CC BY
61
world-economy-and-international-economic-relations
411/10792-411-0809. (дата обращения 11.12.2012).
6. Зорников И.Н. Экспорт образовательных услуг: зарубежный опыт и российская практика // Вестник Воронежского гос. ун-та. - 2003. - №2. - 59-65 с.
7. Программа развития ФГАОУ ВПО «Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта» на 20112020 годы [Электронный ресурс]. - URL: http://www. kantiana.ru/federal/progamm_bfu/program_bfu.pdf. (дата обращения 10.12.2012).
8. Программа развития ФГАОУ ВПО «Дальневосточный федеральный университет» на 2010-2019 годы [Электронный ресурс]. - URL: http://dvfu.ru/web/ispolnitelnaa-direkcia-programmy-razvitia/prilozenie-1. (дата обращения 10.12.2012).
9. Программа развития ФГАОУ ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет» на 2010-2019 годы [Электронный ресурс]. - URL: http://old.kpfu.ru/ fedu/index.php?id=4. (дата обращения 10.12.2012).
10. Программа развития ФГАОУ ВПО «Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова» на 2010-2020 [Электронный ресурс]. - URL: http://narfu.ru/university/docs/program/. (дата обращения 10. 12.2012).
11. Шереги Ф.Э., Дмитриев Н.М., Арефьев А.Л. Россия на мировом рынке образовательных услуг // Демоскоп weekly. - 2003. - №97/98 [Электронный ресурс]. - URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2003/097/ analit03.php# 1. (дата обращения 10.12.2012).
12. Conlon G., Litchfield A. Sadlier G. Estimating the value
to the UK of education exports [Электронный ресурс]. -URL: http://www.bis.gov.uk/assets/biscore/higher-education/
docs/e/11-980-estimating-value-of-education. (дата обращения 10.12.2012).
13. General agreement on trade in service [Электронный ресурс]. - URL: http://docsonline.wto.org/GEN_highLight Parentasp?qu=%28%40meta%5FSymbol+LT%FCUR%FCA %2D1B%FCS%FC1%29+%26+%28%40meta%5FTypes+Leg al+text%29&doc=D%3A%2FDDFDOCUMENTS%2FT%2FU R%2FFA%2F26%2DGATS%2EDOC%2EHTM&curdoc=3&p opTitle=LT%2FUR%2FA%2D1B%2FS%2F1. (дата обращения 10.12.2012).
14. Global education digest 2011: comparing education statistics across the world. - UNESCO-UIS, 2011. - 310 p.
15. Hall G, Hooper K. Australia’s export of education ser-
vices. Bulletin. Reserve bank of Australia. June 2008. - 17 p. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.rba.gov.au/
publications/bulletin/2008/jun/pdf/bu-0608-2.pdf. (дата обращения 10.12.2012).
16. Hendrik van der Pol. New trends in international student mobility. - UIS, 2009 [Электронный ресурс]. - URL: http:// www.uis.unesco.org/ template/pdf/ged/2009/UIS_press_ conference_presentation.pdf. (дата обращения 10.12.2012).
17. Sanchez F. No better export: higher education // The chronicle of higher education. - April 3. - 2011 [Электронный ресурс]. - URL: http://chronicle.com/article/No-Better-Export-Higher/126989/. (дата обращения 10.12.2012).
Куцых Дарья Евгеньевна, аспирант, ведущий специалист Департамента международных образовательных проектов Дальневосточного федерального университета, г. Владивосток, e-mail:green36@ yandex.ru.
Kutsykh Darya Evgenevna, postgraduate student, leading specialist, Department of International Educational Projects, Far Eastern Federal University, Vladivostok, e-mail:green36@yandex.ru.
УДК 165 © В.Р. Фельдман
ИДЕОЛОГИЯ В ПРОЦЕССЕ ДЕГРАДАЦИИ И КРИЗИСА ТРАДИЦИОННОГО ОБЩЕСТВА
НАРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
В статье представлены некоторые результаты анализа роли идеологии в процессе деградации и кризиса традиционного общества народов Центральной Азии. Здесь же содержится авторская концепция идеологии, ее сущности, содержания, структуры, социальных функций, основных форм пространственно-временного бытия.
Ключевые слова: идеология, кризис общества, самоорганизация, организация.
V.R. Feldman
IDEOLOGY IN THE PROCESS OF DEGRADATION AND CRISIS OF TRADITIONAL SOCIETY OF THE PEOPLES OF CENTRAL ASIA
The article presents some results of the analysis of the role of ideology in the process of degradation and crisis of the traditional society of Central Asia. It also contains the author’s concept of ideology, its nature, content, structure, social functions, the main forms of spatial and temporal existence.
Keywords: ideology, the crisis of society, self-organization, organization.
Одной из недостаточно исследованных про- зации и организации социальной системы, нахо-
блем фундаментального характера является не- дящейся на стадии ее деградации или находя-
определенность, связанная с ролью идеологии в щейся в ситуации кризиса, если речь идет о
процессах деградации и кризиса общества. Вряд конфликтующих в этих процессах различных
ли можно, например, дать однозначную оценку идеологических доктринах. В предлагаемой ста-
функциям идеологии в механизмах самооргани- тье содержатся некоторые результаты анализа
роли идеологии в процессах деградации и кризиса традиционного общества народов Центральной Азии, а также представлена авторская концепция сущности, содержания, структуры, функций идеологии, основных форм ее пространственно-временного бытия.
Тенденции деградации и кризиса общества, всегда сопряженные с драмой человеческого бытия, с древности и до нашего времени являются предметом исследований, анализа, рефлексии мыслителей. К проблематике деградации и кризиса общества обращались Аристотель, Ф. Бэкон, Н.А. Бердяев, М.А. Бакунин, М. Вебер, Г. Гегель, К.А. Гельвеций, А.И. Герцен, Т. Гоббс, Н.Я. Данилевский, А.А. Зиновьев, Конфуций, Дж. Локк, Н. Макиавелли, О. Конт, В.И. Ленин, К. Маркс, Х. Ортега-и-Гассет, Платон, Б. Рассел, Ж.Ж. Руссо, П. Сорокин, Г. Спенсер, Б. Спиноза, А. Смит, А. Тойнби, О. Шпенглер, Н.Г. Чернышевский, Ф. Энгельс и др.
Рекомендации Конфуция, направленные на обеспечение стабильности китайского общества, предотвращение кризисных явлений носили глубоко продуманный, рациональный характер. Китай, во время жизни Конфуция, являлся традиционным обществом, его относительная устойчивость была связана во многом с ролью традиционных ценностей и норм. Поэтому Конфуций предлагал китайским властителям в управлении обществом применять традиционные для Китая этические нормы. Однажды Конфуций заметил: «Если править с помощью закона, улаживать, наказывая, то народ остережется, но не будет знать стыда. Если править на основе добродетели, улаживать по ритуалу, народ не только устыдится, но и выразит покорность» [1, с. 20-27].
Платон вошел в историю, кроме своего личного вклада в философию, как создатель одной из первых утопических моделей государства. Платон, очевидно, верил в то, что его государство, в случае практического воплощения, будет обладать не только высокой эффективностью в управлении обществом, но и достаточной устойчивостью. В утопии Платона устойчивость социальной структуры общества связывается с принципом ее искусственного формирования, что уже придает его социальному проекту утопический характер. Платон был убежден в том, что если люди разместятся по социальным слоям в структуре общества в соответствии с их природными склонностями, то такое общество будет обладать необходимой устойчивостью. Эту задачу формирования социальной структуры общества должна была решить государст-
венная власть. В качестве дополнительного механизма обеспечения устойчивости социальной структуры Платон предлагал религиозную идеологию, введение цензуры, ликвидацию частной собственности для управляющего социального слоя [2, с. 234-256].
Проблемой предотвращения социального кризиса был озабочен и Аристотель. Время его жизни было насыщено драматическими событиями, грандиозными социальными потрясениями. В отличие от своего учителя Платона, Аристотель обладал более реалистическим представлениям о причинах, вызывающих кризисные социальные явления. В их число он включал существующее в обществе неравномерное распределение общественного богатства. Аристотель считал, что в этом случае недовольство и столкновения в обществе будут постоянными. Другое дело, если в обществе доминирующим социальным слоем будут люди средней зажиточности. В таком обществе, полагал Аристотель, будет и политическая, и социальная стабильность. Аристотель считал, что обычно социальные потрясения вызывают ошибочные решения и действия властителей. Бунт народа против власти, отмечал Аристотель, закономерен, если власть не предоставляет гражданам своей доли в государственном управлении [3, с. 376-530].
В странах Восточной Азии в средние века не проявлялось интереса к исследованию фундаментальных причин устойчивости и неустойчивости общества. Аналогичная ситуация наблюдалась и в истории европейского средневековья. Причины этого достаточно хорошо известны. С одной стороны, европейские общества в средние века являлись традиционными, достаточно устойчивыми в своих мировоззренческих, аксиологических основаниях, с медленно развивающейся экономикой. С другой стороны, господство католической церкви исключало возможность свободных размышлений, потенциально опасных для религиозной картины мира, к которым относились и темы деградации и кризиса общества.
Только в период позднего «Возрождения», когда разразился кризис католической церкви, получивший название «Реформация», сложилась несколько более благоприятная обстановка для развития науки. В шестнадцатом веке в некоторых странах западной Европы начинается период первоначального накопления капитала, развивается мануфактурное производство, внешняя торговля, происходят связанные с ней великие географические открытия. В такой исторической обстановке в Италии пишет свои исторические
труды и политические трактаты, связанные с проблематикой социально-политического кризиса Н. Макиавелли. Им затрагивались такие вопросы как психологические механизмы устойчивости властеотношений, роль насилия в практике государственного управления, роль высшей власти как механизма социальной интеграции. В системе технологий государственного управления, обеспечивающих стабильность государства и общества, Н. Макиавелли существенную роль отводил религии. Он считал, что главам республики или царства надобно сохранять основы, поддерживающей их религии, поступая так им, будет легко сохранять государство свое религиозным, а, следовательно, добрым и единым [4, с. 54-153].
Ф. Бэкон жил в период нарастания социальной и политической нестабильности в Англии, в его время уже достиг высокой степени напряженности конфликт между новыми общественными производительными силами и феодализмом. Он полагал, что в обществе могут складываться как материальные, так и духовные причины социального кризиса. К материальным причинам кризиса общества он относил обнищание простого народа. Ф. Бэкон считал, что всеохватывающий социальный кризис является следствием соединения двух негативных общественных процессов. Кризис общества, по Бэкону, становится неизбежным, если к нищете народных масс добавится разорение в аристократических кругах. К духовным причинам социального кризиса Бэкон относил такую психологическую ситуацию, сложившуюся в обществе, когда люди доведены до отчаяния и готовы на любые действия, в особенности насильственные. К возможным причинам обострения социальных отношений он относил религиозные новшества; изменение законов и обычаев; возвышение людей недостойных или чужеземцев; безрассудные притязания какой-либо из партий; недород [5, с. 381-383].
Анализ некоторых причин дестабилизации общества и власти содержится в исследовании Дж. Локка «Два трактата о правлении». Дж. Локк связывал возможность нового социального кризиса в Англии с реставраторскими устремлениями сторонников абсолютной монархии. Отсюда его широко известный политический императив о том, что народ в случае узурпации высшей власти, попытки восстановления абсолютной монархии, имеет право на восстание. К возможным причинам дестабилизации общества и государства Дж. Локк относил ситуацию, когда глава государства сознательно пренебрегает своими обязанностями, проявляет безответст-
венность, а также некомпетентность чиновников на уровне высших органов государственной власти. Кризис общества и государства, по убеждению Дж. Локка, закономерно возникает, если власть в формировании и реализации внутренней политики пренебрегает интересами народа, а также лишает его законных прав и свобод [6, с. 388-392].
К. Маркс связывал закономерность возникновения и развития системного социального кризиса с ролью общественных производительных сил, чье развитие встречает препятствие в виде старых производственных отношений. В предисловии «К критике политической экономии» он пишет о том, что на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением последних - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. В содержание революционной формы социальной динамики, по Марксу, входит не только смена производственных отношений, но и формирование новой политической и юридической надстройки, а также изменения в формах общественного сознания [7, с. 536].
Н.Я. Данилевский считал, что любая цивилизация, представляющая самобытный культурноисторический тип, имеет пределы своего бытия. Конец цивилизации Данилевский представлял как время прекращения творческой активности народа. Он полагал, что в ситуации кризиса цивилизации одни народы дряхлеют в апатии самодовольства, другие - впадают в апатию отчаяния. Историческая жизнь народа делится, по убеждению Данилевского, на этнографический период накопления запаса для будущей творческой деятельности и на период цивилизации - в течение которого растрачиваются накопленные запасы. Время цивилизационного бытия, считал Данилевский, по сравнению с этнографическим периодом, течет быстро, его темпы определяются высокой интенсивностью творческой деятельности. Время бытия цивилизации есть время растраты, понимаемой Данилевским как оскудение, истощение запасов сил. В конечном итоге это приводит к застою в социальной жизни. Прогресс, с точки зрения Данилевского, имеет свои пределы, он не может продолжаться бесконечно [8, с. 91-113]. Таким образом, Данилевский уподоблял общество биологическому организму, который рождается, растет, набирает
творческий потенциал, растрачивает его и заканчивает свою жизнь.
Проблемы деградации и кризиса общества получили специфическое объяснение в трудах английского историка А. Тойнби. Он считал, что общество имеет исторические перспективы до тех пор, пока правящая элита обладает способностью к конструктивным решениям и действиям в области внутренней и внешней политики, пока народ, определяемый как пассивное большинство, следует за элитой по пути реализации ее планов. Также полагал, что социальный кризис возникает в том обществе, где правящая элита перестает обновляться. В этом случае закономерно начинается процесс ее деградации, проявляющийся в утрате способности правящего слоя принимать рациональные и верные решения проблем, возникающих в жизни общества. К другим возможным причинам возникновения кризиса общества Тойнби относил чрезмерно жесткий государственный контроль, пресечение тенденций к разнообразию, гибкости, экспериментированию и творчеству [9, с. 320-327].
Значительное место в наследии П. Сорокина занимает проблематика деградации и кризиса современного западного общества. П. Сорокин считал, что глубокий кризис западного индустриального общества (цивилизации) является выражением кризиса чувственного типа культуры, оказавшим негативное воздействие на все связанные с ним социальные институты. К основным проявлениям кризиса западного общества П. Сорокин относил явление моральной и эстетической анархии; вытеснение высокой духовной культуры массовой культурой самого низкого примитивного уровня; тенденцию распада семейных отношений; усиление государственного авторитаризма; использование либеральных лозунгов для манипулирования массовым сознанием и др. П. Сорокин полагал, что западное общество с его чувственной этикой подготовило свое добровольное самоподчинение грубому насилию. «Освобождая» себя от Бога, от абсолютов, от категорических императивов, оно стало жертвой открытого физического насилия и обмана. П. Сорокин был убежден в том, что общество достигло крайней точки моральной деградации и сейчас трагически расплачивается за свое безрассудство. Вместе с тем П. Сорокин верил в то, что на этапе кризиса чувственного типа культуры социальное развитие не прекратится, что у западной цивилизации есть определенная историческая перспектива, и она связана с ее духовным обновлением. П. Сорокин был уверен в том, что настоящий социальный кризис представляет собой лишь разрушение чувствен-
ной формы западного общества и культуры, за которым последует новая интеграция, столь же достойная внимания, какой была чувственная форма в дни своей славы и расцвета. Теперешнее разрушение чувственной формы никак не тождественно концу западной культуры и общества [10, с. 432-503].
Для А.А. Зиновьева характерен подход к обществу как социальному организму, который в своей жизни испытывает различные состояния, в том числе и кризисные. А.А. Зиновьев считал, что надо различать сущность кризиса и его отдельные проявления. В его представлении сущность кризиса общества заключается в дезорганизации целостности социального организма. Социальный кризис носит системный характер, в процессе его развития дезорганизация охватывает не только политическую систему общества, но и экономику, социальные отношения, сферу духовно-творческой деятельности, формы общественного сознания. Кризис общества включает в себя и идеологический кризис. Кризис идеологии может быть связан с несоответствием ее содержания требованиям времени, с утратой способности идеологии развиваться в соответствии с динамикой общества. Идеологический кризис, на что обращает внимание Зиновьев, может получать искусственное ускорение в связи с инициативами самой правящей элиты. В качестве примера он приводит развитие идеологического кризиса в СССР при осуществлении политики «перестройки»[11, с. 383-406].
Идеология «вообще», независимо от ее конкретно-исторических форм, представляет собой систему ценностей, идеалов, идей, с которыми связаны различные социальные функции. В содержание идеологии могут входить идеи с созидательным, гуманистическим, или деструктивным для человека и общества потенциалом.
Господствующая идеология представляет собой систему ценностей, одной из основных функций которой является поддержка существующей политической организации общества, социальной системы в целом. Система идеологических ценностей является духовным механизмом социальной организации и самоорганизации, играет роль аттрактора на эволюционной стадии развития общества и в процессах его интенсивных качественных системных изменений. С идеалом, входящим в содержание идеологии, как правило, связаны цель и смысл не только индивидуального бытия, но и бытия общества в настоящем и в исторической перспективе. Сущность идеологии есть система ее фундаментальных ценностей, которые проявляют свое сущностное содержание в виде конкретных функций в
общественно-историческом процессе. К фундаментальным ценностям идеологии относятся исторически сформировавшиеся представления о взаимоотношениях власти и народа, об их взаимных обязанностях и правах, о легитимности и нелегитимности государственной власти и др. Основными формами пространственновременного бытия идеологии являются религиозно-мифологическая и религиозная формы идеологии традиционного общества, нерелигиозная форма идеологии современного индустриального общества. В современном обществе сохраняются и функционируют некоторые конкретно-исторические религиозные идеологии, а также идеологии с незначительным присутствием религии в их аксиологическом содержании. Идеология имеет, как правило, несколько структурных уровней, с каждым из которых связаны качественно определенные социальные функции.
Ю.М. Горский исследовал роль информации в возникновении социального кризиса. В его представлении, сложные системы в природе и в обществе имеют опасные точки для приложения возмущений, которые могут являться причинами их дезорганизации. Так что существование системы в ее качественной определенности зависит от состояния антиэнтропийных механизмов системной организации. Ю.М. Горский убежден в том, что в обществе наиболее опасной точкой для приложения возмущений является его «иммунная система». К иммунной системе он относит систему ценностей, которые опредмечены в обществе, в его социальных и политических структурах, в социальных отношениях и организациях. Он полагает, что иммунная система функционирует эффективно до тех пор, пока население признает и поддерживает ее аксиологическое содержание. Следовательно, по Горскому, для того, чтобы ввести общество в кризисное состояние, достаточно изменить отношение большинства к его фундаментальным ценностям. Ю.М. Горский считает, что если в иммунную систему внедрить «вирус», то есть информацию, ставящую по сомнение базовые социально-политические ценности, то может начаться процесс саморазрушения социальной системы. Ю.М. Горский полагает, что с помощью информации можно дезорганизовать любую социальную систему [12, с. 195-200].
Социальный кризис предполагает тотальность тенденции распада социальных связей. Реально в истории цивилизации существовали, чаще всего, только какие-то приближения к такой ситуации. Общество, в отличие от материальных систем в природе, является носителем
разума, который ищет способ преодоления наметившегося социального кризиса и, как правило, его находит. В ситуации растущего социального упадка в обществе всегда возникают индивидуальные и групповые инициативы, идеологические проекты, ориентированные на его преодоление, начинается кооперативная активность антиэнтропийного характера. В обществе, даже в самом тяжелом его состоянии, сохраняются области отчасти не подвластные кризису. Сохраняется, например, власть нравственных ценностей, вера человека в свои силы, вера в конструктивный потенциал своего разума, наконец, вера в то, что кооперативная активность созидательного характера, направленная на преодоление социального кризиса, возможна и необходима.
Таким образом, социальный кризис представляет собой критическое, переломное состояние социальной системы, когда уже происходит распад, в прошлом относительно устойчивых, социальных связей, причем имеющих жизненно важное значение для воспроизводства и развития общественной системы. При наличии таких тенденций возможен полный распад социальной системы, или кризис общества преодолевается на путях самоорганизации, и общество приобретает новые исторические перспективы.
Упадок традиционного общества народов Центральной Азии и его последующий кризис был связан с началом процесса его модернизации, когда кочевническое общество стало вовлекаться в орбиту индустриальной цивилизации, а в особенности в связи с вовлечением его в динамику революционных преобразований по примеру и при сильнейшем влиянии Советской России. В зарубежной социологии тема модернизации представлена многочисленными авторскими концепциями (О. Конт, М. Вебер, П. Штомпка, Марион Леви, Эверетт Хаген, Тал-котт Парсонс, Нейл Смелзер, Даниэл Лернер, Дэвид Аптер, Шмуэль Айзенштадт, Кларк Керр, Самуэль Хантингтон, У. Ростоу и др). А.Д. Ковалев считает, что в зарубежной социологии, когда говорят о «модернизации», то имеют в виду совокупность концепций общественноэкономического и политического развития, объясняющих процесс перехода от стабильного «традиционного» к динамичному современному индустриальному обществу.
По своей сущности и содержанию, отмечает Ковалев, зарубежные социологи выделяют модернизацию «первичную» и модернизацию «вторичную». Первичная модернизация относится к истории современных высокоразвитых стран Запада. Она охватывает эпоху первой
промышленной революции, время, когда на Западе разрушались традиционные наследственные привилегии, осуществлялся процесс демократизации общества. Вторичная модернизация относится к истории развивающихся стран. Она, в отличие от первой модернизации, осуществлялась при наличии зрелых социальноэкономических и культурных образцов в лице высокоразвитых индустриальных стран Запада.
А.Д. Ковалев обращает внимание на то, что создатели ранних теорий модернизации стремились привлекать внимание к универсально необходимым предпосылкам экономического роста и обязательным изменениям, какие должны осуществиться в обществе в культурных образцах социального поведения. Они полагали, что такие социальные изменения необходимы для того, чтобы традиционное общество преодолело барьер, за которым его организация станет способной к самостоятельному развитию в динамичном социальном мире.
В содержание экономического аспекта процесса модернизации традиционного общества зарубежные социологи обычно включают следующие социальные изменения: преобразование местных рынков в рынок всеобщий и безличный, который становится универсальным посредником между относительно независимыми фрагментами общества (это приводит к прорыву замкнутости и самодостаточности родовых и сельских общин, натуральных хозяйств феодального типа, лишает смысла внеэкономическое принуждение, развивает денежный обмен и др); возникновение рынка труда, создающего условия для разделения ролей производителя и потребителя, отделение производства и места от семейного хозяйства, профессионализации и повышения производительности труда земледельцев; индустриализация, техническое преобразование материальной жизни человека [13, с. 193-196].
Традиционное общество народов Центральной Азии перед началом процесса его модернизации «сверху» представляло собой достаточно сложную этносоциальную и этнокультурную общественную систему, состоящую из натурального хозяйства, родоплеменной социальной структуры, религиозно-мифологического мировоззрения, традиции, которая включала в себя все содержание культуры и являлась механизмом организации и самоорганизации общества. Традиционное общество тюрко-монгольских народов Центральной Азии существовало как диалектическое единство «общего» и «особенного», в его состав входили традиционные общества монгольских и тюркских народов, обла-
давшие конкретными специфическими чертами в области материальной и духовной культуры. Одной из структурных составляющих традиционного общества народов Центральной Азии являлись тувинцы.
В конце XIX - начале XX вв., ряд исследователей, в том числе и историков-востоковедов, побывали в Туве (А.В. Адрианов, А.П. Бенниг-сен, А.И. Булгаков, Н.Ф. Веселков, Г.Е. Грумм-Гржимайло, А.П. Ермолаев, Ф. Кон, Н.Ф. Ката-нов, Д. Каррутерс, В.П. Ладыгин, С.Р. Минцло-ва, П.Е. Островских, Отто Менхен-Хелфен, Г.Н. Потанин, В. Родевича, М. Райков, А.А. Турчанинов, Б.К. Шишкина и др.). Те сведения, которые они собрали в Туве, позволяют характеризовать тувинское общество тех времен как традиционное. Традиция в обществе тувинцев являлась эффективным механизмом социальной организации и самоорганизации, играла роль социального аттрактора, обеспечивала его относительно стабильное воспроизводство в поколениях людей. С ней было связано единообразие поведения и деятельности людей в тувинском обществе, в быту, социальных отношениях, хозяйственной жизни, в сакральной сфере. Традиция в обществе тувинцев - форма бытия власти. Она несла в себе власть с ориентацией на жизнь, на организацию таких действий, которые должны были (во что местные жители верили) обеспечить им бытие без мук, страданий, несчастий и др.
Системная модернизация традиционного общества тувинцев являлась социалистической по своей финальной ориентации, осуществлялась «сверху» (то есть по инициативе новой революционной власти), при активной поддержке со стороны Советского Союза - идеологической и практической. Идеология модернизации в Туве являлась атеистической, антитрадиционалист-ской, что и объясняет политический курс на максимальное ослабление влияния буддизма (выполнявшего ранее идеологические функции) и ранних форм религии тувинцев. По отношению к противникам модернизации Тувы властью использовались, как известно, и меры репрессивного характера. В процессе модернизации сформировалась однопартийная политическая система (в соответствии с политической системой СССР) и планово-централизованная экономика, на всех этапах решались и исторически прогрессивные задачи. К ним можно отнести создание системы образования, тувинской письменности, ликвидацию неграмотности населения, подготовку национальных кадров для нужд хозяйства и системы управления, организацию системы медицинских учреждений, фор-
мирование и развитие научных организаций, развитие культуры и др. [14, с. 198-207]. В процессе реализации социалистического проекта модернизации в Туве постепенно формировался централизованный партийно-государственный идеологический механизм. Он был призван осуществлять постоянную квалифицированную агитационно-пропагандистскую деятельность, формировать позитивное отношение к осуществляемым в тувинском обществе преобразованиям в экономике, политике, в сфере образования и воспитания, в социальной и культурной сферах социальной жизни. Одной из основных задач централизованного идеологического механизма являлось обеспечение социальнополитической и межэтнической стабильности. Эти задачи в советский период истории Тувы вполне успешно решались.
Таким образом, на протяжении нескольких десятилетий осуществлялись преобразования в экономике, политической сфере общества, в социальной и культурной сферах общественной жизни, реализовывался социалистический проект модернизации. Социалистический проект модернизации в Туве представлял собой одну из вариаций индустриальной модели «современности». Доиндустриальное традиционное общество претерпело необратимые изменения (но при этом все-таки сохранились устойчивые компоненты традиционной культуры и, в сжатом виде, религиозные верования и даже архаические анимистические представления).
В Туве сложилась новая сложностратифици-рованная социальная структура, характерная для индустриального общества: социальные слои рабочих, инженеров, учителей, врачей, научных работников, профессиональных деятелей культуры, управляющих промышленными и сельскохозяйственными предприятиями (отсутствовал слой частных предпринимателей). В связи с созданием социалистического государства сформировался партийно-государственный бюрократический аппарат, обладавший всеми признаками системы рационального господства по Веберу, а также и специфическими чертами, связанными с явлением клановости в тувинском обществе. Техника и технологии проникли во все сферы трудовой деятельности людей. Религия была вытеснена из экономической и политической сфер общества. Религиозная форма идеологии сменилась атеистической светской формой господствующей идеологии.
В процессе реализации социалистического проекта модернизации в Туве происходили также следующие социальные изменения: 1) утверждение культуры коллективистского типа в
качестве господствующего; 2) возникла и стала развиваться тенденция урбанизации, при этом на протяжении всего периода социалистической модернизации сельское население в демографической структуре тувинского общества преобладало; 3) в связи с урбанизацией у населения появились новые возможности личностной самореализации, не существовавшие в традиционном тувинском обществе; 4) традиция как форма бытия всепроникающей власти была вытеснена из сферы государства и экономики, в тувинском обществе традиционное, неписаное право сменилось писаным; 5) были разработаны и приняты Конституция и законы, соответствующие официальной государственной идеологии; 6) завершилось формирование некапиталистической социальной структуры общества; 7) утвердилось формальное равенство всех граждан перед законом; 8) появилось множество новых профессий с соответствующими статусами и ролями, стратификация тувинского общества существенно усложнилась; 9) существовавший до социалистической модернизации рынок, включавший натуральный продуктообмен с элементами капиталистического рынка, прекратил свое существование; 10) сформировалась планово-централизованная модель экономики с государственным регулированием товарноденежного обмена; 11) по мере модернизации тувинского общества в нем стало меняться отношение людей к времени, стало осознаваться значение точности времени в связи с экономической и политической деятельностью людей; 12) в обществе постепенно стало утверждаться представление о значении строгой дисциплины и самодисциплины в современной экономике, о значении образования и самообразования в смыслах человеческого бытия в новой становящейся форме социальной жизни; 13) в процессе социальной модернизации стала постепенно ослабевать власть традиционного строя хозяйственного мышления, появилось желание зарабатывать больше денег, чем это необходимо для привычного образа жизни.
Модернизация как процесс трансформации традиционного общества в общество современное индустриальное включает в себя возникновение различных противоречий во всех сферах социальной жизни, между прошлым, настоящим и будущим. Будущее как идеологический социальный проект стремится войти в настоящее и сделать свое бытие в нем доминирующим. Прошлое со своей религиозной формой идеологии (старым социальным аттрактором) оказывает сопротивление приходящему будущему и, как правило, терпит поражение в этой цивилизаци-
онной борьбе. Настоящее сохраняет в себе элементы прошлого (традиции) не утратившего актуальности в становящемся будущем, что означает частичное сохранение власти прошлого над настоящим и претензии традиционных ценностей на длительное бытие в будущем. Наибольшей остроты социальные противоречия в модернизируемом обществе приобретают, если социокультурная трансформация в нем осуществляется быстро и принудительно. Как показывает социальная практика, человек традиционного общества не может меняться качественно в течение краткого времени, приобретать устойчивые качества личности индустриальной цивилизации.
В земледельческих и кочевнических обществах, по мере их модернизации, все большая часть населения становилась городским, начинала трудиться на промышленных предприятиях, в сфере услуг, в системе образования и воспитания и т.д. Воспитание и образование детей стало осуществляться, преимущественно, в системе образования и воспитания, где они подвергались первичной идеологической обработке. Образовательно-воспитательный процесс приобрел светский характер, религия стала уходить в сферу частной жизни граждан. Во всех модернизируемых обществах тюрко-монгольских народов Центральной Азии формировались примерно одинаковые централизованные идеологические механизмы. Идеологическое пространство стран, выбравших путь социалистической ориентации, было всеобъемлющим. Идеология являлась социальным аттрактором, механизмом организации и самоорганизации этих вариаций индустриального общества. Модернизация традиционных обществ Центральной Азии, как правило, осуществлялась по модели «разрушение-созидание». Губительному воздействию в процессе модернизации традиционных обществ подвергались отношения собственности, являвшиеся препятствием на пути развития новых производительных сил. Разрушалась система «обычного права» и система власти в форме традиционного господства. Уничтожалась неотделимая от традиционного общества религиозная форма идеологии, игравшая важную роль в обеспечении стабильности его бытия в социальном пространстве и времени. Религиозная форма идеологии являлась одним из элементов «иммунной системы» традиционного общества, препятствующей нарушению устойчивости сложившихся в прошлом общественных отношений. Общей закономерностью модернизации любого традиционного общества был распад
вышеупомянутой «иммунной системы», включавшей в себя (кроме религиозной идеологии) традиционные ценности, опредмеченные в социальных отношениях и организациях, и готовность активно противодействовать их изменениям. «Иммунная система» традиционных обществ народов Центральной Азии включала в себя этнические традиции, нормы обычного права, буддизм, традиционные формы власти и др., а созидательная составляющая процесса модернизации - создание основ социалистического индустриального общества. Важным элементом процесса модернизации являлась социализация принципиально новой «иммунной системы», призванной обеспечивать сохранение и воспроизводство создаваемого общества.
Таким образом, религиозная форма идеологии в процессе деградации и кризиса традиционного общества народов Центральной Азии, связанного с его модернизацией, оказывала сопротивление фундаментальным трансформациям общественной системы и потерпела поражение в этой борьбе. Светская атеистическая форма идеологии (социалистический проект) стала основой трансформационного процесса в Центральной Азии, главным элементом «иммунной системы» нового общества, создаваемого на развалинах традиционного социума. В социалистическом обществе, сформированном в процессе модернизации традиционных обществ в Центральной Азии, с идеологией были связаны как прогрессивные социальные изменения, так и утрата элементов этнических традиций, имеющих, как показало будущее, позитивное значение для любых форм бытия современности.
Литература
1. Конфуций. Уроки мудрости. - М.: Эксмо-Пресс, 1998. - С. 20-27.
2. Асмус В.Ф. Античная философия. - М.: Высшая школа, 1976. - С. 234-256.
3. Аристотель: сочинения в 4-х т. - М.: Мысль, 1984. -Т.4. - С. 376-530.
4. Макиавелли Н. Государь. - Минск: Попурри, 1978.
- С. 54-153.
5. Бэкон Ф.: сочинения в 2-х т. - М.: Мысль, 1978. -Т.2. - С. 381-383.
6. Локк Дж.: сочинения в 3-х т. - М.: Мысль, 1988. -Т.3. - С. 388-392.
7. Маркс К. Избранные произведения в 3-х т. - М.: ИПЛ, 1980. - Т.1. - С. 536.
8. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М.: Книга, 1991. - С. 91-113.
9. Тойнби А. Дж. Постижение истории. - М.: Айрис-Пресс, 2002. - С. 320-327.
10. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: ИПЛ, 1992. - С. 432-503.
11. Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. - М.: Центрполиграф, 1994. - С. 383-406.
12. Горский Ю.М. Информация как средство организации и дезорганизации // Социально-политический журнал.
- 1994. - №4. - С. 195-200.
13. Ковалев А.Д. Теории модернизации // Современная западная социология: словарь. - М.: ИПЛ, 1990. - С. 193196.
14. История Тувы. - Новосибирск: Наука, 2007. -С. 198-207.
Фельдман Владимир Романович, кандидат политических наук, доцент, заведующий кафедрой философии Тувинского государственного университета, г. Кызыл, e-mail: tgu@tuvsu.ru.
Feldman Vladimir Romanovich, candidate of political sciences, associate professor, head of the department of philosophy, Tuva State University, Kyzyl, e-mail: tgu@tuvsu.ru.
УДК 32.001 (470) © А.С. Калмыков
СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ МИРОВОЙ ЭНЕРГЕТИКИ И РОЛЬ МАГИСТРАЛЬНОГО ТРУБОПРОВОДНОГО ТРАНСПОРТА РОССИИ
В статье дается характеристика современного состояния магистрального трубопроводного транспорта России. Показаны современные тенденции развития мировой энергетики на примере сланцевой революции. Предложены пути дальнейшего развития магистрального трубопроводного транспорта и российской экономики в новых условиях.
Ключевые слова: энергетическая безопасность, магистральный трубопроводный транспорт, сланцевый
газ.
A.S. Kalmykov
MODERN TRENDS OF WORLD ENERGY INDUSTRY DEVELOPMENT AND THE ROLE OF THE TRUNK PIPELINE TRANSPORTATION OF RUSSIA
The article gives characteristics of the current state of the trunk pipeline transport of Russia. The modern trends of world energy industry development have been shown on the example of the shale gas revolution. The ways of further development of the trunk pipeline transportation and the Russian economy under the new conditions have been proposed.
Keywords: energy security, trunk pipeline transportation, shale gas.
Для Российской Федерации вопросы энергетической безопасности традиционно являются приоритетными. Страна занимает одно из ведущих мест в мировой системе оборота энергоресурсов, активно участвуя в торговле и международном сотрудничестве в этой сфере. Особенно значимы позиции государства на рынке углеводородов. Россия сегодня занимает 7-е место в мире (6%) по запасам нефти и 1-е место по запасам газа (24% традиционных мировых запасов) [1]. Во многом это обусловлено наличием уникальных месторождений и широких возможностей по транспортировке и транзиту нефти и газа за рубеж. В сложившейся структуре российской экономики топливно-энергетический комплекс продолжает вносить значительный вклад в формирование бюджета страны, обеспечивая более 10% валового внутреннего продукта (ВВП) и около 50% доходов федерального бюджета [2].
За исторически короткий период времени в России была создана уникальная по протяженности, производительности и сложности система для транспортировки природного газа, нефти и
нефтепродуктов, являющейся одной из самых крупных инженерных сооружений XX в. Трубопроводный транспорт углеводородов берет свое начало в 1878 г., когда был построен первый трубопровод Балахны - Черный город (Нижегородская область) длиной около 9 км, диаметром 76 мм и пропускной способностью 1,3 тыс. т нефти в сутки.
Необходимо отметить, что нефть и газ всегда были важной частью бартерного обмена в рамках социалистического блока и служили для СССР экономическим рычагом, с помощью которого она поддерживала в нем единство. Кроме того, углеводороды являлись для советского государства основным источником твердой валюты и средством извлечения геополитических выгод в его отношениях с внешним миром1. Поскольку многие месторождения углеводородов были расположены в отдаленных районах стра-
*В данном случае, по мнению автора, нельзя не согласиться с известным высказыванием У. Черчилля о том, что «безопасность и надежность поставок нефти обеспечиваются разнообразием их источников».
