М.: Академия МВД России, 1992. 182 с.
2. Монтескьё Ш.-Л. О духе законов / Ш.Л. Монтескье; [Сост., пер. и коммент. примеч. авт. А. В. Матешук]. М.: Мысль, 1999. 672 с.
3. Правовой мониторинг = Legal monitoring : научно-практическое пособие / Ин-т законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации ; под ред. Ю. А. Тихомирова, Д. Б. Горохова. М.: Юриспруденция, 2009. 415 с.
4. Червонюк В. И. Процедура «нулевого» чтения как конституционная форма согласования интересов в публично-правовом дискурсе // Вестник экономической безопасности. 2022. № 8. С. 41 - 52.
5. Червонюк В. И. Баланс интересов как идея права, общеправовой концепт (правовая ценность), юридическая конструкция и технологии обеспечения // Криминологический журнал. 2021. № 3. С. 37-43.
6. Червонюк В. И. Идея права и право в идеях: в 2-х т. Т. II. Теория конституционного права: сравнительно-правовой и страноведческий анализ: в 2 кн. Кн. 2. Организация публичной власти / В. И. Червонюк [Текст]: монография. М.: Юстицинформ, 2023. 1048 с.
References:
1. Goyman V. I. The effect of law. (Methodological analysis) : monograph: - Moscow: Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 1992. 182 p.
2. Montesquieu S.-L. On the spirit of laws / Charles Louis Montesquieu; [Comp., trans. and comment. note by author A.V. Mateshuk]. Moscow : Mysl, 1999. 672 p.
3. Legal monitoring = Legal monitoring : a scientific and practical guide / Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation; edited by Yu. A. Tikhomirov, D. B. Gorokhov. Moscow : Jurisprudence, 2009. 415 p.
4. Chervonyuk V.I. The procedure of «zero» reading as a constitutional form of coordination of interests in public-legal discourse // Bulletin of Economic security. 2022. No.8. pp.41-52
5.Chervonyuk V.I. Balance of interests as an idea of law, a general legal concept (legal value), legal construction and security technologies //Criminological Journal. 2021. No.3. p.37-43
6. Chervonyuk V. I. The idea of law and law in ideas: in 2 vols. Volume II. Theory of Constitutional Law: Comparative Legal and Country Studies analysis: in 2 books. Book 2. Organization of public power / V. I. Chervonyuk [Text]: monograph. M.: Justicinform, 2023. 1048 p.
1 Червонюк В.И. Процедура «нулевого» чтения как конституционная форма согласования интересов в публично-правовом дискурсе //Вестник экономической безопасности. 2022. N08. С.41-52
2 В начале 1990-х годов, анализируя в докторской диссертации проблему качества закона, один из авторов исследовал вопрос о его стоимости (см.: Гойман В. И. Действие права. Методологический анализ. С. 138). Сейчас это стало обычной практикой в сфере законодательствования. Следует, как видится, представлять и стоимость законодательных погрешностей, или трат федерального бюджета, покрывающих брак законодательного органа власти.
3 СЗ РФ. 2020. № 45, ст. 7061. Действующие редакции ч. 7 ст. 13 («Общие полномочия Правительства Российской Федерации») и ст. 26 («Полномочия Правительства Российской Федерации в области законодательной деятельности») не содержат упоминания об этой важнейшей составляющей деятельности федерального Правительства.
