CC BY
42
следователь полагает, что это была ловушка, осознанно расставленная А. Поупом. В нее попался поэтический соперник А. Поупа, известный в то время пиндарический поэт Джон Деннис (1658— 1734). Следует отметить, что автор трактата предпринял личный выпад в его сторону: в тексте трактата А. Поуп подразумевал, что Дж. Деннис является плохим критиком по причине своей бурной натуры, что и было подтверждено, когда тот бросился на свою защиту. При этом Дж. Деннис оказывается типизирован, он как бы вызван А. Поупом в качестве примера плохого критика. Именно в этом главный перлокутивный эффект «Опыта».
Исследователь полагает, что приведенных примеров достаточно, чтобы убедить читателей в том, что анализ августинской поэзии через теорию речевых актов крайне плодотворен.
А.И. Кузьмичёв
ЛИТЕРАТУРА XIX в.
Русская литература
2018.04.023. К.А. ЖУЛЬКОВА. И.С. ТУРГЕНЕВ И СОВРЕМЕННАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА: ТВОРЧЕСКИЕ РЕЦЕПЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ КОНЦА XX в. (Обзор).
Ключевые слова: И.С. Тургенев; миниатюры; «стихотворения в прозе»; Ю.М. Нагибин; «охотничьи» рассказы; славянское фэнтези.
Прочная связь современной русской литературы и тургеневского художественного наследия неоспорима и доказуема (А.Г. Цейтлин, Г. А. Бялый, Г.Б. Курляндская, О.Ф. Кобелева, Н.А. Куделько и др.)1. Тема преемственности мировоззрения И.С. Тургенева, его творческого метода и жанровых приемов в художественных произведени-
1 Бялый Г.А. Тургенев и русский реализм. - М., 1962; Курляндская Г.Б. И.С. Тургенев и русская литература. - М., 1980; Цейтлин А.Г. Мастерство Тургенева-романиста. - М., 1958; Кобелева О.Ф. Традиции И.С. Тургенева в современной литературе (на материале произведений Д. Гранина, Ю. Казакова, В. Солоухина). - Днепропетровск, 1992; Куделько Н.А. Традиции поэтики И.С. Тургенева в русской литературе XX в. (Б.К. Зайцев, К.Г. Паустовский, Ю.П. Казаков): Авто-реф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 2005.
ях конца XX в. продолжает активно разрабатываться современными исследователями.
Рассматривая жанр миниатюры в русской литературе ХХ в., В.Ю. Баймиева (1) упоминает о том, что родоначальником этого жанра в отечественной словесности по праву можно назвать Тургенева, создавшего «Стихотворения в прозе», которые и принято считать первыми миниатюрами.
В круг авторов, работающих в этом жанре, исследовательница включает М.М. Пришвина, И.С. Соколова-Микитова, Ю.Н. Ку-ранова, В.П. Астафьева, В.Н. Крупина, В.А. Бочарникова, Ю.В. Бондарева, В.М. Пескова, Б.Н. Сергуненкова. У каждого из них свое мировидение и своя художественная манера, но все они продолжают тургеневскую традицию.
Особого внимания, по мнению В.Ю. Баймиевой, заслуживает проблема циклизации в жанре миниатюры. «Стихотворения в прозе» создавались на протяжении семи лет и сложились в цикл в 1882 г., при этом Тургенев предлагал «читать их вразброд». Писатель понимал своеобразие своего творения как в смысле жанра, так и в отношении идейного содержания, волновался об общем заглавии: первоначально назвав «Стихотворения в прозе» «Ро8Шита» («Посмертные»), а потом изменив его на «8епШа» («Старческое»), он выразил тональность звучания и содержания, а в названии «Стихотворения в прозе» определил жанровое своеобразие написанного.
В миниатюрах второй половины ХХ в. заглавие имеет совершенно иное значение, так как цикличность выражена сильнее. Можно говорить о смысловом спае между стихотворениями, который делает невозможным перемещение текстов в цикле. Между тем авторы, создающие миниатюры во второй половине ХХ в., постоянно дополняют свои произведения. Существует несколько редакций «Мгновений» Ю.В. Бондарева1. В.П. Астафьев, выпустив в 1972 г. цикл «Затеси»2, постоянно вносил в него все новые и новые произведения. При этом циклы не только дополняются, но и прослеживается перемещение отдельных миниатюр из цикла в цикл.
1 Бондарев Ю.В. Мгновения. - М., 1983.
2
Астафьев В.П. Затеси: Книга коротких рассказов. - М., 1972.
Примером того как в цикле перемещаются отдельные миниатюры, может служить творчество В.А. Бочарникова1.
В.Н. Пахтусова (3) рассматривает связь творчества Тургенева с прозой Ю.М. Нагибина, предпринимает попытку установить степень преемственности литературной параллели «Тургенев - Нагибин» с помощью жанрового анализа «охотничьих» рассказов писателей. Обосновывая тезис о безусловной значимости художественного опыта Тургенева (не только его «Записок охотника») для творчества Нагибина, исследовательница доказывает, что именуемые в критике «"Записками охотника" XX века» произведения Нагибина в действительности не имеют концептуального сходства с тургеневским циклом.
Близость тургеневских и нагибинских произведений проявляется, по мнению В.Н. Пахтусовой, в образе героя-охотника, увлеченного процессом изучения окружающей действительности, в принципах пространственно-временной организации действия, которое развивается в течение короткого промежутка (от одного-двух часов до одного-двух дней), в интонационно-речевой организации (лирическая интонация, оказывающаяся не только стилевым приемом, но и структурным элементом жанровой формы). Следовательно, сходство рассказов Тургенева и Нагибина обусловлено, в первую очередь, их жанровым потенциалом, так как оно проявляется на уровнях субъектной, пространственно-временной и интонационно-речевой организации произведения, формирующих структуру жанра.
Если же исследовать событийную структуру рассказов Тургенева и Нагибина, то выявляются прежде всего их отличительные черты. Наиболее близкими на уровне событийной структуры В.Н. Пахтусова считает рассказы «Живые мощи» Тургенева и «Последняя охота» Нагибина, в то время как большинство других рассказов нагибинского цикла, являясь художественным фактом иного времени, имеют гораздо меньше точек соприкосновения с тургеневскими: «Главное отличие состоит в принципиально ином ракурсе изображения характеров и ситуаций, иной постановке проблем, актуальных именно для современного писателям времени. Если Тургенев сам подчеркивал то, что своими рассказами он преследо-
1 Бочарников В. А. Нелидовский ключ: лирические новеллы. - М., 1976.
вал цель обратить внимание на ужасы крепостного права - одной из главных проблем своего времени, то Нагибин в большинстве рассказов обращался к изучению природы человека, его поведения в тех случаях, когда человек не испытывает на себе тяжесть этих самых социальных проблем» (3, с. 129).
Утверждая, что в контексте формирования жанрового каркаса рассказа писателей особый интерес представляет специфика их психологизма и, в частности, особенности отражения традиций тургеневского «тайного» психологизма в нагибинских рассказах, исследовательница отмечает парадоксальность ситуации, которая состоит в том, что в «охотничьих рассказах» Нагибин использует принципы изображения внутреннего мира героев, воплотившиеся не в «Записках охотника» (в которых они еще только начинали формироваться), а в зрелом творчестве Тургенева: «Таким образом, тургеневская традиция в творчестве Нагибина может проявляться очень широко - как освоение художественного опыта Тургенева в целом» (3, с. 131). В.Н. Пахтусова подчеркивает, что художественный опыт Тургенева был для Нагибина очень важен, и его рассказы отчасти вобрали в себя универсалии тургеневской тематики и литературную традицию жанра «охотничьего» рассказа XIX в., а заложенная Тургеневым в XIX в. жанровая традиция позволила Нагибину осмысливать происходящее сквозь призму культурной памяти.
Рассказ «Певцы» из «Записок охотника» - объект исследования О.Н. Калениченко (2). Тургеневская поэтизация пения талантливых народных самородков и умения окружающих сопереживать услышанному оказывается востребованной в произведениях славянского фэнтези, опирающегося на древнерусскую историю, мифы и устное народное творчество.
Исследовательница полагает, что писатели, выступающие в этом жанре, достаточно хорошо освоили опыт Тургенева и довольно часто к нему обращаются в своих произведениях.
По мнению О.Н. Калениченко, точно воссоздает тургеневскую традицию Е. Дворецкая в своем романе «Огненный волк» (1996). Писательница стремится не только описать красоту и тембр голоса Огнеяра, человека-оборотня, но и показать реакцию слушателей на пение героя. Дворецкой важно подчеркнуть, какие стороны души пробуждает песня Огнеяра у слушателей. С точки зрения
писательницы, она может пробуждать не только чувство любви, неясные душевные томления и жизненные силы, но и способна открывать нечто большее - «огромный мир, неоглядный по ширине и глубине»1.
В романе Юрия Никитина «Трое из леса» (1993) читатель знакомится с Таргитаем, лентяем и большим любителем поесть, но все свое свободное время отдающим музицированию - игре на свирели и сочинению новых песен. Никитин сохраняет тургеневские традиции, повествуя о тембре голоса героя («пел чистым серебряным голосом») и о реакции слушателей на игру и пение Тар-гитая («Конан слушал, не замечая, что притихли и гуляки за соседними столами, и пробегавшие мимо шумные казаки, и даже ветер утих, забившись между веток деревьев»)2. Талант Таргитая поднимается практически до уровня Орфеевого, так как даже ветер утихает, слушая мелодию, исполняемую юношей на свирели.
Вместе с тем Никитин значительно расширяет возможности воздействия музыки на человека. Она оказывается способной сохранить человеческую сущность Мраку, человеку-оборотню: музыкант «разжег солнечную искорку Рода» в его звериной душе. По Никитину, музыке подвластно разбудить в человеке Человека, заставить его задуматься о своем предназначении в этом мире.
О.Н. Калениченко делает вывод о том, что «опыт Тургенева оказался продуктивным для славянского фэнтези. Вместе с тем писатели не только продолжают традиции великого предшественника, но и расширяют возможности музыки с позиции человека ХХ в. Музыке не только подвластно пробуждать чувства радости или скорби в душе человека, заставить его радоваться или печалиться, музыка - это и грозное оружие в руках талантливого музыканта, так как она способна объединить людей в общем порыве, призвать их выступить против войны и агрессии, разбудить в человеке божественную искру и открыть перед ним истинный смысл жизни» (2, с. 37).
1 Дворецкая Е. Огненный волк. - М., 1996. - Гл. 1. - Режим доступа: https://www.e-reading.club/chapter.php/68673/1/Dvoreckaya_1_Ognennyii_volk%2C_ kn._1_Churoborskiii_oboroten%27.html
2
Никитин Ю. Трое из леса. - М., 1993. - Гл. 9. - Режим доступа: http:// books.rusf.ru/unzip/add-on/xussr_mr/nikit003.htm?39/63
Список литературы
1. Баймиева В.Ю. Жанр миниатюры в русской литературе ХХ в. // Филологические науки. - Тамбов: Грамота, 2016. - № 9 (63), ч. 3. - С. 10-12.
2. Калениченко О. Н. Традиции «Певцов» И. С. Тургенева в славянском фэнтези // Тургеневский сборник, 2017. - Орел: ООО Полиграфическая фирма «Картуш», 2017. - С. 32-37.
3. Пахтусова В.Н. «Добрый, красивый Тургенев.»: К вопросу о тургеневской традиции в творчестве Ю. М. Нагибина // Вестник Брянского госуниверситета. -Брянск, 2016. - № 2 (28). - С. 127-132.
2018.04.024. К.А. ЖУЛЬКОВА. И.С. ТУРГЕНЕВ И СОВРЕМЕННАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА: ТВОРЧЕСКИЕ РЕЦЕПЦИИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ПИСАТЕЛЕЙ-ПОСТМОДЕРНИСТОВ. (Обзор).
Ключевые слова: И.С. Тургенев; постмодернизм; ремейк; метатекстуальность.
Творчество (тексты, записки, письма) И.С. Тургенева, его биография, а также воспоминания современников становятся литературным мифом, общим претекстом, который объясняет тургеневский интертекст в произведениях современных русских писателей. Цитируя слова В.Б. Катаева о том, что «критики и писатели-постмодернисты без пиетета относятся к любому из классиков, но с особым азартом атакуют тексты Ивана Сергеевича Тургенева»1, Ю.А. Гимранова (1) объясняет этот «особый азарт» амбивалентностью личности классика.
Ю.А. Гимранова представляет отражение мифологизированного концепта «Тургенев» в прозе писателей-постмодернистов.
Неоднозначный образ складывается из воспоминаний современников Тургенева, называющих среди характерных черт писателя, с одной стороны, духовность, альтруизм, интеллигентность, аристократизм, гуманизм, скромность, с другой - слабоволие, нерешительность, обидчивость, зависимость от мнения окружающих.
В неоднородных по жанру, стилю, степени художественности, этическим и эстетическим взглядам произведениях современных авторов: А. Королева, Л. Петрушевской, М. Галиной, С. Дов-
1 Катаев В.Б. Игра в осколки: Судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. - М., 2002. - С. 15.
