CC BY
106
А. Н. КОНЕВ,
начальник Академии управления МВД России, доктор технических наук, кандидат юридических наук, доцент
A. N. KONEV,
Doctor of Technology, Candidate of Law, Associate Professor, Head of the Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia
УДК 343.112
Идеология состязательности в стадии подготовки уголовного дела к судебному разбирательству в суде первой инстанции
Principle of Adversarial Justice as Applied to Preparation of Criminal Cases for Hearing in First-Trial Courts
В статье раскрываются проблемы реализации идеи состязательности в стадии подготовки уголовного дела к судебному разбирательству в суде первой инстанции. На основании анализа научных источников и судебной статистики обосновывается положение о том, что обвинительное заключение, обвинительный акт и обвинительное постановление имеют исковую природу и должны обусловливать судебный контроль не только за законностью процессуальных действий и решений в ходе предварительного расследования, но и за обоснованностью выдвинутого в отношении лица обвинения.
The article focuses attention on problems in applying the principle of adversarial justice to the phase of the criminal process in which a criminal case is prepared to hearing in a first-trial court. Based on an analysis of academic opinion and judicial statistics, the author argues that any indictment (bill of indictment, list of charges) is in fact a lawsuit, which means judicial supervision of criminal proceedings must cover not only procedural decision-making and action in the course of preliminary investigation, but also the origin and relevance of the accusations laid.
Уголовный процесс, идеология, состязательность, стадия подготовки к судебному заседанию, обвинение, защита, суд.
Criminal process, ideology, adversarial principle, preparation for court hearing, accusation, defense, trial.
Процессуальному институту подготовки уголовного дела к судебному разбирательству в суде первой инстанции посвящено достаточно много исследований, в том числе и на монографическом уровне [6, 7, 9, 15, 21]. Важность этой стадии подчеркнул И. Д. Перлов, который, исследуя этот этап уголовного судопроизводства, очень точно заметил, что «все реакционные, антидемократические реформы в области уголовного судопроизводства во всех странах, как правило, приводили к ликвидации института предания суду, его урезыванию и ущемлению и, напротив, все реформы и преобразования... имеющие прогрессивный характер, пытались
привести и приводили к укреплению и развитию этого института» [13].
Указанная закономерность характерна и для формирования нового уголовно-процессуального законодательства России, в котором была предпринята попытка привести стадию подготовки уголовного дела к судебному заседанию в соответствие с идеологией состязательности. Данная задача приобретает особую актуальность в связи с тем, что этот уголовно-процессуальный институт является своеобразным проверочным фильтром, оказавшимся в точке соприкосновения инквизиционного, по своей сущности, досудебного производства и судеб-
ного разбирательства, в основе которого должны лежать абсолютные состязательные начала, закрепленные в ст. 123 Конституции РФ [11].
Особый драматизм стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию, по мнению А. А. Юнусова, придает ситуация столкновения в этой стадии интересов обвинительной и судебной власти, так как первая, являясь отражением тоталитарной по сути системы, не считает возможной себя контролировать, а вторая — пытается отстоять свою независимость хотя бы в части свободы суждений и выводов по поводу законности и обоснованности притязаний обвиняющей власти [20].
Несмотря на некоторую гиперболизацию этих тезисов, следует отметить, что здесь присутствует определенное напряжение, обусловленное как сложившейся практикой правоприменительной деятельности, в основе которой лежат вполне конкретные идеологические установки, так и несовершенством уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего производство на этом этапе. Данные особенности продиктованы нижеприведенными обстоятельствами.
Во-первых, этапом, предшествующим стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию, является деятельность прокурора по рассмотрению уголовного дела, поступившего к нему с обвинительным заключением, обвинительным актом или обвинительным постановлением.
Следует отметить, что до того, как уголовное дело поступит на рассмотрение прокурора, указанные итоговые процессуальные документы должны быть утверждены руководителем следственного органа или начальником органа дознания, который перед этим обязан проверить все материалы на предмет их законности и обоснованности.
Уголовно-процессуальное законодательство (ч. 1 ст. 221, ч. 1 ст. 226, ч. 1 ст. 2268 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ)) [1] только указывает, что прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением (обвинительным актом; обвинительным постановлением), но не раскрывает, что именно должен проверить прокурор. Содержание его деятельности, в порядке, определенном гл. 31 и ст. 226, 2268 УПК РФ, максимально конкретизировано в приказах Генерального прокурора РФ.
Так, в приказе Генеральной прокуратуры РФ «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия» указывается, что при проверке уголовного дела, поступившего по
окончании предварительного следствия с обвинительным заключением, прокурор обязан проверять соответствие выводов следователя установленным в ходе расследования обстоятельствам дела, правильность квалификации содеянного, соблюдение уголовно-процессуальных норм при производстве следственных и иных процессуальных действий и подготовке процессуальных документов.
Кроме того, прокурор обязан в соответствии с ч. 3 ст. 88 УПК РФ выносить мотивированное постановление о признании недопустимыми доказательств, полученных с нарушением норм уголовно-процессуального законодательства, и исключении их из обвинительного заключения [1].
Если при изучении материалов уголовного дела, поступившего с обвинительным заключением, будут установлены обстоятельства, препятствующие рассмотрению уголовного дела судом, отсутствия достаточных доказательств виновности обвиняемого, неправильной квалификации содеянного, неполноты проведенного расследования, то прокурор обязан возвратить уголовное дело следователю для дополнительного следствия, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемого или пересоставления обвинительного заключения и устранения иных выявленных недостатков [3].
Аналогичные по своему содержанию требования содержатся в приказе Генеральной прокуратуры РФ «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания» [4].
Учитывая изложенное, вполне возможно утверждать, что указанная деятельность прокурора имеет исключительно всеобъемлющий ревизионный характер. К этому нужно добавить, что в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством эта ревизия проходит два этапа. После того, как следователь или дознаватель «признал, что все следственные действия произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления», уголовное дело сначала последовательно проверяется (ревизуется) в полном объеме руководителем следственного органа (начальником органа дознания), а затем уже прокурором.
Во-вторых, с формальной точки зрения не совсем ясно отношение утвержденного прокурором обвинительного заключения (обвинительного акта, обвинительного постановления) к суду.
Уголовно-процессуальный закон не приводит законодательные дефиниции этих итоговых процессуальных документов досудебного производства. Попытки сформулировать их
определение встречаются в учебной и научной литературе. Так, по мнению авторов учебника «Уголовный процесс Российской Федерации», «обвинительное заключение является процессуальным документом, завершающим предварительное расследование. В нем содержатся выводы, к которым пришел следователь в результате произведенного расследования» [18]. Однако, описывая процессуальный порядок окончания дознания, они не акцентируют внимание на дефиниции обвинительного акта, что предполагает раскрытие его содержания через вышеприведенное определение обвинительного заключения.
Авторы учебника пишут, что обвинительное заключение, а равно обвинительный акт или обвинительное постановление, имеют важное процессуальное значение — определяют пределы судебного разбирательства и помогают обвиняемому лучше организовать свою защиту [18].
С этими двумя тезисами достаточно сложно согласиться. Дело в том, что ч. 1 ст. 252 УПК РФ, определяя пределы судебного разбирательства, содержит следующее правило: судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. По всей видимости, обвинение, которое сформулировано в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, а также в пп. 1-4 ч. 1 ст. 220, пп. 1-5 ч. 1 ст. 225 УПК РФ, по своему формальному содержанию уже, чем обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление. Помимо сформулированного обвинения, данные итоговые процессуальные документы содержат перечень сведений, имеющих исключительно информационно-ориентирующий характер (пп. 5-9 ч. 1 ст. 220 и пп. 6-9 ч. 1 ст. 225 УПК РФ) и не относящихся к формуле обвинения [1].
Именно эти пункты, возлагающие на следователя и дознавателя обязанность приводить в обвинительном заключении, обвинительном акте и обвинительном постановлении краткое изложение доказательств и других обстоятельств, подтверждающих обвинение или на которые ссылается сторона защиты, вызвали критику со стороны научного сообщества.
При подготовке первоначальной редакции УПК РФ (2001 г.) разработчики предложили ограничиться в обвинительном заключении (обвинительном акте) только перечнем, или реестром, доказательств. Как пишет Б. Я. Гаврилов, «решение о том, чтобы в обвинительном заключении не приводить, как это было в УПК РСФСР, подробный анализ доказательств, направлено на реальное осуществление в уголовном судопроизводстве одной из составляющих принципа состя-
зательности - это создание необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав» [5]. Однако законодатель пошел по другому пути.
Впоследствии это положение было откорректировано Верховным Судом РФ, указавшем в своем постановлении о применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 5 марта 2004 г. № 1, что «под перечнем доказательств, подтверждающих обвинение, а также под перечнем доказательств, на которые ссылается сторона защиты, понимается не только ссылка в обвинительном заключении или обвинительном акте на источники доказательств, но и приведение в обвинительном заключении или обвинительном акте краткого содержания доказательств, поскольку в силу ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу» [1, 14].
Отметим, что, с нашей точки зрения, приведенная в процитированном постановлении аргументация достаточно сомнительна и уязвима. Однако в 2010 г. высказанную Верховным Судом РФ позицию поддержал законодатель, приняв Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [2].
Очевидно, что краткое содержание доказательств, приведенное в итоговых процессуальных документах досудебного производства, является своеобразным «экстрактом» позиции обвинения, оказывает влияние на формирование у судьи обвинительного уклона, что противоречит идеи состязательности и вряд ли помогает обвиняемому лучше организовать свою защиту. Перечень доказательств, предоставленных сторонами и направленных в суд, должен быть представлен в виде реестра, без раскрытия их содержания.
Полагаем, что обвинительное заключение, обвинительный акт и обвинительное постановление (вопрос об унификации этих документов оставляем в стороне) должны иметь формально закрепленный характер уголовного иска, под которым ученые понимают обращенное к суду ходатайство прокурора принять к своему производству уголовное дело по обвинению лица (лиц) и рассмотреть его по существу [11, 19].
В этой связи обвинительное заключение, обвинительный акт и обвинительное постановление, обладая исковой природой [8], по своей сущности должны являться не чем иным,
как обращением прокурора к суду с просьбой проверить не только законность проведенного досудебного производства, но и обоснованность выдвинутого в отношении лица обвинения. При такой постановке вопроса проблема судебного контроля снимается по инициативе суда в стадии подготовки к судебному заседанию, который, по мнению В. А. Лазаревой, сегодня «не связан с чьим-либо обращением, жалобой или ходатайством» [11].
В-третьих, по информации, представленной на официальном сайте Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в ординарном порядке (единолично судьей) было изучено в 2012 г.
90 % поступивших в суд уголовных дел, 2013 г. —
91 %, 2014 г. - 91,4 %, 2015 г. - 92,1 % и 2016 г. -93,1 %. Соответственно, в порядке проведения предварительного слушания было рассмотрено в 2012 г. 10 % поступивших в суд уголовных дел, 2013 г. - 9 %, 2014 г. - 8,6 %, 2015 г. - 7,9 % и 2016 г. - 6,9 % [17].
Таким образом, если в среднем за пять лет поступление уголовных дел в суд имело отрицательную динамику в минус 3,5 %, то количество проведенных по ним предварительных слушателей в среднем ежегодно в течение пяти лет снижалось на 8,5 %. При сравнении современной динамики проведения предварительного слушания с первыми годами действия УПК РФ можно увидеть, что в районных судах предварительное слушание проводилось по каждому пятому уголовному делу (только за первое полугодие 2004 г. - 32,1 тыс., или 8,9 %, за первое полугодие 2005 г. - 66,6 тыс., или 18,9 %) [12].
Если сравнить с периодом действия УПК РСФСР, то соотношение количества уголовных дел, рассмотренных судьей единолично и в порядке распорядительного заседания, будет соответствовать современным показателям. Так, В. М. Савицкий, анализируя ситуацию начала 70-х гг. XX в., пишет, что «ныне в распорядительных заседаниях рассматривается крайне незначительная часть дел, направляемых в суд с обвинительным заключением в 1971 г. - 9,6 %, 1972 - 9,9 %, 1973 г. - 11 %» [16].
По сути, из этих данных можно сделать вывод о том, что процессуальный порядок подготовки уголовного дела к судебному заседанию в форме предварительного слушания теряет свою популярность, что связано далеко не с качеством ведомственного контроля и прокурорского надзора в ходе досудебного производства.
По нашему мнению, причина снижения количества рассмотренных уголовных дел в порядке предварительного слушания в том, что в стадии подготовки к судебному заседанию законодателем так и не была реализована идея состязательности, что затрудняет возможность сторонам реализовать свои процес-
суальные права. В первую очередь это связано с тем, что задачи стадии подготовки судебного заседания (соблюдение на досудебном этапе уголовного судопроизводства основных прав, свобод и законных интересов участников процесса; соблюдение законности всех действий и решений публичных процессуальных органов; отсутствие объективных препятствий для рассмотрения и разрешения уголовного дела в суде первой инстанции), которые ученые выводят из «общих полномочий суда, реализуемых на данном этапе, вне зависимости от предусмотренной уголовно-процессуальным законодательством формы подготовки уголовного дела к судебному заседанию» [10], не отвечают правовой реальности и, по сути, являются своеобразной маскировкой, скрывающей истинное назначение стадии - судебный контроль за законностью получения именно обвинительных доказательств и их достаточностью для обоснованности обвинения.
Нежелание законодателя допустить в стадию подготовки к судебному заседанию идею судебного контроля не только за законностью досудебного производства, но и за его обоснованностью путем устранения суда от оценки фактической стороны обвинения создало современный противоречивый правовой механизм, не позволяющий реализоваться идее состязательности на данном этапе уголовного судопроизводства.
Полагаем, что в этой связи следует согласиться с мнением Н. Н. Ковтуна, согласно которому «единственно оптимальной формой назначения дела к судебному разбирательству следует считать форму предварительного слушания (как наиболее полно соответствующую свойствам (признакам) правосудия), а не единоличный порядок...» [8], который наиболее удобно применим при особых формах судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ) [1].
Если учесть, что в настоящее время в особом порядке рассматривается около 76 % всех уголовных дел, в которых обвиняемые согласны с выдвинутыми обвинениями, то по оставшимся 24 %, когда обвиняемый не согласен с обвинением или желает, чтобы уголовное дело в отношении него было рассмотрено судом присяжных, подготовка к судебному заседанию могла бы проходить в форме предварительного слушания. При такой постановке вопроса судебный контроль в стадии подготовки к судебному заседанию стал бы дополнительной эффективной гарантией правосудия (после ведомственного контроля и прокурорского надзора в досудебном производстве) от незаконного и необоснованного привлечения обвиняемого к суду.
Список литературы:
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
2. О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 9 марта 2010 г. № 19-ФЗ // СЗ РФ. 2010. № 11. Ст. 1168.
3. Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия [Электронный ресурс]: приказ Генеральной прокуратуры РФ от 2 июня 2011 г. № 162. Доступ из информационно-правового портала «Гарант».
4. Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания [Электронный ресурс]: приказ Генеральной прокуратуры РФ от 26 января 2017 г. № 33. Доступ из информационно-правового портала «Гарант».
5. Гаврилов Б. Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты. М., 2008.
6. Гуськова А. П. Процессуально-правовые и организационные вопросы подготовки к судебному заседанию по УПК РФ: монография. Оренбург, 2002.
7. Калинкин Ю. А, Шигуров А. В. Производство в стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию по УПК РФ: вопросы теории и практики. Саранск, 2006.
8. Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. Н. Новгород, 2002.
9. Ковтун Н. Н., Юнусов А. А. Стадия подготовки уголовного дела к судебному разбирательству: проблемы нормативного регулирования и практической реализации: учеб. пособ. Казань, 2005.
10. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М., 2014.
11. Лазарева В. А. Предварительное судебное производство в уголовном процессе Российской Федерации: учеб. пособ. Самара, 2000.
12. Обзор деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в первом полугодии 2005 года // Российская юстиция. 2006. № 1.
13. Перлов И. Д. Предание суду в советском уголовном процессе. М., 1948.
14. Рос. газ. 2004. 25 март.
15. Рябинина Т. К. Стадия назначения судебного заседания: монография. Курск, 2007.
16. Савицкий В. М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М., 1975.
17. Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: http://www.cdep.ru/index. php?id=79 (дата обращения: 14.05.2017).
18. Уголовный процесс Российской Федерации. М., 2010.
19. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2-х т. СПб., 1996. Т. 2.
20. Юнусов А. А. Вопросы подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессе // Актуальные проблемы экономики и права. 2007. № 2.
21. Юркевич Н. А. Институт предания суду в России от реформы до реформы: монография. Томск, 2003.
E-mail: akonev@mvd.gov.ru
45
