CC BY
57
he gives Emma brown eyes; on another deep black eyes; and on another blue eyes [3, c. 54]." Сущность описываемой зависимости раскрывается цитатами, взятыми из произведения «Мадам Бовари», и подкрепляется параллелями размышлений Джеффри Бертуэйта о цвете глаз Эммы Бовари, его собственной жены, его самого и даже Флобера. Все эти размышления заканчиваются риторическим вопросом: "Eyes of brown, eyes of blue. Does it matter? Not, does it matter if the writer contradicts himself; but, does it matter what colour they are anyway?"[3, c. 59]. Глубинный анализ, предполагающий интерпретацию импликаций этих параллелей, позволяет заключить, что жена Бертуэйта, не была с ним честна. Этот бросающийся в глаза вывод, однако, ведет к пониманию мотивов более глубоких, нежели вульгарная история измен. Аллюзии в данном случае уходят корнями в античную литературу (восстающая против социальных устоев Антигона, испытывающая запретные страсти Антигона).
Вопросы морали, поднимаемые в романе «Попугай Флобера»,как правило, резюмируются в форме (часто риторических) вопросов. Столь же важны вопросы осознания прошлого, поскольку прошлое формирует платформу развития событийной канвы: "How do we seize the past? Can we ever do so?"[3, c. 12]. Риторический вопрос служит знаком для читателя к попытке проникнуть в скрытые смыслы произведения, подразумевая, что ответы на все, затрагиваемые в риторических вопросах темы, раскрыты (или сокрыты, и тогда требуют рефлексивного анализа) в тексте нарратива. Риторические вопросы писателя в данном произведении являются показателем размышлений автора об исчерпанности бытия, падении моральных устоев общества.
Произведения основанные на литературной критике тоже могут относиться к жанру метапрозы, поскольку критика основана на реальном произведении и имеет свое развитие и в итоге становится смыслом повествования. При этом в фокус внимания попадает именно критический аспект нарратива, а не то произведение, на основе которого выстраивается мета-повествование внутри жанра от одной техники к другой является литературной мимикрией, которая позволяет создавать пародийные произведения на основе симилятивности стиля, формы и ритма повествования. Внутри метапрозаического текста критика «первого порядка» может также попадать в поле критического осмысления. Например в «Попугае Флобера» одним из героев является Доктор Энид Старки - "Reader Emeritus in French Literature at the University of Oxford, and Flaubert's most exhaustive British biographer" [3, c. 54], от чьего лица происходит осуществляется жесткая критика в адрес произведений Флобера: именно она заметила путаницу с цветом глаз Мадам Бовари: "So that painstaking genius couldn't even keep the eyes of his most famous character a consistent colour?" [3, c. 55]. Однако её критические замечания получают придирчивую неодобрительную оценку со стороны Берту-эйта: "... they're failed creators (they usually aren't; they may be failed critics, but that's another matter); or that they're by nature carping, jealous and vain (they usually
Библиографический список
aren't; if anything, they might better be accused of over-generosity, of upgrading the second-rate so that their own fine discriminations thereby appear the rarer) [3, c. 54]." Бертуэйт подвергает критике не только мотивы написания критических обзоров, но и саму личность Энид Старки: "I once heard Dr Starkie lecture, and I'm glad to report that she had an atrocious French accent; one of those deliveries full of dame-school confidence and absolutely no ear, swerving between workaday correctness and farcical error, often within the same word" [3, c. 55], что в данном случае, по-видимому, нельзя признать корректным действием. Рассуждения о критике небрежного отношения Г Флобера к цвету глаз Мадам Бовари, отношению въедливой Старки к его оплошности и критике самой Старки заканчиваются цепочкой риторических вопросов: "I never noticed the heroine's rainbow eyes. Should I have? Would you? Was I perhaps too busy noticing things that Dr Starkie was missing (though what they might have been I can't for the moment think)? Put it another way: is there a perfect reader somewhere, a total reader? Does Dr Starkie's reading of Madame Bovary contain all the responses which I have when I read the book, and then add a whole lot more, so that my reading is in a way pointless?" [3, c. 55]. Их шифтерная функция заключается в переводе нарратива из алетического модуса повествования в эпистемический модус достоверности мнения, связанного с внутренней неуверенностью продуцента в правильности суждений или правомерности действий.
Отметим, что каждый этап повествования начинается с описания общей ситуации, основанной на жизни Флобера или на его произведениях, затем он подтверждается с помощью официальных источников (письма, критика, исторические справки), затем происходит критика автором или главным героем, посредством которой создаётся интертекстуальность. Такие интертекстуальные переплетения позволяют выделить главную линию повествования и определить основной сюжет. Риторические вопросы в этом случае имплицируют оценочные смыслы в рамках эпистемического оценочного поля.
В заключение отметим следующее: структура любого метатекста показывает цикличность бытия. Текст структурирован таким образом, что встраиваемый текст дополняет и расширяет мир произведения. Характерные признаки мета-прозы определяются тем, что:
• саморефлексивность метапрозы создается намеренно посредством использования определенных нарративных техник;
• эффект саморефлексии создается за счёт совмещения двух «эго»;
• техники создания эффекта саморефлекии включают внутреннюю речь, несобственно прямую речь, комментативную эмфазу, создаваемую «смещением» или совмещением нарративных модусов, риторический вопрос, встраиваемые к текст аллюзии;
• многоуровневый характер нарратива метапрозы основывается на интертекстуальности, формирующей «многоголосие».
1. Waugh Patricia. Metafiction: the theory and practice of self-conscious fiction. London and NewYork, 2001.
2. Амусин М. Метапроза, или сеансы литературной магии. Знамя. 2016; 3: 193 - 203.
3. Barnes Julian. Flaubert's parrot/Julian Barnes. New York,1990.
4. Gass William. Philosophy and the Form of Fiction. NonpareilBooks, 1971.
5. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. Москва: КомКнига, 2006.
References
1. Waugh Patricia. Metafiction: the theory and practice of self-conscious fiction. London and NewYork, 2001.
2. Amusin M. Metaproza, ili seansy literaturnoj magii. Znamya. 2016; 3: 193 - 203.
3. Barnes Julian. Flaubert's parrot/Julian Barnes. New York,1990.
4. Gass William. Philosophy and the Form of Fiction. NonpareilBooks, 1971.
5. El'mslev L. Prolegomeny k teorii yazyka. Moskva: KomKniga, 2006.
Статья поступила в редакцию 01.07.19
УДК 82
Kamalova A.T., Cand. of Sciences (Economics), Doctoral postgraduate, Department of Theory and History of Literature, Federal State Educatonal Institution of Higher Education "Elets State University n.a. I.A. Bunin (Elets, Russia), E-mail: Kamalovа[email protected]
ARTISTIC WAYS OF EXPRESSING THE PROBLEM OF SOCIAL INEQUALITY IN WORKS OF RUSSIAN CYBERPANK 90s - 2000s. The article is dedicated to the disclosure of artistic ways of expressing the problem of social inequality in the works of Russian cyberpunk. It is noted that the image of the protagonist and the elements of the artistic world of the authors associated with social inequality are important for her artistic expression. The article concludes that the use of fantastic images (for example, machine-human hybrids) can be considered as an artistic means of expressing the problem of social inequality in the works of Russian cyberpunk of the 90s-2000s. The grotesque fantastically portrayed transnational corporations, in whose hands huge capital is concentrated, also serve to express social inequality in the artistic world of the Russian cyberpunk of the 90s-2000s. The author concludes that the art world of Russian cyberpunk is a world of unequal in its status of people, which in the opinion of the authors reflect the realities of today. There is a problem of social inequality, income inequality and exceeding of authority. However, the author brings the reader to the idea that society under force to change the situation through honest income, competent and legitimate actions of the authorities.
Key words: cyberpunk, genre, problem, inequality, grotesque, image, hero, man, society, fantasy.
А.Т. Камалова, канд. экон. наук, докторант каф. теории и истории литературы, ФГБО ВО «Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина», г. Елецк, E-mail: Kamalovа[email protected]
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА
В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССКОГО КИБЕРПАНКА 90-Х - 2000-Х ГОДОВ
Статья посвящена раскрытию художественных способов выражения проблемы социального неравенства в произведениях русского киберпанка. Отмечается, что для её художественной экспрессии важны образ главного героя и связанные с социальным неравенством элементы художественного мира авторов. В статье делается вывод о том, что художественным средством экспрессии проблемы социального неравенства в произведениях русского киберпанка 90-х-2000-х годов можно считать использование фантастических образов (например, машинно-человеческих гибридов). Гротескно-фантастически изображаемые транснациональные корпорации, в руках которых сосредоточены огромные капиталы, также служат для выражения социального неравенство в художественном мире русского киберпанка 90-х - 2000-х годов. Автор делает вывод о том, что Художественный мир произведений русского киберпанка 90-х-2000-х годов - это мир неравных по своему положению людей, который, по мнению авторов, отражает реалии сегодняшнего дня. В нём существует проблема социального неравенства, проявляющаяся неравенством доходов и превышением властных полномочий. Однако авторы подводят читателя к мысли, что обществу под силу изменить сложившуюся ситуацию путём честного получения доходов, грамотных и законных действий властных структур.
Ключевые слова: киберпанк, жанр, проблема, неравенство, образ, герой, гротеск, человек, общество, фантастика.
Введение
Киберпанк, обычно рассматриваемый как жанр научной фантастики, возник в результате развития информационного общества и сформировавшейся на его фоне культуры.
Характеризуя киберпанк как жанр А. Зюзелько писал: «С одной стороны, весь киберпанк опирается именно на высокотехнологичные достижения наук, киберпространство всецело искусственно. С другой, вовлечение научного сообщества как определённой институционализированной среды и результатов его деятельности в сетевое взаимодействие приводит формированию особых эмерджентных свойств, цифрового «универсализма», унифицирующих авторство и оказывающих давление на индивида, стремящегося к яркому самовыражению» [1, с. 35].
В Википедии отмечается, что киберпанк (от англ. cyberpunk) - жанр научной фантастики, отражающий упадок человеческой культуры на фоне технологического прогресса в компьютерную эпоху. Сам термин является смесью слов англ. cybernetics «кибернетика» и англ. punk «панк», впервые его использовал Брюс Бетке в качестве названия для своего рассказа 1983 года. Обычно произведения, относимые к жанру «киберпанк», описывают антиутопический мир будущего, в котором высокое технологическое развитие, такое, как информационные технологии и кибернетика, сочетается с глубоким упадком или радикальными переменами в социальном устройстве [2].
Основное содержание статьи
Сутью конфликта «человек-общество», свойственного произведениям русского киберпанка 90-х-2000-х годов является проблема социального неравенства [3 - 10]. Для её художественной экспрессии важен образ главного героя. Кроме того, большое значение имеют и связанные с социальным неравенством элементы художественного мира авторов.
Главный герой, чувствуя себя человеком второго сорта в художественном мире киберпанка, воспринимает социальное неравенство не только как общественную, но и как личную проблему и решает бороться с ним. Вступая в противостояние с враждебными ему силами, которые, по сути, являются причиной социального неравенства и поддерживают его, он сражается за более справедливое общественное устройство.
«Неудачник», «человек второго сорта», часто находящийся «на задворках общества» оказывается способен понять, как несправедливо мироустройство, основанное на тоталитаризме, а значит и на социальном неравенстве. Борясь за справедливость, он борется с социальным неравенством в обществе.
Таким образом, борьба за справедливость для авторов - это в том числе и борьба за равные права всех членов общества в независимости от их рапсовой половой или национальной принадлежности. Говоря о социальном неравенстве в «мире будущего», они напоминают читателю о беспокоящем их социальном неравенстве дня сегодняшнего.
На социальное неравенство в художественном мире киберпанка прямо указывают описания изображаемого авторами общества: «Полинациональное население и ветвистое дерево стратификации. Космополитичность, с одной стороны, с другой - социальная кастовость. Цвет кожи, разрез глаз и пятая строка не имеют такого значения, как твой ЛИК, содержащий данные о твоем положении в иерархии полиса» [2, с. 15].
Художественный мир авторов - это мир, основанный на принципах глобализации. В нем интересы всего человечества ставятся гораздо выше интересов государства или отдельной нации при сильном социальном расслоении. Писателей беспокоит то, что такое мироустройство предполагает неравные жизненные возможности членов общества.
Художественным средством экспрессии проблемы социального неравенства в произведениях русского киберпанка 90-х - 2000-х годов можно считать использование фантастических образов (например, машинно-человеческих гибридов). С помощью приёма контраста фантастических образов роботов и киборгов и образов обычных людей, обостряющего проблему социального неравенства, авторы заостряют внимание читателя на том, что члены общества будущего имеют не только неодинаковые способности, но и неодинаковые права.
В научно-фантастическом романе Г Уэллса «Машина времени» рассматриваемая проблема также художественно выражается посредством приёма контраста фантастических образов общества будущего (потомков элиты общества и потомков рабочих). В нем также присутствует и свойственный русскому кибер-панку иронический приём деградации человечества вследствие научно-технического прогресса.
Гротескно-фантастически изображаемые транснациональные корпорации, в руках которых сосредоточены огромные капиталы, также служат для выражения социального неравенство в художественном мире русского киберпанка 90-х - 2000-х годов. Так, Л. Алехин в романе «Падшие ангелы Мультиверсума» противопоставляет образ главы транснациональной корпорации Белуги, тело которого не содержит «чужеродных симбионтов или технических усовершенствований» и образ главного героя - хакера Антона, треть «черепной коробки» которого занимает «колония чужеродных клеток».
Приём гиперболизации финансовых и технических ресурсов, которыми обладают транснациональные корпорации служит для художественного выражения проблемы социального неравенства. Данную проблему обостряет и приём контраста образов транснациональных корпораций и образов городских трущоб в постапокалиптическом стиле, в которых проживают стесненная в материальных средствах часть населения. Неравномерное распределение доходов, таким образом - одна их форм социального неравенства в художественном мире, изображаемом писателями.
В романе «Мытарь» А. Фролова (фантастика с элементами киберпанка) главной властной структурой в России 2052 года, которая контролирует движение финансовых средств, становится налоговая полиция, имеющая огромные полномочия. Полицейские буквально «выколачивают» из нечистых на руку предпринимателей деньги, абсолютно не интересуясь, каким способом нажиты облагаемые налогом капиталы.
Таким образом, социальное неравенство в художественном мире анализируемых произведений отражается и в приёме гиперболизации полномочий властных структур. Так, в том же произведении «Мытарь» полицейский третьего и выше уровня уполномочен проводить самостоятельные расследования, изымать, арестовывать, применять оружие и даже проводить судебные разбирательства на местах.
Авторы подчёркивают, что источник материального превосходства в созданном ими художественном мире - это, прежде всего, воровство и применение силы. Поэтому для них важно не столько то, чего в конечном итоге достиг человек, сколько то, каким способом он это сделал.
Социальное неравенство в художественном мире киберпанка 90-х - 2000-х годов выражается как с помощью приёма гиперболизации различия в доходах людей (материальном достатке одних членов общества и бедностью других), так и с помощью приёма гиперболизации нарушения гражданских прав и свобод определенных групп населения. Например, потеря памяти главным героем романа «Падшие ангелы Мультиверсума» Антоном, которую он хочет вернуть -это тоже одна из форм проявления социального неравенства в художественном мире анализируемых произведений.
Для обострения проблемы социального неравенства авторы также используют приём контраста образа главного героя и образов отрицательных персонажей. Так, отрицательным персонажам противопоставлен главный герой романа «Мытарь» А. Фролова, киборг Гонзо и девушка из «зоны». Описываемая автором «свободная зона», где нет закона, кроме права сильного, где скрываются мутанты, речные пираты и преступники - это также и способ выражения социального неравенства с помощью фантастических образов, поскольку одна социальная группа населения противопоставляется другой.
Образы преступников, речных пиратов, мутантов, чувствующих себя безнаказанными как способ выражения социального неравенства - это переплетение фантастики и реалий сегодняшнего дня. Поэтому равенство перед законом представляется А. Фролову одним из главных условий создания одинакового социального положения людей в обществе как в настоящем, так и в будущем.
Русский киберпанк близок к роману-антиутопии, которому свойственна проблема социального неравенства. Так, приём гиперболизации нарушения гражданских прав и свобод определенных групп населения как художественный способ ее выражения характерен для романа О. Хаксли «О дивный новый мир». На уровне сюжета он выражается в том, что в художественном мире произведения люди, не рождающиеся естественным путем, а выращиваемые на специальных заводах, делятся на пять каст, которые различаются умственными и физическими способностями (от «альф», обладающих максимальным развитием, до наиболее примитивных «эпсилонов»). При этом представители низших каст (чернорабочие, обслуга) специально отупляются.
Данный приём как художественное средство выражения рассматриваемой проблемы прослеживается и в романе-антиутопии К. Исигуро «Не отпускай меня» (клонирование людей с целью создания живых органов доноров для пересадки). На наш взгляд, и Хаксли, и Исигуро рассматривают проблему социального неравенства в более широком контексте, нежели писатели анализируемого жанра.
Если авторы русского киберпанка затрагивают в основном только социально-политический её аспект, то авторов антиутопий в такой же степени интересует и морально-этическая сторона вопроса.
Выводы
Таким образом, социальное неравенство в художественном мире анализируемых произведений, с одной стороны, может поддерживаться теми, кто обладает властными полномочиями, но превышает их, так и теми, кто нарушает закон и чувствует себя при этом безнаказанным.
Художественный мир произведений русского киберпанка 90-х - 2000-х годов - это мир неравных по своему положению людей, который, по мнению авторов, отражают реалии сегодняшнего дня. В нем существует проблема социального неравенства, проявляющаяся неравенством доходов и превышением властных полномочий. Однако авторы подводят читателя к мысли, что обществу под силу изменить сложившуюся ситуацию путём честного получения доходов, грамотных и законных действий властных структур.
Библиографический список
1. Зюзелько А.В. Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века. Автореферат диссертации ...доктора философских наук. Ростов-на Дону, 2013.
2. Киберпанк (cyberpunk) как жанр, стиль и культурный феномен (статья). Available at: https://geeksempire.org/posts/view/kiberpank
3. Алехин Л. Падшие ангелы Мультиверсума: Фантастический роман. Москва: Изд-во Эксмо, 2003.
4. Брюс Стерлинг. Киберпанк в 90-х годах. Available at: https://www.litmir.me/br/?b=69961&p=1
5. Зорич А. Сезон оружия: Роман. Москва: ЗАО Изд-во Центр-Полиграф, 2001.
6. Киберпанк. Available at: https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Киберпанк
7. Соловьев А.В. Культура информационного общества: учебное пособие. Рязань: Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, 2013.
8. Тюрин А.В. Каменный век. Available at: www.fan.lib.ru/tt/tjurin_a_w/tyurin-stoneage.shtml
9. Фролов А.Е. Мытарь. Новосибирск: ГП «Новосибирский полиграфкомбинат», 2001.
10. Hassler Donald M. New Boundaries in Political Science Fiction. University of South Carolina Press: р. 75 - 76.
References
1. Zyuzel'ko A.V. Teoreticheskoe osmyslenie i hudozhestvenno-obraznoe otrazhenie nauchno-tehnicheskogo progressa v gumanitarnoj kul'ture XX veka. Avtoreferat dissertacii ... doktora filosofskih nauk. Rostov-na Donu, 2013.
2. Kiberpank (cyberpunk) kak zhanr, stil' i kulturnyj fenomen (stat'ya). Available at: https://geeksempire.org/posts/view/kiberpank
3. Alehin L. Padshie angely Mul'tiversuma: Fantasticheskijroman. Moskva: Izd-vo 'Eksmo, 2003.
4. Bryus Sterling. Kiberpank v 90-h godah. Available at: https://www.litmir.me/br/?b=69961&p=1
5. Zorich A. Sezon oruzhiya: Roman. Moskva: ZAO Izd-vo Centr-Poligraf, 2001.
6. Kiberpank. Available at: https://ru.rn.wikipedia.org/wiki/Kiberpank
7. Solov'ev A.V. Kul'tura informacionnogo obschestva: uchebnoe posobie. Ryazan': Ryaz. gos. un-t im. S.A. Esenina, 2013.
8. Tyurin A.V. Kamennyj vek. Available at: www.fan.lib.ru/t/tjurin_a_w/tyurin-stoneage.shtml
9. Frolov A.E. Mytar'. Novosibirsk: GP «Novosibirskij poligrafkombinat», 2001.
10. Hassler Donald M. New Boundaries in Political Science Fiction. University of South Carolina Press: r. 75 - 76.
Статья поступила в редакцию 02.07.19
УДК 811.161.1+81
Konovalenko Yu.V., senior teacher, Novosibirsk State Pedagogical University (Novosibirsk, Russia), E-mail: [email protected]
REPRESENTATION OF MENTAL STRUCTURE "ARROGANCE" IN RUSSIAN PROVERBS AND SAYINGS (COMPARED WITH ENGLISH). The author tries to prove that it is necessary to enlarge units of investigation in the sphere of linguistic cultural study. Such units are called mental structures and conceptual spaces. Russian and English proverbs and sayings are used as the material for comparative analysis of one of the components of mental structure "arrogance" - mental scenario of arrogant behavior and attitude. The scenario, which is represented in the analyzed proverbs and sayings, includes such elements as agent, object, action, cause, goal and counteraction. The most differences in the scenario concern action and cause. Arrogance is more secular in Russian linguistic world view, and there is appeal to religion in many English proverbs and sayings about it. Talking about mental structures, it should be mentioned that image and scenario are closely connected in proverbs and sayings in both languages.
Key words: mental structure, concept, scenario, proverbs and sayings, linguistic world view.
Ю.В. Коноваленко, ст. преп., Новосибирский государственный педагогический университет, г. Новосибирск, E-mail: [email protected]
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ МЕНТАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ «ВЫСОКОМЕРИЕ» В ПОСЛОВИЦАХ И ПОГОВОРКАХ РУССКОГО ЯЗЫКА (НА ФОНЕ АНГЛИЙСКОГО)
В статье обосновывается необходимость укрупнения единиц исследования лингвокультурологии до ментальных структур и концептуальных пространств. На материале пословиц и поговорок русского и английского языка проводится сопоставительный анализ одной из составляющих ментальной структуры «Высокомерие» - сценария высокомерного поведения и отношения. В сценарии, который актуализируется в пословицах и поговорках о высокомерии, рассматриваются такие компоненты как субъект, объект, предикат, каузатор, цель и ответное действие объекта. Наибольшие расхождения в анализируемом сценарии касаются предиката и каузатора высокомерия. Для русской языковой картины мира характерна более светская природа высокомерия. В английских пословицах и поговорках часты обращения к религии. Говоря о ментальных структурах, следует упомянуть о взаимосвязи образа и сценария, которая прослеживается в пословицах и поговорках в обоих языках.
Ключевые слова: ментальная структура, концепт, сценарий, пословицы и поговорки, языковая картина мира.
В последнее время в отечественной лингвокультурологии наблюдаются тенденции не только к описанию отдельных фрагментов языковой картины мира, но и анализу их взаимоотношений. Подобными теоретическими проблемами занимались Ю.Д. Апресян [1], Е.В. Урысон [2], Н.Д. Арутюнова [3], А.А. Зализняк, И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев [4; 5] Л.Г. Бабенко [6] и другие. Хотя они рассматривают концепты во взаимосвязях друг с другом, группируя
их в более крупные единицы, анализируя их на уровне семантических полей, такие отдельные фрагменты картин мира всё же недостаточно соотнесены друг с другом, и зачастую такие исследования носят фрагментарный характер. Поэтому назрела необходимость к рассмотрению концептов в составе более крупных образований, которые предлагают называть концептуальными пространствами [7].
