CC BY
72
УДК 821.161.1.0
ИДЕЯ ОБРАЗА «ЧЕЛОВЕКА БЕЗ НАПРАВЛЕНИЯ» И ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНОВ «НЕКУДА», «НА НОЖАХ»,
«СОКОЛИЙ ПЕРЕЛЕТ» Н. С. ЛЕСКОВА
IDEA OF THE IMAGE OF «THE MAN WITH NO DIRECTION»
AND FEMALE IMAGES ON THE BASIS OF N. S. LESKOV’S NOVELS «NOWHERE», «AT SWORDS' POINTS», «FALCON’S MIGRATION»
О. В. Прохорова O. V. Prokhorova
ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет», г. Йошкар-Ола
Аннотация. Во второй половине XIX века Н. С. Лесков разрабатывает идею «человека без направления», в которой воплощает концепцию духовного человека. Внимание писателя привлекают не только положительные герои, но и героини. Анализ идеальных героинь необходим для всестороннего понимания образа «человека без направления».
Abstract. In the second half of the 19th century N. S. Leskov develops the idea of «the man with no direction», in which the concept of a spiritual man is implemented. Not only positive male characters, but also female characters attract the writer’s attention. The analysis of ideal female characters is necessary for comprehensive understanding of the image of «the man with no direction».
Ключевые слова: идеальная героиня, положительный герой, образ «человека без направления».
Keywords: ideal female character, positive male character, image of «the man with no direction».
Актуальность исследуемой проблемы. В 1860-е годы одним из центральных в полемике между нигилистами и антинигилистами был женский вопрос, связанный с общественным, экономическим положением, нравственной природой женщины, взаимоотношением полов, ролью женщины в семье, проблемой женской эмансипации и др.
Писатели-антинигилисты в женских образах воплощали концепцию духовного человека. Н. С. Лесков не был исключением, при этом его понимание духовности основывалось на христианском учении о человеке. Духовный человек для Лескова - человек, обращенный к Богу и независимый от влияния современных идеологических установок. Одновременно в художественных и публицистических произведениях писатель разрабатывает идею «человека без направления», в образе которого он также выражает свои представления о религиозно-нравственном человеке, который стремится быть лучше, чище, добрее, сострадательнее, при этом сохраняя независимость от влияния модных идей и учений.
По существу наше исследование - это первая попытка соотнести образ «человека без направления» и женские образы в антинигилистических романах Н. С. Лескова.
Материал и методика исследований. Исследование проводилось на материале антинигилистических романов Н. С. Лескова «Некуда», «На ножах», «Соколий перелет». Был использован комплекс теоретических методов, в том числе анализ литературы по проблемам антинигилистической прозы XIX века, а также описательный и сопоставительный методы.
Результаты исследований и их обсуждение. Исследователи творчества Н. С. Лескова определяют, что одной из основных причин появления образа «человека без направления» была социально-политическая обстановка, сложившаяся в России к середине XIX века.
Положительные герои занимают одно из центральных мест в системе художественных образов: Дмитрий Розанов («Некуда»), Андрей Подозеров («На ножах»), Адам Безбедович («Соколий перелет»). Эти герои требуют особого внимания, так как именно в них воплотился интересовавший Лескова образ «человека без направления».
Интеллектуальная и эмоциональная сфера жизни героев раскрывается через: 1) противопоставление положительных героев и нигилистов; 2) оценки, которые герои дают окружающим; 3) их характеристику эпохи (Дмитрий Розанов, герой романа «Некуда», говорит о своем времени: «Я не виноват, что в такие дни живу, когда люди ум теряют» [2, 421]; для Андрея Подозерова из романа «На ножах» его эпоха - «век мошенников» [3, 308], где отношения между людьми видятся как «роковая судьба путных людей ссориться между собою за мошенников, под предлогом разномыслия в теоретических началах» [3, 310]; Адам Безбедович («Соколий перелет») говорит о необходимости реформ. По его мнению, общество «исторически доросло» до «политической свободы» и конституции, хотя Россия может остаться и монархической державой. Герой выступает за необходимые улучшения в экономическом устройстве. Но для него главное «оживить уснувший дух народа», что возможно при «самой широкой и ничем не стесняемой» свободе слова [4]); 4) отношение героев к «новым людям» и «новому учению» (Дмитрий Розанов замечает: «Пустозвоны, да и только» [2, 421]; «Теории эти погубили и губят людей» [2, 166]; «Мрачная фантазия» [2, 237]; «О подлецы, подлецы неописуемые!» [2, 422]; «Да Бог святой с ними; я их не черню и не белю. Что мне до них. Им одна дорога, а мне другая» [2, 413]; «Не верю в теоретиков» [2, 419]. В разговоре с Сентяниной Подозеров упоминает о направлениях: «... мне так опостылили все эти направления и настроения, что я не вспоминаю о них иначе как с омерзением» [3, 327]; Адам Безбедович говорит о себе как о «человеке без направления»: «. быть консерватором так же нехорошо, как быть во всяком случае радикалом и либералом» [7, 422]).
Нравственно-психологический облик героев наиболее полно выявляется в любовной ситуации (Розанов - Полина Калистратова - Ольга Александровна; Андрей Подозе-ров - Лариса Висленева - Александра Синтянина; Адам Безбедович - Сусанна Колы-бельникова), в отношении героев к любви, женщине, браку.
Раскрытие интеллектуальной и эмоциональной сфер жизни героев помогает читателю понять принципы реализации Лесковым идеи образа «человека без направления», не придерживающегося никаких теорий, кроме «теории правды жизни» и труда. Каждый из героев Лескова говорит о себе как о «человеке без направления», который стремится жить в ладу с совестью и в гармонии с окружающими.
При создании образов Лесков обозначает социальный статус своих героев. Так, Розанов - уездный врач, писатель рисует его связи в профессиональной и бытовой сферах в Мереве, Москве, Питере.
В начале романа «На ножах», упоминая о социальном положении другого героя, Андрея Подозерова, автор говорит следующее: «Небогатый из местных помещиков, служащий по земству» [3, 117]. В провинциальном обществе известен как «по крестьянским делам самый влиятельный человек» [3, 125].
Герой романа «Соколий перелет» Адам Безбедович - практический деятель: в течение нескольких лет заведовал школой.
Каждый из героев Лескова - деятель, считающий своим долгом помогать народу и действовать в его интересах. Писатель раскрывает деятельность героев через разговоры о герое или высказывания самого героя. Это становится особенно важно в период, когда в России господствует материально-практическая деятельность. Жажда наживы, обогащения, получения материальной выгоды - основа деятельности «новых людей» (к примеру, образы Горданова из романа «На ножах», Белоярцева - «Некуда»).
Поведение героев регулируются представлениями о долге и чести, поэтому нередко их поступки оценивались окружающими как нелогичные (женитьба Подозерова на Ларисе Висленевой, отношения Розанова к жене).
В содержании образов идеальных героев Подозерова, Розанова, Безбедовича центральное место занимает идея нравственного совершенства человека. Они идеальны в сфере духовной жизни.
Идее «нового человека», воплощенного в образах Горданова, Висленева, Белоярцева, Лесков противопоставляет образ «человека без направления», реализованный в образах Подозерова, Розанова, Безбедовича.
Образ «человека без направления» вобрал в себя мысли писателя о судьбе России, социально-экономических проблемах, политике, нравственности. Этот образ человека вне политики, партий, честного, справедливого и простодушного, живущего в ладу с самим собой и окружающими, приносящего благо обществу.
Понимание лесковского «человека без направления» будет более полным и адекватным, если мы рассмотрим его в контексте содержания женских образов в антинигили-стических романах.
Типологию женских образов на основе христианского учения о человеческой душе предложила Н. Н. Старыгина, доказав, что она в полной мере соответствует мировоззрению писателя [6].
Согласно христианскому учению о человеке, выделяются три типа его душевного строя: «Первый - естественный строй души. Изначально в человеке правильно соотносится тело и душа. Естественное устроение души предполагает вложенную Богом способность “ощущать” и “жаждать” (Псалтырь, 41) Его (естественное боговедение или бо-гознание, религиозная потребность и способность человека) и извечные способности души: память (отражение божественной истины в сознании и душе человека), разум (ведение добра и зла, пользы и вреда, красоты и безобразия), воля (возможность выбора между добром и злом, пользой и вредом).
Второй тип душевного устроения - страстное расположение души. Это развитие особых наклонностей души - страстей. Страсть есть страдание, а по отношению к душевной жизни - страдание духа, порабощаемого желанием. Развитие страстей приводит к деформации душевной сферы. Такое состояние - результат грехопадения человека, оторвавшегося от живого общения с Богом. Человек занят тварным бытием и жаждет овладеть кажущимся земным благом.
Третий тип душевного состояния - “устремленность к Богу”. Необходимо обнаружение, осознание и преодоление собственной греховности. Человек видит в этом единственно возможный путь спасения и воскресения (то есть покаяние, преодоление и исцеление от страстей)» [6, 203-204].
На основе данной классификации Н. Н. Старыгина выделяет в романах Лескова типы «светской праведницы» (или устремленной к Богу женщины), «женщины на перепутье» (со страстным расположением души) и женщины «с обыкновенным душевным устроением» [6, 204-217].
Следует отметить, что рассмотрением женских образов занимались и продолжают заниматься многие ученые. Например, О. В. Каданер в статье «Библейские сюжеты и образы в романе Н. С. Лескова "На ножах"» пишет: «Один из самых емких библейских образов для Н. С. Лескова - образ женщины-мироносицы. Его писатель использует при создании характеров праведниц: Катерины Форовой и Александры Синтяниной. С женщи-ной-христианкой связывает автор романа " На ножах" свою веру в укрепление нравственных идеалов» [1, 38].
Лариса Филиппенко в своей статье «" Женский вопрос" в творчестве Н. С. Лескова» [10] говорит об образе «заблудших натур», связывая его с образом героини романа «На ножах» Глафиры Бодростиной.
И. Мюллер де Морог, изучая типологию женских характеров в творчестве Н. С. Лескова, выделяет своеобразие лесковского толкования образов евангельских сестер Марфы и Марии. В период работы над своими первыми романами писатель рассматривает содержание этих образов, отмечая борьбу добра и зла, преимущественно воплощенных в «праведнице» и в «темном духе». По справедливому наблюдению И. Мюллер де Морог, «тип Марфы» наиболее четко прослеживается в образах Марфы Андреевны Плодмасовой («Старые годы в селе Плодмасове») и Варвары Никаноровны Протазановой («Захудалый род»). Идеальной женщиной, с точки зрения исследователя, является Наталья Николаевна, жена Савелия Туборезова («Соборяне») [5].
Выделенный Н. Н. Старыгиной тип «светской праведницы» соотносится с библейским образом Марфы, в деятельности и заботе проявляющей свою любовь к Спасителю. Мария с ее кротостью и открытостью воплощает то начало, которое свидетельствует о более высокой духовной организации.
Фактически в концепциях Н. Н. Старыгиной и И. Мюллер де Морог предлагается методология научной классификации лесковских персонажей, в основе которой положено христианское учение о душевном устроении, разделяемое писателем.
Для соотношения женских образов и образа «человека без направления» необходимо сравнение образов идеальных и обыкновенных героинь, «страстных женщин» и «женщин на перепутье». Героини противопоставлены друг другу, и это противопоставление основывается на понимании Лесковым-христианином страсти. «Грех, достигший степени сильной душевной склонности ко злу, есть страсть». Страсти толкуются в святоотеческом учении как нечто чуждое душе человека. «Никто из обладаемых в сердце какою-либо страстью, хотя бы малейшею, не может иметь живущим в себе Христа благода-тию Св. Духа», - писал св. Симеон Новый Богослов. Одержимый страстями изгоняется из Царства Небесного (1 Кор. 6: 9-10). Страсти есть тьма (Еф. 5: 11, 6: 12; 1 Петр 2:9).
Страстное расположение души (или греховное) противоестественно человеческой природе, для которой, наоборот, органичны добродетель и алкание добра (Мф. 5:6). «По природе душа бесстрастна» (св. Исаак Сирин) [12].
«В страстном душевном состоянии человек оказывается во власти мирских обольщений: будь то идея, предмет (явление, вещь) или телесное влечение» [6, 208].
Женщины, одержимые нигилистическими идеями, и «женщины на перепутье», то есть увлекающиеся новыми идеями, одолеваемые телесными влечениями, стремящие-
ся к материальным благам, демонстрируют идею зависимости человека от страстей. Идея свободного от страстей человека воплощена Лесковым в образах «светской праведницы» и обыкновенной женщины, изначально наделенной знанием добра и зла [8], [9].
В романе «Некуда» противопоставляются образы Евгении Гловацкой и Лизы Баха-ревой; в романе «На ножах» писатель проводит параллель между Александрой Синтяни-ной и Ванскок.
Героини романа «Некуда» различны во всем: «Ей [Лизе] тоже хотелось правды. Но этой правды она искала не так, как искала ее Женни» [2, 154]. Игуменья Агнесса: «Горяча она [Лиза] очень, откровенна, пряма до смешного. < . > С Женей пусть чаще бывают: девушка предостойная, хотя и совсем в другом роде» [2, 95]. Эмоционально-оценочные характеристики в описании внешности героинь подчеркивают их контрастность: необузданность, неуемность, нетерпимость Лизы Бахаревой и спокойствие, степенность, сдержанность Евгении Гловацкой. У Лизы «овал лица несколько кругл, щеки дышат здоровым румянцем, сильно пробивающимся сквозь несколько смуглый цвет ее кожи. На висках видны тоненькие голубые жилки, бьющиеся молодою кровью. < . > Все ее личико с несколько вздернутым, так сказать курносым, задорным носиком, дышит умом, подвижностью и энергией.» [2, 5-6]. Глаголы движения указывают на нетерпимость героини, решительность, стремление к поступку, желание и готовность действовать. Лиза Бахарева подобно выпущенной стреле: острая, гибкая, скользит и вонзается в дальнюю цель. Все ее существо направлено на действенность и динамизм, стремление к изменению. Создавая образ идеальной героини в романе «Некуда» Евгении Гловацкой, Лесков передает чувства покоя, радости, которые испытывают окружающие от общения с ней: «Рай у тебя» [2, 512]; «.у тебя все ладится» [2, 81]; «. в ее лице много спокойной решимости и силы, но вместе с тем в ней много и той женственности, которая прежде всего ищет ласки и сочувствия» [2, 6].
Рознятся героини в отношении и понимании идеала: Женни «хотелось, чтобы всем было хорошо» [2, 152], Лизе «хотелось много понимать, учиться. <...> Она искала сочувствия и нашла это сочувствие в книгах, где личность отвергалась во имя общества и во имя общества же освобождалась» [2, 154].
У героинь разное отношение к близким. Близкие в понимании Лизы - «темные люди», «мразь» [2, 154-155]. Стремление Лизы к свободе не встречает понимания в близких людях. Героиня порывает со своей семьей, своим социальным слоем. Болезненное состояние души Лизы проявляется в «запойном чтении». Стремление к свободе, поиск нового, его применение к условиям жизни постепенно разрушают душу героини. Узкий круг интересов Лизы распространяется на внешний мир, она интересуется внешними проявлениями бытия человека: героиня не замечает чувств к ней Юстина Помады, подчиняет его себе. В результате Помада растворяется в служении «идее, которую кандидат воплотил для себя в Лизе» [2, 187].
Евгения Гловацкая живет в единстве с Богом, любовью к людям. Ее внимание сосредоточено не столько на внешнем, сколько на внутреннем мире людей (размышления героини о докторе, Лизе, Визмянтинове [2]). Семантика фамилии героини «Гловацкая» (голова) говорит о том, что лесковская героиня полагается на здравый смысл. Женни «станет жить только таким образом, чтобы заплатить старику [отцу] самой теплой любовью за его любовь и осветить его закатывающуюся жизнь» [2, 150]; неслучайно писатель наделяет героиню именем «Евгения», которое в переводе с греческого означает «благодарная». Противопоставление двух героинь проявляется в характеристике окружающих
их людей: Женни - «ангел», Лиза - «чертенок» [2, 509]; в отношении к труду: для Женни «главное у нее было дело делать» [2, 125], для Лизы - это очередное увлечение: «Лизу теперь бросило на работу. <...> Она не покидала иголки целый день, не всякая из швей могла сравниться с ней в искусстве» [2, 188].
Сравнивая двух героинь, Лесков указывает на губительное влияние «нового учения» на человека. Следуя модному направлению, Лиза, «застыдившись своего невинного прошлого ... застыдилась и памятников этого прошлого, все, чем когда дорожила и любила героиня, все ее привязанности были принесены в жертву стремлениям» [2, 155]. Преодолеть падение и возродиться к новой жизни героине не было дано, потому что ее душа не знает Бога. Примечательно, что имя героини «Елизавета» в переводе с древнееврейского означает «Божья клятва, обет Богу, почитающая Бога». Потеряв веру в идею, Лиза осознает, что воскресение для нее не возможно: «Лиза, давно отбившаяся от семьи и от прежнего общества, сделала из себя многое для практики того социального учения, в котором она искала исхода из лабиринта сложных жизненных условий, так или иначе спутавших ее вольную натуру с первого шага в свет и сделавших для нее эту жизнь невыносимою» [2, 494]. Смерть героини закрепляет в сознании читателя представление об исчерпанности для нее самой жизни и деятельности.
Героиня романа «На ножах» Александра Синтянина для друзей и врагов «святая» [3, 155], «жертва», женщина с «христианской простотой и покорностию» [3, 50]. Ее антипод - Анна Александровна Скокова - «особа ограниченная, тупая, рьяная и до того скорая. <.. > ... величали ее в глаза Ванскоком, а за глаза или “Тромбовкой” или “Помадною банкой”» [3, 218]. Писатель раскрывает характер героинь через описание внешности. Внешность Александры Синтяниной напоминает иконописный лик, от нее веет тишиной, покоем. Создавая образ Ванскок, Лесков использует выражения «грязноватая рука» [3, 237], «некрасивая», где сама природа оградила ее «от нарушения обетов вечного девства» [3, 220]. Александра Синтянина помогает Андрею Подозерову понять смысл заповеди «надо просто делать то, что можно делать, что требует счастье ближнего в эту минуту» [3, 51]. Слепая вера в новомодное направление приводит Ванскок к растерянности: «Я прежде работала над Боклем, демонстрировала над лягушкой, а теперь ... я ничего другого не умею: дайте же мне над кем работать, дайте мне над чем демонстрировать. <.. > Ей велели работать над своими нервами, упражнять их “силу”» [3, 219].
Образ Александры Синтяниной символизирует идею христианской любви, самопожертвования, сострадания и милосердия. Генеральша Синтянина сильная, волевая и, вместе с тем, кроткая и смиренная. Смысл ее жизни - служение людям (неслучайно Лесков выбирает имя для своей героини «Александра» в переводе с греческого означает «защитница людей»). Она посвящает себя воспитанию глухонемой Веры (в то время как Ванскок говорит «Я не люблю ребятишек» [3, 229]), исцеляет раненого на дуэли Андрея Подозерова, оказывает благостное влияние на генерала, в юности Александра совершает нравственный подвиг: спасает незнакомых ей людей, выйдя замуж за генерала. Эту тайну хранит всю жизнь, читатель узнает о ее высоком поступке из письма-завещания. До этого момента мы могли лишь догадываться: свадьба с генералом, внезапное известие о его освобождении, удалении его товарищей на время в отдаленные губернии вместо Сибири [3, 111], неожиданное сближение матери Висленева и Александры [3, 112].
Ванскок, следуя новому направлению, пренебрегает представлениями о морали, вместе с Алиной Фигуриной «они выдали Михаилу Андреевичу Бодростину тайну отношений Горданова к Глафире и. навсегда испортили ее семейное положение» [3, 220].
Однако писатель отмечает, что хоть и в искаженной форме, но Ванскок знакомы понятия преданности и самопожертвования: она «смирилась и примкнула к хитрым нововерам, но только внешнею стороной, в глубине души она чтила и любила людей старого порядка, гражданских мучеников и страдальцев, для которых готова была срезать мясо с костей своих, если только это мясо им на что-нибудь пригодилось» [3, 218]. Может быть, поэтому Ванскок для Лескова «немного женщина» [3, 230].
Жизнь Синтяниной на хуторке, любовь и близость к природе подчеркивают ее чистоту, преданность традициям. «Весталка» (следующая западному, чужому, чуждому направлению) Ванскок далека от природы, за исключением практического интереса (эксперименты с лягушками).
Синтянина заслуживает глубокого уважения. Лесков указывает на ее скромность, семейственность, богоустремленность. В описании же образов нигилисток отвратительно все: внешность, мысли, почерк, их отношения с окружающими, среда, где царят суета, обман и надувательство. Лесков не принимает образ жизни и этику «новых людей», он развенчивает нигилистические тенденциозные представления о человеке, писатель рисует мир идеальный, свободный, основанный на богопочитании.
В 1870-1880-е годы Лесков работает над «общественным романом», замысел которого частично реализован в незавершенных романах «Соколий перелет» (1883) и «Незаметный след» (1884). С отказом от полемичности и тенденциозности писатель вносит изменения в образную систему романа. Сложившаяся «романная ситуация» больше не требует от автора разработки образов «нового человека», «нигилиста», «женщин на перепутье», «страстных женщин». Но образы идеальных героя и героини сохраняют для писателя свою актуальность.
Создавая образ Сусанны Колыбельниковой в романе «Соколий перелет», Лесков придерживается стандартных критериев типологизации женских образов. Внимание писателя сосредоточено на душевном устроении героини: «Душа ее, трезво воспитанная отцом и другом в настоящем благочестии, не злоупотребляла именем Божьим и не требовала для себя в знак особого благоволения чудес и знамений с неба» [7, 417]. Автор подчеркивает ее искреннюю любовь к людям.
Характер героини раскрывается через описание Лесковым ее отношения к отцу: кротость, порядочность, умение горячо любить. В характеристике Сусанны героями романа складывается целостная оценка ее личности и жизнедеятельности: арестанты называют ее «каторжным гением» и «провидущим ангелом».
В детстве Сусанна поражала всех смелостью и ловкостью: «С ранних лет, предоставленная сама себе, она не раз пугала отца, появляясь во время бывших в тюрьме перестрелок то на остром коньке стропил, то на самом конце врубливаемой балки, откуда ей доставляло огромное удовольствие смотреть вдаль и вниз и потом. сделать отчаянный прыжок.. » [7, 418].
Помыслы и дела героини устремлены к Богу. Сусанна родилась и выросла в тюрьме. Это место становится для нее опорой: героиня видит, что здесь любят, делают добрые дела, прощают, служат истине.
Типологизируя женские образы в антинигилистических романах Н. С. Лескова по типу душевного устроения, мы получаем основание говорить о родственности героинь романов «Некуда», «На ножах», «Соколий перелет» Евгении Гловацкой, Александры Синтяниной и Сусанны Колыбельниковой. Это лесковская галерея «серьезных женщин», отличающихся умом и добродетелями.
Заповедь Христа: «Будьте совершенны» (Мф. 5: 48) - служила главным религиозно-нравственным ориентиром для Лескова и его положительных героев и героинь.
«Устремление человека к Богу не философский тезис, а реальная жизненная установка, род активности, - пишет С. С. Хоружий. - Человек, устремляясь к Богу, должен выступать как единство и цельность уже в эмпирическом своем существе, в реальной духовно-душевной данности. Однако такие единство и цельность сами по себе отнюдь не обеспечены человеку. Их нужно достигать» [11, 297]. Все идеальные герои и героини Лескова цельные и деятельные личности.
Особенности литературного процесса XIX века позволяют рассматривать образ «человека без направления» как некую структуру, представляющую собой определенный набор свойств и признаков. Обращение к религии в поисках цельности духа, обретения надежного ориентира в нравственном совершенствовании человека и преобразовании мира характеризует этот образ. Христианская концепция человека определяет содержание такого человеческого типа, который обращен к Богу и не зависит от влияния современных идеологических установок. Философские размышления о человеческой природе обусловили появление положительных героев и героинь «без направления», являющихся нравственным ориентиром для остальных персонажей. Лесковские «безнаправленцы» удивительно просты, духовны, скромны и гармоничны: они не замахиваются на всемир-ность, они лишь желают жить результатами своего труда и приносить благо обществу. Их поступки определяются христианской моралью. Они деятельны. Сфера их деятельности -дом, близкие люди. Эти герои и героини находятся «вне новых идей» и направлений, противопоставлены тем, чья душа и разум поражены современным модным учением.
Резюме. Положительные мужские и женские образы Лескова - это попытка писателя реализовать в романном творчестве идею образа «человека без направления», основанную на христианской концепции человека.
ЛИТЕРАТУРА
1. Каданер, О. В. Библейские сюжеты и образы в романе Н. С. Лескова «На ножах» / О. В. Каданер // Украинский вестник. - 2000. - № 1-2. - С. 38.
2. Лесков, Н. С. Собрание сочинений : в 11 т. Т. 4 / Н. С. Лесков. - М., 1958. - 671 с.
3. Лесков, Н. С. Собрание сочинений : в 11 т. Т. 8 / Н. С. Лесков. - М., 1958. - 479 с.
4. Лесков, Н. С. Собрание сочинений : в 11 т. Т. 9 / Н. С. Лесков. - М., 1958. - 412 с.
5. Мюллер де Морог, И. Марфа и Мария. Образ идеальной женщины в творчестве Лескова / И. Мюл-
лер де Морог // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ вв. : сб. науч. трудов. Вып. 2. - Петрозаводск, 1998. - С. 442-454.
6. Старыгина, Н. Н. Русский роман в ситуации философско-религиозной полемики 1860-1870-х годов / Н. Н. Старыгина. - М. : Языки славянской культуры, 2003. - 352 с.
7. Старыгина, Н. Н. Творчество Лескова в 1870-1890-е годы. Неосуществленные замыслы / Н. Н. Старыгина // Литературное наследство. Т. 101 : Неизданный Лесков : в 2 кн. Кн. 1. - М., 1997. - С. 382-581.
8. Столярова, И. В. В поисках идеала (творчество Н. С. Лескова) / И. В. Столярова. - Л., 1978. - 230 с.
9. Троицкий, В. Ю. Духовный и зримый идеал женщины у Лескова / В. Ю. Троицкий // Литература в школе. - 1991. - № 2. - С. 8-13.
10. Филиппенко, Л. «Женский вопрос» в творчестве Н. С. Лескова [Электронный ресурс] / Л. Филиппенко. - Режим доступа : history.univer.kharkov.ua/book/Fillippenko-lpdf.
11. Хоружий, С. С. После перерыва. Пути русской философии / С. С. Хоружий. - СПб. : Алетейя, 1994. - 447 с.
12. Чередниченко, Л. В. Противопоставление евангельской этики «нигилизму» в романе Н. С. Лескова «На ножах» / Л. В. Чередниченко // Литература и культура в контексте христианства : тез. докл. всерос. науч. конф. Ч. 1. - Ульяновск, 1996. - С. 32-34.
