CC BY
50
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
УДК 81 '255.4 Е.В. Демидова
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ВЕЩЬ ВО ВНУТРЕННЕМ МИРЕ ТЕКСТА ОРИГИНАЛА И ТЕКСТОВ ПЕРЕВОДОВ
Раскрыто понятие «художественная вещь» как компонент внутреннего мира художественного текста. Рассмотрен механизм варьирования художественной вещи в текстах переводов. Показана значимость такого варьирования для восприятия внутреннего мира художественного текста.
Ключевые слова: внутренний мир художественного текста, художественная вещь, варьирование, перевод, Василий Шукшин.
Под художественной вещью в статье понимается компонент внутреннего мира художественного текста, обозначающий объекты, предметы (мелкие и крупные), которые напрямую связаны с сознанием и поведением людей: «конкретная, данная вещь - мера всех людей, и только в этом своем качестве вещь приближает нам мир, правда, при участии человека» [8. С. 74]. По словам А.П. Чудакова, «мир воплощённых в слове предметов, расселённых в пространстве, созданном творческой волею и силой художника, есть не меньшая индивидуальность, чем слово» [12. С. 5]. По мнению М.М. Бахтина, «в художественной литературе ... даже на мертвых вещах (соотнесенных с человеком) лежит отблеск субъективности» [1. С. 292].
Под внутренним миром художественного текста [4] понимается грань содержательной формы художественного текста - «художественно освоенная и преображенная реальность», «обозначенное словами внесловесное бытие» [10. С. 194]. Внутренний мир художественного текста имеет свои компоненты (художественные вещи, персонажи, события и т.д.) и параметры (пространственновременные), обладает художественно-эстетическим содержанием и участвует в формировании коммуникативно-эстетического эффекта от художественного текста [7; 9; 10].
В художественном тексте мы имеем дело с номинациями вещей. Для того чтобы вещь стала компонентом художественного мира текста, она должна получить свое имя и войти в семантическое пространство текста: «В той мере, в какой литературное произведение устремлено к “вещам” и принципам их размещения из внешних для него сфер, оно прежде всего вынуждено пользоваться соответствующими словесными цепями как знаками (nomina) этих “вещей”» [2. С. 254]. Имена вещей в литературном произведении, помимо номинативной, могут иметь широкий диапазон содержательных функций: культурологическую, характерологическую, сюжетно-композиционную, различительную, образную, функцию выделения персонажа, ассоциативную (развитие дополнительных образных рядов) и т.д. [10].
Мы полагаем, что при переводе внутренний мир художественного текста изменяется за счет смыслового варьирования его компонентов. Варьирование осуществляется под влиянием ряда универсальных факторов, а именно: фактора национально-языкового варьирования (объективный фактор) и фактора действия личности переводчика (субъективный фактор).
В статье изучается варьирование художественной вещи под действием фактора профессиональной коммуникативной личности переводчика. Под профессиональной коммуникативной личностью переводчика понимается проявление личности, определяемое спецификой профессиональной деятельности, совокупностью индивидуальных особенностей ее коммуникативного поведения при переводе, направленном на трансляцию текстового содержания, порожденного чужой культурой и воплощенного в единицах чужого языка, в контекст своей культуры и единицы своего языка [11]. Воплощение в тексте индивидуальных характеристик профессиональной коммуникативной личности переводчика, таких как лингвокогнитивные, лингвокультурные, социально-психологические, философско-мировоззренческие и другие характеристики, признается фактором варьирования внутреннего мира художественного текста.
Задачи статьи - рассмотреть механизм варьирования художественной вещи в текстах переводов за счет действия фактора личности переводчика, определить направление варьирования и результат варьирования, показать значимость варьирования одного компонента для восприятия внутреннего
мира художественного текста в целом. В качестве материала выступают тексты рассказов В.М. Шукшина [13] и их англоязычные переводы [14; 15].
Номинации реалий сибирской деревни художественно значимы в построении внутреннего мира текстов шукшинских рассказов. «Художественный материк Шукшина - это эстетически воссозданное органическое единство “живой” жизни» [3. С. 186], центром этой жизни является деревня. Внутренний мир текстов рассказов писателя, по мнению В.Ф. Горна, географически почти полностью умещается в границах одной небольшой деревни [3. С. 180]. Деревня со всеми ее составляющими имеет морально-философский смысл в творчестве В.М. Шукшина. Компонентами «деревенского мира» шукшинских рассказов являются такие крупные вещи, как «колхоз» или «совхоз», в котором расположены «изба», «баня», «церковь» и т.д.; пространство избы заполняют далее «печь», «полати», «красный угол», «горница», «сени» и др. При переводе безэквивалентной лексики американский переводчик Д. Гивенс в основном сохраняет национально-культурную специфику слов, используя прием транслитерации, в то время как британские подбирают эквиваленты, адаптируя текст для иного лингвокультурного социума. Приведем материал.
«Колхоз» / «совхоз» американский переводчик Д. Гивенс транслитеририрует: kolkhoz (колхоз); британские переводчики (Кэтлин Мери Кук, Холи Смит и Роберт Даглиш) переводят как collective farm (коллективное хозяйство):
«Крепкий мужик»: В третьей бригаде колхоза «Гигант» сдали в эксплуатацию новое складское помещение [13. С. 99].
Американский перевод Британский перевод
The third work brigade from the kolkhoz Giant put a new warehouse into operation [15. P. 39]. Brigade three at the Giant collective farm had just been given a new storehouse. (пер. Кэтлин Мэри Кук) [14. P. 212]
«Думы»: Дом Матвея Рязанцева, здешнего председателя колхоза, стоял... [13. С. 358].
The house of Matvei Ryazantsev, the local chairman of the kolkhoz, stood... [15. P. 98].
The house of Matvei Ryazantsev, the local collective farm chairman, stood... (пер. Р. Даглиш)
[14. P. 85].
«Упорный»: Моня <...> до армии работал в колхозе, отслужил в армии, приобрел там специальность шофера и теперь работал в совхозе шофером [13. Р. 389].
Monya <...> worked in the kolkhoz till his time for military service came up. He did his time in the army, was trained as a driver there, and now worked as a driver in the sovkhoz. [15. P. 164].
He went to work on the collective farm until he was drafted. He did his two-year hitch in the army, where he acquired the profession of truck-driver. So now he worked as a driver at the collective farm. (пер. Х. Смит) [14. P. 326].
Как видно из примера, для внутреннего мира текста рассказа «Упорный» значимо различие между «колхозом» и «совхозом»: Моня «сначала работал в колхозе, потом в совхозе». Следовательно, во внутреннем мире текста оригинала данные художественные вещи имеют коммуникативноэстетическую смыслообразующую функцию, и по этому коммуникативному сигналу мы можем определить художественное время как компонент внутреннего мира текста рассказа.
Американский переводчик Д. Гивенс в затекстовом глоссарии сборника текстов переводов поясняет разницу и раскрывает эстетическое содержание данных художественных вещей: «Kolkhoz (sovkhoz). The kolkhoz (kollektivnoe khozyaistvo or “collective farm ”) transformed private agriculture into a publicly owned, collectively run industry in the 1920s and 1930s, but was to a large extent replaced by the sovkhoz (sove-skoe kbozyaistvo or “state farm”) in the 1950s and 1960s. The sovkhoz was meant to transform the kolkhoz into a more disciplined operation, treating the collective farmers like hired workers and paying them a strict wage. The practice on the kolkhoz farm had been to allow farmers to participate in management responsibilties and to provide them a share of the farm's crops as part of their wage». [15. P. 250]. Досл.: «Колхоз (совхоз). Колхоз (“коллективное хозяйство” или “коллективная ферма”) преобразовывал частное сельское хозяйство в принадлежащую государству, управляемую совместно
Е.В. Демидова
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
индустрию в 1920-х и 1930-х гг., но был заменен совхозом (советское хозяйство или “государственная ферма”) в 1950-х и 1960-х гг. Смысл совхоза - преобразовать колхоз в более дисциплинированную организацию, в которой колхозники работают как наёмные рабочие и им выплачивается определенная заработная плата. Такая практика должна была позволить фермерам участвовать в управлении и обеспечить их долей зерна как частью их заработной платы» (пер. с англ. мой. - Е.Д.).
Следовательно, в структуре профессиональной коммуникативной личности переводчика Д. Гивенса культурные концепты «колхоз» и «совхоз» принадлежат к исходной русской культуре и не имеют аналогов в своей культуре. С помощью транслитерации, выступающей в тексте перевода в качестве коммуникативного сигнала, Д. Гивенс показывает значимость этого компонента для восприятия внутреннего мира текста рассказа. Пояснения в глоссарии дают возможность иноязычному реципиенту «распаковать» культурный и исторический смысл художественных вещей «колхоз» и «совхоз».
Британские переводчики, в соответствии со своим уровнем социокультурной компетенции, с помощью обозначения collective farm передают лишь «лингвистическую оболочку» вещи.
Суть варьирования компонентов «колхоз» и «совхоз» заключается в неразличении этих компонентов (объединение двух вещей одной номинацией) в британских переводах, которые в тексте рассказа «Упорный» имеют эстетическое значение, что приводит к искажению пространственно-временных параметров внутреннего мира текста рассказа. Направление варьирования - утрата временных и исторических параметров внутреннего мира художественного текста. Результат варьирования - сужение контекста, разрушение эстетики рассказа.
Следовательно, механизм варьирования художественной вещи заключается в смене номинации вещи в текстах переводов. Варьирование номинации компонента «колхоз/совхоз» приводит к изменению в восприятии внутреннего мира художественного текста в целом. Именно «совхоз» во внутреннем мире текста оригинала вызывает у русскоязычного читателя ощущение несвободы, неуважения к себе, отсутствия права на волеизъявление. Административная система колхоза предполагала безоговорочное объединение жителей села в общее хозяйство, когда отдельный хозяин в принудительном порядке нес свою соху и вел своего коня в «общаг». В годы индустриализации создание совхоза влекло за собой полное обезличивание собственности и использование человека в качестве «рабочей силы». Однако и в таких условиях оставались одиночки Мони «непоседливого и строптивого характера», воля которых сублимировалась в «какую-нибудь идею», хотя бы мысленно, но взрывающую социальные устои совхозной неволи, ломающую границы «абсолютного равенства» и уводящую на «огромнейший простор».
Так, русскоязычный читатель с помощью культурной рефлексии на художественные вещи «колхоз/совхоз» распаковывает художественно-эстетическое содержание внутреннего мира текста оригинала - смысл человеческого существования. Цикличная жизнь вещей во внутреннем мире: «дом новый срубить», цикличная жизнь людей: похоронить старуху-мать, нарожать детей и смотреть, как они «развиваются». Цикличная жизнь идей: утопия (вечный двигатель) - воля («Кто был-то!») -смерть идеи (покой в душе) - реальность («не должно вертеться») - неволя (в совхозную контору, с пустой душой). Таким образом, в сознании читателя возникает образ колеса, вращающегося бесконечно. Русскоязычный читатель понимает: узнавший вкус неволи Моня «нарожает», конечно, детей, но не раз еще за свою жизнь будет одержим идеей, которая выделит его среди других.
Английский перевод художественных вещей «колхоз/совхоз» - collective farm, сделанный переводчицей Х. Смит, имеет совсем иное эстетическое содержание, определяемое иным историческим подтекстом. Collective farm в Англии и США - это кооперативное хозяйство по сбыту, закупу сельхозпродукции и развитию сельской инфраструктуры. Принцип добровольности является неотъемлемой составляющей демократии этих стран. В таком культурном контексте возможно следующее восприятие внутреннего мира текста перевода: Моня - «упрямый парень» (перевод заглавия Х. Смит -«Stubbom Fellow»), недоучившийся в техникуме и потому изобретающий вечный двигатель. Художественный мир такого текста оказывается искаженным из-за отстутствия в нем эстетической дуады «воля/неволя», которая остается недоступной читателю текста перевода. Упрощенно истолковывается содержание цикличности жизни идей: утопия - смерть - реальность - жизнь.
Таким образом, художественная вещь внутреннего мира текста оригинала варьируется в текстах переводов за счет действия фактора личности переводчика. Механизм варьирования заключается в смене номинации вещи, что значимо для восприятия внутреннего мира художественного текста в целом. В результате анализа можно выделить следующие направления варьирования внутреннего
мира художественного текста: искажение пространственно-временных параметров; утрата временных и исторических параметров; изменение «внешнего облика» внутреннего мира текста. Результатом варьирования компонента «художественная вещь» является изменение художественно-эстетического содержания внутреннего мира художественного текста.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 281-308.
2. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. 362 с.
3. Г орн В.Ф. Наш сын и брат (проблемы и герои прозы Василия Шукшина). Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985. 208 с.
4. Демидова Е.В. Принципы лингвистического исследования внутреннего мира художественного текста //
Актуальные проблемы современной лингвистики и методики обучения иностранным языкам: материалы Междунар. заоч. науч-практ. конф. Комсомольск-на-Амуре: Изд-во АмГПГУ, 2010. С. 81-87.
5. Кощей Л.А., Чувакин А.А. Homo Loquens как исходная реальность и объект филологии: к постановке проблемы // Филология и человек. Барнаул, 2006. №1. С. 8-20.
6. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.
7. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопр. лит. 1968. №8. С. 74-87.
8. Топоров В.Н. Вещь в антропоцентрической перспективе //Aequinox. М.: Кн. сад, 1993. С. 70-167.
9. Фролова О.Е. Мир, стоящий за текстом: Референциальные механизмы пословицы, анекдота, волшебной сказки и авторского повествовательного художественного текста. М.: Изд-во ЛКИ, 2007. 320 с.
10. Хализев В.Е. Мир произведения // Теория литературы: учеб. пособие. М.: Высш. шк., 2002. С. 194-260.
11. Харченко Е.В. Языковое сознание профессионала как предмет психолингвистики // Языковое сознание и образ мира: сб. ст. М.: ИЯ РАН, 2000. С. 176-190.
12. Чудаков А.П. Слово - вещь - мир. От Пушкина до Толстого. М.: Современный писатель, 1992. 317 с.
13. Шукшин В.М. Точка зрения: Рассказы, повести. Барнаул, 1979.
14. Shukshin V. Short stories. М.: Progress, 1990. 359 p.
15. Shukshin V. Stories from a Siberian village. De Kalb, Illinois: Northern Illinois University Press, 1996. 256 p.
Поступила в редакцию 17.02.10
E. V. Demidova
Art thing in the inner world of an original text and in translation texts
The article reveals the concept of «an art thing» as a component of the inner world of art texts. The mechanism of a variation of an art thing in translations is considered. The importance of such variation for perception of the inner world of an art text is shown.
Keywords: private world of the art text, an art thing, a variation, transfer, Vasily Shukshin.
Демидова Елена Викторовна, аспирант ГОУВПО «Алтайский государственный университет» 656031, Россия, г. Барнаул, пр. Ленина, 61 E-mail: [email protected]
Demidova E.V., postgraduate student Altai State University 656031, Russia, Barnaul, Lenina av., 61 E-mail: [email protected]
