CC BY
38УДК 165 © В.Р. Фельдман
Кызыл
ИДЕОЛОГИЯ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ АТТРАКТОР
В ПРОЦЕССЕ ДЕГРАДАЦИИ И КРИЗИСА ТРАДИЦИОННОГО ОБЩЕСТВА НАРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Статья содержит обоснование положения о том, что деградация традиционного общества народов Центральной Азии и его последующий кризис были связаны с началом процесса модернизации. Сделан вывод о том, что модернизация традиционных обществ Центральной Азии, как правило, осуществлялась по модели «разрушение-созидание». Разрушительному воздействию в процессе модернизации традиционных обществ подвергались отношения собственности, являвшиеся препятствием на пути развития новых производительных сил. Элиминировались из общества система «обычного права» и система власти в форме традиционного господства. Изживалась неотделимая от традиционного общества религиозная форма идеологии, игравшая важную роль в обеспечении стабильности его бытия в социальном пространстве и времени. Общей закономерностью модернизации любого традиционного общества являлся распад «иммунной системы», включавшей в себя традиционные ценности, опредмеченные в социальных отношениях и организациях. Созидательная составляющая процесса модернизации включала создание основ социалистического индустриального общества. Здесь же содержится авторская концепция идеологии, ее сущность, содержание, структура, социальные функции, основные формы пространственно-временного бытия.
Ключевые слова: идеология, кризис общества, самоорганизация, организация.
V.R. Feldman
Kyzyl
IDEOLOGY AS A SOCIAL ATTRACTOR IN THE PROCESS
OF DEGRADATION AND CRISIS OF TRADITIONAL SOCIETY OF PEOPLES OF CENTRAL ASIA
The article contains the support of proposition that degradation of traditional society of peoples of Central Asia and its subsequent crisis have been associated with the beginning of the process of modernization. The article
concludes that the modernization of traditional societies of Central Asia, as a rule, has been conducted according to a model «destruction-creation». The property relations, which were an obstacle to the development of new productive forces, were subjected to destructive influence in the process of modernization of traditional societies. A system of «customary law» and a system of power in the form of traditional domination were eliminated from the society. The religious form of ideology that was inseparable from traditional society and played the important role in ensuring the stability of its existence in the social space and time was being destroyed. The common generality of any modernization of traditional society was the destruction of the «immune system» that included traditional values objectified in social relations and institutions. The creative component of the process of modernization included the establishment of socialist industrial society. The article also contains the author's concept of ideology, its essence, content, structure, social functions, the main forms of spatial and temporal existence.
Keywords: ideology, the crisis of society, self-organization, organization.
Одной из недостаточно исследованных проблем фундаментального характера является неопределенность, связанная с ролью идеологии в процессах деградации и кризиса общества. Вряд ли можно, например, дать однозначную оценку функциям идеологии в механизмах самоорганизации и организации социальной системы, находящейся на стадии ее деградации или находящейся в ситуации кризиса, если речь идет о конфликтующих в этих процессах различных идеологических доктринах. В предлагаемой статье содержатся некоторые результаты анализа роли идеологии в процессах деградации и кризиса традиционного общества народов Центральной Азии, а также представлена авторская концепция сущности, содержания, структуры, функций идеологии, основных форм ее пространственно-временного бытия.
Тенденции деградации и кризиса общества, всегда сопряженные с драмой человеческого бытия, с древности и до нашего времени являются предметом исследований, анализа, рефлексии мыслителей. К проблематике деградации и кризиса общества обращались Аристотель, Платон, Ф. Бэкон, Н.А. Бердяев, М.А. Бакунин, М. Вебер, Г. Гегель, К.А. Гельвеций, А.И. Герцен, Т. Гоббс, Н.Я. Данилевский, А.А. Зиновьев, Конфуций, Дж. Локк, Н. Макиавелли, О. Конт, В.И. Ленин, К. Маркс, Х. Ортега-и-Гассет, Б. Рассел, Ж.Ж. Руссо, П. Сорокин, Г. Спенсер, Б. Спиноза, А. Смит, А. Тойнби, О. Шпенглер, Н.Г. Чернышевский, Ф. Энгельс и др.
Рекомендации Конфуция, направленные на обеспечение стабильности китайского общества, предотвращение кризисных явлений, носили
глубоко продуманный, рациональный характер. Китай во время жизни Конфуция являлся традиционным обществом, его относительная устойчивость была связана во многом с ролью традиционных ценностей и норм. Поэтому Конфуций предлагал китайским властителям в управлении обществом применять традиционные для Китая этические нормы. Однажды он заметил: «Если править с помощью закона, улаживать, наказывая, то народ остережется, но не будет знать стыда. Если править на основе добродетели, улаживать по ритуалу, народ не только устыдится, но и выразит покорность» [1, с. 20-27].
Платон вошел в историю, кроме своего личного вклада в философию, как создатель одной из первых утопических моделей государства. Верил в то, что его государство, в случае практического воплощения, будет обладать не только высокой эффективностью в управлении обществом, но и достаточной устойчивостью. В утопии Платона устойчивость социальной структуры общества связывается с принципом ее искусственного формирования, что уже придает его социальному проекту далекий от реальности характер. Платон был убежден в том, что если люди разместятся по социальным слоям в структуре общества в соответствии с их природными склонностями, то такое общество будет обладать необходимой устойчивостью. Эту задачу формирования социальной структуры общества должна была решить государственная власть. В качестве дополнительного механизма обеспечения устойчивости социальной структуры Платон предлагал религиозную идеологию, введение цензуры, ликвидацию частной собственности для управляющего социального слоя [2, с. 234-256].
Проблемой предотвращения социального кризиса был озабочен и Аристотель, ставший свидетелем драматических событий, грандиозных социальных потрясений. В отличие от своего учителя Платона, Аристотель обладал более реалистическими представлениями о причинах, вызывающих кризисные социальные явления. В их число он включал существующее в обществе неравномерное распределение общественного богатства и полагал, что в подобном случае недовольство и столкновения в обществе будут постоянными. Другое дело, если в обществе доминирующим социальным слоем будут люди средней зажиточности, тогда, считал Аристотель, будет и политическая, и социальная стабильность. По мнению философа, обычно социальные потрясения вызывают ошибочные решения и действия властителей, и бунт народа против власти закономерен, если власть не предоставляет гражданам своей доли в государственном управлении [3, с. 376-530].
В странах Восточной Азии в средние века не проявлялось интереса к исследованию фундаментальных причин устойчивости и неустойчивости общества. Аналогичная ситуация наблюдалась и в истории европейского средневековья. Причины этого достаточно хорошо известны. С одной стороны, европейские общества в средние века являлись традиционными, достаточно устойчивыми в своих мировоззренческих, аксиологических основаниях, с медленно развивающейся экономикой. С другой стороны, господство католической церкви исключало возможность свободных размышлений, потенциально опасных для религиозной картины мира, к которым относились темы деградации и кризиса общества.
Только в период Позднего Возрождения, когда разразился кризис католической церкви, получивший название «Реформация», сложилась несколько более благоприятная обстановка для развития науки. В XVI в. в некоторых странах Западной Европы начинается период первоначального накопления капитала, развивается мануфактурное производство, внешняя торговля, происходят связанные с ней великие географические открытия. В такой исторической обстановке в Италии пишет свои исторические труды и политические трактаты, связанные с проблематикой социально-политического кризиса, Н. Макиавелли. Им затрагивались такие вопросы, как психологические механизмы устойчивости властеотношений, роль насилия в практике государственного управления, роль высшей власти как механизма социальной интеграции. В системе технологий государственного управления, обеспечивающих стабильность государства и общества, Макиавелли существенную роль отводил религии. Он считал, что главам республики или царства надобно сохранять основы поддерживающей их религии; поступая так, им будет легко сохранять государство свое религиозным, а следовательно, добрым и единым [4, с. 54-153].
Ф. Бэкон жил в период нарастания социальной и политической нестабильности в Англии, в его время уже достиг высокой степени напряженности конфликт между новыми общественными производительными силами и феодализмом. Он полагал, что в обществе могут складываться как материальные, так и духовные причины социального кризиса. К первым Бэкон относил обнищание простого народа, но при этом подчеркивал, что всеохватывающий социальный кризис является следствием соединения двух негативных общественных процессов - нищеты народных масс и разорения аристократических кругов. Среди духовных причин Бэкон особо выделяет такую психологическую ситуацию, сложившуюся в обществе, когда люди доведены до отчаяния и готовы на любые действия, в особенности насильственные. Также к
возможным причинам обострения социальных отношений он относил религиозные новшества; изменение законов и обычаев; возвышение людей недостойных или чужеземцев; безрассудные притязания какой-либо из партий; недород [5, с. 381-383].
Анализ некоторых причин дестабилизации общества и власти содержится в исследовании Дж. Локка «Два трактата о правлении». Локк связывал возможность нового социального кризиса в Англии с реставраторскими устремлениями сторонников абсолютной монархии. Отсюда его широко известный политический императив о том, что народ в случае узурпации высшей власти, попытки восстановления абсолютной монархии имеет право на восстание. К возможным причинам дестабилизации общества и государства Локк относил безответственность властей, когда глава государства сознательно пренебрегает своими обязанностями, а чиновники на уровне высших органов государственной власти некомпетентны. Кризис общества и государства закономерно возникает, если власть в формировании и реализации внутренней политики пренебрегает интересами народа, лишает его законных прав и свобод [6, с. 388-392].
К. Маркс связывал возникновение и развитие системного социального кризиса с ролью общественных производительных сил, чье развитие встречает препятствие в виде старых производственных отношений. В работе «К критике политической экономии» он пишет о том, что на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением последних - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы, и тогда наступает эпоха социальной революции. В содержание революционной формы социальной динамики, по Марксу, входит не только смена производственных отношений, но и формирование новой политической и юридической надстройки, а также изменения в формах общественного сознания [7, с. 536].
Н.Я. Данилевский считал, что любая цивилизация, представляющая самобытный культурно-исторический тип, имеет пределы своего бытия. Конец цивилизации Данилевский представлял как время прекращения творческой активности народа. Он полагал, что в ситуации кризиса цивилизации одни народы дряхлеют в апатии самодовольства, другие - впадают в апатию отчаяния. Историческая жизнь народа делится, по убеждению Данилевского, на этнографический период накоп-
ления запаса для будущей творческой деятельности и на период цивилизации, в течение которого растрачиваются накопленные запасы. Время цивилизационного бытия, по сравнению с этнографическим периодом, течет быстро, его темпы определяются высокой интенсивностью творческой деятельности. Время бытия цивилизации есть время растраты, оскудения, истощения запасов сил, что в конечном итоге и приводит к застою в социальной жизни. Прогресс, с точки зрения Данилевского, имеет свои пределы, он не может продолжаться бесконечно [8, с. 91-113]. Таким образом, Данилевский уподоблял общество биологическому организму, который рождается, растет, набирает творческий потенциал, растрачивает его и заканчивает свою жизнь.
Проблемы деградации и кризиса общества получили специфическое объяснение в трудах английского историка А. Тойнби. Он считал, что общество имеет исторические перспективы до тех пор, пока правящая элита обладает способностью к конструктивным решениям и действиям в области внутренней и внешней политики; пока народ, определяемый как пассивное большинство, следует за элитой по пути реализации ее планов. Также Тойнби полагал, что социальный кризис возникает в том обществе, где правящая элита перестает обновляться. В этом случае закономерно начинается процесс ее деградации, проявляющийся в утрате способности правящего слоя принимать рациональные и верные решения проблем, возникающих в жизни общества. К другим возможным причинам возникновения кризиса общества он относил чрезмерно жесткий государственный контроль, пресечение тенденций к разнообразию, гибкости, экспериментированию и творчеству [9, с. 320-327].
Значительное место в наследии П. Сорокина занимает проблематика деградации и кризиса современного западного общества. Он считал, что глубокий кризис индустриального мира (цивилизации) является выражением кризиса чувственного типа культуры, оказавшим негативное воздействие на все связанные с ним социальные институты. К основным проявлениям кризиса западного общества Сорокин относил: явление моральной и эстетической анархии; вытеснение высокой духовной культуры массовой культурой самого низкого примитивного уровня; тенденцию распада семейных отношений; усиление государственного авторитаризма; использование либеральных лозунгов для манипулирования массовым сознанием и др. Сорокин полагал, что западное общество с его чувственной этикой подготовило свое добровольное самоподчинение грубому насилию. «Освобождая» себя от Бога, от абсолютов, от категорических императивов, оно стало жертвой открытого физического насилия и обмана. Он был убежден в том, что общество достигло крайней точки моральной деградации и сейчас трагически
расплачивается за свое безрассудство. Вместе с тем Сорокин верил в то, что на этапе кризиса чувственного типа культуры социальное развитие не прекратится, и у западной цивилизации есть определенная историческая перспектива, которая связана с ее духовным обновлением. Настоящий социальный кризис представляет собой лишь разрушение чувственной формы западного общества и культуры, за которым последует новая интеграция, столь же достойная внимания, какой была чувственная форма в дни своей славы и расцвета. Теперешнее разрушение чувственной формы никак не тождественно концу западной культуры и общества [10, с. 432-503].
Для А.А. Зиновьева характерен подход к обществу как социальному организму, который в своей жизни испытывает различные состояния, в том числе и кризисные. Зиновьев считал, что надо различать сущность кризиса и его отдельные проявления. В его представлении сущность кризиса общества заключается в дезорганизации целостности социального организма. Социальный кризис носит системный характер, в процессе его развития дезорганизация охватывает не только политическую систему общества, но и экономику, социальные отношения, сферу духовно-творческой деятельности, формы общественного сознания. Кризис общества включает в себя и идеологический кризис, который может быть связан с несоответствием требованиям времени, с утратой способности идеологии развиваться в соответствии с динамикой общества. Идеологический кризис, по мнению Зиновьева, может получать искусственное ускорение в связи с инициативами самой правящей элиты. В качестве примера он приводит развитие идеологического кризиса в СССР при осуществлении политики «перестройки» [11, с. 383-406].
Идеология, независимо от ее конкретно-исторических форм, представляет собой систему ценностей, идеалов, идей, с которыми связаны различные социальные функции. В содержание идеологии могут входить аспекты с созидательным, гуманистическим или деструктивным для человека и общества потенциалом.
Господствующая идеология - система ценностей, одной из основных функций которой является поддержка существующей политической организации общества, социальной системы в целом. Система идеологических ценностей лежит в основе духовного механизма социальной организации и самоорганизации, играет роль аттрактора на эволюционной стадии развития общества и в процессах его интенсивных качественных системных изменений. С идеалом, входящим в содержание идеологии, связаны цель и смысл не только индивидуального бытия, но и бытия общества в настоящем и в исторической перспективе.
Сущность идеологии есть система ее фундаментальных ценностей, которые проявляют свое содержание в виде конкретных функций в общественно-историческом процессе. К фундаментальным ценностям идеологии относятся исторически сформировавшиеся представления о взаимоотношениях власти и народа, об их взаимных обязанностях и правах, о легитимности и нелегитимности государственной власти и др. Основными формами пространственно-временного бытия идеологии являются религиозно-мифологическая, религиозная и нерелигиозная. В современном обществе сохраняются и функционируют некоторые конкретно-исторические религиозные идеологии, а также идеологии с незначительным присутствием религии в их аксиологическом содержании. Идеология имеет, как правило, несколько структурных уровней, с каждым из которых связаны качественно определенные социальные функции.
Ю.М. Горский исследовал роль информации в возникновении социального кризиса. По его мнению, сложные системы в природе и обществе имеют опасные точки для приложения возмущений, которые могут являться причинами их дезорганизации. Поэтому существование системы в ее качественной определенности зависит от состояния антиэнтропийных механизмов системной организации. Горский убежден в том, что в обществе наиболее опасной точкой для приложения возмущений является «иммунная система». К последней он относит систему ценностей, которые опредмечены в обществе, в его социальных и политических структурах, в социальных отношениях и организациях. Он полагает, что иммунная система функционирует эффективно до тех пор, пока население признает и поддерживает ее аксиологическое содержание. Следовательно, для того чтобы ввести общество в кризисное состояние, достаточно изменить отношение большинства к его фундаментальным ценностям. Горский считает, что если в общество внедрить «вирус», то есть информацию, ставящую под сомнение базовые социально-политические ценности, то может начаться процесс саморазрушения социальной системы. Именно с помощью информации можно дезорганизовать любую социальную систему [12, с. 195-200].
Социальный кризис предполагает тотальность тенденции распада социальных связей. В истории цивилизации можно проследить, чаще всего, только ситуации отдаленно приближенные к подобному. Общество, в отличие от материальных систем в природе, является носителем разума, который ищет способы преодоления наметившегося социального кризиса. В ситуации растущего социального упадка в обществе всегда возникают индивидуальные и групповые инициативы, идеологические проекты, ориентированные на его преодоление, начинается
кооперативная активность антиэнтропийного характера. В обществе, даже в самом тяжелом его состоянии, сохраняются области, отчасти не подвластные кризису. Например, власть нравственных ценностей, вера человека в свои силы, в конструктивный потенциал своего разума, наконец, в то, что кооперативная активность созидательного характера, направленная на преодоление социального кризиса, возможна и необходима.
Таким образом, социальный кризис представляет собой переломное состояние социальной системы, когда происходит распад в прошлом относительно устойчивых, социальных связей, причем имеющих жизненно важное значение для воспроизводства и развития общественной системы. При наличии таких тенденций возможен полный раскол социальной системы или же ситуация, когда кризис общества преодолевается на путях самоорганизации, и общество приобретает новые исторические перспективы.
Упадок традиционного общества народов Центральной Азии и его последующий кризис был связан с началом процесса модернизации, когда кочевническое общество стало вовлекаться в орбиту индустриальной цивилизации, в особенности в связи с включением его в динамику революционных преобразований по примеру и при сильнейшем влиянии Советской России. В зарубежной социологии тема модернизации представлена многочисленными авторскими концепциями (О. Конт, М. Вебер, П. Штомпка, М. Леви, Э. Хаген, Т. Парсонс, Н. Смелзер, Д. Лернер, Д. Аптер, Ш. Айзенштадт, К. Керр, С. Хантингтон, У. Ростоу и др). А.Д. Ковалев считает, что в зарубежной социологии, когда говорят о «модернизации», то имеют в виду совокупность концепций общественно-экономического и политического развития, объясняющих процесс перехода от стабильного «традиционного» к динамичному современному индустриальному обществу.
По своей сущности и содержанию, отмечает Ковалев, зарубежные социологи выделяют модернизацию «первичную» и модернизацию «вторичную». Первичная модернизация относится к истории современных высокоразвитых стран Запада. Она охватывает эпоху первой промышленной революции, время, когда на Западе разрушались традиционные наследственные привилегии, осуществлялся процесс демократизации общества. Вторичная модернизация относится к истории развивающихся стран. Она, в отличие от первой модернизации, осуществлялась при наличии зрелых социально-экономических и культурных образцов в лице высокоразвитых индустриальных стран Запада. Ковалев обращает внимание на то, что создатели ранних теорий модернизации
стремились привлечь внимание к универсально необходимым предпосылкам экономического роста и обязательным изменениям, какие должны осуществиться в обществе в культурных образцах социального поведения. Они полагали, что такие социальные изменения нужны для того, чтобы традиционное общество преодолело барьер, за которым его организация станет способной к самостоятельному развитию в динамичном социальном мире.
В содержание экономического аспекта процесса модернизации традиционного общества зарубежные социологи обычно включают следующие социальные изменения: преобразование местных рынков в рынок всеобщий и безличный, который становится универсальным посредником между относительно независимыми фрагментами общества (это приводит к прорыву замкнутости и самодостаточности родовых и сельских общин, натуральных хозяйств феодального типа, лишает смысла внеэкономическое принуждение, развивает денежный обмен и др); возникновение рынка труда, создающего условия для разделения ролей производителя и потребителя, отделения производства и места от семейного хозяйства, профессионализации и повышения производительности труда земледельцев; индустриализация, техническое преобразование материальной жизни человека [13, с. 193-196].
Традиционное общество народов Центральной Азии перед началом процесса его модернизации «сверху» представляло собой достаточно сложную этносоциальную и этнокультурную общественную систему, состоящую из натурального хозяйства, родоплеменной социальной структуры, религиозно-мифологического мировоззрения и традиций, которые включали в себя все содержание культуры и являлись механизмом организации и самоорганизации общества. Традиционное общество тюрко-монгольских народов Центральной Азии существовало как диалектическое единство «общего» и «особенного», в его состав входили традиционные общества монгольских и тюркских народов, обладавшие конкретными специфическими чертами в области материальной и духовной культуры. Одной из структурных составляющих традиционного общества народов Центральной Азии являлись тувинцы.
В конце XIX - начале XX вв. множество исследователей, в том числе и историков-востоковедов, побывало в Туве (А.В. Адрианов, А.П. Беннигсен, А.И. Булгаков, Н.Ф. Веселков, Г.Е. Грумм-Гржимайло,
A.П. Ермолаев, Ф. Кон, Н.Ф. Катанов, Д. Каррутерс, В.П. Ладыгин, С.Р. Минцлова, П.Е. Островских, О. Менхен-Хелфен, Г.Н. Потанин,
B. Родевича, М. Райков, А.А. Турчанинов, Б.К. Шишкина и др.). Те сведения, которые они собрали, позволяют характеризовать тувинское
общество тех времен как традиционное. Традиции в обществе тувинцев являлись эффективным механизмом социальной организации и самоорганизации, играли роль социального аттрактора, обеспечивали его относительно стабильное воспроизводство в поколениях людей. С ними было связано единообразие поведения и деятельности людей в тувинском обществе - в быту, социальных отношениях, хозяйственной и сакральной сферах. Традиции в обществе тувинцев являются формой бытия власти. Они несут в себе власть с ориентацией на жизнь, на организацию таких действий, которые должны были (во что местные жители верили) обеспечить им бытие без мук, страданий, несчастий и т.д.
Системная модернизация традиционного общества тувинцев являлась социалистической по своей финальной ориентации, осуществлялась «сверху» (то есть по инициативе новой революционной власти), при активной поддержке со стороны Советского Союза - идеологической и практической. Идеология модернизации в Туве являлась атеистической, антитрадиционалистской, что и объясняет политический курс на максимальное ослабление влияния буддизма (выполнявшего ранее идеологические функции) и ранних форм религии тувинцев. По отношению к противникам модернизации Тувы властью использовались, как известно, и меры репрессивного характера. Была сформирована однопартийная политическая система (в соответствии с политической системой СССР) и планово-централизованная экономика, на всех этапах решались и исторически прогрессивные задачи. К ним можно отнести создание системы образования, тувинской письменности, ликвидацию неграмотности населения, подготовку национальных кадров для нужд хозяйства и системы управления, организацию системы медицинских учреждений, формирование и развитие научных организаций, развитие культуры и др. [14, с. 198-207].
В процессе реализации социалистического проекта модернизации в Туве постепенно формировался централизованный партийно-государственный идеологический механизм. Он был призван осуществлять постоянную квалифицированную агитационно-пропагандистскую деятельность, создавать позитивное отношение к осуществляемым преобразованиям в экономике, политике, в сфере образования и воспитания, в социальной и культурной сферах социальной жизни. Одной из основных задач централизованного идеологического механизма являлось обеспечение социально-политической и межэтнической стабильности. Эти задачи в советский период истории Тувы вполне успешно решались.
Таким образом, на протяжении нескольких десятилетий осуществлялись преобразования в экономике, в политической, социальной и культурной сферах жизни общества, реализовывался социалистический проект модернизации, представлявший собой одну из вариаций индустриальной модели «современности». Доиндустриальное традиционное общество претерпело необратимые изменения (но при этом все-таки сохранились устойчивые компоненты традиционной культуры, религиозных верований и даже архаических анимистических представлений).
В Туве сложилась новая сложностратифицированная социальная структура, характерная для индустриального общества: социальные слои рабочих, инженеров, учителей, врачей, научных работников, профессиональных деятелей культуры, управляющих промышленными и сельскохозяйственными предприятиями (отсутствовал слой частных предпринимателей). В связи с созданием социалистического государства сформировался партийно-государственный бюрократический аппарат, обладавший всеми признаками системы рационального господства по Веберу, а также и специфическими чертами, связанными с явлением клановости в тувинском обществе. Техника и технологии проникли во все сферы трудовой деятельности людей. Религия была вытеснена из экономической и политической сфер общества, а религиозная форма идеологии сменилась атеистической светской формой господствующей идеологии.
В процессе реализации социалистического проекта модернизации в Туве происходили также следующие социальные изменения: 1) утверждение культуры коллективистского типа в качестве господствующей; 2) возникновение и развитие тенденции урбанизации (при этом на протяжении всего периода социалистической модернизации сельское население в демографической структуре тувинского общества преобладало); 3) появление в связи с урбанизацией у населения новых возможностей личностной самореализации, ранее не существовавших в традиционном тувинском обществе; 4) вытеснение традиций как формы бытия всепроникающей власти из сферы государства и экономики, традиционное, неписаное право сменяется писаным; 5) разработка и принятие Конституция и законов, соответствующих официальной государственной идеологии; 6) завершение формирования некапиталистической социальной структуры общества; 7) утверждение формального равенства всех граждан перед законом; 8) появление множества новых профессий с соответствующими статусами и ролями, существенное усложнение стратификации тувинского общества; 9) прекращение существования рынка, включавшего натуральный продуктообмен; 10) формирование планово-централизованной модели экономики с государственным ре-
гулированием товарно-денежного обмена; 11) изменение по мере модернизации тувинского общества отношения людей к времени, осознание важности его точности в связи с экономической и политической деятельностью людей; 12) постепенное утверждение в обществе позитивного представления о значении строгой дисциплины и самодисциплины, образования и самообразования в современных условиях; 13) ослабление власти традиционного строя, осознание населением желания зарабатывать больше, чем это необходимо для привычного образа жизни.
Модернизация как процесс трансформации традиционного общества в общество современное индустриальное включает в себя возникновение различных противоречий во всех сферах социальной жизни, между прошлым, настоящим и будущим. Будущее как идеологический социальный проект стремится войти в настоящее и сделать свое бытие в нем доминирующим. Прошлое со своей религиозной формой идеологии (старым социальным аттрактором) оказывает сопротивление приходящему будущему и, как правило, терпит поражение в этой цивилизаци-онной борьбе. Настоящее сохраняет в себе элементы прошлого (традиций), не утратившего актуальности в становящемся будущем, что означает частичное сохранение власти прошлого над настоящим и претензии традиционных ценностей на длительное бытие в будущем. Наибольшей остроты социальные противоречия в модернизируемом обществе приобретают, если социокультурная трансформация в нем осуществляется быстро и принудительно. Как показывает социальная практика, человек традиционного общества не может меняться качественно в течение краткого времени, приобретать устойчивые качества личности индустриальной цивилизации.
В земледельческих и кочевнических обществах по мере их модернизации все большая часть населения становилась городской, начинала трудиться на промышленных предприятиях, в сфере услуг и т.д. Воспитание и образование детей стало осуществляться преимущественно в специализированных учреждениях, где они подвергались первичной идеологической обработке. Образовательно-воспитательный процесс приобрел светский характер, религия стала уходить в сферу частной жизни граждан. Во всех модернизируемых обществах тюрко-монгольских народов Центральной Азии формировались примерно одинаковые централизованные идеологические механизмы. Идеологическое пространство стран, выбравших путь социалистической ориентации, было всеобъемлющим. Идеология являлась социальным аттрактором, механизмом организации и самоорганизации этих вариаций ин-
дустриального общества. Модернизация традиционных обществ Центральной Азии в основном осуществлялась по модели «разрушение-созидание». Губительному воздействию подвергались отношения собственности, являвшиеся препятствием на пути развития новых производительных сил. Уничтожалась система «обычного права» и система власти в форме традиционного господства, а также неотделимая от традиционного общества религиозная форма идеологии, игравшая важную роль в обеспечении стабильности его бытия в социальном пространстве и времени.
Религиозная форма идеологии являлась одним из элементов «иммунной системы» традиционного общества, препятствующей нарушению устойчивости сложившихся в прошлом общественных отношений. Закономерностью модернизации любого традиционного общества был распад вышеупомянутой «иммунной системы», включавшей в себя (кроме религиозной идеологии) традиционные ценности, опредмечен-ные в социальных отношениях и организациях. «Иммунная система» традиционных обществ народов Центральной Азии включала в себя этнические традиции, нормы обычного права, буддизм, традиционные формы власти и др., а созидательная составляющая процесса модернизации - создание основ социалистического индустриального общества. Важным элементом процесса модернизации являлась социализация принципиально новой «иммунной системы», призванной обеспечивать сохранение и воспроизводство создаваемого общества.
Таким образом, религиозная форма идеологии в процессе деградации и кризиса традиционного общества народов Центральной Азии, связанного с его модернизацией, оказывала сопротивление фундаментальным трансформациям общественной системы и потерпела поражение в этой борьбе. Светская атеистическая форма идеологии (социалистический проект) стала основой трансформационного процесса в Центральной Азии, главным элементом «иммунной системы» нового общества, создаваемого на развалинах традиционного социума. В социалистическом обществе, сформированном в процессе модернизации, с идеологией были связаны как прогрессивные социальные изменения, так и утрата элементов этнических традиций, имеющих, как показало будущее, позитивное значение для любых форм бытия современности.
Примечания:
1. Конфуций. Уроки мудрости. - М.: Эксмо-Пресс, 1998. - С.20-27.
2. Асмус В.Ф. Античная философия. - М.: Высшая школа, 1976. - С.234-256.
3. Аристотель. Сочинения: в 4 т. - М.: Мысль, 1984. - Т.4. - С.376-530.
4. Макиавелли Н. Государь. - Минск: Попурри, 1978. - С.54-153.
5. Бэкон Ф. Сочинения: в 2 т. - М.: Мысль, 1978. - Т.2. - С.381-383.
6. Локк Дж. Сочинения: в 3 т. - М.: Мысль, 1988. - Т.3. - С.388-392.
7. Маркс К. Избранные произведения: в 3 т. - М.: ИПЛ, 1980. - Т.1. - С.536.
8. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М.: Книга, 1991. - С.91-113.
9. Тойнби А.Дж. Постижение истории. - М.: Айрис-Пресс, 2002. - С.320-327.
10. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: ИПЛ, 1992. -С.432-503.
11. Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. - М.: Цен-трполиграф, 1994. - С.383-406.
12. Горский Ю.М. Информация как средство организации и дезорганизации // Социально-политический журнал. - 1994. - №4. - С.195-200.
13. Ковалев А.Д. Теории модернизации / Современная западная социология: словарь. - М.: ИПЛ, 1990. - С.193-196.
14. История Тувы / под ред. В.А. Ламина. - Новосибирск: Наука, 2007. -С.198-207.
References:
1. Confucius. Uroki mudrosti [Lessons of wisdom]. M.: Jeksmo-Press, 1998. pp.20-27.
2. Asmus V.F. Antichnaja filosofija [Ancient philosophy]. M.: Vysshaja shkola, 1976. pp.234-256.
3. Aristotle. Sochinenija: v 4 t. [Works: in 4 volumes]. M.: Mysl', 1984. V.4. pp.376-530.
4. Machiavelli N. Gosudar' [Sovereign]. Minsk: Popurri, 1978. pp.54-153.
5. Bacon F. Sochinenija: v 2 t. [Works: in 2 volumes]. M.: Mysl', 1978. V.2. pp.381-383.
6. Locke J. Sochinenija: v 3 t [Works: in 3 volumes]. M.: Mysl', 1988. V.3. pp.388-392.
7. Marx K. Izbrannye proizvedenija: v 3 t. [Selected works: in 3 volumes]. M.: IPL, 1980. V.1. pp.536.
8. Danilevsky N.Ya. Rossija i Evropa [Russia and Europe]. M.: Kniga, 1991. pp.91-113.
9. Toynbee A.J. Postizhenie istorii [The study of history]. M.: Ajris-Press, 2002. pp.320-327.
10. Sorokin P. Chelovek. Civilizacija. Obshhestvo [Human. Civilization. Society]. M.: IPL, 1992. pp.432-503.
11. Zinoviev A.A. Kommunizm kak real'nost'. Krizis kommunizma [Communism as a reality. The crisis of communism]. M.: Cen-trpoligraf, 1994. pp.383-406.
12. Gorsky Yu.M. Informacija kak sredstvo organizacii i dezorganizacii [Information as a means of organizing and disorganizing]. Social'no-politicheskij zhurnal - Socio-political magazine. 1994. №4. pp.195-200.
13. Kovalev A.D. Teorii modernizacii [Modernization theory]. Sovremennaja
zapadnaja sociologija: slovar' [Modern Western sociology: dictionary]. M.: IPL,
1990. pp.193-196.
14. Istorija Tuvy (pod red. V.A. Lamina) [History of Tuva (ed. V.A. Lamin)].
Novosibirsk: Nauka, 2007. pp.198-207.
Сведения об авторе:
Фельдман Владимир Романович, кандидат политических наук, доцент, заведующий кафедрой философии Тувинского государственного университета, г. Кызыл, e-mail: [email protected]
Data on author:
Feldman Vladimir Romanovich, candidate of political sciences, associate professor, head of the department of philosophy, Tuva State University, Kyzyl, e-mail: [email protected]
Рецензенты:
Добрынина М.И., доктор социологических наук, профессор кафедры социологии и политологии Бурятского государственного университета;
Чойропов Ц.Ц., доктор социологических наук, профессор кафедры социологии и политологии Восточно-Сибирского государственного университета технологий и управления.
