CC BY
127
НОМАИ ДОНИШГПУ. УЧЁНЫЕ ЗАПИСКИ. SCTENTTFTC NOTES. № 3(48) 2016
1О.ОО.ОО.ИЛМ^ОИ ФИЛОЛОГИ Ю.ОО.ОО.ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ lO.OO.OO.PHILOLOGICAL SCIENCES
10.01.00. АДАБИЁТШИНОСИ 1О.О1.ОО. ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 10.01.00. LITERATURE
10.01.01. АДАБИЕТИ РУС 10.01.01. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА 10.01.01. THE RUSSIAN LITERATURE
УДК 8Р2 ББК 83,3 (2)
В.А.ШАРИПОВ, С.А.НУЖДИНА
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ КОМПОЗИЦИИ «СИБИРСКИХ РАССКАЗОВ" В. Г. КОРОЛЕНКО
Живописное слово В.Г. Короленко всегда привлекало к себе внимание и читателей, и исследователей. Его произведение отичается своей искренностью, спецификой композиции, каковыми являются рассказы из сибирского цикла: «Чудная», «Соколинец», «Ат-Даван».
Почти все рассказы этого цикла имеют подзаголовок: «Чудная» (очерк из 80-х годов), «Сон Макара» (святочный рассказ), Соколинец» (из рассказов о бродягах), «Ат-Даван» (из сибирской жизни), «Марусина заимка» (очерк о жизни в далекой стороне).
В «Чудной» повествование ведется от первого лица. Начинает произведение автор, основным же рассказчиком является жандарм, сопровождающий его до места ссылки. Но голос автора, которому жандарм повествует историю жизни Морозовой - политически заключенной, часто звучит в рассказе. Он является активным слушателем.
Первая глава рассказа завершается диалогом автора и жандарма, предложившего собеседнику рассказать случай, происшедший с ним.
Вторая глава полностью посвящена рассказу унтер-офицера. Только один раз в середине главы мы слышим голос автора: «Рассказчик смолк, и на некоторое время в избе водворилась тишина, нарушаемая ровным дыханием младшего жандарма и шипением метели за окном».
Четвертая глава построена по тому же принципу, как и предыдущая. Она начинается словами автора: «Рассказчик смолк и прислушался, не сплю ли я». В середине данной главы: «Рассказчик опять смолк и задумался. Потом продолжал и тише и сосредоточеннее».
Пятая глава посвящена смерти Морозовой и встрече с ее матерью.
Шестая подводит итог всему сказанному. Произведение небольшое по объему, однако, в нем отчетливо можно видеть пролог (первая глава), завязку (начало второй главы), развитие действия (конец второй, третьей, четвертой главы), кульминацию (конец четвертой, пятая глава), конец шестой главы - развязку. Начало шестой главы возвращает нас к диалогу унтер-офицера и автора, который шел между ними в конце 1 ив начале 2 главы, к разговору о том, что начальник жандарма Гаврилова хотел представить его к званию унтер-офицера:
«А исправник донес, видно, начальству, что я к ссыльным ходил, да и полковник костромской тоже донес, как я за нее заступался, - одно к одному и подошло. Не хочет меня начальник и в унтер-офицеры представлять. «Какой ты, говорит, унтер-офицер, - баба ты! В карцер бы тебя, дурака! «Только я в это время в равнодушии находился и даже нисколько не жалел ничего». Предшествовавшее этому фрагменту предложение, т.е. первое предложение шестой главы: «Вот какое дело!» - подводит итог рассказу о трагической судьбе чудной.
После приведенного выше абзаца Гаврилов вновь возвращается к основному своему рассказу: «И все я эту барышню забыть не смог...» Правда, рассказ о Морозовой был завершен еще в четвертой главе, в пятой говорится о ее смерти, и основное внимание уделяется встрече жандарма с матерью покойной. Шестая глава является как бы эпилогом.
Таким образом, если кратко сказать о специфике композиции рассказа «Чудная», то в нем есть все признаки рассказа в рассказе: автор представляет нам сопровождающих его до места назначения жандармов. В ненастную зимнюю погоду они останавливаются на ночлег на станции.
НОМАИ innnilim\. УЧЁНЫЕ ЗАПИСКИ, SCTENTTFTC NOTES* № 3(48) 20!6
После ужина один из жандармов рассказывает историю о том, как он однажды сопровождал политически заключенную Морозову и чем эта история закончилась. Произведение завершается размышлениями автора: «Я не спал.. .Глубокий мрак закинутой в лесу избушки томил мою душу, и скорбный образ умершей девушки вставал в темноте под глухие рыдания бури.».
Такою же стройностью отличается композиция другого замечательного рассказа В. Г. Короленко «Соколинец». Он построен по тому же принципу, что и «Чудная» - рассказ в рассказе. Произведение состоит из девяти глав. В первых двух повествование ведется от автора. В глухую зимнюю морозную ночь к нему приходит случайный путник - бывший беглый каторжник Василий. Сидя у комелька, они беседуют. И Василий рассказывает о том, как он товарищами бежал с Соколиного острова. Сама обстановка, то есть зимняя долгая ночь, таинственный незнакомец, костер, настраивают человека на какой-то занимательный рассказ, как повествование Максима Максимыча в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» о Бэле и Печорине, которое было изложено одним русским человеком другому русскому в условиях инонациональной среды у огня в морозную зимнюю ночь или вечер. Такой рассказ и слышит автор. Повествование Василия занимает основную часть произведения, т.е. семь глав. В заключительных двух главах снова основным рассказчиком становится автор. Таким образом, в произведении два рассказчика: автор и основной повествователь. Автор начинает и завершает произведение, тем самым обрамляя историю, изложенную основным рассказчиком Василием.
При всем том, что значительная часть рассказа занимает повествование бродяги Василия о побеге с места заключения, а эта информация носит в себе основную идейную нагрузку -стремление к свободе, вольной жизни, но, тем не менее, в структуре произведения есть страницы, которые прямо не связаны с основной сюжетной линией рассказа. Как было отмечено выше, начальные две страницы являются как бы вступлением в основную часть произведения. В них автор дает соответствующую информацию о месте действия, о встрече с основным рассказчиком, погодных, климатических условиях, времени суток, своем настроении, привычках, нравах, образе жизни северных народов, подробное описание внешности таинственного ночного гостя: «Тяжелая, обитая конской шкурой дверь юрты приподнялась в наклонной стене; со двора хлынула волна пара, и к камельку подошел незнакомый пришелец. Это был мужчина высокого роста, широкоплечий и статный. Уже на первый взгляд можно было отличить, что это не якут, хотя одет он был по-якутски. На ногах у него были надеты торбаса из белой, как снег, конской шкуры. Широчайшие рукава якутской соны подымались складками на плечах выше ушей. Голова и шея были закутаны большою шалью, концы которой завязаны вокруг стана. Вся шаль, вместе с острою верхушкой, торчавшей над нею якутской шапки (бергес), была обильно усыпана хлопьями крепкого, плотно смерзшегося инея».
Из диалога автора и незнакомца мы узнаем о том, что хозяин юрты не ошибся, его гость, действительно, был бродягой, который, если судить, по его словам, доволен своей настоящей жизнью. Услышав рассказ бродяги о своей жизни, автор пишет, что, вглядываясь на его энергичное лицо, он все яснее различал в нем какую-то странность. Теперь это лицо нравилось ему уже несколько менее, чем в первую минуту, но все же оно было довольно приятно. Далее автор увлекается его психологическим портретом: темные глаза глядели по временам задумчиво и умно, все черты выражали энергию; обращение его было свободно, в тоне слышалось удовлетворенное самолюбие гордой натуры. Только по временам нижняя часть лица как-то нервно вздрагивала и блеск глаз потухал.».
Проанализировав портрет незнакомца, автор приходит к заключению, что Багылай обманывал себя, уверяя, что он доволен своим спокойным существованием, так как он заметил, что бродягу, несмотря на кажущееся спокойствие, что-то гложет внутри, что-то прорывается наружу.»
Приведенные фрагменты убедительно доказывают, что они прямо не связаны с рассказом Василия о побеге, однако композиционная их функция очевидна, первые главы готовят нас к восприятию рассказа бродяги, а развернутая портретная характеристика, данная хозяином юрты, помогает понять «странность» Василия: его бунтарскую натуру.
Финал рассказа «Соколинец» напоминает конец «Чудной». Глубоко взволнованный рассказом жандарма, автор пишет: «Я не спал.. .Глубокий мрак закинутой в лесу избушки томил мою душу, и скорбный образ умершей девушки вставал в темноте под глухие рыдания бури.». Активная жизненная позиция автора, его солидарность с тем, как поступили герои, отчетливо проявляется и в финале рассказа «Соколинец»: «Я тоже лег, но долго еще не мог заснуть под впечатлением только что выслушанных рассказов. Несколько раз сон, казалось, опускался на мою разгоряченную голову, но в эти минуты, как будто нарочно, бродяга начинал ворочаться на лавке
НОМАИ IQHUIIII OX. УЧЁНЫЕ ЗАПИСКИ. SCTENTTFTC NOTES. № 3(48) 2016
и тихо бредил. Его грудной голос, звучащий каким-то безотчетно-смутным ропотом, разгонял мою дремоту, и в воображении одна за другой вставали картины его одиссеи.».
И пейзажная зарисовка, данная автором, как важный компонент композиции произведения, проникнутый чувством свободомыслия, аккомпанирует настроению автора и его героя. И ему казалось, что его обдавал свободный ветер, в ушах гудел рокот океана, садилось солнце, залегали синие мороки, и его лодка тихо качалась на волнах пролива.
«Всю кровь взбудоражил во мне своими рассказами молодой бродяга. И почему, спрашивал я себя, этот рассказ запечатлевается даже в моем уме - не трудностью пути, не страданиями, даже не «лютою бродяжье тоской», а только поэзией вольной волюшки? Почему на меня пахнуло от него только призывом раздолья и простора, моря, тайги и степи? И если меня так зовет она, так манит к себе эта безвестная даль, то как неодолимо должна она призывать к себе бродягу, уже испившего из этой отравленной неутолимым желанием чащи?»
Относительной сложностью отличается композиция рассказа «Ат-Даван». Многопланово раскрывается в произведении тема «маленького человека». Проблема взаимоотношения богатых и бедных, сильных и слабых, класса имущих и неимущих, находит свое отражение и в композиции. Писатель подчинил архитектонику произведения задаче максимального раскрытия темы и доведения до читателя идеи. Рассказ состоит из десяти глав. Основные события разворачиваются на станции, которая многим напоминает станцию Самсона Вырина из повести А. С. Пушкина «Станционный смотритель», а «маленький человек», писарь Кругликов - самого смотрителя.
Повествование в начальных главах ведется от автора, спутника купца Михайлы Ивановича Копыленкова. Они совершают путь от Якутска до Иркутска. Чтобы передохнуть и заменить лошадей, путники останавливаются на очередной станции. Уже в начале второй главы автор, описывая станцию, говорит: «Вся обстановка обнаруживала ясно, что станция кого-то ждала, и мы не имели оснований приписать все эти приготовления себе». Правда, встреча с тем, кого ждут на станции, заставляет себя долго ждать. В этой же главе автору и его спутнику отказывают в лошадях, хотя они и имелись на станции, но их (двух троек) держали для какого-то важного и грозного господина. Работников станции пугает даже звон колокольчика приближающихся лошадей. Выясняется, что это почта, «А, почта!» - успокоился старичок. Описанию жизни еще одного «маленького человека» посвящается третья глава: «Через несколько минут в комнату не вошел, а вбежал какой-то человек небольшого роста в сильно потертой казенной шинели, в якутском малахае и обвязанный шарфом. Он вбежал так торопливо, как будто за ним кто гонится, и тотчас же направился к железной печке.».
В этой же главе почтальон предупреждает: «Слушай, парень, - дружески обратился он к вошедшему в эту минуту писарю, - поберегайся! Едет ведь.». Тем самым еще больше нагнетается атмосфера ожидания. Лишь в конце третьей главы выясняется, что едет Арабин - курьер.
Страшное ожидание продолжается. Спешит скорее покинуть станцию почтальон, так как боится, хочет быть подальше от греха. Когда почта исчезла, группа ямщиков прошла мимо автора, разговаривая по-якутски. При этом имя Арабин-тойона раза два коснулось его слуха.
Таким образом, автор упоминает об Арабине во 2, 3, 4, 5 главах, а в конце 5 главы читатель получает обстоятельную информацию о курьере-самодуре, но, главное, уже здесь, в середине рассказа «Ат-Даван» мы получаем информацию о его дальнейшей судьбе, хотя на станции он еще не появлялся. Такой сюжетно-композиционный прием имеет место и в поэме М. Ю. Лермонтова «Мцыри», когда уже в начале произведения мы узнаем не только о том, как мальчик попал в монастырь, как он бежал, но и о дальнейшей его судьбе, то есть смерти Мцыри.
В рассказе Короленко тот страх, который наводит на окружающих приближающийся курьер Арабин, готовит почву для более подробного, развернутого столкновения между «маленьким человеком» (писарем Кругликовым) и курьером Арабиным. Однако Арабин появляется в произведении лишь в 8 главе, в рассказе же всего 10 глав. В 10 главе об Арабине нет ни слова. Таким образом, столкновению Кругликова и грозного курьера Короленко отводится всего 2 главы - 8 и 9, которые, вместе взятые, по объему уступают одной 7 главе. Протест «маленького человека» изображается не только в 8 и 9 главах, когда наводящий на всех ужас Арабин, в конце концов, приехал, и Кругликову в столкновении с ним удалось не только сохранить чувство собственного достоинства, но заставить грозного курьера заплатить дорожные прогоны. Не меньшую роль, если не большую, играют в произведении 6 и 7 главы, когда за чаепитием в диалоге Копыленкова и Кругликова меняется основной рассказчик, т.е. писарь Кругликов, бывший коллежский секретарь рассказывает занимательную и драматическую историю, происшедшую с ним в годы его молодости, когда его невеста Раиса Павловна приглянулась его пожилому начальнику. Кругликов
НОМАИ ДОНИТИГОХ. УЧЁНЫЕ ЗАПИСКИ. SCTENTTFTC NOTES. № 3(48) 20! 6
же, сохраняя честь и достоинство невесты и самого себя, хотел убить своего конкурента, произвел по нему два выстрела из пистолета. К счастью, Кругликов не убил его, однако, следствием того драматического финала является то, что бывший коллежский секретарь, ныне «маленький человек», писарь, влачит свое жалкое существование на одной из отдаленных станций Якутии.
Таким образом, В. Г. Короленко композицию рассказа «Ат-Даван» подчинил задаче раскрыть историю двух протестов Кругликова. С самого начала произведения (2, 3, 4, 5 гл.) готовится основа для столкновения Кругликова и Арабина (8, 9 гл.), но этому противостоянию предшествует другое - столкновение Кругликова с бывшим начальником (6, 7 гл.), подтверждающее бунтарский дух Кругликова.
В 8, 9 главах нарушается хронологическая последовательность в развитии сюжета. Появляется традиционный композиционный прием «рассказ в рассказе», обращенный в глубокое прошлое героя.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Короленко, В. Г. Собрание сочинений: В 5 т/ В.Г.Короленко. - М., 1989-3120 с.
2. Пиксанов, Н. В. Короленко и якутская ссылка// Н.В.Пиксанов/ О классиках. - М., 1933. - С.231
- 270
3. Дерман, А. Б. Жизнь В. Г. Короленко/А.Б.Дерман. - М.; Л., 1946.- 142 с.
4. Котов, А. К. В. Г. Короленко. - М., 1957.- 86 с.
5. Миронов, Г. М. Короленко. - М., 1962.- 368 с.
6. В. Г. Короленко в воспоминаниях современников. - М., 1962.- 656 с.
7. Луначарский, А. В. В. Г. Короленко/А.В.Луначарский //Собр.соч. - М., 1963 - Т.1.
8. Катаев, В. П. Короленко / В. П. Катаев // Почти дневник. - 2-е изд.- М., 1978.
9. Платонов, А. В. Г. Короленко / А. Платонов // Размышления читателя. - М., 1980.
10. Бялый, Г. А. В. Г. Короленко/Г.А.Бялый. - 2-е изд. - Л., 1983.
11. Короленко,В.Г.Повести и рассказы/В.Г.Королнеко.-М.,1978.
12. Русские писатели. Биобиблиографический словарь.Под ред. П. А. Николаева. - М., 1990.
13. История русской литературы Х1Х века (вторая половина). Учебник для студентов пед.ин-тов по спец.«Рус.яз.и лит.».Под ред.С.М.Петрова.Изд.4-е, испр.М., Просвещение, 1978.
14. Розенталь,Д.Э.Практическая стилистика русского языка/Д.Э.Розенталь.- М., 1987.
REFERENCES:
1. Korolenko, V.G. Collection of Compositions. - in 5V./V.G. Korolenko. - M., 1989 - 3120.
2. Piksanov, N.V. Korolenko and Yakutsk Reference// N.V. Piksanov/ On classics. - M., 1933.- P.231-
270
3. Derman, A.B. B.G. Korolenko's Life/ A.B. Derman. - M.; L., 1946.- 142 p.
4. Kotov, A.K. G. Korolenko. - M., 1957.- 86 p.
5. Mironov, G.M. Korolenko. - M., 1962.- 368 p.
6. V.G. Korolenko in his Contemporaries" Reminiscences. - M., 1962.- 656 p.
7. Lunacharsky,A.V.V.G.Korolenko/A.V.Lunacharsky//Collection of compositions.-M.,1963.-V.1.
8. Katayev, V.P. Korolenko/ V.P. Katayev// Almost dairy. - The second edition. - M., 1978.
9. Platonov, A.V. V.G. Korolenko/ A. Platonov// Reader's meditations. - M., 1980.
10. Byaliy, G.A. V.G. Korolenko/ G.A. Byaliy. - The second edition. - L., 1983.
11. Korolenko, V.G. Narration and Stories/ V.G. Korolenko. - M., «Belles-lettres», 1978.
12. Russian Men-of-Letters. Bibliographical Dictionary. - V.1/ under the editorship of P.A. Nikolayeva.
- M.: Enlightenment, 1990.
13. History of Russian Literature Referring to the Period of the XlX-th Century (the second half). Manual for higher students studying Russian language and literature. Under the editorship of S.M. Petrova. - The fourth edition. In revised form. - M.: Enlightenment, 1978.
14. Pozental, D.E.Practical Stylistics of Russian Language/D.E.Rozental.-M.:Higher school, 1987.
Художественное своеобразие композиции «сибирских рассказов» В. Г. Короленко
Ключевые слова: композиция, рассказ в рассказе, рассказчик, «сибирские рассказы», сюжетная линия.
Статья представляет собой результат изучения и специфики композиции рассказов В. Г. Короленко из «сибирского» цикла: «Чудная», «Соколинец» и «Ат-Даван». В результате
НПМАИ ДОНИТИГОХ. УЧЁНЫЕ ЗАПИСКИ. SCTENTTFTC NOTES. № 3(48) 2016
исследования проблемы авторы приходят к заключению о том, что все рассказы данного цикла имеют свои специфические особенности построения, что в них В. Г. Короленко преимущественно обращается к принципу построения архитектоники, весьма популярной в мировой литературе -рассказ в рассказе.
На основе конкретных примеров исследователи доказывают, что во все три рассказа писатель ввёл образ повествователя и основного рассказчика, когда один знакомит читателя с основным рассказчиком, тот же излагает какую-либо занимательную и поучительную историю. Автор же подводит итог произведению. При этом все три рассказа («Чудная», «Соколинец», «Ат-Даван») имеют свои отличительные особенности. Так, в рассказе «Ат-Даван» излагается история двух протестов «маленького человека» - станционного писаря Кругликова. Автор начинает рассказ, даёт сведения о положении дел на одной из почтовых станций Якутии, говорит о скором прибытии на станцию курьера-самодура Арабина, описывает столкновение курьера и писаря.
В другой сюжетной линии основным рассказчиком становится сам Кругликов, когда рассказывает историю, связанную с невестой, автор же завершает произведение, предварительно доведя до логического конца историю, связанную со столкновением Кругликова и Арабина.
Artistic Peculiarity of the Composition of «Siberian Short Stories»by V.G. Korolenko
Keywords: composition, tale in a short story, story-teller, «Siberian short stories», plot line
The article dwells on the result of the study related to the peculiarities of the composition of the short stories by V Korolenko from the «Siberian» cycle as follows: «The Odd Maiden», «Falconer» and «At-Davan».
Having analyzed the relevant problem the author comes to the conclusion that all the short stories of the cycle under consideration are of their specific peculiarities concerned with the structure, therein V.G. Korolenko preferenctly resorts to the principle of architectonics that is rather popular in world literature being that of a tale in a short story Proceeding from concrete examples the researcher proves that into all three short stories the writer introduced the images of a narrator and the main story-teller when one the first familiarizes a reader with his counterpart and the latter expounds some entertaining and instructive story Summing up the author notes that all these short stories («The Odd Maiden», «Falconer» and «At-Davan») have their distinctive peculiarities. Thus, in the short story entitled «At-Davan» the history of two protests of «the little man» that of station scribe Kruglikov is expounded. Commencing the short story the author informs about the state of affairs at one of the post stations of Yakutiya and portrays the image of courier Arabin being a petty tyrant, he describes the collision between the courier with the clerk. In another plot line namely Kruglikov himself becomes a story-teller. When telling the history dealing with the bride the author accomplishes the literary production, but preliminarily he brings to the logical end the history connected with the collision between Kruglikov and Arabin.
Сведения об авторе:
Шарипов Васид Абдухаликович, кандидат педагогических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Худжандского государственного университета имени академика Б. Гафурова (Республика Таджикистан, г. Худжанд), E-mail:vasit.sharipov@mail.ru Нуждина Светлана Александровна, преподаватель кафедры русской и зарубежной литературы Худжандского государственного университета имени академика Б. Гафурова (Республика Таджикистан, г. Худжанд). E-mail: uchzaphgu@mail.ru
Information about the author:
Sharipov Vasid Abdukholiqovich, Candidate of science in pedagogics Associate Professor the Department of Russian and Foreign Literature, Khujand State University named after academician B. Gafurov (Republic of Tajikistan,Khujand), E-mail:vasit.sharipov@mail.ru Nujdina Svetlana Aleksandrovna, Teacher of the Department of Russian and Foreign Literature, Khujand State University named after academician B. Gafurov (Republic of Tajikistan,Khujand), E-mail: uchzaphgu@mail.ru
