CC BY
322
Авангардная позиция, которую занимал И.Е. Фарбер в науке, в полной мере проявилась в реформе кафедры. Дело ведь не только в переименовании кафедры с государственного на конституционное право, речь шла об изменении идеологии научных исследований и преподавания отрасли права, где в центр внимания ставится Основной Закон. Помню, с каким одобрением Исаак Ефимович рассказывал мне о случае прямого применения одним из судов конституционной нормы о бесплатном образовании.
Исаак Ефимович сыграл большую роль в подготовке моей докторской диссертации. Прочитав первые наброски работы, он помог мне определиться с темой методологического характера: о системе категорий теории государства, затем договорился о моей защите с тогдашним директором Всесоюзного института юридических наук И.С. Самощенко.
Светлый образ Исаака Ефимовича навсегда останется в моей памяти.
В.И. Фадеев
И.Е. ФАРБЕР О ПРЕДМЕТЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА
В статье рассматривается концепция предмета конституционного права, получившая обоснование в научных трудах И.Е. Фарбера. В ее основе — представление о фактических конституционных отношениях по поводу власти, суверенитета и свободы личности.
Ключевые слова: И.Е. Фарбер, конституция, предмет конституционного права, конституционные отношения, власть, суверенитет, свобода личности.
от
ф
О
V.I. Fadeev К
О
I.E. FARBER ABOUT THE OBJECT В
OF CONSTITUTIONAL LAW о
й
The conception of object of constitutional law, which was proved in the scientific works of I.E. у
Farber, is considered in the article. In the basis of article is the idea about actual constitutional °
с
relations, which are connected with the power, sovereignty and individual liberty. В
Keywords: I.E. Farber, constitution, the object of constitutional law, constitutional rela- î
tions, power, sovereignty, individual liberty. й
5
тз
s
д
s
История науки — это не только история возникновения и развития научных с
к
взглядов, идей и теорий. Это и история жизни и творчества ученых, которые, О'
обгоняя свое время, их формировали, обосновывали и отстаивали в жарких Л
дискуссиях и спорах. Идеи и взгляды этих ученых наложили характерный от- |
печаток на их личности. Читая сегодня труды, написанные ими, слышишь их •
голоса, улавливаешь интонации, ощущаешь силу и мощь их интеллекта. При 99
этом, учитывая, что «большое видится на расстоянии», сегодня можно выделить т
и сильные, и слабые стороны их научного творчества, которое, однако, несмотря 3 на изменившийся политико-правовой и государственный уклад нашей жизни, несет в себе зарождающееся, «схваченное в становлении совершенство».
© Фадеев Владимир Иванович, 2013
Доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой конституционного и муниципального права (Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина).
Без научного фундамента, который закладывался учеными советского периода (не умаляя при этом достижений дореволюционных российских авторов), невозможно понять и оценить современный уровень развития науки конституционного (государственного) права.
И.Е. Фарбер последовательно отстаивал и проводил во всех своих трудах идею конституционализации государственной жизни, которую он сформулировал в 60-е гг. прошлого века следующим образом: «Социалистическое народовластие необходимо требует особых юридических правил конституционного характера, которые обладали бы программными, учредительными и нормативными свойствами и которые способны превращать фактические отношения в государственно-правовые отношения. Такими правилами являются нормы конституционного права, при помощи которых учреждается система государственных органов, избирается оптимальный вариант разделения государственного труда по руководству обществом, закрепляются наилучшие формы привлечения трудящихся к делу осуществления власти, следовательно, к законодательству, управлению, правосудию, контролю за работой государственного аппарата. Только конституционное право способно размежевать компетенцию государственных органов»1.
И.Е. Фарбер исходил из признания прямого действия Конституции, указывая, что Конституция — это не только политический акт большого значения, но и высший юридический закон, формулы которого действуют не только как общие принципы, они имеют прямое, непосредственное применение. Поэтому каждая государственная или общественная организация, каждый гражданин, подчер-а кивал он, опираясь на нормы конституции, «может требовать защиты своих ? прав от судебных, административных или прокурорских органов, а последние К в решении многих вопросов руководствуются, прежде всего, конституционны-| ми нормами, их высшей юридической силой и авторитетом»2. Рассматривая в I качестве предмета государственного (конституционного) права фактические, I объективно существующие конституционные отношения, которые должны
го
| определять содержание юридической конституции, И.Е. Фарбер использует
| понятие «конституционный строй», отмечая, что «в своей совокупности они
| (конституционные отношения. — В.Ф.) образуют конституционный строй как
§■ основу общественно-политического или государственного строя». Специфика
° государственно-правового регулирования, по его мнению, состоит, прежде
ж всего, в конституционном характере воздействия норм права на общественные
| отношения и поведение их участников. Конституционное регулирование есть
е политико-правовое регулирование, оно больше, чем другие виды юридической
1 регламентации, насыщено политическим содержанием, ибо в конституционных
0
° отношениях практически решаются вопросы социалистического народовластия,
(Го
¿5 его организации и функционирования3. Вместе с тем в конституционных отно-
1 шениях, указывал он, складывается не только фактическая власть социальных | групп, но и мера их социальной свободы и свободы личности4.
Как справедливо отметил Б.С. Эбзеев, в этом подходе к предмету конституционного регулирования, «пусть имплицитно, но уже содержалось отрицание гипертрофированных представлений о соотношении коллективного (государственного) и индивидуального (личность) начал в организации социума, а в конституционно-правовой науке утверждалась идея взаимной ответственности
50
человека и общества»5.
Конституционное развитие государства и общества, по мнению И.Е. Фарбера, ставит перед наукой государственного (конституционного) права проблему разработки теоретических конструкций, которые бы находили свое воплощение в конституционном законодательстве. Задача — чрезвычайно актуальная и сегодня. И.Е. Фарбер обращается к наиболее дискуссионным проблемам, которые охватываются предметом государственного (конституционного) права: народному суверенитету, социалистическому народовластию, правам человека и др. Суверенитет, власть и личность, указывал ученый — вот три главных вопроса науки государственного (конституционного) права, которые являются предметом изучения других наук. Специфика государственного (конституционного) права состоит в том, что в нем эти вопросы анализируются с точки зрения конституционного механизма регулирования6. Решение этих проблем он связывал с конституционным строительством, утверждением конституционной законности7.
Проблема суверенитета, подчеркивал И.Е. Фарбер, неразрывно связана с государственной властью, с конституционным строительством. В теоретических исследованиях, посвященных проблемам суверенитета, рассматривались вопросы практики государственного строительства, формулировались главные принципы конституционной формы правления. При этом он различал понятия: «власть народа», «суверенитет народа», «демократия». Власть народа и суверенитет народа как научные категории, отмечал ученый, едины, неразрывно связаны, но между ними нет полного совпадения, тождества: суверенитет есть принцип организации властвования народом, есть ведущий, главный принцип советского государственного права, определяющий все его нормы и институты. Практическое действие этого политико-правового принципа организации ш властвования народом протекает, прежде всего, в политических отношениях н общества, в конституционных отношениях между народом и государством. Су- С
а
веренитет, как и власть, осуществляется в общественных отношениях, но сами т
о
они — власть и суверенитет — не являются общественными отношениями, а есть к
о
свойства субъекта и носителя суверенитета. Единственным субъектом народного о' суверенитета, подчеркивал И.Е. Фарбер, является сам народ, который никому | не передает своего верховенства, т. е. свой суверенитет. Он передает свою власть, о
точнее право на осуществление власти8. Понятие «демократия» более широкое н
о
понятие, чем «народный суверенитет». Если последний приложим только к Ю конституционным началам организации политической власти, то демократия и различается как политическая, так и экономическая, как одна из форм государ- С
к
ства, так и форма организации негосударственных организаций. Наконец, под а демократией понимают общественно-политическое движение с соответствующим Л мировоззрением. Можно сказать, указывал ученый, что народный суверенитет | есть один из принципов демократии, но в последней есть немало других принци- • пов, с которыми соподчиняется, согласуется принцип народного суверенитета9. 99 Этот вывод очень важен для понимания механизма реализации принципа на- ^ родного суверенитета в современном демократическом государстве. 3
И.Е. Фарбер разделял взгляды тех авторов, которые полагали, что «марксизм отнюдь не считает ложным все проблемы, поднятые доктриной естественного права» (В.А. Туманов), что все без исключения права человека должны рассматриваться как вытекающие «из достоинства человеческой личности» (И. Сабо) и указывал на необходимость решения вопросов, вызывавших ожесточенные споры в науке советского государственного (конституционного) права: устра- 51
нение терминологической неопределенности и введение в четкие логические рамки понятий «права человека», «права гражданина», «права лица». При этом И.Е. Фарбер предлагал пути решения этих вопросов, отмечая, что, во-первых, необходимо понять, почему более 300 лет у людей разных классов и наций понятие «права человека» стойко держится в правосознании. Видимо, в самом бытии человека, писал он, в «его сущности, в окружающих его общественных отношениях есть нечто такое, что постоянно питает жизненными соками идею прав человека. Во-вторых, по мнению ученого, следует использовать все истинное, все демократическое, что было сформулировано естественной школой права. И, в-третьих, необходимо такое определение прав человека, чтобы оно могло удовлетворить не только юридическое и политическое сознание, вписывалось не только в теорию конституционного права, но и в теорию международного права, и не понималось в каждой области по-своему10. Тем самым он предвосхищал современную трактовку природы прав человека, которая нашла свое отражение в Конституции РФ 1993 г.
Исаак Ефимович Фарбер в науке советского государственного (конституционного) права был генератором конституционно-правовых идей, которые стали научным фундаментом, объединяющим центром для формирования Саратовской школы конституционного права. Он умел формулировать эти идеи, открывая перед исследователем новые горизонты, исходил из того, что нельзя сводить науку только к комментированию действующего законодательства. Главную задачу науки И.Е. Фарбер видел в познании сущности явлений, формулировке принципов законодательства и его применения, разработке научных понятий, 13 теоретических конструкций на базе изучения действующего законодательства11. ? Этот вывод ученый распространял и на процесс обучения студентов, преподава-8 ния государственного (конституционного) права. «Перед преподавателем вуза, — | писал он, — стоят ныне сложные задачи: научить студента самому постоянно I приобретать новые знания. Поэтому необходимо в учебный процесс внедрять | элементы исследования, творческого поиска научных истин. Для этого следует | сочетать информационный метод обучения с методом проблемным, который рас-| считан на самостоятельную учебу студента, на приобретение навыков самообра-| зования»12. Он полагал также, что учебный курс конституционного права должен быть разделен на Общую и Особенную части. Эту идею пытаются реализовать ° некоторые современные ученые. Создание Общей части, по мнению И.Е. Фарбе-« ра, потребует усиления теоретических аспектов и более тщательного изучения | в Особенной части нормативного материала. В курсе лекций, написанном им в I 1979 г. совместно с его учениками В.Т. Кабышевым и О.О. Мироновым, задача 1 сформулирована следующим образом: «Главное при изложении предмета науки
0
° переносится на доказательство истин, а не их декларирование, описание»13. Этот
го
¿5 подход к преподаванию конституционного права еще раз подтверждает вывод о
1 том, что новое — это хорошо забытое старое. Он, по сути, преследует те же цели, | что внедряемый сегодня (как новое слово в преподавании) компетентностный
подход к преподаванию, ориентированный на формирование у студентов навыков самостоятельной работы, способности применять свои знания на практике. И.Е. Фарбер относился к сторонникам переименования государственного права в конституционное право, однако у него был собственный взгляд на эту проблему. Он исходил из признания конституционного характера государственного 52 права, но полагал, что вопрос о переименовании не заслуживал такого большого
внимания, которое ему уделялось в те годы. Во многом этот спор, по мнению ученого, имел терминологическое значение. Вместе с тем он считал, что «конституционное право» — более удачное наименование, «ибо подчеркивает, что эта наука прежде всего и главным образом изучает конституционные проблемы, советское конституционное строительство, конституционный механизм правового регулирования общественных отношений»14.
Предмет государственного (конституционного) права, говоря словами И.Е. Фарбера, и сегодня, как и в 60-70-е гг. прошлого века, остается во многом неуловимым для исследователей15. К сожалению, некоторые современные авторы, излагая позицию И.Е. Фарбера по данному вопросу, искажают ее, выхватывая из контекста отдельные формулировки. Так, М.П. Авдеенкова и Ю.А. Дмитриев утверждают, что группа ученых Саратовской школы, возглавляемой И.Е. Фарбе-ром, обозначив предметы большинства существующих отраслей права, выступила в свое время с дерзким предложением: «лучше исследовать главные вопросы науки, чем сочинять абстрактную формулу предмета регулирования». То есть, делают вывод М.П. Авдеенкова и Ю.А. Дмитриев, сторонники данной позиции исходили из невозможности определения конкретного предмета государственного права16. Однако это не соответствует действительной позиции И.Е. Фар-бера, который такую задачу ставил перед собой, ибо придавал исключительно важное значение научной формуле предмета регулирования. «Для советского законодателя научная формула предмета правового регулирования, — подчеркивал он, — дает объективный критерий принятия закона, рассчитанный на определенные отношения»17. Поэтому И.Е. Фарбер критически относился к предлагаемому В.Ф. Котоком определению предмета конституционного пра- ш ва, согласно которому его нормы регулируют «развивающиеся общественные н отношения, которые определяют основные черты социально-экономической С
а
системы и политической организации социалистического общества», именно т
о
потому, что это определение предполагает слишком широкое толкование пред- к
о
мета регулирования, такое широкое, при котором «государственное право не о' имеет, по существу, своего специфического предмета регулирования». Кроме | того, отмечал И.Е. Фарбер, эта формула весьма неопределенна: никто не сумеет о
доказать, где кончаются основные черты данных общественных отношений и нн
о
где начинаются неосновные черты. А ведь познание предмета регулирования Ю должно дать материальный критерий отнесения тех или иных юридических и норм к конституционному праву18. С
к
Выраженная в трудах В.Ф. Котока тенденция к расширению предмета консти- а туционного права, попытка отнести к нему основные черты всех общественных Л отношений, регулируемых советским правом, а само конституционное право | рассматривать как ядро любой другой отрасли права, подчеркивал И.Е. Фар- • бер, встретили решительные возражения, наиболее четко сформулированные 99 А.И. Лепешкиным, который в свою очередь стремился максимально сузить круг ^ общественных отношений, регулируемых государственным правом. А.И. Лепеш- 3 кин предпринял попытку исключить из государственного (конституционного) права нормы, которые прямо, непосредственно не связаны с политическими формами властвования народа и наций, т. е. конституционные нормы об экономической основе государства, о планировании, о социально-экономических правах граждан и многие другие, поскольку они не относятся к деятельности Советов, а служат исходными положениями для всех отраслей советского пра- 53
ва19. Отмечая сильную сторону анализа предмета регулирования государственного права, который давал А.И. Лепешкин (указание на политические формы осуществления власти в государстве), И.Е. Фарбер не мог согласиться с общим его выводом. Он писал: «Нельзя кромсать единый законодательный акт — Конституцию, рвать его на части только потому, чтобы оправдать свое понимание предмета регулирования»20.
Он выступал против высказанного в литературе мнения, что следует проводить различие между конституционным и государственно-правовым регулированием, что следует из государственного права выделить конституционное право с учетом того, что конституционное регулирование отличается от государственно-правового, как общее и стратегическое от частного и тактического21. И.Е. Фарбер не соглашался с таким аргументом, отмечая, что государственное право как ведущая, основополагающая отрасль в силу своего конституционного характера определяет стратегию правового регулирования, что между нормами конституционного (государственного) права существуют определенные различия, специализация, своеобразное «разделение труда» по правовому регулированию. Одни нормы формулируют общие принципы регулирования, другие более конкретно определяют правосубъектность участников общественных отношений, третьи — формулируют права и обязанности и т. п. Конституционное регулирование вносит определенное единство в нормы всех отраслей права. В этом состоит комплексный характер конституционного регулирования. Специфика конституционного регулирования придает нормам государственного права особые свойства, почти неизвестные нормам других отраслей права, к которым 13 относятся: а) закрепительный характер, б) учредительный характер, в) про? граммный характер норм конституционного права22. Это сближало его позицию 8 со взглядами ученых, писавших о двуедином предмете государственного права | (С.С. Кравчук, Я.Н. Уманский и др.).
I И.Е. Фарбер, анализируя основные подходы к определению предмета госу-
1 дарственного (конституционного) права, констатировал, что научная дискуссия | пока не привела к единодушному мнению и обнаружению подлинного предмета § регулирования норм государственного (конституционного) права. Он видел при-| чину этого, в частности, в том, что недостаточно ясно, как искать неуловимый
2 для теоретической мысли предмет регулирования конституционного права. По ° его мнению, вопрос о создании метода поиска предмета правового регулирования ж длительное время даже не ставился: ориентиром служила сама конституция. | При таком весьма несовершенном, по словам И.Е. Фарбера, методе рассужде-е ний «от нормы к отношениям» можно оправдать любую конституцию любого 1 государства, любые конституционные нормы, а для практики законодательных
0
° учреждений такой «метод» бесполезен, ибо здесь теория плетется за практикой,
(Го
¿5 вместо того, чтобы служить ей маяком. И.Е. Фарбер предлагал иной путь: не
1 статьи конституции должны стать меркой общественных отношений, а сами | общественные отношения, их объективное содержание — меркой для конституционного учреждения юридических норм23.
Предмет конституционного права образуют, по мнению И.Е. Фарбера, сложное, порой неповторимое пересечение различных общественных отношений. И этот вывод ученого следует учитывать современным исследователям, пытающимся предложить свою концепцию предмета конституционного права 54 и не стремящихся разделить единую отрасль — конституционное право — на
несколько отраслей, в частности на конституционное право и государственное право24.
Обосновывая свой вывод о том, что предметом конституционного права являются фактические конституционные отношения по поводу власти, суверенитета и свободы личности, И.Е. Фарбер, указывал, что исходным началом определения специфики этих отношений служит их характеристика как политических отношений. При этом правовому регулированию подвергаются не все стороны политических отношений, а какая-то особая сторона. Это, прежде всего, отношения между народом и органами государства по поводу осуществления политической власти. Иные отношения затрагиваются лишь в той мере, в какой экономические и духовные потребности общества выступают как объекты политического регулирования25. Чтобы подчеркнуть специфику предмета государственного (конституционного) права, отделить искомые общественные отношения от других видов правового регулирования и, насколько возможно, подчеркнуть ту сторону политических отношений, которая регулируется нормами государственного права, еще в 1967 г.26 эти отношения, указывал И.Е. Фарбер, были названы конституционными общественными отношениями27. Конституционные отношения — предмет правового регулирования для государственного (конституционного) права — истолковывались И.Е. Фарбером иначе, чем это было принято в литературе. Он исходил при их характеристике из различия фактической и юридической конституций. На это указывал В.И. Ленин. Фактическая конституция — это объективные политические отношения, соотношение социальных, классовых сил в обществе, а юридическая конституция — это Основной Закон государства. Конституционные отношения, делал вывод И.Е. Фарбер, есть объ- ш ективные, фактические отношения политического характера. Их объектами н является народный суверенитет, социалистическое народовластие и свобода С
а
личности, а субъектами выступают классы, народ, нации, трудовые коллективы, т
о
партия, государство и его органы, прежде всего, Советы народных депутатов. к
о
Конституционные отношения — это стабильные, прочные отношения. Они более о' устойчивы, чем имущественные, трудовые, управленческие и другие отношения. | В конституционных отношениях народ, прежде всего, организует функцио- о
нирование государственной власти. В связи с этим И.Е. Фарбер подчеркивал, н
о
что «для науки конституционного права главным объектом изучения является Ю государственная власть, ее сущность, организация, структура, компетенция, и элементы»28. Но он не сводил при этом предмет конституционного права к вла- С
к
стеотношениям. й
ш
Неточность в оценке взглядов И.Е. Фарбера на возможность определения Л
е
конкретного предмета конституционного права, данной М.П. Авдеенковой и | Ю.А. Дмитриевым, заключается в том, что они не учли, что в процессе ста- • новления, разработки той или иной теории в рамках науки конституционного 99 права, как указывал И.Е. Фарбер, важное место занимают научные гипотезы, ^ которые имеются и относительно содержания предмета государственного 3 (конституционного) права. «Одни полагают, — пишет он, — что к предмету регулирования норм советского государственного права относятся только «властеотношения», другие относят основы всех общественных отношений; по третьей гипотезе предметом регулирования являются конституционные отношения»29. Чтобы научная гипотеза стала концепцией или теорией, она нуждается в проверке — эмпирической, теоретической. Это естественный 55
путь развития научных знаний, заключает И.Е. Фарбер. Вместе с тем, по его мнению, ни одна из научных гипотез предмета конституционного права не получила пока общего признания в науке.
Использование для определения специфики предмета конституционного права понятия «конституционные отношения, возникающие по поводу суверенитета, власти и свободы личности» внесло новую струю в дискуссию по данному вопросу, добавив еще одну гипотезу предмета ведущей отрасли права. Этот подход обогатил наши представления о сущности общественных отношений, регулируемых нормами конституционного права, их соотношении с иными отношениями — предметом регулирования других отраслей права. Кроме того, он подталкивает нас к выводу, который делал в свое время И.Е. Фарбер: если убрать абстрактные формулы, все позиции по данному вопросу сходны, в них больше общих моментов, чем это кажется на первый взгляд. Никто не отрицает, что суверенитет народа и наций, государственная власть и формы ее осуществления, основные права и свободы граждан относятся к предмету государственного (конституционного) права. «Следовательно, — заключал он, — нужно при дальнейших поисках конструкции предмета использовать все верные положения — а их немало — в каждой научной позиции»30. Из этого следует исходить и современным исследователям, ставящим перед собой задачу обосновать концепцию предмета конституционного права.
1 Фарбер И.Е. Конституционные отношения как предмет регулирования советского государственного права // Материалы конференции по итогам научно-исследовательской работы за 1963-1964 годы. Саратов, 1965. С. 65.
2 Фарбер И.Е. Конституционное регулирование собственности в советском обществе // Проблемы конституционного права / отв. ред. И.Е. Фарбер. Саратов, 1969. С. 4.
3 См.: Советское государственное право / под ред. И.Е. Фарбера. Саратов, 1979. С. 34.
4 См.: Фарбер И.Е., Ржевский В.А. Вопросы теории советского конституционного права. Саратов, 1967. Вып. 1. С. 21.
5 Эбзеев Б.С. Большой ученый, талантливый педагог, масштабная личность // Конституционное развитие России: межвузовский сборник научных статей. Саратов, 2008. Вып. 9. С. 18.
6 См.: Советское государственное право / под ред. И.Е. Фарбера. С. 12.
7 См.: Фарбер И.Е. Конституционное регулирование в советском обществе // Проблемы конституционного права. Саратов, 1974. Вып. 1 (2). С. 4.
8 См.: Фарбер И.Е. Народный суверенитет в Советском государстве // 50 лет Советского союзного государства. Саратов, 1973. С. 41-51.
9 См.: Фарбер И.Е. Социализм и народный суверенитет // Вопросы Советского государства и права в свете решений XXIV съезда КПСС: межвузовский тематический сборник. Иркутск, 1972. Вып. 1-2. С. 19-20.
10 См.: Фарбер И.Е. О развитии конституционной теории прав человека// Правопорядок и правовой статус личности в развитом социалистическом обществе в свете Конституции СССР 1977 года. Вопросы теории государства и права, государственного и административного права. Саратов, 1980. С. 175-176, 179-180.
11 См.: Фарбер И.Е., Ржевский В.А. Указ. соч. С. 6.
12 Советское государственное право / под ред. И.Е. Фарбера. С. 4.
13 Там же. С. 5.
14 Там же. С. 13.
15 Следует согласиться с выводом В.Т. Кабышева, который считает, что «существенного прорыва в исследовании предмета не произошло» (см.: КабышевВ.Т. К вопросу об истории науки конституционного права постсоветской России. Ч. 1 // Конституционное развитие России: межвузовский сборник научных статей. Саратов, 2004. С. 15). Более того, к этому можно добавить слова В.Ф. Котока, который еще в 1959 г. отметил, что «вместо раскрытия сущности предмета — особенностей общественных отношений, закрепляемых государственным правом, — авторы ряда работ ограничиваются простым описанием этого предмета». Это характерно для многих современных авторов, стремящихся очертить круг общественных отношений, составляющих предмет конституционного права. Некоторые из них пытаются «вдохнуть новую жизнь» в теоретические концепции (конструкции), которые были разработаны в советский период, не учитывая при этом ту критику, которой эти конструкции подвергались в свое время, в т. ч. со стороны И.Е. Фарбера.
16 См.: Конституционное право в Российской Федерации: курс лекций: в 9 т. Т. 1: Авдеенкова М.П., Дмитриев Ю.А. Основы теории конституционного права. М., 2005. С. 21.
17 Советское государственное право / под ред. И.Е. Фарбера. С. 40.
18 См.: Фарбер И.Е., Ржевский В.А. Указ. соч. С. 14.
19 См.: Там же.
20 Фарбер И.Е. Конституционные отношения и их регулирование. Кишинев, 1965. С. 87.
21 Так, А.И. Ким полагал, что следовало бы конструировать «конституционное право, как научную дисциплину, имеющую сугубо служебное значение». А.И. Лепешкин также считал «в принципе ... возможным и допустимым конструирование конституционного права не как отрасли права, а как комплексной учебной дисциплины». Некоторые современные авторы идут дальше и предлагают различать отрасли права: конституционное право и государственное право, не учитывая, в частности, позиции и аргументы И.Е. Фарбера по данной проблеме.
22 См.: Фарбер И.Е. Конституционное регулирование в советском обществе // Проблемы конституционного права: межвузовский научный сборник. Саратов, 1974. Вып. 1 (2). С. 5-6.
23 См.: Фарбер И.Е, Ржевский В.А. Указ. соч. С. 14-16.
24 См., например: Конституционное право Российской Федерации: учебник / под общ. ред. Н.В. Витру-ка. М., 2010. С. 29. Представляется, что специфическое содержание и круг тех общественных отношений, которые составляют предмет конституционного (государственного) права, порождают особые функции данной ведущей отрасли права. Их реализация возможна только в рамках единого предмета этой уникальной отрасли права — государственного (конституционного) права. Подробнее об этом см.: Фадеев В.И. Предмет конституционного (государственного) права России: история и современность (статья первая) // Актуальные проблемы конституционного и муниципального права: сборник статей, посвященных 75-летию со дня рождения академика О.Е. Кутафина / отв. ред. В.И. Фадеев. М., 2012. С. 6-29.
25 Этот вывод И.Е. Фарбер проиллюстрировал на примере конституционного регулирования собственности. См.: Фарбер И.Е. Конституционное регулирование собственности в советском обществе // Проблемы конституционного права / отв. ред. И.Е. Фарбер. Саратов, 1969. С. 3-17.
26 Имеется в виду книга И.Е. Фарбера и В.А. Ржевского «Вопросы теории советского конституционного права» (выпуск первый), изданная в 1967 г. В ней были сформулированы пять основных признаков конституционных отношений, которые характеризуют состав субъектов этих отношений, их объекта и др.
27 См.: Советское государственное право / под ред. И.Е. Фарбера. С. 31-32.
28 Фарбер И.Е., Ржевский В.А Указ. соч. С. 80. И.Е. Фарбер следует в этом отношении традиции, которая зародилась еще в дореволюционной науке государственного права России. Так, Н.М. Коркунов полагал, что наука государственного права может быть определена как учение о юридическом отношении государственного властвования. Такая трактовка особенностей предмета государственного права была воспринята в советской литературе по государственному праву многими авторами. Г.С. Гурвич в 1930 г. писал: «Народ, от которого, как провозгласила революция, исходит государственная власть, самая эта власть, ее акты и институты, лица и учреждения, ею облеченные, все приобрело правовое истолкование и стало областью государственного права». В 1947 г. А.И. Денисов дал следующее определение предмета государственного права: «Предметом государственного права является публичная власть во всех ее существенных проявлениях и формах, ее социально экономическая основа, ее источник, правовые формы и органы» (цит. по: Фадеев В.И. Указ. соч. С. 20).
29 См., например: Фарбер И.Е. Конституционные отношения и их регулирование в советском обществе // Тезисы докладов и сообщений на межвузовской конференции по теоретическим и методологическим проблемам правовой науки. Кишинев, 1965. С. 152.
30 Советское государственное право / под ред. И.Е. Фарбера. С. 87.
В.В. Лазарев
ОБ ЭКЗИСТЕНЦИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ*
В статье предпринята попытка рассмотреть внутренние и внешние факторы развития отечественной юридической науки, позволяющие характеризовать ее онтологию и гносеологию через призму предъявленных ей вызовов, через призму переживания этих вызовов.
Ключевые слова: наука, вызовы, методология, рефлексия, состояние науки, перспективы науки.
© Лазарев Валерий Васильевич, 2013
Доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор кафедры теории государства и права (Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина).
* В статье использованы следующие работы И.Е. Фарбера: О сущности права: учебное пособие / под ред. Н.Б. Зейдера. Саратов, 1959; Правосознание как форма общественного сознания. М., 1963.
