CC BY
18УДК 821. 112.2
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЯЗЫК ЛИРИКИ ОСКАРА ЛЁРКЕ - НЕМЕЦКОГО ПОЭТА ВРЕМЁН ТРЕТЬЕГО РЕЙХА
И. М. Мельникова,
кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, Самарский государственный технический университет, 443001, Самара, ул. Молодогвардейская, 244, корпус 8, тел. +7 9171182662, e-mail: ir.ma53@mail.ru
Аннотация
Мельникова И.М. Художественный язык лирики Оскара Лёрке - немецкого поэта времён Третьего рейха.
Цель предложенной статьи - показать, как художник через внешнюю материальную форму произведения передаёт внутренний духовный смысл, разрабатываемого им образа. Для более полного прояснения нравственно-эстетической ценности творчества одного из крупнейших немецкоязычных поэтов ХХ века Оскара Лёрке автор обращается к исследованию художественного языка его лирики. В анализе автор опирается на основополагающие труды Ю.М. Лот-мана, а также на теорию художественной деятельности автора, разработанную Н.Т. Рымарем. Названный метод позволяет полнее определить нравственно-эстетический вклад поэта не только в немецкоязычную, но и в мировую литературу. Ценность творчества Лёрке в том, что ему удалось в эпоху тотального уничтожения человеческого в человеке создать образ мира, утверждающий гуманные ценности.
Ключевые слова: Оскар Лёрке, магия слова, пейзажная лирика, художественный язык, гуманные ценности.
Summary
Melnikova I.M. The Artistic Language of the Lyrics by Oscar Lerke as a German Poet of the Third Reich Age.
The purpose of the proposed article is to show how the artist via the external material form of the work conveys the inner spiritual meaning of the image. For further clarification of moral and aesthetic values of one of the largest German-language poets of the twentieth century Oscar Lerke author refers to the study of the artistic language of his lyrics. In the study of artistic language the author relies on fundamental works of Y. M. Lotman and on the theory artistic author activity developed of N. T. Rymar. Named method allows to fully determine the moral and aesthetic the poet's contribution is not only in German but also in world literature. The value of art Lerke that he managed in
© И. М. Мельник, 2015
the era of total annihilation of the human in man to create the image of the world, asserting humane values.
Keywords: Oskar Lerke, magic words, landscape lyric, artistic language, humane values.
Цель данной статьи - выявить нравственно-эстетический вклад одного из наиболее ярких представителей немецкоязычной поэзии первой половины двадцатого века Оскара Лёрке (Oskar Loerke, 1884-1941). Его по праву считают одним из основателей магической природной лирики, течения, оказавшего значительное влияние в немецкоязычной поэзии на таких крупных поэтов, как В. Леман [3], П. Хухель, К. Кролов, Э. Ланггес-сер [2], Й. Бобровский [1]. Вместе с тем литературное течение получило неоднозначную оценку среди современников. В частности, Б. Брехт упрекал поэтов в уходе от суровой реальности, приравнивая его к предательству: «Was sind das fer Zeiten, wo / Ein Gesprqch ьЬег Вдите fast ein Verbrechen ist / Weil es ein Schweigen ьber so viele Untaten einschlieЯt». («An die Nachgeborenen», 1939; «Что это за времена, когда / Разговор о деревьях почти преступление / Потому что замалчивает такое множество преступлений»; здесь и далее перевод наш. - И.М.) [11, с. 213].
Жизнь и творчество Лёрке пришлись на бурную эпоху рубежа XIX-XX вв., отмеченную целым рядом фундаментальных научных открытий и изобретений, позволивших человеку раздвинуть собственные границы, расширить горизонт видения и представления о мире. Одновременно с процессом расшатывания привычных устоев, моральных принципов, идеалов и нравственно-эстетических стереотипов и ценностей наблюдалась практика устанавливания границ и пределов для «другого». В самом общем виде духовная ситуация, сложившаяся в Западной Европе и, в частности, в Германии начала ХХ века, может быть охарактеризована как опыт переживания границы.
Изменения, произошедшие в сознании человека начала ХХ в., нашли своё воплощение в художественном языке. Языком становится форма, сама структура высказывания художника. Для более полного понимания произведения требуется метод, позволяющий ему предстать не как готовое, законченное, а в становлении, в диалоге художника с миром и художественным языком. Плодотворным методом в этом плане представляется метод, основанный на теории художественной деятельности автора, разработанной Н.Т. Рымарем совместно с В.П. Скобелевым [7]. В лирике времён Третьего рейха наиболее ощутимо обнаруживается осознанная активность творческого субъекта.
Эстетическая позиция художника выкристаллизовывается из личной встречи с миром, из его биографического опыта. Вместе с тем художник опирается на общечеловеческий культурный опыт, закреплённый в устой-
чивых структурах: нормах, канонах, традициях. Так, выбор темы и способы её развёртывания определяются не только биографическим опытом поэта, его предпочтениями, но и сообразуются с мерой, присущей роду и жанру.
Обращение Лёрке к лирике предопределилось его восприятием природы. Так, поэт, родившийся в Западной Пруссии, реку Вислу называл своей «второй матерью», а небо над ней - «своим вторым отцом» [9, с. 94]. Так он выражал своё чувство единения с природой. Воспитывался он няней-полячкой. Первые стихи начинающего поэта были написаны на польском языке, под впечатлением рассказов няни о мертвецах и чертях.
Лёрке получил хорошее образование. С 1907 г. он изучал в Берлине германистику и историю, философию, искусство и музыку. Прервав обучение, в 1908-1912 гг. он отправился в длительное путешествие по Германии и Франции. Яркие впечатления от поездок он записывал в дневник, который служил ему своеобразной кладовой будущих образов и мотивов. Премия имени Клейста, присуждённая Лёрке в 1913 году, позволила ему вновь совершить длительные поездки в Италию и Алжир, а также дала возможность издать первый сборник стихотворений (1915).
Несмотря на то, что природа занимает в творчестве Лёрке центральное место, его нельзя упрекнуть в уходе во внутренний мир и оторванности от происходящих политических событий. Одним из первых немецких поэтов он осудил националистические настроения в обществе, вызванные Первой мировой войной. Всеобщую военную мобилизацию он открыто называл «самым худшим и злейшим, что только мог выдумать человек» [9, с. 94].
С 1917 года Лёрке в качестве лектора издательства С. Фишера делал критический обзор поэзии начинающих поэтов. Работа отнимала много времени и сил. Итальянское путешествие совместно с Г. Гауптманом позволило не только хорошо отдохнуть от тягостной работы в Прусской Академии искусств (созданная в 1926 году секция поэзии выбрала Лёрке членом, затем сенатором и секретарём), но и послужило импульсом для создания новых стихотворений. Приход к власти нацистов круто изменил положение Лёрке. Он был снят с поста секретаря и тем самым лишён средств к существованию. По настоянию еврейского издателя Фишера, опасавшегося потерять издательство, Лёрке подписал в октябре 1933 года верноподданническое заверение в покорности Гитлеру. Это стоило ему мучительных нравственных страданий. По его словам, он не знал, сумеет ли с этим дальше жить.
В 1934 году на Лёрке по случаю его полувекового юбилея обрушился шквал хвалебных статей и поздравлений. Он почувствовал себя необычайно счастливым и отметил в дневнике, что теперь уверен, что его стихи не пропадут, прежде чем окажут своё воздействие на читателей [9, с. 102].
В этом же году вышел в печать шестой том его стихов под названием «Silberdistelwald» («Серебряный лес чертополоха»).
Однако тяжёлые переживания Лёрке и боль унижения из-за подписанного им документа подтачивали здоровье. Предчувствуя близкую кончину Лёрке в своём завещании просил причиной смерти считать не болезнь, а его душевные переживания, вызванные падением ценности литературы и лирики в индустриальном обществе [9, с. 102]. Обращаясь к друзьям, он просил помнить, что «никогда не предавал человеческую честь и достоинство» [9, с. 95]. Лёрке умер в 1941 году от болезни сердца, оставив богатое поэтическое наследие, нравственно-эстетическую ценность которого ещё предстоит оценить.
В предлагаемой статье мы делаем попытку исследовать художественный язык Лёрке как реализацию нравственно-этических представлений поэта о мире. Так, в его ранних стихотворениях прослеживаются некоторые черты экспрессионизма. В стихотворении «Die Einzelpappel» («Одинокий тополь») мир предстаёт разорванным, больным: «Da^ber stehn wie eiternde Geschwьre / die Wolken. // Drin klafft, wie wenn er ewig bluten werde, / ein wunder Spalt von roter Fieberfarbe.../» («Над ним стоят, как гноящийся нарыв, / облака. // В них зияет, как будто вечно будет кровоточить, чудная расщелина красного лихорадочного цвета») [10, с. 27]. Яркие, пронзительные краски, болезненные образы, деформированное видение лирического субъекта передают его лихорадочно-возбужденное состояние. Метафорические образы создают экспрессионистскую фантастическую картину мира, в центре которой страдающее и кричащее Я. Сначала лирический субъект свою боль делегирует «земле», затем берёт всю боль на себя:
Schon Nacht. Nichts mehr als Sturm. Narr ich! Ich darbe Nach Licht, nur ich! Ich bin der Schrei: Licht, werde! Ich bin der Finger in der Feuernarbe Und gebe meine Qual der ganzen Erde: Hilf mir! [10, c. 27]
(Уже ночь. Ничего, кроме бури. Глупец! Мне не хватает света, только мне: Я - крик: Свет, свети! Я - перст в огненном рубце и отдаю свои муки всей земле: Помоги мне!)
Шквал эмоций, взрыв чувств, переполняющих Я, экстаз и средоточие боли, постепенно сменяются более спокойным настроением. Лёрке обращается к типично экспрессионистской тематике - теме «человек и большой город». Однако его лирическое высказывание, теряя пронзитель-
ность и напор, приобретает ровный и осознанный характер. При этом образы всё так же необычны и ярки.
Так, в стихотворении «Blauer Abend in Berlin» («Голубой вечер в Берлине») [5] заметны черты импрессионизма и экспрессионизма, однако Лёр-ке удалось найти индивидуальный поэтический язык. Город - плод трудов человека, вытесняет его. Более того, город вступает в противоборство с самой природой. От него исходит угроза и для природы, и для самого человека, соорудившего большой город, где теперь не находится для него места. Однако ситуация, намеченная в духе экспрессионистов, разрешается у Лёрке иным способом. Благодаря сложной игре мотивов, тем и образов в их взаимодействии, сопоставлении и противопоставлении образ большого города развёртывается в поэтический образ мира, в котором есть место человеку Система мотивов (мотив перевёрнутости, похожести, движения туда-сюда, игры света и тени) генерирует сквозной мотив, мотив игры. Так задаётся модус восприятия мира не как средоточие зла, боли и смятения, где царят смерть и неизбежная гибель в духе экспрессионизма, но вера в разумное поведение человека, в его способность гармонично встраиваться в высший порядок, действующий в природе.
Субъект не является теперь целью лирического высказывания, но только его исходной точкой. В стихотворении звучит в большей степени голос самих вещей, чем голос поэта. Лирический субъект теперь не вторгается в природу, не проецирует на неё своё возбуждённое состояние, но прислушивается к ней, к динамике происходящих в ней её собственных процессов. Так, природа у Лёрке предстаёт в образе Пана, античного бога лесов и полей, охотников и пастухов («Panmusik» - «Музыка Пана»): «Heut fahrt der Gott der Welt auf einem F^e, / er sitzt auf Schilf und Rohr, / und spielt die sanfte, abendliche, gn^e, / und spielt die Welt sich vor» («Сегодня мировой бог плывёт на плоту, / он сидит на тростинке камыша / и играет нежную, вечернюю (мелодию мира), / и мир играет (её) сам по себе») [8, с. 221].
В стихотворении «Ans Meer» («К морю») снимаются пространственные и временные границы. Однако в единении с природой лирический субъект не сливается с ней.
Der Nebel reiЯt, der albisch kroch Aus meinem Blut zum Totenfeld: Ein Morgen scheint ins Wolkenloch Hoch auf die Welt [12]. (Туман рвётся, он нелепо выполз из моих жил на поле смерти. Утро светит сквозь дырку в облаках свысока на мир).
Лирическое Я физически чувствует связь времён, видит древние города и давно вымершие народы:
Ein Weg weist nach Byzanz und Rom,
Fbr mich betritt ihn der Barbar.
Im Stein verwittert schon am Dom
Sein Mund, sein Haar [12].
(Дорога ведёт в Византию и Рим,
Я вижу: по ней идёт варвар.
В камне на стенах собора тронуты временем
Его рот, его волосы).
Однако Я не застревает в далёком прошлом. Силой своего воображения он перебрасывает мостик в настоящее, позволяя прошлому длиться: «Doch wann bin ich? Der Morgen wдhrt, / Ein Rauschen ruft, ein Meer ist nah...» («Но когда я? Утро длится, / Шум прибоя зовёт, море близко...») [12].
Перед «ликом» всегда длящейся природы Я связывает в себе усилием мысли прошлое и настоящее. Образ моря также поддерживает мотив изменчивости и одновременно постоянства, жизни и смерти. Море и накормит и отберёт жизнь, оно вечно.
Стихотворение «Der Silberdistelwald» - очаровательный образец магической природной лирики Лёрке. Амбивалентное восприятие мира получает здесь дальнейшую разработку Лирический субъект восклицает: «Mein Vater du, ich h^te, / ich h^te dich, mein Sohn» («Мой отец ты, я храню тебя, / я храню тебя, мой сын») [10, c. 402]. Он максимально приближается к Пану - богу леса и всей природы, - называет его отцом и клянётся оберегать его, при этом он также осознаёт себя сыном природы, оберегаемым природой. Сложное переживание амбивалентности чувств лирического Я завершается его «исцелением». Надёжно запертый за стенами своего дома, изолированный от внешнего мира, лирический субъект распахивает своё сердце, соединяясь с природой.
Преодоление собственной изоляции, открытость миру, умение видеть в явлениях жизни великий и вечный смысл самой жизни - в этом исцеляющая сила магии пейзажной лирики Лёрке. Цветок чертополоха, брошенный Природой вслед Пану, для глубокого причастия - священного таинства соединения с богом. Чертополох, обладающий способностью исцелять и оберегать, оказывается и знаком и посредником, благодаря которому происходит великое таинство причастия и лирического субъекта миру
Именно это единение с природой придаёт твёрдость и мужество переживать экзистенциальную границу:
Komm durch Umnachtetes!
Eine Handvoll Sand
Wie das Verweste
Deines eigenen Leibes, -
Staune, wie es vorbei dir fliegt! [10, c. 238]
(Пройди через помраченье!
Горсть песка,
Как разложившееся
Твоё собственное тело,
Удивись, как всё это пролетает мимо тебя!)
Мотив двойственного восприятия мира: человек трактуется как одновременно и приносящий вред природе и страдающий от своих действий («Blauer Abend in Berlin»), природа - отец и одновременно сын («Der Silberdistelwald») - получает развитие: «Ich bin Trinker und bin Trunk der Trauer» («Я пьющий, и я глоток скорби»; «Der Wein der Nacht» - «Вино ночи») [10, c. 185]. Формула поэта созвучна шопенгауэровскому мотиву: Я и жертва, и палач в одном лице. Эту мысль Лёрке выражает ещё более остро: «Ich bin die unbarmherzige Schnur: / Gemordetes und M^der bin ich auf Erden» («Я жестокий край: / убитый и убийца я на земле») [10, c. 248].
Образ шпагата, шнура как нельзя более передаёт двойственную природу границы, соединяющей и одновременно разделяющей. Граница, завершая одно, позволяет начаться другому Дифференцирующая функция границы делает возможным существование явления, либо вещи, поскольку организуется внутреннее пространство. Вместе с тем граница сигнализирует о смене кода. [1, c. 9-26]. Осмысление этого феномена, привлекшего к себе внимание философов, культурологов и художников первой половины ХХ века, находит, пожалуй, наиболее полное поэтическое воплощение в следующих строках Лёрке: «Es freut sich der Schmerz, der Jubel weint auf, / Sie sind ganz bei dir, los aller Zeit» («Радуется боль, ликованье всплакнёт. / Они полностью с тобой, вне времени») [10, c. 253]. Боль таит в себе радость, ликование - слёзы.
В заключение отметим, что художественный язык Оскара Лёрке, выработанный поэтом в диалоге с реальностью и языками художественных форм, представляет не только эстетическую ценность, но и этическую. Поэт не даёт готовую картину мира, но магическая сила словесных формулировок, похожих на заклинание, проникает в сознание читателя, будит воображение, подводит к пониманию, как устроен мир. Хотя в его поэзии имеются очень явные, обвинительные строки в адрес тоталитарного государства, наиболее важным и практически бесценным оказывается то, что Лёрке удалось в мрачные для Германии времена, когда на неё опус-
тилась духовная ночь, выработать и предложить своим современникам позитивную стратегию мысли. Созданная им картина мира, в основание которой положен диалоговый принцип, явилась нравственной опорой и духовным ориентиром. Его лирика не просто эстетическое преобразование несовершенства жизни, а воссоздание объективно существующего порядка и мировой гармонии. Написанные Лёрке незадолго до смерти строки звучат как заклинание, предсказание и утверждение силы поэтического слова:
Jedwedes blutgefbgte Reich
Sinkt ein, dem Maulwurfshbgel gleich
Jedwedes lichtgeborene Wort
Wirkt durch das Dunkel fort und fort [12].
(Любая, построенная на крови, империя,
Падёт, подобно холмику крота,
Любое, рождённое светом слово
Пройдёт сквозь тьму и будет действенным и дальше).
Поэтическое творчество Оскара Лёрке таит в себе много интересных и, возможно, неожиданных наблюдений и открытий. Сделан первый шаг, и ещё предстоит исследовать основные литературоведческие категории (род, жанр, лирическое событие, мотив, тема и образ, метр и ритм, пространство и время, метр и ритм, архитектоника), как в их со- и противопоставлении реализуется нравственно-эстетическая позиция автора.
Список использованных источников
1. Мельникова И.М. Изоляция: биографический опыт границы и художественный язык границы: Монография. Самара: Самар. гос. техн. ун-т, 2011. 185 с.
2. Мельникова И.М. Архитектонические формы границы в лирике Элизабет Ланггессер // Русская германистика: Ежегодник Российского союза германистов. Спецвыпуск 6. Нальчик: Каб.-Балк. ун-т, 2013. С. 247-256.
3. Мельникова И.М. «Старый маг точности образа»: художественный принцип Вильгельма Лемана // Филологические науки. Вопросы теории и практики. № 3 (33): в 2-х ч. Ч. 1. Тамбов: Грамота, 2014. С. 130-134.
4. Мельникова И.М. Пейзажная лирика Вильгельма Лемана: Стратегия ухода или противостояния? // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2014. № 2 (3). С. 101-105.
5. Мельникова И.М. Тема, мотив и образ как граница (на примере стихотворения О. Лёрке «Blauer Abend in Berlin") // Поэтика и метафизика художественного высказывания. Сб. научн. ст. к 70-летию д.ф.н., проф. Н.Т. Рымаря. Самара: Изд-во «Самарский университет». 2015. С. 151-162.
6. Мельникова И.М. Образ мира в магической природной лирике О. Лёрке («Der Silberdistelwald") // Эволюция и трансформация дискурсов: Языковые и социокультурные аспекты. Сб. научн. статей / отв. ред. С.И. Дубинин, В.Д. Шевченко. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2015. С. 319-325.
7. Bobrowski J. Meine liebsten Gedichte. Eine Auswahl deutscher Lyrik von Martin Luther bis Christoph Meckel. Union Verlag Berlin. 1985. 432 S.
8. Gebhard W. Oskar Loerke // Deutschsprachige Lyriker des 20. Jahrhunderts. Hg. von U. Heukenkamp und P. Geist. Berlin, 2007. S. 94-107.
9. Lörke Oskar. Die Gedichte. Hg. Von Peter Suhrkamp. 2 Bde. Frankfurt Main 1984. 530 S.
10. Режим доступа URL: www.poetenladen.de/gedichte/oskar-loerke.php (дата обращения 12.02.2013)
